Мечты о Шекспире

(вежливая пародия на несколько пьес одного британца)


На грош ума, купленного за миллион раскаяний.
Роберт Грин


Действующие лица:
ШЕКСПИР У. – английский письменник;
ПАПА КОЛЯ – типичный великовозрастный раздолбай, «любитель абсента»;
ЕЛИСЕЙ – его сын-подросток, по одухотворённому интеллектуальному виду которого можно сказать: «этот – из будущих гениев…»;
ГЕРОИ ПЬЕС УИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

Пролог
В убогой комнатушке «хрущёвки», расположенной в неблагополучном районе провинциального мегаполиса, откровенно мается от безделья папа Коля. Его будёновка и голый торс свидетельствуют о неуёмной артистической натуре. В комнату входит сын с томиком Шекспира в руках.

ЕЛИСЕЙ. Отец, нам в школе задали прочесть всего Шекспира…
Начать с комедий, фарсов, а затем
за хроники засесть британского турнира
за власть, за золото, за королев… 
и лишь в конце, постигнув суть борьбы,
макнуть нам следует в трагедию умы…       

ПАПА. Сынок, всего Шекспира не зачем читать – сейчас это пустое, лишнее мученье. Тебе «Андроника» достаточно лишь знать – моё любимое Шекспира сочиненье…

ЕЛИСЕЙ (листая книгу). Но нам «Андроника» сказали пропускать! Дебютно-слабое, незрелое творенье…   

ПАПА (откладывает книгу в сторону). Меня послушай! Сам изображу… Ведь лично я заведовал конфликтом. Представь… Рим… Капитолий… (В упоенье.) Я вхожу… Глашатаем одетый, не в спортивном… Тогда служил я в Риме ямщиком… (Сплёвывает.) Как счас припоминаю: ге-роль-дОм!

Мечта №1. «Тит Андроник»

От воодушевления Коли обшарпанная комната «превращается» в Древний Рим. У Капитолия гудит народная толпа. На трибуну всходит Коля в костюме глашатая.

ПАПА. Ждём Тита здесь? Отчаянного Тита! Уж десять лет как он за Рим жестоких готов крошит! Пять раз уже сюда он возвращался израненный и двадцать сыновей своих отважных к нам привозил в гробах! О римляне! Почил вчера наш цезарь… И если кто-то есть ещё достойней трона, чем благородный храбрый Титус, то назови его, народ! (Тишина.) Ждём Тита здесь? Встречаем Тита!!!

Фанфары, приветствия толпы. Входит ТИТ. За ним на поводке – ТАМОРА, АРОН, ХИРОН, ДЕМЕТРИЙ и АЛАРБ.

ТИТ. Привет, мой Рим! Тебе в подарок - вражеское семя! Тамора – готская царица! Арон – ее любовник, мавр подлейший! И сыновья царицины – Хирон, Деметрий и Аларб! Аларба в жертву предлагаю по старинке! (Рёв народной поддержки.)

ТАМОРА. Остановись, Андроник, сжалься! Ведь дороги тебе твои сыны и мне мой дорог!
ТИТ. Традиция – святое дело. Эй, сыновья мои, сожгите это тело!

Вбегают МУЦИЙ, МАРЦИЙ, КВИНТ, ЛЮЦИЙ, закалывают Аларба, волокут куда-то.

НАРОД. Ну всё… Хайль, Титус, однозначно! Андроника на царство просим мы!

ТИТ. Благодарю тебя, о Рим! Но сорок лет я был твоим солдатом и малость запыхался на бегу… (Гул разочарованья.)

НАРОД. Кого избрать нам цезарем, скажи?!

САТУРНИН. Пусть изберут меня! Я – принц наследный Сатурнин!

БАССИАН. И я - наследный принц, имею право! Андроник, поддержи меня, я дочь твою люблю!   

ТИТ. А ничего не знаю… Пусть Рим наш обезглавленный возглавит… возглавит обезглавленный наш Рим… Сатурнин! (Убийственная тишина.) Я что - облажался, да?..

САТУРНИН. Ну почему же, Тит?.. Тамора готская! беру тебя в супруги, а сыновей твоих - под покровительство своё…

Идёт с Таморой под руки, за ними увязываются Хирон и Деметрий.

ПАПА (Елисею). Просты события, что будут дальше, как траектория пизанской башни!  Смотри: Тамора мавру что-то нашептала, тот – сыновьям её – спокойствия не стало…

Хирон и Деметрий закалывают мечами Бассиана и убегают.

ПАПА. Хирон с Деметрием убили тайно Бассиана, чтоб подозренье на Андроников упало…

Арон толкает Марция с Квинтом на труп, те оказываются вымазанными в крови. Входят солдаты, ведут обоих на эшафот.

