Энни - третий клон отредак

Раиса Николаева

Роман

Энни – третий клон


Эпиграф

Что формирует личность человека? Гены, что заложены в нем или окружение, в котором он рос и воспитывался? Вероятнее всего и то и другое.

Часть 1

Глава первая

Энни двигалась в хвосте колонны, состоящей почти из тысячи человек. Шли достаточно быстро. Каждый нес рюкзак, с небольшим количеством личных вещей, и провиант на шесть суток, именно столько времени им было необходимо, чтобы добраться до ближайшего космодрома. Также у каждого была аптечка средств первой медицинской помощи, в которой, кроме всего прочего, находилась красная коробочка с одной единственной капсулой. Ее предписывалось принять в самом крайнем случае, когда на спасение жизни не оставалось никакой надежды, и тогда неизбежная смерть, становилась быстрой и легкой, а возникающее ощущение счастья и покоя, являлось дополнительным бонусом. Но о таком исходе никто не хотел даже думать. Тем более для этого не было никаких предпосылок. Проложенный маршрут был тщательно просчитан и все, шествующие сейчас в колоне, были с ним заранее ознакомлены, тем не менее, люди старались идти как можно быстрее, чтобы быстрее добраться до космодрома и как можно быстрее покинуть эту планету, которая должна была взорваться и исчезнуть в черноте космоса через несколько месяцев.
Привалы были короткими переходы длинными, Энни почти выбилась из сил, и медленно плелась, подгоняемая в спину, спасателями из отряда сопровождения. Эти сильные и выносливые ребята обеспечивали безопасное прохождение людей до места взлета. Люди шли молча, ни разговоров, ни шуток. Печать беспокойства, тревоги и страха на лицах, и только в душе у Энни «пели птицы, и играла музыка», дело в том, что она без памяти влюбилась с первого взгляда, с первого слов в командира спасателей, старшего сержанта Алекса Бринна.
Энни единственная, из всей колонны не стремилась, как можно быстрее попасть на космодром, потому что хорошо понимала, едва они там окажутся, ее счастье, ее наслаждение сразу закончится. А она уже и представить не могла, что не будет издали, из укрытия жадно рассматривать предмет своего восторга, внимательно, прислушиваясь к его голосу, отдающему команды, мечтая, чтобы он обращался в этот момент к ней. Ее любовь к нему была безнадежной, горькой и сильной, без единой, даже самой малюсенькой надежды на взаимность. А все из-за отталкивающей внешности, какой наградила ее судьба. Идеальной формы прямой нос, красивый подбородок, серые лучистые глаза, но все это было незаметно из-за толстых одутловатых щек и, нависающих над глазами складок кожи надбровных дуг, делающих глазки маленькими, а лицо отвратительным. Свое отражение в зеркале она ненавидела с тех пор, как стала осознавать себя. Годами она мечтала, как сделает пластическую операцию, уберет это уродство, и станет такой красавицей, что мужчины не будут сводить с нее глаз.
Она знала, что пластическая хирургия достигла таких высот, что после операций не оставалось никаких, даже самых малюсеньких шрамов. Можно было делать любые изменения внешности, только нужны были деньги. Общество давно уже отказалось от идентификации людей по фотографии, только кровь, вернее, код ДНК, отображал личность человека. Деньги, деньги, деньги, и еще раз деньги — вот что стояло между Энни и ее мечтой о красивой внешности. Она уже давно выяснила сколько может стоить такая операция (в третьесортной клинике, на захудалой планете), но даже на операцию в такой клинике денег у нее не было.  Да и откуда им было взяться, если всю жизнь, с самого своего рождения, она провела в детском доме.
В детдоме делали операции, но только по медицинским показаниям. Улучшение внешности, в косметических целях, таким показанием не являлась. Как можно быстрее заработать деньги на операцию и было основным мотивом выбора ее будущей специальности, когда пришло время покидать детский дом. Выбор, надо сказать, был невелик. Энни решила учиться на оператора по управлению механизмами, работающими в глубинных шахтах по добычи полезных ископаемых. В девятнадцать лет, по окончанию училища, ей предложили работу оператором, на маленькой очень удаленной планете.
Планета, в виду ее геологического строения, должна была в скором времени погибнуть, и вот корпорация черпала из ее недр все, что только было возможно. Редких птиц и животных давно вывезли, редкие растения также забрали - остались только полезные ископаемые.
Энни жила в маленьком поселке, рядом с шахтой. Работала добросовестно, тратила очень мало, откладывая каждую кредитку не только на операцию, но и на учебу после нее. Ей очень хотелось учиться, хотелось чего-то достигнуть в жизни и бросить в лицо своим родителям, бросившим ее: "Я и без вас всего смогла достигнуть!"
Она ни с кем не общалась, и вообще дружба в таких поселках, не приветствовалась. Каждый был сам по себе, отработав смену, запирались в маленьких коттеджиках, поскольку все жили отдельно, что позволяло избегать значительного количества конфликтов.
Она отработала уже два года, еще год, и закончится контракт, исполнится ее мечта, а потом ее ждет нескончаемое счастье - так думала Энни, рисуя свое будущее, но все вдруг изменилось. С планетой что-то произошло, и грядущая катастрофа обещала произойти в самое ближайшее время. Была объявлена срочная эвакуация.
Космодромов, с которых могли стартовать межзвездные корабли, было всего четыре. Строить большее количество, корпорация посчитала нецелесообразным, планета все равно скоро погибнет, поэтому вкладывать деньги в строительство дополнительных космодромов никто не собирался. Там считали каждую копейку, своих работников не баловали, минимум необходимых удобств, согласно закону - и больше ничего. Все транспортные средства (которых было не так уж много ведь перевозка любого оборудования в грузовых межзвездных космических кораблях стоила огромных денег), были заняты перевозкой материалов и технических средств, люди до космодромов добирались сами.
Сначала небольшие группы из удаленных поселков собирались в достаточном количестве в определенном месте, потом организованно, с помощью сопровождающей команды, добирались до места старта космических кораблей. Это была отличная тактика, применяемая на все маленьких, не очень окупаемых и удаленных планетах. Весь ужас заключался в другом, если кто не успеет к последнему звездолету, стартующему с планеты, тот погибал вместе с планетой, за одним человеком никто не пришлет межгалактический корабль. Это все было оговорено в контракте, который подписала Энни. Конечно, родным выплачивалась соответствующая страховка, но, во-первых, она не была такой уж большой, во-вторых, корпорация старалась принимать на работу одиноких людей, у которых не было семьи, например, как у Энни. В этом случае страховку выплачивать было некому, что для корпораций было очень выгодно.
Поэтому-то и выдавали капсулу, для легкой и быстрой смерти, все понимали, как страшно так погибать. Энни с колонной спешила на этот самый последний, стартующий с планеты, звездолет.

Глава 2

Маленькие поселки, в которых жил персонал, обслуживающий шахты, находились друг от друга на достаточно большом расстоянии, дорог, связывающих поселки, не было, прокладывать их, считалось излишним, нецелесообразным.  К космодрому, пришлось идти по совершенно диким, не тронутым вмешательством человека, местам. Чтобы помочь всем, как можно, быстрее добраться до космодрома, корпорация нанимала отряды спасателей. Это были люди из своего замкнутого, очень элитного, небольшого мирка. Молчаливые, сдержанные, сильные, выносливые, хорошо обученные молодые ребята, постоянно рискующие своими жизнями. Они вели небольшие, или достаточно большие, группы людей по маршрутам, проложенными штурманами. Работа штурмана была очень важной и ответственной. От его опыта знаний, наконец, интуиции, зависела жизнь огромного количества людей, часто ошибки в прокладывании маршрутов становились причиной трагедий. То не было учтено, что рыхлый грунт осыпается, и тысячи людей съехали в бездонный карьер, по краю которого шли, то не учтено время прилива, и людей унесло водой, то…то…то… Штурманы не спускались на планеты, обозначая путь движения, находясь за миллионы километров, ориентируясь только на видеозаписи и геологические карты.
Хорошие штурманы, ценились невероятно, а лучших, знали все. Их способности и таланты были особенно востребованы, когда начиналось освоение новых планет, сколько жизней было спасено.
…Когда такой отряд прибыл на помощь, Энни только глянула на его командира, и пропала, он воплощал все черты, какие она считала самыми привлекательными в мужчине: высок, строен, физически силен, внешне привлекателен, умен,  немногословен, его уважали подчиненные.
Она поняла, что это и есть Принц из ее мечтаний о счастье. Он понравился не только ей, с ним откровенно заигрывали, пытаясь обратить на себя внимание, все молодые женщины, а их было немало. Энни стеснялась близко подходить к нему, но жадно рассматривала из укрытия, ревниво наблюдая за каждым его взглядом, брошенным в сторону девушек. Как она мечтала, снова встретить его, когда станет красавицей (в этом она не сомневалась). И они до конца жизни будут всегда вместе, идти рука об руку. Вот с такими мыслями она плелась в конце колонны, вместе с замыкающими ее спасателями. Отряд двигался между скал, и как показалось Энни в сторону от космодрома, это заметили и другие.
На привале Аллан показал план местности, и объяснил, что сейчас они обходят каскад грозных, непреодолимых водопадов, шум свергающейся воды, был слышен на многие километры, приходилось делать большой крюк в сторону, но этого избежать было невозможно.
Шли третьи сутки перехода, почва под ногами, стала слегка вздрагивать, все без слов понимали, что происходит, поэтому еще больше ускорили темп движения. Так быстро, все не могли двигаться, поэтому колонна растянулась больше, чем на километр. Алан, как командир, шел впереди и теперь, для Энни, даже такое маленькое счастье, видеть его хотя бы издали, стало недоступно. Неизвестно, был ли это просчет штурмана, или такое, вообще, невозможно было предусмотреть, только во время очередного длинного перехода, огромный участок поверхности, нет, не просел, а просто рухнул куда-то в пустоту, унося с собой людей, находящихся в середине колонны, и разделив отряд на две части.
На одной стороне оказался Бринн, с частью людей, что шли первыми, на другой стороне, те, что плелись в хвосте, и спасатели, замыкающие колонну. Две группы людей стояли по разные стороны провала, глядя друг на друга, и все понимали, что вторая группа обречена на смерть.
Существовали четкие инструкции, предписывающие, как следует поступать в подобных случаях. Аллан попрощался по рации со своими товарищами, и повел маленький отряд прочь от провала. Оставшиеся, оцепенев, смотрели им вслед.
…Энни лежала на траве, и тихо плакала. Больше в ее жизни ничего не произойдет: не будет ни красивого лица, ни счастья, ни самой жизни. Момента смерти она не боялась, стоит только выпить капсулу, и все! Но то, что она исчезнет из жизни, не успев полюбоваться на свою изменившуюся внешность, и что никто и никогда не вспомнит о ее существовании, казалось ей чудовищно несправедливым, ей не хотелось с этим мириться. Незаметно, с такими мыслями она уснула и в сон ей ворвалось осознание, уверенность - выход есть, его надо только найти. Энни резко открыла глаза: почему все решили, что нет другого пути к космодрому, кроме как перебравшись через провал? Может его можно обойти?
Она подбежала к краю, провал тянулся на расстояние, сколько было видно глазу, нет, обойти его, они просто не успеют. Она снова рухнула на землю, вокруг царила тоска и уныние. И снова, голос в голове: «Аллан говорил, что они сделали большой крюк, уклоняясь от кратчайшего пути, а если, они немного вернутся, и попробуют, идти, именно кратчайшим маршрутом? Он говорил там водопады, значит, есть река, значит, есть возможность, что через нее можно переправиться!». Энни вскочила на ноги.
-Я хочу вернуться, и пройти к водопадам, Бринн говорил, что через них невозможно перебраться, но я, все- таки, хочу попробовать, вдруг получится?! Пойдемте со мной, все равно где умирать там или здесь, какая разница! - Сначала Энни не слушали, но она так энергично стала собираться, такое воодушевление блестело в глазах, что сначала парни из отряда спасателей, а потом и все остальные двинулись вслед за ней к водопадам. Их ждало горькое разочарование, одного взгляда на эти клубящиеся, падающие с высоты бурлящие потоки хватило, чтобы убедиться, перебраться на другой берег они не смогут. Но в Энни словно вселился бес, все внутри нее кричало: «Выход есть, ищи его!». Она смотрела на скалы, с которых низвергался этот поток воды, смотрела на кипящую воду, у подножия водопада и думала: «Тысячи лет тонны воды с огромной высоты обрушиваются вниз, каждая капля несет огромный заряд энергии, капли бьются о каменное дно, и рикошетом отбиваются в скалу, тысячи лет секунда за секундой, значит, за стеной водопада, может быть… нет, там просто обязана быть ниша!». Энни подбежала к спасателям:
-Подстрахуйте меня, я хочу нырнуть под воду, и обследовать скалу, за водяной завесой, там может быть ниша, и с ее помощью мы, может быть, сможем пройти за стеной воды. - Парни сразу оценили ее идею:
-Мы сделаем все сами. - Несколько ребят стояли на страховке, одного обвязали веревкой, и он нырнул. Вода была очень холодная, но на это не обращали внимания, надежда на спасение, грела всех. Энни затаила дыхание, наблюдая за тем сколько раз дернется веревка. Один раз – срочно вытаскивайте, два раза – прохода нет, три раза… веревка дернулась трижды. Проход есть!
Конечно, если бы не помощь спасателей, все не смогли бы пройти. Осклизлая стена, за которую невозможно держаться, колючие брызги воды, ниша на нескольких участках исчезала, и низвергающаяся вода грозила утащить, а там смерть. Энни изо всех сил цеплялась за веревку, которую натянули спасатели, они были молодцы, вбитые скобы в стену, протянутый трос, страховочная веревка, спасли всех. Связались с Бринном, как он обрадовался! Им передали новый маршрут движения, времени было достаточно, они успевали. Вот это была радость! Заслуги Энни все превозносили до небес.
В качестве награды ей предложили учебу, в очень престижном заведении, где готовили спасателей. Энни согласилась не раздумывая, быть рядом с любимым, да еще занимаясь одним делом, это ли, не счастье? Теперь дело было только за пластической операцией.

Глава третья

До начала учебы у Энни было достаточно времени, и она, не колеблясь, вложила и его, и все свои деньги, в операцию. В первую очередь, она хотела стать красивой, потом все остальное. Заработанных денег, на операцию в элитной клинике не хватило, пришлось обратиться, не к самым лучшим хирургам. Из-под ножа Энни вышла, пока еще не красавицей, но достаточно миленькой, портило впечатление только одно, стоило ей заволноваться, как места соединения тканей кожи, немедленно краснели, предательски, сообщая, о сделанной операции. Хирурги обещали, что через полгода, этот дефект исчезнет, мечту о встрече с Аланом пришлось отодвинуть, на неопределенный срок. Но никакой встречи не суждено было произойти, ни через полгода, ни через год. Алан погиб, вместе со всей группой, которую они сопровождали. Такая смерть статистически не была необычной, среди спасателей смертность была одной из самых высоких, до пенсионного возраста доживало всего пара десятков процентов.
Как Энни плакала, как корила себя за трусость. Даже если бы она ему не понравилась, все равно она могла бы говорить с ним, прикоснуться к нему, может даже потанцевать. И она могла бы потом, долго-долго вспоминать эту встречу, и этот разговор. А так – ничего.
…Год пролетел незаметно. На одногруппников она не обращала внимания, все силы, отдавая учебе, и скоро стала на курсе одной из лучших. Когда ей исполнилось двадцать два года, то в ночь ее рождения ей приснился странный сон.
…Молодая женщина, удивительной красоты, с глазами точно такого цвета, как у Энни, обратилась к ней с удивительными словами:
- Девочки, это сообщение, было имплантировано в ваш мозг, еще когда вы находились в стадии эмбрионального развития. Вы должны его услышать в день, когда вам исполнится по двадцать два года. Надеюсь, к этому времени вы станете взрослыми, эмоционально уравновешенными людьми, и сможете правильно принять информацию, которую я собираюсь вам сообщить.
 …Вас всего трое, и вы мои клоны. Понимаю, это осознать нелегко. Операции по клонированию запрещены во всех Звездных системах, но я была вынуждена пойти на этот шаг. Меня очень скоро убьют. Я не могу допустить, чтобы тот уникальный набор генов, что есть во мне, канул безвозвратно и просто исчез с лица Земли. Эти, случайно собранные, цепочки молекул ДНК, должны сохранится. В детей я не верю. Слишком часто, дети гениальных родителей, становились, серыми посредственностями, разочаровывая всех. Нет! Только полное воспроизведение, повторяющее все, до единого атома, все до единой аминокислоты, в той самой последовательности, такими же самыми закрученными спиралями! Еще раз напоминаю, вас трое. Почему трое? Чтобы, в случае гибели одной, или двух, хотя бы кто-то сохранил мой набор генов. Если случится, что погибнете все трое, что ж так тому и быть, значит не судьба. Я как могла старалась спасти вас. Вы находитесь в разных Звездных системах, имеете разные имена, и даже разную внешность. Но код ДНК у вас одинаковый. Пришло время вам встретится, и познакомится друг с другом, и со мной.
Теперь слушайте внимательно: в течении двух недель, вам необходимо прибыть на планету Тилла звездной системы Геллар, найдете место, отмеченное на карте, и капните несколько капель крови, на камень, который также будет указан на карте. Откроется вход в тоннель. Идите смело. Там приготовлены комнаты, для вас троих, и все необходимое, для проживания. Ровно через две недели, считая с сегодняшнего дня, автоматически включится запись. Девочки! Очень, очень важно, чтобы вы все были вместе в момент просмотра, и особенно для моих дальнейших указаний. Вы потом сами поймете почему. На имя каждой из вас я положила достаточно большую сумму. Обратитесь в Торговую Компанию. Никому ничего не объясняйте. Несколько капель крови для идентификации личности, и вам выдадут конверт с картой и деньгами. Счастливого пути, скоро увидимся.
…Энни проснулась, ни секунды не сомневаясь, что все, услышанное во сне, правда. Три дня она раздумывала, последовать или нет на этот остров, хочется, или нет узнать такую правду о себе. Но любопытство победило. Она без труда получила деньги и карту. Без труда добралась до планеты и острова, без труда попала в тоннель, а оттуда в бункер. Кроме нее, пока никого не было. У нее было время хорошенько осмотреться. Да, тут их ждали, к их приезду все было приготовлено с заботой и вниманием. Три комнаты очень уютные и красиво обставленные, маленькая кухня, тем не менее оснащенная всем необходимым. Ванная, туалет и огромная гостиная с мягким диваном, и тремя креслами, установленными напротив большого экрана.
Прошло три дня, потом еще два. Никто из девушек больше не появился. И когда зажегся экран монитора, Энни смотрела на него в одиночестве. На экране появилось, уже знакомое лицо женщины.
- Меня зовут Эрика Клер, - сразу представилась она.

 Глава четвертая

- Мое имя, Эрика Клер, - сразу начала говорить женщина (Энни, смутно вспомнила, что уже где-то слышала это имя). - Сначала я подробно расскажу о себе, и о своей жизни, потом объясню, почему я так поступила в отношении вас потом дам совет, как вам жить дальше. Воспользоваться или нет моим опытом и моими советами, будет только вашим решением, я ни в чем вас не ограничиваю, и постараюсь помочь хотя бы деньгами. О себе подробно и без утайки я буду рассказывать для того, что возможно это поможет вам лучше и быстрее узнать самих себя, понимать самих себя и доверять самим себе. Все мои рассказы будут подкреплены архивными документами и фильмами.
…Точную дату и место своего рождения, я не знаю. Меня подбросили под двери приюта, в возрасте одной недели. Имя и фамилию мне дали в детском доме. Эрикой звали женщину, что меня нашла, а Клер, директора этого детского дома. Ко мне относились очень хорошо. Жилось мне совсем не плохо. Может из-за моей внешности, может из-за характера. Я была очень красива, это раз, и обладала стильным характером – это два. С первых лет своей жизни я всегда была лидером. Со мной считались даже старшие по возрасту. Не буду описывать свою жизнь до семнадцати лет, вы все прошли через детские дома и знаете, какая там жизнь. Начну с того времени, когда пришла пора покинуть приют. Я долго думала, что мне дальше делать, хоть я отлично училась, выбор возможностей был сильно ограничен. Я решила поступить в военное училище, в котором готовили спасателей, для помощи людям, попавших в разные опасные ситуации (в эту секунду Энни чуть не подпрыгнула). Я поступала не одна, сагитировала идти в училище чуть не пол группы.
Этот выбор был очень удачным. Строгая дисциплина, не дала разболтаться, ведь детдомовские дети, энергичнее, решительнее, и даже злее, чем их домашние одногодки, поэтому чаще попадают в неприятные и опасные ситуации. Зарплата одна из самых высоких, дружба, о которой ходили легенды, взаимовыручка, а то, что продолжительность жизни была самая короткая, и самая высокая смертность, в двадцать лет нас это не пугало.
Проучившись три года, пришла к неутешительной мысли, что больше всего спасателей гибнет, из-за просчетов командования в выборе самых безопасных маршрутов спасения, бездарного руководства, и тупости старших офицеров. Мне все меньше и меньше хотелось подчиняться дуракам и идиотам, получившим высшее образование, благодаря деньгам своих родителей. Я захотела сама стать офицером, но для этого было необходимо закончить Высшую Академию, учеба, в которой стоила очень дорого.
Терпеливо год за годом собирать необходимую сумму, было не по мне, и я придумала, как мне попытаться прорваться в Академию. Существовало два способа получить возможность бесплатной учебы. Первая – блестяще сдать вступительные экзамены, но об этом можно было и не мечтать, всего несколько мест, для огромного количества желающих, к тому же хоть я и училась блестяще, наше училище, находящееся на самой периферии не могло мне дать таких знаний, чтобы обойти всех конкурентов. Так что эта возможность была для меня закрыта, а вот вторая…
Ежегодно проводились, престижные соревнования среди команд выпускного курса всех военных училищ. Приз был просто нереальным. За первое место все члены команды получали возможность бесплатного обучения в Академии (конечно не самой элитной, но это не имело значения). Члены команды, занявшей второе место, получали также возможность бесплатного обучения, но только те из них, что победили лично в каком-нибудь состязании или на одном из этапов соревнования. Члены команды, занявшей третье место, получали возможность бесплатного обучения, при условии победы не менее, чем в двух состязаниях. Именно этот пункт меня и заинтересовал.
Повторяю, что училище, в котором я училась, находилось на периферии, и еще ни разу, за всю историю своего существования, не принимала участие, подобных соревнованиях. Считалось, что уровень подготовки, что дает училище не достаточно высок, чтобы соревноваться на равных с выпускниками элитных училищ… но чем больше я думала о возможности участии в этих соревнованиях, тем больше мне нравилась эта идея, но вся проблема заключалась в том, что мне нужны были только призовые места не ниже третьего,  это выглядело весьма сомнительно, да что там сомнительно -  просто нереально. Казалось бы, что я должна была бы сразу отбросить мысль об этом соревновании, но моя интуиция, которой я всегда доверяла, говорила мне, что стоит попробовать. И я решилась. А если я что-то решила, остановить меня было очень сложно. Я пока никому не говорила о своей идее, это было слишком рано. Мне нужно было все хорошо обдумать, составить план, просмотреть выступление команд за все предыдущие годы, и только потом соваться к руководству училища со своей идеей. Но как раз наступили летние каникулы, на практике, куда меня определи, работой не сильно загружали и у меня появилось достаточно времени, чтобы взвесить еще раз все возможности.
Я составила план. Мне нужно было сформировать команду (поскольку за меня этого никто не будет делать). Убедить руководство подать заявку на эти соревнования, и, собственно, сама подготовка. На все про все два месяца, этого было мало, очень мало, но выбора у меня не было или пан, или пропал. Для начала я села за просмотр и анализ предыдущих соревнований. За этой работой я провела почти все лето, не поверите, но надежда на победу крепла с каждой минутой.
Я на память помнила лучшие показатели ребят в разных видах состязаний, каких хотела пригласить в свою команду, и я с удивлением обнаружила, что они ничуть не хуже, чем у участников победивших команд. Мысленно формировала команду и была полностью уверена, что смогу, всех выбранных мною, убедить согласится на участие. Не могла дождаться начала учебного года, чтобы начать подготовку, как мои все надежды на победу, внезапно рухнули.
…Сначала я обнаружила последовательность в победах семи команд. Они побеждали по очереди, уже на протяжении многих лет. Я стала просматривать записи игр, потом файлы со скандалами, расследованиями, жалобами на предвзятое судейство. Такие иски подавались неоднократно, но никогда не были удовлетворены, если это мешало победе определенной команды. Еще раз, просмотрев спорные моменты, я убедилась в нечестности, а может и продажности судей. Но судьи менялись ежегодно! Не могли же подкупать всех, должны же были попадаться и честные непредвзятые. Я еще раз стала изучать личности судей, где учились, где служили, ничего связывающего их не было. Ничего, вернее никого, кроме Председателя судейской комиссии адмирала Джона Бредиссона. Он на протяжении многих лет бессменно возглавлял судейскую комиссию. Едва взглянув на его самоуверенное самодовольное лицо, я возненавидела всей силой своей души. Вот он источник нечестности продажности. Он никого не боялся, никому не подчинялся, от его отношения зависели все: участники команд, судьи, начальники училищ.
Как он хотел, так все и поступали. Конечно, это все было тщательно замаскировано, почти не бросалось в глаза, но я точно знала, что это, именно так. У меня опустились руки. Я могла заставить наших ребят тренироваться до изнеможения, показывать чудесные результаты, нам все равно не дадут победить. Он не даст. Каким горьким будет поражение! Этот гад, Бредиссон, закрывал мне дорогу в будущее, я была готова просто рвать и метать. Со злости я стала внимательно изучать его послужной список, подняла всю доступную информацию о его жизни, начиная чуть ли не с начальных классов школы, все было напрасно. Послужной список был безупречен, он был вправе гордиться своей биографией, и вдруг в этом темном тоннеле забрезжил свет.
…В нашем училище одну из дисциплин преподавал майор Конрад, Ричард Конрад. Мрачный, нелюдимый, и видимо, втихомолку пьющий офицер. Его не любили, он всегда был сам по себе, не сближаясь ни с кем. Явный тип неудачника. Преподавать в таком захолустном училище, как наше, соглашались только офицеры, с не сложившейся военной карьерой. Это были, обычно не очень умные, но честные и добросовестные служаки, не имеющие больших связей. Таким я считала и Ричарда Конрада, но не тут-то было. Майор Конрад оказался однокашником Бредиссона, по Высшей Академии, причем, самой элитной! И оба учились, просто блестяще, и еще дружили. После учебы попали на одну военную базу, и вместе дружно поднимались по карьерной лестнице. Конрад, в то время, совсем не был похож на нынешнего Конрада. Уверенный в себе, улыбающийся. Они вместе получили звания майоров, а потом что-то случилось. Конрад оставил карьеру, и перевелся преподавать в наше училище. Бредиссон перевелся на другую базу, потом его карьера резко пошла вверх. Что я только не предпринимала, чтобы узнать о причине таких перемен с Конрадом - ничего не получилось. Но я точно знала, что пострадавшей стороной является Конрад, что Бредиссон совершил какую-то подлость, а может быть даже преступление, о котором знает только Ричард Конрад. И тут мне в голову пришла одна мысль. Я решила обратится к Конраду с просьбой помочь мне.

Глава пятая

В первый же день начала занятий, встретив майора Конрада в коридоре, я попросила разрешения, поговорить с ним по личному вопросу. Он страшно удивился моей просьбе, но любезно согласился уделить несколько минут. Я начала без предисловий.
- Мистер Конрад, я хочу собрать команду из учащихся последнего курса, чтобы принять участие в ежегодных соревнованиях выпускников. - Он спокойно смотрел на меня, ожидая дальнейших слов, я поняла, что он понятия не имеет, что судейскую коллегию возглавляет мистер Бредиссон.
- Хорошо, курсант Клер, - равнодушно сказал он. - Я поддерживаю вашу инициативу, хоть, если честно и не понимаю вашего рвения… но что вы хотите от меня? Вам нужна помощь в подготовке к соревнованиям?
- Нет, мы отлично подготовимся сами… - я замолчала и сделала глубокий вдох прежде, чем произнести следующую фразу: - Мне нужно, чтобы вы, возглавили нашу команду! - Его удивление было просто безмерным! Он потрясенно посмотрел на меня, как на сумасшедшую, но быстро взял себя в руки и почти спокойно спросил:
- А почему я!? Есть другие офицеры, которые могут достойно представить вашу команду! И еще мне кажется, что я уже несколько староват для таких мероприятий. Боюсь, я буду вынужден отказать вам в этой просьбе. – Собственно я и ждала подобного ответа, поэтому загодя продумала слова, какими можно было бы переубедить майора.
- Мистер Конрад, - стараясь придать голосу как можно больше убедительности, сказала я. - Нам нужны вы, и только вы! Только вы сможете защитить нас от судейского произвола и от несправедливости в отношении нашей команды! А судейский произвол просто очевиден! Я могу это доказать сотнями фактов! - Он смотрел на меня дикими глазами, слушал мою страстную речь, совершенно не понимая, что я от него хочу и, очевидно, даже заподозрив, что у меня что-то не в порядке с рассудком.
- И как, по-вашему, я смогу… это сделать? – наконец, выдавил он. - Я должен драться с судьями? Вы хотите, чтобы я побил их? – в конце фразы явно прозвучал скрытый сарказм и даже намек на издевку.
-Нет! – возмущенно воскликнула я, а потом, совершенно невинным голосом добавила. – Я просто хочу, чтобы, когда ваш однокашник, адмирал Бредиссон, скажет, что не видит никаких нарушений, в работе судейской бригады, вы указали ему на эти нарушения. И указали так, чтобы он осознал, и свою ошибку, и ошибку своей судейской комиссии, которую он возглавляет. – Если бы в этот момент взорвалась бомба, то и она не произвела бы на майора такого впечатления, как мои слова. Он стал белым, как стена, зубы сжались так, что на скулах выступили желваки.
- Я не поеду на соревнования, и не буду возглавлять вашу команду! – едва справившись с собой, коротко сказал он. И тут взорвалась я:
-А, вы не думаете, мистер Конрад, что чем заливать свою обиду виски, тихонько плача, и сморкаясь в платочек, лучше прямо глянуть в глаза обидчику, а возможно, даже, и плюнуть ему в мор… в лицо! – я смотрела мужчине прямо в глаза и видела в них смятение. Я поняла, что не смотря на отказ, у меня еще есть шанс переубедить его, заставив нам помочь. Следующие слова майора это только подтвердили.
- Вы не понимаете… - тихо начал он, а потом вдруг с удивлением спросил: - А, откуда, вы знаете о наших отношениях с Бредиссоном?
- Я ничего точно не знаю, это всего лишь мои догадки, но я твердо уверена - вы единственный человек, чье мнение, он примет к сведению, и с которым будет считаться. Конрад молчал. Я ждала ответа.
- Я…я подумаю, - неуверенно ответил он.
- Думайте, а мы, начинаем подготовку к соревнованиям, - решительно сказала я.
…Начальник училища был не в восторге от моего предложения, он осторожно попытался отговорить меня, но в результате небольшой дискуссии, сдался, и соответствующая заявка была отправлена. Я начала собирать команду. У меня было время для тщательного отбора кандидатов, нужно было отобрать шестнадцать человек.
Все этапы соревнований были самыми обычными: сначала торжественное приветствие, а потом состязания в беге, плавании, преодоление препятствий (в первую очередь скалолазание), оказание помощи, дистанционное управление роботом, прокладывание маршрутов по незнакомой местности, сборка передатчика из подручных средств, и общекомандное: найти все объекты, отмеченные на карте. В каждом соревновании от команды по два человека.
Я переговорила с каждым, из отобранных кандидатов. В команду сначала шли неохотно, но моя уверенность в победе, а главное возможность засветиться на большом экране (ведь эти соревнования транслировались по телевидению, хоть только и по специальным каналам), заразила всех, тренировались с полной самоотдачей.
Торжественное приветствие и речевку, нам помогли подготовить, самые отвязные любители уличной музыки, стараниями родителей, впихнутые в наше училище. Это было что-то! На наших репетициях, равнодушных не было. Никакой музыки, только бой барабанов, постоянно меняющих ритм, мы, в грубых ботинках, сдуем им в такт. В конце речевки мы, сдвигая ряды, становимся монолитом, и всем понятно без слов, что плечо и поддержка друга - главное.
Ну а по остальным видам соревнований, нас готовили преподаватели, кто с воодушевлением, кто с неохотой, для меня главное – результат. Мы были готовы, форма, настроение, не хватало только мистера Конрада, и он пришел… Глаза сухи и холодны. Было видно, что он принял какое-то очень нелегкое решение. До чего же мне хотелось узнать, что же случилось между ним и Бредиссоном, но, судя по всему, узнать об этом мне было не суждено. Нет, так нет, лишь Конрад помог нам.
…Мы были новичками в этих соревнованиях, на нас не обращали внимание, я этому была очень рада, что ж эффект будет еще большим! Приветствие было настоящим фейерверком, первое место было нашим, но в этом конкурсе судили зрители, конфликт с судьей произошел во время второго соревнования, по бегу. С нами поступили настолько несправедливо, что это, не укладывалось, ни в какие рамки.
Бросали жребий, каким спортсменам бежать по каким дорожкам, нашей команде досталась лучшая дорожка, это хоть немного, но увеличивало шансы на победу, и вдруг нас поменяли местами с командой, которой досталась наиболее неудобная дорожка. Подобный случай, уже был, в истории соревнований, и тогда, в той ситуации, мистер Бредиссон, не изменил несправедливого решения комиссии, спокойно заявив, что все дорожки одинаковые, и в критических ситуациях, к которым должны быть готовы спасатели, им не будет возможности выбрать легкий путь, или легкое решение, надо быть готовым ко всему. Это была демагогия чистой воды, пафосное пустословие, прикрывающее, несправедливость.
Было понятно, с нами собираются поступить также. Я глянула на Конрада. Он понял меня без слов.
Лицо стало спокойным, он твердым шагом пошел к судейскому столу, с нашим протестом против решения судей. Вот он подал бумаги Бредиссону, тот даже не поднял голову, чтобы взглянуть на подошедшего. Тут я заметила нечто интересное, сверху бумаги с нашим заявлением, лежало еще что-то. Я присмотрелась. Несколько фотографий. Бредиссон, почти не скрывая брезгливости, взял бумаги, и хмуро посмотрел на них. И тут… Клянусь, он резко отдернул руки, словно ожегшись, и только тогда увидел Конрада. Похабная морда мистера Бредиссона перекосилась, челюсть отвисла, они несколько секунд молча смотрели в глаза друг другу. Потом лицо Бредиссона приняло обычное выражение, он принял протест, наше возражение было принято и удовлетворено.

