57. Большие Дивы

57. Большие Дивы

Арнольд, интересуясь археологией малых городов, познакомился с историей Больших и Малых Див ещё в Ростове. Его настолько заинтересовали древние таинства этих мест, что он рискнул в одиночку явиться сюда.  Ивану повезло, потому что каждый вечер слушал от него разные истории, из которых сложилось почти цельное представление о Дивах.
Но ему не просто хотелось узнать историю этих мест, но и выполнить просьбу монаха Власия посетить эти места и передать от него приветствия. Вспомнились его слова: «не отторгайтесь от православного мира, позаботьтесь о нём». Арнольд своими знаниями невольно помогал ему осознать всю глубину скорби и радости монаха, ведь поруганные и опустевшие святые места, искренне почитаемые верующими людьми, накапливали в нём силу не только возмущения, но и любви.
Об этом раздумывал Иван, оставаясь в одиночестве, понимая, что красота здешних мест, одухотворённая божественной верой, активно участвовала в этом и творила здесь свои чудеса.
Он настолько погрузился в этот мир, что, изначально не рассчитывая пробыть здесь долго, третий день уже не может его покинуть.
 С утра следующего дня они опять вдвоём с Арнольдом уже взбирались на вершину горы, осматривая то, что ещё не успели осмыслить вчера.
Предоставленные сами себе, они разлеглись на вершине и словно растворились в этом безмятежном пространстве.
Вокруг были удивительные горы, поднимавшиеся в голубое небо белоснежными столпами.  Васильково-синее безбрежье втягивало в себя эти причудливые формы меловых див с притаившимися по крутым склонам темными входами рукотворных пещер.
Белый край притягивал к себе миром, наполненным беззвучием игры неведомых природных сил и тайной фантастических природных картин.
 Насладившись видами Дивногорья, они спустились вниз и отправились к уже знакомому им хутору монаха Елизария, а подходя к дому, увидели всё тот же алый облик девушки, сидевшей на скамейке.
Первым к ней подошёл Арнольд:
-«Мы давно вас заметили, дорогая Акулина. Вы такая же яркая и загадочная, как и вчера. Не нас ли поджидаете»?- спросил он.
Она улыбнулась и ответила:
-«Да, жду, хороших ребят.  Батюшка сказал, что вы придёте».
Арнольд, желая выразить своё доброжелательное к ней отношение, продолжил:
  -«Иван завтра уезжает в Ленинград и очень хотел бы услышать вашего батюшки рассказ о Дивах. А мне хочется, чтобы вы украсили нашу кампанию и тоже пошли с нами».
Немного засмущавшись, она, не говоря ни слова, встала и пошла в дом. Вскоре вышла, но уже вместе с батюшкой, который, увидев молодых людей, сказал:
-«Мир вам, братья мои, бог творит нам хорошую дорогу, с радостью посылая нам солнце».
-«Здравствуйте, батюшка Елизарий. Мы рады, что вы в полном здравии»,- ответил Иван.
 По дороге к Большим дивам он спросил батюшку, не знал ли тот монаха Власия. 
-«Власия»?- переспросил Елизарий. 
-«Да, монаха их Белгорода. Несколько дней назад я встретил его в соборе, где он молился. Он и посоветовал мне посетить эти места»,- уточнил Иван.
-«Знаю, мы оба были монахами и скитальцами. Просили милостыню в Белгороде, бродили по Белой земле. Долго я искал пристанище своё, пока не встретился со святой женщиной Марией, матерью моей Акулинушки. А весточка об отце Власии хорошая, мира его душе желаю. Приходил сюда, да не остался, да и как остаться, когда гонения не проходят. Давно уж не видно его, встретите, скажите добрые слова от батюшки Елизария»,- ответил он.
Иван сказал, что хорошо бы встретить, но вряд ли это произойдёт, в Белгород он сейчас не поедет, да и где он сейчас скитается, никто не знает.
Подходя к Дивам, батюшка указал на большой крест, установленный на вершине горы, который под ярким майским солнцем, казалось, был вылеплен словно из сахарной пудры. 
Иван, желая показать это диво Арнольду и Акулине, оглянулся и, не найдя их, спросил у монаха:
-« Где же наши спутники? Заблудились, что ли»?
На что батюшка Елизарий ответил:
-«Найдутся, а мы подойдём поближе к кресту».
Когда они взобрались на гору, то вновь перед ними открылся причудливый мир природы.
