Сказка для Яна

Цветок был словно не от мира сего. Пах кофе и морем – темно-фиолетовые листья, ярко-оранжевые бутоны.

Не подумайте, я не флорист какой-нибудь. Вместе с домиком достался и сад, я не пробовал специально ухаживать за ним, тем более нанимать кого-то. Уже давно изучил каждую тропку: десять шагов от летней террасы – виноград, пятнадцать – яблони и вишня…

Самый обычный сад для пригорода Праги, не большой и не маленький, запущенный только немного.

Каждый вечер я сидел в деревянной беседке, покачиваясь в кресле, и пил чай – созерцал. При свете ночника слушал шорохи листьев, играл в шарады с полумраком. Угадывал меж ветвей знакомых деревьев стремительные руки, колючие хребты несуществующих городов, ускользающие силуэты проворных ящерок…

Неплохое времяпрепровождение для бывшего литератора, верно?

Мы познакомились в один из таких вечеров. Я ловил глазами диких нервных зверей в темноте и услышал возню рядом со своей калиткой. Возле соседнего дома, безрадостно заглядывая через забор, прохаживаясь взад-вперед, околачивалась девчушка. Волосы убраны в два пышных хвостика, золотящиеся в свете фонаря. Ангел. Или фея из старинной сказки.

Девочка не сразу почувствовала мое присутствие. Заметив меня, резво обернулась, стала лепетать что-то про забытые ключи. Я слушал сонно и рассеянно, пригласил в дом – не ночевать же ребенку на улице?..

Удивительно, но девочка согласилась. Поначалу она вела себя скованно, но после второй чашки чая оттаяла. Защебетала воробышком, живо поддерживая разговор и совершенно беззаботно болтая ногами. Угомонилась часам к двум ночи; уложил ее спать в своей комнате, а сам заночевал в кресле-качалке.

Утром я не обнаружил ее в доме: наверное, проснулась раньше и постеснялась разбудить перед уходом.

Девочка объявилась на следующий вечер, постучалась в калитку. Я не стал расспрашивать, зачем она вернулась: подробности были не нужны ни мне, ни ей…

Она стала приходить почти каждый вечер, и я был рад этому, ведь даже в юности у меня не было человека, с которым общаться было так же легко.

Мы играли в нарды, пили чай и болтали о пустяках. Давно не мог найти себе партнера для игры, а гостья так быстро научилась, что вскоре стала с легкостью выигрывать. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Во время игры она любила рассказывать сказки. Довольно сумбурные, но очень красивые… – увы, сейчас не могу вспомнить ни одну. Она вдохновенно и восторженно говорила о поэзии, голосок очаровывал, и я не слишком внимательно следил за ходом игры, боясь упустить хоть слово.

Как сейчас вижу ее – сидит в моем кресле, локти на столе, кисти подпирают подбородок. Вроде бы дремлет, но глаз приоткрыт и хитро смотрит на доску, над которой повисла моя голова в размышлениях о следующем ходе. И вот девочка внезапно встрепенулась и начала расспрашивать про сад, словно позабыв об игре. Охотно ответил на вопросы, хоть и с некоторым недоумением… с чего бы вдруг – да про сад?

Она вскочила, мимоходом сметя несколько фишек с доски, и умчалась в глубину сада. Я прождал ее минут пятнадцать, пошел искать, но… Не нашел.

Из сада выход только один, упустить ее я никак не мог. Через полчаса неожиданно нагрянули пражские приятели, времени размышлять над произошедшим не осталось. Впрочем, познакомившись

с этой девчонкой, я научился принимать все так, как есть, не задавая лишних вопросов.
Увидев ее впервые на своем пороге, я ощутил, как возвращается былая легкомысленность. Да, та самая, которая когда-то – лет тридцать назад – заставляла бродить по ночной Праге; та самая, которая вынуждала писать. И я очень боялся потерять эти мгновения, ощущения, таинственность происходящего.

Девочка растворилась в моем саде и пропала на неделю. Я беспокоился, прошелся к соседнему дому, но тот оказался заколоченным – без сомнения, там давно уже никто не жил.
Я не сказал ей о своих тревожных поисках, когда она вновь объявилась. В ее руках был небольшой горшок с цветком, который позже она вручила мне – немного неловко и оттого молча.

Наверное, побывав в моем саду той ночью, решила, что я – заядлый флорист.

В этот раз мы в нарды сыграть не успели. Она пробыла с полчаса, поблагодарила за гостеприимство и попрощалась: ей надо было возвращаться в родной город.

Я не стал сажать цветок и забрал его по осени в свою пражскую квартиру. Да, стоит в гостиной, цветет – до сих пор. Цветет, как в нашу последнюю встречу… С того дня я больше не видел девочку.  Да и вряд ли когда увижу.

Но – странно – чувство одиночества не поглотило меня: с подоконника смотрит на меня ее странный подарок.

Казалось бы: цветок – пусть необычный! – но всего лишь цветок. И все же, и все же, глядя на него, я становлюсь будто – живее. Чуть моложе. И мысли становятся проще и прозрачнее.
Вполне возможно, что большую часть этой истории я придумал сам и затем – сам же и поверил, но…

К чему это я? Ну вы же сами спросили, почему я вновь начал писать.