7, 2. Не трудом праведным

     Уважаемый читатель, запоминай! Хорошо запоминай всё, что ты прочтёшь в книгах серии «Культ Истины».
     Мы живём в эпоху господствующего паразитизма, в которой, согласно программе эволюции, человечество должно победить паразитизм, или же умереть. Кали Юга – чёрная эпоха. Длительность её огромная. Когда она началась и когда закончится – я со временем скажу. Начало её и окончание мне известно до точной даты по земному календарю. В какие бы уголки национальных культур вы не заглянули, вы везде и всюду найдёте паразитов. Я не прав? Попробуйте доказать противоположное.
     На угольном участке шахты «17-17 бис» завалило лаву. Бригада забойщиков, разбирая завал, не в состоянии была добыть ни одной тонны угля, а заработная  плата начислялась за выданный на-гора уголь, но не за породу. Шахтёры наскребли на штреке немного угля, погрузили его в вагон и написали на вагоне мелом: «По примеру Мамая – угля на-гора ни х…я» – и отправили этот злополучный вагон на-гора. Был такой Мамай – бригадир забойщиков из-под города Краснодона. Работал он на шахте Суходольская, был героем соц. труда и депутатом Верховного Совета. Бригада забойщиков отработала смену и выехала из шахты. Возле ствола бригаду уже ждала представительная делегация от органов власти – без цветов, конечно.
     У нас на шахте тоже был депутат Верховного Совета – Замура. Был он бригадиром проходчиков. Выполнение планового задания стабильное – 180%, заработок у рабочих – 600 рублей в месяц. В бригаде работали родственники, кумовья и друзья бригадира и шахтного начальства. Штреки проходились в быстром темпе, без соблюдения осевой линии, поэтому штрек напоминал след, оставленный на дороге быком, который мочился, не останавливаясь. Следом за бригадой проходчиков шли ремонтные бригады крепильщиков и ремонтировали проложенный «героическим» трудом штрек. Была на шахте «17-17 бис» ещё одна бригада проходчиков – бригада Скоробогатько. Выполнение планового задания в этой бригаде было выше, нежели в бригаде Замуры – 240%, а заработок ниже – 300 рублей. Штрек бригада Скоробогатько делала ровным, с соблюдением всех технологических требований, и штрек в ремонте не нуждался, но Скоробогатько не был депутатом Верховного Совета, а в его бригаде работали не кумовья начальства.
     Моя соседка по подъезду, Брошкина была тёщей первого секретаря городского комитета комсомола Кунева, о котором я уже упоминал в истории с Анатолием Белым. Она довольно часто и долго гостила у своей дочери. По городу поползли слухи: «власти города и области содержали гарем». Жители нашего подъезда попросили тёщу секретаря горкома рассказать о причине слухов. Брошкина нам рассказала:
     – На посёлке Смолянка, в хорошем собственном доме, жила зажиточная добропорядочная семья. У них была красивая дочь, которой исполнилось семнадцать лет. В автомобильной катастрофе родители девушки погибли. Девушке надо было жить, поэтому ей надо было искать работу, но найти подходящую работу семнадцатилетней девушке трудно. Девушка надеялась найти работу секретаршей у какого-нибудь начальника, или же работу в канцелярии. В поисках работы она пришла в облисполком. Выслушав её и узнав о трагедии в её судьбе, пожилой сердобольный чиновник ей сказал: «Завтра, на центральной площади, на первой лавочке у фонтана, ты должна в одиннадцать часов дня сидеть с журналом мод в руках. К тебе подойдёт молодой мужчина. Он приедет к тебе на машине и на машине отвезёт тебя к твоему месту работы. Работа чистая, лёгкая, с высокой зарплатой». На второй день девушку отвезли в публичный дом, обслуживающий отцов города и области. Условия работы: 1) возраст девушек от семнадцати до девятнадцати лет; 2) соответствующая работе спецодежда; 3) зарплата – 300 рублей в месяц, которую перечисляют на сберегательную книжку; 4) по исполнению девушками девятнадцати лет, девушек зачисляют по личному выбору в любой ВУЗ и выдают замуж за руководителя какого-нибудь предприятия. У этой девушки хватило ума не отказываться от предложенной работы и хватило артистичности убедить «работодателей» отпустить её на сутки для того, чтобы завершить какую-то неотложную работу по дому. Домой она не поехала, сумела оторваться от «хвоста» и явилась в КГБ, где всё и рассказала. Многих отцов города убрали, предложив им взамен работу не столь высокую, а моего зятя сняли с должности секретаря горкома и назначили начальником шахты «Центральная».
