Лунтовский Евгений Афанасьвич 80 лет а стАрости НЕ

На ФОТО (Автора) - Лунтовский Евгений Афанасьвич (слева) и Тюменцев Николай в 1960-том

НАС ловИла милИция, ловИли прохОжие, а МЫ - ДАЛьше шли!
Лунтовский Евгений Афанасьвич - 80 лет, а стАрости всё НЕТ и НЕТ!
   (Десяток миниатюр в прОзе -
    О моих контактах с НИМ в 1959-1961 годах)

18 сентября 1959-го я приЕхал автобусом из Ташкента в АнгрЕн.
КонЕчная остановка - Соц-ГОРод -
площадь между двух-этажными зданиями ДворцА КУЛьтУры
и комбинАта "УЗБЕК-Уголь".
     Я приехал сюда по направлению на работу -
в городе Ангрене - Ангренская станция "ПодземГаз".
А сей "ПодземГаз" я замЕтил ещё из автобуса -
спрАва - на полОгих рыжевАтых склОнах КурамИнских гор -
СЕТЬ ТОЛСТых ТРУБ, пролОженных по поверхности холмОв.
У меня тут в АнгрЕне, как и вездЕ - в любом месте МИРа, -
знакомых НЕТ, поэтому я зашёл в ближАйшее здание
комбинАта "УзбЕк-Уголь", зашёл в ближАйшую открытую дверь
и оставил там мой чемодан, в котором лежали рюкзак, утюг,
пара трусов-мАек да плащ - уже-шь Осень.
Кстати, окрОмь сегО плащА, у меня тут в АнгрЕне -
вплоть до распрощАнмя с НИМ в 1970-том, -
БОЛЬШе НЕ было другОй нарУжней одежды!
Две милые дамочки, сидЯщие в Этой комнатке-конторке,
сказали мне, как добраться до станции "ПодземГаз".
Я городским автобусом приЕхал в посёлок "Центральный",
там на перекрЁстке дождАлся автобуса-"ботИнка"
(у автобусов ПАЗ (Павловского авто-завода) - была форма ботИнка),
везУщего из Гос-БАНКа - ПодземГазовского бухгалтера,
но элИтный (возЯщий "элИту", а не "БЫДЛо"!) шофер НЕ остановИл
автобус для меня, поэтому я побрёл пЕши - ПЯТЬ килО -
по-колЕно утопАя в лЁссовой пыли - бетОнное покрЫтие авто-дорОги
уложИли ТОЛЬКо в 1961-вом, когда "ПодземГаз" уже выдавАл на-горА -
товАрный ГАЗ! Я закатАл по-лЯжки мои штаны и кое-как добрёл
до ПРОМ-площАдки "ПодземГАЗа".
ТАМ как-раз был объЕд, так что и я, ПЕРВым ДЕЛом, ознакОмился
с рабОчей столОвой - вполнЕ терпИмо, но далекО уступАет
по вкуснотЕ БЛЮД - рабОчим столОвым ЖДАНовского
и СТАЛинского коксо-ХИМ-завОдов!
вПерекусИв, я заглянул в первую открытую дверь контОры -
в цЕнтре двух-этажного зданиямя. А там у самого вхОда стоял
теннисный стол и за ним играли в пинг-понг двое, -
врОде-бы, уже и НЕ парней, но, врОде-бы, ещё й НЕ мужикОв.
Одного я не запОмнил, а другой - показАлся мне чем-то знакОмым -
наверное видел мельком в коридоре института. -
Это оказался Лунтовский Евгений Афанасьвич -
1932-го гОда рождения, выпускник (1957-го) Донецкого индустриального
института по специальности "Подземная газификация углей", а нЫне -
начальник (НЕ по СУТи - лишь по дОлжности!) технического отдела.
Я побыл <под эгИдою ЕА> в декабре 1959-го - мЕнее 1 месяца.