  Глава шестая

Одним из первых было соревнование штурманов. В этом состязании, представляла команду я. Было необходимо проложить наилучший маршрут, за максимально короткий промежуток времени. Я была лучшей! Теперь, когда бесплатная учеба в Академии была у меня в кармане (при условии, что мы займем второе место), я изо всех сил стала помогать и другим членам моей команды, получить заветный приз и вырвать победу любой ценой. Мы соревновались против лучших, поэтому были и победы, и проигрыши, но мы не отставали и это было главным. На самом победу или поражение всей команды, а также место, которое она займет в таблице рейтингов решало последнее общекомандное соревнование.
Карта, совершенно незнакомой, и очень труднопроходимой местности. Надо достигнуть всех отмеченных на карте мест, за возможно короткий промежуток времени и в п полном составе.
Если кто-то отстанет, или травмируется, его надо было, хоть на себе нести, причем в полной экипировке: мотком веревки, молотком, скобами, водой, едой, спальным мешком, фонариком, каской, жилетом, что не даст утонуть и защитит  от механических травм, оружием, лопаткой.
И вот мы, выбиваясь из сил, бегаем, то по лесу, то карабкаемся по скалам, то переправляемся через речки, в поисках этих флажков, я не даю бедным ребятами, не то, что полноценно пообедать, даже отдышаться, как следует. Я хороший командир, и хороший штурман, я отлично вела свою команду от флажка к флажку, и вот последний этап. Не знаю специально или нет, но последний флажок реял посреди поляны, его было видно издалека.  Мы помчались к нему, если этим словом можно назвать наш черепаший ход. Сил двигаться быстрее не было. И тут с другой стороны поляны появилась другая команда, они тоже едва держались на ногах.  Победа зависела от того, кто быстрее преодолеет эти двести метров. Я снова всех погнала вперед, наши противники тоже ускорили движение, и тогда я скомандовала
- Брэд, бросай все! Беги к флажку! - Он понял меня с полуслова, все снаряжение, вместе с курткой и жилетом полетело наземь, а Брэд, налегке помчался вперед.
…Я хочу немного рассказать о Брэде. Он сыграет огромную роль в моей жизни. Нет, не в качестве возлюбленного или мужа, просто, его безграничная вера в меня, безграничное доверие, станет тем катализатором, что запустит механизм, приведший меня к гибели. И все началось как раз, во время этих соревнований.
Брэд был сыном очень крупного чиновника, занимающего настолько высокий пост, что я сначала не понимала, как Брэд мог оказаться в нашем училище. Брэд сам потом рассказал, что постоянно подводил родителей, влетая в очень неприятные истории, папаше надоело его спасать, и он отрекся от своего сына, отправив в это училище и запретил появляться дома. Брэд представлял нашу команду в беге. Легкий и быстрый, веселый и легкомысленный, но главное, не равнодушный, для команды был готов выложиться полностью. И Брэд побежал, побежал так, словно за его плечами не было десятков, пройденных километров, бежал, словно он был полон сил. Мы бежали следом за ним, подбирая его вещи, соперники поняли наши намерения, и вот один из них помчался к флажку, также, сбрасывая на бегу вещи. Удивительно, но датчики, стоящие на флажке, зафиксировали одновременное касание ладоней, только Брэд это сделал в тысячу раз эффектнее. Он пролетел пару метров по воздуху, так как увидел, что отстает на доли секунды, просто прыгнул с разгона вперед к флажку. Они лежали рядом, намертво вцепившись в древко, тут подоспели мы, и стали спешно натягивать на Брэда вещи, в той команде, поступили также. Это было грубым нарушением правил соревнований, за это грозила дисквалификация обеих команд. Мы дружно, не сговариваясь с соперниками, промолчали об этом инциденте. Однако, когда мы прибыли в лагерь, в сети появилась запись нашего финиша, снимал кто-то из команды соперников. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что засняли невероятные кадры, как Брэд летел к флажку, а главное сам прыжок. В глазах Брэда отражалось только одно желание – победить, он был раздет до пояса, каждая мышца его тела, была напряжена до предела. Настолько красивого зрелища я не видела, очевидно, не видели и другие, так как этот финиш, крутили и крутили по всем каналам.
 Брэда признали самым сексуальным, самым красивым, а потом и вообще, лицом этих состязаний. Он получил все призы и зрительских, и других всех мыслимых, и немыслимых симпатий. У него кружила голова, от обрушившейся на него славы. Он помирился с родителями, которым я заблаговременно сообщила об этих соревнованиях. Плохо было нам всем. Эта пленка доказывала, что мы нарушили правила. Но тут снова вмешался Конрад (я все-таки в нем не ошиблась!), он указал, что любительская пленка, сделанная соперниками, не может служить доказательством, что это может быть монтаж, и, только камеры, установленные устроителями соревнований, являются юридическими аргументами… и так далее и тому подобное, он был формально прав, к тому же когда судьи прибыли на место финиша, Брэд был в полной амуниции.
Нам засчитали победу. Мы получили итоговое второе место. Победителям в личных зачетах предложили на выбор несколько Академий, я выбрала лучшую, все из моей команды, кто получил такое же право, слепо пошли за мной, и Брэд в том числе. Дома нас встречали, как героев. Майора Конрада было не узнать, приятный, немного молчаливый мужчина, только в глазах светится веселый огонек. Ему сразу предложили другое место, и он уехал, не дожидаясь окончания учебного года. Бредиссон же, неожиданно для всех подал в отставку, и куда-то исчез.
Я с отличием окончила училище, дальше меня ждала Академия.
…Энни долго рассматривала кадры хроники, вот и Брэд, и его знаменитый прыжок, действительно, очень красивое зрелище, но Эрика ее, просто заворожила. Во-первых, она была очень красива. Во-вторых, во всем ее облике было нечто такое, какая-то внутренняя сила, какая-то невероятная уверенность в себе, своей правоте, правоте своих действий и поступков, невозможно было противиться этой силе, этой харизме, что исходила от нее. Энни смотрела на экран и мучительно думала: «Почему же она не такая? Почему она настолько не уверена в себе? Может все дело во внешности?». Энни боялась не то, что спорить, отстаивая свою точку зрения, а даже попадаться лишний раз кому-то на глаза. Ее некрасивость оставила свой отпечаток на ее сознании, и исправить это, было очень трудно.

 Глава седьмая

Энни слушала рассказ Эрики, на экране появлялись кадры документального фильма. Бредиссон, Конрад, Брэд, сама Эрика, в качестве капитана команды. Энни выключила экран, чтобы немного подумать. Почему Эрика такая решительная, смелая, предприимчивая, а она нет? Ведь и Энни знала об этих ежегодных соревнованиях, но ей даже в голову не пришло попроситься в команду, да вообще и мысль, о дальнейшей учебе, например, в Академии, ей даже в голову не пришла, словно это училище ее предел в жизни. В голову закралась печальная мысль: может клон не точное повторение матрицы? Может все зависит от окружения или воспитания? Если так, то Энни совершенно не оправдала надежд Эрики Замученная такими мыслями, Энни выключила телевизор и легла спать. Проснувшись, она стала слушать и смотреть дальше.
… - Учиться было непросто, продолжала рассказывать Эрика. -  Не хватало базовых знаний, но это было поправимо. Я урезала время сна, и увеличила время, проводимое в библиотеке. Гораздо труднее было переносить отсутствие денег. У меня была небольшая комната в общежитии, я могла два раза в день бесплатно обедать в столовой, но это все. Стипендии едва хватало на разные мелочи, я не могла купить нормальной одежды, приходилось ходить в форме, меня это сильно угнетало, и действовало на нервы. Через два месяца, я догнала в учебе своих однокурсников, потом вышла в лучшие, я решила, что могу меньше тратить времени на учебу, а в освободившиеся часы подзаработать немного денег. Найти работу, обладая такими знаниями, оказалось нетрудно. Это была ближайшая планета, из недр которой активно выгребали все полезные ископаемые. Я быстро собрала необходимые сведения.
Воздух на планете был непригоден для дыхания, поэтому во всех шахтах работали роботы. Корпорации позарез нужны были специалисты по управлению ими. Как раз то, что мне нужно. Но у них было несколько условий.
Во-первых, поскольку я хотела работала без официального трудоустройства, то зарплата была в два раза ниже зарплаты специалиста моего уровня. Рабочий день двенадцать часов. Зато бесплатная доставка на планету к месту работы. Второе условие - я должна была найти техника по ремонту роботов, и пилота авиакара, для перевозки грузов, роботов и людей. Я согласилась на эти условия, и занялась поисками команды. Для начала заглянула в наши мастерские, и сразу нашла необходимого мне человека, то есть человека, бесконечно влюбленного в свое дело. Таких людей я узнаю сразу. Неряшливый внешний вид, худой, голодный (поскольку все время забывал вовремя поесть), взъерошенный (прихорашиваться забывал тем более), но при этом идеальный порядок в мастерской, все вещи на своих местах, все механизмы работают, как часы.
Он моментально согласился на мое предложение, не поверил в названную сумму, согласившись бы и на меньшую, но я уважала чужие способности, и если он сам себя не ценил, то я не собиралась пользоваться этим. Его звали Демм, и уже он посоветовал мне пилота, своего знакомого Таккера. Это был совсем другой тип личности, аккуратный, педантичный, до Академии был летчиком, а сейчас учился на командира звездолета, значит, был отличным пилотом, значит, подходил мне.  Два рабочих дня по двенадцать часов, и домой. Мы отлично успевали и отдохнуть, и на занятия. Работать было, конечно, тяжело, но вполне возможно. На обратном пути я отдала им деньги. Демм прыгал от восторга, Таккер улыбался. А уже на другой день за мной бегало пол Академии, с просьбой взять в свою команду. Таккер никому, ничего не сказал, но Демм…
Я организовала восемь команд, и мы работали два месяца, пока компания не свернула работы. Теперь год, при разумной экономии, я могла не думать о деньгах. Все складывалось очень хорошо, я была лучшим штурманом, лучшим студентом. А через год произошла та встреча с Брэдом, которая стала ключом к моему будущему.

Глава восьмая

Я изредка встречалась с Брэдом. Мы с ним болтали, обсуждали разные новости. Разговаривать с ним было интересно, напомню, его отец был крупным чиновником в одном из Министерств и поэтому Брэд знал много чего такого, что не знал больше никто из моих знакомых. Однажды мы сидели в кафе, как вдруг он из сумки достал маленькую собачку-робота и поставил на стол около своей тарелки. Собачка завертела головой, потом подошла к моей тарелке, села на задние лапки, и затявкала на меня писклявым тявканьем. Я засмеялась. Такими милыми игрушками, запрограммированными на определенные действия, были забиты все магазины.
- Зря смеешься, - совершенно серьезно, без тени улыбки сказал Брэд. - Эта игрушка не программированная, она выполняет мои приказы, которые я МЫСЛЕННО ей передаю Я сначала поразилась, потом скептически ухмыльнулась.
- Что ты придумываешь?! Всем известно, что мысленные команды, без специального передатчика, роботы не могут воспринимать! Не делай из меня идиотку, - рассерженно прошипела я.
- Отсталая ты девушка! – не скрывая своего превосходства от осознания, что обладает такой невероятной информацией, улыбнулся Брэд. - Уже могут!
- Докажи! – совершенно не поверив Брэду, потребовала я. - Сейчас твоей собачке я дам мысленную команду, и посмотрю, как она ее выполнит!
- Ты не можешь, она воспринимает только мои команды, то есть импульсы, посылаемые, только моим мозгом, - посчитав, что Брэд это выдумал, чтобы я не смогла удостовериться в правдивости его слов, я тем не менее предложила:
- Хорошо, сейчас я на салфетке напишу команду, а ты ее передашь своей собачке, - не скрывая недоверия, сказала я, и быстро написала на бумажке несколько слов. Брэд прочитал, засмеялся, и стал неотрывно смотреть на свою игрушку. Собачка поднялась на четыре лапки, повернулась хвостом к моей тарелке, потом подняла заднюю лапку, имитируя известный процесс. Я была поражена.
- Как такое возможно! – закричала я.
- Пообещай, что то, что я тебе сейчас расскажу, ты никогда и никому не скажешь. Это страшная тайна! - Я, разумеется, пообещала:
- Брэд, ты же знаешь меня, я всегда выполняю обещания, и всегда держу данное слово! – он кивнул, поскольку знал, что именно так и было, поэтому начал рассказывать:
-Тогда, слушай! (можно даже не говорить, что я вся превратилась вслух). - Что ты знаешь о теонии? – неожиданно спросил он. Я удивилась этому вопросу, но четко отрапортовала:
-Теоний - минерал, который добывают на планете Теона, его назвали именем планеты, на которой он был открыт, нейтральный ко всем внешним воздействиям. Пока нигде не используется, его свойства еще недостаточно изучены. - Брэд иронично захлопал в ладоши, а потом серьезно сказал:
-Такая характеристика этого минерала останется в учебнике еще сотню лет, к этому не будет добавлено ни одного слова, но на самом деле все совсем не так, - он произнес эти слова очень значительным, почти торжественным тоном.
- А, как? – не удержалась я от вопроса, предчувствуя услышать нечто грандиозное.
- На самом деле три года назад, достаточно случайно была обнаружена уникальная способность этого минерала, воспринимать импульсы, излучаемые живыми организмами. Этой особенностью заинтересовались, и, разумеется, скоро выяснили, что импульсы человеческого мозга, этот минерал воспринимает особенно четко, но это было еще не все. Он может передавать эти импульсы дальше, например, роботу, заставляя выполнять команды человека, находящегося от него на расстоянии. Это как бы автономный кусочек твоего мозга, который может находиться от тебя на любом расстоянии, в любом предмете, улавливая импульсы, и преобразуя их в команды, понятные роботу. Чем больше минерал, тем дальше может быть это расстояние. Представляешь!
Но есть одно НО. Минерал, один раз настроившись на источник импульсов, проще говоря, на импульсы одного мозга, терял способность воспринимать все другие, чужие импульсы. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что один раз использовав минерал, настроив его на одного человека, в случае смерти человека, минерал становился бесполезен. А ведь количество теония, в недрах планеты, небезгранично, тем более крупных кристаллов. Думаю, с годами эту планету перетрут в порошок, в прямом смысле этого слова. А хорошо то, что кроме тебя никто не сможет воспользоваться твоим кристаллом.
-А почему это открытие держат в тайне? – удивилась я.
-Ты что, дура?! – поразился Брэд. – Подумай о перспективах, которые несет этот минерал. Управление роботами, кораблями-роботами, на расстоянии… - он хотел еще что-то добавить, но махнул рукой, увидев, как загорелись мои глаза. Действительно, перспективы открывались просто невероятные. - Военные сразу заинтересовались этим открытием, - продолжил Брэд. -  Вся информация была засекречена, а сейчас они прибирают к своим рукам, всю разработку недр этой планеты, убирая из этого проекта всех гражданских.
- Откуда ты все это знаешь?
- Так это мой отец возглавлял все проводимые работы, с самого начала освоения этой планеты. И, именно работающие под его началом ученые, открыли эту способность теония. А сейчас его осторожненько, под видом повышения, удалили подальше от этой планеты. И хоть отец все понимает, сделать ничего не может. Он подарил мне и сестре по кристаллу, еще, когда только узнали об этих способностях. Сейчас не то, что, большой кристалл, крупинку его купить невозможно. Не представляешь, каких денег стоит этот минерал?
- Так что внутри этой собачки находится тот самый кристалл, что отец бебе подарил?
Ты что?! – Внутри собачки пыль от кристалла, это подарок, который мама хочет подарить своей племяннице. Я просто взял ее на время, уж очень мне хотелось тебя хоть чем-нибудь поразить, - засмеялся Брэд, а потом снова посерьезнел. - Ты теперь понимаешь, насколько это страшная тайна?  Государственная тайна, которую ревностно охраняют военные, если хоть кому-то, станет что-то известно, отца ждут крупные неприятности. - Я кивнула. Я это хорошо понимала, но я также понимала, что мне до безумия хочется иметь такую игрушку с теонием внутри.
...Энни слушала Эрику, стараясь не проронить ни слова. Она была потрясена. До сих пор в учебнике, о теонии было всего несколько строчек. Где, когда, кем обнаружен, и что свойства теония пока не изучены.

 Глава девятая

Желание заполучить кусочек теония была таким сильным, что теперь день и ночь я думала только об этом. Разумеется, мне хватило ума, никак не афишировать свой интерес к этому минералу. Я никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах даже не упоминала о нем, но при этом не забывала о нем ни на минуту. Я рассматривала любые возможности, стараясь найти хоть какую-то лазейку, для реализации своего желания. Исходные данные: планета, на которой ведется промышленная разработка природных ископаемых. Планета не имеет атмосферы. Все добытые минералы тщательно охраняются. Что это значит? В первую очередь огромное количество людей. Они необходимы для управления и обслуживания роботов, для транспортировки грузов, а также туда входили: управленческий персонал, охрана, персонал по обслуживанию специальных бункеров для хранения минерала, которые защищали добытый минерал от всех возможных воздействий, персонал по обслуживанию всех находящихся на этой планете, а их было не мало:  врачи, повара, официанты, горничные и многие, многие другие. Я примерно подсчитала, всего на планете находилось не менее двухсот тысяч человек. Понятно, что огромные деньги получала, только небольшая кучка людей, управляющая разработками, остальные получали обычную, для таких условий работы зарплату. А это значит… утечка минералов, проще говоря, контрабанда процветала обязательно. Контрабанда существовала всегда, во все времена, все эпохи, при любых политических режимах, во всех государствах. Как бы хорошо что-то не охранялось, всегда находились люди, способные это выкрасть, вывезти и продать. Я не одобряла подобную деятельность, но «охота пуще неволи», я стала искать возможность с ними связаться.
Продавцов я нашла, но услышав цену, поняла, что моя мечта, скорее всего, останется несбыточной, но они мне сами предложили компромисс, пыль теония скрепленная специальным веществом, сохраняла все свойства минерала, только радиус воздействия был не более десяти метров. Я с радостью ухватилась за эту возможность. Без тени сожаления отдала все свои сбережения, и вот у меня крошечная игрушка, которая подчинялась только моим мысленным командам, и теперь была моим тайным сокровищем.
Крохотный, не то паучок, не то муха. Он мог летать, и у него были шесть длинных тоненьких ножек, которые быстро бегали. Тельцем была батарейка, микрокапсула с теонием, и видеокамера. Управлять им оказалось не так-то легко, нужно было мысленно очень четко представлять действия, которые должен был повторить мой Мухарик, так я его назвала.
Или мы привыкли друг к другу, или что другое, но со временем, мне уже почти не требовалось усилий, чтобы заставить Мухарика выполнять какие-то действия. Но это было еще не все. Оказывается, Брэд не рассказал мне еще об одном уникальном свойстве теония, хотя он возможно, и сам об этом не знал, теоний обострял интуицию, я это очень скоро почувствовала. Это проявлялось в тысячах мелочей. Я очень точно стала чувствовать время, даже не до минут, а до секунд. Точно могла определить расстояние, длину, высоту. Я стала чувствовать людей, их отношение ко мне и окружающим, стала чувствовать ложь, неискренность, в тоже время, чувствовала, когда говорят правду. Я стала предчувствовать, когда мое начинание будет успешным, и когда закончится крахом. Я стала лучше слышать, лучше видеть, и вообще перестала болеть.
Но все эти изменения происходили постепенно, за это время я с отличием закончила Академию, и мне, как одной из лучших, предоставили право, самой выбрать дальнейшее место службы. Все были уверены, что я захочу служить в Генеральном штабе, но как раз этот вариант, я отбросила одним из первых. Двигаться по карьерной лестнице в Генеральном штабе было практически невозможно. Многие по десять лет носили лейтенантские погоны, если, конечно, они не были сыновьями каких-нибудь генералов. Я же хотела взлететь, сделав блестящую карьеру, поэтому решила начать службу, в небольшой части, недоукомплектованной офицерами, где мне сразу предложили капитанскую должность, отдав под мое командование почти пятьсот человек. Это было то, что надо.

Глава 10

Я отправила свои документы на рассмотрение начальнику базы и хорошо представляла его удивление, когда он знакомился с ними, читая мои характеристики и просматривая оценки диплома. Майор Стоун, так его звали. Старый, добрый, честный, усердный и не очень везучий служака. Он почти робел в моем присутствии, позволяя мне делать на базе все, что заблагорассудится. Я начала свою службу с наведения порядка и укрепления дисциплины.
Ежедневная физподготовка, сдача нормативов, теперь это не было формальностью. Я стала проводить ежедневные занятия с младшим   командным составом, периодически проверяя их знания. Конечно, некоторые были недовольны новыми порядками, особенно те, кто служили здесь по многу лет. Но я взяла ситуацию под контроль. С одними поговорила, постаравшись убедить в необходимости таких мер; самых агрессивных, что открыто, бойкотировали мои приказы, под разными предлогами распихала по другим базам. На все эти реорганизационные вопросы ушло примерно полгода. А потом было первое задание, вернее первая проверка меня, в качестве командира.
Сразу скажу, такие базы, как наша, служили пушечным мясом, их бросали в основном, в самые тяжелые условия. Существовал негласный коэффициент, допустимых потерь личного состава и спасаемых людей. Этот процент просчитывался для всех спасательных операций. Нас бросили на объект, коэффициент которого равнялся двадцати процентам. Это значило, что даже в случае гибели каждого пятого человека, операция будет признана успешной. Конечно, я, как старший офицер лично не сопровождала группы и даже не спускалась на планету. Моя задача состояла в прокладке маршрутов для всех групп, расчете времени их примерного прибытия и согласования времени отправления кораблей. Но я не могла допустить гибели даже одного человека, поэтому на подготовку этой операции я выложилась по максимуму.
Местность, по которой предстояло двигаться группам, была гористой, усеянной обломками скал, что очень сильно затрудняло движение. Люди шли, физически неподготовленные для таких переходов, а время было жестко ограничено. Становилось понятно почему установили такой высокий коэффициент допустимых потерь. Самых слабых, неспособных выдержать планируемый темп движения, предполагалось бросить. Представляете, каково это потом жить, вспоминая людей, брошенных на гибель.
 Вновь и вновь просматривала я голографическую карту местности, пытаясь найти возможно более легкий проход. Ничего не получалось и, что самое обидное, в каких-то пятидесяти метрах, местность была плоской, словно столешница, идти по которой, было бы одно удовольствие. К сожалению, добраться   до нее мешал глубокий провал, что когда-то, в незапамятные времена, разорвал и разделил единую территорию. Еще немного поколдовав над картой, я решительно изменила маршрут. Наши ребята соорудят подвесной мост, переведут по нему людей, и дальше спокойно, поведут их к месту взлета. Майор Стоун, едва услышав мое предложение, замахал руками:
-Ты, что?! Корпорация ни за что не согласится на дополнительные расходы. Они людей продержали чуть не до последней минуты, стараясь побольше вывезти материалов и оборудования.
- Какие расходы? – в свою очередь возмутилась я. - Этот мост для них копейки! Заказывайте необходимое для моста оборудование, а если корпорация откажется платить, то можете удержать его стоимость из моего жалованья(я, конечно, блефовала, такие деньги мне пришлось бы выплачивать не один год, но я так бы и поступила, поскольку принципы превыше всего), но корпорация тогда будет бедной!  - пригрозила я. И это были ни шутки, я знала, что говорю. Умышленная гибель людей, из-за таких копеек…, да они потом столько потеряют!  Уж я бы постаралась довести этот факт до сознания общественности. Стоун вздохнул и включил подвесной мост в список необходимого для эвакуации оборудования.
Я разделила своих людей на две группы. Одна группа была для сопровождения, другая - занималась монтажом моста. Подвесной мост представлял из себя рукав из очень прочного материала диаметром в человеческий рост, в который, для удобства прохождения, вставлялись жесткие конструкции. Ничего сверхсложного. Надо было только качественно закрепить его по обе стороны провала. Зная, какая предстоит работа, быстрой сборке моста, мы уделили особое внимание. Разумеется, занимались и с теми ребятами, которые будут первыми, с помощью веревок, перебираться через провал.
Операция по эвакуации людей прошла идеально. Мы получили высший балл. Наконец о нашей базе заговорили, я была горда и счастлива. От корпорации - ни одного упрека. Спасение всех до единого человека - лучшая реклама. Кстати, на других участках, где работали спасатели с других баз, не обошлось без несчастных случаев, и как не стыдно это осознавать, чужие недоработки также шли в копилку нашего успеха. От желающих служить на нашей базе, не было отбоя. В этом не было ничего удивительного. Вера в то, что командир не предаст и сделает все возможное для спасения - очень важна. Мне присвоили звание лейтенанта, и я получила должность начальника штаба. Теперь мне нужны были офицеры, да ни какие-нибудь, а лучшие, на которых я могла бы опереться, и которым бы доверяла. И я начала поиски.

     Глава 11
       
      Мне нужны были умные, энергичные, толковые и, желательно, опытные офицеры, к тому же ниже меня по званию. Значит, поиски надо начинать с окончивших учебные заведения три года назад и более, при этом не получивших повышения по каким-либо причинам. Я пересмотрела десятки дел. Большинство офицеров вполне справедливо оставались в прежнем звании - тупые, ленивые, равнодушные, бестолковые. Но попадались в этом списке и исключения.
Генри Доннер был сыном генерала, помешанного на профессиональной этике. Отец настолько боялся, что его заподозрят в малейших поблажках для своего сына, что перекрыл ему не просто дорогу, а даже тропиночку для подъема по карьерной лестнице. Умный человек, отличный офицер ходил в адъютантах у какого-то тупоголового, как и его отец, майора. Генри с такой радостью откликнулся на мое предложение, что становилось понятно, насколько тяжело ему приходилось переносить подобное отношение. Ни секунды не раздумывая, бросил службу в Генеральном штабе и уехал со мной на базу.
Вторым моим офицером стал Билл Кроу, здесь ситуация значительно сложнее. Он был, как и я, штурманом. Блестяще окончил Академию, блестяще продвигался по службе. И вдруг операция, которую он разработал, закончилась не просто неудачей, а настоящей трагедией. Погибли люди, много людей. Почему его не судили, а только понизили в звании, было непонятно. Чем больше я думала об этой истории, тем больше вопросов возникало, и, главное, не верилось, что он, с его уже достаточным опытом, мог так глупо ошибиться. Ошибиться на семь часов! Люди не успели к отлету звездолета, произошел взрыв, все погибли. Что-то тут было не так. Я подняла архивы.
"Взлетная площадка находилась на вершине горы. Людей должны были поднять подъемниками. А они оказались в нерабочем состоянии, так как техник не удосужился их проверить заранее", - так говорил Билл. Техник же утверждал, что подъемники работали, но подход людей был рассчитан неверно. После взрыва ничего доказать было невозможно. Козлом отпущения сделали Билла, он не мог так нагло орать в лицо оскорбления, как это делал техник, доказывая свою невиновность. В части, где служил Билл, после этого инцидента его стали люто ненавидеть, и открыто третировать. Почему я поверила Биллу, а не технику? Потому что техника я знала лично! Брехливый, ленивый, тупой боров, сам себя считающий очень хитрым — вот кем он был. Я столкнулась с ним только один раз, и ему наше знакомство очень не понравилось. Я ни секунды не сомневалась, что Билл с радостью сбежит с этой опостылевшей базы, где он уныло служил, не видя никакого просвета в жизни. Но я боялась, что напоследок озлобленные сослуживцы постараются как-нибудь отомстить ему. Поэтому за ним в часть я послала нескольких наших ребят, самых горластых, скандальных и языкатых, приблизительно с таким напутствием:
 - Хорошего человека оболгали, оклеветали и затравили, совершенно несправедливо и незаслуженно. Если кто-то попытается его обидеть, мне бы хотелось, чтоб вы его защитили. Сдачу давать немедленно, под мою ответственность! - О! Как они обожали такие поручения! Тем более, что просила я. А мне к этому времени все верили безоговорочно. Если я сказала так, значит, так оно и было. Я уже становилась аксиомой. Как у ребят чесались руки, как они жаждали хоть какого-то угрожающего или оскорбительного слова в адрес Билла! Но ничего такого не случилось. Новость, что я забираю Кроу в свою часть, удивила всех. Видимо, и раньше многие сомневались в его виновности, мое приглашение было только еще одним подтверждением этому.
 Доннер стал моим заместителем и отвечал за работу с людьми, Кроу разрабатывал операции. Скажу сразу - я не ошиблась в них, я вообще никогда не ошибалась в людях. Третьего офицера, отвечающего за работу оборудования, я встретила случайно во время отдыха на одном из курортов.
    
    
      Глава 12
       
      Когда Кроу и Доннер достаточно освоились, а после моей проверки их знаний и способностей всеми известными способами, я могла уже им доверять, стало возможным и мне взять отпуск. Бывшая одногруппница Менди, отдыхающая с сыном в чудесном райском уголке, пригласила меня к себе в компанию. Отдых — это здорово! Тем более, что я уже прилично зарабатывала и могла не отказывать себе в развлечениях.
Сыну Менди было шесть лет. Не знаю, что мама ему обо мне рассказывала, но он смотрел на меня с обожанием, и именно его восхищение помогло мне подобрать еще одного офицера в свою команду. Во время нашего отдыха случилось страшное несчастье. Четыре девочки в возрасте от шести до восьми лет взяли без разрешения авиакар и, улетев на нем к видневшимся неподалеку горам, пропали. Нет, авиакар не разбился. Он благополучно приземлился, девочки вышли из него и исчезли. Их искали, но поиски результатов не дали. Был вызван отряд спасателей, они прочесали каждый метр скал - девочек не было. Шел третий день с момента их исчезновения. Вокруг скал выставили оцепление, потому что уже пришлось спасать нескольких людей, желающих помочь с поисками. Мы стояли среди толпы и наблюдали, как спасатели надевают экипировку, в очередной раз отправляясь в рейд.
 Джим - так звали моего маленького обожателя - глубоко к сердцу принял это происшествие, он так волновался, так переживал за пропавших! Вдруг он проскочил за оцепление и бросился к командиру отряда спасателей:
  - Возьмите, пожалуйста, на поиски тетю Эрику! Она быстро найдет девочек! - Командир глянул на него и, отвернувшись, достаточно громко и очень грубо высказал все, что он думает о дамочках, лазающих по горам вместо того, чтобы присматривать за своими детьми. Командира можно было понять. Время уходило, шансов найти детей живыми было все меньше и меньше. Где еще их искать - неизвестно. Нервы уже не выдерживали. Джим растерялся - он хотел, как лучше, он так хотел помочь! Словно побитый щенок, вернулся к нам. Я глянула в его несчастные глазенки и поняла, что должна вмешаться. Командир стоял, отвернувшись, когда ему в спину полетело:
 - Слушай, ты, козёл! – (к сожалению, в гневе я не выбираю слова). - Когда офицер военной базы передовых отрядов спасения, штурман первой категории предлагает помощь, только полный идиот может от нее отказаться! -  Во время моей тирады он развернулся, и когда я в подтверждение своих слов бросила ему свой значок, ловко поймал его. Я могла поклясться, что он слышал обо мне и знал моё имя. Во всяком случае, взглянув на имя, он нахмурился, но тем не не менее кому-то кивнул, и мне выдали снаряжение.
- Поиски начнём со стоянки авиакара, - сразу стала командовать я.
 - Мы вокруг нее все проверили, девочек там нет, - сразу же возразил командир.
  — Значит, не все проверили! -  с раздражением отозвалась я. - Их хватились через сорок минут, как далеко они могли отойти за это время? На двести-триста метров, не больше. Они же не профессиональные альпинисты! – Командир это также понимал, поэтому моему требованию подчинились, мы снова стояли на площадке для авиакаров. "Куда они могли пойти? - думала я, оглядываясь по сторонам. - Скорее всего, сюда, тут такая заманчивая, привлекательная тропинка". Тропа огибала скалу. Я очень медленно шла впереди отряда, внимательно осматривая все вокруг. Мы поднялись уже достаточно высоко над площадкой. Следов девочек не было. Спрятаться здесь решительно негде - низенькие чахлые пучки травы. Только пламенеющий куст тиры оживлял пейзаж. "До чего же красивые цветы, - думала я, цепко охватывая взглядом пространство. - Плевать, что это редкий, экзотический кустарник, охраняемый законом. Когда все закончится, вернусь сюда и наломаю веток!".  Я прошла еще с десяток метров. Стоп! "Если этот куст привлек мое внимание, он мог привлечь и внимание девочек!" Я резко подала знак всем остановиться. Вернуться я не могла из-за слишком узкой тропинки.
 - Всем прижаться к скале! – громко приказала я. Без разговоров парни слились с камнями. Я подтянулась на руках и, взобравшись на плечи ближайшего ко мне спасателя, пошла по их плечам и головам, слегка придерживаясь за скалу. Вот и куст. Осторожно, ползком приблизилась к нему. Вырванная трава. Есть!
- Срочно вызывайте спасательный вертолет, - закричала я. Хоть девочек и не было видно, но они были здесь. Приподняла нижние ветки куста. Так и есть: узкий и глубокий провал. Я глянула на мужчин, выбрала самого худого и гибкого.
 - Мы обвяжем тебе ноги веревкой, и спустим вниз головой в этот колодец, по-другому не получится. Девочки там, я уверена. Возьмешь первую, осторожно закрепишь - у них могут быть переломы, и мы вас поднимем. – коротко объяснила я задачу. Он кивнул, включил фонарь на каске, и мы начали его опускать. На груди фиксатор, чтобы спасатель мог удержать девочку, если ослабеют руки. Пролом был очень глубоким и узким, это спасло девочек, они по стенке просто съехали вниз. Все четверо лежали одна на другой, не подавая признаков жизни. Осторожно вытащили первую девочку. Жива! Холод замедлил процессы в организме, но не убил. Пока первую девочку погружали в медицинский авиакар, мы спускали следующего спасателя. Состояние следующей девочки было настолько плохим, что стало понятно - отсчет жизни последних двух пошел на минуты. Я ткнула пальцем в командира:
   - Будем спускать вас. Возьмете сразу обеих девочек. Одну закрепите фиксатором, вторую будете держать руками. Вы же понимаете, что ни при каких обстоятельствах не можете ее упустить? - Он кивнул. Когда мы всех подняли, и девочек едва живых, поместили в реанимационную камеру, я подошла к командиру. Он без сил лежал на земле, от перенапряжения кровь бежала из носа и ушей, но он не вытирал ее - не мог. Этот кадр обошел все СМИ: мужчина, лежащий на земле и смотрящий в небо, а из ушей и носа течет кровь. Такой офицер был мне и нужен. Быстро проверила всю его подноготную. Так и есть! Арчи Грант. Был капитаном, которого разжаловали до младшего лейтенанта за драку с командиром. Вернее, не за драку, а за избиение командира до полусмерти. Причину драки ни один из них не назвал. То, что надо. Я предложила ему ехать со мной, он тут же согласился. Все, штат был укомплектован.

      Глава 13
       
      Уже полтора года я была командиром нашей базы. За это время мы три раза принимали участие в полномасштабных спасательных операциях с участием всего личного состава и во множестве не таких крупных, когда с отрядом отправлялся только один из офицеров. Сказать, что наша база была на хорошем счету — значит, не сказать ничего. У нас мечтали служить, я имела возможность выбора. Все шло как нельзя лучше, когда нам сообщили, что база вливается в корпус, расположенный в другой звездной системе. Пришлось быстро наводить справки. Этот корпус потерял треть личного состава. Несколько баз боролись за право влиться в его состав, выбрали нашу. Командовал корпусом генерал Торн, которого я, можно так сказать, уважала заочно. Корпус имел отличную материальную базу, у служащих была выше зарплата, намного больше льгот, выше страховки; короче, собрав все сведения, я решила, что это - значительное повышение. А еще я узнала, что генерал, столь уважаемый мною, бился насмерть, чтобы не допустить вливания именно нашей базы, именно под моим командованием в свой корпус. Если командир так настроен, то такого же отношения следует ждать и от подчиненных. Ага! Значит, нас там не ждут, значит, мы там не желанны! Будет интересно...
Я открытым текстом сообщила об этом своим офицерам. Все, конечно, были огорчены - мы и так будем новичками, а это достаточно неприятно, если же еще и враждебное отношение, то служить будет очень тяжело. Следовало сразу же переломить такую тенденцию, повернув ситуацию в нашу пользу. Я была готова выслушать любые предложения. Предложения сыпались, как из рога изобилия, вплоть до самых сумасшедших, но я неожиданно поняла, что такое негативное отношение к нашей базе сложилось только из-за меня (вернее из-за того, что я женщина), значит и и находить выход из этой ситуации должна только я лично. И я снова погрузилась в сбор информации, только теперь круг интересующих меня личностей расширился. Дело в том, что я поступала под командование не лично самого генерала, а одного из его заместителей. Мне по секрету сказали, что все четыре заместителя генерала с пеной у рта и до хрипоты в голосе отбивались от почетной участи, брать меня под свое командование. Торн решил этот вопрос жестко и безапелляционно.
- Командор Девер, база, которой командует капитан Эрика Клер будет находится под вашим командованием. – Девера я тоже заочно уважала, не предполагая, что меня определили под его командование в полной уверенности, что он поставит меня на место, или еще того лучше, вообще заставит покинуть службу… наивные.
 Все оказалось так как я и предполагала. Сдержанно, сухо, очень официально. Ни одной доброжелательной улыбки, ни одного поддерживающего взгляда. Мне сразу захотели указать мое место. Ну что ж, гады, держитесь, сами напросились. Я начала с командора Девера, понимая, что мой непосредственный начальник, сразу должен понимать, кем он будет командовать.
Меня представлял лично генерал. Это - высокая честь, которой я воспользовалась в полной мере. Девер - первый заместитель командира. Я с интересом рассматривала его, что называется вживую. Лицо словно вырублено из гранита. Не то, что улыбки - даже легкой усмешки на нём невозможно было представить. Что ж, с него и начнем, проверим, какие у него нервишки. Я стояла за плечом генерала. Эта позиция оказалась очень удобной - генерал меня не видит, зато офицеры корпуса видят отлично. И вот я, в ответ на сдержанный кивок, внимательно посмотрела в глаза заместителю и вдруг, скосив глаза к переносице, показала ему язык, скорчив при этом самое идиотское выражение лица, на какое была способна. От неожиданности он фыркнул прямо в лицо генералу. Ничего не понимая, Торн посмотрел на меня - на него смотрели широко распахнутые глаза обиженного ребенка, и нижняя губа слегка вздрагивала от сдерживаемых слез, а запинающийся голос шептал:
- Вы… вы… за что? - В бешенстве Торн обернулся к Деверу и влепил ему трое суток ареста за поведение, неподобающее офицеру, а офицер все продолжал и продолжал смеяться, потому что за спиной генерала, я все продолжала и продолжала корчить Деверу рожи.
Я была довольна. Конечно, было понятно - генералу доложат, как всё обстояло на самом деле, но я донесла до всех основную мысль: от меня можно ждать чего угодно, поэтому со мной лучше не связываться. Наши ребята быстро влились в новый коллектив, в то время как ко мне все еще продолжали приглядываться. Я не обижалась, я понимала их. Никто не верил моим офицерам, когда они доказывали, что служить под моим командованием достаточно комфортно, надо только хорошо выполнять свои обязанности. Я излишне не придираюсь, могу понять и помочь, а надо - и прикрыть, и даже совершить должностной проступок, что я очень скоро и продемонстрировала.
  ...Мой отряд бросили на помощь чужой базе. Как всегда, у нас все прошло отлично, а вот у соседей - нет. Один из отрядов опаздывал к звездолету, и что самое обидное, на каких-то пару часов. Командиры кораблей подчиняются корпорации, нанимающей их, каждая минута задержки стоит кучу денег, за которые корпорация очень строго спрашивает с командира. И все-таки нормальные командиры звездолетов идут на это, только не Вилли Смитт! В очень жесткой форме он уведомил всех, что отбытие корабля не будет отложено ни на минуту. Как его ни просили, все было бесполезно, он не собирался менять своего решения. Ну, гад, держись!
  - Я заметила небольшой просчет в маршруте движения, можно выиграть почти час, - с этими словами я вышла вперед, и, закрыв спиной экран с капитаном корабля, и знаками показала технику, чтобы он срочно отключил связь. Затем быстро обратилась к командиру отряда, отстававшему от графика:
  - У меня одна минута, слушайте внимательно. Пошлешь с оружием двух самых быстрых и выносливых ребят к звездолету. Они должны разрезать корпус корабля в районе грузового отсека. Разрез не менее метра. Звездолет не охраняется, так что все должно получиться. Потом полтора часа - на восстановление герметизации, двадцать минут на тестирование всех систем корабля. У вас будет около двух часов. Вколите стимуляторы всем, кто задерживает движение. Тех, кто откажется колоть, бросите. Меня не впутывать. Всю вину возьмешь на себя. Ну, отсидишь сколько-то в тюрьме, это все равно лучше, чем погибнуть. Он только успел понимающе кивнуть, как связь восстановилась, и я, как ни в чем не, бывало, продолжала:
  - Вот и почти два часа выигрыша! - Смитт подозрительно посмотрел на меня и еще раз напомнил, что отлет не будет задержан ни на минуту. Это были тяжелые часы, особенно потому, что нельзя было показать, что мы чего-то ждем. За пятнадцать минут до взлета Смитт приказал готовиться к запуску двигателей, и тут оказалось, что герметизация корабля нарушена! Начались поиски неисправности. Конечно, ребят сразу обнаружили, они не скрывали, что разрезали обшивку своим оружием, и что сделать это им приказал командир отряда. Но Смитт понял все. И то, что связь была прервана неслучайно, и то, что именно я посоветовала командиру так поступить. Смитт орал так, что дребезжали датчики. Он оскорблял, он пугал. Пугал МЕНЯ! Бедненький, да ему, чтобы напугать меня или ругаться со мной, нужно было еще расти и расти. Бессмысленные пререкания, переливание из пустого в порожнее было моим любимейшим занятием:
   - Я знаю, кто им подсказал так поступить, - шипел Смит. - Капитан Клер!
  - Что? - взвизгнула я. - Вы меня обвиняете? Это потому, что я - женщина?
  - При чем тут женщина? Я знаю, что это придумала ты!
   - Как это, при чем что я женщина? – гнула я свою линию. - Ни одного мужчину вы не обвиняли, только меня, не думаю, что это из личной неприязни (ведь мы не знакомы лично), остается сделать один единственный вывод, вы агрессивно относитесь ко мне, потому что я женщина! - О, я хорошо знала методику перевода стрелок, или, лучше сказать, перекладывания проблем с больной головы на здоровую. Увод спора в плоскость дискриминации по половому признаку - то, что надо. Уже через пять минут на Смитта страшно было смотреть, будь его воля, он бы придушил меня своими руками. Спор продолжался с неослабевающей силой.
  - А вы попробуйте, докажите!
 - И докажу, и тебя накажут.
 - А вас тогда вообще уволят! - я перестала притворяться дурочкой. - По инструкции вы должны были вокруг звездолета выставить охрану. Кто виноват, что вы этого не сделали? А теперь ищете крайних? Может, у вас корабль в таком безобразном техническом состоянии, что нет ничего удивительного, что он оказался разгерметизирован. Будете меня упрекать - я добьюсь технической проверки корабля, причем такой, что займет не день, не два, не неделю, а месяцы. Посмотрим, кому из нас будет хуже! - Смит от злости скрипел зубами, но возразить было нечего. Он, действительно, не выставил охрану, рассудив логически, что на пустом взлетном поле она ему не нужна, но теперь получалось, что вся ответственность за происшедшее (если он об этом сообщит корпорации), ляжет на него. Разумеется, он оказался благоразумен и никому ничего не сообщил, придумав какую-то несуществующую причину задержки. И командиру отряда, также, как и мне, все сошло с рук, впрочем, как и всегда. Но шила в мешке не утаишь, на нашей базе узнали обо всем еще до моего возвращения. Командир, готовый рискнуть своей карьерой, ради жизни подчиненных – это вызывало неподдельное уважение. С этого дня отношение ко мне изменилось, меня стали обожать, гордиться мною. Служить стало легко и приятно.

