Сны Мистера Фрейда

Все три сна мне приснились по-настоящему. Я "был" и "видел" их все. Но главное для меня было самым настоящим кошмаром - когда я понял, что сплю, и все что я видел - сон. (с) Автор

Проснулся. Вокруг было темно и неуютно. Пошарив вокруг рукой, я обнаружил свои очки на тумбочке, и, все еще содрогаясь, надел их голову, словно шапку. В первые минуты, пока мы так и не понимаем, что, в общем-то происходит, сначало работают инстинкты и привычки, а уж потом включается сознание. Лично я в себя после сна прихожу очень медленно, порой даже не могу сразу понять, где я. А если вокруг знакомая обстановка – тем более. Это связанно с моим самым частым и с самым противным сном. Когда ты проснулся, а не можешь встать с кровати, и продолжаешь там лежать, словно марионетка без кукловода… а, главное, думаешь – что? Почему я не могу встать? И больше мыслей то нет, кажется что это единственная цель твоего убогого существования. Лежать и смотреть на давно знакомый потолок. И, пролежав так бесконечность и еще пару минут, ты наконец понимаешь что это тоже сон. И просыпаешся уже по настоящему.

Противный – не значит страшный. Скорее, неприятный. Неприятно осознавать, что ты проснулся но не до конца. Противно это. Омерзительно. Лично мне это никогда не нравилось… вообще я очень часто вижу сны. Это связанно с моей профессией. Врачи же говорят что-то про уникальное строение моего мозга, впрочем не настолько уникального, что бы мне платили деньги. Однако я каждую ночь вижу сны. Каждую. И это у меня с двадцати трех лет.
Одевшись в первую попавшуюся под руку одежду (увы, мужскую. Я, к сожалению, холост) я прошел на кухню. Налил из графина воды, и выпил. Стало легче. Потом открыл холодильник и положил туда свою голову. В прямом смысле. Прямо на замороженные грибы. Ухо обожгло и стало весьма холодно, но я был доволен – это и требовалось. Так вид боли быстро привел в сознание и я уже полностью осозновал себя. Оставалось последнее – проверка, так сказать. Я включил настольную лампочку и стал на неё усиленно смотреть, пытаясь не моргать. Потом выключил её, и уселся на пол, словно пятилетний ребенок. Мне было хорошо. Я так всегда проверял, сплю ли я. Водой, болью и светом. Никогда этот набор терапии меня не подводил.
Неожиданно позвонили. Звонок у меня был на редкость отвратный. Резкий, с тонким голосочком и однообразной мелодией. Трыть-трыть-тю, трынь-трынь-тю. Нет, эту гадость не передать. Это просто нужно слышать, ощутить на своих барабанных перепонках. Всегда хотел сломать или продать этот телефон к черту, но что-то меня останавливает. Может, вода… боль… свет… и звук?
Взял трубку. С третьей попытки нажал на зеленую трубочку.
- Привет Фрейд. Спишь?
- Спал. Что тебе?
- Я закончил свое изобретение! – голос чуть ли не повизгивал от восторга.
- Какое? Сорок три или двадцать восемь?
- Двенадцать. Какое сорок три, ты что, рехнулся? А вроде взрослый человек…
- Ладно. Приезжай.
- Нет, это ты приезжай. Мою громадину к тебе не затащишь.
- На часах два ночи.
-Знаю
- Хорошо, через час буду.