Наш "строитель" ЖурвлЁв послал меня составить схему уже
смонтированных трубопроводов-коллекторов и трубной обвязки сквадин
с запОрной арматурой. Пока я лазил 3 дня по-пОяс в снегу и составлял
схему-Опись уже смонтированного, моего нач-техотдела -
Лунтовского ЕвгЕна - сделали начальником КИП
(Контрольно-Измерительные Приборы) и ЦЗЛ
(Центральной заводской лаборатории).
А меня передали в прямое подчинение - сокУрснику ЕвгЕна -
самодУру Кравченко Василию Александровичу - зам-главного инженера
"Ангрен-Подзем-ГАЗа". Его самодурное правление с декабря 1959
по сентябрь 1961 - самый отвратный период за 46 лет моего
трудового стажа!!
     А я (прОсто инженер - оклад 880, потом 1100 рублей в месяц
(88-110 рублей в ЦЕНах с 1961-го) и с Отпуском 18 дней)
обязан был обеспечивать работой ЧЕТЫРЁХ старших инженеров
(Ким, Цой, ПАК, та ще б пак - ЩЕ й вагИтня-беременная
Бутенко Зина) с окладамм 1300-1500 руб/мес и с отпуском 24 дня.
А сам я, помИмо обычной работы, был обязан им месяцАми,
по 3 раза в день ходить вдоль газопровода диаметром 2 метра
(подАча ГАЗа на ГРЭС) и измерять термическое расширение-удлинение
трубопровода у его жёстких опОр, хотя Это - хорошо опИсывается
(ЧТО и подтвердИли мои измерения!) простой формулой.
А для КИПа я выполнил расчёт расходо-мЕрных диафрАгм,
который не смогли сделать ни начальник КИП - Лунтовский,
ни его инженерИни Люда Комарова и Августина Ивановна Старцева.
А Лунтовский мне за Это дважды "удружил":
    1) Как комсОрг "ПодземГаза" - ТАК сочувственно сообщил обо-мне
(что я ни-хренЯ НЕ ВИЖу и НЕ СЛЫШу) -
лИчному составу комсомОлок,
что НИ одна из 500 девиц и слышать обо мне не хотела,
не то, что смотреть на меня!
    2) Вычеркнул меня из списка молодёжи для дружественной поездки
31 декабря 1959-го в закрытый (там добывали уран!) городОк Янги-Абад -
на бал - для встречи Нового - 1960 Года - Крыленко - неблагонадёжен:
НЕ комсомолец, а отец его (Крыленко Иван - шахтёр-доброволец
преклонного возраста) погиб без вести в марте 1943-го -
в бою с танками трёх отборных немецких дивизий!
А вот другОй сокУрсник ЕвгЕна - Виталий Михайлович Рохненко
(1933 гр.) - начальник тех-отдела в 1961-62 годУ - был абсолютно инЫм;
У Него в подчинении по-сути был только я один.
На несколько дней нам на помощь осенью 1961-го послали только
ТОМу Кодрянскую, которую Виталий называл ТОМми КОно (япОнец-штангист -
чемпион мира). Виталий был слегка полноватый, приятный парень -
с мягким характером. Со мной ОН обращался не как начальник,
а как товарищ по общему ДЕЛу и многое рассказывал мне -
как дрУгу - друзей то у НегО - НЕ было -
ОН жн НЕ пил, НЕ курил, по бАбам не шастал -
у него была очень красивая, милая жена - Алла БОкова,
которая прямо напрашивалась ко мне: "- Возьми меня с собой
в горы!" (Она не могла забеременеть, а хотела!), а я - супер-болван,
Ей отказал (это, мол, трудно, опасно...), вместо того, чтоб стать
у речки в райских кущах и с этим милым, миниатюрным ангелом пробыть -
две ночки подряд, да два вечера, да два утра...
Но я тогда, в 1960-61г. ещё не знал, как Это сказочно чудесно -
побыть с женщиной, которая к тебе благоволит... И постиг ЭТО
только в 2000-е годы с Валями и Анями...
