Весы и ростомер

Если вы, пройдя по узкому и темному коридору коммуналки ,распахнете дверь в нашу с Лизой комнату, первое, что вам бросится в глаза - будут Весы и Ростомер. Эти две вещи занимали центральное место в нашей комнате и в нашей жизни. Сейчас вы поймете, что не напрасно. Жизнь наполовину закончилась, а выбросить их рука не поднимается.

Лиза всегда казалась мне девушкой странной, еще с института. Не сказать, что она была супер красивая, нет. В ней было что-то другое, какая-то странная притягательность. Вокруг нее всегда увивались молодые люди, она была как огонь для мотыльков, простите за банальное сравнение. Ну.. вот про огонь тоже не скажешь, что он «красивый», а притягивает. Вот и в Лизе был, наверное, свет прежде красоты. Несмотря на толпы ухажёров, ей как-то ловко удавалось избегать близких отношений с противоположным полом. Потом-то я понял, почему она это делала, а тогда невдомек было. Тогда я и подумать не мог, что подпустив меня близко, она совершала самоубийство.

Не знаю уж, чем я ее привлек. Ума не приложу… Говорила –полюбила.. а может ей просто захотелось умереть, теперь не разберешь.
Сначала я не обращал особого внимания на то, что после занятий сексом, она первым делом бежала не ванную, как обычные девчонки, а вставала на весы, а потом еще рост измеряла. Ну странно конечно, ну так она и так всегда была не как все.

Потом мы поженились. Я хотел детей, а Лиза снова дурит: не хочу, чтобы они сиротами остались, вот умрем мы, что тогда? Как они в этом мире одни?
- Ну ладно, как скажешь, - говорю.

Впервые я заподозрил неладное, когда однажды утром Лиза попросила достать сахарницу из буфета. «Мне не достать» - говорит.
Раньше доставала, а теперь не достать?...
Стал я внимательно ее рассматривать, а она худенькая такая стала, что одежда на ней как на вешалке висит, да и ростом вроде сильно меньше …
- Ты нормально себя чувствуешь?
- Всё хорошо, не переживай.
Ну, я потревожился немножко, а потом забылось.

Однажды после секса, да такого жаркого, ну прямо как тогда, в первый раз, Лиза снова метнулась к весам, да как заревет. Стоит и только слезы на весы капают.
Тут я конечно не отстал, пока она мне не рассказала, что происходит.
После этого разговора я дня три ходил как в воду опущенный, потом собрал вещи и уехал к матери. Через неделю является. Глаза все исплаканные. Вы можете меня, конечно, осуждать, но я вернулся. В голове что-то перещелкнуло, будь, что будет – думаю. Раз она так хочет, что я могу сделать.

И мы стали совсем невоздержанны, как обезумили, как будто страсть усилилась, подпитываясь ожиданием неминуемого конца.

Лиза уменьшалась и уменьшалась. Пришлось уже купить ей одежду в детском отделе.
В какой-то момент она перестала вставать на весы и измерять рост. Все было пущено на самотек. Сгорел забор, гори и хата, что называется.

Через три месяца Лизы не стало. К этому никогда не бываешь готовым. Я как ребенок плакал несколько дней. Потом отправился ее хоронить.Купил место на кладбище, вырыли мужики могилу. Я стою на краю ямы с коробком  в руках, в котором лежит моя девочка, и всё не могу с ним расстаться. Рядом тоже хоронят кого-то. Но у них там всё чин чинарем. На веревках гроб опускают, народ в черном стоит: родственники, друзья, священник. А я стою в слезах, один и скоробочком спичечным.. Бросил я его в мягкое дно могилы и пошел могильщикам говорить, чтоб закапывали. А от траурной компании по соседству отделяется один и говорит: Мужчина, вы в могилу коробок обронили, не хорошо это, гроб то как опускать туда будете?
-Да пошёл ты!.. – сказал я сгоряча и зашагал прочь.