***

Первая любовь - много много старше меня.
 Актриса Голубкина, "Гусарская баллада", помните?
 У меня была ее фотография, актеры советского кино, носил с собой.
 Было мне тогда 6 лет.
 Кто-то из родственников увидел и насмешливо спросил: ты что, влюблен?
 И тут я понял, застеснявшись, - влюблен.
 Однолюбом я не был.
 На нашем этаже семейного общежития жила одинокая женщина. Я бывал у нее часто, угощала она меня чаем, печеньем, говорила со мной.
 Мальчишки дразнили нас "женихом-невестой", я сердился, "невеста" только улыбалась.
 Здесь у меня была "взаимность", в отличие от Голубкиной.
 Садик и школу я пропускаю.
 Мне кажется - я там только хулиганил, времени на "чувства" не оставалось.
 Но как я потом "компенсировал" это в студенческие годы.
 Дружок мой, Толик, студент КАДИ, заходит ко мне как-то.
 Переносных телефонов еще нет, хочешь видеть человека - зайди к нему.
 Заходит Толик, - слушай, я тут такую "чувиху" снял.
 Балерина!
 Все девушки тогда - "чувихи" или "телки".
 "Чувиха" - более вежливо.
 Ясно, идем в оперный.
 Поход в Киевских оперный театр до сих пор был не очень приятным мероприятием.
 Мы бросали конфетные бумажки в партер и в антрактах обследовали помещение театра.
 Пределом мечтаний был бинокль, но он стоил денег, 50 копеек, сумма.
 Идем. Костюм, галстук, одеколон "Шипр".
 Взяли балкон в первом ярусе, приобщаемся, публику разглядываем в бинокль.
 Девушка, оказывается, еще в балетном училище, танцует в массовках.
 Все они там в одинаковом гриме - Толик в сомнении.
 Первый акт мы чинно промотрели-прослушали-проскучали. Теперь в буфет.
 О эти годы: крымское шампанское, люблю полусухое, бутерброды с черной икрой, дарницкий балык и заливная осетрина.
 Накаких глупостей.
 Кальмары, киви, кокосы - этого мы не знали.
 Выпили по бокалу, присели у столика. За окном вечерний Киев, троллейбусы бесшумно скользят по мокрой мостовой.
 Эх…
 Взяли бутербродов, целую бутылку шампанского, экономим, студенты все-таки, не до балета.
 Хорошо.
 Толик встречался с девушкой не долго - ну какое свободное время у ученицы Киевского балетного училища? Никакого.
 Да и я, как увидел ее, сразу предупредил - отобью.
 У нее действительно было немного свободного времени, да немного.
 У нее была чудесная фамилия – Дiброва, дубрава по русски.
 
 Летом мы, студенты всех факультетов, выезжаем в "лагеря". Лагерь находится в 150 км от Киева, на краю большого села. За лагерем начинаются поля, рощи и овраги. Идеальное место для получения практических навыков будущим геодезистам, топографам, картографам.
 Геодезическая группа на потоке одна, в противовес топографам, тех множество, три.
 Мы – „элита“.
 У нас математики до "головой боли", мы за всю планету в ответе и даже светила наблюдаем - солнце, луну и всякие там звезды.
 Топографы - те "по домашнему" все карты рисуют. Картографы - вообще все девчoнки, пришли сюда наверное только с одной целью –„симпатичного геодезиста" женить на себе.
 Их за коллег не считаем, хотя красотою увлекаемся.
 Живем в палатках - постигаем трудности быта.
 Остальные сооружения стационарные: столовая - святое место, учебные классы, летний кинотеатр.
 Два раза в неделю танцы.
 Круг диаметром 15-20 метров, бетон, пыль.
 Есть конечно "полевые романы".
 Вечером парочки гуляют на полутемном стадионе, в кустах пронзительно поют цикады.
 Мы тайно бегаем на речку Рось купаться.
 Узнают - выгонят, но от этого еще интереснее.
 Над речкой собирается туман, вода теплая, вечер свежий.
 Сегодня после речки мы на танцах.
 Стоим группками - бригадами.
 В одной палатке - четверо, одна бригада.
 Мы бригада - "киевляне ".
 Борис, Виктор, Михаил и я.
 Звучит музыка, немногие кавалеры приглашают дам.
 Ко мне , не опуская головы и смотря прямо в глаза, идет через всю площадку Маричка.
 Вообще - Мария.
 Она из Западной Украины, а потому Маричка.
 Волосы - вороново крыло, глаза чернее ночи, круглолица, уверенна в себе.
 Отступать поздно, ребята ухмыляются за моей спиной.
 Ах Маричка! Что ты со мной делаешь?
 Меня приглaшают, начинаем танцевать.
 Осваиваюсь.
 У Марички удивительно крутые бедра и волосы пахнут так…, сейчас с ума сойду.
 - больше не будем танцевать?
 Она кивает головой.
 Выскальзываем из круга и уходим в летнюю ночь.
 Я заскакиваю коротко в палатку, хватаю Витькину шинель и мы идем за калитку в поле, в сторону рощи, в сторону стогов сена, в сторону месяца и звезд.

 Рано утром, невыспавшиеся, счастливые, возвращаемся в лагерь.
 У калитки группа сокурсников с преподавателем - идут наблюдать восход солнца, для определения азимута, есть в учебной программе, зябнут.
 Разминаемся у калитки.
 У Марички на плечах шинель, все ее чудесные волосы в сене.
 Студенты  пропускают нас, в нашу сторону из вежливости не смотрят.
 Я-же окидываю взглядом каждого, включая и преподавателя.

 У нас с нею так и осталось на двоих - эта ночь в стогу сена, звезды над головой и горящие губы.
 Мы не вместе.
 Я переживал, долго.
 Я ее встречал, она работала в Киевской архитектуре.
 "Здравствуй - здравствуй, как дела - хорошо".
 Она стала очень красивой женщиной, пропала юношеская угловатость, она похудела.
 "Здравствуй - здравствуй, как дела - хорошо".
 Последний раз видел я ее перед своим отъездом, почти все документы были уже готовы, она тоже собиралась - в гости к тетке, в Польшу.
 Она развелась с мужем, она была как и прежде - очень хороша.
 Мы пили кофе в кафе на Подоле, мы говорили о планах, мы смотрели друг другу в глаза.
 Не говорили только о ночи в стогу, о звездах, о нашей юношеской любви.
 Разве об этом говорят...