-«Вот она наша красота, наша белая местная Голгофа, у подножия которой уже сотни лет стоят скиты, соборы и монастыри»,- сказал монах. И далее он говорил, что эти места благословил сам апостол Андрей Первозванный, потому что они схожи с природой Святой Земли, и что эти горы слышат нас, когда мы по ним ходим.
Далее он показал вниз, где у подножия гор стояли маленькие строения Свято-Спасской бывших женской обители и  мужского Воскресенского монастыря.
Потом указал  рукой на Дон и рассказал о ските, стоявшем в живописной долине среди белых гор у села Костомарово, где при входе возвышаются величественные  меловые столбы — дивы, сильно напоминавшие башни древних монастырей.
Он указал и на запад, где на склоне холма стоял храм Серафима Саровского с Пещерой покаяния, в которой он принимал свою «покаянную исповедь», сказав при этом мудрые слова:
-«Чтобы стать человеком, каждый из нас должен побывать в Пещере покаяния, в одиночестве, наедине с собой, со своей душой и с Богом».
Всех церковных построек, о которых говорил монах, Иван не запомнил, но понял, что здесь и было расположено сердце Белых дивов, посетить которые ему так хотелось.
И вот теперь всё это было перед его глазами, да притом рядом с монахом и страдальцем,  ведший для него свой живой рассказ – наставление.
История разорения дивногорского монастыря и расстрел архимандрита Флорентия с оставшейся братией в скиту у Больших див, особенно заинтересовала Ивана. Об этих трагических событиях батюшке рассказывали женщины, бывшие тогда маленькими девочками, стоявшие под мостом, боясь пошевелиться и видя, как красноармейцы сталкивали иноков с камнем на шее с моста в реку. 
Волнительно он говорил и об иконах, сваленных в кучу красноармейцами во дворе монастыря для сжигания. Местные жители тайком ночью уносили их, пряча в своих домах. Так была спасена чудотворная икона Сицилийской Божьей матери. 
-«Народ любил эту икону и называл её «исцелийской»,- говорил батюшка.
 Из его рассказа, он узнал, что эта чудотворная икона была привезена в эти края много веков назад греками Ксенофонтом и Иосафом.
 -«Прятались они в вырытой ими же пещере, где и отдали душу Богу. На том месте сейчас стоит храм».
-«Я хочу всё это увидеть своими глазами»,- сказал Иван.
И они пошли к храму. Сначала долго спускались по крутому склону, созерцая по пути деревья, растущие прямо из мела, потом поднимались на не менее крутую горку. По извилистой меловой тропе дошли до двух известковых столпов, похожих на колокольню.
-«Здесь под колокольней были монашеские кельи, сейчас пустуют. А вон и церковь»,- сказал Елизар, указывая рукой на третий столп.
Обошли скалу, нашли вход в неё,  облицованный по обеим сторонам блоками из мела, и оконную галерею в три пролёта над ним.
 Войдя в неё, Иван увидел вырубленные в меловой горе высокие и широкие своды, освещавшиеся окнами галереи. Но было всё равно почти темно и трудно было различить алтарь, к которому шёл батюшка, чтобы помолиться. Пока тот просил у Бога мира и здравия, глаза Ивана привыкли к темноте, и он на стене алтаря обнаружил  вырубленный меловой крест с надписью, которую прочитать не смог из-за плохой сохранности. Он рассмотрел и своды церкви, подпиравшиеся четырьмя меловыми столпами.
Выдав Ивану тонкую восковую свечу и вторую взяв себе, Елизарий спросил:
-«Пройдём в пещеру»?
Иван ответил согласием.
Зажгли свечи. Батюшка нашёл маленькую дверь, отворил её. Сырым пронизывающим воздухом погреба и удушливым запахом гашёной извести разом пахнуло на них.  Откуда-то из далёкой глубины подземелий тянул резкий сквозняк.
Пещеры, по которым они шли, кольцом окружали церковь и в некоторых местах были засыпаны меловыми обломками, через которые пробраться было довольно затруднительно. 
- «Жил тут кто-нибудь, батюшка, в прежние времена»? — спросил Иван.
- «А как же! Трудники жили. Наверху у них было три комнаты, печь топилась. Летом тут холод, а зимой тепло… хоть в рубашке ходи».
 - «Застали вы тут кого»?
- «Не! Где ж! Я не застал. Двадцать лет здесь живу. Никого не было. В старину жили Ксенофонт и Иосаф иеромонахи, те ведь и пещеры ископали. От них здешняя святыня пошла».