     Была у меня близкая подруга. Работала она в центральном парфюмерном магазине города Донецк. Я частенько приходил к ней в магазин и просиживал возле её рабочего места по часу и более. Я видел, как приходили в магазин пожилые женщины с сумками. Они отдавали свои сумки заведующей магазином, а та уходила с сумками в подсобку. Через пару минут заведующая магазином сумки возвращала. Всё это делалось без денег. Каждый раз, когда я бывал в гостях в доме своей подруги, она угощала меня всегда свиной вырезкой.
     – У взрослой свиньи такого мяса немногим более килограмма. Где ты берёшь такой деликатес? – спросил я подругу.
     – Ты бывал в моём магазине. Ты видел и женщин с сумками, которые деньги за товар в сумке не платили. Это домработницы из «царского посёлка», обслуживающие высокое начальство города и области. В нашем магазине в подсобке не парфюмерия, а продукты питания для высокого начальства. Питание для семей высокого начальства предоставляется бесплатно – они живут при коммунизме. Для того чтоб мы держали свои рты на замке, нам тоже кое-что перепадает из этих продуктов.
     Моя тётя, Валентина Карнеевна, в 1958 году переехала из Каменки-Днепровской жить в город Сталино. Поселились они на окраине посёлка «Трудовские». Я часто приезжал к ним в гости. Николай Гаврилович Момот, муж моей тёти, работал в шахте. Однажды он рассказал мне об одном интересном событии:
     – У нас на шахте произошло событие, позорящее честь руководителей. Две молодые, красивые и стройные сёстры-молдаванки со своими не менее стройными и красивыми мужьями приехали и поселились жить на нашем посёлке. Обе сестры устроились работать в шахтную техническую библиотеку, а мужья сестёр пошли работать в шахту. Спустя несколько месяцев одна из сестёр стала заведующей библиотекой, а её муж стал бригадиром забойщиков. За хорошую работу начальство выдало мужьям молдаванок путёвки на курорт. Ребята уехали отдыхать, а жёны этих ребят недурно проводили время с начальством. Члены нашей бригады о том узнали и проследили за женщинами. Ночью в доме нашего бригадира начальник шахты и секретарь парткома шахты с молдаванками в «костюмах Адама и Евы» развлекались, а ребята через окно сфотографировали их.
     – И чем это закончилось? – поинтересовался я.
     – Пока ничем. Бригадир со своим другом всё ещё на курортах. Приедут с курорта, тогда будет какая-то развязка.
     В следующий свой приезд я спросил у Николая Гавриловича:
     – Чем же закончилась история с райскими развлечениями?
     – Бригадир приехал с курорта, а ребята показали ему шокирующие фотографии. Бригадир спокойно рассмотрел их и пригласил бригаду с собой в кабинет начальника шахты. В кабинете бригадир попросил начальника шахты пригласить секретаря парткома, якобы для решения производственного вопроса. В присутствии всей компании бригадир выложил на стол фотографии. А дальше ничего не известно. Все молчат. Тихо, как в могиле. Вот и всё продолжение.
     Шли годы. Я продолжал интересоваться судьбой обманутого мужа. После выяснения отношений с начальником шахты и секретарём парткома, заработки в бригаде резко возросли. Через пару лет бригадир получил звание Героя Социалистического Труда и был избран депутатом Верховного Совета, а ещё через несколько лет «обманутый муж» получил вторую Золотую Звезду Героя и уселся в кресло начальника шахты. Вот и вся история героического терпения обманутого мужа, и «героического» труда его жены. Вероятно, золотыми звёздами героя надо было награждать женщину.
