Болезнь

Сегодня прекрасное утро - солнечно, но все же не жарко, а прохладно. Мягко щебечут птицы, их голоса согревают не хуже солнечных лучей, равно как и шелест крон деревьев, листья которых шуршат, колеблемые ветром. Вся эта музыка обволакивает меня, заключает в капсулу, пропитанную необходимым мне лекарством. Я кутаюсь в замотанный на шее шарф и теплый свитер, на котором я опять растянула рукава, настолько мне нравится то закатывать их, то опускать или просто кутать в них руки по кончики пальцев. Волосы собраны в хвост, я люблю распускать их, но тогда они мешаются. А мне ничего не должно мешать - я и так сегодня решилась на слишком отчаянный эксперимент. 
Через пару шагов мой взгляд на миг падает на пластиковую бутылку, валяющуюся посреди тротуара. В ту же секунду наступает что-то ужасное - меня начинает душить острое чувство омерзения. Я отворачиваюсь, стараюсь не смотреть на нее, иду дальше, но останавливаюсь, не сделав и пары шагов. Меня охватывает бесконечное чувство вины и безысходности. Я чувствую себя ничтожеством, бесконечно причастным к чему-то настолько кошмарному, что стыдно и вообразить. Я поворачиваюсь к бутылке, хочу поднять ее. Наклоняюсь, борясь с разъедающим душу ужасом и останавливаюсь, только протянув руку к мусору. Я настолько похоронила в душе другую себя, не относящуюся к этому кошмарному, что только моя болезнь хранит эту похороненную часть живой. И сейчас она очнулась. Я хватаю бутылку и быстро поднимаюсь. Я чувствую ликованье, гордость, восторг и ужас. Я внезапно ощутила себя какой-то другой, не настолько испорченной, как то, к чему я себя отношу. Это страшно - быть неиспорченной сложно и опасно.
Я прохожу несколько шагов вперед, держа бутылку в руке. Мусорки нигде нет. Мой ужас от содеянного полностью сжирает весь восторг, как сознание сжирает меня настоящую. Брошу эту бутылку! И тут я замечаю мусорку. Бегом бросаюсь к ней. Выкидываю бутылку и опускаюсь на корточки. Болезнь достигает своего пика. Я кутаюсь в шарф и свитер. Уж не принять ли лекарство? Нет, сегодня продержусь без него. Люди смотрят на меня с удивлением. Рядом появляется человек. 
- Вам помочь?
Я поднимаю голову. Это парень довольно приятной, неотталкивающей внешности. Я хочу ответить "да", но тут меня охватывает ужас. Он узнал! Он узнал, что я поступила не так! Я вскакиваю и бегу к остановке. Из-за этой истории я, наверное, пропущу свой трамвай. Ну да и к черту его! 
Мне кажется, он бежит за мной. Я сбиваю какую-то девушку на высоких каблуках с ног и слышу мат. Это меня так ругают. Мне становится хуже.
Я вылетаю на проезжую часть. Останавливаюсь посреди дороги. Где я? На меня со всех сторон смотрят люди. Они узнали! Конечно же они узнали! Меня охватывает ужас. Я слышу со всех сторон мат и ругательства. Я опускаюсь на землю и начинаю рыдать.
- Простите! Только не трогайте меня, прошу! Я больна! Я больна! 
Меня кто-то подхватывает и поднимает. Я довольно легкая, сделать это несложно даже ребенку. Я оборачиваюсь. Это девушка на каблуках, она торопливо уводит меня с дороги. Ее джинсы испачканы в грязи. Она хочет отомстить! Я пытаюсь вырваться и убежать.
- Да тише ты! Что с тобой такое?
И в следующий же момент мне становится лучше. Ужас отпускает меня, оставляя место только испугу. Никуда не хочется бежать, хотя немного кружится голова, а воспоминания о бутылке вызывают тошноту.
- Прости меня, - я всхлипываю.
Она ошарашенно смотрит на меня. Она помогла мне. Я кидаюсь ей на шею, обнимаю, буквально выжимаю эту каплю искренности и тепла. Мне становится лучше. 
- Спасибо, - слез уже нет. Мне становится лучше. Я вспоминаю про трамвай. Бросаю девушку и бегу. Наверное, она еще долго смотрела мне вслед. 
У самой двери трамвая я наступаю в лужу. Джинсы мокрые, а я смеюсь. Какая я молодец! Чувство восторга и гордости возвращаются ко мне. И никто не узнал, никто не узнал! Я пробегаю в конец трамвая и сажусь на крайнее из трех сиденье. С другого края сидит какая-то толстая женщина. Она одета в яркое, цветастое платье и в нечто, похожее на калоши. Мое настроение прекрасно, я могу порассматривать людей. Я продолжаю вглядываться в женщину - волосы у нее коротко подстрижены, глаза маленькие и какие-то пустые. Губы размалеваны, а на щеках тонна пудра. Мне становится хуже. Я отворачиваюсь и смотрю в  окно. Трамвай все стоит на месте.
Я прижимаюсь лбом к нагретому солнцем стеклу, а женщина начинает с кем-то говорить по телефону.
- Конечно, Танечка, приду к тебе в пятницу! Тортика? Прости, не успею, милая! Нет, никак не успею! До встречи, дорогая!
Она сбрасывает звонок и произносит злым голосом: "Как же, тортика ей захотелось! Размечталась!".
И тут мне становится плохо. Болезнь накрывает меня с головой. Я бледнею и начинаю задыхаться. В безумном приступе озноба я принимаюсь кутаться в свитер. Перед глазами все плывет. Я вижу душу этой женщины - душу, также как и ее тело заплывшую жиром, такую же пустую, как и ее глаза. Между мной и женщиной кто-то садится. Я не могу посмотреть кто это, но я благодарна ему - он отделяет меня от этой несуществующей личности, от этого сгустка недовольства и отчаяния. Эта женщина - сплошной обман, она настолько яркая и вызывающая внимание снаружи, но одновременно настолько же пустая внутри!
 И тут меня осеняет: ОНИ УЗНАЛИ. Я вскакиваю с места, и трамвай трогается. Я тут же падаю обратно и судорожно принимаюсь искать в сумке лекарство на ощупь. Ужас сжирает меня. Руки не слушаются, маленькая баночка выпадает из несжимающихся пальцев. Наконец я выхватываю лекарство, вставляю трубочку в ампулу и втыкаю в себя иглу. Закрываю глаза. По телу медленно разносится тепло, пропадает страх, озноб и слепота. Мысли больше не сумбурны, я могу вполне здраво размышлять. Я открываю глаза, и мой взгляд падает на ампулу - лекарства почти не осталось.
Через миг оно кончается.
Я ошарашенно смотрю на свои руки, сжимающие севший плеер. Наушник выпадает из уха. Я словно окаменела. 
Я медленно теряю сознание, как вдруг снова слышу музыку. Едва мне становится лучше я поворачиваю голову - рядом со мной сидит парень, пытавшийся мне помочь. Он, оказывается, также болен. 
Я улыбаюсь.