Окна глава - 34

34.

Наташа, думая, что сейчас начнется повествование о роскоши в доме, скептически поглядывала на тетю, которая села, наконец, к столу:
- Я тебе говорила, что меня на мякине не проведешь, у меня глаз на людей наметан.
Хороший человек Максим Александрович, а ты его чуть ли не в убийцу записала.
Наташа, делая вид, что пьет чай, поднесла чашку к губам, но сама старалась не пропустить ни одного слова:
- Максим Александрович чего мне позвонил – то, вот отвратила ты от себя хорошего мужчину, - не преминула уколоть племянницу Валентина Викторовна, - некогда ему, к майским праздникам ресторан готовит. Так вот, к Никитке сегодня должен был психолог прийти. А няню – то, которая глядела за ребенком, он вчера уволил. Я бы ей сволочи эдакой  за то, что она нашу лапушку запугивает, сама бы волосья повыдирала. Ты представляешь, она ребенку, видевшему мать в гробу, говорила, что если он слушаться не будет, то мамка его на тот свет заберет. И отец, мол, ему не поможет, он, дескать, разлюбил его, и видеть не хочет. Засыпай скорее, а не то отец тебя в детский дом сдаст.
 Наташа, слушавшая тетю, сморщилась, как будто видела все происходившее с малышом воочию. То-то же  Никитка льнул к ней, ища защиты, а она, глупая, не поняла.
Она хотела  было поторопить Валентину Викторовну с рассказом, но та, прихлебнув чаю, и вытерев пот со лба, сама продолжила:
- Только мы с ребенком – то в дом зашли, я еще оглядеться не успела, как звонок в дверь, это, значит, психолог пришел, тьфу, ты – пришла. Посадила она Никитку на диван, сама в кресле устроилась рядышком, а мне дверь велела затворить. Я хотя и старалась подслушать, да двери уж больно толстые – ничего не слышно. Но я же хитрая, когда она закончила с Никитой, я ему говорю, напои-ка, нас чаем.
Он и рад стараться, привел на кухню, я чайник поставила, он нам конфет подал – самостоятельный, а уж, когда я его похвалила, так и бокалы  мыть стал. Ну, это после уж было. Вот психологичка-то мне и сказала, что напуган ангел наш сильно. Ой, Наташа, кукушкам Бог детей дает. Пила мать Никиткина сильно. Но Максим все равно жил с ней, ведь, ребенку мать любая дорога. И в тот вечер пьяная вернулась, да не пешком, а на машине. Ну, муж ей и закатил скандал, он сам этой врачихе сказал, что дал пощечину. Дал и ушел спать. А она, не тем будь помянута, дождалась, когда он уснет, подняла малышонка с постели и полусонного в машину посадила. Слава Богу, ума хватило пристегнуть его ремнями. Куда она собралась, Максим так и не узнает никогда. Только не доехала, врезалась в бетонное заграждение и сразу насмерть. А Никитка на заднем сидении был, уцелел. Он из ремней выпутался как-то, и мать будил, глупенький подумал, что она заснула. Сколько он ее звал, пока мимо проезжавший водитель услышал детский плач, никто не знает. Максим пропажу сына утром обнаружил, когда милиция, тьфу, полиция к нему приехала. Боится теперь Никита садиться в машину, докторша эта говорит, что мальчику нужны положительные эмоции. А отца дома почти не бывает. Тетка смахнула набежавшую слезу, а Наташа плакала, не таясь. Она вспомнила, как он больной еле шел тогда к ней, но в машину не сел.  Валентина Викторовна прокашлялась, глотнула остывшего чая и сказала:
- Я теперь у тебя гостить буду, пока Максим Александрович новую няньку не сыщет. Он мне сказал, что платить будет - я отказалась. Наташа, ей Богу он мне силой пятьсот рублей в сумку запихнул. Говорит такой няне я и больше готов платить. Вот как. Давай уж спать, а то тебе рано завтра вставать.
 Они разошлись по разным комнатам, но обе долго вздыхали и ворочались, вновь переживая услышанное.