Сомнамбулизм

Он сидел в углу комнаты в кресле, поглядывал на меня своими желтыми глазами и не моргал. От него по стенам струился черный плющ. В этом полумраке я даже не сразу заметил его. Здравствуй, прошипел он, я слышал о твоем посещении Нинчурт. Мне Ким рассказал.
Если бы у этой твари был бы виден рот, я бы наверняка заметил, как он скалится на этой фразе.
Я расскажу тебе о том, что ты упустил. Мы нашли с тобой проход в иной мир. После того как ты бросил меня, я узнал что такое истинное наслаждение. Есть такая область, куда человек попадает в определенный момент сна, называется она Эвигнат. Для большинства пребывание в ней проходит незаметно. Но с помощью особых практик можно уловить этот момент и задержаться. Те образы, что мы видели с тобой, это только миражи, очертания, которые не идут ни в какие сравнения с реальностью. За той пещерой выход на равнину. Ее бескрайность поражает воображение. Сложно сказать, что за растительность ее покрывает, даже не ясно есть ли она там. Местами тебе кажется, что ты видишь могучие стволы деревьев, но при приближении они лишь становятся дальше. Я видел людей, они иногда появлялись вдалеке, бежали сломя голову среди высокой травы, их лица были нездорово коричневыми и выражали нескончаемый ужас. Там есть озеро Сейд, оно является отражением всех психозов человеческой расы, оно аккумулирует все страхи, всю ненависть, все кошмары, но поверхность его гладкая как стекло, а воды его прозрачны. И если приглядеться, то можно различить очертания огромного креста уходящего куда-то вглубь. Этот крест, это вершина величественного собора, воздвигнутого в честь скверны, в честь такого мерзкого потустороннего бога, Эрик, что любой в здравом рассудке человек, моментально бы лишился оного. Его речь похожа на стоны жертв пыток, на звуки тысячи труб, в которые трубят вывернутые на изнанку ангелы ада, и это не ад, это реальность. Но у этого озера двойное дно, и тот собор что стоит сверху лишь жалкая копия того ужасного зрелища, что находится под ним. Сомнамбулы были строителями данной цитадели хаоса. Мой хозяин восседает в ней. Его сложно описать словами, доступными человеческому роду, он все и одновременно ничто, его тело состоит из обрывков снов, из жаждущих плоти ртов, из иллюзий, с него постоянно сочатся дети, и это все лишь жалкая попытка передать его истинный облик. Он прошептал мне свое имя. Мой язык не смог произнести столь изящное сочетание букв и он лишил меня его. Но теперь он, как видишь, мне не нужен.
Я был там, Эрик. Был не во сне. Она показала мне ее. Теперь покажет и тебе.