*****
Повезло, попал на ночной трамвай. Люблю трамваи. Автобусным людям нас, трамвайщиков, не понять. Автобусы все время врезаются, стоят в пробке, теснота у них и вечное хаотичное движение. А вот трамвай это другое. Сел и едешь. По прямой. Я даже проездной купил. Не из-за жадности – из-за принципа. Коли любишь, то помешь. Но меня, как-то, не понимали. Ну и к черту.
Вообще для Александра Македонского (гений, тридцать шесть, изобрел две гениальных компьютерных программы и тетрис с обратной физикой. Так же сто двадцать один плохо работающий прибор, каждый из которого, работающий, может принести «Маку» состояние) что-то делать было таким же принципом, как для меня проездной в трамвае. Я, тунеядец со стажем, был ему в этом как альтер эго. Уже в пять он имел три мешка конструктора «Лего» а в двенадцать – тридцать три металлические машинки и конструктора «Советский». Потом он занялся физикой. Вообще Мак был гением – по всем точным наукам у него было пять, а в институте за него профессора даже дрались. Но Мак был так же полным простофилей в экономике, и у него полностью (высшая сфера избалованности) отсутствовала жадность. Вообще. Он даже в автобусе (гад автобусный) расплачивался такой купюрой, на которую можно новую сковородку купить. И не требовал сдачи. Впрочем, у меня было что-то похожее. Правда, я его все равно не понимал. С его мозгами он мог уже жить… где-нибудь. Может, сейчас бы ужинал с президентом или бы изобретал очередную серо-буро-малиновую бомбу. Или имел бы лучшую девушку из журнала «Максим» и семнадцати комнатный корабль. А он все так же жил в большой избе, где металла было больше чем древесины. Особенно его избушка комично смотрелась на фоне соседей. Двенадцати и девяти этажные дома словно высокие братья рядом с уродом… впрочем я его всегда одобрял. В смысле, места жительства.
До него добрался на автомате, даже говорить об этом не хочется. Задел какого-то гопника, и пока тот думал что со мной делать, уже отошел на треть квартала. И, кстати, лишь потом понял что это гопник. Впрочем, какая разница? Вот я уже и у Мака. Еще с инстутита мы прозвали себя Зигмунд Фрейд и Александр Македонский. Просто так. Глупые были. А потом уже все, ни как. Выросли. Привычка осталась. Я путешественник, он изобретатель. Я Фрейд, он Мак. Вот так. На самом деле меня зовут по другому, конечно. И его. Но как – не скажу. Зря, что ли, клички придумывали?
- Проходи – пнув железную банку, он указал мне пальцем на кресло в центре комнаты. Рядом стоял огромный светящийся ящик с множеством лампочек и кнопок. Я, со своим гуманитарным образованием, ничего в этом не понимал. Однако это сооружение напоминало устройство по извлечению мозгов из одного ужастика, что естественно не помогало улучшить мое сонное состояние. Было неуютно и страшновато.
- Что это?
- Я его назвал ИМИФ три тысячи.
- Извлекатель мозгов из Фрейда? – я нервно заржал, словно пьяный студент. Потом заткнулся, когда Мак одобрительно закивал.
- Извлекатель Миражей из Фрейда. Слушай, почти угадал! У тебя хорошая интуиция, хоть я всегда отрицал этот бред. В общем эта штука позволит тебе рассмотреть любой твой сон, представляешь? И навсегда удалить его! Мне трудно объяснить как именно это происходит, но примерно все происходит так. Когда тебе сниться сон, мозг его частично запоминает. Когда ты просыпаешся и пытаешься вспомнить его, то тогда «фиксируешь» его в своем моторчике. У нормальных людей этого почти нет, и сны у них разные. И реже. У тебя же эта «фиксация» происходить в двадцати шести случаев из ста. Так что ты видишь очень много снов, и все они повторяются. С этой же штукой мы очистим твой мозг, и ты наконец поспишь спокойно
- Мне кажется что ты несешь жуткий бред. Честно. Ты совсем, что ли, идиот?
- Короче, испытывать будешь?
- Буду. Ты её тестировал уже на ком ни будь?
- Нет
- Зашибись. – Я унял внутреннюю дрожь в коленках и, положив куртку на ближайшую кучу мусора, улегся на кресло. Знобило. Вообще, казалось что все это какая то чушь. Зачем мне все это? Вдруг его ИМИФ то, что я думаю? Господи, хоть я в тебя не верю, но спаси мне от этого…
Мак деловито шуршал газетой, и спустя минуту положил на мою голову какой-то шлем с огромными, словно карикатурными антеннами. Не удивлюсь, если эти антенны он приделал ради неведомого прикола. Все таки студент в нем будет жить вечно. Вечно молодой и вечно пьяный.
Что я несу! На мне испытывают какие то приборы, а я думаю о антенках. Что со мной? А?
- Не беспокойся. Как будто в первый раз… помнишь мы на тебе механические ножницы испытывали? А округлитель ? И все обошлось. Так что не беспокойся.
- Слушай, ты уверен? Вот так сходу ты мне что-то… - я не успел закончить предложение, как Мак с размаху ткнул меня коленкой. Я окончательно рухнул на неудобное кресло и уставился на уродливую трехступенчатую люстру. Люстра покачивалась и скрипела.
- Все. Сейчас я вколю тебе снотворное. Не бойся, я его делал сам…
-Этого я и боюсь.
- Но оно действует без побочных эффектов. Помнишь мы на коте проверяли?
- Изврег, я не кот!
- Строение у вас и так похожее. Ну ты его больше раз в тридцать.
- Не неси чушь. Включай уже свою шарманку.
- Сейчас…
Я почувствовал легкую боль в плече, которая сразу же прошла. Пора было отправляться… куда-то.
Я и отправился.