     Я не называю фамилию «обманутого мужа», но многие читатели из города Донецка, вероятно, уже догадались, о ком я написал, ибо они и сами знают эту историю.
У меня было много знакомых людей разных социальных прослоек. Знакомство продолжалось до тех пор, пока я не узнавал всю подноготную о своих знакомых. Меня интересовали люди среднего класса – производители государственных реформ. Я не искал знакомств – судьба предоставляла мне возможность изучать Бытие. Сами люди шли мне навстречу, предлагая свою дружбу и содействие.
     Я отлично стрелял, поэтому часто посещал тир в разных местах города. Работники тиров меня хорошо знали. Держа в одной руке винтовку, я с первого выстрела попадал в центр десятки, или же, используя рикошет, одним выстрелом поражал две мишени. В тире я познакомился с человеком, работающим преподавателем в институте. Знакомство это дало мне возможность познакомиться и общаться с людьми, работающими в сфере Высшей Школы. Личная жизнь и меркантильные отношения в семьях советской интеллигенции оставили мне неприятные воспоминания. Как правило, жёны у них были дочерьми «богом избранного» народа.
     Уже был построен феодальный коммунизм, ради чего он и строился, а у советских дворян, вернее – зверян, подросли ленивые и тупоголовые детки! Дипломы об окончании ВУЗов они получали автоматически. Теперь этим недорослям надо было предоставить хороший оклад и рабочие места с видимостью работы. Конкуренция высокая, недоучек-белоручек повылупилось полным-полно – надо находить выход из трудного положения, не обостряя отношений с конкурентами. В Донецке, для создания тёплых мест деткам советских зверян, было учреждено несколько десятков научно-исследовательских институтов при работающих предприятиях, которые и финансировали эти лже-НИИ.
     В группе молодых людей, с которыми я общался в 1966 немногим более месяца, были сыновья советских руководителей разного ранга. Один из них был сыном директора кинотеатра «Сталь». Он ещё отгуливал институтский срок, поэтому диплома не имел и вопрос его трудоустройства – был, всего лишь, вопросом времени. Второй работал директором районной базы промтоваров и строительных материалов. Он был женат. У него было несколько очень красивых любовниц среди студенток ВУЗов и ремесленных училищ. Режим в его семье строго соблюдался. Жена его имела право иметь любовников, но домой она должна была являться не позже девяти часов вечера, а сам он должен был являться домой не позже одиннадцати часов ночи.
     – Оклад, всего лишь спасательный круг, дабы не утонуть в этой суматошной жизни, - говорил мне этот молодой человек, - поэтому, чтобы жить в приемлемых нормальному человеку условиях, необходимо иметь постоянный дополнительный доход. Я такой доход имею, так как ко мне обращаются те люди, которым срочно нужны деньги для крупных спекуляций. Такой человек оформляет на предприятии, где он работает, кредит на покупку импортной мебели, хранящейся у меня на базе. Если он оформил кредит на сумму в 1500 р., то я выдам ему только 1000 рублей, а 500 рублей положу себе в карман. На следующий день дефицитный товар выставляется в магазин для продажи и реализуется. Деньги возвращаются в кассу, а стоимость товара в 1500 рублей высчитываются с зарплаты должника и перечисляются на базу. Таким образом, овцы целы и волки сыты.
     – Чем вы занимаетесь в НИИ, при столь маленькой шахте? – спросил я у Бар...цкого.
     – С утра пьём кофе. Затем играем в шахматы, или в иные игры, а после одиннадцати часов расходимся по магазинам и кинотеатрам до конца рабочего дня. К концу рабочего времени мы возвращаемся на рабочие места, для того, чтобы обменяться новостями, затем попрощаться и разъехаться по домам. Не менее одного раза в месяц мы бросаем свои жетоны в номерную, для того, чтоб нам отметили спуск в шахту. Нам же идёт подземный стаж и оплата подземной работы, – ответил «господин» Бар...цкий.