Последняя ночь ушедшего лета

 




Сказка
Подражание Г. Х. Андерсену
 

Эта фантастическая история произошла в старом городском парке ночью после отмечавшегося в Кишиневе 31 августа праздника государственного языка.

Все аналогии с реально существующими людьми, а также животными, следует считать случайными совпадениями. 

 



Солнечный ясный день постепенно заканчивался, он был последним днем нынешнего календарного лета. Погода стояла самая благоприятная. Невыносимая летняя жара уже отступила, а до холодной осени было еще далеко. Вся природа, казалось, дышала довольством после прошедших накануне долгожданных дождей. Листва на деревьях была еще зеленой и свежей, лишь кое-где она подернулась легкой, почти незаметной желтизной.

В центральном городском парке, который гордился своей почти двухвековой историей, сегодня было необычайно людно. Старики, сидя на скамейках, вспоминали молодость и сетовали на теперешнюю дороговизну, люди семейные степенно, под ручку, гуляли по аллеям, а группа молодежи расселась на газоне под деревом. Все охотно покупали мороженое, напитки, сладости. Казалось, будто они только для того и пришли сюда, чтобы чего-нибудь на ходу перекусить. 

Ленивые, разъевшиеся голуби вразвалочку прохаживались под ногами, ритмично покачивая своими головками вперед-назад. И хоть они сегодня досыта наелись, все равно жадность толкала их накидываться на все крошки, которые им бросали.


Внутри старого чугунного фонаря с наполовину разбитым стеклом воробьи устроили себе гнездо. Парковые служащие год за годом забывали починить этот фонарь, и поэтому в нем успело смениться уже несколько поколений обитателей. Нынешняя семья по праву считала, что происходит из старинного рода местных старожилов, и с презрением отзывалась о тех, кто стремился перебраться на жительство в город из провинции. Оно и верно, ведь город-то не резиновый!.. Хотя, надо признать, хозяева этого гнезда имели репутацию весьма почтенного семейства. Они даже не гнушались иной раз принимать у себя своих сельских родственников. Особенно, если те приезжали не слишком надолго и привозили с собой гостинцы: упитанных червячков, выкормленных на тучной деревенской почве, комаров и мошек, каких не найдешь здесь, в городе, отборные пшеничные и ячменные зерна, и тому подобные  яства.

Три молодых воробья прилетели откуда-то, трепеща крыльями, и с шумом расселись на крышке фонаря. Они беспрерывно толкались и задирали друг друга.

- Мама, ты нас звала? Мы уже дома!

- Где это вас носит весь день? И не шумите так сильно, потому что отец прилег вздремнуть после обеда! – с укоризной сказала своим детям Воробьиха. Она была скромно, по-домашнему, одета во все серое. По ее фигуре можно было догадаться о некоторой склонности к полноте.

- Ну и праздник сегодня люди для нас устроили! – поделился восторженными впечатлениями один из птенцов. – На земле столько клёвых вкусных крошек!   Печенье, булки, чипсы с ветчиной и с сыром, растаявшее мороженое… Я наелся, как никогда!

- И я тоже! Я тоже объелась! Посмотри, какой толстый животик! Больше, чем у него, правда, мама? Жаль только, что люди так и шастают повсюду. Того и гляди, могут наступить, – добавила его сестренка.

А третий птенец ничего не сказал. Он вообще не мог говорить, потому что весь его клювик был залеплен большим куском жевательной резинки. Пока мать отклеивала резину, брат и сестра за ее спиной злорадно посмеивались над этим недотепой и строили ему рожи, а он только мычал от досады и грозил им кулаком.

Воробьиха щебетала без умолку:

- Ну сколько раз я вам говорила, чтобы вы не тащили в рот всякую гадость! И вообще, посидели бы лучше дома, чем болтаться неизвестно где! Вы не должны забывать, что живете в приличной семье, и вам не подобает водиться с кем попало! Что станут о нас говорить, когда увидят, как вы себя ведете? Выросли большими, а ума у вас, как у желторотиков! Пора наконец-то вас к делу пристраивать. Ваш отец в этом возрасте уже сам себя обеспечивал!

Напротив воробьиного жилища раскинул свои узловатые ветви старый ясень. Сейчас по его стволу легко и грациозно взбежала Белка и устроилась в развилке ветвей возле дупла. Золотисто-рыжая шубка мягко облегала ее изящную фигуру; своим пушистым хвостом она могла обертываться, как роскошным меховым боа; коготки на маленьких лапках поблескивали маникюром. Словом – она была чудо как хороша!

- Добрый вечер, соседка! - поздоровалась Белка. - Опять вы принялись своих детей распекать?  Да оставили бы уже их в покое! Они славные ребята, им же хочется погулять. Успеют еще за всю жизнь наработаться! А сегодня, тем более, – праздник! Ах, я так набегалась, вокруг столько интересного!.. Просто голова кругом!