*****


Очнулся я на зеленой лужайке. Вокруг неё кружились какие-то разноцветные пятна, но кроме этого ничего необычного не было. Но главное – что я заметил не сразу – отсутствовало большенство чувств. Осязание вообще пропало. Вообще, словно смотришь очень реалистичный фильм. Лишь зрение и слух. Да и то было довольно неприятно. Не физически (с этим было все вполне), а духовно. Словно сон сниться. Хотя это и был сон.
- Не пугайся. Это я, Мак. Ты всего лишь спишь. Но лишь визуально. Твой мозг работает почти как в активном состоянии, лишь чувства, естественно, отключены. Здорово, да? Представляешь сколько можно на основе этого сделать… фильмы, какие раньше люди и не видели!
- Давай быстрее. Мне тут хреново.
- Да ладно. Воспринимай это как игру. Ты же по таким местам ездишь, а снов боишься… эх ты.
- Что делать?
- Да ничего. Кстати, я не вижу что ты видишь. Я всего лишь говорю тебе на ухо. Для меня твой сон всего лишь четыре диаграммы и столбик цифр. Я уже делаю что нужно. Тебе главное стоять и ничего не делать. Можешь погулять если хочешь. И говори мне, что видишь.
- Это важно?
- Мне скучно просто. Давай давай, не тормози.
Я осмотрелся повнимательнее и заметил небольшую скамейку. На ней сидел мужчина в дорогом костюме и в правой руке держал большой открытый зонтик. Выглядело все это довольно нелепо – в гробовой тишине, под ярким солнцем (Солнце? – мысленно удивился я) и в чистой изумрудно-белой траве, пугающей своей однообразностью.
- Интересно. – равнодушно сказал Мак, когда я окончил ему описывать свое видение. – Поговори с ним, что ли.
- Добрый день. – я почувствовал себя дураком и уткнулся взглядом в землю. То что я сделал глупость, мне сообщил смех Мака.
- Дурья твоя башка, это же сон. Этот человек всего лишь картинка. Ты что говоришь со своей головой? И она тебя отвечает?
- Добрый день. – голос незнакомца был неприятно ровен. Даже не так. У него вообще не было голоса. Словно кто-то передал свои мысли мне в голову. Ну да, это же мои мысли… говорить сам с собой? Ну все, дожил, Фрейд!
- Фрейд, ты щас тупо говоришь сам с собой. Это словно вести диалог, и придумывать себе же ответы. Не страдай фигней, а просто стой. Я уже почти закончил.
- Ну да! – я резко вспомнил этот сон. И, вспомнив смысл, пояснил себе, картинке и Маку. – Это же я. Меня всегда бесило, что если берешь с собой зонтик, то никогда дождя и не будет. Точно! А если одеть дорогой костюм и пойти на свидание, но обязательно начнется ливень.
- Закон подлости?
- Он самый. Видимо это гибрид обоих случаев… ну да. А что если надеть костюм и взять зонт? Что же будет? Ответ, наверно, один. Я так всегда и думал. Будет солнечно и ясно.
- Ладно, психолог хренов. Пошли дальше…

*****


Мигнуло и я оказался в темном тесном вагоне. Было очень темно, и где-то на «заднем» фоне стучали гипотетические колеса. Это была классическая электричка, множество который я повидал еще в раннем детстве. Деревянные сиденья и грязный лакированный пол были так знакомы, что я даже обрадовался, сразу не заметив грустную обстановку вокруг. Это был один из «долгих» снов, когда просто сниться одно и тоже и кажется что это очень долго. Эти сны были одни из моих нелюбимых.
- Мак мы что лишь один сон обработали? У меня их же сотни!
- Не парься, Фрейд. Пока ты видишь один, я «очищаю» уже двадцать. Ты всего лишь видишь обрезки.
- Точно бред… ладно. – Я прошел вдоль кресел, поглядывая по сторонам. На сиденьях устроились множество странных людей в плащах и масках, с большими головами и курносыми носами, словно дикая фантазия больного мультипликатора. Эти существа мотали головами в такт и больше никак не двигались. Этот ребус сразу же напомнил мне уже знакомую мне отгадку.
- Опять же, я знаю ответ.
- Ну-с?
- В детстве меня часто отправляли одного в деревню на электричке. А поскольку машина у отца работала плохо, мы успевали лишь на вечерний. И я, один, ехал до станции и там меня встречала бабушка. Удивительно, но за три года ко мне ни разу не преставали. Однако я все время этого боялся и воображал, что вокруг меня одни мутанты и маньяки…я даже их лиц не видел, кстати. Ну, пассажиров. И от этого представлял еще больше.
-Печально.
- Вообще это было свинством со стороны отца. Большим свинством.
- Родителей не выбирают – умным голосом сказал Мак и что-то переключил.