 - «Давно это было, батюшка»?
- «А кто ж знает? Этого знать никто не может. Сказывали старики старые, что от дедов ещё слыхом слыхали. В житиях пишется, будто двести пятьдесят лет тому будет».
 - «Значит, уж и тогда монастырь здесь был»?
 - «Нет же, нет! Никакого монастыря не было… дичь одна… леса да зверьё всякое. Они пришли в пустыню спасаться… вот как Иоанн, Предтеча Христов, спасался.  Пришли они из страны иноземной дальней, Сицилия прозывается. Через всякие народы дикие и царства басурманские прошли. И икону чудотворную с собою на руках принесли, Божьей Матушки Сицилийской. Со старины так ведётся. Бог знает, какие времена это были».
«Теперь понятно, почему так собор именуется. Ксенофонт и Иосаф как и Предтеча Христов спасались от басурман, святость православную укрепляя в белой земле»,- уточнил Иван.
-«Да, земля наша красотой и святостью пропитана»,- подтвердил Елизарий.
Ниже опускаться в пещеры не стали, так как разбросанные камни на ступеньках, сырость и темнота требовали большой осторожности, чтобы не упасть.
 Вскоре они поднялись наверх и были уже в соборе, где батюшка подвёл Ивана к каменной гробнице первых основателей этой пещерной обители, сказав:
-«Когда жили и копали свои пещеры эти святые люди, никто не знает, но эти первые проповедники божьего слова для нас открыли свет веры».
 Удивительно было видеть, как вблизи могилы над галереей вспорхнули птицы, и через разбитое окошко они увидели гнездо ласточки с птенцами. Было такое ощущение, что новая жизнь, старательно спрятанная в тёмную складку камней, вновь возвращается в покои церкви.
-«Уже третье завелось», - с ласковой улыбкой сказал Елизарий и повёл Ивана дальше знакомиться с дивной красотой донских угодий.
Он сам находил тропинки, то опускавшиеся в низовья реки, то покато поднимавшиеся в гору.
Путь их лежал к Большим Дивам, где была второй раз обретена в «столпе над колодцем» чудотворная икона.
Батюшка изложил историю исцеление ею местных жителей вначале от холеры, а потом от сильнейшей засухи и опустошительных пожаров.
Вскоре показался и этот самый высокий столп в Дивах, возвышавшийся в виде огромной пирамиды. Верхний утёс его был увенчан крестом. Когда они обошли его, то с западной стороны в его основании над оконцем, загороженном чугунною решёткой, увидели сглаженную часть поверхности с высеченными на нём колонками и перемычками.
-«На этом самом месте и была обретена главная святыня наших мест, чудотворная икона Сицилийской Божьей Матери.  Когда её нашли, то народ пал на колени, плакал навзрыд и коленопреклонённо молился со словами «Пресвятая Богородица! Спаси нас!»,- говорил он.
 Сбиваясь от волнения, Елизарий передавал даже маленькие детали этого видения, которые словно наяву проплывали и перед Иваном.
И он уже видел, как все жители с великой радостью устремились к столбу, на котором глубоко и высоко была врезана в столбе икона, и как один из пришедших начал ползком взбираться на крутизну горы, и, взяв её на руки, снес вниз без всякого затруднения.   Жители обходили с нею крестным ходом города и деревни, носили по домам из улицы в улицу. 
-«И она спасла богомольцев от новых эпидемий, личных недугов, засух и пожаров, где каждый получал по своей вере»,- искренне уверял Ивана Елизарий. 
-«Где же эта чудотворная икона находится сейчас»,- спросил Иван.
-« Одному Богу это известно»,- ответил Елизарий.
Иван внимательно осмотрел поверхность стены, где была обретена икона, и ему показалось, будто в глазах его зажёгся невидимый свет, а сама скала заискрилась ослепительной белизной палящего солнца.  Такое ощущение бывает тогда, когда на место темноты врывается яркий свет.  Ему показалось, что и изображения угодников, написанные красками ниже по бокам от двери прямо по выровненному сырцу скалы, смотрели на него с любовью, приглашая войти в храм. И они вошли в него.
 После яркого солнечного озарения в полутёмном храме рассмотреть он ничего не мог, глаза не успели привыкнуть к темноте.
Но Елизарий смело повёл его к кельям, высеченным при входе. Это были обычные небольшие пещеры без дверей, но с маленькими окошечками, в которых жили монахи. 