Воробьиха взглянула на нее и презрительно поджала клюв.

- Да уж мы видим, как вы всё бегаете, всё веселитесь... Забот-то никаких других нету… Голова у нее, видите ли, закружилась! Вы и сами кому угодно умеете голову вскружить.

У Белки в глазах блеснули озорные искорки, и она лукаво улыбнулась.

- А что, вам уж и завидно стало? Да, я многим нравлюсь, не то, что некоторые… Взгляните-ка на меня, разве я не очаровательна? Какие у меня выразительные глаза, какие пушистые ушки, какая нежная бархатная шерстка! Какая тонкая изящная талия! Какие у меня…

- Дети! Марш домой, немедленно! Нечего вам тут глазеть! Ишь, стоят, клювы пораскрывали! – прикрикнула Воробьиха на своих отпрысков. – А вы, милочка, постыдились бы при детях свои прелести показывать! Тоже мне, нашла, чем гордиться!..

- Да уж, каждому свое, милочка! А мне вот, представьте, нравится такая жизнь! – Белка поудобнее разлеглась, как в широком кресле, и мечтательно посмотрела вдаль. – Я люблю весь день быть на виду, люблю, чтобы мной восхищались! «Смотрите, смотрите! Белочка!.. Вон там!..  Какая она красивая, правда?» Я обожаю, когда меня фотографируют! Один художник полдня бегал за мной со своим мольбертом, хотел нарисовать мой портрет. Но я не стала ему позировать, уж очень это утомительно – долго сидеть в неподвижности! А сколько всяких вкусных вещей мне предлагают: орехи, печенье, конфеты!.. На простой хлеб я уже и смотреть не хочу.

- А я вот что вам скажу, дорогая: мы, воробьи, может и не такие красивые на вид, но уж зато птицы степенные и порядочные. Мой муж, как вам известно, служит не где-нибудь, а в городской мэрии!

- Ой, не смешите меня!.. – Белка принялась лениво обмахиваться кончиком хвоста, будто опахалом. – Подумаешь, муниципальный служащий!.. Все прекрасно знают, чем он там занимается – очищает двор от подсолнечной шелухи и прочего съедобного мусора.

- Ну и что с того, что очищает? Это очень почетная должность! – Воробьиха гордо выпрямилась во весь свой маленький рост. – Еще его прадед служил на этой должности. За заслуги муж и получил вот эту благоустроенную квартиру в центре города.  Спасибо нынешней власти – у нас все, кто имеет отношение к органам государственного управления, пользуются особыми привилегиями! Мой муж там на хорошем счету, и ему даже обещали повышение по службе. А что касается этих ваших… сомнительных развлечений, то нам это просто неприлично!

- Ха-ха-ха! Да неужто?.. Вы в этом уверены? А спросите-ка вашего добродетельного супруга, где он был в прошлую пятницу в восьмом часу вечера? А?..

- Что вы этим хотите сказать?

- Да ничего особенного! Только то, что в тот вечер я встретила его – о, совершенно случайно! – в компании одной очаровательной синички... Ха-ха-ха! – Белка заливисто рассмеялась и юркнула к себе в дупло, оставив Воробьиху в полном недоумении.

- Неправда! Он был на совещании, он сам так сказал! – прокричала она вдогонку Белке, когда пришла в себя. А потом добавила, но уже менее твердым голосом. – Мой муж никогда меня не обманывает.

Услышав громкие крики жены, появился заспанный Воробей, а следом за ним и его любопытные птенцы. Глава воробьиной семьи производил впечатление добропорядочного обывателя: он был уже немолод, отрастил себе солидное брюшко, а на голове у него намечалась небольшая лысина. Не успел он еще выяснить у супруги, в чем была причина такого шума, как дети отвлекли его внимание.

- Папа, а почему там, внизу, сегодня так много людей?

- Папа, а у них что, какой-то праздник, да?

- Да, дети, они сегодня отмечают День своего государственного языка, – ответил им отец.

- Какого языка? Вот такого? – младший не упустил удобного случая высунуть свой язычок и подразнить других, за что тут же получил плевок от сестры и подзатыльник от брата. Мать от себя добавила им всем троим еще по одной пощечине, и теперь они были готовы хоть ненадолго стать паиньками и выслушать отцовские объяснения.

- Дети, послушайте, что я вам скажу. – начал свою речь Воробей. – Мы с вами думаем, что все люди говорят одинаково, но это совсем не так. На самом деле они придумали себе столько разных языков и наречий, что часто вообще не понимают друг друга. И даже, мне так кажется, иногда не хотят понимать! Люди ругаются и спорят, чей язык самый лучший и правильный, а из-за этого между ними постоянно возникают недоразумения, скандалы и даже войны.