      А Виталий - со мной вместе проектировал новые
газо-генераторы №2-6-7. Мы вместе делали сьёмку на местности,
прорабатывали разные варианты прокладки трубопроводов газа
и воздуха (2; 8 и 50 атмосфер). А потом я составлял сметы и
весь проект отсылали в "Глав-Подзем-Газ" на утверждение
и финансирование. И нам за эти работы - не доплачивали - ни копейки!
А проектному институту пришлось бы платить десятки тысяч
(только ТЕХ - ДОРОЖе ДОЛЛара - рублей, а не копеек!).
Эти полгода работы с Виталием - самые приятные -
за все 46 лет моего трудового стажа!
А в марте 1962 Виталий уехал на "ПодземГаз" в г.Каменск-на Донце...

А теперь я расскажу про Тур-поход Евгения Лунтовского и меня
(В.И.Крыленко) с 27 мюня по 24 июля 1961-го.

     12 апреля 1961 я и Женя Лунтовский (а с нами шёл и Женин
сожитель по квартире Юра Глива) по отвалам породы угольного
карьера отнесли в Соц-город в милицию толстые папки документов
для получения пропуска на туристический проезд по Памирскому
тракту (Афганская и Китайская граница СССР).
      Когда мы вернулись на работу на "Подземгаз", услышали
о запуске Юрия Гагарина на орбиту вокруг Земли - какой триумф страны!
      Но наш (Ангрен-Подземгаза) кадровик и секретчик - Мухсина
Ляля Фёдоровна "настучала" на нас в милицию, что мы неблагонадёжные
(а Женя ведь был комсоргом всего Подземгаза - куда уж надёжней!)
и нам отказали в выдаче пропусков. 27 июня 1961 мы вдвоём (Женя и я)
на попутных грузовиках проехали до плотины Туя-Бугуз ("Беременная
Вер*****") на речке Ахан-Гаран и там нас подобрал грузовик в пустой
кузов, где у кабины стояла бочка с соляркой. Я болван и не умею -
ни думать, ни соображать (не "на троих" - а даже на себя самого) -
прижался штанами к бочке и на светло-кофейных штанинах и мотне
появилось огромное несмываемое чёрное маслянистое пятно.
      В посёлке Янтак у ош-хонЫ нас высадили и мне пришлось
переодеться в чёрные шаровары, а китайки одевать только
на ночь - для тепла.               
    В Ош-хонЕ нам продали жутко горячий и жутко вонючий гуляш.
Я бы его без разговОров съел (затаив дыхание и нюх), но Женя -
ВОНЬ есть НЕ СТАЛ, а Обе тарелки взял, унёс их в служебные
поомещения и через 5 минут принёс 2 тарелки хорошего горячего
гуляша. Потом нвс взял грузовик и через ЧАС привёз в город Ленинабад.
Горы МогОл-ТАу (КухИ-МугУл по-таджикски) справа были в серо-голубой
дымке, а вот Кара-Мазар (Чёрная Могила) слева впечатлила скалистыми
узкими ущельями. Сыр-Дарья была 150-200м ширины, с щебнистыми пляжами.
    В Ленинабаде нас пустили в гостиницу. В ресторане мы ели дешёвые
борщи и шницели, я пил ледяной кефир, а Женя пиво. На базаре всё
продавали по 30 копеек за кг: виноград, арбузы, дыни, персики,
помидоры и др.  В Сыр-Дарье сильное течение и я захэкался, пока
переплыл её против отгоняющего меня течения. 1 июля я купил
в Гастрономе для себя еды (Женя отказался, заявив, что он
будет питаться только в ресторанах): хдебцы хрустящие, тущЁную
поросятину, сгущёное молоко.
     Наш попутчик в грузовике (солИдный раИс в тюбетЕйке, -
заведующий Гор-Отделом-НарОдного образовАния города Ленинабада)
пригласил нас в гости и мы переночевали в городке ШахристАн.
Там Женя в Санатории с утра до 12 часов играл в биллиард и
в настольный теннис, а я скучал. Все попутки прошли с утра
и машин на дороге не было. Мы под палящим солнцем шли вдоль широкой
безводной валунной поймы, пока в 17 часов нас взял лихой водИла.