Потом прошли в пещерный храм, высокий свод которого поддерживался массивными столбами, расписанными со всех четырёх сторон. Живопись была тусклой, а в некоторых местах почти отлетела.
Елизарий подошёл к маленькому алтарю и стал молиться. Иван тоже перекрестился.
 После молитвы, он сказал:
-«Храм возник при первых пещерокопателях. Возможно, вместе с ними пребывала здесь и святая икона, не случайно кусочки мела из этих пещер оказывают на человека исцеляющее  действие. Из этого храма на много вёрст уходят под горы древние пещеры»,- сказал он. 
Иван представил себе глубину этих меловых толщ, уходивших на многие сотни метров, в которых по стенам и сводам сквозь трещины и поры известняка сочилась сырость, будто слезы мрачной могилы, и ему не захотелось больше опускаться туда. Он уже ощущал это  унылое однообразие длинных подземных коридоров ранее, поэтому попросил Елизария, заглянуть в них только для того, чтобы набрать отколовшихся кусочков исцеляющего от невзгод мела. Так они и сделали, зашли в пещеру, подняли несколько кусочков мела и вышли из собора.
Далее их путь лежал в мужской монастырь, находившийся близ железнодорожной станции Дивногорская, от которой ему завтра предстояло отъехать в Лиски. 
Елизарий с сожалением произнёс:
-«Варвары здесь строили дорогу. Они взорвали целую гору, нависавшую ранее над рекою. Взорвали, чтобы не строить мост. Грех разрушать чудо, сотворённое Богом.
Иван не выдержал и произнёс скорее для себя, чем для Елизария:
-«Очень, очень жаль… Такое вмешательство прогресса только разрушает наш мир».
  Далее они спустились с горы и очутились у подножия столбов, где при входе в монастырь ещё сохранилась табличка с названием и описанием монастыря. Иван прочитал:
«Дивногорский Успенский монастырь второго класса, расположенный в восемнадцати верстах от города Острогожска, в семи верстах от города Коротояка, при впадении реки Тихой Сосны в Дон. Основан около 1640 года иеромонахами Ксенофонтом и Иоасафом. Сама природа подготовила здесь места, во многих отношениях благоприятные для пещеростроительства умелыми руками монахов, под тихое молитвенное пение были созданы подземные обители Дивногорья. Ударами кирки высекались таинственные своды молчаливых пещер, замечательные по тонкости и прочности работы. Упраздненный в 1786 году, монастырь в 1828 году был восстановлен и в него были переведены иноки и все имущество упраздненного в том году Вознесенского Коротоякского монастыря. В соборном Успенском храме находится главная святыня монастыря — Сицилийская или Дивногорская чудотворная икона Божией Матери».
Когда они вошли на территорию монастыря, то обнаружили сидящими у колодца Арнольда и Алевтину. Они мило смотрели друг на друга, а, увидев Ивана и батюшку Елизара, заулыбались и вышли им навстречу.
Иван спросил:
«Куда же вы делись? А мы так много увидели. Спасибо батюшке Елизару, он мне так много показал и рассказал».
Арнольд ответил, что они с Алевтиной решили идти помедленнее и отстали, но тоже очень много увидели и стал так благодарить свою спутницу, что та покраснела от избытка внимания.
Елизар, обращаясь к Ивану, сказал:
-«Жаль ещё одного порушенного святого места. Тихое пустынное житие дивногорских иноков прервала революция. Монастырь неоднократно подвергался разграблениям, а в 1924 году был закрыт и тогда началось ужасное разорение обители. Новые хозяева жгли иконы, разворовывали утварь и сохранившееся на тот момент монастырское имущество. Была утоплена в реке Тихая Сосна вся монастырская библиотека. Братию же расстреляли в трапезной пещерного храма».
-«Да, это забыть нельзя»,- сказал Иван.
-«А в каком соборе находилась чудотворная икона»?- спросил Иван.
-«В главном храме Успения Пресвятой Богородицы. Давайте подойдём к ней»,- ответил Елизарий.
Они вошли в собор. 
 
Елизар, подведя всех к деревянному столярной резной работы киоту, стал молиться, а после молитвы сказал:
-«Здесь была помещена главная святыня монастыря. Я видел её в ризе, украшенной драгоценностями. Как хочется, чтобы она вновь обрелась здесь в Дивногорье и как можно скорее».

-«В таком месте хочется жить и молиться, а что тут можно ещё делать, когда ты словно ослеплён и наг перед этой святой красотой»!- воскликнул Иван.