      Глава 14
       
      Если я чего-то хотела, то могла расшибиться в лепешку, чтобы получить желаемое. Это плохая черта, но что поделать, она являлась главной в моем характере.
 ...Я еще ничего не рассказывала о своей личной жизни и о моих отношениях с мужчинами. Меня их окружали сотни - красивые и безобразные, умные и не очень, и почти все они были влюблены в меня, говорю это без ложной скромности. Для меня же они - в качестве мужчин - не существовали. Не только потому, что я считала это неэтичным, просто мои амбиции не позволили бы мне завести роман с мужчиной ниже по званию, а тех, кто был выше, я не настолько уважала, чтобы влюбиться в них. И еще. В глубине души я считала всех моих сослуживцев грубыми мужланами, не способными подарить наслаждение умной, красивой, требовательной и избалованной в этом отношении женщине. Дело в том, что мне было с кем сравнивать.
Еще учась в Академии, когда у меня появилась небольшая материальная свобода, я нашла, куда вложить эти лишние деньги. Одна девушка, весьма искушенная в любовных наслаждениях, посоветовала мне отправиться на планету Молла. Обитатели этой планеты возвели искусство секса в некий культ. Лучших любовников и любовниц не было, пожалуй, во всей Галактике. Девочки, я советую вам начинать взрослую жизнь с посещения этой планеты. Вы узнаете свое тело, самих себя, и это убережет вас от ошибок и метаний от одного мужчины к другому. Больше ничего не буду рассказывать, захотите - узнаете все сами.
  Моим постоянным мужчиной стал Нир. Каждый свой отпуск я проводила с ним. Это не была любовь в полном смысле этого слова, мы жили в совершенно разных мирах, но с ним мне было хорошо. Он был сдержан так же, как и я. У него была своя личная жизнь, в которую он меня не посвящал - так же, как и я его. Это я все рассказываю к тому, что следующий мой карьерный прорыв произошел благодаря Ниру.
 Однажды мы отдыхали на море, вдруг я заметила, что один, достаточно большой участок кожи на спине заметно выделяется. Осторожно, чтоб Нир ничего не заметил, я стала всматриваться в него. Это оказалась силиконовая пленка, прикрывающая какой-то рисунок. Ловко поддев ногтем уголок, я резким рывком сорвала ее. Нир ойкнул, страшно испугавшись при этом. Так и есть! Силиконовая пленка скрывала татуировку, но какую!
   ...Во все времена воины украшали свои тела татуировкам. Иногда это были просто красивые рисунки, но чаще татуировка обозначала статус в воинской или общественной иерархии. Традиция существует и поныне. Я видела тысячи татуировок, меня было сложно удивить, но, увидев татуировку Нира, я ахнула - до этого я даже не подозревала, что подобная техника существует. Его татуировка была живой, в прямом смысле этого слова. На спине Нира был изображен какой-то местный хищник, что-то среднее между тигром, львом и леопардом, он вонзал клыки в шею лани или газели. Двигались капли крови, вытекающие из раны, двигалось тело, несчастного животного, бившегося в агонии, зубы хищника сжимались все сильнее, глаза слегка приоткрывались в такт пробегающей судороги.
 - Где ты сделал такую татуировку? – в восторге спросила я. Нир молчал. - Нир, если это секрет, то я клянусь, что никому об этом не расскажу. - Нир молчал. Что я только ни делала, чтобы заставить его рассказать - угрожала, провоцировала, умоляла. Все было напрасно, Нир молчал. «Ладно, - подумала я, - я найду способ разузнать! Пусть это займет уйму времени, но ничего, ради информации о такой татуировке я готова им пожертвовать!». И я начала осторожные расспросы. Тут главное - знать, кого и о чем спрашивать. Мужчины, если считают, что находятся в кругу своих, бывают болтливее женщин. А поскольку я была "своее не бывает", то очень скоро добыла все интересующие меня сведения.
 ...Оказывается, когда информация о культе секса, процветающем на этой планете, просочилась по всем Звездным системам, достигнув ушей людей, обладающих достаточными материальными средствами, на эту планету хлынул поток желающих, приобщиться к такому прекрасному культу. Особенно преуспели мужчины и женщины, чьи профессии были связаны с большим риском для жизни и получающие немалые деньги за этот самый риск, я говорю, в том числе и о спасателях. К большому сожалению, очень часто они вели себя, как свиньи. Их вроде бы можно понять, стрессы, которые они постоянно испытывают, расшатывают нервную систему, но и жители этой планеты также не обязаны были терпеть подобное отношение. Постоянные вызовы полиции, аресты, депортация с планеты, возмещение морального и физического ущерба стали обыденным делом. И вот среди жителей Моллу родилось движение, требующее запретить посещение этой планеты с целью сексуальной эксплуатации приверженцев существующего культа. Это движение получило большой размах, и вдруг всех членов этого движения объявили вне закона и стали жестоко преследовать.
 …Правительство, до этого времени вопящее о беззакониях, чинимых прибывающими искателями удовольствий, как только их поток резко снизился, поняло, что с прекращением посещений исчезает поступление огромного количества денег, оставляемых щедрыми, хоть и беспокойными гостями. Тут же защитники планеты, превратились в ее врагов, на которых открылось жестокое гонение. Все это произошло много лет назад, до того момента, как я попала на эту планету.
 Члены движения протеста не сдались, они ушли в подполье. Чтобы узнавать друг друга, они придумали способ, который нельзя было подделать (как, например, документы или амулеты), нельзя выпытать (чтобы узнать кодовое слово или фразу-пароль), они придумали нечто намного лучшее. Все члены движения протеста стали носить татуировку. Ее название было киттау-тау, что-то вроде неживая жизнь. Искусство нанесения такой татуировки было стародавней традицией, запрещенной уже много лет. Раньше она передавалась из поколения в поколение, мастера держали тайны ее нанесения в большом секрете. Нанесение такой татуировки - невероятно сложный, но, главное, непереносимо болезненный процесс. Обезболить эту процедуру невозможно, иначе движения картинки станут неточными, беспорядочно-хаотичными. А все дело в том, что чтобы рисунок казался живым, некоторые его точки соединяют с нейронами, передающими импульсы спинного мозга, их соединяют сверхтонкими волокнами. Это главный принцип всех татуировок киттау-тау. Понятно - чем сложнее рисунок, тем выше должно быть мастерство и знание движения определенных групп мышц при расслаблении и напряжении. Считалось, что искусство нанесения таких татуировок утеряно. Как оказалось, это было ошибочное мнение. Думаю, вам не надо говорить, что я захотела иметь такую татуировку.

      Глава 15
    
      Очень хотелось знать, какие ещё рисунки таких татуировок бывают, но Нир молчал, как и подобает партизану или подпольщику. Я ему объяснила, что мне нет никакого дела ни до тайной организации, ни до имен её членов, только татуировка - и всё. Нир был неумолим. Я решила найти в музеях или архивах образцы подобных картин, но когда я увидела фотографии, была сильно разочарована, статические картинки, очень красивые, но это было не то. Потом я поняла - рисунок двигается, только когда жив "носитель", на фотографиях же движение отсутствует, а добровольно демонстрировать изменения рисунка на своем теле, скорее всего, никто из членов этого общества не согласился, ее только потому, что тем самым они выдали бы себя, а ещё и потому, что нанесение этих изуверских тату было запрещено законом, и нанесшего их мастера ждала бы тюрьма. Мое желание иметь такое тату только усилилось, и я снова взялась за Нира:
 - Тебе же нужны деньги? Хорошо, не тебе, так мастеру, который наносит тату. Я могу заплатить!
 - Не в деньгах дело! - взорвался Нир. - Ты не должна даже знать, что такая техника существует, а уж о том, чтобы нанести такое тату тебе, не может быть и речи.
  - Это почему же?! – возмутилась я.
 - Во-первых, это очень больно. И боль не кратковременная, а долгая, мучительная и изматывающая. Тончайшие иглы вгоняют в тело, вернее, не иглы, а тончайшие крючочки. Поддевают участки нервной ткани и буквально приваривают к ней волокна, соединенные с определенными участками кожи. Чем больше таких соединений, тем активнее движение рисунка. Мастер не может ошибиться, важно все - месторасположение рисунка на коже, вернее, амплитуда движения мышц под ней, длина самих волокон, скорость нервных импульсов на этом участке. Рисунки стараются наносить, возможно, ближе к позвоночнику, а это, как ты понимаешь может закончиться полной неподвижностью, если мастер ошибется… или умышленно захочет навредить, - чуть запнувшись, добавил он.
 Во-вторых, мастер должен быть уверен, что тот, кому он наносит рисунок, выдержит процедуру до конца, поэтому сначала необходимо пройти испытание. Испытание болью (при этих словах я содрогнулась и немного засомневалась в необходимости нанесения киттау-тау), Нир успокоился, решив, что смог переубедить меня, и в наших отношениях снова наступила тишь да гладь.
  ...Мы с Ниром торопились в клуб на открытие какого-то шоу. Чтобы побыстрее до него добраться, сокращали расстояние, двигаясь проходными дворами. В одном из таких переулков мы наткнулись на группу. Шесть или семь мужчин плотным кольцом окружили девушку, настолько плотным, что ее почти не было видно. Я недовольно поморщилась, не очень-то приятное зрелище, хотя кому что нравится, и, стараясь как можно дальше обойти эту компанию, быстро двинулась вперед. За девушку я не переживала, если бы что-то происходило без ее желания, стоило только нажать кнопку на браслете, и полиция немедленно бы примчалась на вызов, где бы девушка ни находилась.
 Подобные инциденты, случавшиеся в недалеком прошлом и происходящие без согласия девушек или юношей, вызывали бурю возмущения у жителей планеты. Как раз это и спровоцировало появление тайного сообщества, к которому принадлежал Нир. Тогда же несовершеннолетним детям в обязательном порядке и всем остальным желающим, были выданы браслеты с датчиком, определяющим местоположения человека, и кнопкой вызова помощи. Полиция также прибывала в случае несанкционированного снятия браслета или при блокировке сигналов. Поэтому, поскольку девушка, которую мы с Ниром увидели, не вызывала помощь, значит, ситуация её вполне устраивала. И тут Нир больно сжал мою руку. Я молча вопросительно посмотрела на него, уж очень не хотелось привлекать к нам внимание этих орангутангов. Нир оттянул меня за ближайший угол дома:
  - Там с ними Тия, - задыхаясь то ли от волнения, то ли от отчаяния сказал он.
  - Что за Тия? – сразу заинтересовалась я, поскольку до этого не замечала в окружении Нира лиц женского пола.
 - Моя двоюродная сестра. Ей нужна помощь! – и он умоляюще посмотрел на меня.
- Почему она её не вызовет? – удивилась я, совершенно не понимая, почему девушка медлит.
- Она не может, - тихо и глухо ответил Нир. - Она - одна из наших. Мы не носим браслетов, чтобы нас невозможно было отследить. – Это меняло все. Я осторожно выглянула из-за угла. Нет, вдвоем с Ниром с ними мы не справимся. Парни были в той стадии опьянения, когда мозги уже были отключены напрочь. Я думала несколько секунд, перебирая в уме разные варианты решения этой ситуации, а потом приказала Жужику приблизиться к ним. Что-то форма мужчин показалась мне очень знакомой. Так и есть, на мужчинах была форма спасателей, только не нашей базы. Мне нужны были их личные номера, по традиции выбитые на металлических пластинках, которые они носили на цепочках на шее вместо амулетов. Жужик передал мне и эти сведения. Потом пять минут ушло на то, чтобы выяснить имя их непосредственного командира и номер его телефона, еще минута - на ожидание, пока он соизволил принять вызов. Увидев его, вернее, картину, которая открывалась позади него, в виде обнаженной девушки на кровати, я поняла и простила столь длительную задержку с ответом, и даже немного ему посочувствовала. Он был зол, раздражен, поэтому достаточно грозно рыкнул в трубку, требуя сообщить, что мне от него надо. Я лучезарно улыбнулась и чуть кокетливо представилась. Все его недовольство сдуло, словно ветром. Милый, любезный молодой человек, совершенно забывший о барышне, что лежала за его спиной. Я кратко обрисовала ситуацию, и, не вдаваясь в подробности, попросила его приказать своим ребятам оставить девушку в покое. Для наглядности подключила к его телефону изображение, что передавал Жужик. Он понял все с полуслова. Включил сигнал срочного вызова своей команды. Телефоны зазвонили у всех одновременно. Командир не расщедрился на объяснения, просто приказал всем отойти от девушки на три шага. Беспрекословное подчинение приказам было уже у них в крови. Даже в дупель пьяные, они четко выполнили команду, отойдя точно на три шага от девушки. Нир окликнул её по имени, и она опрометью бросилась к нам. Я немного задержалась, ожидая Жужика, и даже успела немного полюбезничать по телефону с командиром этих незадачливых ухажеров. Он сходу попытался назначить мне свидание, но с него достаточно было и одной моей благодарности. Потом я догнала Нира с Тией. Девушка, захлебывалась слезами, рассказывая, как ей было страшно, и без конца благодарила меня за своё спасение. А через пару дней Нир сказал мне, что если у меня осталось желание заполучить татуировку, то один из мастеров согласен сделать её. Ура!
 Для начала меня проверяли, способна ли я вынести боль. Я даже не пискнула, несмотря на все их ухищрения, но не потому, что я такая мужественная, а потому что у меня такие обезболивающие препараты, о каких они и слыхом не слыхивали. Мышцы и нервы реагировали адекватно, что им еще нужно? Небольшой спор разгорелся с мастером из-за рисунка, у девушек по традиции на рисунках были только растения, например, тростник, что колышется под ветром. Меня это совершенно не устраивало. После длительных препирательств у меня на плече оказалась змея, приподнимающая голову с движущимся раздвоенным языком, тело змеи свивалось в кольца, постоянно меняя рисунок. Я не могла налюбоваться на этот шедевр, жаль только, что видно его было только в зеркало.
  А потом мастер нанес мне еще один рисунок, его личный подарок за спасение Тии - маленькую бабочку на ягодице. Это была не просто бабочка. Внешне она казалась неподвижной, но если внимательно вглядываться в расцветку на крыльях, то человек погружался в какой-то необыкновенный транс, при котором сексуальное желание возрастало многократно, и момент наслаждения становился незабываемым. Главное - человек не помнил, что погрузило его в подобное состояние. Думаю, все самые знаменитые любовницы имели подобные татуировки, они были тем же оружием. В этом я потом смогла убедиться и сама. Как мне ни было жалко, но и змею, и бабочку пришлось спрятать под непрозрачной силиконовой пленкой в тон моей кожи, иначе мне пришлось бы объяснять, где мне их нанесли, а я этого сделать не могла по вполне понятным причинам.

      Глава 16
    
      Мне иногда кажется, что в моей жизни не бывает ничего случайного. Взять хотя бы эту татуировка со змеёй, очень скоро она сослужила мне хорошую службу.
  ...Работа спасательных отрядов достаточно хорошо оплачивалась, но степень выживаемости спасателей зависела от нескольких составляющих - ума, порядочности командного состава, и, конечно, от везения. Однако, условия работы иногда бывали такими, что без человеческих жертв обойтись было невозможно. Конечно, корпорации, нанимающие спасательные отряды, старались на самые опасные участки посылать людей, выплата родственникам, которых, в случае гибели, была бы минимальной. Я говорю о базе спасателей, на которой служили мужчины, приговорённые к длительным срокам тюремного заключения. В некоторых случаях заключение разрешалось заменять службой на этой базе. Надо ли говорить, что работа на самых смертельно опасных участках доставалась именно им. Чтобы выживать, этим людям пришлось стать лучшими в нашей профессии. Они могли передвигаться в абсолютной темноте по поверхности любой степени сложности, подчиняясь только голосу командира, ориентироваться под землей, выбирая правильное направление, например, в лабиринте ходов. А уж о физической подготовке и говорить не приходится, она была на порядок выше, чем у наших ребят.
     Так случилось, что база, на которой служили заключенные и наша были задействованы для эвакуации людей с очень сложной в геологическом отношении планеты. Почти все население находилось под землей, выводить их необходимо было через шурфы и шахты. В подобных условиях наши ребята ещё никогда не работали, на подготовку нам дали один месяц. Две наши базы дислоцировались на одной территории, но во избежание инцидентов база с заключенными была отделена от нас энергетическим забором.
      Изучив условия, в которых должны были работать наши ребята, я схватилась за голову. Мне нужны были инструкторы, причем, самые лучшие, как раз такие, какие находились за энергетическим забором... и я отправилась к ним в гости. Меня встретили сдержанно и настороженно. Женщин тут не любили, так как большинство заключенных находилось здесь именно из-за них. Офицеры были грубы, и делать для меня исключение не собирались. Мне это было безразлично, я хотела получить помощь, и была уверенна, что добьюсь этого любым способом. На мою просьбу выделить для нас несколько инструкторов, мне внешне любезно, но со скрытой насмешкой, предложили самой выбрать подходящих людей и самой добиться их добровольного согласия. Было понятно, что мне предлагают осуществить неосуществимое. Но они меня плохо знали. Без малейшего страха, в полном одиночестве я отправилась на тренажерные площадки в поисках кандидатов.
   Почему мне разрешили идти одной? Они бравировали, изображая полное безразличие к моей судьбе и возможным неприятностям, что могли со мной произойти. Но я отлично понимала - если со мной что-то случится, командиру базы несдобровать. За мной, разумеется, приглядывали, но издалека и очень осторожно. Наконец, я выбрала один взвод - парни были все, как на подбор, резкие, дерзкие, быстрые. Я остановилась около них и стала внимательно наблюдать за тренировкой, одновременно раздумывая, как мне уговорить их стать на один месяц инструкторами для наших ребят. Под моим взглядом они подтянулись, стараясь выглядеть поэффектнее, но выглядеть ещё эффектнее просто невозможно. Все они были покрыты татуировками от шеи до пяток. Наносить рисунки на лицо запрещалось, иначе и лиц невозможно было бы разглядеть. Они любили татуировки! Это и был тот крючок, на который я их смогла поймать. Заметив, что я внимательно вглядываюсь в рисунки, командир взвода не выдержал и нагловато спросил:
 - Вы любите татуировки? Или татуированных мужчин? - при этих словах весь взвод заржал, другого слова для характеристики такого смеха я подобрать не могла.
- К сожалению, смотреть, честно говоря, не на что, - с откровенным пренебрежением явно провоцируя скандал, ответила я, умышленно проигнорировав второй вопрос. - Рисунки, прямо скажем, так себе. - Это послужило сигналом, в ту же секунду они бросили заниматься и окружили меня.
    
   - Мадам где-то видела лучше? - с позывами на учтивость спросил один из команды, вероятно, самый образованный из них.
    - Не просто видела, татуировка, при виде которой все ваши наколки покажутся дешевой мазней, есть на моем левом плече, - наилюбезнейшим тоном подтвердила я.
    - И мадам сможет её продемонстрировать? – не унимался парень. В голосе говорившего было столько недоверчивого сарказма, что если бы я заранее не планировала показать свое тату, то сделала бы это обязательно.
  - Хорошо, - сделав вид, что я о чем-то раздумывала, но потом отбросила сомнения, решившись на что-то важное, - сказала я. – Так и быть я покажу вам свою татуировку, но с двумя условиями. Первое - вы никому и никогда не расскажете то, что видели. Вы потом поймёте, почему я этого требую. Второе - вы целый месяц будете инструкторами по подготовке наших ребят к предстоящей операции, и учить будете на совесть.
   - Вы оголите плечо, и за это мы будем целый месяц "горбатиться" на вас, подвергаясь насмешкам со всех сторон? - Я посчитала это замечание резонным и немного изменила второе условие:
 - Хорошо, с нажимом ответила я. - Если вы САМИ признаете, что моя татуировка в сто раз лучше всех ваших, вместе взятых, вы станете нашими инструкторами. - Против такого условия они не возражали. Первое условие было чисто формальным, я отлично знала, что моя тайна скоро станет известна всем, информация о ней пойдет гулять среди спасателей всех отрядов и баз, обрастая немыслимыми подробностями. Ну и пусть. Я расстегнула китель, стащила его с одного плеча вместе с нижним бельем и оголила часть спины.
… То, что я так долго задержалась около одного взвода, не могло не остаться незамеченным. За нами следили сотни человек, но подойти не могли, это было бы нарушением всех неписаных правил военного этикета. Когда же я стала стаскивать одежду, переполошились и все офицеры вместе с командиром. Но что происходит в действительности, никто не понимал. Моя змея на плече была уже совершенно «ручной»: я могла сделать ее неподвижной, могла заставить двигать только языком, или собираться кольцами, это было очень красиво. Чтоб добиться наибольшего впечатления от зрителей, открыв татуировку, я представила им неподвижно замершую змею. Они столпились вокруг меня, вглядываясь в рисунок:
  - Змея. И что в ней такого осо... - не успел командир закончить фразу, как моя змейка резко приподняла голову, и, высунув раздвоенный язык, стала гневно свиваться в кольца. - А-а-а! - заорал командир, резко отпрянув от меня, вместе с ним отшатнулись и остальные.
 - Не бойтесь, мальчики, эта змейка не живая, она вас не укусит, - насмешливо с ядовитыми нотками в голосе сказала я. Когда прошел первый шок, "мальчики" с радостным восторгом склонились над рисунком.
 - Как такое может быть, как такое возможно? - посыпались вопросы со всех сторон. Я с садистским наслаждением описала весь процесс нанесения таких рисунков, не забыла и о болевых шоках, сопровождающих каждую третью попытку вытерпеть боль. Парни слушали меня, открыв рты, так слушают дети страшную, но невероятно интересную сказку. Потом я таинственно намекнула о принесённой клятве, сохранить в секрете место, где мне наносили этот рисунок (это я упомянула для того, чтобы они мне не надоедали с просьбами рассказать, где наносят такие татуировки, поскольку, судя по их лихорадочно блестевшим глазам, они теперь только и будут мечтать об этом). Мужчины были совершенно сломлены морально, мой авторитет вознесся на недосягаемую высоту. Я получила два десятка отличных инструкторов, благодаря которым было спасено немало жизней, и моих подчиненных в том числе.
 ... К сожалению, именно тогда закончился мой взлёт, нет, не по карьерной лестнице, по жизни. И началось движение вниз, к моей гибели.

     Глава 17
       
      Я уже была уже в звании майора, мне присвоили титул Лучшего Штурмана всех Звездных систем. Моя фотография с выбитыми под ней золотыми буквами украшала стены Академии, в которой я учились, красуясь на стенде "Гордость Академии". Мне было посвящено несколько страниц в учебнике. Некоторые маршруты, проложенные мной, считались образцами, по ним сверяли уровень подготовки штурманов. Мое самолюбие и тщеславие уже были удовлетворены сверх всякой меры, и постепенно появилось ощущение, что дальше двигаться некуда. Полгода я боролась с собой, пытаясь выйти из этого состояния. Всё было напрасно, мне становилось неинтересно жить, а это, учитывая специфику моей работы, очень-очень плохо, так как могло привести к трагедии. Психолог, к которому я обратилась за помощью, проанализировав моё состояние, сделала вывод - у меня произошло переосмысление жизненных приоритетов, я "созрела" для создания семьи.
   ...Энни выключила монитор. Ей нужно было немного подумать. Все эти дни, что она слушала Эрику: сначала с восторгом - от мысли, что является носителем генов такой женщины, потом - с унынием, чувство собственной ущербности становилось невыносимым, потом с беспокойством, когда Эрика заговорила о гибели, Энни ждала и ждала рассказа о любви, что обязательно должна была случиться в жизни Эрики. Холодные, лишенные даже тончайшего налета романтики слова о создании семьи, покоробили Энни. Подобная прямолинейность и деловитая целесообразность отталкивали. Как можно так холодно рассуждать о замужестве? Вот она бы вышла замуж только по очень большой любви! Как можно основывать семейное счастье, опираясь на голый расчет? Такой рациональный подход был для Энни чужд. Хотя... ведь Эрике уже сорок лет, при двадцатилетней внешности. Может, когда достигают её возраста, начинают рассуждать так же?
 "Что ж, посмотрим, как она решила проблему замужества", - вдоволь повозмущавшись прагматичностью Эрики, подумала Энни и снова включила экран, не в силах сдержать любопытство.
 ... - Муж мне был нужен самый лучший (Энни засмеялась - Эрика неисправима, мужа она собиралась выбирать, словно товар в супермаркете). Я взялась за рейтинг самых завидных женихов всех Звездных систем, пришлось сортировать громадный список. Сначала исключила всех мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией, потом всех ниже меня ростом, потом всех, кто был старше меня на тридцать и более лет, потом тех, кто был младше на двадцать, потом тех, кто лично не владел состоянием и ожидал смерти богатых родственников. Потом тех, у кого были дети от предыдущих браков, а значит, и алименты, и выплаты женам, и всеми вытекающими из этого проблемами. Потом тех, чьи странности показались мне несовместимыми с семейной жизнью. В результате осталось пятьсот особ. Мужчин из этого списка, я стала изучать лично, поднимая всю подноготную, известную СМИ. ОН стоял под номером сто двадцать. Едва взглянув на фотографию, я сразу поняла — это мой мужчина. Мне больше не нужно искать, я выбрала того, кто был мне нужен.
Начался кропотливый сбор информации. Времени было много. Я написала заявление об отставке, но меня не хотели отпускать, предложив годовой оплачиваемый отпуск. Во время отпуска меня несколько раз привлекали к решению некоторых проблем, я помогала с удовольствием. Скоро о Грегори Альберте Эдварде Крайтоне (таково было полное имя моего избранника) я знала всё, что только можно было узнать. С каждой новой строчкой полученной информации он нравился мне все больше и больше. Красив, высок, энергичен, умен. Состояние, оставленное родителями, увеличил втрое. И это при том, что был он азартен и проигрывал немалые суммы в казино, разного рода тотализаторах и просто в спорах. Носит дворянский титул, который считает смешным атавизмом. Обожает двух своих престарелых тётушек, постоянно сопровождая их в оперу, которую те страстно обожают, а он столь же страстно ненавидит. Имеет друзей во всех слоях общества, потому что демократичен, весел, открыт. Была только одна тучка была на этом, в общем-то, безоблачном небосклоне - его отношения с прекрасным полом. За Грегом тянулся шлейф из разбитых сердец, и этот шлейф был нескончаемым. Он быстро увлекался, быстро добивался взаимности и так же быстро остывал. Это меня немного огорчило. И ещё. Рядом с ним незримо присутствовала какая-то дальняя родственница, много лет безнадежно и безответно влюбленная в него. Грег не обращал на неё никакого внимания, но она, словно липучка, двигалась вслед за ним, куда бы его ни занесло. Леди Джейн Лилиана Дейлин (это имя ещё всплывет в моём рассказе, я и о ней стала собирать сведения. Сначала я даже думала, что они друзья, так как, несмотря на всю её красоту, даже скажу честно - сказочную красоту, романа между ними не было. Её подозрительно идеальная красота заставила меня покопаться в её прошлом, начиная с детства. И что же? Оказывается, в детстве она не была такой красивой, и даже имела другие черты лица, а потом поменяла внешность, подстраиваясь под вкус Грега. Ему нравились девушки с темными волосами, смуглой кожей, синими глазами и удлиненным овалом лица. Но он, несмотря на все её ухищрения, так и не женился на ней. Это вселило в меня надежду, что я смогу его завоевать.
  Личностью Грегори Крайтона я занималась уже полгода, и часто ловила себя на мысли, что до чего же это странно - я знала о нем так много, а он даже не подозревал о моём существовании. Этому пора было положить конец. Я самой себе напоминала кошку, притаившуюся у мышиной норки. Но такова жизнь. Я начала охоту!

      Глава 18
    
      Разумеется, так просто я не могла подойти к Грегу. Для этого я разработала план, как привлечь его внимание, сразив наповал, причём, в прямом смысле этого слова. Я продумала всё. Место должно быть достаточно изысканным, малолюдным, и, в тоже время, общедоступным. Изучив образ жизни Грега, я выбрала оперный театр, куда он раз в две недели сопровождал своих тётушек. Я ходила следом за ними, как тень. Очень скоро я узнала, что каждый раз, не имея больше сил любоваться и наслаждаться оперой, он в середине акта выходил в фойе и бродил в одиночестве, рассматривая афиши. Вот такой момент я и выбрала для нашего первого знакомства. Я не старалась подстроиться под его вкус, как это сделала леди Джейн, я была уверена, что понравлюсь ему и при своей внешности, возможно, даже ещё больше - благодаря контрасту. Так и произошло.
Самым уязвимым моментом в моей операции был точный расчет времени. Наша встреча должна была произойти ровно за полторы минуты до окончания акта и именно в определенном месте, так называемой "слепой зоне" - небольшом кусочке фойе, не охваченным обзором видеокамер.
 Грег, вдоволь нагулявшись по коридорам и буфетам, возвращался в зал, чтобы помочь тётушкам выбраться из толчеи. В этот момент он увидел привлекательную особу, которая, не замечая его, поправляла чулок, достаточно высоко приподнимая при этом юбку (разумеется, вы догадались, что этой особой была я). Мимо такого зрелища Грег не смог пройти спокойно, сработал рефлекс, выработанный годами, и его рука легонько шлепнула меня по мягкому месту. Этого-то я и ждала! Точно рассчитанным движением ноги я ударила его в грудь, в болевую точку, парализующую дыхание. Он осел на пол, открыл рот, пытался вздохнуть, но ничего не получалось.
… Я долго думала, как поэффектнее к нему подкатить. Классика жанра твердила, что необходимо угадать момент, когда он меня либо нечаянно толкнет, и я уроню, какие-то вещи, либо нечаянно ударит открывшейся дверью, и тогда девушка все из себя такая несчастная и растерянная, благосклонно примет предложенную мужчиной помощью ну и дальше по накатанной. Я сразу отказалась от подобного сценария, главная причина заключалась в том, что я планировала с Грегори длительные отношения, а это значило, что мой характер очень скоро даст себя знать, а, поскольку на невинную ромашку я явно не тянула, то Грегори сразу заподозрит и в специально подготовленном знакомстве (ну это еще можно было бы объяснить страстной влюбленностью), и в явном притворстве, мне этого не хотелось, поэтому я решила идти от противного.
-… В эту минуту прозвенел звонок, двери распахнулись, и первые зрители хлынули из зала в фойе. Вот тогда я ударила его второй раз, снимая паралич. Он начал жадно хватать воздух ртом, а я, с издёвкой глядя ему в глаза, закричала притворно-взволнованным голосом:
- Пожалуйста, помогите! У мужчины сердечный приступ! - нас мигом окружила толпа, кто-то вызвал врача, тетушки Грега заботливо кудахтали около него, а Грег смотрел на меня. Так смотрел, что, если бы взгляд мог испепелять, я бы уже стала кучкой золы. Но это было не все. У меня для него был заготовлен небольшой сюрприз. - Вы знаете, - с истеричными нотками в голосе сказала я, - приступ случился, когда он вышел из зала. Я слышала его слова: "Какая музыка! Какая музыка! Эмоции душат, переполняют меня!", а потом он, словно подкошенный, упал на пол. Я думаю, что сердечный приступ случился из-за волнения, которое он испытал, слушая музыку. - Мои слова дышали откровенным сарказмом. Уверена, что Грег просто не способен был произнести подобное, тем более, по отношению к такому ненавистному времяпровождению, но тётушки поверили безоговорочно.
 - Грег! - взвизгнула одна из них. - Мальчик мой, зачем же ты так долго скрывал свои чувства? Зачем притворялся, что не любишь классическую музыку? Хотя я никогда в это по-настоящему не верила. Дорогой мой, ты такой же тонкий и чувствующий прекрасное человек, как и все в нашем роду! - Она верещала и верещала, а Грег смотрел и смотрел, и ненависть в его взгляде превысила все мыслимые пределы. Но мне пора было уходить. Ещё раз, ехидно улыбнувшись ему на прощание и чуть подмигнув, я исчезла. Как он меня искал! Тем более что эта история в интерпретации тётушек попала в газеты, и над Грегом не издевался только ленивый. Но все его старания были напрасны. Я знала, когда надо вновь появиться на его пути - тогда, только тогда, и, ни минутой раньше.

