Не утруждайся!

Папа сломал себе ребра. Так Вера сказала. Сказала грустным плачущим голосом, женщины, которой предстоит очередной подвиг. Отнести на себе папу в травмпункт. Не то, чтобы травмопункт далеко от дома или там папа совсем ходить не может. И больница на соседней улице, да и ходит мой папаша очень даже неплохо. Когда хочет. Но несколько лет назад папа посчитал, что его в семье будут любить больше, если придется больше о нем заботиться.

Поэтому жизнь его жены Веры, да и сестры моей Марины организована таким затейливым образом, что заботу к моему родному папе им надо проявлять постоянно, каждую минуту. Иначе он гневается. А в гневе он страшен. И чтобы они не забывали, что обязаны окружать его заботой, папаша постоянно напоминает. Например, сломает себе что-нибудь, вывихнет там или еще какой вред своему организму учинит.


А им приходится срочно исправлять: лечить, мазать зеленкой, в травмпункт тащить на себе. Причем, в прямом смысле этого слова – на себе. Иначе папа гневается. А в гневе, как я говорил, он страшен.


Папа сломал себе ребра. Так Вера сказала. Жена его. Тихая верная женщина. Ровно сорок лет она тащит его на себе. Конечно же, он привык на ней ездить. И с чего бы это отказываться, когда возят. А тут вдруг я позвонил некстати. Вера, говорю, мимо проезжаю, хотел заехать. Будет ли вам удобно? Ей, конечно же, не до того. Надо определиться, кого первого одевать. Себя или папашу, перед тем, как себе на шею взваливать и тащить в травмпункт.


Если себя, а папашу потом, то взопреешь, пока  папашу оденешь. Если сначала папашу, а потом себя, взопреет папаша. А, взопревший, он гневается. А в гневе… Ну, в общем вы уже знаете, каков он в гневе. Короче, дилемма. А тут я со своим звонком не вовремя. В общем, извинился я перед Верой и трубку повесил.


Ну что я буду людей беспокоить, когда у них предстоит акция локального героизма. А я мешаю. Да вдруг буквально через минуту мне обратный звонок – Вера.
- Игорек, дорогой! - говорит она.
- А ведь ты так к месту позвонил! Что-то я не сообразила сразу. Ты ведь на машине? Может, довезешь папу на соседнюю улицу, в травмпункт? А то папа ребра сломал, срочно к врачу надобно.


Конечно, общение с моим папой кому хочешь, настроение испортит, но помочь больному и срочно нуждающемуся человеку, тем более родителю – мой сыновний долг. Я соглашаюсь подъехать тотчас же. И разворачиваюсь в сторону дома отца. Но проходит буквально еще минута, как снова звонок.


Теперь уже САМ звонит. И голос не сильно больной, что меня и удивило и порадовало.
- Вера,  как всегда, все решает за меня, даже не поставив МЕНЯ в известность!
- А что такое, папа?
- Ты собирался, она сказала, приехать к нам и отвезти меня в больницу?
- Да, папа, конечно! Мне это практически по дороге, - немного лукавлю я, - да и Вере будет полегче.
- А ведь Я тебя этого делать НЕ ПРОСИЛ! Так что, не утруждайся.
- ???
- Не утруждайся. Занимайся своими делами. НЕ УТРУЖДАЙСЯ!
И бросил трубку.


Сижу в машине, как оплеванный. Вроде хотел сделать, как лучше, помочь. И ему и Вере. Видно помощь моя была совсем не к месту. Ну что же это будет за воспитательный эффект от доставки тела в больницу на машине. И не накладно, и люди вокруг маеты не видят. И ругаться в машине на Веру при мне как-то не с руки. Раздумал ехать в больницу. А ребра? Ну что ребра, так срастутся!


Тем более, может они и не сломаны вовсе. Уже и болеть почти перестали. Вот если бы Вера на своем горбу в больничку поперла, глядишь, по дороге еще чего-нибудь сломать удалось. А так… маета одна. А от маеты папаша гневается. А в гневе…