- Какой ты умный, папа!.. И откуда ты все это знаешь? – спросил старший птенец.

- Сынок, когда ты подрастешь и поступишь на мое место на службу в мэрию, ты еще и не того сможешь наслушаться от людей. Ведь они там целыми днями только об этом и спорят. Пытаются выяснить – какой народ прав, а какой виноват.

- А почему же мы можем свободно разговаривать с другими птицами? – спросила дочь. – Я со своими подружками синичками всегда так весело болтаю!

- Это потому, – ответил ей отец, – что у нас между собой нет таких уж больших различий. Мы одинаково легко говорим и с синицами, и с голубями, и с воронами. Мы даже понимаем речь других животных: ну, взять, к примеру, летучих мышей или белок… 

- Да уж, конечно!.. – вступила в разговор Воробьиха. Она нарочно говорила погромче, чтобы ее было слышно на соседнем дереве. – Я-то уж отлично поняла, когда Белка мне тут давеча намекала на моего мужа! Бесстыжая!

- Кто это тут бесстыжая? Я, что ли? – Белка не утерпела и выскочила из дупла. – Я, к вашему сведению, девушка честная! Что знаю, то и говорю, а врать никому не собираюсь!

- Ой-ой, видали мы таких честных! Накрасится, нарядится как кукла, – и пошла себе гулять по всему парку!

- Это уж не твоя забота, куда я хожу гулять! Лучше на себя-то посмотри! Толстуха!

- Я попросил бы вас не оскорблять мою жену! – вскинулся тут уже и Воробей.

И вот так, слово за слово, между ними началась обычная для добрых соседей перебранка.

Но мы оставим их выяснять свои отношения и отправимся взглянуть, что же нынче происходит на аллеях парка. Что это за праздник, о котором все только и говорят?


Сегодня, по торжественному случаю, весь парк был украшен трехцветными флажками и гирляндами воздушных шаров. Хотя официальные мероприятия закончились еще днем, на центральной аллее все еще стоял деревянный помост для выступавших и стенды с плакатами и фотографиями. К пьедесталам бронзовых бюстов классиков отечественной литературы были возложены букеты цветов. Кому-то из них досталось цветов больше, кому-то – меньше. Давно отзвучали торжественные речи, в которых члены правительства и деятели культуры отдавали дань уважения писателям и просветителям позапрошлого века. Все ораторы наперебой прославляли величие и красоту родного для них языка. Детский хор исполнил несколько народных песен, чтецы продекламировали стихи выдающихся национальных поэтов – вот, в сущности, и всё. Не было ничего нового по сравнению с прошлогодним таким же праздником.

Нарядно одетая публика еще продолжала гулять по вечернему парку, малыши с визгом носились по дорожкам и бегали наперегонки вокруг фонтана. Ветер сносил на них мелкую водяную пыль, и это приводило детей в полнейший восторг. А еще, – если смотреть против солнца, – они могли увидеть радугу, которая разноцветной полосой загоралась над фонтаном. 

По давно установившейся традиции каждая семья, приходя в этот парк, считала своим долгом навестить двух мраморных львов, которые лежали на невысоких постаментах друг против друга по обе стороны аллеи, как бы охраняя вход на площадку возле фонтана. Это были очень старые статуи, никто не смог бы теперь вспомнить, когда они впервые тут появились. Даже в семье небезызвестных нам воробьев, старожилов этого парка, признавали древность львиного рода и относились к ним с почтением. Но, тем не менее, эти львы не выглядели взрослыми, матерыми хищниками. Они были небольшого роста и как будто вовсе не страшные. С первого взгляда можно было подумать, что они похожи, как близнецы, однако между ними имелись некоторые различия, да и лежали они в разных позах. Мрамор был весь в мелких трещинах и местами потемнел, но львиные спины блестели, отполированные за многие годы детскими штанишками. Ведь это же такое удовольствие - посидеть верхом на каменном звере!..

Один человек выделялся своим внешним видом из общей массы гуляющих. Это был мужчина средних лет, хотя выглядел он, пожалуй, даже старше своего возраста. Он был одет в ветхую, местами заплатанную одежду и стоптанные башмаки, а к его щекам уже несколько дней не прикасалась бритва. Однако совсем пропащим мы бы его не назвали, – все же он старался сохранять достоинство, несмотря на трудности своего положения.