Он в считаные минуты привёз нас к снежникам, прохладе и арчевникам
северного склона Туркестанского хребта, а потом с сумасшедшей
скоростью погнал вниз по серпантинам южного (абсолютно мёртвого
и безводного) щебенчатого склона, перемахнул в пос.Айни мутный
ЗарафшАн и остановился перед завалом из щебня и камней, сыплющихся
с голого поднебесного склона. В Айни село с десяток мужиков и один
из них сел в стоящий на обочине бульдозер и в два захода ссунул
завал в речку. Грузовик проехал, а мы перебежками пробежали зону
(метров 50) постоянного камнепада (один попутчик закрывп голову
портфелем).
     В угрюмом тёмном, без единой травинки-кустика скальном
каньоне Фан-ДарЫ (прорезавшей хребет Зарафшан) мы вышли
у устья ИскандЕр-ДарЫ и и пошли на запад по тропе вверх -
по мЕнее угрюмому каньону ИскандЕр-ДарЫ. Уже в сумерки -
нашли бОле-мЕнее рОвную площадку и я постелИл свою простынку -
прямо на твёрдую щебёнку у тропы. ТУТ мы сьели банку поросятины,
попили (с хлебцами) молока (из сгущёнки и студЁной чИстой водИчки -
из бУйной ИскандЕр-ДарЫ), поспали под моим байковым одеялом
и 3 июля по безлюдному и почти голому (без зелени)
НЕ-фото-генИчному ущелью вышли к очень живописному озеру
Искандер-куль. По мостику над истоком-водопадом
(тут в 330-том годУ до н.Эры - утонул БуцефАл -
любИмый конь ИскандЕра-ДвурОгого) мы вышли на пляжик
у дома метеостанции на северном берегу. Я снял с себя белую
рубашку-сетку и, упав с ней на стаю (метра 3 в диаметре)
непуганых пескарей, вынул одним махом пару кг рыбёшек по 15 см длины:
"- Жень, сварим уху?" (у меня был котелок). -
"- Нее, не хочу - это ж их чистить надо!"
И я вЫпустил рыбок в чистую воду ЧУДа-Озера! ВИДы ТУТ - ЧУДо:
ГОРы - грандиозные, Озеро красивЕйшее, Около 3 км в поперечнике.
Я прополоснул и одел рубаху и мы пошли на юг по хорОшей тропе -
у САМой кромки воды. А нам навстречу - аппетИтная деваха лет 20,
сказала от инстрУктора-приставАлы сбежАла, что рядом - в устье
речки - большая группа плановых туристов.
     ТАМ  Женя пожаловался инструктору, что у нас нет еды,
а тот полистал наши ТОЛСТые, по пАре КГ ПАПки с документами
и дал команду своим кормить нас, но ТОЛЬКо однИ СУТКи!
Я полазил по большим (1,5-2м) глыбам курума, а под вечер выплыл -
в озеро на ИХней надутой лодке и Еле вЫгреб назад против ветра -



из устья притока. После дармового обеда 4 июля мы пошли дальше -
уже на запад - вверх по течению по залесенной пойме притока, а через
пару км свернули влево на юг по крутой широкой тропе. Ещё через пару
км мы вышли к стойбищу с убогими юртами и кучей детворы. Пастухи
поместили нас на ночь в мехмон-хану (комнату гостей) - землянку,
покрытую ветками арчи. До полуночи нас поили кислым и горячим
свежим молоком и полдюжины таджиков распрашивали Женю
(я в ТЕ гОды практически не способен был беседовать).
Утром 5 июля в стойбище оказались только орава с 20 детьми
и один моложавый улыбчивый таджик, совсем НЕ-бэльмЭ по-русски.
