От нее пахнет землей и дождевой водой

От нее пахнет землей и дождевой водой, когда она открывает дверь, звеня ключами. Ее волосы мокрые насквозь, как и одежда, состоящая из ярко-красного платья и светлого пиджака. Ева кидает ключи на тумбочку и кладет рядом с ними мобильный, поскорее вылезая из промокших туфель. Дождь на улице как назло затихает, и она думает, что нужно было переждать в том книжном, что был рядом, когда дождь только начинался. Но не злится, она не умеет злиться на себя.
Она не сразу замечает присутствие кого-то еще в квартире. Слишком увлечена стягиванием с себя прилипающей одежды. Платье уже можно выбросить, и ей даже немного жаль - оно как часть воспоминаний, с которыми она так и не может расстаться. Сколько уже прошло? Полгода? Восемь месяцев? Она сбилась со счета, хотя сначала даже отсчитывала дни. Сутки, наполненные кошмарами по ночам и горечью от кофе днем. Понадобилось не так уж и мало времени, чтобы кошмары, наконец, стали редкими. Настолько редкими, что Ева больше не была мертвенно бледной и могла улыбаться. Искренне, не вынужденно. Как сейчас, глядя на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела мокрая растрепанная девушка в домашнем шелковом халате. А если бы она отвернулась на секунду позже, то заметила бы, как из тени за ее спиной появляется кто-то другой.
От нее все еще пахнет дождевой водой, а ливень за окном начинается снова, и Ева уже не жалеет, что не стала ждать. Поставив чайник, она подходит к окну, приоткрывая форточку, чтобы сделать глубокий вдох и почувствовать свежесть. В это время года дожди уже не пахнут сыростью, наоборот - они приносят с собой что-то приятное и освежающее. Вдыхая, она закрывает глаза, а когда открывает, может увидеть в окне отражение кого-то, стоящего за ее спиной. И при его виде у нее вырывается крик.
- Все хорошо, все хорошо, Ева, - говорит спокойный голос, когда она резко разворачивается и в ужасе смотрит на него. Это не просто страх, это именно ужас. Ведь его чувствуешь, когда видишь того, кого думал уже никогда не увидеть?
Она молчит, не в силах сказать что-нибудь. Ей хочется кричать, но его спокойный голос заставил ее замолчать сразу. Вместо этого она продолжает смотреть в его глаза, которые сейчас кажутся такими теплыми и родными. Это неправильно, совершенно неправильно, ведь она запомнила его другим. Она запомнила его психопатом, взгляд которого источал холод и жестокость.
- Я соскучился, - он улыбается, и от его улыбки тоже веет добродушием и теплотой. Это настолько изламывает шаблон в голове Евы, что она решается заговорить.
- Ты... ты ненастоящий, да? Ты галлюцинация в моей голове.
Она протягивает руку, но боится, что галлюцинация может оказаться и не игрой воображения вовсе. Или все-таки наоборот, она боится, что такой настоящий Уильям окажется вдруг не осязаем?.. Только он, человек напротив, может дать верный ответ на этот вопрос, а она остается без ответа, опуская руку.
- Почему ты думаешь, что я не могу быть настоящим? - на его губах при этих словах появляется ухмылка. Но не злая, а просто веселая. Которая возрождает в ее голове самые старые воспоминания. О том, как все начиналось.
- Я... я видела... - Ева нервно сглатывает, обходя вокруг него. - Я видела, как ты...
Она не может выговорить этого вслух. Ведь если он настоящий, то она скажет неправду. А если нет, то она признает себя сумасшедшей. Нет, она не может быть сумасшедшей. С ее головой все в порядке, она даже никогда не посещала психологов или психиатров. Различия между этими двумя терминами она никогда не понимала, но для ее отца это было разными вещами, Ева это помнила. Потому что раньше очень не хотела, чтобы отец узнал об этой истории и отправил ее к кому-то из них.
Свистит закипевший чайник, и она, наконец, перестает смотреть на Уильяма. На самом деле отвернуться она тоже боялась, но сейчас приходится это сделать, чтобы выключить конфорку. Только он никуда не исчезает, когда Ева, внутренне дрожа, поворачивается снова к нему.
- Больше не пьешь кофе? - как бы невзначай спрашивает он, шевелясь. Она вздрагивает, думая, что он собирается подойти к ней, и он это видит. Перестает улыбаться, и ей кажется, что его это обидело. Не оскорбило, а именно обидело. И именно поэтому он делает шаг к ней и кладет руки ей на плечи, заставляя еще внимательней смотреть в глаза. Ева чувствует на своих плечах тяжесть его рук, что доказывает - он настоящий. Хотя что-то внутри и пытается ей сказать, что все это не правда.
- Ева, тебе не нужно меня бояться. Я изменился. А ты дрожишь. Ты слишком замерзла под дождем.
Она неуверенно смотрит на его руку и вскидывает голову. Она еще чувствует запах дождя, только теперь ей почему-то кажется, что дождем пахнет от Уильяма. А еще от него пахнет землей.
- Ты бы не вернулся ко мне, - серьезно проговаривает Ева, борясь с желанием убежать. Хотя это желание вторично, как услужливо подсказывает ей здравый смысл. Но она не хочет с ним соглашаться. Вместо этого она продолжает говорить. - К кому угодно, но только не ко мне. Я не нужна тебе, Уильям.
Она как-то грустно улыбается, будто добавляя без слов: "Давай же, признай правду". И слышит, как он делает глубокий вдох, прежде чем спустить свои руки, касаясь ее плеч и предплечий.
- Зато я нужен тебе, - он отвечает почти шепотом, наклоняясь, чтобы прислониться своим лбом к ее лбу. Ева закрывает глаза и чувствует, что от них обоих пахнет землей и дождевой водой.