Медленно прохаживаясь по дорожкам, он приблизился к одному из мраморных львов, – к тому, что лежит справа. Мужчина взглянул на него, будто что-то припоминая, грустно улыбнулся и прикоснулся рукой к прохладной каменной голове. «Здравствуй, дружок! Давненько мы с тобой не встречались. А ты все такой же, почти не изменился, ничуть не постарел. Как же я тебя называл в детстве?.. Ведь я когда-то сам придумал вам обоим имена – тебе и твоему брату. А теперь вот уж и не вспомню…»

А помнил ли этот человек, как зовут его самого? Ведь за последние несколько лет никто не называл его по имени. Те люди, среди которых он теперь жил, давали ему различные прозвища: одни – забавные, другие, наоборот, - обидные. Но ведь было же и у него когда-то настоящее человеческое имя! Оно даже было записано в паспорте. Да вот беда!.. В прошлом году все его вещи попали под дождь, и теперь на той страничке паспорта расплылось большое чернильное пятно.

- Эй, мужчина, отойдите в сторону, вы нам мешаете! – окликнула его какая-то дама. Она усадила своего ребенка на спину льва и стояла рядом, а муж собирался их фотографировать. – Ну, быстрее, неясно вам, что ли?..

Неизвестный виновато пожал плечами и удалился. Он отыскал себе свободное место на скамье и присел отдохнуть. Издали он наблюдал, как все новые группы малышей со счастливым выражением на личиках карабкаются на мраморных львов.

- Мама, а почему этот лев так сильно зажмурил глазки и скривил свою мордочку? У него что, зубки болят, да? Бедненький!..

Мужчина усмехнулся, услышав простодушное детское суждение. Он ведь и сам, когда был маленьким, думал, что этот лев страдает от зубной боли.

Сколько же лет прошло с тех пор? И не сосчитать! А кажется, будто еще совсем недавно родители приводили его за ручку в этот парк. Потом он вырос и приходил сюда весенними вечерами вдвоем с любимой девушкой. Светила волшебная луна, кусты жасмина источали одуряюще приятный аромат…  Счастливое было время! Потом они поженились, вскоре у них родилась дочь, и молодая семья стала прогуливаться здесь уже втроем.

Но недолгим оказалось их счастье. Жизнь вдруг покатилась, как телега под откос. В те нелегкие годы, после развала бывшего до тех пор единым государства, одно за другим стали закрываться все промышленные предприятия города. Дирекция завода, где он работал инженером, отправила сотрудников в неоплачиваемый отпуск, – якобы, до лучших времен. Ему никак не удавалось приспособиться к новым обстоятельствам, и он впервые почувствовал, что значит быть безработным. Его жене надоело терпеть такое нищенское существование: она подала на развод, отдала дочку на воспитание своей матери, а сама отправилась на заработки за границу. Потом до него дошли слухи, что она там неплохо устроилась и даже вышла замуж за состоятельного иностранца.

А он все это время перебивался случайными заработками, денег не хватало даже на самое необходимое. Однажды, – он и сам даже не понял, как это могло случиться, – приятели уговорили его взять денег взаймы и подсунули на подпись бумаги. Он не глядя расписался, где сказали, а через пару недель его вышвырнули из собственной квартиры. Теперь он снимает маленькую комнатушку, вроде сарайчика, в частном доме на окраине города. Но даже и за это убогое жилье он не в состоянии вовремя платить. Сегодня утром хозяин грозился, что не пустит его ночевать, если он не принесет денег.

Смеркалось. В парке становилось пустынно. Родители с детьми разошлись по домам, а молодежь отправилась на центральную площадь. Там начинался концерт, посвященный не столько официальному празднику, сколько рекламе какого-то производителя пива. Гремела музыка, зрители свистом и аплодисментами встречали популярных артистов.

Бродяга огляделся по сторонам, увидел, что вокруг никого нет, и улегся спать прямо на жесткой скамье. А что же еще ему оставалось делать?..

Через несколько часов концерт закончился фейерверком, зарево от которого полыхало в глубокой черноте неба. Мало-помалу смолк обычный городской шум, и наступила тихая ночь. Последняя ночь уходящего лета.

Взошла полная луна. В ее холодном, призрачном свете парк выглядел совсем по-иному. Кроны деревьев вырисовывались причудливыми силуэтами на фоне бледных облаков, подсвеченных луной. Густые тени дрожали на асфальте, послушно вторя трепетанию листьев. Фонтан отдыхал. Его упругие струи, весь день рассыпавшие сверкающие брызги, теперь затихли до утра. Вода в бассейне была маслянисто-черной, как в бездонном колодце, и лишь на поверхности вспыхивали жемчужные лунные отсветы. Несколько опавших листьев замерли на воде, будто корабли во время штиля. 


Внезапно среди ночной тишины раздался непонятный шум, послышались чьи-то голоса и пыхтенье.

- Ну, теперь ты у меня получишь!..

- Нет, это я тебя сегодня вздую!..

- Слабак! Да я тебя одной левой лапой!..

- Так нечестно!.. Ты мне хвост прищемил!.. Ай-ай!