На вопрос, куда идти на перевал Мура, он разводил руки и не мог
ответить.И мы пошли вверх по широкой долине-ТРОГу по лугу,
а потом по снежнику, через каждые 10-15м пересеченному на всю
шмрину чуть темнеющими (на фоне слепящего снега) полосами
просевшего над трещинами снега - ведь мы шли по леднику и спокойно
(не догадываясь об этом) перешли сотни трещин. А с обоих бортов
высились тёмные крутые скалы, уходящие в густой туман туч. Так
мы шли не менее 10 км по пологому подъёму до округло сглаженной
оттаявшей седловины нехоженного (без следов тропы) перевала через
хребет Гиссар, где Женя снял меня на величавом фоне скально-снежных
Фанских гор, и мы, усевшись на тёплом гравии, сьели мою пооследнюю
поросятину и хлебцы с молоком, В самом начале спуска (по тающему
мокрому снегу, а потом по вязкой грязи) у меня развалились оба
моих кожаных бота, казавшихся очень крепкими ещё шесть часов назад
перед снегом. Я выкинул негодные боты, прорезал ножом дырки для
пальцев ног и, морщась от боли, с трудом натянул на мои стопы
размера 43 спорт-тапки размера 38 - других я не смог найти
в Ангрене, а поискать в Ленинабаде (где я маялся дурью и додыхал
от безделья 3 дня) у меня не хватило соображая. К закату мы без
троп и без скал спустились в скалистое ущелье страшно бурной речки
Кара-таг (хотя скалы там коричневые), где вдоль речки вилась
широкая тропа, но, вместо того, чтоб идти по тропе, мы сдуру
перешли по мостику на правый берег и с час (до сумрака) без
тропы продирались сквозь бурьян и кусты по завалам обломков
скал. Когда уткнулись в непроход, без ужина легли спать,
надеясь, что к утру воды в реке-каскаде станет меньше и мы вброд
перейдём на недоступную нам тропу, что вилась в 10м от нас.
Но к утру воды в реке не стало меньше, а даже больше, и нам
пришлось повторить наш вечерный моцион, пока добрались до моста
и вышли на тропу. На широкой пойме глубокого ущелья (меж скальных
бортов) мы объедались крупной (с палец) сладкой шелковицей разных
сортов (чёрной, жёлтой, фиолетовой) и с час сидели на высоких
деревьях иели черешни (до этого мне не довелось отведать черешен).
На всём протяжении (км 60-80) у КарА-ТАГа нет ни единой хибары или
юрты. Мы ночевали у озера ТемИр-ДарА (о нём нам сказал инструктор-
кормилец) в 4 км вверх по левому мини-притоку. Там Женя писал этюд,
а я скучал на некрасивом озере с км длины (меж безскальных V-образных
склонов с редкими арчами и высокотравьем) и лазил по травам от нечего
делать, а потом сварил полный котелок шелковицы (взяли внизу).
7 июля нам встретился величавый таджик в белом, в белой чалме
на белом ишаке, а перед вечером мы догнали четвёрку ребят
15-16 лет из Душанбе. На ужин они в моём котелке сварили суп
из банки молока и крошек, вытряхнутых из ихних рюкзаков.
А на десерт - ягоды туты. 8 июля мы с ними вышли в долину
Хиссар, дошли до городка Регар и оттуда
авто приехали в Душанбе, где 3 дня жили
в гостинице. Было очень жарко, я не мог
есть ничего, кроме мороженного, и запивал
ледяноц газ-и-об из частых авто-поилок.
Во дворе МВД Таджикистана капитан-ординарец указал нам
генерала - министра МВД.Но Женя отказался обратиться к нему,
так я в своих шальварах (снова не хватило соображая купить штаны
"поприличнее"!) подошёл к нему, подошедшему к чёрному лимузину:
"- Товарищ генерал, разрешите обратиться!" - Пожалуйста! Слушаю
Вас!  И тут Женя и я показали наши пухлые папки и Женя пояснил,
что нам нужен пропуск по Памир-тракту. "- Оставляйте документы
и через 10 суток получите ответ!" "-Спасибо, товарищ генерал!"   
Но я не мог (и жара, и нечего делать) ждать 10 суток. А Женя мог,
но не хотел. И 12 июля мы на попутке приехали к развилке на
Кала-и-Хумб - первую погран-заставу. Шофёр остановил машину
и сказал нам: "- Если у вас нет пропуска, лучше не едьте далше!
