Замкнутое пространство

«Она сидела на паре, борясь со скукой и желанием заснуть. Её лучшая подруга и единственная причина поступления именно сюда уехала на несколько дней к родственникам в другой город, а какие-то иные способы развлечь себя никак не хотели приходить к ней в голову. Она вздохнула, открыла черновик, пролистала пару давних переписок, открыла чистый лист и начала писать:

«Она шла по мосту, под противно моросящим дождём, понуро наклонив голову, не обращая на поток машин, проезжавший буквально в полуметре справа. Дойдя до края моста, она спустилась под одну из его опорных балок, пролезла через кучу строительного мусора, плавно переходящую в нагромождение строительных блоков, уже около полугода валяющихся рядом с бесперспективной стройкой, и шмыгнула в одно ей известное, как она сильно надеялась, укромное место. Там она села прям на землю, не особо задумываясь о том, что она может запачкаться, и осмотрелась по сторонам, будто только что проснувшись. Затем она взяла карандаш и подошла к своей «стене крика», уже исписанной огромным количеством перечёркнутых в истерике фраз, и начала писать:

«Она сидела на крыше, свесив ноги вниз, нисколько не боясь уже привычной высоты восьми этажей. Было раннее утро, и её окружал приятный полумрак, обещающий, судя по уже светлеющему горизонту, покинуть её где-то через полчаса. Неизвестно, отчего, но рассвет всегда дарил ей какую-то щемящую радость, за счёт которой она и выживала одна в этом всё ещё чужом для себя городе, поэтому почти что каждое утро она выбиралась на улицу за очередной дозой своего личного эмоционального наркотика. Она улыбнулась какой-то своей грустной радости, достала телефон и начала набивать в черновик:

«Она ехала в поезде, испытывая огромную радость от того, что уезжает из этого ненавистного ей города НАВСЕГДА. Конечно, никто не мог гарантировать, что её физическая оболочка никогда больше не попадёт в этот город, но эмоционально она уехала насовсем, рвя все свои привязанности и привычки, связанные с этим городом, и с его обитателями… Конечно, было немного обидно, что она потеряла некоторых из людей, но то, что она отпустила связанную с этими людьми себя, стоило того. Она ещё раз победно улыбнулась, затем открыла ноут и начала читать:

«Она плюхнулась на кресло, глубоко дыша, и тихо выругалась. В боязни опоздать она прибежала чуть ли не на полчаса раньше, и поэтому сейчас её, судя по всему, ждало бессмысленное и томительное ожидание, убивающее её ещё больше, чем возможность опоздать. Она глубоко вздохнула, полезла в сумку, достала оттуда блокнот и ручку, перечитала несколько последних страниц того, что написала до этого, ещё раз выругалась, зачеркнула несколько строк, поставила три звёздочки и написала:

«Она резко проснулась посреди ночи, часа в четыре. Протянула руку за телефоном, посмотрела на время и вздохнула. Она не первый раз уже просыпалась в пятом часу – в «собачий час», самое бессмысленное время для той, что живёт общением, поскольку в это время уже почти никого в Интернете не застать... Но спать ей уже категорически не хотелось, поэтому она встала, привычным движением включила компьютер, направилась на кухню, поставила чайник, умылась, зашла назад в комнату, запустила браузер, привычно отметив почти полное отсутствие френдов онлайн, затем создала текстовый документ и начала печатать:

«Она ходила из угла в угол уже часа полтора, не меньше. Иногда с ней случалось, и её накрывала волна деятельного бездействия, приправленная смутной боязнью. Она уже привыкла к подобным своим состояниям, даже научилась предчувствовать их появление и уходить куда-нибудь подальше от своих знакомых, чтоб потом не отвечать на лишние вопросы. Зачастую в такие моменты она говорила сама с собой или с кем-нибудь отсутствующим рядом с ней, будто бы пытаясь высказать всё то, о чём в повседневной жизни ей приходилось молчать. Вот и сейчас она, делая небольшие паузы на разворотах, негромко говорила вслух:

«Она сидела на паре, борясь со скукой и желанием заснуть. Её лучшая подруга и единственная причина поступления именно сюда уехала на несколько дней к родственникам в другой город, а какие-то иные способы развлечь себя никак не хотели приходить к ней в голову. Она вздохнула, открыла черновик, пролистала пару давних переписок, открыла чистый лист и начала писать:

«Она шла по мосту, под противно моросящим дождём, понуро наклонив голову, не обращая на поток машин, проезжавший буквально в полуметре справа...