Банджо

Ежедневно, ежечасно, ежесекундно изумляюсь – отчего такую сволочь как я еще носит земля? Отчего на свете существуют люди, которые меня любят, уважают, просто терпят? Почему я не одинока?

Мы знакомы уже больше двух лет. В нашей дружбе повинны общие интересы и склонность к хаотичному мышлению. Последнее, кстати, нас частенько и разъединяет – уносимся в противоположные дали, будто на разных языках говорим, не в силах друг друга понять.

Рядом с ней меня тянет вести себя стереотипно – курить самое поганое курево, медитировать под слабым алкоголем, безбожно ругаться матом. Одна из четырех, кого я могу безбоязненно послать в путешествие на семь букв, не сомневаясь в том что странник из этого похода вернется целым и невредимым – разве что костюмчик помнется.

Я не помню чтобы хоть раз называла ее «паспортным» именем. Или хотя бы «сокращенно-паспортным». Когда мы познакомились, у нее уже было прозвище, даже два, и оба мне решительно не нравились. Впрочем, иногда я их все же употребляю. Но чаще – Кэт, Котенок, Кэтрин, Котя.

Когда рассказываю о ней кому-то, неизменно отмечаю – «еще большее дитё чем я». Дело не в том что она младше меня почти на год. В ней больше искренности, открытости, страхов. Ни единого помысла влюбиться в кого-то. Уже долгое время живет в Питере и до сих пор не встретилась с нашими питерскими друзьями – не хочет без моего «родительского» присмотра.

Родительского. Наши отношения сложно назвать отношениями матери и дочки. Я для нее скорее крестная фея.

Интересно, в Лекенттоне есть феи? Надо поинтересоваться.

Я не понимаю, почему она так дорожит нашим общением после всего что мы друг другу не раз высказывали, после ссор, непонимания, тележек брани…

За эти два с лишним года я ни разу не испытала к ней чувство ненависти. Да, порой ее поведение раздражает. Но ненавидеть этого милейшего ребенка? Лучше уж ненавидеть себя – за то, что порой не могу ее понять.

Любознательная, кругозор не ограничен лишь профессиональной сферой. Будущий врач, слегка разочаровавшийся в выбранном пути, ее знания выходят далеко за рамки медицины. Даже не могу предположить тему, в рамках которой она не знает хоть что-то.

Одно из главных – она литератор. Пусть и не признает этого. Кусаю уголки губ, читая  свежие наброски – и как я сама не дошла до этого? Столпотворение моих предложений кажется серым на фоне ее хитросплетенных слов. А поднимаемые темы, особенно их раскрытие, заставляет рвать на себе волосы – мои ученические потуги умирают на фоне настоящего таланта. Но больше собственной ничтожности меня удручает другое – у нее ни одного законченного произведения. Лишь наброски, которые, дразня, время от времени показывает мне, лишь сочетания словоцветов, которые она порой бросает в нашей компании.

Недавно показала мне то, что вполне можно было назвать цельным, законченным произведением. В полном восторге приказала ей опубликовать. Отказалась. Заявила, что в заметке слишком много воды, что поднятые ею темы банальны.

Вечно корит себя за банальность. Как-то выспрашивала у меня – где брать сюжеты? Я посоветовала почаще смотреть в трамвайное окно. Тогда она спросила ехидно: сюжет для своей космооперы ты в окне трамвая увидела?

Огорошила, заявив что училась писать у меня. Я растерялась, она продолжала твердить что в восторге от моих лаконичных описаний, что в моих рассказах нет ничего лишнего (в отличие от ее записей), что я не «растекаюсь мыслию по древу». Тут мне впору было хвататься за голову. Попыталась в очередной раз убедить, что у нее есть талант. В очередной раз не получилось…

Она – личинка настоящего публициста. Минимум образов и ясность ученого-естествоведа. Препарирует мир. Ее взгляд не ограничен «точкой зрения».

Пару недель назад всерьез планировали ее каникулы в Мурманске. Очень надеюсь на то, что наши планы сбудутся. Хочу пришить ей крылья – научить говорить вслух. По праву крестной феи. Она робкая, чувствует себя неловко в новой компании, постараюсь убедить, что у нее будет моральная поддержка в виде меня.

Может у совершенно незнакомых ей людей получится убедить ее в наличии таланта? Возможно она считает что я предвзята, опускаюсь до лести? Глупости какие, она достаточно меня знает чтобы давно уяснить – лесть не в моих правилах, особенно в таком вопросе.
И почему такое замечательное существо до сих по не послало меня в задницу (как не раз поступала крестная фея этого замечательного существа)?

Я обращаюсь с ней как пьяная порочная женщина, будучи трезвой и непорочной. Я – то самое быдло, которое она видит ежедневно. Я…

Я по ней скучаю, когда она надолго исчезает из моего поля зрения, не отвечает на СМС. Всерьез беспокоюсь за ее здоровье. Внимательно выслушиваю как прошел ее день. Жду приезда, уже знаю где и под каким одеялом она будет ночевать в августе. Материнская привязанность крестной к крестнице, любовь в самом непошлом смысле этого слова.
Может, она понимает это? Понимает, когда я не отвечаю на звонки, отмахиваюсь своим извечным «Я занята!»? Понимает, когда я больно колю ее словами?

Мы никогда не умели читать мысли друг друга, но пожалуй нет в этом мире другой девчушки, которой я могла бы с легкостью рассказать из-за чего так загоняюсь на этот раз, которая видит без призмы мою затянувшуюся осень, бродит по мокрому от дождя скверу моей души. Выслушает, даст совет, порадуется успехам, засунет в морозильник мою кипящую голову, отгонит стаю голодных дохлых кошек от мозга. Если потребуется – скальпелем разрежет мне веки чтобы раскрыть глаза на мир.

Писала это ночью, лежа на кровати – карандашом по ежедневнику с рисунками, опять не смогла сразу заснуть после вечернего созвона. У нее сегодня вовсе не День Рождения, и даже не годовщина смерти. Просто осознала что она значит в моей жизни. И поняла,  как я с ней обращаюсь. Очень боюсь, что рано или поздно ей надоест такое отношение.

Перепечатала свои записи на следующий день, почти не корректируя. Время от времени порывалась уничтожить написанное, что-то останавливало.

Как она отнесется к этой заметке – не знаю.