Еслиб 1-2 заставы - ещё был бы шанс проскочить! А тут подряд
14 застав - обязательно схватят и, в лучшем случае, поэтапно
отправят домой. А могут отдать под суд за нарушение погран-режима!"
Возразить нечего, мы слезли, перешли на дорогу налево и вскоре
на грузовике приехали в Нурек, тут же зашли в рабочую столовую,
сколоченнную из неструганых досок с широкими щелями для
проветривания. Но всё-равно было очень жарко, все (женска
пола не было) были голые по-пояс. Женя и я разделись до трусов,
сьели очень вкусное жаркое и мне расхотелось ехать к месту плотины
в Пул-и-Сангин - я подыхал (в полном смысле) от жары. Я упросил
Женю скорее уехать. Мы ждали минут 20 и я чуть не откинул копыта -
мне до этого никогда не было так нестерпимо плохо. Наконец нас
подобрал грузовик, мы залезли в кузов, свежий ветер на горе сразу
освежил и я ожил (а Женя и не думал умирать). Мы слезли (платили
мы немного - на дешёвые в те годы сигареты) на развилке и по дороге
на восток вскоре приехали в пос.Джиргаталь. Вместо того, чтоб выйти
на дорогу и идти или ехать дальше (ведь тут один путь - по долине),
Жене захотелось распросить о пути и мы зашли в поссовет. Чернявый
мужичок на вопрос Жени сказал: "-Минутку!" и через минутку зашёл
с нарядом милиции: "-Пройдёмте в отделение!" И нам пришлось 4 часа
скучать на допросе - мы же ничего не нарушили, документов у нас -
два вагона - "читайте, завидуйте - я гражданин Советского Союза",
где "моя милиция меня бережёт". Нас выпустили вечером и мы до сумерек
успели пройти с км - только до высокой террасы над Вахшем, чуток
ниже слияния белесо-мутной Муук-су (течёт с ледников видного
отсюда пика Сталина-7495м) и красновато-мутной Сурх-об (выше -
Кызыл-су) - Крас- ной воды (течёт с куполовидного белоснежного
"пика" Ленина-7134м и уймы других, в том числе - китайских "пиков").
Ночью от мутной воды (я нахлебался прямо из речки) у меня
разболелись зубы и я несколько раз мазал их "Бриллиантовой зеленью",
но мало поиогало. Потом мы три дня шли по тропе до начала дороги
в Алайской долине. Там я хотел нарубить сухих, страшно колючих
веток облепихи (тут возле Кызыл-су рощи её кустов 4м высоты),
чтоб сварить ужин, но на втором ударе переломилась рукоять нового
топорика. После Каратага я почти не фотографировал - не было
фотогеничных пейзажей. 16 июля мы доехали по Алай-долине до
Дараут-Кургана, а потом сели в попутный автобус ПАЗ-ботинок
(первый и последний за всё это путеше-ствие). В Гульче заглянули
пограничники, но кто-то крикнул "Тут все свои!" и нас не поймали.
Мы попросили остановить в Гарме и сразу залезли на холмик 20м высоты
и только я начал стелить спать (небо уже почти погасло), как со всех
сторон купола холма на нас набросилась толпа. Нас схватили, забрали
наши вещи и привели (через 200м ходьбы) в ярко освещённую водо-
лечебницу на горячих (Гарм) водах. И до полуночи милиционеры
изучали наши бумаги, звонили в милицию Ангрена, но нам не было
страшно - тут не погран-зона. В полночь нас освободили, сказали,
что у нас всё в порядке, что нас на холме выдал Женя - он
подсечивал себе место, куда пописять, пока я на-ощупь стелился.
Мы переспали тут же на кафельном полу, утром понежились в горячем
бассейне и 13 июля на попутке уехали в Ош - областной центр Юга
Киргизии. Там в гостиницу меня приняли, но в ресторан в шальварах
не пустили и  Женя 3 раза был там без меня. Утром 16 июля мы уехали
в Андижан (Узбекия). В городе нас в гостиницу не приняли, а послали
за город - на Комссомольское озеро, где нас поселили в пятиэтажке.
