8. 11

Старая любительская фотография нашей семьи. В первом ряду у основания дед с бабкой. Дед с гладко выбритым подбородком, но с усами. На вид сердит, но мы знаем, что он шутник и любитель розыгрышей. В центре — бабушка в белом кружевном платочке. И сам платочек и вся одежда ее напоминала о моде ее молодости — конца девятнадцатого века. Рядом — моя мама, молодая, с короткой стрижкой густых вьющихся волос.
Перед ними на маленькой скамеечке сидим мы, дети. Я, повыше остальных в центре, в платье с кружевным воротничком. Справа двоюродный брат Валерик со шпагой в руке. А с другой стороны — Аркадий, его брат, на год нас моложе, и потому казавшийся нам с Валериком малышней. В верхнем ряду — мой отец, почему-то при галстуке, дядя Ваня, а между ними мой старший брат — Женька, еще подросток.
 Действие происходит в саду дедова дома, виден краешек стола, за которым мы обедаем летом. Справа - открытая рама окна кухни.
Как странно видеть этот кусочек жизни, так хорошо знакомый мне, и такой бесконечно далекий. Большая часть из действующих лиц уже ушла. Нет этого дома и этого сада. Это кажется невероятным, так как я до сих пор чувствую этот мир. Я чувствую себя в этом ряду на фотографии. Чувствую связь с братьями. Мне кажется;, что я продолжаю играть с ними. А бабушка с дедушкой кажутся такими надежными. Это опора. И в тоже время возвращаюсь в далекую юность, когда после похорон деда, в Москву привезли бабушку. И ее дети договорились, что она по очереди будет жить у каждого по году. Потом ушла и моя бабушка и мой отец. Такие разные. Теперь на пороге жизни моя мама. Но дело в том , что я продолжаю жить и той ушедшей жизнью.
Это не осмыслено словами. Только какое-то сладкое щемящее чувство близости с прошлым. Оно не ушло и даже не забывается. Вот там за углом, вне поля любительской фотографии, куст душистой розы. Я это чувствую. Я чувствую запах. В доме кружевные салфетки, сплетенные руками бабушки, а над моей кроваткой немецкий коврик, который прислал старикам дядя Ваня. Из Германии.
Почему тысяча событий из сегодня уходят навсегда. А эти маленькие маячки детства остаются. Этот феномен знают все. Но объяснений нет. Мы живем во всех этих мирах одновременно. Прошлое живо за нашей спиной. Мы не можем его изменить, но всегда можем вернуться, переживая его снова и снова. Вернуть мысли и действия мы не можем. Но можем почувствовать любовь и согреться ею.
Это следовало бы назвать умом сердца, так как на уровне мыслей объяснений нет.
Вот я несколько недель назад сижу на крыльце дачи и упиваюсь звуками и запахами уходящей на ночь природы. Сладко от мысли о заснувших внуках. И пиликанье кузнечиков — как воспоминание о вечном.
Поверите ли маленькие детки, что я все та же девочка, жившая в домике у дедушки с бабушкой. Что стоит только чуть защурить глаза, и я вижу все эти миры сразу.