      Глава 19
    
    
      Я дала Грегу три недели, чтобы перестать злиться на меня и взглянуть на происшедшую ситуацию с юмором. Потом вновь напомнила о себе. Наша встреча произошла на стадионе. Я была в джинсах, футболке, кепке, в руках держала флажок команды, за которую болела. Со спины он не узнал бы меня ни за что в жизни. Все шло точно по сценарию. Зрители толпой двинулись на трибуны, я специально подгадала так, чтобы он нечаянно толкнул меня в спину. В бешенстве оглянулась, встретилась с ним взглядом, ойкнула и врезалась в толпу, исчезая из вида. В этот раз я оставила ему несколько подсказок, как меня разыскать. Он позвонил через три дня. Я была польщена, этот номер знали всего десять человек. Грег вежливо извинился за своё поведение в театре, мне пришлось извиниться также. Предложил вместе поужинать, отметив такое грандиозное примирение, я согласилась.
  Он знал обо мне все, так же, как и я о нем. Его восхищение мною не поддавалось описанию. Он сразу представил меня своим друзьям, как свою девушку, а спустя всего два месяца предложил выйти за него замуж. Честно скажу - моя секретная бабочка сыграла в этом не последнюю роль. Я была счастлива, самоуверенна и… как ни стыдно это сказать очень жестока, жестока по отношению к Джейн. Без обиняков заявила ей, что, если она и впредь желает находиться в окружении моего мужа, то ей придется выйти замуж. Потенциальную одинокую соперницу я не потерплю. Это было моей первой ошибкой.
Не знаю, чем руководствовалась Джейн, какие чувства ею двигали (я бы на её месте собрала в кулак всю свою волю, и оставила нас в покое), а вот Джейн поступила иначе - она безропотно подчинилась моему требованию и… вышла замуж. Узнав о её выборе, я честно пыталась её отговорить. Джейн очень спокойно объяснила, что после моих слов она загадала, кто первым предложит ей выйти за него замуж, за того она и выйдет. Если сравнивать моего Грега и её мужа, то на первый взгляд покажется, что они были очень похожи. Знатны, состоятельны, образованы, умны, красивы. Но вот их человеческие качества разительно отличались. Грег искренний, увлекающийся, щедрый и добрый, он помогал очень и очень многим, ничего не ожидая в ответ.
 Муж Джейн был скрытен, хотя, подражая Грегу, пытался изображать из себя рубаху-парня. Он был недоверчив, жесток и очень жаден. Нет, не той жадностью, что заставляет подлизывать тарелки и собирать все крошечки хлеба, рассыпанные по столу, или носить старую, штопаную одежду. Его жадность была другого рода - он старался сграбастать всё самое лучшее, до чего только мог дотянуться. Это был неприятный, и даже страшный человек. И теперь, благодаря Джейн, Томас Кристофер Блер вошёл в нашу жизнь. Я сама поставила такие условия, и теперь была вынуждена следовать им.
  Три года пролетели, как чудесный сон. Мы с Грегом были очень популярной парой - богатые, красивые, влюбленные. Детей решили пока не заводить, посчитав, что ещё не все взяли от жизни, чтобы так обременять себя. А вот у Джейн родился сын. Она сразу изменила свой образ жизни и отдавала всё внимание сыну. Сыну и ...Грегу. Если была возможность побыть в его обществе, она неизменно пользовалась ею. Очевидно, Томас её ревновал. Да и как можно не ревновать, видя такую необъяснимую привязанность. Думаю, Томас стал ненавидеть Грега, мечтая отомстить ему за унижение. И еще думаю, что он решил выбрать меня орудием мести. Как говориться, око за око. В это год произошло несколько важных событий.
   ...Сначала я узнала из новостей, что планета Теона признана геологически нестабильной, и было принято решение свернуть на ней все работы, а саму планету уничтожить. Такие решения принимались, если остатки погибшей планеты могли представлять опасность для движения кораблей при совершении ими квантовых скачков. Тогда планету бурили чуть ли не до ядра, "начиняя" шурфы специальными взрывными капсулами. От нее после взрыва оставалась только мельчайшая пыль. Это было дорогое удовольствие, и применялось оно в очень редких случаях.
  День уничтожения Теоны был точно известен. Я предложила Грегу полететь и полюбоваться на это зрелище. Надо сказать, что он ничего не знал ни о Теоне, ни о теонии. Тогда, зная, что скоро планета должна погибнуть, я рассказала ему всё, что знала об этом минерале и его свойствах. Это было моей второй страшной ошибкой.
Единственное, что я утаила от Грега - было существование Жужика, этой тайной я не хотела делиться ни с кем.
 Взрыв планеты - совершенно невероятное зрелище! Мы любовались им на безопасном расстоянии, в окружении огромного множества кораблей с туристами. Планета увеличивалась и увеличилась в размерах, словно раздуваясь, потом окрасилась оранжевым цветом — это долю секунды горела каждая её пылинка. И все... Чернота.
  Грег страшно дулся на меня из-за того, что я раньше ничего не сказала ему о Теоне. Теперь даже самый крошечный кусочек минерала стоил состояние. Я огорченно вздыхала, зная, что виновата...
    ...А потом произошло еще одно событие. Томас устал ждать, когда я упаду в его объятия, и однажды, напившись до чертиков, решил "проявить инициативу".

      Глава 20
    
      Джейн с мужем пригласили нас в свой дом, расположенный на побережье. Я лежала у бассейна, наслаждаясь послеобеденной сиестой, Грег предпочитал прохладу комнаты, Джейн куда-то отлучилась по делам. Вот тогда-то всё и произошло. Я почувствовала, как руки гладят меня по спине, втирая крем для загара. То, что это руки не Грега, я и предположить не могла, поэтому замурлыкала от удовольствия, от такого неожиданного массажа. Но мое "мурлыканье" истолковали превратно. Эти же руки стали грубо сдирать с меня трусики. Мгновенно развернувшись, я увидела невменяемое лицо Томаса. В глазах совершенно бессмысленное, злобное выражение, рот полуоткрыт, зубы оскалены. Я поняла, что он или сильно пьян, или под действием каких-то препаратов. Увидев, что я сейчас закричу, Томас схватил полотенце и заткнул им мне рот.
 Вот дурак! Что толку затыкать мне рот, если руки у меня свободны? Вырвав изо рта кляп, я стала наносить кулаками достаточно ощутимые удары, стараясь попасть в лицо, при этом я извивалась, чтоб вывернуться из-под его тела и убежать. Меня поразило, что он совершенно не понимал, что всё происходит. Он пытался изнасиловать меня на абсолютно открытом пространстве, нас видели десятки глаз не только слуг, но и гостей, а очень скоро нас увидели ещё и глаза Грега. Как они дрались! Когда Грег отбросил Томаса от меня, тот словно только этого и ждал. Совершенно забыв обо мне, он с яростью и ревом бросился на Грега. Такая ярость не могла быть случайной или спонтанной, это была долго вынашиваемая, и вдруг случайно прорвавшаяся ненависть.
 Я самостоятельно не смогла бы их остановить, поэтому бросилась за охраной. В эту минуту я увидела Джейн. Она стояла и смотрела... на меня. Думаю, если до этой минуты она меня не ненавидела, то теперь возненавидела точно. Два самых важных для неё мужчины дрались на её глазах из-за другой женщины. Но что я могла сделать? Да, Грега я увела, признаю, но вот Томас мне и даром не был нужен. Грега и Томаса разняли, мы немедленно уехали. Я считала, что всё получилось даже очень хорошо. Можно было теперь не притворяться друзьями Джейн и Томаса, и больше не видеть влюбленные в моего мужа глаза этой женщины. Я успокоилась и решила, что теперь не что больше не омрачит моей жизни, вернее нашей с Грегори жизни… и снова ошиблась.
 Мы общались с людьми и вращались в круге людей, обладающими очень большой властью, даже не столько с этими самыми людьми, сколько с их детьми, родственниками, любовницами. И вот на вечеринке по случаю дня рождения одной из моих многочисленных приятельниц, когда ее отец произносил тост, его срочно вызвали в кабинет. Было понятно, что звонок был очень важным. Я просто всей кожей почувствовала, что должна знать, о чем будут говорить в кабинете, поэтому вдогонку за хозяином дома послала своего Жужика. Когда Жужик вернулся, вслед за хозяином дома, я себе чуть все руки не искусала от нетерпения увидеть то, что видел и слышал Жужик. Но, к сожалению, в этом доме не было ни одного укромного местечка, в котором я бы могла глянуть на запись разговора в кабинете, пришлось терпеть, пока я смогла добраться домой, но мое терпение было вознаграждено сторицей.
С интересом я смотрела на экран. Вот идет поиск сигнала. Огромный сектор пространства, потом Звёздная система, потом планета. Ещё только увидев, из какой Звездной системы идёт сигнал, я уже напряглась, а увидев планету, подпрыгнула чуть не до потолка. Теона! Целая и невредимая! Вот это да! Последние сомнения ушли, когда я услышала, как какой-то начальник, представляясь, называет и Звездную систему, и планету.
 Я не могла прийти в себя от шока. Вот это обман! Вот это фальсификация! Я столько видела взорвавшихся планет и ни на секунду не усомнилась, что Теона взорвалась. Вот это специалисты! Вот это профессионалы, так всё организовать… дура! Какая же я была тогда дура! Мне надо было не фальсификацией восхищаться, а подумать совсем о другом - какими деньгами, каким могуществом, какими связями и влиянием должны были обладать организаторы этого шоу, чтобы так всё устроить.
  ...Энни выключила монитор. То, что она услышала, потрясло её. До сих пор в учебниках пишут, что планета Теона погибла больше двадцати пяти лет назад! Она с ужасом поняла, в какую авантюру вляпалась Эрика, и с какими людьми надумала тягаться.


      Глава 21
       
   - Вы, девочки, уже, надеюсь, догадались, во что я ввязалась? Вы не ошиблись, но произошло это не сразу. Сначала я никому ничего не сказала, мне было просто интересно, кто же режет кусочки от этого жирного пирога. Как я это вычислила? Очень просто. Подсчитав, какие суммы оседали в чьих-то карманах, я поняла, что где-то эти деньги должны и тратиться. Изучив информацию о самых дорогих покупках за ближайшие несколько лет, я стала отслеживать их перемещение от одного владельца к другому, от одной Звездной системы к другой. Это было очень утомительным и кропотливым занятием, но оно того стоило.
  Сколько подставных лиц и фирм, сколько путанных ходов - эти люди умели прятать свои истинные состояния, не выставляя их напоказ. Дома, редчайшие украшения, шедевры искусства - детям, женам, любовницам. За год я знала имена уже двухсот человек. И военные, и правительственные чиновники, и банкиры, и другие люди, обладающие реальной властью - все были около этой кормушки. Я не собиралась покушаться на их тайну, пока мне не встретилось имя Томаса Кристофера Блера. И этот урод тоже в их числе! Его имя было для меня, словно красная тряпка для разъяренного быка. Хотя чему я удивлялась, у этого человека был нюх на все лучшее. Найти это лучшее и постараться забрать себе. Понятно, почему он так злился! Знать, что у тебя денег в сто раз больше, чем у Грега, и при этом видеть, что на них нельзя купить любовь ни жены, ни мою, мне даже было его немного жалко, но это была презрительная жалость, жалость-отвращение. Как бы то ни было, но именно с той минуты, когда я увидела имя Томаса, я приняла решение попасть в этот круг "избранных". Теперь я себя спрашиваю: "Зачем мне это было нужно?!".  У меня было всё: муж, деньги, друзья, уважение и положение в обществе… честно скажу: сама не знаю, как, но я в этот круг прорвалась… вот и получается, что похоже я не слишком отличалась от Томаса Блера, я тоже хотела, чтобы у меня все было самое лучшее.
Разумеется, так просто прорваться к такому хлебному месту было невозможно, тем более стремительным наскоком, я это хорошо понимала, поэтому я стала анализировать в какую нишу мне проще всего пробиться, это был нелегкий труд, я рассуждала, примерно, так:
 …В таком сложном механизме, который создали "посвященные", каждый выполнял свою часть работы. Кто-то занимался реализацией, кто-то прикрытием, кто-то непосредственной разработкой. Я искала какое место в этой организации смогу занять я. Бесполезные люди им были не нужны, бесполезные люди, владеющие такой тайной и такой информацией, имели все шансы быстренько покинуть этот мир. Значит, я должна убедить всех, что я нужна, что со мной лучше сотрудничать, чем бороться со мной, но что придумать? День и ночь я думала над этой проблемой и, наконец, нашла решение.
Самым сложным для этой организации, был вывоз минералов с планеты, и вот тут я как раз и могла им помочь. У меня, вернее у Грега, имелись необходимые связи и возможности. И я совершила еще одну, на этот раз, действительно смертельную ошибку - рассказала обо всём Грегу. Как загорелись его глаза! Сначала сумасшедшим интересом, а когда он узнал о Томасе, то сумасшедшей ненавистью к нему. Было глупо даже спрашивать, согласен он или нет попробовать поучаствовать в этой авантюре. Грег, молодец, нашёл способ переговорить с нужными людьми, придя к ним не с пустыми руками, а с отличными идеями, которые те, немного посовещавшись, с радостью приняли. Мы с Грегом стали частью этого синдиката, скоро на нас хлынул поток денег. Такое количество денег, которое невозможно было истратить.
 Я к большому количеству денег безразлична. То, что мне хочется иметь, я получаю, а большего мне не надо. А вот Грег совсем другой человек, азартный, любящий швыряться деньгами, и у него от такого их количества просто снесло крышу. Два года я принуждала его сдерживаться, не разрешая демонстрировать нашу тайную прибыль, но со страхом понимала, что очень скоро он выйдет из-под контроля, и тогда нам обоим будет очень плохо. Нам не позволят подставить всех под удар. Так и произошло. И опять этот вездесущий, ненавистный Томас стал катализатором взрыва.
 И Грега, и Томаса предупредили, что не допустят сведения их личных счетов между собой. Два года они вели себя, как паиньки, и вдруг в один миг все рухнуло. Думаю, Томас это всё умышленно подстроил, жаль, у меня нет доказательств. Случилось все во время аукциона. Грег решил мне сделать подарок, купив какую-то знаменитую побрякушку, поэтому отправился на торги без меня. Случайно (хотя я думаю, это не было случайностью) он увидел Томаса, который, не замечая его (это тоже, думаю, неправда), давал указания своему агенту, на какой цене стоит остановиться. Он собирался бороться за эту же самую вещицу! Всё! Грег решил вырвать ее из пасти Томаса по любой, даже самой заоблачной цене. Торги были неслыханно упорными, цена росла и росла. Грег победил. А потом эйфория от этой, по моему мнению, совершенно никчемной победы, ударила ему в голову, и он закатил вечеринку, да такую, что фотографии с неё обошли все СМИ. Грега понесло. Он швырялся деньгами направо и налево, на мои уговоры беспечно отвечал, мол, зачем тогда вообще нужны деньги, если их не тратить на удовольствия.
 Меня удивило, что никто из организации не сделал нам никаких предупреждений. На самом деле это должно было бы меня не удивить, а безумно напугать, это означало, что Грегу (а, возможно и мне) подписали смертный приговор. Он летел на встречу со мной. Летел, летел и не долетел. Корабль взорвался. Погибли все, кто был в этот момент вместе с ним. Чтобы все представить в виде несчастного случая, они не жалели никого.


      Глава 22
       
      Известие о гибели Грега напугало меня. Нет, не напугало, а ввело в состояние какого-то панического ужаса, когда хочется бежать, куда глаза глядят и отчаянно звать на помощь. Первой мыслью было спрятаться на моей военной базе спасателей, среди друзей, но, взяв себя в руки, я отбросила эту мысль. Вместе с Грегом погибло полторы сотни людей, если в корпорации заподозрят, что я хоть кому-то, хоть что-то сказала, у них не дрогнет рука уничтожить всю базу.
 В случившемся виновата только я, значит, отвечать за всё буду сама. Я закрылась в уединении, в одном из наших поместий. Совершенно одна. Если меня убьют, хоть никто из-за этого не пострадает. Дни бежали за днями, я оставалась целой и невредимой. Очевидно, мной была выбрана правильная линия поведения. Постепенно я успокоилась, но что дальше? Так и существовать, похоронив себя заживо? Меня страшило, вернее, нет, меня бесило не это. Понятно, что кто-то где-то боролся за мою жизнь. Даже мне было понятно, что живой я буду представлять для них вечную угрозу. Для корпорации будет гораздо спокойнее, если я исчезну. Было непонятно, почему тянут с моей смертью. Кто-то меня защищал, кто-то пытался сохранить мне жизнь, от этого мне становилось ещё противнее. Я всегда всё решала сама. Осознавать, что я жива благодаря кому-то, и что в любую минуту это может измениться, постоянно чувствовать смертельную опасность, которую не можешь отвратить - невыносимо. Я поняла, что я так жить не хочу. Я умру, но перед этим сделаю самое важное, самое главное дело в моей жизни.
 … В среде людей, постоянно рискующих жизнью, очень распространена была практика сохранения своих половых клеток на случай, если вдруг в результате травм станет невозможным рождение ребёнка. Я тоже сохраняла три свои клетки, предполагая, что в дальнейшем выберу и уговорю стать биологическими отцами самых прекрасных мужчин, которые встретятся на моём пути. Я постоянно оттягивала и оттягивала этот момент, потом встретился Грег, и было бы совсем глупо создавать детей из замороженных яйцеклеток, когда их можно родить естественным способом от любимого мужчины.
  И вот теперь эти три клетки стали для меня самым главным в жизни. Это мое продолжение, это сама я, потому что я решила создать точные свои копии, то есть решила себя клонировать. Я считала себя очень умным, проницательным, с огромным потенциалом жизненной энергии человеком. Я не могла исчезнуть бесследно. В детей не верю. Они не всегда наследуют черты личности родителей, это рулетка, в которую я играть не хотела. Только клон! Точная копия каждой молекулы, каждого атома, каждой клеточки. Я хочу, чтобы мои клоны унаследовали и мою личность. И вот в эти страшные дни дать жизнь трем девочкам стало моей целью.
   Для этого было необходимо сделать несколько вещей. Первое - попасть в те медицинские центры, где в замороженном виде хранились мои клетки, эти центры находились в отдалении друг от друга, поскольку я пользовалась услугами центров, когда находилась рядом с одним из них, по разным жизненным обстоятельствам, мне нужно было забрать свои клетки. Второе: найти специалистов, которые согласились бы их клонировать, потом вырастить в специальных инкубаторах до состояния новорожденных детей, а после этого отправить в приюты. У меня было столько денег, что я ни секунды не сомневалась, что подходящие люди найдутся. Третье: немного подумав, я решила, не меняя основного набора ДНК, все-таки изменить тот слой, с которого считывают информацию при идентификации личности, три человека не могут обладать идентичными ДНК. Различия будут минимальными, коснутся только внешнего вида, изменить который не составит никакого труда. Четвёртое: необходимо ввести им в память сообщение, которое они смогут получить в один день, считающийся днём их рождения. Он будет у всех троих одинаковым. Пятое: мне нужно во всех базах, хранящих моё ДНК, изменить его на чье-то другое. Это будет трудной задачей, главное - вычислить все возможные места хранения. Шестое: подготовить тайное место, бункер, в котором собрать всю информацию о себе, место, где мои девочки смогли бы встретиться, узнав друг о друге и обо мне. Но самое главное! Я должна незаметно исчезнуть на достаточно продолжительное время, а потом вернуться в место своего заточения, и чтобы никто вообще не подозревал, что я отсутствовала!
 Я понимала, что за мной следят круглосуточно, и не только за домом. Видеокамеры в доме не установлены, это я точно знала, зато натыканы датчики, измеряющие массу движущихся предметов и тепловые излучения, характерные для человеческого тела. И всё-таки со мной они жестоко просчитались. Корпорация была кучкой денежных воротил, нанявшая за деньги специалистов, чтоб следить за мной. Конечно, это были профессионалы, думающие правильно, разумно… но стандартно. Я же была лучшим штурманом первой категории, находившим выход из самых страшных и опасных ситуаций. Моё нестандартное мышление десятки раз повергало всех в изумление. Я знала, что найду выход, вырвусь из дома и сделаю всё, что наметила.
 Сначала я (предварительно сломав одного из роботов), попыталась вызвать мастера для его починки. Мне вежливо отказали, что, собственно, мне и было нужно. Оттащив поломку в подвал, я периодически туда спускалась, словно пытаясь его ремонтировать. На самом деле мне нужен был проход к подземным коммуникациям. Потом я повесила на робота немного грузиков, уравняв массу его тела с моим, несколько тепловых, подрегулированных датчиков, внесла в его память все мои передвижения, что я записывала в течении нескольких недель. И отбыла по своим делам. Своей ДНК я, разумеется, не пользовалась, у меня имелось три чужих образца - ещё когда-то мы с Грегом только собирались примкнуть к корпорации, на всякий случай запаслись и чужими ДНК, и даже положили на их предъявителей некоторые суммы денег. Ими я и собиралась воспользоваться.
 Щедро оплатила помощь и молчание врачей, потом я занялась подземным помещением – бункером. Кусок земли, на котором он находиться, принадлежит мне, хотя и куплен на чужое имя, так что незваных гостей здесь быть не должно. На всякий случай я установила систему, которая откроет дверь в бункер, только при подтверждении вашего, вернее моего кода ДНК. И вот теперь я нахожусь здесь, в бункере, скоро я уеду, уеду в надежде, что через несколько лет сюда прибудете и вы. Я не знаю, что будет дальше, но, думаю, вы сможете найти обо мне информацию и узнаете, чем всё закончилось. Если продолжения записи нет, значит, я мертва. Не огорчайтесь, я сама этого хотела.

      Глава 23
    
      Теперь о вас, мои дорогие девочки. Вы уже знаете, что вас трое: Эмми Вейн клонировали на планете Сенек, Элли Кейт - на планете Домера, и Энни Нейл - на планете Геллар. Хоть вы обладаете разной внешностью, ДНК у вас одинаковое. Недостатки внешности легко устранимы, ведь вам не надо менять строение лицевых костей, хотя и это решаемые вопросы. Очень надеюсь, что к этому времени вы все превратились в красавиц и мне безумно интересно, насколько вы теперь похожи друг на друга или на меня… хотя на меня вряд ли. Мода на типы красоты переменчива. То губки бантиком и вздернутый носик, то утонченные аристократические черты… как же мне хочется увидеть, как вы изменяли свою внешность! Ну да ладно, хватит об этом, лучше поговорим о месте, где вы находитесь и о том, что вас окружает.
Бункер, где вы находитесь, мы строили вместе с Грегом, когда уже не знали, куда складировать купленные сокровища. Очень часто Грег совершал свои приобретения антиквариата у таких подозрительных людей, что сомневаться в криминальном следе, тянущемся за этими вещами, не приходилось, а значит, выставлять их для всеобщего обозрения было крайне неразумно. Вот для таких предметов и был выстроен этот бункер. Оглянитесь по сторонам. Все вещи, что здесь собраны, имеют огромную стоимость. Берите всё, что вам понравится, но пользуйтесь осторожно, помня о моих словах, лучше жить, никак не привлекая к себе внимания, пока вы не встанете уверенно на ноги и не будете столь же уверенно смотреть в будущее. Вокруг вас много прекрасных вещей, но у меня есть для вас еще один, совершенно особый подарок. Видите, в углу сейф? В нем хранятся три капсулы с кристаллами теония и инструкция, как активировать кристалл лично для каждой из вас. Но и это еще не всё. Я убедилась, насколько полезной может быть игрушка, подчиняющаяся вашим мысленным приказам, поэтому приготовила всем по такому помощнику, они находятся в трех запечатанных коробках. Это летающие многоножки, при необходимости вытягивающиеся в тоненькую нить, они могут передают видеосигналы на телефон, причем на огромное расстояние. Вы оцените и этот мой подарок, я уверена. На имя каждой из вас оставлена достаточно крупная сумма денег, этого хватит и на учёбу, и чтобы устроится в жизни. Все документы лежат в сейфе. Ещё несколько слов. Вы, наверное, удивились, почему я не пыталась отомстить за смерть Грега или хотя бы как-то навредить корпорации.
Во-первых, я реально осознаю свои возможности и реально понимаю, что против них я просто букашка. Во-вторых... И это самое главное: вдруг информация об этой корпорации и о Теоне пригодиться вам в будущем, вдруг это поможет продвинуть свою карьеру или просто как можно лучше устроиться в жизни. Такой вариант нельзя сбрасывать со счетов, поэтому… пусть все остается в тайне. Я не сообщаю никаких имен (кроме Томаса), это я тоже делаю умышленно. Я не знаю какие у вас характеры, насколько вы эмоциональны и как вы поступаете в тех или иных случаях, поэтому никаких имён и фамилий. Это я делаю, в первую очередь, для вашей же безопасности. Теперь об этом месте и бункере. Если вы часто будете приезжать в это безлюдное дикое место, то рано или поздно привлечете чье-то нежелательное внимание, последствия от которого могут быть непредсказуемы и трагичны для вас. Я хочу, чтобы некоторое время спустя, когда возьмете из бункера все, что сочтете нужным, вы этот бункер уничтожили. Для этого я всё приготовила. В десяти метрах от выхода найдете камень-муляж, открыв его, увидите красную кнопку. Вам останется только нажать.
 И вот еще. У меня осталось несколько незаконченных дел, и одно из них касается моей непосредственной работы. Я себя считаю одним из лучших штурманов, говорю это без лишней скромности. Но и у меня был кумир. Не удивляйтесь. Этим человеком я безмерно восхищалась, я на него равнялась и старалась достичь таких же высот, что достиг и он. Его имя Сани Ванн Бергер. Штурман первой категории, считавшийся лучшим из лучших. Я его никогда не видела, он погиб, когда я только поступила в Академию.
 Часто, чтобы проверить свои знания и способности, я изучала маршруты, проложенные самыми знаменитыми штурманами прошлого, и всегда находила недочеты, которых, по-моему мнению, легко было бы избежать. Находила у всех, кроме Бергена. Мы мыслили с ним совершенно одинаково, я чувствовала всё так же, как и он. Как я жалела, что мне не довелось познакомиться с ним! Вы, надеюсь, понимаете, как меня мучило, что место и причины его смерти остались невыясненными. Он погиб на планете Церерра, её еще называют кладбищем погибших экспедиций. Вы слышали о ней? Если нет, то я кратко расскажу. На этой планете за короткий промежуток времени погибло одиннадцать экспедиций. Девять из них нашли, и останки участников были захоронены, но две последние пропали без вести. И вот в самой последней был Бергер. Ни сигналов о помощи, ни сигналов от маячков. Место трагедии тоже известно весьма условно, и в учебниках буквально несколько слов об этих трагедиях. Я собиралась на свои деньги организовать новую экспедицию, которую хотела возглавить лично, ведь тайна гибели Бергера не даёт мне покоя. Ещё бы немного, хотя бы год - и я бы смогла осуществить свою мечту… не получилось.  Может, когда вы смотрите и слушаете меня, уже кто-то другой пролил свет на эту тайну. Жаль я этого не узнаю. Вот и всё. Прощайте, мои дорогие и любимые девочки.
  ...Энни ещё несколько дней провела в бункере, ожидая сестер. Никто не пришел. Активировала свой кристалл и свою игрушку, настроив их на себя, как подробно описала Эрика, а потом осторожно выбралась из бункера, посмотрела на муляж камня, нет, взорвать этот бункер, она пока не была готова. Получив некоторую сумму денег, Энни вернулась в училище. Ей нужно было прийти в себя и обдумать все то, о чем узнала.


     Часть 2. Энни
    
    
      Глава 1
    
 В торговой палате я получила деньги, оставленные на моё имя. Сумма оказалась столь огромной, что хватало не только на оплату учебы, не только подкорректировать кое-какие недостатки внешности, но и жить достаточно комфортно длительное время. Эрика была щедра. Уверена, такие же суммы она оставила и другим девочкам. Что сказать? Никаких комплексов по поводу того, что я являюсь чьим-то клоном, я не испытывала. Наоборот, гордость за Эрику, которую я наперекор всему ощущала своей мамой, переполняла меня.
 В училище я вернулась другим человеком. Все-таки красивая внешность очень многое меняет в восприятии жизни. Ощущать себя привлекательной чрезвычайно приятно. Сокурсники, ранее почти не обращавшие на меня внимания (чему я на тот момент была несказанно рада), вдруг стали галантными, внимательными и заботливыми. И то сказать, я стала просто неотразимой. Сама на себя заглядывалась в зеркалах, когда проходила мимо - неужели это я? Мне не хотелось становиться копией Эрики, поэтому, в отличие от неё, у меня были тёмные волосы (что ещё больше подчёркивало синеву глаз), брови прямее, губы полнее, нежнее подбородок - и вот уже отличий столько, что никому и в голову не придёт каким-то образом связать нас.
Первым делом я узнала о дальнейшей судьбе Эрики. Где-то теплилась крошечная надежда, что быть может она жива, но по каким-то обстоятельствам находится в изоляции, но этим надеждам не суждено было сбыться. Эрика погибла, примерно через две недели после того, как сделала ту запись. Корабль, в котором она летела, попал в случайный поток метеоритов, неожиданно встретившийся на пути корабля. Мгновенная, разгерметизация и такая же мгновенная смерть. Да, к тому, кто подготовил эту операцию не придерёшься, все было проделано просто идеально. Впрочем, кому пришло бы в голову искать в её смерти нечто странное и подозрительное? Никого из близких и родных людей рядом с ней не было. Эрику хоронили с воинскими почестями, салютом и множеством речей. Я смотрела хронику похорон. Многие люди, которых я не знала, искренне горевали о ней. Я смотрела на лица мужчин, смотрела, как у них дрожали губы и в глазах было нечто такое… Ее любили и любили всей душой, огромное количество людей. Мне аж завидно стало на какую-то долю секунды. Чуть погодя я собиралась проведать ее могилу, хотя это место нельзя было считать полноценной могилой, в ней даже праха Эрики не было.
 Потом я начала искать сведения об Эмми и Элли. И здесь новости были неутешительными. Элли погибла в возрасте трёх лет, и это был, действительно, несчастный случай. Планета, на которой она росла, была хоть и с хорошим климатом, но очень отсталой в техническом отношении. Корабль, на котором по морю везли куда-то детей, получил течь во время шторма, часть детей смогли спасти, но большинство (и Элли в их числе), погибли. Да, Эрика была предусмотрительной, оставив трёх клонов, а не одного. Теперь я сосредоточилась только на поисках Эмми. С ней всё оказалось по-другому. Девочки с таким именем, родившейся на этой планете и этот день, не существовало! Я была совершенно потрясена этой информацией, потом стала думать, как такое могло произойти. Этому могло было быть только два объяснения. Эмми могла погибнуть в инкубаторе по недосмотру или халатности медицинского персонала, либо ее могли отдать на усыновление или продать, такое вполне было возможно, ведь я не знала людей, которым Эрика была связана. Жаль, что она не оставила имена врачей, к которым обращалась. А я начинать архивные поиски в этом медицинском центре, честно говоря, побоялась.
 Перспектива в отношении Эмми была не радужной. Даже если бы её усыновили и стерли с подкорки всю память о первых днях жизни, сообщение, которое мы должны были получить в день своего совершеннолетия, они бы стереть не смогли. Вывод один - Эмми, скорее всего, также нет в живых. Получается, осталась только я. Или Эмми всё-таки жива, но по каким-то, независящим от неё обстоятельствам, не может прилететь? Надежда ещё оставалась.
 Я ещё раз побывала в бункере, ни паучка, принадлежащего Элли, ни ее кристалл, я забирать не стала. Я подумала, что Эмми это может быть неприятным, поскольку мы вдвоем должны решать судьбу этих предметов. Ведь существовал еще один вариант, почему Эмми не прибыла в бункер, она могла… сидеть в тюрьме или в каком-то другом изоляционном центре, так что…
Зато я забрала копии всех видеоматериалов, что оставила Эрика. В свободное время я часами вглядывалась в лица и Грегори, и Томаса, и Джейн, особенно Томас и Джейн, эти люди просто безумно меня интересовали. Я тихонько подсмеивалась про себя, вот нашлось и первое отличие от меня и Эрики, в это невозможно поверить, но Томас мне понравился намного сильнее Грега, и будь у меня выбор, я бы выбрала… Томаса. Была в нем какая-то основательность, какая-то сила, казалось, за спиной такого человека можно чувствовать себя в безопасности, разумеется, это было всего лишь внешнее впечатление. Я верила Эрике и если она говорила, что Томас плохой человек, то скорее всего так оно и было. Грега я бы опасалась, если Томас казался мне скалой, то Грег казался пламенем ярким и неуправляемым, пламенем, которое может нести только разрушение и выгорание дотла, нет, такого мужчину я бы никогда не выбрала.
Кстати, в архиве Эрики сохранился тот знаменитый список кандидатов в ее женихи, который она составила. Грег в нем находился под номером сто двадцать один и увидев его, Эрика больше список не смотрела, я же прокрутила список до конца, так вот Томас в нем значился под номером сто восемьдесят. Я вдруг подумала, что если бы Эрика увидела сначала имя Томаса, то быть может и она и сейчас бы была жива… а вот меня бы не было. Нет, нет, нет, как сложилось, так сложилось.
Год пролетел незаметно, я блестяще окончила училище и по примеру Эрики поступила в академию, разумеется на отделение, которое готовило штурманов.

Глава 2

Поскольку, я с отличием окончила училище похожего профиля мне предложили попытаться сдать проверочные экзамены и пройти проверочные испытание для того, чтобы иметь возможность быть зачисленной сразу на третий курс. Внеся необходимую (и очень немаленькую сумму), я стала готовиться к экзаменам. Не знаю, то ли из-за изменившейся внешности (а отсюда, и уверенности в себе), то ли из-за осознания, чьи гены я в себе сохраняю (это вызывало желание стать лучше и достойнее), то ли из-за кристалла, который я постоянно носила на цепочке в виде кулона (оправа настолько плотным узором оплетала камень, что никто даже не подозревал, что это теоний), только экзамены я сдала отлично, билеты мне выпадали такие, какие я знала лучше всего. Без проблем поступив сразу на третий курс, я в течении семестра догнала основную группу, а потом вообще стала одной из лучших. Это была не та Академия, что заканчивала Эрика и тем не менее ее имя встречалось на каждом шагу. Маршруты, проложенные ею, считались эталонными, по ним проверяли квалификацию будущих штурманов, наверное, я должна была поражаться сложившейся ситуации, ведь теоретически я равнялась и училась у самой себя… ах, если бы это было так! Во время учебы я снова ощутила различие между собой и Эрикой. Она горела учебой, она мечтала о будущей специальности, она готовилась к своему яркому будущему, осознавая свой потенциал и свои возможности. Я же… просто хорошо училась, просто добросовестно выполняла практические задания… кому я вру? Да меня просто в ужас приводила мысль, что из-за моей ошибки может кто-то пострадать, не говоря уже о том, что кто-то может погибнуть. Возможно, это смерть Алана на меня так повлияла, только я в глубине души уже боялась моей будущей специальности, боялась той ответственности, какая ляжет на мои плечи после окончания Академии.
Но свои страхи я держала глубоко внутри, и прекрасно прокладывала учебные, виртуальные маршруты, может и не такие гениальные, как у Эрики, но тем не менее меня очень хвалили, и как потом оказалось, даже заметили.
Я с отличием окончила Академию, три года пролетели словно миг. Мне (как когда-то и Эрики) предложили назначение в Главное Управление, и я ...согласилась. Ну не чувствовала я в себе сил отправляться на какую-то далекую базу, а отсутствие уверенности в себе подсказывало мне, что командир из меня тоже не получится.
   Главное управление находилось в столице одной из планет. Огромный красивый город. Помпезное здание, в которое я ежедневно входила, и… рутинная, наискучнейшая работа. С первых же дней стало понятно, что я не взлечу по карьерной лестнице... да не особенно и хотелось. Комфортная спокойная жизнь привлекала меня намного больше. Я тихонько сидела в одном из отделов, проверяла поступавшие из разных источников жалобы на некачественно проложенные, с грубейшими ошибками маршруты, что повлекли за собой дополнительные материальные потери. Рассматривались случаи, несвязанные с гибелью людей. Я понимала, что серьезные дела мне никто не доверит. Я на это не обижалась, мне хватало и проблем, в которых сталкивались сугубо материальные проблемы людей и компаний. Так прошло два года. Я хорошо себя зарекомендовала, как эксперт, к тому же я не брала взяток, ни у одной из сторон, и категорически отказывалась оказывать кому-либо хоть самый крошечный приоритет. Через два года я получила небольшое повышение и теперь работала в бюро, разрабатывающем самые разные маршруты для всех, кто их заказывал: экспедициям, экскурсионным группам, военным, торговым представителям и, конечно, промышленным корпорациям. Унылая, рутинная работа: указать степень сложности, примерное время прохождения, необходимые дополнительные средства или предметы, например, водонепроницаемые вещи или страховочные тросы, специальная обувь с присосками или шипами — вот и всё. Имея все данные о геологическом строении, ландшафте, метеорологических условиях, нетрудно вывести на экран любую точку территории размером с квадратный метр. Такая работа нравилась. Меня хвалили, задания становились сложнее. Мне выделили отдельный кабинет и всё чаще и чаще привлекали в качестве эксперта по спорным вопросам. Меня в моей жизни все устраивало, но однажды…
    
    
     Глава 3
    
 
     ...За мной прислали глубокой ночью. Через двадцать минут я была уже в зале для телепортации, а через тридцать - в компании тридцати человек, многих из которых я знала по фотографиям как лучших штурманов, работающих на военных базах. Было понятно, что случилось нечто неординарное, раз нас всех собрали вместе. На экране - планета, красная точка означает группу людей, которой необходимо как можно быстрее добраться до площадки, на которую может спуститься звездолёт. Одна беда - такой площадки не было.
 Я поняла - произошла авария, добровольно находиться на такой негостеприимной планете, лишенной атмосферы, с силой притяжения 1,3 g, никто не захотел бы.  Да-а-а, это ж надо так угодить, хуже места для аварии не придумать. Я сразу почувствовала, что пытаться выбрать маршрут движения - пустая трата времени, так же, как и искать место для возможного приземления звездолёта. Сначала в зале повисла тишина, потом посыпались предложения. Не я одна считала, что прокладывание маршрутов – напрасная трата времени, люди просто не дойдут, это выше физических возможностей любого человека. Почему-то устроителей этого «мозгового штурма» не устроило и предложение, чтобы звездолет, зависнув над планетой спустил на поверхность спасательные челноки. Для них также не было подходящих посадочных мест, но это хоть как-то могло помочь.
Я смотрела на снимки планеты и думала, что, если бы горы, окружающие место аварии, были с плоскими… Стоп!
  - Скажите, каковы допустимые материальные потери, на которые вы согласны пойти? – громко спросила я.
– У вас есть какое-то предложение? – сразу встрепенулся старший по званию. Я неопределенно пожала плечами. Я думала, что меня немедленно заставят озвучить мои идеи, но вместо этого, меня тут же препроводили в соседний кабинет с голографической проекцией планеты над огромным столом. Видимо, вопрос о потерях должен был обсуждаться здесь и обсуждаться конфиденциально. Увидев нашивки на форме находящихся в комнате мужчин, я поразилась. Похоже, люди, оказавшиеся на планете, были не просто чиновниками. Разумеется, свои мысли я оставила при себе.
   - Что вы хотите предложить? - не теряя времени даже на то, чтобы узнать мое имя, обратился один из присутствующих. И эта поспешность говорила о многом.
- Каковы допустимые материальные потери, на которые вы готовы идти? – повторила я свой вопрос
  - Любые, - ответ был кратким и очень красноречивым.
  - Я считаю, что искать приемлемый маршрут и место посадки - бесполезная трата времени. - Я немного помолчала, не решаясь задать следующий вопрос, но ситуация была такова, что было не до военных секретов. – Но... Мне нужно знать, твердо сказала я, - есть ли в этом районе космоса звездолёт с боевым лазером на борту? – по повисшему молчанию, я поняла, насколько неожиданным был подобный вопрос.
 - Возможно, - ответ был неопределённо-расплывчатым, но было понятно, что такой звездолет в этом районе имеется.
  - Я предлагаю вот что, - решительно сказала я. – Если вот с этой скалы базальтового происхождения срезать верхушку и сбросить её в провал, то образовавшаяся площадка будет вполне пригодна для посадки звездолёта. Только не знаю, возможно ли настолько точно рассчитать линию среза… - добавила я неуверенно. Кто-то незримый обижено фыркнул:
- Легко! - откуда-то из пустоты донесся голос невидимого собеседника. Скорее всего это был командир звездолёта, о котором я только что спрашивала. Он похоже был на связи и внимательно слушал нашу беседу. Голос был на удивление молодым, но в нем ощущались нотки обиды на меня за высказанное недоверие, причем,  ощущались очень сильно. Я засмеялась и попросила прощение за свои слова, меня великодушно простили, и, могу поклясться, со мной стали откровенно заигрывать, игнорируя стоящих вокруг офицеров. Думаю, командиром был сын одного из них. Командира резко прервали, моё предложение было признано блестящим, началась подготовка к операции. Я набралась наглости и попросила разрешения посмотреть, как лазером будут резать скалу.
 Зрелище оказалось невероятно красивым. Тонкий светящийся луч проходит сквозь камень, верхушка медленно сдвигается к месту провала с помощью невидимого силового поля, и вот перед нами совершенно ровная поверхность.
Я получила такую огромную премию, что, немного добавив оставленных Эрикой денег, смогла купить себе небольшую, но очень уютную квартирку в СТОЛИЦЕ! Кроме этого, я получила отпуск, и уже знала, где его проведу. Да, да, да я отправилась на Малу. Нет, сексуальные утехи меня не сильно интересовали, так же, как и экзотические татуировки, но вот бабочка... Бабочку мне очень хотелось заполучить. Разумеется, мастер, делавший татуировку Эрике, уже умер. Или настолько стар, что я ни за что не соглашусь обратиться к нему. Но я все равно надеялась. Зачем мне было нужно подобное украшение? Могу объяснить. Я столько лет была, а главное, чувствовала себя гадким утёнком, что теперь даже привлекательная внешность, отражающаяся в зеркалах, не могла убедить меня, что сейчас я "прекрасный лебедь", весьма интересующий противоположный пол. Страх, что мужчина разочаруется во мне и оттолкнёт, был столь силён, что дополнительная подстраховка в виде бабочки, вызывающей невероятное сексуальное желание, была бы как нельзя более кстати. Продажная любовь мужчин, которой охотно пользовалась Эрика, вызывала во мне неприятие. Что поделать, я такая, какая есть. Правду говорят - все взрослые комплексы родом из детства. У меня так точно.
   На Малу я нашла нужный район и нужную улицу, и теперь, словно акула, кружила по этой территории в раздумьях о способе подобраться к нужным людям.
    