В ресторан меня в плавкаж не пустили, а Женю в семейных трусах
(Он принципиально не носил плавкм, так как в них видны форма
и размеры Жениталий) пустили. Потом нам захотелось "хосЮ пИи,
хосЮ кАки", но не оказалось сортира (ни одного - ни в Гранд-Отеле,
ни "в соседнем дворе"). Женя спросил у администраторов, где можно
"хосю писи, хосю каки", ему сказали - где хочещь. Мы пошли к мутным
водам "озера", там вокруг пруда пышно выросли бурьяны, а из них
робко выглядывали саженцы будущего парка. Метрах в 50 от уреза
воды мы рядышком присели па корточки (с видом на "озеро")
и  спустили свои бикини. И тут "Сам Бог послал нам аж три РУСские
бАбы" - три дебелые молодухи-славянки топали прямо на нас. Они,
как по команде, стали возле Жени и хором завели: "-И как тебе
не стыдно, симпатичный такой, а расселся тут, как корова, всю
посадку обосрал!" Я сидел тихонечко, словно мышонок, ещё и голову
засунул себе между ноги, а Женя принялся отгавкиваться: "- Ну,
понимаете, туалета нету и администраторы послали сюда..."
В общем, не дали нам сделать "по-человечески" наши "большие дела"-
мы дристанули "по-коровьм" и пошли к "озеру" подмываться...
Утром 17 июля нам крупно подвезло- нас у дороги прихватил грузовик,
едущий на Токтогул-ГЭС на Нарыне. Мы с ветерком пересекли Ферганскую
долину, адыры предгорий, невзрачные голые горы, проехались вдоль
узкой мутной струи текущего, словно в желобе, Нарына и нас высадили
на подступах к перевалу Бешташ через Таласский Ала-тау: "- Идти
вниз к речке, а потом вверх по речке - красивее (тут много елей),
но дольше. А вы здесь поднимитесь на верх этого отрога -
и окажетесь под перевалом!"  Мы так и пошли, но на верху
отрога нас поджидали полдюжины рослых мужиков с огнестрелами -
двустволками, малокалиберками, боевыми карабинами. Они с пол-часа
разглядывали бумажки из наших пухлых папок и сказали:
"- Да, не похоже на шпионов - слишком много бумаг - столько
шпиЁн не потянет! У нас все ездят верхом - даже бабы и дети!
И пешие нам подозрительны!" Мы без препятствий перешли через
Талас (без скал, очень редкие снежники) и улеглись спать в широкой
плоской долине. Почти всю ночь моросил дождь, одеяло промокло,
но холод был терпимый. 18 июля мы до вечера брели по унылой,
выбитой скотом долине. На жел-дор станции купили билеты и утром
21 июля (35 лет моемУ брАту ГРИШе!) были в Ташкенте!
Женя предложил мне съездить в городок Чирчик в 30 км от Ташкента:
"- Я в 1958 жил там при стажировке на Электро-Хим-комбинате.
Там красивый город и очень вкусно готовят гуляш!"
    В 11ч мы уже ели этот гуляш в той столовой. Но гуляш был костист,
не угрызёшь. и невкусен. И ко всему этому Женя сломал зуб этим
гуляшом. Городок невзрачный, гулять негде, Женя расстроился
поломкой зуба и решил сразу ехать домой в Ангрен.

А я на 3 попутках доехал до большого кишлака Бурч-МуллА -
под крутыми скалами у речки-каньона Кок-су. Я прошёл вдоль
реки ЧаткАл до санатория Об-и-Рахмат (благодарение воды)
и выше него переночевал. Над Чаткалом высились крутые скалы,
он бурлил внизу в скальном лотке.
22 июля я поподвесному (на тросах) мосту Имам-хан (40м длины
на высоте 10м) перешёл на левый берег и пошёл вдоль речки Ак-БулАк.