*****

Неожиданно я рухнул в грязь. Прям по пояс. Влаги не ощущалось (сон же) но было неприятно и паршиво. Грязь была истинно грязная, с навозом и мухами. Я даже почти это учуял. Носом. Рядом громоздились какие то каменные стены. Я вылез из этой ямы и, подтянувшись (физкультура поможет вам даже в глюках, дети!) перекатился по холодному дну соседнего кратера. Оглянувшись, я понял что нахожусь в каком-то овраге – наверху было черное небо с белыми звездами, а вокруг куча травы, грязи и камней.
- Ну и бякя! – я отряхнулся и спросил
- Ты бы видел это, Мак. Такая гадость. Я что, другие сны видеть не могу? Один бред? Впрочем, тут все бред…
Мак молчал. Чуть испугавшись я нервно хихикнул и глупо пошутил
- Грязи полные штаны – где нас нет, и где есть ты! Мак ты скоро?
Но молчание было мне ответом. Сначало. Потом я услышал громкий хлопок и из лужи неожиданно оказалась чья-то рука. Три пальца с половиной пальца и гнилые обрубки слепо шевелились, перетирая капельки гноя и влажные выделения, словно пытаясь собрать это в шар. Я отшатнулся и выставил вперед руки, словно загораживаясь от…от…
Кошмара.
Классика, братцы кролики! Вокруг вдруг полезли гнилые руки и хлынул настоящий ливень, словно добавляя ужаса в эту фантасмагорию. Послышалась дисгармоническая музыка и очередные гнилые руки ухватили меня за спину, сдавливая меня и словно пытаясь выдавить из меня жизнь. Я, даже не почувствовав боли, уставился кровь, вытекшую из моего рта, и заорал как тысячи идиотов, что не могли поверить в свою смерть…

*****


Проснулся. Вокруг было темно и неуютно. Пошарив вокруг рукой, я обнаружил свои очки на тумбочке, и, все еще содрогаясь, надел их голову, словно шапку. Одевшись в первую попавшуюся под руку одежду, я прошел на кухню. Налил из графина воды, и выпил. Стало легче. Потом открыл холодильник и положил туда свою голову. В прямом смысле. Прямо на замороженные грибы. Ухо обожгло и стало весьма холодно, но я был доволен – это и требовалось. Я включил настольную лампочку и стал на неё усиленно смотреть, пытаясь не моргать. Потом выключил её, и уселся на пол, словно пятилетний ребенок. Мне было хорошо. Я так всегда проверял, сплю ли я. Водой, болью и светом. Никогда этот набор терапии меня не подводил. Никогда раньше
Неожиданно позвонили. Звонок у меня был на редкость отвратный. Резкий, с тонким голосочком и однообразной мелодией. Трыть-трыть-тю, трынь-трынь-тю. Нет, эту гадость не передать. Это просто нужно слышать, ощутить на своих барабанных перепонках. Всегда хотел сломать или продать этот телефон к черту, но что-то меня останавливает. Может, вода… боль… свет… и звук?
И я все вспомнил. Сон? Это был лишь сон? Весь этот бред с машиной Мака, со снами, с гнилыми руками, зонтами и электричкой? Кончено. В реальности я бы никогда бы не сел в кресло. Мак был сначало меня пол часа бы уговаривал, потом бы мы выпили. Потом бы уснули на кровати и все, как часто и бывало. Но…
Снова все тоже.
- Привет Фрейд. Спишь?
Я молчал. Боялся.
- Что нужно?
- Глупый человек. Пять букв. Вторая д.
- Идиот.
- Верно! Спасибо. Извини, не мог понять что это.
- Ничего, звони по чаще. Ты же знаешь я плохо сплю.

Потом резко положил трубку и пошел смотреть телевизор. Сны в реальности я люблю больше.
Но сначала я помыл руки.

От грязи.