 
     Глава 4
    
     Я зашла в небольшое кафе-бар. Одной было неуютно, но ко мне тут же подсел молодой человек, я угостила его выпивкой, а он очень мило развлекал меня, рассказывая о местных достопримечательностях. Я слушала в пол-уха, так как все перечисленные достопримечательности уже видела, в том числе и знаменитый ботанический сад с реликтовыми деревьями, и многоярусный подземный аквариум, находящийся на территории фермы, где выращивали крокодилов и аллигаторов. Его речь не мешала мне обдумывать свои планы, когда вдруг в кафе ввалилась компания из двенадцати парней, явно военных, прибывших сюда в отпуск. Они шумно расположились в зале, сдвинув три стола, намекая тем самым, что здесь они пробудут долго. И надо же, в это же самое время появилась ещё одна компания, примерно в таком же количестве, мучимая такой же жаждой и голодом. Несколько секунд вошедшие и сидящие оглядывали друг друга. Я сразу поняла, что сейчас начнётся драка. Об этом, по-видимому, догадались и другие посетители кафе, так как зал стремительно опустел. Мой собеседник побледнел.
 - Сейчас начнется драка, - расстроено произнёс он. - Бедный дядя, он только восстановил разрушения, причинённые ему посетителями в прошлом месяце.
 - Разве ему не выплатили страховку?
 - Нет, его лишили части страховки, потому что нашли какие-то нарушения. Знаете, чиновники если захотят... - он обречённо махнул рукой. - С ними бесполезно спорить.
  - Владелец кафе - твой дядя? - Парень кивнул. Я подумала секунду и решила, что мне терять нечего. - А он или, например, вы, не знаете мастеров, которые делают татуировки, ну, знаешь, такие, на которых картинки двигаются, словно живые? Кажется, это называется киттау-тау? - Он испугался, причем испугался не на шутку:
 - Откуда ты знаешь о таких татуировках? – со священным ужасом в голосе спросил он. Я мысленно довольно потерла ручонками… попался.
  — Значит, так, - деловым тоном начала я, - если вы меня сведете с мастером, который сделает мне бабочку… на ягодице, - чуть смутившись уточнила я, - то я избавлю вас от этих компаний. Решай быстро, скоро здесь начнётся нечто невообразимое. Можешь поговорить с дядей. Только учти, если вы откажетесь мне помочь, распрощаетесь с кафе! -  Парень жалобно взглянул на меня и исчез за дверью.
Не было его достаточно долго, настолько долго, что компании, уже обменявшись достаточным количеством оскорблений и унижений, принялись физически доказывать друг другу свое превосходство. Похоже, они были с конкурирующих и враждующих между собою баз. Отстоять свою честь было делом принципа. Глянув на их воинственные лица, я поняла - этому кафе пришёл кирдык. Я ещё надеялась на благоразумие хозяина кафе, ведь, когда начнётся настоящая драка, остановить её будет невозможно. Но хозяина всё не было. Возможно, как старший офицер я должна была что-то предпринять. Но, во-первых, я была на отдыхе. А во-вторых… мне было просто страшно. Я не Эрика.
Забившись в угол, я только и могла, что наблюдать за потасовкой. Именно в эту минуту появился, наконец, владелец кафе. Вынырнув откуда-то сбоку, он подошёл ко мне и, глядя на побоище, вынужден был пообещать, что я получу желаемое украшение, если немедленно остановлю дальнейший погром. Я зло взглянула на него, хотела что-то съязвить, но потом, махнув рукой, попыталась оценить обстановку. В первую очередь надо выяснить, кто командиры. Ага, вон они, дерутся друг с другом… кто бы сомневался. Я, осторожно обходя дерущихся, приблизилась к командирам. Пока добиралась к ним продумала план своих дальнейших действий. Кричать и приказывать что-либо этой обезумевшей ватаге, не имело никакого смысла, тем более самой пытаться кого-то остановить, меня бы просто затоптали и даже не заметили этого, но у меня было секретное оружие (спасибо тебе Эрика) мои два паучка, которых я назвала Дэмми и Рэмми, вот их-то помощь мне и понадобилась.
Швырнув одного паучка на голову одному командиру, второго паучка на голову другому, я приказала моим малышам добраться до уголков глаз мужчин, вцепиться каждому в веко и не отпускать до моего приказа. Дикий рёв боли двух здоровых мужиков перекрыл все остальные звуки. Обе команда замерли неподвижно понимая, что произошло что-то страшное, непонятное, но от того, что непонятное, то еще более страшное. Я поняла, что сейчас мой выход. Я выдвинулась вперед, с видом знатока рассмотрела насекомых, вцепившихся в глаза мужчин, а потом начала объяснять:
  — Это страшно опасные, невероятно ядовитые пауки, называемые одной из народностей этой планеты, Мертвая голова, - в полной тишине шепотом сказала я, имитируя крайнюю степень страха. - Почему такое название? Через глазницу пауки вгрызаются в мозг и пожирают его, - продолжала я замогильным голосом. За моей спиной кто-то застонал. - Не шевелитесь! - громко закричала я, про себя посмеиваясь и любуясь застывшими фигурами. Все стояли, словно восковые статуи в музее. - Сейчас по очереди осторожно, один за другим вы покинете кафе и построитесь около входа. Командиры выйдут последними. Я работала с этими пауками, - на всякий случай добавила я, - и знаю как с ними справиться, чтобы они не причинили никакого вреда. – Мне послушались беспрекословно. Никто не возмущался, все, словно мышки, выскользнули на улицу. В этот момент приехала полиция, вызванная кем-то из посетителей. Одним махом я забрала своих паучков и приготовила документы.
  - Капитан Энни Нейл, - представилась, прибывшему наряду полиции.
  - Что здесь происходит? - спросил сержант.
  - Ничего. Встреча однополчан, - мне невозможно было не верить. Поэтому сержанту ничего не оставалось, как отдать честь и отбыть восвояси. Теперь передо мной встал вопрос, что мне с этими парнями делать дальше. Если просто отпустить их, они начнут драку за ближайшим углом, и кто знает, чем это может закончиться. Подумав, я позвонила в бюро экскурсий и попросила прислать два автобуса. - Поедете в Ботанический сад, - жестко сказала я, отвечая на немые вопросы одной из команд. - Полюбуетесь... на кактусы. - Повисло тягостное молчание. Но тут один из парней, вероятно, выполняющий должность местного клоуна (такие всегда есть в больших коллективах), вдруг дурашливым голосом закричал:
 - Я не поеду в Ботанический сад, вдруг я уколю пальчик. Я боюсь кактусов! - Этот вопль прорвал плотину молчания, волна радости охватила всех. Две враждующие команды перемешались между собой и, окружив меня плотным кольцом, стали состязаться в остроумии. Добавлю - в невероятно плоском, тупом, но, тем не менее, несказанно радующем всех.
- Хорошо, - примирительно сказала я, - ваш взвод поедет смотреть аквариум, - это подлило масла в огонь.
- Ой, я боюсь рыбок! Они та-а-к смотрят!
 - А улитки? У них рожки!
 - А кузнечики? Они прыгают! - Я вздохнула. Было ощущение, что меня окружают подростки двенадцати-тринадцати лет, причем, не самые одарённые. Подошли автобусы. Я приказала взводам построиться, меня послушались беспрекословно.
 — Значит, так. Первый взвод поедет в Ботанический сад. Хочу сказать, что вы не одни такие сильные и ловкие. В Ботаническом саду есть реликтовые деревья, высота которых больше двадцати метров. Стволы в два обхвата, причём, абсолютно гладкие. Так вот, в стародавние времена только тот из мужчин, кто мог подняться по стволу к кроне и сорвать плод, считался взрослым мужчиной и мог выбирать себе жену. Никаких приспособлений - ни веревок, ни захватов, только физическая сила, - кто-то из парней удивленно присвистнул, а я тем временем обратилась к другой команде.
 - Второй взвод поедет в Аквариум, - продолжала я. - Там есть водоём, в котором разводят крокодилов. Когда-то давно некоторые племена всех девушек, которым приходила пора выходить замуж, собирали в хижине на островке, окруженном водой с кишащими в ней крокодилами. Только тот из воинов, кто мог добраться до хижины, имел право выбрать себе жену. Никакого оружия, никакой защитной одежды. Только скорость и быстрота реакции, и, разумеется, смелость, - я с трудом скрывала иронию. Ребята слушали меня, раскрыв рты, словно я им рассказывала безумно интересную и страшную сказку, потом они молча расселись по автобусам и отбыли в заданных направлениях.
 Что сказать? Я была весьма довольна собой, вернулась в кафе, чтобы напомнить о выполнении второго условия сделки.  Хозяин кафе уже договорился с мастером - рисунок мне нанесут через два дня. Я погуляла по городу, хорошо выспалась в номере отеля, потом включила телевизор.
 - Неслыханный вандализм в Ботаническом саду! - верещали по одному каналу.
 - Чудовищное варварство на крокодиловой ферме! - ужасались на другом. У меня сердце упало куда-то к ногам. Я мгновенно догадалась, что эти происшествия связаны с "экскурсантами", которых я отправила именно в эти места.
 - Вчера в Ботаническом саду произошло невероятное происшествие, но лучше мы послушаем очевидцев инцидента, - комментатор сунул микрофон девице лет этак за тридцать пять, очевидно, экскурсоводу.
 - Вчера прибыла группа экскурсантов из двенадцати человек. Они отказались рассматривать красоты нашего Ботанического сада и попросили сразу отвести их к деревьям высотой двадцать метров с гладкими стволами. По описанию я поняла, что речь идёт о старейших реликтовых деревьях нашей планеты. Ничего не подозревая, я отвела их. Они начали как-то беспокойно бегать вокруг деревьев, что-то обсуждая между собой, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на мой рассказ. Радостно перекликались между собой, что, мол, только издалека кажется, что стволы абсолютно гладкие, на самом деле на них много трещин, заусениц и зазубрин, а потом... они сняли обувь, и, оставшись босыми, полезли по стволам вверх. -  Девица сразу вызвала во мне негативную реакцию своим жалостливо хлюпающим носом. Зачем нагнетать и без того удручающую атмосферу? - Я вызвала охрану, но, когда та прибыла, хулиганы уже успели забраться в кроны деревьев. Они принялись кидаться плодами, сначала друг в друга, потом в охрану и в посетителей, которых, неизвестно откуда, набежало любоваться таким небывалым зрелищем огромное количество. Охрана не смогла к ним добраться, тогда вызвали пожарную машину с длинной лестницей. Но когда приставили лестницу к одному дереву, парни стали перепрыгивать с дерева на дерево. Вызвали ещё две машины, потом несколько полицейских нарядов. Этих варваров с большим трудом удалось снять с деревьев и арестовать. Они активно сопротивлялись, тем более что им помогали многие посетители, горячо сочувствующие этим вандалам. На экране появилась панорама места побоища. Обломанные ветки, мусор, кусочки каких-то плодов. Я в ужасе выключила телевизор, боясь даже смотреть сюжет о происшествии в Аквариуме. Но вспомнив известные слова: "Мы в ответе за тех, кого приручили… или отправили на экскурсию в Ботанический сад и Аквариум". Вздохнув, снова взяла в руки пульт.

     Глава 5
    
      Первые же слова диктора - "чудовищное варварство" - заставили подумать о самом плохом. Кто-то погиб или ранен? Кто-то пострадал? Заставила себя вслушаться в слова. И снова заплаканная экскурсовод, всхлипывая, рассказывает о том, что случилось.
Оказывается, "мои мальчики" из этой группы попросили показать место разведения крокодилов. Страшно обрадовались, увидев их тушки, лежащие на мелководье и почти не скрытые водой. И началось… Сначала они по очереди пробежались по головам крокодилов до выступающей в воду бетонной площадки, с которой тех кормили. Потом, пробежавшись в обратную сторону, а потом начали играть в догонялки, бросая друг другу вместо мяча дохлую рыбину на верёвке и искренне радуясь крокодилам, выпрыгивающим из воды в попытках схватить еду. К счастью, это продолжалось недолго. Вызвали охрану, любителей, бурлящего в крови адреналина арестовали и препроводили в тюрьму. Но самое страшное я услышала потом. Какая-то рьяная журналистка смогла пробиться к арестантам и спросить, что их заставило так себя вести. Нисколько не смущаясь, командир взвода поправил журналистку, сказав: "Не Что, а Кто! Капитан Энни Нейл сказала, что смелость настоящих мужчин проверяется очень суровым испытанием - смогут ли они пробежать по головам крокодилов!"
Я рухнула на диван. Умом понимала, что он не хотел меня подставить или оболгать, просто в его тупой голове мои слова трансформировались именно в такие понятия. Как Эрике могло нравиться командовать этими неандертальцами? Да тут надо думать о каждом сказанном слове! Они же всё понимают буквально! Командир другого взвода, объясняя поведение свое и подчиненных, также упомянул мое имя. Журналисты тут же с азартом набросились на эту новую информацию. Было выяснено откуда обе команды отправились вершить свои бесчинства и тут же новые сведения! Оказывается в это кафе вызывался наряд полиции, и вот уже офицер, с которым я тогда беседовала рассказывает журналистам, как некая Энни Нейл, утверждала, что двадцать четыре человека встретились в этом кафе для дружеского общения. Я застонала. Теперь картина выглядела так, словно я в этом кафе устроила секретный штаб по науськиванию доверчивых и милых ребят на подобные противоправные действия. Я от ужаса закрыла лицо руками, а когда диктор сообщил, какое наказание ждет обе команды и сумму штрафа, которую им придется заплатить, то рухнула прямо на пол. Прощай моя квартира, поскольку моя совесть сказала мне, не я смогу бросить этих парней и буду нести ответственность наравне с ними. Денег было жалко до ужаса, поэтому злость на этих придурков у меня была просто запредельной.
 Когда я вышла из номера, то тут же оказалась в кольце журналистов, подкарауливающих меня. Им хотелось знать, что думаю я об этих происшествиях. Я была так зла, так напугана, что говорила, не выбирая выражений:
 - Если мне предъявят обвинения в подстрекательстве этих команд к таким сумасшедшим поступкам и заставят заплатить хоть одну кредитку, то я лично снова загоню первый взвод в бассейн, но перед этим перебью всем ноги, чтоб у крокодилов было много вкусной, здоровой и бесплатной пищи. А если они будут своими ручонками хвататься за бортики, пытаясь выбраться, то я ЛИЧНО каблуком буду давить на эти пальчики! А вторую команду загоню на деревья и буду сбивать их оттуда, пока не попадают. А на земле вокруг деревьев я разложу кактусы с двадцатисантиметровыми колючками, а потом эти колючки я засуну им..., - меня вежливо остановили, не позволив как можно красочнее описать место будущей дислокации колючек.
  Но мальчики, видимо, поняли свою ошибку, моё имя больше нигде не упоминалось, хотя теперь это ничего не меняло. Я чувствовала ответственность за случившееся, я должна была помочь им. Поехала в тюрьму. Странно. Все подступы к тюрьме были забиты молодыми особами в возрасте от тринадцати до тридцати лет. Оказывается дебильные поступки этих идиотов все посчитали возрождением древних традиций. Это было чрезвычайно романтично, и теперь юные и не очень юные девушки держали тюрьму в осаде, надеясь увидеть своих героев. Я тяжело вздохнула, только этого мне еще не хватало, и тем не менее это зрелище навело меня на одну хорошую идею, как добыть деньги на штраф. Журналистка с одного из каналов захлопала в ладоши, горячо поддержав мое предложение, и пообещала помочь с организацией… аукциона. Да, да, именно аукциона на котором продавались свидания с узниками (разумеется, после их выхода на свободу через несколько суток и выплаты штрафа).
Парни были все, как на подбор, а командиры - вообще выше всяких похвал. Торги прошли невероятно успешно. Задержки происходили, только когда в торг вмешивались несовершеннолетние девицы, предлагая астрономические суммы. Кстати, по этим суммам их и вычисляли. Деньги на штрафы были собраны в рекордные сроки, но тут подтянулись девушки из отдалённых областей, начался скандал, пришлось продавать ещё по свиданию, потом прибыли старшие офицеры баз разбираться в инциденте, двое из офицеров оказались такими красавчиками, что заодно продали свидания и с ними. Они попытались возмутиться, но им доходчиво объяснили, что офицеры должны во всем подавать пример, в том числе, как вести себя с дамами на свидании, и быть при этом галантными и обходительными.
Короче говоря, вопрос со штрафами был более-менее улажен. Я лично проследила, чтобы все штрафы были внесены, все документы подписаны и выданы, а деньги, оставшиеся от выплаты штрафов, передали Ботаническому саду и Аквариуму в качестве благотворительной помощи.
  Кстати, эти деньги пошли на то, не столько на помощь животным и растениям, сколько на то чтобы нанять дополнительную охрану (сначала охрану, а потом вообще оцепление), ограждающую водоём с крокодилами и реликтовые деревья от слишком рьяных экскурсантов. К сожалению, и в Ботанический сад, и в Аквариум началось самое настоящее нашествие лиц военной наружности, на которой отчетливо читались твердые намерения повторить "подвиги" своих предшественников. Обычные сторожа с ними не могли справиться. И только установка ограждения, при прикосновении к которой било электрическим током, причем очень ощутимо, смогла охладить их пыл, но это произошло, когда меня уже на планете и в помине не было.
 ...Я еле добралась до своего номера. Спала, как убитая. А на другой день мне сделали татуировку. Что сказать? По примеру Эрики я накачалась обезболивающими, и это оказалось полностью оправданным решением. Очень неприятная процедура, тем более что место вокруг татуировки опухло, покраснело, а когда действие лекарств закончилось, стало невыносимо болеть и страшно печь. Пришлось снова принимать обезболивающие. Сидеть я могла, только перекосившись на один бок. Интересно, стоит ли татуировка таких мук.  Я даже не успела её хорошенько рассмотреть, когда мне пришло официальное уведомление, что я - нежелательный гость на этой планете. Ночью, приволакивая ногу, я покинула этот "гостеприимный край", и была при этом невероятно счастлива. Не нужны мне искусные любовники, не нужны любовницы, никто не нужен. Только свобода и покой.

     Глава 6
    
     Прошло несколько недель, я успокоилась. Место, где размещалась моя бабочка, наконец, перестало болеть, и отдых на Молу стал казаться уже просто ночным кошмаром, о котором я старалась вспоминать как можно реже. Жизнь вошла в прежнюю колею, то есть работа-до, дом-работа, и я снова впала в мое любимое состояние полного спокойствия.
За мной снова приехали, на этот раз днём, и вновь повезли на космодром в зал для телепортации. Ох, не люблю я такие перемещения, но моего желания никто не спрашивал. Снова зал - точная копия того, в котором я когда-то была, снова два десятка человек, работающих над виртуальной проекцией какого-то изображения. В нескольких словах мне объяснили задачу.
 Разбился звездолет, причем, разбился в полном смысле этого слова - обломки разлетелись на несколько километров. В живых остался только командир корабля. Планета совершенно не освоена, на ней нет ни форпостов, ни баз, ни складов, ни просто безопасных для нахождения людей уголков. Но это было еще не все. Метеоритный дождь, не прекращающийся ни на секунду. Метеориты, бесконечно бомбардирующие поверхность, оставляющие на ней миллионы воронок разного диаметра. Двигаться по поверхности планеты невозможно, потому что обязательно попадешь под удар падающего метеорита, уклониться от встречи с ними невозможно, а это означало одно - смерть. К счастью, планета покрыта огромными трещинами, соединенными между собою в причудливый лабиринт, двигаться можно, только укрываясь в их глубине, поэтому надежда на спасения командира была. Ему нужно было добраться до одного из огромных отсеков корабля, упавшего в трех километрах. Судя по сканеру, он сохранился практически неповрежденным, с достаточным запасом кислорода, позволяющим дождаться помощи. Проблема была одна, добраться до этого обломка как можно быстрее, потому что у командира запас кислорода был ограничен всего часом.
 Понятно, для чего меня вызвали - находясь в расщелине, мужчина не мог видеть, в какую сторону двигаться, есть ли впереди выходы из тупиков и дальнейшие подходы к отсеку корабля. Эта было моей работой, и работой собравшихся здесь лучших штурманов какие только были. Я снова догадалась, что этот спасшийся командир не простой человек, раз для его спасения принимаются такие меры, однако имя командира мне ничего не говорило.
  Я вгляделась в голограмму. Пройти можно, и даже довольно легко, одно плохо - приблизительно рассчитав необходимое время движения, становилось ясно, что кислорода ему не хватит. От одной мысли, что мне придется наблюдать последние минуты жизни человека, наблюдать, как он начнет задыхаться от нехватки кислорода, наблюдать его долгую агонию, мне стало плохо. Вот так умереть в одиночестве на этой чужой планете! Я представила, как ему страшно, но он уверенно держал себя в руках, беспрекословно выполняя команды штурмана, что его вел.
 У меня свой метод проверки маршрутов, его подсказала Эрика. Я начинаю проработку от конечной точки, продвигаясь в направлении старта, так поступила и в этот раз. Мой маршрут оказался лучшим, но, чтобы выйти на него, было необходимо, чуть вернувшись назад, спуститься на один ярус. Мне предложили самой его командира. Учитывая, что этим я занималась три года, и профессия оператора по управлению роботами была моей первой, я без страха забрала "бразды правления". Вести его было одним удовольствием. Шел, как робот, это говорило об огромном количестве тренировок и профессионализме, я была отличным оператором, мы явно выиграли несколько минут от просчитанного времени, но этого было мало. Думаю, он догадывался о бесполезности своих усилий, но так хотел жить, что упорно шел вперед, надеясь на что-то.
  Мне было его так жалко, видимо, поэтому я говорила с ним излишне бодрым тоном, нет, скорее даже кокетливым и заигрывающим. Спросила, как его зовут, представилась сама. И дальше болтала без умолку, стараясь заполнить разговором иногда возникающие мучительные паузы. Я чувствовала, что мой голос ему очень приятен, Джон (так его звали) с удовольствием включился в беседу.
 Я сделала большую глупость, это я поняла очень скоро. Едва между нами возник личностный контакт, мысль о его смерти стала совершенно невыносимой. Неужели ничего нельзя сделать? Мысли бежали лихорадочным потоком. Джон двигается к отсеку, но двигается очень медленно, может быть можно, в свою очень придвинуть этот отсек к нему? Я с сомнением посмотрела на многотонный обломок. Нет, это совершенно исключено. Но зачем двигать весь обломок? Нужен ведь только кислород. От этой мысли в голове словно лампочка включилась. Думай, Энни, думай, - убеждала я саму себя. В голове вырисовывалась картина – отсек, вдоль стен которого стоят баллоны с драгоценным кислородом… а что если… Я быстро передала управление движением Джона помощнику и подошла к руководителю, отвечающему за спасательную операцию.
    
   - А в этом отсеке есть заправленные кислородные баллоны? - он сразу понял мою мысль, но по его ироничной улыбке я поняла, что об этом подумали ещё до моего "озарения".
  - Заправленные кислородные баллоны есть, и в большом количестве, но роботов, способных донести их до Джона, нет ни одного, грустно ответил он.
 - А какие роботы есть? – я не сдавалась, что-то внутри меня подсказывало, что спасательная группа что-то упустила.
  - Роботы-уборщики, размером с котенка, умеющие выполнять только самые примитивные команды: подать, принести, вытереть, убрать.
  - Какой вес они способны перенести? – упорно спрашивала я.
 - В десять раз меньший, чем весит баллон, - казалось, что последняя надежда на чудесное спасение Джона растаяла, но я не успокаивалась. Моя интуиция просто вопила, что выход есть, только я его не вижу. И вдруг...
  - Там должны быть крохотные баллончики для кислородных коктейлей! Их всегда полно на любом корабле! - дальше я могла не продолжать. Всё мгновенно закрутилось, завертелось, и вот уже вереница небольших роботов потащила в сторону Джона прикреплённые к ним баллоны. Издалека они напоминали навьюченных муравьёв. К Джону отправили всех роботов, потому что понимали - к нему доберётся едва ли десятая часть. За мной прибежал парень, которому я поручила вести Джона вместо меня.
 - Джон отказывается двигаться дальше, говорит, что понимает, что все равно погибнет. Просит, чтобы ты была с ним рядом, - ни слова не говоря, я вернулась в зал. Отругала как следует Джона за потерянное время и повела его к удобному месту, где он сможет принять баллоны от роботов и наполнить кислородом свой. Я ему ничего не говорила, мало ли что, не хотелось заранее давать ложную надежду. Вот подходящая ниша. Я приказала ему сесть, он удивился, но подчинился беспрекословно. Не знаю, какие его в этот момент посетили мысли. Может, он решил, что я привела его к месту, где он должен умереть, чтоб его труп было легче разыскивать? Наверное, так, потому что его голос стал очень невеселым. Сейчас развеселим, - мысленно засмеялась я, поскольку первый робот уже почти добрался до места.
  - Внимание! Повернитесь направо и вытяните руку вперед, - приказала я. Джон безмерно удивился, но выполнил команду, т и тут он увидел спускающегося к нему маленького робота с баллончиком кислорода за спиной. Мужчина тихо ахнул, а потом засмеялся таким счастливым смехом – он поверил в свое спасение.
  Какое приятное чувство, этого не передать никакими словами. Я радовалась точно также, как радовался и он. Отсмеявшись, Джон вроде даже всхлипнул, хотя уверенно утверждать я этого не могу. Зато точно знаю, что потом он летел, как на крыльях. Он смог и отсек открыть, и снова загерметизировать его после того, как попал внутрь. Смог самостоятельно снять скафандр и добраться до медицинского кабинета. Успел вколоть себе лекарство, поддерживающее сердечную деятельность, и только после этого потерял сознание. Стало понятно, что при аварии он получил сильные травмы внутренних органов, теперь надежда была только на его организм, больше помочь мы ему ничем не могли. Через некоторое время Джон пришел в себя и смог забраться в камеру, подключившись к приборам, которые ему теперь не дали бы умереть, что бы ни происходило. Только тогда мы немного успокоились, стало понятно, что он сможет дождаться помощи.

     Глава 7
    
     Будет неправдой сказать, что я совсем не думала и не вспоминала об этом командире, и о том, как я ему помогла. Когда кому-то спасаешь жизнь, невольно впускаешь этого человека в свою душу. Дни шли за днями, я постепенно успокоилась и стала забывать об этом эпизоде, когда однажды, выходя после работы из здания, увидела мужчину с букетом роз. Букет был настолько огромен, что поневоле первым привлекал внимание, вторым внимание привлекало странное поведение мужчины. Он вглядывался в лицо каждой выходящей женщины, потом смотрел на свою руку. По всей вероятности, там находилась фотография, и он пытался узнать по портрету оригинал. Я сразу поняла, что это Джон, тот спасенный командир корабля, и он ждёт меня. Кровь прилила к щекам, сердце застучало, как сумасшедшее. Смешно. Ни он, ни я не знали, как выглядим. Он слышал только мой голос, а я видела его только в скафандре. Наши глаза встретились, и он уверенно шагнул ко мне, протягивая цветы. Вот идиот, что я буду делать с таким букетом? Но не скрою, было очень приятно. Себе я оставила пять роз, остальные положила к памятнику погибшим звездолетчикам.
 Джон поблагодарил меня, я, разумеется, сказала, что это моя работа. Потом мы немного погуляли, он попросил разрешения звонить, и мы расстались. Он мне очень понравился, очень-очень. Спокойный, сдержанный, уверенный в себе, немногословный. Глаза умные и немного грустные. Я с нетерпением ждала его звонка. Позвонил он только через три дня. Я к этому времени вся извелась от переживаний, что не понравилась ему, а может, у него уже есть девушка? В сети я умышленно не стала искать о нем информацию, не хотела разочаровать… или наоборот, очароваться. Когда, наконец, раздался столь долгожданный звонок, мое сердце было просто готово вырваться из груди от счастья. С трудом сдержала себя, постаравшись сохранить дружеский, но тем не менее несколько холодноватый тон. Оказалось, что Джон приглашал меня в театр… самый лучший театр на самую модную постановку. Я согласилась без раздумий, внутренне порадовавшись тому, что у меня есть достаточная сумма денег, чтобы купить себе подходящее платье, туфли и другие аксессуары.
 Джон держался подчеркнуто вежливо и внимательно. Никаких попыток обнять или поцеловать, но я чувствовала, что нравлюсь ему. Вечер был просто замечательный, после театра мы поужинали в ресторане, и он отвез меня домой и снова никаких попыток поцеловать даже на прощание. Скоро наши встречи стали регулярными. Куда он только ни таскал меня, где мы только не бывали, но его поведение не менялось, ни капельки, такая же подчеркнутая внимательность и такая же дружелюбная вежливость. В мою голову стали закрадываться разные мысли, причем мысли были совсем неутешительные, они растравляли мне душу, снова и снова заставляя сомневаться в себе, снова и снова заставляя меня думать, что я не нужна как женщина ни одному мужчине на свете, а Джон бывает рядом со мной, поскольку так его заставляет поступать чувство благодарности за спасенную ему жизнь. От таких мыслей становилось еще горше. Особенно когда я додумалась до того, что ему в силу занятости некогда искать спутников для посещения всех этих мероприятий, а я, как говориться два в одном. И меня можно прихватить с собой практически в любое время и при этом долг благодарности выплачивается.
А я… я влюбилась в него, влюбилась без памяти. В ожидании встреч с ним я не находила себе места. Так хотелось, чтобы он мной восхищался. По десять раз меняла платья. Выяснила, запах каких духов ему приятен, и пользовалась только ими. Узнала, что он не любит яркий макияж (очень обрадовалась этому известию), и была почти без косметики. Я делала всё, чтобы привлечь его, но наши отношения не двигались вперёд. Уже не знала, что и думать, когда случайно кое-что выяснила. Я слишком рано добралась к месту нашей очередной встречи. Чтобы не стоять истуканом в ожидании, нашла небольшое кафе, из которого смогла бы наблюдать за появлением Джона, не привлекая к себе внимания. Я зашла в кафе не с главного входа, а с бокового, и остановилась в изумлении. Джон сидел за столиком и наблюдал за местом нашего будущего свидания. Я тихонько, незамеченной вышла из кафе, побродила немного, дожидаясь назначенного времени и, как ни в чем не бывало, подошла к нему. Снова это вежливое внимание, снова никаких намёков на более близкие отношения. Но у меня появилась одна догадка… и одна большая надежда.
  По окончанию работы я не стала спешить выходить из здания. Нашла окно, из которого хорошо была видна вся прилегающая территория. А кто это там, в тенечке прячется? Уж не Джон ли? Мужчина внимательно смотрел на всех выходящих женщин. Он меня ждёт? Но мы не договаривались, и он меня не предупреждал. Проверим! Я вышла из здания, но Джон не подходил. Добралась до дома, так его и не увидев. На следующий день, и на следующий всё повторилось один в один. Он стоял и ждал, когда я выйду, просто смотрел на меня, не делая никаких попыток приблизиться. Почему он так себя ведет? Не уверен в себе? Не уверен в своей внешности? Что внешность? Думаю, если увидеть многих писаных красавцев до перевоплощения, можно было бы упасть в обморок или убежать с криками ужаса - я тому яркий пример. То, что он не хотел приукрасить себя, оставаясь таким, какой есть, в моих глазах говорило только в его пользу. Так что с ним не так? Да он не красавец… а зачем мне красавец? Я хочу, чтобы рядом со мной был умный, чуткий и добрый человек… жаль, что Джон этого не знает и сказать ему об этом невозможно.
Почитав кучу разных пособий, пересмотрев десятки передач и тренингов, помогающих построить личные отношения, побывав на форуме девушек с похожими проблемами, я решила прибегнуть к их советам (которые заключались в сущности в одном и том же: девушка должна сама брать быка за… в смысле инициативу в свои руки, если ее мужчина безынициативен), и постараться самой подтолкнуть его к решительным действиям. Что я могла предпринять? И снова советы, советы, советы. Например, чаще прикасаться к мужчине, беря под руку, спускаясь со ступенек или поднимаясь по ним. Или прижаться к нему плотнее в толпе, при этом следя, чтобы это все выглядело случайно и ненавязчиво. И вот я выискиваю толпу, втискиваюсь в нее с ним, чтобы нас поневоле прижимали друг к другу. Следуя этим советам, я вытирала своим платочком (видимые только мне одной) пятнышки с его лица, и Джон терпеливо подставлял мне то щеку, то нос. Опять же по этим же самым советам, я, словно, пугаясь, бросалась к нему, заставляя заключать себя в объятия, и еще десятки подобных советов, которым я беспрекословно следовала. Мои партизанские вылазки возымели действие, Джон пригласил меня поужинать в ресторане.
 …Существует негласная иерархическая лестница ступеней соблазнения. Первым, самым решительным шагом является приглашение на ужин в ресторан, после следует первый поцелуй. Я тяжко вздохнула. С такой скоростью моего соблазнения я девственницей встречу не только приближающийся день моего рождения, но, похоже, что и следующий.