С запада к реке по крутым (градусов 60) скалам прЫгал ручей
Об-и-КашкА. На тропе работали рабочие - кетменями расширяли
и ровняли тропу. У устья Терекли-сая (Тополь-речка) я с двумЯ пАлками
перешёл  Акбулак (в июле 1962 и 1964 о таком нельзя было и помыслить -
Это был мощный ПОТОК!) и пошёл по узкому ущелью ТереклИ. Я часто
переходил речку, местами шёл по руслу, обходя скальные прижимы,
по скалам обходил водопады (в котлах-выбоинах под ними вспугивал
стайки крупных (до метра) рыб). Впереди меня бежали кабаны, оставляя
мокрые следы. Пройдя все сужения, я переночевал в приличной берёзовой
роще, а на рассвете 23 июля я тихо обошёл чей-то лагерь (с большими
палатками и лошадями) и, как и ранее, без троп вышел к вечеру на
Чаткальский хребет. Тут высота 3300м почти без понижений.
В бинокль в 40км от меня я увидел дымящие трубы АнгренГРЭС.
Я смАзал зелЁнкой ссадины на тыльной стороне пальцев. Там вскоре
вспухли волдыри и долго не заживало; с того вечера я перестал
применять зелёнку. Я спустился в V-образую долину истока
КарА-БАу-САая, прошёл пару км, переночевал на травяном склоне
(горизонтального места не нашёл). 24 июля я прошёл по уютному
Карабау-саю (даже единственный раз в иоей жизни видел миндаль-орехи,
вылезающие из лопнувших плодов-"абрикосин") 30 км, от кишлака
у выхода из долины свернул левее и через 6 км через посёлок СамАнный
к вечеру пришёл в наш Новый Город, зашёл к однокурснице Ларисе
Ивановой, взял мой чемодан (там все мои пожитки) и ключ от моей
новой одно-комнатной квартиры (в соседнем доме) и пошёл обживать
её. 20 сент 1962 туда придёт Тома Кодрянская, а 15 октября 1964
я с Томой принесём туда из роддома на Саманном нашего первенца -
Ваню Крыленко...
    Итак, в этом походе самыми интересными, уютными (много
растительности, ягод, топлива, мест для купания, отдыха
и ночлега, чистая вода, радом с нашим городом) и красивыми -
оказались окрестности Ангрена и участок пути от Бурч-Муллы
до Ангрена. А в этом походе произошло наибольше курьёзных
событий, по сравнению с другими походами... 

     После этого похода Женя в горы не ходил, зато начал
ужинать дома  - теперь булочка с ветчинно-рубленной колбаской,
кефирчиком, пивком стали казаться Ему вкуснее, чем опостылевшие
столовские шницели с макаронами. 4 апр 1962 Женя устроил проводы
и с черно-белым телевизором уехал в свкже-названный Донецк,
работал там патентоведом в ЮжНИИГИПроГазе, там нашёл себе жену Галю
Сызранскую (рождена 2 мая 1940), Галя родила Диму (1 апреля 1964)
и Андрея (1972), умерла 24 сентября 2005 (Ей помог Дима).
А я помог Жене - устроил ЕМУ "встречи с Еплей" с ТОМой Ковалёвой
(июнь-июль 2006), с Лидой Бондаревой (авг 2006), Людмилой
Ивановной Серёгиной (август 2006), Зиной СергЕевной Трифанрвой -
ЖЕНщиной ЕГО мечтЫ - на 20 лет ЕГО молОже, с котОрой ЖЕНя
с сентября 2006-го состоИт в БРАКе <на корОтком поводкЕ>
и со мнОю больше НЕ ЗНАется - ЖЕНя ЗНАется ТОЛЬКо ДО ТЕХ ПОР, -
покА ты ЕМУ НУЖен!
Вот и когда я ему нашёл ЗИНу ("женщину его мечты") и они по-Женились,
Женя Лунтовский поступил так же, как и другая ЖЕНя - МОРова,
которую я соединил с Юрой Гливой - ЖЕНя даже звонить мне не стАл...
А я позваниваю ЗИНе... ИногдА...
     Крыленко Bлядимир  13 октября 2009 - 17 сентября 2012