По площадке перед фонтаном перекатывался огромный грязно-белый клубок, из которого торчали когтистые лапы и два хвоста с кисточками. Все это так быстро мелькало и крутилось, что невозможно было разглядеть этих загадочных существ. Но вот катящийся клубок сам собой распался надвое, и мы видим – кого же? – тех самых львов, любимцев детворы, которые таинственным образом покинули свои постаменты. Молодым львятам, даже если они мраморные статуи, хочется же иногда размяться и пошалить! А ночь для этого – самое подходящее время.

Да, но позвольте: раз уж они стали на эту ночь живыми персонажами, то нам, по крайней мере, надо знать, как их зовут! А поскольку тот бездомный человек так и не смог вспомнить, какие имена он дал львятам в детстве, то мы будем называть их просто: Левый и Правый. Тем более что за всю их долгую жизнь дети понапридумывали им столько разных имен, что теперь не мудрено и запутаться.

- Тебе еще мало?.. Хочешь, я сейчас добавлю горяченьких!.. – грозился Левый.

- Только попробуй!.. Сам от меня схлопочешь!.. – запыхавшись, отвечал ему Правый.

И львята снова кинулись друг на друга со всей горячностью молодой отваги. Беснующийся клубок подкатился ближе к фонтану, качнулся туда-сюда на самом краю бассейна и… бултыхнулся в воду. Оба брата сразу же прекратили борьбу и выскочили наверх. Они, как и все кошки, ужасно не любили купаться. Мокрые и притихшие, они отряхивали одну за другой свои лапы и брезгливо обходили стороной лужицы, натекшие с их шерсти. При этом львята все еще продолжали пререкаться.

- Ну что, хорошо я тебя сегодня отделал?..

- Врешь!.. Да если бы мы не упали, я бы тебя…

Они немного обсохли, причесали когтями свои гривы, и вдруг заметили спящего на скамье бродягу.

- А это что еще за чучело тут разлеглось? – удивился Левый.

- Тише, не разбуди его! Пусть себе спит, - сказал Правый. – Разве не узнал? Ведь это же Коля, ты хорошо его знаешь. Я, например, помню всех детей, которые когда-то залезали мне на спину.

- Точно, это он, только давно сюда не приходил. Да его и трудно теперь узнать, так сильно он изменился. А помнишь, как он любил гладить нас по завитушкам гривы?

- Ну, допустим, это еще было приятно… Но вот когда он однажды принялся ковырять пальчиком у меня в носу, мне стало так щекотно, что я чуть не чихнул при всем народе. Еле сдержался.

- Да, все они когда-то были детьми, а потом вырастали и приводили к нам своих детей, а следом за ними и внуков. А мы-то их всех помним маленькими мальчиками и девочками, которые сначала немного пугались, когда впервые нас видели, а потом упрашивали родителей приводить их сюда каждый погожий день.


В это время со стороны Аллеи Национальных Классиков послышались разговоры. Бронзовые головы писателей поворачивались на пьедесталах и переговаривались между собой. Поскольку они высказывались все одновременно, порой перебивая друг друга, то нам трудно определить, кому из них принадлежали те или иные слова. 

- Опять эти молодые львы расшалились! Ну что за воспитание!.. Я всегда утверждал, что детей нужно воспитывать в строгости и почаще применять телесные наказания.

- Совершенно с вами согласен! В наше время молодежи столько воли не давали!

- Ах, что же вы хотите?.. Ведь они приезжие, иностранцы, а считают, что им все позволено! Нисколько не уважают законы и традиции нашей страны!

- Правильно, давно уже пора поставить вопрос об их выселении отсюда! Да и вообще, – лев совсем не типичное животное для нашей местной природы! Другое дело – бык или зубр. Очень благородно выглядит и для государственного герба лучше подходит.

- Господа, все это верно, но не забывайте, что эти львы были доставлены к нам из Италии. А наша нация, как известно, ведет свою родословную от потомков героических легионеров Римской империи!

- Ну, уж вы сравнили – Древний Рим и нынешнее время!.. С тех пор произошло полное падение нравов, каковое мы имеем несчастье теперь лицезреть!

- Нет, вы поглядите-ка на них! Мы их тут обсуждаем, а они и слушать не хотят нас, старших!

- А вот этому тоже хоть бы что, – одна из голов кивнула в сторону бюста молодого  поэта, который стоял в самом начале аллеи. – Тоже мне, романтик, певец свободы!.. Да он просто вольнодумец! Конечно, он станет оправдывать эти молодежные безобразия! Ишь, как гордо вскинул голову, на нас и не смотрит, будто мы ему не ровня.