     Глава 8
       
     К этому времени я влюбилась в Джона по уши. Он мне казался не просто лучшим, а самым прекрасным на свете. Он очень редко смеялся, но когда это происходило, я не могла на него налюбоваться. Это я говорю к тому, что была бы счастлива, даже если бы на ужин он меня привёл в первую попавшуюся забегаловку, но он меня пригласил в самый лучший и самый дорогой ресторан "Грёзы ночи". Название было очень удачным, этот ресторан всегда окружала ночь, потому что он находился на орбитальной станции, гораздо выше атмосферного слоя. Я знала, что попасть туда простому смертному невозможно. Легко догадаться, что от одной мысли, что я там побываю, меня охватывала эйфория.
  Джон удивил - страшно смущаясь, мэкая и блея, попросил взять его кредитку, объяснив свой поступок необходимостью моих больших трат для этого выхода в свет. Я её... взяла. Мне была так приятна его предусмотрительная забота и щедрость! Сумма - мой трехгодовой оклад. Я была сражена. Да, легко выбирать, если не ограничен в средствах. Последнее время деньги на меня просто сыпались. Я часто вспоминала время, когда мечтала о такой жизни. Платье, туфли, аксессуары выбраны, прическа сделана, тело приведено в идеальный порядок, и этот день настал. Я ждала от него очень многого. Сегодня Джон просто обязан меня хотя бы поцеловать, а там как знать... У меня сжималось сердце в предвкушении.
  Небольшой кораблик доставил нас на орбиту, я с интересом смотрела на приближающееся сооружение. Издали этот комплекс напоминал черепаху, в панцирь которой воткнуты иголочки с шишечками. "Ноги черепахи" - лифты с платформами для взлёта и посадки кораблей, грузовых и пассажирских. Нижний ряд "пластин панциря" - огромные окна-иллюминаторы красивейшего зала с уютными столиками и площадкой для танцев. "Шишечки на иголках" - кабинки для желающих ужинать в одиночестве. В одной из таких кабинок мы и оказались.
  Сравнительно небольшая сфера с непрозрачными боковыми стенками, чтобы избежать любопытства соседей, и прозрачным потолком, открывающим волшебный вид на черное небо с крупными звёздами. Если погасить яркий свет, оставив только маленький светлячок на столе, создающий невероятную интимную обстановку, то казалось - звезды смотрят прямо на нас. От такой красоты захватывало дух. Не знаю, сколько стоило такое удовольствие, думаю, немало. Потом еда. Увидев такую красоту и такую вкусноту, живот предательски заурчал, вогнав меня в малиновую краску стыда. Что удивляться, с этими хлопотами я вообще забыла о еде! И вот теперь вспомнила.
Я ела так, словно прибыла с голодного края, потом, довольная, откинулась на спинку кресла, и тут увидела, с каким удовольствием, с какой веселой нежностью Джон наблюдает за мной. Покраснела снова. Да, светской дамы из меня явно не получилось. Ну и пусть! Какая есть, такая и есть. Джон смотрел на меня с явной симпатией. Ой, что я перед собой притворяюсь? Джон смотрел на меня с обожанием, самым что ни есть настоящим. Ему нравилось всё - как я ем, что говорю, как себя веду. Я ощущала его восхищение всей своей кожей! Это было наслаждение. До сих пор никто на меня так не смотрел и так ко мне не относился.
  Я немного выпила какого-то нежно-фиолетового напитка. Вероятно, это было спиртное. Голова чуть закружилась, я хотела поцелуев, но он сидел напротив, вновь ничего не предпринимая. Тогда я сама решила взять "быка за рога". Как можно приблизиться к партнеру, не роняя себя в его глазах? Только во время танца, чем я и воспользовалась. Сама пригласила его, и вместо того, чтобы положить ему руки на плечи, обвила руками его шею. Он не сопротивлялся. Тогда я потерлась щекой о его щеку и незаметно скользнула к его губам. Поцелуй, настоящий поцелуй! Первый настоящий поцелуй в моей жизни! Как же мне было приятно. Ну, вот он, подходящий момент, стиснуть меня в объятиях и целовать, не скрывая страсти. Я же чувствую, как дрожат его губы и руки, я же чувствую, что он сдерживает себя из последних сил… но тут эта б...я песня кончилась, и мы снова сели за стол. Больше ничего волнующего не произошло. Кабинет был заказан на два часа. По истечении этого времени нам вежливо сообщили, что корабль ждет нас. Джон проводил меня домой, чудесный вечер закончился. Хоть поцелуй удалось урвать!
 Я использовала уже все намеки, чтобы сказать ему, как мне хочется близости с ним. Последним (ещё не использованным), осталось стаскивание с него штанов вместе с трусами, но я оставила это на самый крайний случай.


     Глава 9
    
      Наконец все свершилось! На выходные мы поехали на какой-то дорогущий экзотический курорт. Я к этому времени так хотела Джона, что поклялась себе - если придется, применю силу, например, привяжу его к кровати, но девственницей с этого курорта я не уеду. К счастью, такие радикальные меры оказались совершенно излишними. Посещение курорта было конечным пунктом в его длинном списке поэтапного соблазнения любимой девушки. Хорошо, что я смогла сдержаться, ничем не проявив нетерпения, пока Джон охмурял меня в течении долгого дня и подготавливал к ночи любви. Ближе к вечеру я почувствовала, что в номере отеля готовится нечто грандиозное (поскольку он не дал туда зайти, когда мне потребовалось что-то из вещей). Джон легко вышел из затруднительной ситуации, предложив... купить вещи в ближайшем бутике по астрономическим ценам, хотя они тихо-мирно лежали в моей сумке в номере отеля.
 "Что ж, купить, так купить, все равно платить не мне", - здраво рассудила я и с удовольствием посетила несколько магазинов с его кредиткой. Я столько времени жила на грани нищеты, что до сих пор старалась тратить деньги с оглядкой. Разбрасывание, просто швыряние Джоном денег невольно навело меня на размышление: а сколько их у него всего? Даже бегло прикинув траты, с учетом стоимости похода в тот ресторан, этого курорта, нарядов, покупок, украшений, выходило, что он или вот-вот обанкротится, или он имеет какие-то побочные доходы. Открыто я постеснялась его об этом спросить, но пообещала себе при первой же возможности поднять всю его подноготную. Кстати, непонятно, почему я этого до сих пор не сделала.
 Вот, наконец, и вечер. Сгорая от нетерпения увидеть сюрприз, я почти потащила его в номер. Фу, как все банально! Когда вселялись в отель, нам, вроде, выдали двухкомнатный номер на втором этаже, вот теперь этот номер превратился в одну комнату-бассейн, по поверхности которого плавали кувшинки. Номер за стенкой превратился в спальню атласно-бело-розовую. И цветы, цветы, цветы. В добавок ко всему, под огромным балконом расположился оркестр, играющий нежную романтическую мелодию, и в отеле кроме нас и прислуги никого нет. Этот транжира (по-другому я не могу охарактеризовать поступки Джона) выкупил весь отель на выходные. Я тяжко вздохнула. Ну как может самая-самая первая близость пройти в сопровождении всего этого цирка? Как можно заниматься любовью, зная, что под открытым балконом, в каких-нибудь трех метрах стоят двадцать человек со скрипками, арфами, роялями и прочим имуществом, и внимательно смотрят на балкон, ожидая договоренных сигналов?
 Во дура-а-ак! Да я бы предпочла безлюдное место на берегу океана, костёр, палатку или крошечный домик и только мы вдвоем. Я была в таком настроении, что попадись мне в эту минуту дизайнер, распорядитель, или кто там, придумавший все эти декорации, я точно бы ему все патлы повыдергивала. А Джон… а Джон смотрел на меня счастливыми глазами. Что мне оставалось делать? С легким стоном полуобморочной радости я бросилась к нему на шею. Но все оказалось не так уж плохо. Оркестр играл, только пока мы ужинали, потом музыканты тихо удалились. Было немного неловко, я залпом выпила бокал вина, тепло, разошедшееся по телу, придало мне смелости. И в тот момент, когда я как раз обдумывала вопрос, мне сесть к нему на колени боком или, слегка приподняв платье, лицом, хотя эта поза была несколько вызывающей…Джон опустился предо мной на одно колено и протянул раскрытую маленькую коробочку. Думаю, не надо говорить, что в коробочке лежало кольцо.
  Мне стало так жарко, что пар наверно, повалил из ушей. Для одного дня это было чересчур. Джон официально, в традициях старинных романов, предложил мне выйти за него замуж. Скажу честно, я просто одурела. Мы знакомы еще, в общем-то, совсем недолго, ближайшим моим планом было оказаться в его объятиях, покрываемой поцелуями, а тут такие серьезные жизненные изменения. Я сразу пришла в себя.
 - Джон, ну зачем ты так? Зачем кольцо, зачем такие осложнения? Мы совсем мало знаем друг друга. Разве можно на этом этапе наших отношений делать такие предложения? - почти застонала я от разочарования, что мои мечты о его объятиях, скорее всего, так мечтами и останутся, потому что, в отличие от него, замужество и сопутствующие ему ограничения пока не входили в мои планы.
 - Энни, - серьезно ответил Джон, - уверяю тебя, что мое предложение это не пустые ничего не значащие слова, нет, это хорошо продуманное и очень важное для меня решение. В моей жизни несколько раз случались серьезные отношения с девушками, но я никогда, понимаешь, никогда, никогда и не помышлял жениться на них, потому что то, что я к ним испытывал и рядом не находилось с любовью. Я знаю себя, знаю, как могу любить. Чувства, которые я к ним испытывал, можно было назвать как угодно, симпатией, влюбленностью… похотью, наконец, - с некоторой запинкой добавил он. – Но все эти чувства быстропроходящие. Энни, я люблю тебя с первой секунды, как увидел. Я люблю тебя так… в общем, ты можешь принять мое предложение сейчас, можешь принять через месяц, через год, через десять лет. Мое чувство к тебе не изменится, я это знаю точно. К моему большому сожалению, я однолюб, если я полюбил, то это навсегда… впрочем, эта черта у нас семейная, - как-то невесело улыбнулся Джон и с надеждой посмотрел мне в глаза. Я была слишком в него влюблена, чтоб такие слова не растопили сердце, и, поскольку руки у него были заняты кольцом, сама обняла и первой поцеловала его… но в глубине души я ему не верила. Ну не может со мной такого произойти в реальности, просто не может. Но эти мысли я быстренько утопила, чтобы они не помешали мне наслаждаться жизнью.

     Глава 10
    
      Я думала, что теперь все пойдет само собой, но очень ошиблась. Джон вел себя скованно, думаю, он очень стеснялся, боясь меня разочаровать. Ну вот что с ним делать? О! Думаю, самое время опробовать мою бабочку. Я достала какой-то крем и попросила Джона помассировать мне спину, он согласился без возражений. Он начал легкими движениями массировать мне плечи, я внимательно следила за его поведением, но ничего необычного не заметила. Он перешел к талии и снова ничего. Может, мне бракованный рисунок нанесли? Откуда я знаю, правильно его нарисовали или нет? Эрика говорила, что эта бабочка действует на мужчин гипнотически вызывая сумасшедшее сексуальное желание, Джон пока такого желания не проявил… может рисунок на него не действует? Илим он его еще не заметил? Я терзалась сомнениями. Все - перешёл к бедрам, если и сейчас ничего не произойдет, вернусь на Малу и весь их гадюшник разнесу, не оставив камня на камне, после моего погрома любые драки спасателей покажутся битвой малышей в песочнице… стоп. Кажется, Джон замер, поскольку прекратил гладить мне кожу. Я точно также замерла, ожидая, что произойдет дальше. Неподвижность Джона продолжалась секунд десять, десять безумно долгих секунд, а потом он издал какой-то странный звук, больше похожий на рычание хищника, увидевшего беззащитную жертву, а потом так стиснул меня в объятиях, что я не могла дышать. Джон стал покрывать мое тело поцелуями, сумасшедшими, страстными поцелуями. Ему было все равно, что целовать, губы или пятки. О том, что нужно в первую очередь думать обо мне, он совсем забыл, это было неправильно. Я пыталась остановить его словами, но он меня не слышал. Да, я хотела, чтобы он потерял над собой контроль, но и вот такое полное беспамятство меня тоже не устраивало. Поэтому ничего лучше не придумав, вылила ему на голову воду из вазы с цветами.
 Он мгновенно пришел в себя, с какой-то тоской и ужасом взглянул на меня и бросился в бассейн с кувшинками, вероятно, чтобы охладиться. Тут я поняла, что перегнула палку, и что если я сейчас все не исправлю, то следующей ночи мне ждать и ждать, поэтому я прыгнула в бассейн следом за ним. В результате моих спонтанных и непродуманных действий самый первый раз случился у нас не на шелковых атласных простынях, а на жестком бортике бассейна, откуда мы, кстати, скатились, не рассчитав его ширины. Да, пословица "Первый блин комом" вновь себя оправдала. Но это уже были мелочи. Самое главное произошло. Потом, на роскошной кровати все произошло так, как бывает только в мечтах, во всяком случае, моих. А потом он мне подарил плоский футляр, в котором лежало колье и браслет - крупные камни в обрамлении массивного золота. Я едва скрыла раздражение, но Джон что-то почувствовал, поэтому торопливо объяснил - эти украшения какой-то исторический артефакт и принадлежали то ли царице, то ли императрице. Ну ладно, раз царице... А потом, а потом... выходные как-то резко закончились, и Джон повез меня... знакомить со своей мамой.
 Вот это да, вот это подстава! мне так хотелось побыть хоть немного одной, чтобы все происшедшее за эти дни, как-то улеглось в сознании. Нет, Джон придумал мне новое головомучение. У меня такая особенность психики, счастье я испытываю несколько замедленнее, чем происходят события, но потом, дотошно вспоминая каждую мелочь, каждое слово, я испытываю настоящую эйфорию. Вот и сейчас я точно знала, что счастлива, но как следует ощутить это чувство не успела. Теперь же ничего не получалось. Суета, суматоха отъезда, бессонная ночь - как-то слишком быстро все мелькало в моем сознании. Перед встречей с мамой Джона я получила от него новые сведения.
 - Энни, ты должна знать. У меня была младшая сестренка Виолетта. Веселая и самая лучшая младшая сестренка на свете. Она погибла несколько лет назад. Мама до сих пор не пришла в себя после этой трагедии, - он на секунду замолчал, я сочувственно погладила его по руке. - Понимаешь, не знаю, почему, но ты очень напоминаешь мне Виолетту. Не могу объяснить, вы, вроде, и не похожи чертами лица, но глаза, но какие-то движения... Может и мама это заметит, я хотел предупредить, чтобы ты не удивилась и не обиделась, если мама поведет себя странно. - Я не знала, что ответить, поэтому просто прижалась к нему, но потом что-то меня насторожило в его рассказе и я быстро спросила:
- А какого числа и какого года родилась твоя сестренка? – Если Джон и удивился моему вопросу, то никак это не проявил, просто назвал дату. Я облегченно вздохнула, Виолетта было младше меня почти на полгода… а то я уже черти что подумала. Дорога заняла несколько часов, поэтому я успела задать еще один очень интересующий меня вопрос, откуда у него столько денег? Джон засмеялся, но признаваться отказался наотрез.
 - Ну правда, Джон, - продолжала настаивать я. - Как ты смог заказать кабинет в "Грёзах ночи"? Мне рассказали, что и столики, и кабинеты забронированы на год вперед. И кредитка, которую ты мне дал, на ней сумма как три моих годовых оклада. Видя, что я не сдаюсь, Джон тяжко вздохнул:
   - Я, наверное, сейчас тебя разочарую, и потеряю в твоих глазах налет загадочности, потому что все очень просто. Сорок девять процентов акций этого ресторана принадлежат нашей семье, из них десять процентов - лично мои. - Я была поражена, поскольку, примерно представляя, какие суммы это составляет.
 - Зачем тебе в таком случае космос и звездолеты? Зачет рисковать жизнью во время полетов, ты же обеспеченный человек?!
  - Во-первых, бизнес — это не мое, - терпеливо начал объяснять Джон. -  Всеми делами после смерти отца занимается мама. А во-вторых, я с детства грезил звездами и космическими кораблями. Я не представляю, - тут он запнулся, - не представлял, - тут же поправился он, - своей жизни без них. - Его оговорка мне о многом сказала. Джон уже мысленно связывает свое будущее со мной и не хочет улетать в экспедиции, оставляя меня одну. Неужели на моем пути встретился мужчина, сочетающий в себе такие качества как ум, доброту, благородство, щедрость вместе с материальным благополучием и высоким положением в обществе, и при этом он любит меня! Я не верила своему счастью… так бывает всегда, если в жизни все идет слишком хорошо, если эйфория счастья кружит голову, жди огромную ложку дегтя. Такой ложкой дёгтя, оказалась мама Джона. Когда я её увидела, едва не закричала от ужаса. Леди Джейн Лилиана Дейлин собственной персоной, а значит, отец Джона - Томас Кристофер Блер, враг Эрики, убивший Грега, а сам Джон - тот маленький мальчик, о котором упоминала Эрика.

     Глава 11
    
     Я рассматривала леди Джейн, сравнивая в уме ее, какой она выглядела сейчас и кадры фильма из рассказа Эрики. Ну, что сказать? Красивая, даже очень красивая, тридцатипятилетняя женщина, сколько лет ей на самом деле я даже прикидывать не стала. Она могла бы выглядеть и на двадцать пять, и на тридцать, но, очевидно, имидж одного из членов Правления требовал солидной респектабельности, чрезмерная молодость не внушала уважения, а наоборот, вызывала сомнения и недоверие. Она за многие годы могла сто раз изменить внешность, но нет, она придерживалась образа, который нравился Грегу, и который она для этого создала. Это говорило о многом.
Джон представил нас друг другу. Она, видимо была предупреждена о нашем приезде, поскольку наше знакомство восприняла совершенно спокойно. Пригласила в гостиную, предложила чай, все, как обычно. Я мельком оглядела комнату. Странно, ее муж совсем недавно умер, но нигде нет ни его фотографии, ни портрета. Ни в холле, ни в гостиной, впрочем, портрета погибшей дочери тоже не было видно. Пусть она не носит траурных одежд, но памятные фотографии должны же быть. Странно, очень странно.
 Мы немного поговорили. Леди Джейн расспрашивала о моей учебе, работе. О моей семье - ни слова, скорее всего, Джон предупредил, что я сирота. Бедный Джон! Он себе места не находил во время нашего общения. Я чувствовала, мать - самый дорогой для него человек, и он очень-очень хотел, чтоб мы понравились друг другу. Жаль, он не понимает женской психологии, это было невозможно априори. Разумеется, я была вежлива и вполне к ней лояльна, но… что-то внутри меня уже рвалось, что-то тяжелое и нехорошее, заставляя воспринимать каждое ее слово в штыки, ставя, между нами, невидимую стену враждебности, уверена, Джейн чувствовала тоже самое.
…На меня столько всего свалилось за эти дни, что я просто не могла уже ни радоваться, ни удивляться, ни возмущаться. Мне нужен был полноценный отдых, и физический, и эмоциональный, я должна была хорошенько выспаться и хоть несколько часов провести в полном одиночестве, успокоить и разложить по полочкам сумбур в голове, который сейчас там творился. Поэтому, несмотря на просьбы Джона остаться гостьей в их доме или отправиться в другой их загородный дом, или куда угодно, только бы вместе, я решительно поехала к себе, игнорируя его несчастный вид и умоляющий взгляд. Объяснила, что надо выспаться перед работой, а своему начальнику прислала почтой заявление с просьбой выделить мне три дня для урегулирования семейных проблем. Я знала себя, знала, что, когда я нахожусь на грани эмоционально-физического истощения вместо того, чтобы сладко спать и набираться сил, буду ворочаться с боку на бок, мучаясь от бессонницы, еще больше выматывая себя. Поэтому первым делом я выпила снотворное, а потом крепко уснула под монологи героев какого-то сериала.
 … Проснувшись бодрой, энергичной с ясной головой, я довольно улыбнулась – теперь можно и поразмышлять. То, что произошло между мной и Джоном я отодвинула в сознании на дальний план, никуда эти воспоминания не денутся, это уже произошло, это уже случилось и назад ничего не воротишь. Сейчас меня больше волновала мама Джона. Как интересно нас закрутила жизнь, Эрика, Джейн, Грег, Томас — вот теперь и я в придачу. Мне многое стало понятно, например, о денежных источниках этой семьи. Сначала я думала, что ресторан "Грёзы ночи" приносит им основную прибыль, но сейчас ясно, что он служит лишь ширмой для отмывания тех несметных сумм, что получает корпорация, разрабатывая месторождения теония. И таких ресторанов раскидано по разным планетам огромное количество, но это только один из вариантов отмывания денег теневого бизнеса, который мне явно бросился в глаза. Чем еще занимаются в этой корпорации и интересно, леди Джейн догадывалась, откуда у её мужа столько денег? Она тоже входит в Правление корпорации, или ресторанный бизнес — это все, к чему ее допустили?
 Подумав немного, я поняла, что этот вопрос - самый главный. Сохранение в тайне существование планеты Теона было столь важно, что так просто выйти из этой корпорации невозможно. Они не отпустят. Не отпустят живыми. Зная, что случилось с Эрикой и её мужем, я нисколько в этом не сомневалась. Конечно, существовала вероятность, что этот мерзкий Томас Блер не посчитал нужным рассказывать своей жене о такой чудовищной афере, не до конца доверяя ей, не чувствуя ее близким человеком, но все равно даже если бы Блер с пеной у рта доказывал, что жена ни сном, ни духом не ведает о существовании Теоны, у членов корпорации все равно оставалось бы сомнение в правдивости его слов, так что как ни крути, но леди Джейн по меньшей мере догадывается, что с бизнесом мужа все не так чисто, а там уже и до слежки и до выяснения всего остального только рукой подать. Так с леди Джейн все более-менее ясно. Теперь займемся младшей сестрой Джона – Виолеттой.
Я села к экрану монитора и стала просматривать всю имеющуюся о ней информацию. Первая же фотография заставила подскочить на стуле, словно меня кто-то укусил за мягкое место. С экрана на меня смотрела... Эрика, вернее глаза Эрики, вернее глаза Эрики и мои собственные. Я лихорадочно поискала дату рождения Виолетты. Нет, Джон не соврал, Виолетта была младше меня на полгода. Я потерла лоб, не понимая, как такое может быть. То, что Виолетта второй (а вернее первый, если считать в той последовательности, в которой эрика произносила наши имена) клон Эрики, не было ни малейшего сомнения, но в то же время даты рождения у нас не совпадали. Вариантов, почему так произошло было несколько. Первый – леди Джейн умышленно исказили дату рождения, чтобы… да мало ли почему она так захотела поступить, захотела и все тут. Второй вариант – по какой-то причине развитие эмбриона Виолетты было отсрочено на полгода, такое тоже могло быть, впрочем, все это не важно, главное, что я ее нашла.  Ее звали Эмми Вейн и клонировали на планете Сенек. Теперь мне осталось только найти подтверждение и доказательство моих догадок, но думаю, за этим дело не станет, меня интересовало другое. Знала или нет леди Джейн, что Виолетта - клон Эрики… вряд ли, скорее всего она думала, что Виолетта - дочка Эрики и Грега. Интересно почему леди Джейн во время пластических операций, которые несомненно делали Виолетте, не оставила той ни одной черты Эрики, кроме глаз, изменить которые она была не в состоянии. Для меня ответ был очевиден, Джейн продолжала ненавидеть Эрика и не хотела, чтобы хоть что-то напоминало о ней, а девочку она взяла в свою семь. То только из-за Грега, она не могла допустить, чтобы его дочь жила в приюте. А какая часть лица была у Эмми самой уродливой? Эрика вроде говорила, что огромный нос… интересно, Джон знает, что Виолетта ему не родная сестра? Вопросы, вопросы, вопросы.
   
   
     Глава 12
       
     Самым главным для меня был вопрос: как погибла Виолетта? Именно эту информацию я стала искать во всех доступных для широкого доступа публики соцсетях. У Джона я спрашивать не решилась, иначе, во-первых он бы обратил внимание, что я очень сильно интересуюсь жизнью его сестры и рано или поздно мой интерес его бы насторожил, во-вторых, мне было неудобно об этом его спрашивать, заставляя вновь переживать все те трагические события, поэтому я занялась поисками тайно. Первое, что меня удивило, это то, что о гибели Виолетты я нашла всего три небольших сюжета, которые к тому же в основном, сообщали о том, что обстоятельства гибели будут изучаться комиссией, и больше никаких подробностей не было. Я стала искать какие же выводы сделала комиссия изучающая смерть Виолетты – и ничего не нашла. Не было больше ни одного слова ни о результатах, ни хотя бы о том, как, продвигается расследование - нигде ничего. Было похоже, что кто-то очень постарался, чтобы общественность как можно быстрее забыла о трагической смерти этой девочки.
Я подсчитала - она несколько месяцев не дожила до того дня, когда должно было прозвучать сообщение, имплантированное нам Эрикой. А когда умер Томас? Всего через полтора месяца после гибели Виолетты. Совпадение или нет? Вдруг он так переживал смерть дочери, что сердце не выдержало? Смерть во сне! Этому поддонку очень повезло, такая мирная, спокойная смерть в своей постели, своём доме, в окружении своей семьи. Я отца Джона никогда не видела, но отношение Эрики к нему, передалось и мне. Впрочем, что я гадаю на кофейной гуще? У меня будет время все как следует разузнать и во всем как следует разобраться, потому что с Джоном я расставаться не собиралась.
 Я сразу провела черту, отделяющую Джона от его матери и (тем более от отца). Джон другой, он не такой, как они, я в это свято верила, почему верила? Да потому что любила Джона так сильно, что он казался мне самым лучшим на свете. Я, конечно, боялась, что влюбленность в Джона будет мне застилась глаза настолько, что я просто не увижу его негативных, но я надеялась, что это не так, прежде всего из-за того, как он вел себя на той далёкой планете, когда разбился его корабль! Как он шёл и шёл один в пустоте, только мой голос связывал его с остальным миром. Как ему было плевать на боль в сломанных ребрах и ушибы внутренних органов. Никакого нытья, никакой паники, трезвое отношение к нестандартной ситуации и сумасшедшая надежда на спасение. Нет, такой человек был достоин любви… моей любви и я ему ее подарила.
     ...Через несколько дней я переехала в их дом, вопрос о будущей свадьбе стал само собой разумеющимся. Жить в доме всем вместе оказалась не лучшей идеей. Хотя мы с Джоном занимали левую половину дома, а его мать - правую, и нас друг от друга отделяла огромная вереница комнат и коридоров, ее присутствие я ощущала постоянно. И оно меня нервировало, не сомневаюсь, что и ее тоже. То, что после свадьбы мы будем жить далеко-далеко от нее, не составляло сомнения, но в данный момент пришлось свое недовольство скрутить в тугой узел и спрятать как можно дальше. Я хотела узнать о гибели Виолетты как можно больше, а для этого необходимо находиться здесь, чтобы беспрепятственно шнырять, где мне вздумается, и не бояться нескромных вопросов. Этим преимуществом я пользовалась в полной мере.  Комнаты Виолетты влекли меня, словно бабочку на огонь. Они стояли запертыми, я думаю, с того самого дня, как погибла Виолетта. Это было хорошо, значит, обыскав комнаты как следует, я смогу понять, чем жила и о чем думала Виолетта последние дни перед гибелью.
  Но я ошиблась. Комнаты была идеально прибраны, настолько идеально, что исключали всякую возможность присутствия хозяйки при жизни. Здесь наводили порядок уже после ее смерти. Жаль, конечно, но все равно еще раз осмотреть комнаты необходимо. Как это сделать?
 Моя проблема разрешилась просто: я стащила ключ из комнаты Джейн, когда она на несколько дней отправилась к кому-то в гости. Ключ лежал на видном месте в хрустальной шкатулке, добыть его не составляло никакого труда. Гораздо труднее оказалось отделаться на несколько часов от Джона, услав его с какой-то просьбой. И вот комнаты Виолетты в моём распоряжении. Зависть против воли закралась в сердце. Как же непохоже мы провели детство и раннюю юность! Но в этом никто не виноват, она - тем более, просто так сложилась жизнь.
 Итак, красивые, богато обставленные комнаты молодой, современной девушки, несомненно, обладающей хорошим вкусом. О хорошем вкусе я сделала вывод на основании того, что мне здесь все, абсолютно все нравилось. Не только расположение и форма мебели, расцветка стен, гардин, ковров, но и все мелочи, что попадали в поле моего зрения: брелоки, сувениры, игрушки. Наши вкусы совпадали во всем. Я быстро проверила ящики стола, коробочки на столе - ничего особенного, осмотрела маленькую комнату с одеждой, коробки на верхней полке тоже ничего. Я даже сама не знала толком, что искала. Пароля к компьютеру у меня не было, но я не сильно и старалась его вычислить. Если мы с ней одно и то же, то я не стала бы хранить важную информацию в месте, до которого любой может добраться, выведав пароль или просто взломав его. Если было нужно где-то хранить и прятать информацию, то это должен быть маленький, надежно упакованный и легко прятавшийся предмет.
  Необходимость иметь секреты, то есть что-то принадлежащее только ему одному, есть у каждого человека. Я вспоминала приют, вот где жажда что-то сохранить в тайне была просто непреодолимой, и где ничего невозможно было утаить, чтобы это не стало достоянием всех. Личные шкафчики безжалостно вскрывались, секреты, рассказанные подружкам, мгновенно разлетались. Как я мечтала о тайнике, доступ к которому имела бы только я! Стоп, тайник! Я мечтала о тайнике, значит, и Виолетта думала так же, если, конечно, ей было, что скрывать.
  Я стала проверять стены. Ура, в стене комнаты с нарядами я нашла дверцу размером десять на десять сантиметров, явно прикрывающую выдолбленную нишу в стене. Отверстия для ключа не нашлось, зато был очень острый выступ, о который я порезала палец, когда пыталась нащупать на дверце выемки. Кровь! Как просто! Ключом к тайнику является код ДНК. Жаль, что я не смогу его открыть. Тот уровень, что проверяют в первую очередь у меня и Виолетты, отличается.
   Но я ошиблась, спустя какое-то время (необходимое программе, чтобы проанализировать код ДНК моей крови), дверца тайника открылась. Я с интересом заглянула в него. Одна-единственная флешка, больше ничего. Со своей добычей, я покинула комнаты Виолетты, постаравшись нигде не отставить своих следов. Ключ я вернула на место, дверцу тайника захлопнула и вновь прикрыла коробкой.


     Глава 13
    
     ... - Папа меня ударил... ударил по щеке, - плача, говорила Виолетта, сидя на кровати. - Он схватил меня за лицо и с ненавистью сказал, что не имеет отношения к тому ублюдку, что зачал меня. Я сначала ничего не поняла. Отец был настолько пьян, что еле держался на ногах. А теперь я поняла: папа - не мой отец! И он всегда это знал, с самого моего рождения. Теперь понимаю, почему он так ко мне относился! Отчужденно и холодно. Мама говорила, что это из-за того, что у него очень ответственная работа и совсем нет времени проводить со мной. Я ей верила. Я ведь не знаю, как папа относился к Джону, когда тот был маленьким... Папа - не мой отец! – снова повторила Виолетта и заплакала, закрыв лицо руками, было видно, что она никак не может этого осознать.
А я подумала про себя: "Тоже мне, трагедия, тоже мне проблема! Видимо ты, Виолетта не знала настоящих проблем и трагедий", но Виолетта, очевидно, считала иначе. Она была в полной растерянности, и тут я с удивлением заметила, что Виолетте на видео от силы тринадцать-четырнадцать лет. Я взглянула на дату съёмки, на которую раньше не обратила внимания, так и есть, четырнадцать лет.
 - Папа хочет, чтоб я училась в закрытом колледже, а дома бывала только на каникулах, между тем продолжала рассказывать она. -  А я, не хочу, не хочу! Теперь я понимаю, почему он меня решил отослать, почему постоянно недоволен мной и почему постоянно обижает маму. Он знает, что она ему изменила. Но как мама могла так поступить? - Виолетта сжала губы, глаза стали мстительными. - Правильно она сделала! Так ему и надо! Пусть мама бросит его, он нам не нужен. Мы сами без него проживем, вдвоем, нет, втроем, Джон никогда не бросит нас! Сегодня скажу об этом маме... - На этих словах запись прервалась, а потом я вновь увидела Виолетту, уже в другой одежде. Она опять сидела на кровати, а рядом стояли две упакованные дорожные сумки с вещами.
 - Я ничего не сказала маме, не смогла. Я не сказала даже о том, что отец ударил меня, когда был пьян. Он ведет себя так, словно ничего не случилось, у меня даже закралось сомнение, помнит ли он о том вечере. Наверное, не помнит… или притворяется, что не помнит. Неужели он и вправду не помнит, что схватил меня за лицо, не помнит, что ударил меня, не помнит, что сказал мне о том, что он не родной мне отец… Выглядит он как обычно, такой же угрюмый и раздраженный, так же равнодушно смотрит на меня, так же придирается к маме. Думаю, если бы он помнил о том разговоре, то так бы себя не вел. Я уезжаю в колледж, я решила, что это лучший выход из такой ситуации. Маму мне очень жаль, я как представила её лицо после моих слов, что знаю о её измене, сразу решила ничего не говорить. Пока буду учиться, пройдет какое-то время, я потом решу, как мне дальше поступить... - Очевидно, после последней съемки прошло несколько месяцев. Виолетта сильно изменилась. Повзрослела, была ярко и даже достаточно вызывающе накрашена и одета...
 - Дом, милый дом, - с ироничной улыбкой начала она. - Здесь ничего не изменилось, то же застойное болото. Вот только я уже другая! Как же мне весело! Я нашла себе чудесное развлечение, я извожу своего папашку! Специально, постоянно попадаюсь на его дороге и делаю все, чтобы как можно сильнее разозлить его и вывести из себя. Могу себя поздравить, это мне отлично удается. Я как-то интуитивно чувствую, что именно его особенно бесит и раздражает. Он уже едва выносит мое присутствие, но то ли еще будет. Я не боюсь его ни капельки, пусть только попробует меня еще раз ударить. А колледж очень хорош, там учат не только будущей профессии, но еще и защищать себя. У меня к рукопашному бою какой-то особенный талант, меня единственную почти сразу перевели в старшую группу. Даже интересно было бы попробовать парочку ударов на папочке вместо груши. Только маму жалко... - Следующая запись сделана, вероятно, через год.
 - Ох, что сегодня было! Я шла из бассейна, мне папочка сделал какое-то замечание. Я даже не соизволила ответить, просто глянула на него через плечо, и все. Не знаю, что случилось, но его всего словно перекосило. Он помчался в комнаты мамы, я, поняв, что разговор будет очень интересным, чуть погодя отправилась вслед за ним. Услышала только, что он говорил о какой-то пластической операции, какой-то Эрике, я толком не поняла. Думаю, его потрясло сходство с моим отцом. На маму я совсем не похожа, значит, похожа на своего биологического отца, а папашка, судя по всему, его хорошо знал. Эх, расспросить бы о нем маму, но я все никак не могу решиться на такой разговор. А познакомиться с отцом мне бы хотелось. Может, позже... А отец перестал притворяться "добрым папашкой", и его полный ненависти взгляд открыто преследует меня. А я? А я только улыбаюсь в ответ. И эта моя сдержанная, чуть презрительная улыбка, оказалась самым действенным оружием против него. Наверное, такая улыбка была у моего отца? – Услышав эти слова Виолетты я тяжело вздохнула, я догадалась чью презрительную улыбку видел Томас на лице дочери. Улыбку Эрики – вот чью!


      Глава 14
    
     ... - Я решила сделать тайник, - сообщила Виолетта в новой своей записи. - А ключом к нему будет код моего ДНД, только я поставлю ограничение, чтобы тайник открылся при совпадении не сто процентов, а пятьдесят или даже двадцать пять. Я хочу, чтобы в случае необходимости тайник могла открыть мама и даже Джон, и только папашка не имел бы к нему доступа. - Услышав слова Виолетты, я поняла, почему смогла открыть тайник, и почему больше никто не смог этого сделать. Ни у кого не было совпадения кода, ни у Джейн, ни у Джона. Я слушала дальше рассказ Виолетты, слушала, как с каждым днем ухудшались ее отношения с Томасом. Как она каждым своим словом и поступком провоцировала его, нагнетая неприязнь и вражду. Как она нисколько не боялась, наоборот, жаждала открытого конфликта, почему-то уверенная, что выйдет победительницей из такого противостояния. Она была совершенно уверена, что... сможет защититься от отца с помощью нескольких детских, дилетантских приемчиков, которым ее научили в колледже. Какой же она ребенок! Виолетта, видимо, никогда не видела, как дерутся сильные, обученные драке мужчины, потерявшие человеческий облик то ли из-за алкоголя, то ли из-за ярости, замутившей рассудок. Это такое страшное зрелище. Эрика рассказывала, как дрались Грег и Томас, даже она побоялась как-то остановить их. Удивительно, но мои мысли оказались подкреплены дальнейшим рассказом Виолетты, полностью подтверждающим их.
 ... - Мне исполнилось двадцать лет, - грустно сказала Виолетта. При этих её словах, я внутренне насторожилась, понимая, что сейчас услышу о финальной части ее жизни, услышу о том, что случилось с ней перед самой гибелью. - Пять дней назад, - с трудом продолжила девушка, - Томас хотел меня изнасиловать. - Я вздрогнула, о таком я даже не могла подумать. Эта мразь, этот урод решился на такой чудовищный поступок. А что Джейн? Почему она все время стоит в стороне? Она что, не видит, что происходит в ее доме? Я мгновенно выключила запись, не в силах справиться со своими чувствами, было ощущение, словно это меня хотели изнасиловать. Да, мне было плохо, и в детском доме, и после него, но такого со мной не было!
  - Он вернулся домой поздно, совершенно пьяный, - раздался голос Виолетты, когда я все же смогла себя пересилить и снова включила запись. - Я столкнулась с ним в холле и с отвращением сказала, до чего же он противен, когда находится в таком состоянии... - Я снова зажала уши. Что Виолетта делает, разве можно так дразнить этого человека?!  - ... и тогда Томас, ни слова не говоря, бросился на меня. Он ударил меня несколько раз, потом схватил за горло и стал говорить что-то непонятное: " Ну что, с...а, зови своего Грега на помощь, только он не придет. Почему? Потому что он сдох! Сдох, сдох, сдох, - с каким-то странным наслаждением повторил он. - И ты, Эрика, сейчас со мной будешь милой и ласковой, иначе я тебя задушу!" Томас начал сдирать с меня одежду. Я дотянулась до звонка, но слуги побоялись вмешиваться, только сообщили о том, что происходит, маме. Томаса оттащили, он, вроде, немного пришёл в себя, с ненавистью посмотрел на меня и приказал убираться из его дома, а когда мама двинулась за мной, жестко сказал ей: "Ты никуда не пойдешь, пока я не разрешу и не отпущу тебя. Ты забыла свою клятву?" - и противно засмеялся. А мама... а мама остановилась. И осталась в доме, когда я из него ушла... - Бедная Виолетта, я понимала её растерянность, я понимала, как странно для неё выглядел поступок матери. Даже мне слышать это было странно, хотя я знаю не в пример больше Виолетты.
 ... - Почему мама не бросит этого гада? Почему она ему подчинилась, вернее, какой-то клятве, которую когда-то дала? - Виолетта вытирала слезы, которые бежали и бежали из глаз. - Может, мама поклялась быть с ним, когда он узнал о ее измене? Что ж, - Виолетта зло рассмеялась, - клин клином вышибают, я точно знаю, что этот похотливый козел тоже изменял маме. Я буду следить за ним днем и ночью. Я поймаю его с любовницей, запечатлею на камеру и предоставлю маме доказательства. Тогда она бросит их ему в лицо вместе со свидетельством о браке. И со спокойной совестью уйдет от него! - Когда я услышала о планах Виолетты, то похолодела, а мое подозрение, что Виолетта погибла неслучайно, стало уверенностью.
 ... - Ну вот, эта мразь и попалась! – говорила Виолетта довольным голосом, но улыбаясь, при этом, зло и предвкушающе. - Ну он и хитрый! Еле удалось проследить, куда он постоянно отправляется два раза в неделю. Чтобы это выяснить, пришлось подключать друзей, друзей их друзей и так далее. Я думала, что это будет какая-то планета или еще что-нибудь экзотическое и безумно дорогое, но нет, ничуть не бывало. Странно, судя по координатам, которые смогли для меня вычислить, он останавливается отец в.… пустоте. Может его любовница тоже туда прилетает? И они в корабле занимаются любовью, а потом разлетаются по своим домам. Если так, то папашка меня очень удивил, но посмотрим. Завтра он как раз должен улететь, я последую за ним. Вот для него будет сюрприз... - И все, записи закончились.
- Бедная моя несчастная сестренка, - тихо шептала я стараясь сдержать рыдания. – Ты даже не понимаешь, что ты наделала, в какую страшную и смертельную ловушку попала. Твой отец летал вовсе не на свидания. Теона – вот он куда летал. Я тихо застонала. Теоний, снова теоний. Из-за него погиб Грег, погибла Эрика, и вот теперь Виолетта.


