Оскорбление арийского достоинства

     Вскоре неподалеку от поселка расположилась тыловая немецкая часть на конной тяге. Лошадей на пастбище не выпускали, а корм для них доставляли прямо в стойла. Два раза в неделю телеги, запряженные парами здоровых австрийских битюгов с куцыми хвостами и флегматичными повадками аристократов, направлялись через поселок на луга. Ездовые брали с собой рабсилу - мужиков с косами и баб с граблями. Нагрузив воз, они должны были сопровождать обоз до места, у каждой колдобины исполняя роль тягловой силы. Битюги, привыкшие к хорошим дорогам, не желали напрягаться на наших рытвинах-ухабах.
     Однажды в рабочую группу попал совхозный кузнец Григорий Стабур. Личность легендарная и таинственная. Поговаривали, что в германскую побывал он в плену, где хватил лиха. В тридцатые копал Беломорканал. В поселке его побаивались, но уважали за степенность и бескорыстие. Жил он бобылем в домике на берегу озера. Здесь же располагалась кузница, утопающая в железном хламе…
     И вот у первой же колдобины битюги встали. Ездовые, сидя на возах, почмокали и своим: "Шнель!" Шнель!" - подали сигнал людям: дескать, впрягайтесь! Стабур, видя это безобразие, вырвал у возницы вожжи, рыкнул и врезал ременными концами по жирным лошадиным задам. Те так рванули, что кузнецу стоило немалых усилий сдержать их.
     Возницы восприняли это как оскорбление их арийского достоинства. Втроем они попытались скрутить кузнеца, но он всех разбросал и не спеша направился в поселок.
     Спустя часа два из Лосвида явилась "зондеркоманда" - каратели. Минут пять в доме кузнеца стоял грохот. Двое фашистов вылетели в окна, трое - в дверь. Потом раздалась автоматная очередь. Уезжая, каратели подожгли дом и кузню. Позже на пепелище появился крест… И только после войны останки кузнеца были перенесены на кладбище.