- И за что это ему опять столько цветов сегодня принесли? Девушки прямо целыми охапками тащили! У меня самого-то всего… один, два, три… вот и еще один… четыре жалких цветочка, и те почти завяли! Да если бы не я, у них вообще не было бы классического литературного языка! Так бы все и продолжали до сих пор говорить на грубом мужицком наречии! И не было бы у них вовсе сегодняшнего праздника!

- Позвольте с вами не согласиться, коллега! Всем известно, что именно мои труды по истории нашего государства положили начало истинному возрождению национального самосознания, и лишь только затем появилась потребность систематизировать и облагородить родной язык!

- Господа, давайте не будем ссориться! Но именно вам, уважаемый, я хотел бы заметить, что на этом, как вы называете, «мужицком наречии» наш народ говорил на протяжении многих веков и сочинял замечательные сказки – чудесные произведения устного творчества. А я, ваш покорный слуга, в процессе поиска и литературной обработки фольклора старался, как мог, сохранить первозданную живость и красоту народного языка!

- Да кому они нужны, эти ваши стариковские сказки? – вмешался поэт-романтик, до сих пор хранивший гордое молчание. – Они уже давно устарели и современному читателю стали совсем непонятны. Приходится объяснять молодежи значение каждого древнего слова. То ли дело поэзия! Она – вечна! Нынешние девушки, так же, как их матери и бабушки в свое время, зачитываются  моими стихами, и счастливые слезы блистают у них в глазах!

- Браво, друг мой! Ваши стихи превосходны, а вашу знаменитую поэму я считаю просто гениальной!

- Сказал бы я, какой он гений!.. Подражатель несчастный! Да такого рода поэм о Люциферах, Демонах и юных девах – сколько угодно! Я вам сейчас сразу, не сходя с места, насчитаю штук десять, и все они были написаны другими поэтами гораздо раньше!

- Сами-то вы помолчали бы! Подумаешь, басни он сочинял!.. Эти ваши басни еще три тысячи лет назад сочинили в Древней Греции, а вы их только на родной язык перевели, вот и вся ваша заслуга! Да и то, пожалуй, не с греческого переводили, а с французского. Господа, а вы знаете, ведь этот баснописец в свое время с оккупантами сотрудничал!

- Кто? Я сотрудничал?.. Вы не смеете меня обвинять лишь за то, что я как-то раз встретился с тем опальным поэтом, которого русский царь отправил сюда в ссылку! Не забывайте, что он и сам активно критиковал тиранию царя-оккупанта!

- А тогда за какие же заслуги оккупационные власти поставили ему здесь памятник? Вон он, красуется там на колонне позади фонтана!

- Да вы еще прочтите, что там высечено на его постаменте! «Здесь, лирой северной пустыни оглашая, скитался я…» Он воображает, что если вырос в Северной столице, то имеет право все другие места называть пустыней! Какая у нас тут пустыня?

- Умерьте ваше негодование, уважаемый, и постарайтесь быть объективным. Согласитесь, что во времена этого опального поэта наш родной край действительно был почти безлюдным и пустынным.

- Глядите-ка, эти юные безобразники к нему так и тянутся, будто он им отец родной!

- Да, надо полагать, они меж собой нашли общий язык!


Позади фонтана, в некотором отдалении от классиков национальной литературы, высилась гранитная колонна, выполненная в строгом античном стиле. С ее вершины взирал на происходящее бронзовый бюст Великого Поэта. Кудри его волос и бакенбарды были покрыты старой благородной патиной. Он обратился к расшалившимся львам с такими словами, которые мы тут можем привести лишь в приблизительном изложении. Нам ли тягаться с гениальным повелителем рифмованных строк?.. 

О други юные, подите-ка сюда!
Оставьте этих стариков в покое.
Пускай себе брюзжат, сколь им угодно
И вспоминают славные эпохи.

Завидую я вам, друзья, поверьте!
У вас у каждого есть по четыре лапы,
И все они налиты силой мощной.
Вы можете скакать, куда угодно.

А мне, безногому, приходится взирать
На жизнь и мир лишь с высоты колонны.
И мне вовек с нее сойти нельзя,
Чтоб оказаться мог я рядом с вами.

Поведайте, друзья, что ночью этой
Тревожит вас глубоко так, что страсти
Не в силах вы сдержать и со смиреньем
Не можете послушать речи старших?

- Да ну их, этих старых Классиков!.. Раскричались тут, что будто бы мы ведем себя неприлично! А если нам хочется немного пошуметь и подраться! – сказал Правый львенок.

- А еще они обзываются на нас, что мы чужаки и иностранцы, и нас нужно вообще отсюда выгнать! – добавил Левый. – Но какие же мы чужаки? Ведь сколько я себя помню, я всегда тут был. Лежал себе спокойно с левой стороны аллеи, а вот этот придурок – с правой.

- Как ты меня назвал? Ну-ка, повтори! – подскочил к нему обидевшийся Правый брат.