     Глава 15
       
     Одеяло сползло с плеча. Я зябко поежилась, тут же руки Джона натянули одеяло на прежнее место, заботливо подоткнули со всех сторон, а потом подтянули меня, нежно прижав. Я чуть мурлыкнула от удовольствия и тут же заполучила еще осторожный поцелуй, не возбуждающий, а успокаивающий, позволяющий мне продолжить сон. Да, да, ДА! Я ничего не сказала ни Джону, ни его маме о том, что я узнала о Виолетте. Я долго думала, что мне делать с этими знаниями. Если я выплесну в лицо матери Джона все, что я думаю о ее невмешательстве в ту страшную ситуацию, что сложилась в отношениях между ее мужем и ее дочерью, то, возможно, мне придется расстаться с Джоном, поскольку он, наверняка станет защищать маму, а мне… мне придется уйти. Да даже если предположить другой исход, например такой, что Джон примет мою сторону и останется со мной, пойдя против матери, то и в этом случае ничего хорошего не будет. Джон станет мучиться чувством вины, станет разрываться между мной и мамой, и снова плохо будет всем. Я ясно понимала, что дать возможность Джону и Джейн услышать слова Виолетты – это все равно, что открыть ящик Пандоры, все сразу измениться и никогда уже не будет прежним, а я не хотела перемен, не хотела отчаянно, до дрожи в ногах! Поэтому я единолично решила, что неведение - самый лучший выход в сложившейся ситуации. Если бы Томас был жив, тогда другое дело, а так... Пусть прошлое останется прошлым… ну, кого я дурю?!! Да я просто ФИЗИЧЕСКИ не могу расстаться с Джоном. Это выше моих сил. Я столько лет жила в одиночестве, когда никому, ни одному человеку на Земле до меня не было никакого дела. И вдруг меня окружили такой заботой, такой любовью. Нет, дело не в деньгах и комфорте, дело в человеческом участии и внимании. Это выражалось в тысячах тысяч мелочей. Ну вот, например, как сегодня: просто укрыть, просто прижать к себе не для того, чтобы самому потом получить удовольствие, а только для того, чтобы мне было комфортнее отдыхать. Или вот, например, как терпеливо он ждет, когда я с его тарелки стащу все самые вкусные кусочки, потом спокойно съедает все, да еще и те куски, что я переложила ему на тарелку, посчитав несъедобными. Ну, кто такое выдержит? Терпеливо смотрит со мной мои любимые фильмы, вернее, лицо его смотрит на экран, а мысли где-то далеко-далеко в работе. Он что-то придумал, какое-то усовершенствование, ждет, пока комиссия экспертов вынесет решение по его проекту, поэтому у него много свободного времени, и он его все, до последней минуты, посвящает мне. Что мне хочется? Чего не хочется? Мои желания теперь стоят во главе всего! Да я просто купаюсь в его любви, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Мне так хорошо, как никогда в жизни. Ему все равно, какое у меня платье, есть или нет макияж, ему нужна я, только я, целиком и полностью.
Его мама сейчас очень далеко от нас. Хорошо, когда много домов в самых разных частях мира. Я не говорила открыто, что не хочу находиться рядом с Джейн, просто, узнав, что один из его домов находится в холодных широтах, капризно заявила, что давно не видела снега. Два часа на сборы, и вот уже две недели мы живем в чудесном доме, со всех сторон окруженным вековыми елями, за окном лежит снег, а в спальне горит камин. Такой домик - удовольствие не из дешевых, в мире совсем мало уголков, где можно жить уединенно, да еще наслаждаясь чистым воздухом и красивой природой. Нам совсем не скучно, нам хорошо.
 Осторожно я расспросила Джона о Виолетте, отце, об их взаимоотношениях. Как я и предполагала, он ничего не знал. Как раз в эти годы он находился в каком-то экспедиционном корпусе, не бывая дома не то, что по несколько месяцев, а по несколько лет, и общался с родными только во время связи с кораблем. Ни мама, ни Виолетта ничего ему не говорили, не желая расстраивать. И он до сих пор пребывал в полной уверенности, что его счастливую и дружную семью просто неожиданно постигли такие страшные несчастья.
… К сожалению жизнь так устроена, что все хорошее рано или поздно кончается, вот и у меня оно закончилось. Закончилось, хотя, казалось бы, должно было, наоборот продолжиться по самым естественным законам семейного счастья… Джон захотел, чтобы у нас был ребенок. Что тут удивительного? Два человека, любят друг друга, хотят, чтобы в жизни их связало что-то большее, например, маленькое существо, одинаково дорогое для обоих. Я понимала Джона, он хочет малыша не только потому, что сильно любит меня, а и потому, что осознает, насколько опасна его работа, и всегда есть вероятность, что когда-то он не вернется из полета. И он хочет продолжить себя в своем ребенке. Очевидно, он это осознал, когда был на волосок от гибели на той страшной планете. Вот только для продолжения рода он выбрал не того партнера. Когда Джон впервые заговорил о ребенке, я страшно просто до ужаса испугалась.
 Эрика ничего не говорила о продолжении своей жизни в наших с сестрами детях. Клонирование запретили не просто из-за морально-этических соображений, например, таких как использование тел клонов в качестве материала для пересадки органов стареющей матрице, были и многие другие аспекты для таких запретов. Вроде бы, это касалось в первую очередь как раз потомства клонов. Я точно ничего не знала. Искать какие-то сведения не решалась и откровенно боялась. Я знала, если кто-либо начинал собирать сведения или искать информацию о клонах и клонировании, этим человеком немедленно начинали интересоваться специальные службы. Если бы это был праздный интерес, то ничего страшного, в моем же случае... Я не имела никакого желания попадать в поле зрения этих служб. Поэтому от одной мысли, что из-за того, что я клон, у моего ребенка могут возникнуть какие-то хоть физические, хоть психологические отклонения, мне становилось нехорошо. Нет, я не могу так рисковать. Пусть эксперимент Эрики на мне и закончится.

     Глава 16
    
    
     Сначала я, как истинная женщина, просто ушла от этой скользкой темы. Потом отделалась шуткой, что я еще не насладилась жизнью, чтобы задумываться о детях. Но с Джоном такой номер не прошел, он очень серьезно начал уговаривать меня и объяснять, что и после рождения малыша я смогу наслаждаться жизнью, а маленький будет его радостью. Я только собралась придумать еще что-нибудь, как заметила, что в глазах Джона появилось сначала подозрение, потом догадка, а потом уверенность в том, что я вообще не хочу иметь от него ребенка. В его глазах отразилось нечто такое, что я, испугавшись, пообещала ему подумать о малыше. Я решила, что думать можно и год, и два, но Джон не дал мне столько времени на раздумья. Пришлось сделать вид, что я согласилась. Я все продумала, существует множество способов контрацепции как мужских, так и женских. То есть я могу достаточно длительное время водить его за нос, прежде чем он забьет тревогу, и не станет выяснять почему у нас ничего не получается. За это время я еще что-нибудь смогу придумать. Но я плохо знала Джона. Едва получив мое согласие, мы с ним тут же поселились в доме, где меня со всех сторон окружали невидимые датчики, чуть ли не каждую минуту считывающие параметры состояния моего организма. Начиная с сантехники и кончая кондиционером, да, да, да, даже воздух подвергался анализу. Вот и получалось, что о приеме контрацептивов можно было забыть, поскольку об этом сразу же стало бы известно.
Я сначала пришла в отчаяние, но потом решила, пусть все идет так, как все идет, все-таки надежда, что с малышом все будет в порядке, была, причем, немалая. Да, я все понимала, мое смирение с ситуацией - чистой воды эгоизм и преступная безответственность, но я Джона любила в тысячи раз сильнее, чем какого-то мифического ребенка, к тому же еще даже не зачатого. Но, повторюсь, я плохо знал Джона. Меня снова ждал "сюрприз". Джон подошел к вопросу о ребенке очень основательно, он договорился с Центром генетических исследований на предмет изучения наших с ним ДНК на предмет возможности развития всех, каких только возможно, генетических отклонений и заболеваний. То есть наши молекулы ДНК практически разобьют на мельчайшие составляющие. Но и это еще не все. Будет проверяться ДНК всех ближайших родственников, даже УМЕРШИХ! То есть и Томаса, и Виолетты в том числе. Я похолодела. Исследовательский центр — это не какая-то там клиническая лаборатория, там не удастся скрыть, что наше с Виолеттой ДНК идентично на девяносто девять и девять десятых процента. Это была катастрофа. Объяснить такое совпадение было бы просто невозможно, я поняла, что пропала. - А зачем проверять ДНК Виолетты? - робко спросила я.
 - А как же? Ведь существуют только женские генетические заболевания, передающиеся через мужской ген. Врач сказал, поскольку такая вероятность существует, ее также необходимо исключить, - серьезно ответил Джон.
- А где ты возьмешь кровь Виолетты? – спросила я с тайной надеждой, что этот вопрос о крови Виолетты станет неразрешимым и эта экспертиза не будет проведена.
 
 - В медицинском центре создавался запас и моей крови, и маминой, и отца, и Виолетты. Там и возьмем, - «успокоил» меня Джон.
- А вдруг твоя мама не согласится? - спросила я со вспыхнувшей надеждой, сразу подумав, что Джейн не захочет афишировать, что Виолетта ей не родная дочь. Но Джон развеял и эту мою надежду:
- Согласится. Я уже с ней говорил. - Я остолбенела. Джейн совсем не боится, того, что станет известно, что Виолетта приемная? Но зачем тогда вообще соглашаться на эту проверку? Немного подумав, я поняла, что Джейн так поступает из-за сына. Врачу она рот легко сможет закрыть то ли взяткой, то ли угрозой наказания за распространения конфиденциальной информации. Так или иначе, но врач напишет, что со стороны Виолетты никакой угрозы для нашего будущего ребенка нет. А вот если Джейн откажется от экспертизы, то Джон точно что-то заподозрит. Так что Джейн поступила мудро с какой стороны не посмотри. Но мне-то что теперь делать?
Все, я в капкане, в ловушке, выхода из которой нет. Я не могу сказать Джону, что я клон, НЕ МОГУ! Даже если скажу, это все равно не решит проблему с ребенком. Обследование проведут еще тщательнее, из-за этого огромное количество людей будет посвящено в мою тайну, которая уже не будет тайной. Мне придется рассказать все. Да еще неизвестно, как Джон воспримет мое признание. Вдруг в его понимании клон — это что-то противоестественное, искусственное, например, нечто, похожее на робота. Вдруг он перестанет меня любить, перестанет относиться так, как относился до сих пор? И я... ушла от Джона.
  Уже две недели как мы расстались. Странно, думала, Джон мне уступит. Я поставила ультиматум: или я, или ребёнок, в том смысле, что я не собираюсь и не хочу иметь детей, давай просто любить и наслаждаться друг другом. Он ничего не сказал, посмотрел мне в глаза и ушел, уехал, улетел куда-то. Два дня ждала его звонка. Не позвонил. Я поняла — это все. Собрала вещи и вернулась в свою квартиру. Решила вновь выйти на службу, жить-то на что-то надо. Но у меня на счету оказалась огромная сумма денег. Я могла жить в свое удовольствие, не беспокоясь ни о чем. Только вот жить "в своё удовольствие" не получалось. Не было цели, не было смысла, жить не хотелось.


Глава 17
    
     Прошло еще две недели, потом еще две, я просто кожей ощущала, насколько Джону плохо без меня. Это давало надежду, что нужно еще совсем немного подождать, и он сломается, согласившись на все мои условия. Ну, что может быть лучше? Живи только для себя, наслаждайся жизнью и теми удовольствиями, что тебя окружают. я ждала, ждала, ждала звонка от Джона, но вместо него мне позвонила Джейн - моя несостоявшаяся свекровь. Разговор был коротким. Она попросила о встрече в каком-нибудь тихом месте, где нам никто не мог бы помешать поговорить. Я предложила приехать ко мне. Через три часа она была у меня дома.
 Бледная, сдержанная... и безумно высокомерная. Джейн холодно сказала, что приехала для того, чтобы выяснить по какой причине мы с Джоном расстались. Она намекнула на то, что знает о том, что я выдвинула ему какие-то немыслимые условия, заявив в ультимативной форме, что если он их не выполнит, то отношения будут разорваны. И вот она хочет знать, что же такого я потребовала?
Я смотрела на маму Джона и едва не скрежетала зубами от ярости. Весь ее внешний вид, ее тон, ее слова вызвали во мне такую волну бешенства, что я поняла: сейчас выскажу ей все! Выскажу все, что думаю о ней, о ее отношении к Виолетте, о ее отношении к тем проблемам, что возникли между моей сестренкой и мужем Джейн, вернее о невмешательстве Джейн, позволившей этим проблемам похоронить Виолетту, причем в прямом смысле этого слова. Тему отношения Джейн ко мне, я решила не трогать (поскольку и трогать, собственно, было нечего), в наших с ней отношениях она вела себя в высшей степени корректно и вежливо. А еще мне было горько осознавать, что приход Джейн означает, что с Джоном я больше не увижусь, что он не собирается мне уступать, не собирается идти на мои условия… ну и фиг с ним! Если в этой ситуации поискать хоть какой-то крошечный положительный моментик, то он, несомненно, был - я теперь могла говорить Джейн все, что мне заблагорассудится, не переживая о последствиях, терять мне уже было нечего. Почему-то безумно хотелось сбить с нее этот налет снобизма, эту аристократическую сдержанность и холодность, и увидеть истинное лицо этой женщины.
Эти мысли промелькнули в моей голове со скоростью света, едва не вызвав на лице предвкушающий хищный оскал, но я сдержалась, позволив себе не менее высокомерным, не менее холодным, не менее вежливым тоном учтив о поинтересоваться: " А вам, спрашивается, какое дело?" Хорошо, когда желания двух людей совпадают. Я хотела поссориться с Джейн, она, по всей видимости, тоже. Поэтому мы завелись с пол-оборота.
- Мне какое дело? – поразилась Джейн, но быстро взяла себя в руки и вежливо мне напомнила, что является матерью Джона, если я случайно об этом забыла.
- Джон уже взрослый человек и способен сам решать свои проблемы, поэтому…
- Он честный, искренний и безумно добрый и благородный человек, - тут же перебила мне Джейн, - чем и пользуются хитрые, ловкие, безнравственные девицы, требуя от него чего-то совершенно невозможного. Вот я и хочу знать, что же такого можно еще потребовать, если и так Джон тебе дал все, что только возможно?! – голос Джейн исказился от горечи, настоящей горечи и настоящей боли. Мне на мгновение стало жаль ее, но я справилась с собою, решив идти до конца. Виолетта… Ее оборванная жизнь требовала выяснить, что же происходило в этой семье и только Джейн могла мне ответить на эти вопросы, поэтому я нанесла следующий и очень болезненный для нее удар:
- Я, так понимаю, что, когда вы говорили о хитрых, ловких и безнравственных девицах, то имели в виду меня? – поскольку Джейн не отвечала, тем самым подтверждая мои слова, я сразу же продолжила: - Можете верить, можете не верить, но деньги и состояние Джона меня не интересуют.
- Что же тогда тебя интересует? – сразу же вскинулась Джейн. Ну, что я ей могла ответить? То, что только рядом с Джоном я ощущаю себя счастливой? Или то, что только рядом с ним я ощущаю покой и чувствую себя защищенной? Но тогда сразу же встает вопрос, почему я от него ушла? Я немного стушевалась, не зная, что сказать, и это, конечно же, не укрылось от взгляда Джейн. Она презрительно усмехнулась, ничуть не сомневаясь в том, что я вру, и что мне кроме денег, нужно от Джона еще нечто неизмеримо большее. Мне ее усмешка не понравилась, поэтому я еще раз упрямо сказала, что деньги Джона мне не нужны. - Раз деньги тебя не интересуют, тогда даже не знаю, зачем мой сын мог тебе понадобиться? – елейным голосом спросила Джейн. – Ведь насколько я понимаю твои сексуальные интересы один мужчина удовлетворить просто не в состоянии… - Я вытаращила на Джейн глаза совершенно не понимая, о чем она намекает. – Ну как же, как же, - все таким же противным голосом продолжила она, - я тут навела справки… - она выжидательно взглянула на меня, но я все также не понимала, о чем она хочет сказать. -  Тебя депортировали с планеты Малу, - наконец, соизволила объяснить Джейн, - и причиной тому были два взвода, ДВА ВЗВОДА спасателей, - голосом с повышенной интонацией подчеркнула она последние слова, - с которыми ты… - она на секунду замолчала, не в силах произнести что я делала с двумя взводами мужчин, но потом снова продолжила: – Когда они тебе надоели, ты продала на аукционе свидания с этими мужчинами, - в ее голосе мелькнуло такое ко мне отвращение, словно она едва сдерживалась, чтобы не вырвать. – Но и это было еще не все, - чуть помедлив, продолжила она с милой змеиной улыбкой. - Ты вела себя настолько отвратительно, что тебя депортировали с Малу, с Малу! С планеты, где можно… - она не договорила и замолчала, молчала и я поскольку хватала воздух ртом, не в силах вымолвить ни слова. Мне даже в голову не могло прийти, что все происшедшее на том курорте можно было интерпретировать таким образом. От таких ее слов я просто взбесилась. Значит, вот как она обо мне все время думала! Собирала грязные сплетни обо мне, но при этом доброжелательно улыбалась. Ну что ж, тем легче мне будет сказать все, что я думаю о ней самой и о ее роли в несчастье, случившемся с моей сестренкой.
— Значит, вы уверены, что я занималась сексом одновременно с более, чем двадцатью мужчинами, словно Мессалина с отрядом гладиаторов? – я взглянула на Джейн, но она лишь презрительно дернула уголками губ. - Что ж, по моему мнению, лучше так, чем заниматься сексом с мужчиной, который противен, в тоже время всю жизнь мечтать о другом мужчине, который на тебя и смотреть на тебя не хочет. Это я говорю о Грегори Крайтоне, - любезно пояснила я, с удовольствием наблюдая, как побледнела Джейн. Неужели она до сих пор помнит о нем и любит его?
 - Откуда ты знаешь о Грегори? – тихо с трудом спросила она.
- Вы думаете, что только вы одна собирали информацию? – не отвечая прямо на ее вопрос (поскольку врать и что-то придумывать мне не хотелось), чуть улыбнувшись, ответила я, а потом добавила: - О! Я много чего знаю, вы и не представляете сколько.
- Например? –  осторожно спросила Джейн, и я поняла, что она мне не верит, но все же доля сомнения у нее уже появилась.
- Например? – переспросила я и ненадолго задумалась, с чего бы начать, но Джейн мою запинку истолковала по-своему, она решила, что мне нечего добавить.
- Ну что же ты молчишь? Тебе нечего сказать?! – почти торжествующе спросила она.
- Почему же нечего. Я вот как раз раздумываю с чего бы начать… - - задумчиво сказала я и решительно добавила: - А начну-ка я с главного. Я, например, знаю, что Виолетта не дочь вашего мужа… - я не успела дальше сказать ни слова, прерванная гневными словами Джейн.
- Ты взломала код к компьютеру Виолетты?! – почти в голос закричала она. – Теперь понятно почему ты постоянно шарила в ее комнате. Собирала информацию? – в ее голосе было столько гнева, столько боли и столько отвращения ко мне, что я не стала дальше медленно затягивать ее агонию и сказала быстро и четко.
- Нет, не взламывала, но я об этом знаю. Но это еще не все, я также знаю, что вы не мать Виолетты, а Джон, соответственно, ей не брат. – Вот это была настоящая бомба. Джейн от моих слов, не испугалась, ни удивилась, она просто… окаменела. Она замерла и не мигая смотрела на меня, не в силах осознать услышанное. Мне стало даже жаль ее, и я остановилась, не зная, продолжать или нет говорить о Виолетте, но потом решила, что если не скажу сейчас, не скажу никогда, и я продолжила, но уже не так зло, как говорила до этого:
 - Да, Джейн, я знаю, что Виолетта - не ваша дочь, что вы ее удочерили. Я даже знаю почему. Но я хочу огорчить вас. Вы, вероятно, думали и думаете, что Виолетта дочь Эрики и Грега? Так вот, это не так. Грег не имеет никакого отношения к ее появлению. -  Джейн перевела дух, облизала губы, она не спросила, откуда мне все это известно, она спросила только об одном:
 - А кто отец Виолетты? - и сама стала перечислять имена, большая часть которых мне не была известна. Я отрицательно покачала головой. - Тогда кто же? - она уже не спрашивала, а требовала ответа. 
- Никто, - коротко ответила я. - Эрика не верила в детей. Она верила только в точное повторение, а это возможно... - тут я сделала паузу, — это возможно только в клоне. Виолетта - клон Эрики. - Джейн с ужасом смотрела на меня. Ее реакция меня расстроила. Если она так отреагировала на мои слова о Виолетте, то, как же отреагировал бы Джон, если бы я призналась ему, что я тоже являюсь клоном?
 - Виолетта - клон Эрики?! – между тем, тихо пробормотала Джейн. -Тогда многое становится понятно. Томас говорил, что Виолетта и пахнет, как Эрика, а у моего мужа нюх был, как у охотничьего пса, - с нескрываемым отвращением к памяти мужа произнесла она. После этих слов, она поднялась, чтобы уйти, но я ее остановила. Я до сих пор не выяснила главного, почему Джейн не вмешалась и не защитила мою сестру? Поэтому я твердым голосом спросила:
  - Скажите, Джейн, почему вы не вмешались, почему не защитили Виолетту? Потому что она не была вам родной дочерью? Думаю, если бы на ее месте был Джон, вы не были бы столь безучастны! -  Джейн остановилась в дверях, о чем-то задумалась, и вдруг резко выпалила, снова развернувшись ко мне.
 - Ничего не сделала?! Да я убила Томаса Блера! Я убила его, своими руками!!! Не веришь? – и не дожидаясь моего ответа, стала говорить быстро-быстро, словно боясь, что я не дам ей высказаться. - После гибели Виолетты я прочитала то, что она писала о себе и Томасе. Едва успела это сделать. Томас забрал ее личный компьютер и стер все записи. Я ненавидела своего мужа уже очень-очень давно, но я не хотела его смерти. Теперь я знала, что он не должен жить. И я открыто убила бы Томаса, но из-за Джона я не могла так поступить. И тогда я придумала план. - Джейн говорила, просто захлебываясь словами, явно боясь, что если она остановится, то дальше не сможет продолжить. Было видно, что эта тайна истерзала ее, и она сама желает рассказать обо всем, не имея сил хранить свой секрет дальше.


     Глава 18
    
     ... - Когда я после смерти Виолетты прочитала ее дневник, то поняла, что ее гибель не была случайной. К сожалению, я не знаю, зачем она полетела на том арендованном, маленьком, совершенно не приспособленном для такого полета корабле, к той страшной планете. Корабль сгорел, и никакой информации не сохранилось. Зачем ей эта планета? Я даже сначала подумала, что она хотела покончить жизнь самоубийством... - Джейн заплакала. А я сидела недоумевая, о какой планете она говорит, но потом вспомнила, что остатки, почти полностью сгоревшего корабля нашли за много-много тысяч миль от Теоны, в совершенно противоположном секторе космоса, на планете, которую накрыло раскалённой плазмой после взрыва звезды… что сказать, в корпорации работают настоящие специалисты, ни одной зацепки, чтобы связать смерть девушки с тайными разработками, одно слово – «молодцы!». Джейн плакала, я ее не торопила, и чтобы ей было легче говорить, спросила, как она узнала о существовании Виолетты. - Я увидела Эрику в космопорту планеты Сенек, немного успокоившись, стала рассказывать она, - Я тогда сильно удивилась, ведь Томас говорил, что Эрика после смерти Грега закрылась ото всех в своем доме. Эрика меня не видела, а я немного проследила за ней и увидела, что она отправилась в медицинский исследовательский центр. Мне даже удалось узнать, с кем она беседовала, поэтому после ее смерти не составило труда узнать о существовании ее дочери... То есть, ее клона, - тут же поправилась Джейн, с трудом произнося это слово.
- Вы тогда решили, что девочка - ребенок Эрики и Грега?
- Разумеется! Это первое объяснение, которое приходило в голову. Когда я узнала об этой девочке, узнала, что ее ждет детский дом, то твердо решила забрать ее себе и воспитывать, как свою дочку. Мне пришлось для этого просить разрешение Томаса, и, конечно, рассказать ему о ней. Сначала он был категорически против, но я не уступала, пригрозив разводом, если он не даст мне на это согласия. Томас пытался шантажировать меня Джоном, угрожая, что заберет его и не разрешит мне его видеть. Но эта угроза была просто смешной. Джону было почти семнадцать лет, он был вполне самостоятелен, и, если бы захотел меня увидеть, Томас ему не смог бы помешать. К тому же, учитывая, как Джон любит меня, какие теплые, доверительные отношения существуют между нами, скорее это Томас лишился бы своего сына. Мой муж, разумеется, все это очень быстро понял и решил не доводить меня до крайности. Он согласился удочерить девочку, но при этом взял с меня клятву, что я НИКОГДА не уйду от него, пока он сам меня не отпустит. Томас был страшным собственником, и просто физически не мог расстаться с тем, что считал своим. Ты не представляешь, как мне тяжело было с ним жить, - горько сказала Джейн. - Он, конечно, знал о моей любви к Грегу, ненавидел его очень сильно и очень сильно ревновал меня к нему. Все годы, пока был жив Грег, Томас мучил меня упреками и оскорблениями. Почему я от него не ушла? Потому что тогда потеряла бы единственный шанс хоть изредка бывать в обществе Грега, Эрика четко дала понять, что если я не буду замужем, то не увижу его даже издали. – Я дернулась, желая сказать, что жестокость Эрики мне не понятна и неприятна, но Джейн жестом остановила меня. – Я ее за это требование ничуть не осуждаю, - спокойно сказала она. – Будь я на ее месте, то вообще ни одной женщины не было бы в нашем ближнем с Грегом окружении… - Она снова помолчала, а затем невесело усмехнувшись продолжила. - Да, Энни, эта любовь к Грегу - какое-то страшное наказание, болезнь, от которой я не могла вылечиться. Моя мука, мои цепи, мои кандалы и... мое счастье. Ради Грега я терпела Томаса, теперь я согласилась его терпеть ради ребенка моего любимого, - она снова запнулась. - Я тогда так думала. Всю жизнь я была страшно одинока, и только мои дети, Джон, а потом Виолетта, были для меня единственной радостью. Внешность у девочки оказалась некрасивой, и перед пластической операцией встал вопрос: чьи черты ей придать? Я бы, конечно, хотела, чтобы она была хоть немного похожа на Грега, но даже попросить не смогла об этом, поэтому девочке придали черты ее матери. Они удивительно подошли под строение лицевых костей, связок и мышц, теперь понятно, почему.
Виолетта сначала была совершенно безразлична Томасу. Растет? Ну и пусть себе растет. А вот я полюбила ее всей душой, и если я первое время любила ее, как продолжение Грега, то потом стала любить, как дочь. Джон тоже полюбил свою маленькую сестренку, все у нас было хорошо, пока Виолетта не вступила в подростковый возраст, и вот с этого времени начались ссоры между ней и Томасом.
 То ли из-за того, что Виолетта с каждым днём все больше и больше напоминала Эрику, причем, не только внешностью, но и волевым решительным характером, я была совсем не такой, - добавила со вздохом сожаления Джейн, - то ли еще по какой-то причине, но Томас стал открыто обижать и даже унижать девочку, особенно, когда бывал пьян. Она очень сильно переживала из-за такого его отношения, плакала и не понимала, в чем она виновата. Я как могла утешала ее, придумывая тысячи причин, объяснения такого поведения со стороны отца… все рухнуло в один день. Тот разговор, когда пьяный Томас сказал ей, что она не его дочь, изменил все. Жаль Виолетта не рассказала мне об этом, она берегла меня и не хотела расстраивать, а я... - Джейн заплакала. Но не горько рыдая громко и отчаянно, а тихо и обреченно, просто из ее глаз покатились слезы. Я знала такие слезы, они не приносили облегчения, в отличие от бурных рыданий, эти слезы были страшными, неутолимыми, разъедающими изнутри. В эту секунду я до конца поверила, что она искренне любила Виолетту, и поверила, что она могла убить мужа, отомстив за смерть дочери.


      Глава 19
       
   - Когда Томас напал на Виолетту, выкрикивая при этом такие странные слова, я сразу догадалась, что в пьяном угаре, вместо Виолетты, он видел перед собой Эрику. Эрика – его неутоленная страсть. Прошло уже больше пятнадцати лет со дня ее гибели, а он все никак не мог забыть о ней. Я понимала, что это все рано или поздно закончиться очень плохо. Но я надеялась, что как-то смогу все организовать, чтобы Томас и Виолетта никогда не встречались наедине. Ужас состоял еще и в том, что Томас вообще не помнил об этом инциденте, не испытывая поэтому ни малейшего стыда или раскаяния. А потом Виолетта погибла. Я просто места себе не находила, мучаясь одним-единственным вопросом – почему? Почему она туда полетела? Почему ничего мне не сказала? Почему даже не попрощалась со мной? – (Слушая Джейн, я догадалась, что та не слышала последних записей дневника дочери, тогда все «почему», сразу бы исчезли, Джейн бы получила ответы на все вопросы). Но она и сама догадалась о многом. – Я всей душой чувствовала, что в смерти Виолетты повинен Томас, - между тем продолжала она. – Возможно, что между ними что-то случилось, случилось нечто такое, что Виолетта не хотела больше жить. Эта мысль наполнила меня такой ненавистью к мужу, что я решила его убить, - глаза Джейн, когда она это сказала, стали холодными и какими-то мертвыми. - Я долго думала, как это сделать, - спокойным, почти безразличным тоном продолжала Джейн. - Самым главным было не навредить Джону, поэтому смерть Томаса должна была выглядеть естественной. И я придумала. В один из дней, когда Томас в очередной раз напился почти до беспамятства, я сделала ему укол, постаравшись попасть в стенку бедренной вены. Я ввела ему небольшую дозу лекарства, вызывающее склеивание тромбоцитов, запустив, таким образом, процесс образования тромба. К тому времени, когда тромб был бы уже сформирован (а на это нужно было больше месяца), лекарство уже бы не только рассосалось, но и было полностью выведено из организма. Я ничего не предпринимала, ждала, когда все случится само собою. Если бы он как-то спасся, например, приступ случился в тот момент, когда ему смогли бы быстро помочь, то такие попытки я делала бы снова и снова, пока однажды тромб не убил бы его. Но все получилось с первого раза. Он опять был пьян, уснул и не проснулся, - Джейн коротко вздохнула и посмотрела на меня. - Она не ждала ни осуждения, ни одобрения. А я... а я восхищалась ею. И когда она в очередной раз поднялась, чтобы уйти, снова задержала ее.
  - Джейн, я очень-очень сильно люблю Джона, - теперь я хотела рассказать все. - Я очень-очень хочу быть вместе с ним. Кроме него мне никто не нужен. Вы знаете, почему мы расстались? - она отрицательно покачала головой. - Я не соглашалась родить ему ребенка, - и быстро, пока она не успела задать вопрос сама, продолжила: - А вы знаете, почему я НЕ МОГУ родить ему ребёнка? - я сделала ударение на словах " не могу", она снова отрицательно покачала головой и посмотрела на меня, ожидая продолжения. - Джейн, Эрика не верила в детей, поэтому она создала своего клона, но... - я сделала над собой усилие, чтобы говорить дальше, - но она боялась, что с клоном может что-то случиться, поэтому для страховки... она создала их несколько.-  Я боялась смотреть в лицо Джейн, боялась увидеть в ее глазах рождающуюся догадку. Но все-таки твердо продолжила:
  - Эрика создала трех клонов. Первая девочка-клон, Элли Кейт, умерла в возрасте трех лет. Девочку, которую вы удочерили, вашу Виолетту, должны были назвать Эмми Вейн, третьего клона Эрики назвали Энни Нейл, - тихо закончила я. Джейн молчала, а я боялась смотреть ей в глаза, страшась увидеть отвращение или брезгливость, когда же я, наконец, посмотрела на маму Джона, в ее глазах плескался только ужас, наполовину разбавленный с болью. Я подумала, что это страх из-за того, что я клон и из-за того, что у меня не может быть детей (во всяком случае с детьми точно будет непросто), но я ошиблась.
- Эрика, снова Эрика, - глухо сказала Джейн, а потом почти закричала на грани истерики: - Эрика, Эрика, снова и снова Эрика, да когда же она меня оставит в покое?! – Я ничего не поняла из ее слов, но Джейн, успокоившись, сама мне все сказала. – Энни, я сейчас тебя страшно огорчу. Я знаю, что о, что ты услышишь изменит твою жизнь, разочарует тебя во всем, сделает тебе безумно больно, но ты должна это знать. – Такое жуткое вступление заставило меня испугаться до глубины души, и я даже хотела малодушно попросить Джейн ничего мне не говорить, но что-то внутри меня потребовало собраться и внимательно выслушать слова женщины. – Энни, - тихо сказала Джейн, - когда Джону исполнилось четырнадцать лет и он только вошел в подростковый возраст, он… влюбился в Эрику. – При этих словах я тихо ахнула, а Джейн продолжила: - К счастью, он не понял и не осознал этого, зато я поняла и испугалась до ужаса, до дрожи в коленях. Понимаешь, я в Грега влюбилась тоже в четырнадцать лет и эта любовь, оказалась любовью на всю жизнь. Я не хотела таких мук, таких страданий моему сыну, поэтому быстро отправила его на учебу как можно дальше, чтобы он об Эрике не слышал и не видел ее. Ему это помогло, он забыл о ней, но понимаешь… - Он замолчала, неуверенно посмотрев на меня. – Томас узнал эрику в Виолетте, узнал я даже не понимаю по каким признакам, я думаю, что и Джон узнал ее в тебе, поэтому он так быстро и так безумно в тебя влюбился… - Джейн замолчала, а я сидела оглушенная ее словами, и та боль, которую она мне обещала медленно разрасталась в молем сердце. – Прости меня, тихо сказала она и погладила меня по голове, а я прижалась к ней сильно-сильно и заплакала, как плакала очень давно, когда была совсем маленькой. Джейн отстранилась от меня, но не для того, чтобы встать и уйти, а для того, чтобы снять пиджак и снова обнять меня, как она обняла бы дочь, утешая ее, стараясь облегчить боль. Чтобы немного отвлечь меня, она спросила:
- А откуда ты узнала, что являешься клоном?

