Жёлтые тюльпаны надежды. 18

   Свернув с оживлённой трассы на засыпанную мелким щебнем дорогу, ведущую в деревню, Николай сбавил скорость.
– Детством тут пахнет, – с грустной ноткой в голосе сказал он жене.
– А как твоё детство пахнет? Или чем?.. Саша внимательно смотрела на Колю.
– Лугом, печёной в костре картошкой, речкой, рыбой, сеном... Вот на этих лугах раньше косили траву для коров и овец дедушка, отец и его брат, я тоже косил, пока скотину не продали после смерти бабушки...

Над заливным лугом кружились стрижи, ласточки и жаворонки. Вдоль дороги красовался розовый иван-чай, кланялся до земли вызревшими метёлками ковыль, тёплый ветерок качал ромашки, колокольчики...
– Там, за речкой были овсяное и кукурузное поля, – вспоминал Коля, – а теперь они одичали, заросли бурьяном.
Проехали мимо заколоченных досками бывших медпункта и детсада, заросших густой травой развалин машинно-тракторных мастерских. Показались домишки в изношенных шиферных крышах, выцветших бледно голубых и салатовых оконных рамах. Рядом такие же скамеечки и покосившиеся палисадники.

На пригорке увидели длинное жёлтое здание, запахло душистым свежеиспечённым хлебом и ванильными булками. Одно совхозное зернохранилище выкупил приезжий бизнесмен и сделал тут мини-пекарню. За ней видны два ухоженных поля. За ветерком бежали золотистые волны из вскормленных благодатной землёй и тёплым солнцем колосков, полными зёрен ржи и пшеницы. Недалеко стояла старая церковь без креста, в которой хозяйничали вороны и сороки недовольные друг другом...

   Вот и дом деда Яши! Большой, под новой красной металлической крышей, с новым деревянным штакетником, покрашенным изумрудно-зелёной краской. В одной половине дома живёт он, в другой его младший сын Дмитрий с женой, давно пенсионеры. Дети приезжают часто из города, помогают с ремонтом, который требуется постоянно, с домашней скотиной, с заготовкой сена на зиму и порыбачить успевают. Без этого тут никак, все – рыболовы! Посредине двора стоит большая оранжевая лодка, только что покрашенная и засмоленная.

Павел увидел в окно машину и побежал к родителям.
– Здравствуйте! Ждём вас, на рыбалку сегодня даже не пошли, радостно говорил сын.
– Загорел то – как на юге! Повзрослел! – обнимались и целовались родные.
– Вот молодцы, приехали! – искренне радовался гостям ещё крепкий седой дедуля семидесяти восьми лет. – Проходите, умойтесь с дороги, обедать будем. Павлуша, зови дядю Митю и тётю Лизу!

– Мы вам подарки привезли. Вот – домашняя хлебопечка и мешок муки, – сказала Саша.
– О, сейчас испробуем чудо-печь! Улыбаясь вошла тётя Лиза, поставила на стол трёхлитровую банку молока и литровую – со сметаной. Она расцеловала племянников, повязала синей косынкой каштановые волосы, таким же ситцевым фартучком приятные округлые формы и по-хозяйски стала расставлять на столе тарелки с варёной картошкой, жареными лещами, холодец, домашнюю колбасу, огурцы, помидоры, зелень...

– Мама прислала пироги, вишнёвую наливочку, две скороварки... Саша доставала гостинцы и подарки из пакетов.
– Ой, спасибо! Хорошие кастрюли, большие, – радовалась тётя.
– У вас тут теперь пекарня, – сказал Коля, – может быть зря мы хлебопечку привезли, но все хвалят, хлеб свой дешевле и вкуснее.
– Не зря, давно такую хотел, – успокоил внука дед, – у соседа Петра такая есть, расхваливал! А Этот хлеб дороговато продаёт, но больше негде купить. Сельский магазин развалился, кирпичи растащили доброхоты. А фермера хлебушек разбирают, в три деревни возят автолавки.

– У нас ещё коптильню начали делать, тоже приезжие богачи, – сказал дядя Митя, – рыбу будут коптить. Фермер запрудил в нашей речке питомник, разводит карпов и лососей. Меня зовёт на работу, но платит мало. Привёз рабочих дешёвых, корейцев, вьетнамцев, паспорта у них забрал. Они, как рабы, за копейки и рыбную уху делают всё, что прикажет, живут в холодных заброшенных домах по двадцать человек. Этот хлыщ их прописал по блату в домах, где хозяева уехали и не ведают, что тут творится... И у наших ни трудовой книжки, ни пенсии не будет, зарплата вся в конвертиках...

– Видели поля какие ухоженные? Эти рабы так трудятся на хозяина! Во ржи ни осоки, ни василёчка. А государство всё выгоняет их из страны, как нелегально приехавших. Надо брать их на работу, её тут непочатый край, а не заставлять бежать к частникам, которые их в дешёвую рабсилу превращают, – сокрушалась тётя Лиза.

– Да, настало время пройдох, – вздохнул дедушка Яша. Ваучеры вовремя скупили у народа, обманули в очередной раз, мой то – "рыженький" вон, за зеркалом пылится... Никто из наших деревенских не стал миллионером. Бизнесмены сюда из столиц приезжают, хватают, скупают, что плохо лежит, землю, луга, поля, реки. Нас гонят уже и жаловаться некому, сельсовет упразднили.

 Автобусы пропали куда-то. Дороги поздней осенью непроходимы, скорую не дозовёшься. Застревают машины, да и не хотят к старикам ехать, помрут, им легче, пенсии нищенской не надо платить опять же... Поохаем, поругаемся сами для себя и притихнем, удивляясь, что у нас, как в Багдаде всё спокойно. Всё хорошо, прекрасная маркиза... Бесконечно говорим о бессердечности богачей и о своей беспечности.

– Души нашего люда открыты, поступки – по совести, – продолжал дядя Митя. – Так учили нас деды и бабушки, Иваны и Марьи. Мы со всеми делимся хлебом-солью, но на добро нам отвечают злом, да намеренно. И не впрок нам ошибки и беды прошлого. Снова и снова наступаем на грабли, разбиваем лбы, чешем макушки и всё сначала...

                http://www.proza.ru/2012/10/02/1236