- Как слышал! – огрызнулся Левый.

- Ничего, я с тобой потом разберусь! А пока давай посидим спокойно, ведь перед нами Поэт.

- Расскажите нам про Золотую рыбку и про разбитое корыто, – попросил Левый.

- Эту сказку мы слушали в прошлый раз, - возразил ему Правый. – Тем более что у разбитого корыта скоро окажутся все, кто живут в этой стране, если не возьмутся за ум, а нам с тобой это уже нисколько не интересно.

- Ну, тогда расскажите про этого… как его… карлика с длинной бородой, на которой он таскал по небу какого-то витязя.

- Его звали Черномор, тупица!

- Сам ты тупица! Сейчас получишь у меня!

И братья были готовы снова накинуться друг на друга, но Поэт укоризненно покачал головой, глядя на этих великовозрастных несмышленышей.

О, да, друзья мои, да, это так!
Вы родились давно в краю далеком.
Искусный мастер высекал ваш образ
Из камня под лазурным южным небом.

И камень этот был – тот самый мрамор,
В тех же местах добытый, где и прежде
Приискивали самый лучший камень
Для  многих древних статуй величавых.

И ныне повод есть у вас гордиться,
Что вы в родстве недальнем состоите
С произведеньем скульпторов великих.
Но памяти их быть должны достойны!

Италия! О, дивная страна!
Туда я мыслями не раз стремился,
И взору моему, как наяву, являлись
Античности торжественной красоты.

Бронзовый Поэт замолк и прикрыл глаза. Вероятно, воображение перенесло его туда, в далекий край, где на древней земле громоздятся живописные развалины. И хотя сам он никогда не видел этого воочию, его пылкая фантазия и рассказы путешественников помогали ему создать ясную и полную картину.

Внемлите ж мне, и сядьте тут поодаль,
Чтоб разглядеть получше смог я лица
И очи ваши, в коих мысль заблещет,
Когда слова поймете непредвзято.

Коль речь у нас зашла о вашем прошлом,
Вам рассказать хочу о тех великих
И знаменитых подвигами людях,
Чья доблестная жизнь столь нас волнует.

Отправимся мы с вами этой ночью
В страну далекую, для вас почти чужую,
Туда, где некогда на свет явились,
В страну, которую пришлось покинуть.

Туда, где пенистый морской прибой
Седых руин ласкает хладный камень,
Стоящих там уж множество веков,
Нас древностью своею восхищая.

Туда, где в беломраморных дворцах
Висят картины мастеров великих,
Где статуи героев и богов
Внушают нам благоговейный трепет.


Много всего интересного и поучительного рассказывал Поэт львятам этой ночью. Они сидели смирно, обернув хвосты вокруг задних лап, и слушали его как завороженные. Но мы не станем пересказывать все повествование, ведь для этого нам понадобилась бы целая ночь! Да и кто же в состоянии повторить слова поэта, когда к нему приходит вдохновение?..

Скажем только, что речь шла о давних героических временах: о былом величии Римской империи, о завоевательных походах легионеров, силой оружия утверждавших имперские законы среди покоренных ими народов, о том, как постепенно распространялось на всю Европу влияние латинской цивилизации, а вместе с ней распространялся и язык, на котором говорили завоеватели.

Львята спросили Поэта, имеет ли эта история какое-то отношение к сегодняшнему празднику языка, являющегося родным для большинства местного населения? Он ответил, что – да, имеет самое непосредственное отношение, поскольку этот язык достался в наследство этому народу именно от римских незваных гостей.

В те давние времена вся аристократия этой завоеванной провинции состояла из римских граждан. Со временем сюда переселялись из других мест земледельцы и ремесленники, которые также были представителями римской культуры. Однако господство Рима оказалось не вечным: великая империя начала слабеть, и бравые легионеры были вынуждены вернуться восвояси.

Затем, по прошествии многих веков, латинский язык, на котором говорило местное население, стал постепенно  изменяться. Он впитывал в себя слова и выражения из языков соседних народов. Кое-что было позаимствовано у славян, кое-что у турок, которые тоже пытались установить здесь свое владычество. В чем-то язык обогащался новыми терминами и понятиями, а что-то оказалось безвозвратно утерянным, но все же исконные латинские корни сохранились в основе здешнего языка.

Именно поэтому теперь, когда местные жители уезжают на чужбину в поисках лучшей жизни и больших заработков, они из всех европейских стран предпочитают Италию. Ведь современный итальянский язык наиболее близок их родному, и им бывает легче адаптироваться к новым условиям жизни.

Потом речь Поэта плавно перешла к рассказу о тех самоотверженных добровольцах, которые два века назад формировали свои отряды именно здесь, на этой земле, и отправлялись на борьбу за независимость родных стран: Греции и Италии.