 Глава 20

- Когда мы все трое были еще эмбрионами, в память нам было имплантировано сообщение, которое прозвучало в момент нашего двадцать второго дня рождения. Эрика в нескольких скупых предложениях сообщала, что мы трое ее клоны и чтобы получить более полную информацию нам предлагалась отправиться в специальное место… этакий бункер, где Эрика очень подробно рассказала о своей жизни, объяснила свой странный поступок и оставила нам троим достаточно большое наследство. - Когда я все это стала рассказывать Джейн, то неожиданно поняла, что мне ни в коем случае нельзя говорить ей, где находиться бункер, поскольку, возможно, Джейн захочет на него взглянуть или послушать рассказ Эрики, а этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах. Все дело было в том, что я не могла решить знает Джейн о существовании Теоны или нет. Интуиция мне подсказывала, что Джейн ничего не знает, а, значит, тем более ее нельзя было знакомить с архивом Эрики, я быстро придумала, что мне сказать в ответ на ее возможную просьбу и как не противно мне было врать ей, тем более в такую минуту, другого выхода я не видела. – К сожалению этот бункер уничтожен, - с нотками грусти продолжила я, - как только, уходя я запечатала за собой дверь, тут же прогремел взрыв и на месте бункера осталась только воронка. Я даже не успела забрать все, что хотела, - с явными нотками обиды на судьбу, - добавила я, Джейн успокаивающе погладила меня по руке. – И вот из этого рассказа Эрики, я и узнала о вас, о Грегори, о ваших чувствах к нему, об отношениях между Грегом и Томасом, и еще о многом-многом другом. Я стала искать следы моих сестер. Об Эмми я узнала сразу, а вот следы Элли терялись. Когда я увидела фотографию Виолетты, то сразу поняла, что она, моя потерянная сестренка. Мне очень стыдно, но сначала я о вас подумала очень плохо, - с раскаянием сказала я. – Даже ненароком подумала, что вы специально удочерили Элли, чтобы потом спокойно убить, - при этих словах Джейн дернулась в ужасе, и я снова попросила у нее прощения за такие мысли. - Теперь я знаю, что это не так. Я благодарна вам от всего сердца за вашу любовь и заботу, которыми вы окружили сестру. Мне так, к сожалению, не повезло. Я была всегда одна. В детдоме, потом в училище. У меня так же, как и у Виолетты, была некрасивая внешность, вот только в отличие от нее мне пришлось с такой внешностью жить до двадцати лет.
- А почему Эрика изуродовала внешность своих… - Джейн начала задавать вопрос и запнулась на полуслове, она не знала как назвать нас с девочками. Дочери – не подходит, клоны – звучит просто ужасно. Я поняла и что Джейн хотела спросить, и почему запнулась, поэтому стала отвечать, стараясь не обращать внимание на эту недоговоренность.
- Эрика так поступила умышленно. Она боялась, что сто процентное совпадение у трех девушек может привлечь к нам нежелательное внимание, к тому же хоть она и постаралась уничтожить свое ДНК из всех архивов и баз какие только были возможно, всегда существовала вероятность, что где-то эти сведения сохранились…
- Я не об этом, - мягко оборвала меня Джейн, - я хотела спросить, почему она вас изуродовала? Ведь она могла сделать вас и непохожими, но красивыми, почему она так поступила? – Этот вопрос поставил меня в тупик. А, действительно, почему? Некрасивая внешность превратила меня в неуверенного человека с кучей комплексов, самым главным из которых являлось жгучее желание, чтобы меня не замечали. Сама эрика с детства была красавицей, вероятно, отсюда ее уверенность в себе… может она хотела, чтобы мы были сильными духовно и шли вперед несмотря на внешность… увы, в случае со мной этот план Эрики (если он был), полностью провалился.
- Не знаю, - искренне ответила я. – Она этого не объясняла, просто сказала, что внешность мы исправим очень легко, поскольку ни лицевые мышцы, ни лицевые кости не будут задеты.
- Знаешь, - неожиданно сказала Джейн задумавшись о чем-то своем. – Я тоже делала пластическую операцию…
- Я знаю, - перебила я ее. – Эрика об этом говорила. Она собрала о вас все сведения, какие были доступны, и, разумеется, нашла ваши детские фотографии. Она предположила, что вы изменили внешность, сделав ее такой, какая особенно нравилась Грегу.
- Да, - кивнула Джейн, - все именно так и было. Она немного помолчала, а потом сказала с какими-то мечтательными нотками в голосе. – Однажды Грег сказал мне, что если до сорока лет он не встретит женщину, от которой у него снесет крышу – то он женится на мне. Он сказал тогда, что понимает, что я лучшая девушка из всех, что встречались на его пути, но он боится, что если он будет со мной, то сломает меня, сломает всю мою жизнь… мне так хотелось ответить ему: «ломай, только подари мне хоть несколько мгновений счастья!», но я не решилась… у меня еще была надежда, что он исполнит свое обещание. Оставался год, один единственный год, и тут рядом с ним появилась Эрика… и откуда она только взялась, не представляю, - с горечью в голосе сказала Джейн, а я снова уверилась, что она ни за что не должна увидеть архив Эрики. Такая тихая безответная любовь Джейн и такой прагматизм Эрики в выборе мужчины. Хотя, в конечном итоге все решал Грег, и он выбрал Эрику.
- Я не такая как она, - тихо сказала я. – Моя любовь к Джону… меня никто никогда не любил, вообще никто и никогда, только рядом с ним я почувствовала, что это значит быть кому-то дорогой и желанной. Я хотела бы быть с ним каждую минуту своей жизни. Если бы я была обычной девушкой, то родила бы ребенка Джону, не сомневаясь ни секунды. А так... я боюсь за ребенка, не могу им рисковать. Я не знаю, как мое происхождение может отразиться на нем. Вы меня понимаете? - Джейн едва заметно кивнула.
- Энни, - тихо сказала Джейн, - ты расскажешь Джону обо всем?
- Я не могу рассказать Джону о себе. Боюсь. Боюсь его неприятия меня, боюсь его отвращения, - она снова кивнула, а у меня сжалось сердце, так хотелось услышать, что все это ерунда, главное какая ты сама, а там клон или не клон, это уже не важно. Мы молча посидели еще какое-то время. Столько всего услышано, не было сил что-то говорить. Потом Джейн ушла.
  Если честно, то я думала, что Джон приедет ко мне через день, может два, может неделю. Но он не приехал. Почему? Ему так невыносима мысль, что я клон? Или, может, Джейн ничего не сказала ему? Знает или нет? Я ждала и ждала, а потом поняла, что ждать больше нечего. Разницы, в принципе, никакой: если он все узнал и не приехал, потому что я ему противна, то он дурак, который мне не нужен, а если ничего не знает, но не приехал, потому что прекрасно живет и без меня… то тем более! Я больше не видела смысла продолжать свое дальнейшее существование. Нет-нет, кончать жизнь самоубийством я не собиралась. Я понимала, что являюсь единственной надеждой прекрасной, неординарной женщины, которая, создавая меня, надеялась, что ее продолжение сделает нечто значительное для этого мира. Вот я и задумалась о "значительном", на что могла бы потратить свою жизнь.
Разумеется, моей первой мыслью было начать войну с корпорацией, выведя ее на чистую воду, сообщив всему миру, что планета Теона не погибла, а кое-кто хорошо "греет руки", добывая и продавая теоний. Думала я думала... и решила не трогать это змеиное кубло. Не только потому, что боялась за свою жизнь или за то, что не смогу довести свои планы до завершения и меня остановят на полдороги, нет, я больше боялась за Джона. Ведь резонно предположить, что, поскольку я знаю о существовании корпорации, то и мой мужчина, с которым мы вместе жили, знает о ней. А это автоматически означало гибель и Джона, и Джейн. Успею я или не успею поднять шум, еще неизвестно, а вот то, что их могут убить, отомстив за потерянные дивиденды, даже после разоблачения - вполне реальная угроза. В то же время я хотела, чтобы сведения об этой корпорации не пропали, даже после моей смерти. Поэтому поступила просто: запись с рассказом Эрики, и эту запись о моей жизни я поместила в банковскую ячейку, завещав, в случае моей смерти, передать Джону. Вот он пусть и решает, что со этим всем делать. Я не Эрика! Я духовно слабее ее, если она проиграла в борьбе, то я проиграла, даже не сделав попытки, настроив себя заранее на поражение и смерть.
   ...Но я придумала, куда себя деть. Я постараюсь выполнить последнюю волю Эрики и выяснить, что случилось с Сани Ванн Бергером и двумя последними пропавшими экспедициями на планете Церерра.


     Глава 21

     Вот этим я и стала заниматься, полностью уйдя в изучение истории по освоению этой планеты, изо всех сил стараясь не думать о Джоне.
  ...Итак. Планета Церерра, или как ее теперь называют, "Кладбище погибших экспедиций", вероятно, является точной копией Земли в палеозойскую эру каменноугольного периода. Состав атмосферы чуть отличается, но вполне пригоден для дыхания в течение не слишком продолжительного времени. Каких-либо особенных полезных ископаемых там обнаружено не было, но надежда на это оставалась. Несколько участков планеты не поддавались доскональному сканированию, поэтому было решено послать экспедицию для сбора материалов. И началось... Экспедиции гибли одна за другой по самым разным причинам. Внезапное оседание горной породы, выброс ядовитого газа, камнепады, разлом скалы, сход ледника — это перечень причин гибели экспедиций только на поверхности Церерры. Потом еще две экспедиции погибли, исследуя пещеры планеты. Терпение корпорации, занимающейся разработкой недр, истощилось, когда десятая экспедиция просто пропала. Пропала совершенно бесследно, не могли найти даже место ее приблизительной гибели, хотя каждый из членов этого отряда имел спасательный маячок, беспрестанно посылающий сигналы и позволяющий легко найти владельца. Сигналов не было. Вот тогда и организовали одиннадцатую экспедицию, штурманом которой был Сани Ванн Бергер. Он считался лучшим из лучших — это признавали все.
 Отряд состоял всего из десяти человек. Шли налегке, задачей было только найти следы пропавших тридцати человек. Движение начали с места последнего разбитого лагеря. Отряд Бергера шел, шел, шел... и исчез. Это исчезновение вызвало какой-то суеверный страх, корпорация живо свернула работы, выплатила какие-то компенсации, и никто так до сих пор и не знал, где погибли две последние экспедиции. Читая материалы, я сама заразилась желанием Эрики проникнуть в эту тайну. За много лет все забыли о планете, забыли об этих экспедициях, забыли о Бергере. Чтобы организовать поиски пропавших давным-давно людей, нужны были деньги, и деньги огромные.
 Я подсчитала все свои сбережения, и те, что оставила Эрика, и те, что перевёл мне Джон. Их было немало, но, разумеется, это не те суммы, что необходимы для организации поисков. Зато на свои деньги я могла найти возможность возродить интерес к этой истории и найти организации, готовые помочь. В первую очередь я обратилась к корпорации, которой принадлежали права на разработку недр Церерры. Возможно, мне бы отказали, придумав какой-нибудь вежливый предлог, но я свой визит подгадала так, что чуть раньше, буквально на день, прошло несколько программ-воспоминаний об этих экспедициях. Благодаря мне вновь вспыхнул интерес к той давней истории, и теперь мне уже заплатили за визит в студию и за рассказ обо всех экспедициях, принимавших участие в освоении планеты. Мне помогли сделать свой рассказ настолько ярким и глубоко чувственным, что у зрителей при взгляде на кадры хроники наворачивались слёзы. Вот вытаскивают погибших из-под камней, вот бросают цветы в черную щель разлома, вот осторожно несут тела к авиакару. Я предложила свою кандидатуру в качестве куратора возможной экспедиции для нескольких поисковых отрядов, поскольку "прочесать" предстояло достаточно большую территорию. Предложила подключить к поискам спасателей с военных баз. Просила оказать материальную помощь в подготовке поисков.
Горько признавать, но эта история оказалась "золотым дном" для СМИ, и скоро множество каналов бессовестно использовали ее, стараясь поднять свой рейтинг. Но здесь я была бессильна, хотя "с паршивой овцы хоть шерсти клок", утешало то, что деньги на двенадцатую экспедицию потекли рекой, надо было только умело ими распорядиться.
     Несколько крупных корпораций, занимающихся разработкой недр отдаленных планет, взяли на себя все расходы, связанные с поиском пропавших бесследно людей. От меня требовалось одно: разработать восемь маршрутов, максимально охватывающих территорию, где предположительно могли исчезнуть экспедиции. Всем остальным занимались профессионалы... шоу-бизнеса. Да, корпорации хотели полностью возвратить вложенные средства, сделав из этих поисков развлекательное шоу в режиме онлайн.
 
     Глава 22
    
    
     Когда я прочитала предварительный сценарий, то пришла в ужас. Наша поисковая экспедиция должна была пройти маршрутами всех погибших групп. На местах гибели мы должны были торжественно установить памятные знаки с высеченными фамилиями погибших. О каждой из экспедиций будут сняты фильмы, в которые, наряду с документальными кадрами, войдут художественные игровые сцены, восстанавливающие события.
  Я, конечно, не против почтить память погибших, но я против такого пафоса. Я точно знала, сколько безымянных погибших людей на совести этих корпораций. Но, если воспоминания не позволяют увеличить материальный и морально-этический капитал, о тех людях предпочитают не вспоминать. Теперь все выглядело лицемерно и даже подло, но я ничего не могла с этим поделать. Я загорелась желанием выяснить причину гибели последних двух групп, поэтому, стиснув зубы и натянув на лицо любезную улыбку, согласилась на участие в этом фарсе.
    Последний лагерей, исчезнувших экспедиций (которую возглавлял Ванн Бергер), был разбит на открытом плато. Вниз вела почти отвесная стена, потом низина диаметром примерно с два километра, покрытая невысокой чахлой растительностью, потом снова начинался подъем.
  Вот, начиная с низины, я и проложила вверх восемь маршрутов, расходящихся веером. Я не решила, с какой из групп идти, но, скорее всего, с той, где самый легкий маршрут, у меня не было необходимых навыков передвижения по очень сложным маршрутам самых высоких категорий. Но это должно было произойти только через месяц. Потому что именно столько времени мы помпезно добирались до этого плато. Теперь там выстроили и обустроили огромный лагерь, примерно, для семисот человек, поскольку в лагере должны были находиться не только члены поисковых групп, но и телевизионщики, рекламщики, представители корпораций, кураторы, повара, обслуживающий персонал. Построен большой зал для общих сборов, одновременно служивший столовой, туалеты, души - настоящий городок.
  Меня попросили рассказать о том, какие у меня самой есть предположения о гибели людей, какие сомнения и догадки родились, пока я изучала будущие маршруты, негласно намекнув, что чем туманнее, загадочнее и страшнее будет мой рассказ, тем лучше. Мне пришлось подчиниться. Хотя куда уж страшнее и загадочнее? Я спокойно рассказывала ведущей обо всех экспедициях по очереди, постоянно подчеркивая, что гибель каждой из них помогала раскрывать, а в дальнейшем, и избегать ловушек, которые готовила планета, поэтому до плато Последней Надежды (так теперь окрестили место, где был разбит наш основной лагерь), дорога была вполне безопасной, и что я надеюсь, она будет такой и дальше. Еще я сказала, что мы точно знаем, что две последние экспедиции добрались до этого места, знаем приблизительную конечную точку движения, остается выбрать к ней дорогу. Я проработала все возможные проходимые маршруты, их восемь, и восемь отрядов двинутся по ним. За каждым отрядом с воздуха будет следить несколько авиакаров, так что в случае малейшей опасности спасение окажется рядом.
 - Скажите, - спросила ведущая, - почему от погибших групп не поступило никакого сигнала о помощи?
- Не знаю, - честно ответила я.
 - А в каких случаях невозможно успеть послать сигнал? Что, по вашему мнению, с ними могло случиться?
- Очень мало ситуаций, при которых опасность столь внезапна и столь смертельна. Возможно, их всех, одновременно, накрыло или огромной волной, или обломком скалы, или огненной лавой, или волной ядовитого газа. Но, насколько я могу судить, ничего из перечисленных мною факторов на этом участке поверхности планеты не встречается. Здесь нет водной поверхности, нет вулканов, нет гейзеров, да и обрушившуюся скалу мы бы тоже обнаружили. Может, они угодили в провал? На данный момент это единственная моя версия. И еще. Если десятая группа могла не успеть послать сигнал, то спасательный отряд, в котором штурманом был Сани Ванн Бергер, учел такую вероятность, и все члены отряда имели спасательные маячки, посылающие сигналы каждый час. Это подстраховка, чтобы в случае повторения трагедии с десятой группой можно было бы точно установить приблизительное время и точное место гибели. Эти мачки имеют запас питания на сто лет. И до сих пор не поступило ни одного сигнала ни от одного из этих маячков. А ведь сила сигнала такова, что его смогли бы услышать даже из километрового провала, даже под обломками скалы, даже под землей и под водой. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, и мы это постараемся выяснить.
  - А вы сами не боитесь идти с одним из отрядов? - после услышанного в голосе ведущей явно сквозило уважение.
 - Нет, не боюсь. Нас будет подстраховывать такое количество людей и техники, что, я думаю, с нами ничего не случится, - но в эту секунду мой голос предательски чуть дрогнул, совсем незаметно, я, во всяком случае, на это надеялась. А через два часа после выхода передачи в эфир прилетел Джон.

    Глава 23

Я шла по лагерю. Шла, почти равнодушно думая о том, что через два дня начинается "шоу", которое я мысленно называла " Кто первый найдет пропавших, тот получит вкусную конфетку". Уж очень сильным стал "спортивный" азарт между отрядами. Эти проклятые телевизионщики извратили такую хорошую идею, пообещав призрачную известность и славу всем задействованным в поисках, испоганили этими "бонусами" саму память о пропавших и погибших людях. К каждому из отрядов прилагался спонсор, и он науськивал своих подопечных, обещая "золотые горы", если найти пропавших "посчастливится" именно этой группе. Было противно от всей этой шумихи, но по-другому у меня ничего бы не получилось. И вот с такими невеселыми мыслями бредя по лагерю, я натолкнулась на достаточно большую группу вновь прибывших. Я криво улыбнулась: "Как же, как же, новые охотники за славой. Только вас мы и ждали". Встретилась глазами с одним из них, и дернулась, словно меня ударило током - Джон! Холодно и безразлично глянув на меня, он двинулся вслед за провожатым к своему месту в одной из построек. Я потрясенно смотрела ему в спину. Его подчеркнутое равнодушие не обмануло меня, сердце заликовало от радости: Джон приехал! Он любит меня! Он боится за меня! Он хочет быть рядом со мной!
В ожидании, когда Джон выйдет, я кружила недалеко от его домика, словно песчаная акула вокруг рифа. Наконец-то! Снова тот же холодный, равнодушный взгляд, снова то же безразличное молчание. Что ж, придется начинать первой.
   - Джон, что ты здесь делаешь?
   - Я... В общем, я долго думал над всей этой ситуацией… и ничего не придумал. Вот что я в конечном итоге решил: если ты погибнешь, то я буду рядом. Может, смогу спасти, а нет - ляжем вместе. - Он говорил это, глядя мне прямо в глаза. Говорил спокойно и без уверток, он ясно понимал, что не может без меня жить… и не будет, но и со мной быть он тоже не хочет. Вроде бы эти его слова говорили о любви ко мне, но я ясно ощущала разделяющую нас невидимую ледяную стену. Было понятно, что Джон не простил меня за отказ родить ему ребенка, и также мне стало понятно, что он ни сном, ни духом не подозревает об истинной причине моего отказа. Ну, Джейн! Ну, молодец! Ни слова ему не сказала, положившись на волю судьбы: как будет, пусть так и будет. Хотя она в чем-то была права, такое признание должна сделать ему я сама. И я начала. Вернее, начали мои глаза, которые стали совершенно несчастными и из них полились сами собой горючие слезы.
- Джон, ты не знаешь... я так тебя... а твоя мама... и я боялась, - бессвязно сквозь всхлипы бормотала я. - Слова о маме его насторожили.
 - Что - мама?
 - Я встречалась с твоей мамой. Она тебе ничего не говорила?
   - Нет, она уединенно живет в своем доме, предупредила, что хочет побыть в одиночестве. Она так часто поступала после смерти Виолетты и папы, - голос Джона стал чуть теплее, не знаю, мои слезы этому поспособствовали, или неясная надежда, что существует какое-то объяснение, какое-то оправдание моим поступкам. Я вздохнула. Попыталась успокоиться и взять себя в руки, и когда это получилось, сказала, словно бросившись с обрыва в глубокий омут:
   - Джон, ты не знаешь обо мне одной очень-очень важной вещи, - я еще раз передохнула, собираясь с мыслями. - Пойдем, я знаю одно укромное местечко, там и поговорим. Ты помнишь Эрику Клер? - Джон страшно удивился, вернее поразился до глубины души моему вопросу. Он ждал от меня каких угодно слов, но только не этих! Однако, я внимательно смотрела на него, ожидая ответа, и Джон, поняв, что это для меня почему-то важно, нахмурился припоминая.
   - Да, я, разумеется, помню ее. Она была очень красивой и какой-то притягательной, я наверно тогда влюбился в нее, - добавил Джон, чуть усмехнувшись, - наверно, поэтому она запомнилась мне такой необыкновенной (мое сердце при этих словах, пропустила удар, но я ничем не выдала своего волнения). К сожалению, мои родители Эрику не любили, особенно, папа. А почему ты спрашиваешь? - не удержался он от вопроса.
   - Видишь ли, не только ты считал Эрику необыкновенной, она и сама считала точно также, она не хотела бесследно исчезнуть…
 - Для этого заводят детей, - перебил меня Джон и в его голосе проскользнула обида, но я не поддалась на его провокационные слова, которые могли бы увести наш разговор в сторону, поэтому упрямо продолжила:
  - Эрика не верила в детей, считая, что они слишком часто не оправдывают надежд родителей, поэтому... - я сделала паузу, - поэтому она создала своего клона.
  - Но ведь это незаконно! – искренне возмутился Джон
  - Ей было плевать на законы. На планете Домера клонировали девочку, которую она собиралась назвать Элли Кейт, но… - я сделала небольшую паузу, - Эрика боялась, что один клон — это очень ненадежно, ведь с ним может произойти все что угодно, поэтому на планете Сенек был создан второй клон Эрики, которому должны были дать имя Эмми Вейн. Так вот, когда Эрика погибла, одна женщина, думая, что эта девочка дочка Эрики, забрала и удочерила Эмми, и назвала ее… Виолеттой, - Джон непонимающе посмотрел на меня. - Да, да Джон, Виолетта - приемная дочь твоих родителей и Джейн это подтвердила, так что Виолетта не является твоей биологической сестрой. Виолетта - клон Эрики, - я произнесла это, внимательно наблюдая за реакцией Джона, ведь мне предстояло сделать гораздо более важное признание. - Джон вскочил на ноги.
- Мне надо поговорить с мамой, - быстро сказал он.
 - Сядь, Джон, - мягко остановила я его. — Это не все. Эрика считала, что даже два клона недостаточно, поэтому на планете был создан еще один клон, которого назвали… Энни Нейл. – Я замолчала, ожидая реакции Джона, но кроме его оторопело взгляда, никакой другой реакции не последовало, я удрученно вздохнула и твердо добавила: - Джон, я - клон Эрики. Вот теперь все. Нет, не все, - встрепенулась я, вспомнив самое важное. -  Я еще хотела сказать, что родить ребенка меня удерживал страх, что у него могут быть какие-то отклонения. Потом я все равно решила рискнуть, но узнала, что в Центре Генетики будут проверять ДНК Виолетты, а поскольку наши ДНК идентичны... - Я замолчала, не считая нужным продолжать свои объяснения. Джон умен, он и так поймет все мои страхи, колебания и переживания. Теперь выбор за ним. И если он круглый дурак... то такой мужчина мне не нужен.
 
 
   Глава 24

Я лежала на пригорке и бездумно смотрела в небо, ожидая, когда Джон осознает свалившиеся на него сведения. А он молчал.  И я молчала. Надежда на то, что мы будем вместе, таяла с каждой секундой. "Ну и пусть, - думала я про себя. - Так даже лучше! Один раз перемучиться и забыть навсегда. - Но в глубине души отчаяние разъедало сердце. - Снова одна. Двое мужчин, которых я любила, ушли от меня. Хотя Аллан Бринн не считается. Первая любовь. Я любила не его, а образ, который он олицетворял. Сильный, мужественный, но каков он на самом деле, я так и не успела узнать. Джон – вот моя настоящая, единственная любовь... Как же мне больно, как больно! Но это пройдет. Должно пройти. Через два дня начнутся поиски, мне будет, о чем думать, кроме Джона. Главное - пережить эти несколько дней".
   ...Ухо защекотало. Я повернула голову. Пока я предавалась горестным мыслям, Джон устроился рядом и, не решаясь прикоснуться ко мне руками, зажал зубами травинку и ею щекотал мне мочку уха. Я резко отстранилась... в смысле, резко отвернулась, чтобы Джон не увидел мой рот, расплывшийся в улыбке до ушей, но отстранилась на такое расстояние, чтобы он свободно смог достать меня рукой.
  - Энничка, - жалобно зашептал он, вновь приблизившись. - Да я даже в кошмарном сне не смог бы представить такое объяснение твоим поступкам! - он попытался обнять меня, я стала его отталкивать… но не сильно. Сердце уже замирало в предчувствии, что сейчас начнется самая замечательная вещь на свете - примирение любящих людей, расставшихся друг с другом в результате недопонимания и глупой ссоры. А если ты выступаешь одновременно в ипостаси и победителя, и невинно пострадавшей стороны, то тебя ожидает куча самых приятных и восхитительных моментов. Я крутила головой, мешая ему меня целовать, а на самом деле подставляя под поцелуи то правую, то левую стороны, чтобы ни одна из них не была обделена. Как приятно чувствовать себя несправедливо обиженной, когда обидчик из кожи вон лезет, чтобы вымолить прощение. Еще несколько слов о том, как он меня любит, как он раскаивается в своих словах и поступках, и я перестала притворяться. Я прижалась к нему всем телом, уткнула нос ему в шею и замерла от счастья. Я люблю его. Так люблю, что прощу ему все, только бы он был со мною. Я понимаю, что веду себя неправильно, мужчинам нельзя показывать, какую он имеет власть, но, может, я подумаю об этом потом... когда я нанежусь в его объятиях и нацелуюсь на годы вперед.
   
...Как незаметно летит время. Вот уже и вечер настал, вот уже и утро. Завтра выходим на поиски. Джона что-то волнует. Он смотрит в потолок моего домика, и, хоть его рука обнимает меня, мысли его где-то далеко.
- Джон, что случилось? – с беспокойством спросила я. Он вздохнул, прижался лицом к моим волосам и осторожно спросил:
 - Энни, может, ты завтра не пойдешь с отрядом? Давай я пойду вместо тебя, а ты останешься в лагере, а? - от его слов слезы навернулись на глаза. Я не ошиблась в выборе своего мужчины.
   — Значит, ты прилетел сюда, как ты рассказал в первый день нашей встречи, чтобы быть вместе, поскольку предпочитаешь умереть рядом со мной, если случится такое несчастье, а теперь ты этого уже не хочешь? Ты считаешь, что я буду жить счастливо и весело, если тебя не будет? - он прижал меня к себе так сильно, как только мог - Мы будем вместе, что бы ни случилось. - Этот разговор немного меня отрезвил. Я снова подумала о пропавших людях, и незаметно погрузилась в сон.
   ...Я проснулась внезапно, словно меня окатили ведром ледяной воды. Сердце сжималось в предчувствии чего-то очень-очень плохого. Я немного полежала в темноте, пытаясь успокоиться. Что меня так напугало? Дурной сон, дурные мысли? Стала мысленно перебирать все причины, что могли вызвать такую обеспокоенность.
 Джон? Нет, с ним у меня все в порядке. Страх за завтрашний день? Нет, наоборот, только волнение от того, что завтра мы вплотную приблизимся к раскрытию тайны. Получается, что причин для беспокойства не было, вот только моя интуиция вопила во все горло, требуя к ней прислушаться. Поняв, что не смогу уснуть, я осторожно сползла с кровати, потихоньку оделась и пошла в общий зал-столовую еще раз просмотреть маршруты. Нет, я не надеялась найти какие-то ошибки или недочеты, просто мне так было легче убить время до начала поисков. Лагерь спал, была глубокая ночь, завтра предстоял взбалмошный, хлопотливый день. Я включила голограмму местности и принялась наносить маршруты движения отрядов. Вот этим маршрутом пойдем мы с Джоном. Интересно, какой бы из них выбрал Бергер? Свой маршрут я окрасила в красный цвет, потом мне пришло в голову раскрасить и другие маршруты. Красный, синий, зеленый, фиолетовый. Сердце застучало, как сумасшедшее. Желтый, оранжевый, серый, коричневый... Разноцветные полоски веером расходились в разные стороны, но я смотрела не на них, а на черное пятно, которое образовалось в результате слияния всех цветов.
 Я закрыла рот, чтобы не закричать. Я знала, что означает это пятно. Могила. Братская могила. Я нажала кнопку экстренного вызова. Противный, пронзительный сигнал разнесся над лагерем.

   Глава 25

Заспанные, взволнованные участники поисковых отрядов вбегали в общий зал. Я молча, ничего не объясняя, кивала на стулья, приглашая присесть.
 - Что происходит? Нейл, вы в своем уме? Завтра отряды отправляются в поиск, им необходимо отдохнуть. Что за переполох вы устроили? - с раздражением набросился на меня главный координатор проекта, умный, но страшно раздражительный, особенно от недосыпа, мой прямой начальник.
- Завтра никто никуда не пойдет! - может, у меня был такой вид, а может, что-то в моих глазах было необычным, только мне поверили сразу и безоговорочно.
 - Ты что-то выяснила? - тон начальника мгновенно изменился. Я утвердительно кивнула, ничего не объясняя, и только когда зал полностью заполнился, я подошла к голограмме местности, с которой предварительно убрала все разноцветные линии, мне хотелось, чтобы все присутствующие, также, как и я чуть раньше, ощутили этот страх заметив, как меняется цвет крошечного участка. Все так и произошло. Когда я нанесла последнюю цветную линию, то ткнула пальцем в черное пятно.
- Они здесь! – уверенно и решительно сказала я.
- С чего ты взяла? Это же, можно сказать, место нашего старта, практически, исходная точка всех групп. Именно из этой точки отряды расходятся в разные стороны, почему ты решила, что обе экспедиции погибли здесь? И твои цветные линии ничего не значат. Эта низина самое удобное место для начала движения, неудивительно что все маршруты пересеклись именно в ней. – Начальник замолчал с большим сомнением глядя на голограмму, он сомневался в моих словах, в то же время не мог их полностью игнорировать. – Выведи крупным планом на экран съемки этой низины, - приказал он. Я немедленно выполнила приказ. Пять сотен пар глаз впились в медленно движущиеся кадры. Небольшая почти идеально ровное пространство. Крошечные, низкорослые кустики травы - более безобидного зрелища невозможно было себе и представить.
- И что тут искать? - спросил кто-то. Я не знала, что отвечать. Выглядеть полной идиоткой и паникёршей было очень неприятно.
 - А вам не кажется, что эта равнина выглядит очень странно? - раздался голос подошедшего на место общего сбора Джона.
- И что в ней странного? – не согласился кто-то
 - А то! Посмотрите: вокруг скалы, с них должны были сыпаться обломки камней, а на равнине не видно ни одного не только крупного обломка, но вообще ни одного крупного валуна. - Теперь, когда Джон обратил наше внимание, всем стала заметна эта необычность. Абсолютно голая, ровная, серая равнина, на которой не было ни одного, даже небольшого камешка.
  - И что же это означает? - уже с некоторым страхом спросил кто-то.
   — Это означает, - вместо Джона ответил мой начальник, - что равнина на самом деле представляет собой тонкий слой почвы, под которым скрыт провал, наполненный пылевой взвесью цертусия. - Повисло тяжелое и страшное молчание, о цертусиевых пылевых ямах слышали все. Они были первыми смертоносными ловушками, с которыми столкнулись космолетчики на одной из вновь освоенных планет. Этот химический элемент не встречался на Земле, для его образования не было необходимых природных условий, поэтому о существовании цертусиевых монолитов вообще не подозревали. Даже название у этого элемента было противное, зато оно отражало его главное и совершенно необычное свойство: certus - положительный. Цертусивые монолиты было уникальнейшим созданием природы. Представьте себе два кусочка магнита, которые пытаются соединить, прижимая их друг к другу положительными зарядами. Понятно, что частицы, имеющие одинаковый заряд, будут отталкиваться, но, если приложить достаточное усилие, на какое-то время они могут соприкоснуться. Так вот, цертусиевый монолит - это кристалл из спрессованных положительно заряженных частиц вещества, которое назвали цертусием. Эти монолиты были сформированы на больших глубинах, но в результате геологических процессов некоторые из них смогли оказаться на поверхности земли.
   
Монолит цертуссия тверд и стабилен, но если он по какой-то причине начал разрушаться, например, был расколот под действием внешних сил, то этот процесс уже невозможно остановить. Спрессованные запредельным давлением частички монолита теперь беспрестанно отделялись одна от другой, поскольку обладали одинаковым зарядом, и это отталкивание уже не прекращалось никогда. А поскольку вперемешку с частицами цертусия попадал грунт и частицы других минералов, то это было похоже на бродящую жидкую опару, постоянно движущуюся, копошащуюся взвесь, объем которой непрестанно увеличивался. Сравнение с тестом ещё усиливала засохшая корка, что укрывала ямы с цертусиевой взвесью, имеющая разную толщину, особенно в местах разрывов. Верхний слой, смачиваемый дождевой водой, дал возможность случайно попавшим семенам прорасти, растения своими корнями еще больше укрепили корку, прикрывающую эту движущуюся пыль, не оставляя надежды на спасения попавшим в нее.
  Я так себе это ясно представляла: ребята шли, шли, и вдруг в какую-то секунду оказывались в густом, тягучем пылевом облаке. Меня охватила дрожь. Думаю, многие испытали тоже самое чувство.
- Знаете, - снова сказал Джон, - в момент провала образуется воронка, которая будет заметна даже спустя долгое время. Если сейчас осветить равнину прожектором под определенным углом, мы сможем заметить углубления, и определить места гибели людей. - Тут же все пришли в движение. Надо было спешить, скоро рассвет. Прожекторы установили у самой земли, почти параллельно поверхности, и когда включили их, две темные воронки, находящиеся друг от друга примерно в ста метрах, сразу бросились в глаза.
  - Они там, - громко выдохнул кто-то, но этого можно было и не говорить, все было и так понятно. Точно зафиксировали места провалов, чтобы днем быстро найти их. К обеду прибыло столько людей для поиска и поднятия на поверхность погибших, что с высоты, казалось, будто плато усеяно толпами быстро бегающих муравьёв. Над воронками завис авиакар, потом осторожно спустили роботов. Они достаточно уверенно стали двигаться к краям воронок, намереваясь затем попасть в их центр. Казалось, роботы двигаются по твердой поверхности. И вдруг в одно мгновение они исчезли из вида, поверхность даже не дрогнула, оставшись неподвижной. Стало очень страшно. Когда уходят под воду, да даже проваливаются в болотную топь, и то по поверхности идут круги, а здесь - ничего. И еще, проваливаясь под воду, можно хоть несколько раз вынырнуть и вздохнуть воздуха, проваливаясь же в эту взвесь, вынырнуть невозможно. Пыль забивает рот, бронхи, легкие её невозможно ни выплюнуть, ни откашлять. Когда стали поднимать тела погибших, больше не было ни пафоса, ни помпезности. Тела, скрюченные агонией, руки, судорожно сжимающие горло. Я плакала так, что ничего не видела вокруг себя. Такая страшная смерть. Потом были похороны, торжественные и красивые. С военным салютом, трогательными речами, цветами.
  ...Неудобно признаваться, но меня восхваляли до небес. Мое имя золотыми буквами вписано в галерее знаменитых выпускников Академии, которую я окончила, и упоминается в учебниках, рядом с именем Сани Ванн Бергера и именем... Эрики Клер. Думаю, мое эго, даже если бы оно было раздуто до невероятных размеров, удовлетворено было бы полностью.
 
 
   ЭПИЛОГ
Джейн задействовала все средства, чтоб получить необходимые сведения, касающиеся клонов и клонирования. Как крайний вариант, мы с Джоном даже рассматривали возможность публичного признания того, что я - клон. Мне этого сильно не хотелось, но желание иметь ребенка было несравнимо сильнее. К моему счастью, все оказалось намного проще. Да, клонирование запрещено, но когда-то такие исследования проводились, и мы получили доступ к этим материалам.
...Человечество во все времена мечтало возродить людей, оставивших позитивный, глубокий след в истории или науке, надеясь, что, возродившись, они вновь создадут нечто грандиозное. В истории известно несколько трагических случаев, когда великие ученые гибли, не закончив своих исследований и не завершив своих работ. И никто, ни ученики, ни другие исследователи и ученые не могли довести до конечного результата начатые грандиозные проекты. Вот тогда было принято решение клонировать некоторых таких выдающихся ученых, с надеждой, что их точные копии смогут завершить эти работы.
 С детьми-клонами занимались самые лучшие психологи и преподаватели, стараясь подготовить их к будущим свершениям. Так вот, не было ни одного случая, чтобы клон повторил, а тем более, закрепил и превзошел успехи своей "матрицы". Почему это происходило, так и не выяснили до конца. Чего-то клонам не хватало, чтобы стать теми самыми личностями, какими были их прародители. Был издан закон о запрете клонирования, поскольку посчитали выясненным, что клоны уступают в умственном развитии людям, с которых их клонировали.
 ...Но меня не интересовали клоны, меня интересовало, какими могут родиться дети клонов. Таких сведений не было. Все клонированные копии великих ученых, которые, кстати, неизвестно по какой причине, все были мужчинами, не смогли вынести бремя и тяжесть ожидаемых от них деяний. Часть из них спилась, часть покончила жизнь самоубийством, детей не было ни у кого. Такое безрадостное существование и его финал были дополнительными аргументами в защиту закона о полном запрете клонирования. Я очень рада, что Эрика нарушила этот закон, ведь иначе на свете не было бы меня, не было бы того счастья, что я сейчас испытывала, и не было бы моего сынишки. Да, да, да! Джейн, Джон и я подумали и решили рискнуть.
  Джону-младшему уже полтора годика. Мы внимательно следим за его развитием. На данном этапе жизни он значительно опережает сверстников. Но этому может быть несколько объяснений. Во-первых, мы с Джоном совсем не дураки. Во-вторых, сразу после его рождения я подарила ему и активировала кристалл теония, который Эрика оставила для Элли. Второй, предназначающийся Эмме, я отдала Джону. Как хорошо, когда не надо скрываться и врать, например, откуда у меня эти кристаллы. Я все-все рассказала Джону... ну, почти все.
   Я долго сомневалась, говорить ли Джону о Теоне или нет. С одной стороны, Джон - не Грег, и у него не "сорвет крышу" от возможности получения такого огромного количества денег. Но, с другой стороны, Джон вполне способен категорически отказаться от денег отца, считая, что они заработаны обманом и ложью. Полный отказ Джона от денег будет равносилен безумным тратам Грега, такой поступок привлечет к себе внимание заинтересованных лиц, и это еще только в том случае, если Джон вообще согласится молчать. Нет, меньше знаешь, крепче спишь. Пусть он лучше остается в неведении. Я не такая, как Эрика, я это хорошо понимаю. Мне не нужен весь мир. Мой мир, мое счастье - в моей маленькой семье, для меня этого вполне достаточно.
А что касается Теоны... Может, когда Джон-младший вырастет...
 
 
                Конец