Как я училась в музыкальной школе

-Анечка, мы с папой хотели бы дать тебе и музыкальное образование. Чтобы в любом обществе ты могла быть интересной не только как собеседница. К тому же это всегда послужит тебе дополнительным зароботком,- заявили мне однажды родители.

Меня записали на класс фортепиано.
В начале обучения мне было интересно изучать и играть по нотам, решать задачки, петь сольфеджио, а потом надоело каждый раз оставаться после уроков в школе и репитировать игру на пианино, так как своего инструмента не было.
И вскоре родители приобрели своему дорогому чаду «ф-но «Беларусь».

Настройщиком инструмента был мой учитель музыки.
Молодой узбек был высок ростом, его длинные и набриолиновые волосы, зачёсанные назад, открывали высокий лоб. На худощавом лице-гнойные угри, которые не портили миловидность лица. Баходыр виртуозно играл «Полонез Огинского».
Мама восхищённо охала.
А я стояла рядом и тихо ненавидела учителя за его привычку трогать и давить угри, нередко выдавливая их содержимое, а потом немытыми руками он  пачкал клавиши инструмента или хватал меня за руки, пытаясь правильно поставить пальцы.
Я брезговала его до омерзения за его угри, за его влажные руки.

Через год моих страданий я стала заниматься у Зои Фёдоровны.
Молодая женщина, инвалид с детства, едва переставляла ноги, обутые в ортопедическую обувь, была на редкость хороша.
Белые волнистые волосы, красиво уложенные в высокую причёску, обрамляли ангельское лицо с большими карими глазами.

Насколько она была красивой, настолько она была злобной.
Стоило только мне неправильно поставить палец на клавишу, как получала ощутимый удар по нему линейкой.
Я испытывала боль и унижение.
После занятий музыкой мир оживал и я летела на крыльях радости домой.
Мне и в голову не приходило пожаловаться родителям на грубость учителей, ведь родителям так хотелось, чтобы я закончила музыкальную школу, а я была послушным ребёнком.

Я слышала, как мама говорила отцу, что они платят немыслимо дорого за эту учёбу-целых 45 рублей! И, если я откажусь от занятий, все деньги –коту под хвост.

Я была рабом обстоятельств.
Но однажды я не пошла на урок музыки, а зашла в промтоварный магазин, где пробыв положенные мне 45 минут, я вернулась домой.
Совесть моя была спокойной, правда недолго.
Зоя Фёдоровна позвонила маме и спросила, здорова ли я. Обман раскрылся.
Музыкальную школу я всё-таки закончила. Руководство школы устроили концерт выпускников.
К этому дню мне сшили белое платье, отрезное-ниже талии.
От бедра шли складки.
Прибежав из общеобразовательной школы и наскоро пообедав, я стала одеваться, нервничая, что могу не успеть на концерт.
Новое платье из белого поплина, я одела без нижней сорочки-комбинации, так как длина платья не соответствовала нижнему белью.
Не ожидая автобуса, который вечно запаздывал, я помчалась по улице до музыкалки.
Прохожие удивлённо таращились на меня.

Лучшая ученица музыкальной школы, Юля Клочкова «открыла» мне глаза на моё платье, через которое просвечивали трусики и мои маленькие грудки с сосочками.
Я была сконфужена до предела.
Едва отыграв свою концертную партию, я побежала домой.
Больше это платье я не надевала никогда, хотя мама укоротила все мои комбинации.
На Государственном экзамене- мне надо было сыграть пять произведений классиков-Баха, Черни, Гайдна, Чайковского и Клементи.
Я же успела выучить только два произведения, остальные пришлось играть, импровизируя.
Наверно Зоя Фёдоровна заметила мою вольность, но промолчала, так как не хотела выглядеть плохо перед другими учителями или же не обратила внимание, слушая вполуха. Я получила отличную оценку.
Радость моя была безмерной. Закончилось мучение.
Как сладко было думать, что наконец после одной школы, мне не надо будет бежать в ненавистную другую школу. Так, наверно, узник ощущает свободу.

Я думала, что более не сяду за инструмент.
Через несколько дней, когда волнения улеглись, мне пришло в голову, что я могу сама писать музыку, импровизировала же я на экзамене и никто даже не заметил!
Я играла незнакомую мелодию, но записывать её не хватало терпения. Потом стала петь песни Эдиты Пьехи:
А город подумал, а город подумал – ученья идут.

Как –то мама обмолвилась, что детский сад ищет муз.работника, и не могла ли я немного там поработать.
Почувствовав угрозу своей Свободе, я твёрдо сказала «нет«!
Музыкальная эпопея на этом и закончилась.
Мой инструмент одиноко стоял в зале и тихонько старел, пока однажды его не продали