Под конец своего рассказа Поэт попытался объяснить своим молодым слушателям, сколь тонкой и неопределенной может быть разница между героями, сражающимися за свободу, и теми, кто стремится свергнуть законного правителя, чтобы самим занять его престол. О том, что одних и тех же людей кто-то может считать освободителями, а кто-то – оккупантами. О том, как бывает опасно, когда какая-либо нация пытается силой утвердить свое превосходство над другими. О том, что в людском мире все очень сложно переплелось, но самое главное в жизни – это любовь! Любовь к прекрасной природе, сотворенной Богом, любовь к своим ближним, которые готовы нам ответить тем же, любовь ко всем тварям земным, коим несть числа, и каждая из которых заслуживает хоть частицу этого великого и благородного чувства.


Ночь прошла. Восточный край неба начал постепенно светлеть и озаряться нежным румянцем. Утренний ветерок игриво трепал листву на верхушках деревьев. Мраморные львы заняли свои обычные места и приготовились подставлять спины детворе. Бюсты писателей и поэтов снова застыли в бронзовой неподвижности. Начинался новый день.

Наши знакомые обитатели воробьиного гнезда уже проснулись. Отец семейства собирался на службу, а мать давала птенцам ежедневные утренние наставления.

- Дети! Хватит валяться в постели! Ну-ка, принимайтесь за дело, скоро прилетит ваш учитель!

- Ну мамочка!.. Ну еще немножечко!.. Ведь мы же вчера так устали!

- Вставайте, лодыри! Незачем вам брать пример с тети Белки. Она-то уж любит понежиться, никогда не просыпается раньше полудня. И вообще, мы с отцом не затем нанимали для вас домашнего учителя, чтобы вы каждый день устраивали себе выходной!

- Дорогая, пока! Я полетел! – сказал Воробей, торопливо целуя жену. - Вечером, возможно, задержусь, так что к ужину не жди!

- Папочка, до свиданья! Принеси нам чего-нибудь вкусненького!..

- Мама, посмотри, там внизу на скамейке лежит какой-то человек и совсем не шевелится! Можно, я его клюну?


Как же нам закончить наш рассказ? Какова будет дальнейшая судьба того несчастного бездомного, который до сих пор спит на скамье, подложив себе под голову кулак вместо подушки? У великого сказочника Андерсена, пожалуй, окончание истории получилось бы грустным, но в то же время и светлым. Ночью к спящему человеку явился бы Ангел Господень и повел бы его за собой в Страну вечного блаженства, избавив от всех земных страданий. А как поступим мы? Быть может, дадим ему еще один шанс найти свое счастье в этой жизни? Попробуем.

Итак: бродяга проснулся, открыл заспанные глаза и мучительно пытался вспомнить, действительно ли он ночью видел каменных львов и бронзовых поэтов? Было ли это наяву, или ему только приснилось?

По безлюдной в этот ранний час аллее парка быстро и деловито шел какой-то солидный мужчина, оставляя за собой запах дорогого одеколона. Он на ходу разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Проходя мимо, он бросил рассеянный взгляд на бродягу и проследовал было дальше, но внезапно остановился и сказал в телефон своему собеседнику:

- Извини, я тебе позже перезвоню.

Потом он вернулся на несколько шагов и с удивлением вгляделся в лицо сидевшего на скамье человека.

- Николай Иваныч, это ты? – спросил он. - Коля, друг мой, да что же такое с тобой случилось?

Бродяга тоже его узнал и смущенно улыбнулся.

- Серега, привет! Сколько лет мы с тобой не виделись!..

Они радушно обнялись и присели рядом.

- А я тебя сразу и не признал. Как же ты докатился до жизни такой?

- Да так, понимаешь, как-то вот…

- Ладно, потом мне все расскажешь, а теперь я тороплюсь. Слушай, это же так здорово, что я тебя встретил! Мы сейчас вместе с нашими – помнишь Саню и Бориса? – затеваем новое дело, свой бизнес. Не здесь, конечно, – он презрительно махнул рукой, – а в Европе. Там для деловых людей открываются такие возможности!.. А в этой стране, сам видишь, за четверть века независимости не то что не создали новую современную экономику, но развалили даже то, что было построено при прошлом режиме. Вот и получается, что народу предлагают гордиться лишь только своим государственным языком, - а больше то ведь и нечем! Так что, давай с нами, хочешь? Ведь ты же у нас на заводе был классным специалистом! Мне как раз понадобится зам по производству, а у тебя, я помню, по этой части голова варила – ого, как!..


Тут мы будем вынуждены их покинуть, пусть они вспоминают свое прошлое и строят планы на будущее. Жизнь продолжается, и мы, несмотря ни на что, будем надеяться, что она может стать лучше, чем была до сих пор.