ПАПА. А Люций, третий титов сын, освободить их попытался из трясин, но тотчас изгнан был из Рима… 

Люций с мечом пытается отбить братьев у стражи. Те вышвыривают его вон.

 ПАПА. А за бедой трагедия кралась незримо… Арон под видом цезаря указа, сказал Андронику, что если срубишь руку разом, то Сатурнин, добрейший цезарь наш, помилует сынов твоих тотчас! Это самая первая трагедия Шекспира, ты помнишь, да? Извини…

Тит отрубает себе кисть и передаёт её Арону, тот с ней убегает. Вернувшись, мавр вручает Титу некую коробку.

ПАПА. Ответ Андронику пришёл вполне кровавый: вот тебе, Тит, две головы сынов и кисть до пары…

Открыв коробку, Тит в ужасе отшатывается. Высунувшись из-за угла, Арон, Тамора и её сыновья заходятся в пароксизме смеха.

 ПАПА. Но хуже всех с Лавиньей поступили – её Хирон с Деметрием бесчестием покрыли…  А чтоб насильников имён не знал старик, они отрезали ей руки и язык.

Хирон и Деметрий после невидимых манипуляций с Лавинией, толкают её к Титу, а сами убегают. Тит обнимает безрукую дочь.

 ПАПА. Хотя Андроник в горе безутешен, но дочка на песке вдруг что-то пишет…
Лавиния берёт зубами тростинку и чертит ею на песке.

ПАПА. «Насилие. Деметрий и Хирон» - прочёл Андроник этим готам приговор.
Тит кричит.

ПАПА. А в это время третий сын-изгнанник пошёл на Рим войной…  Хоть это странно…   
Входит Люций во главе отряда готов. Сатурнин с Таморой  бегут к Андронику. Тот усаживает их за стол.

ПАПА. …но чтобы трон нетронутым сберечь Тамора теперь с Титом ищет встреч… В залог же честности своих намерений - Андронику передаёт сыночков-гениев…   
Деметрий и Хирон, хохоча, идут за Титом. Тот, не глядя, вынимает  бензопилу, которая издаёт металлический рёв. Подумав, Тит прячет такой желанный для себя анахронизм. Вынув меч, убивает им Деметрия и Хирона, трупы складывает в таз, в котором начинает что-то стряпать.

 ПАПА. Их мясом Тит пирог свой начиняет и подаёт на стол…

Вносит пирог, который пробуют цезарь и Тамора. Входят Лавиния и Люций, тоже садятся за стол.

 ПАПА. А чтобы дочь не мучалась стыдом, ей в том Андроник помогает топором…

Тит убивает Лавинию.

ПАПА. Это его самая ранняя трагедия, помнишь, да?... Таморе, объяснив, что ест она, наш
Титус воздаёт за всё сполна!

Тит зарубает и её.

ПАПА. Хоть Сатурнин вонзает в Тита меч, его главу сбивает Люций с плеч!

Сатурнин убивает Тита, а Люций - Сатурнина.

ПАПА. А мавра злобного коварного Арона решают закопать в земле живого!

Солдаты закапывают Арона.

ПАПА. Но если уж мы закопали в землю мавра, то мёртвых всех схороним и подавно! Лишь труп Таморы бросим хищным гадам, чтоб видел мир её звериные дела бы! Уф… Немножко в Маяковского в конце сорвался, да? Ну как тебе «Андроник» показался?

ЕЛИСЕЙ. Папа…  Шекспир всё равно хороший писатель, мне кажется…

Тихо входит ШЕКСПИР, треплет Елисея по голове. Тот убегает.

ШЕКСПИР. Мальчик радостный пошёл
и замечу кстати –
всё идёт счас хорошо,
если я – писатель…
(Коле.) Давно мучаете парня?

ПАПА. Да нет… Только начал… То есть, как это мучаю?! Это Шекспир был.

ШЕКСПИР. Шекспир будет дальше. А вы свои взоры поручите тем актёрам и представьте всё живее, чем может быть на самом деле. Итак, Верона… Бал-маскарад… За великого герцога - я.

Мечта №2. «Ромео и Джульетта»

Комнатушка преображается в бал-маскарад, посередине которого стоит ограда. С одной стороны танцуют приверженцы Капулетти, с другой – Монтекки. Время от времени кто-то из танцующих бросает через ограду перчатку – тут же завязывается ссора. Враги тычут друг в друга шпагами сквозь решётку ограды. Активнее всех - ТИБАЛЬТ и МЕРКУЦИО. Входит ГЕРЦОГ (Шекспир).

ГЕРЦОГ. Монтекки! Капулетти! А ну, утихомирить стычку! Всем разойтись по парам! Танцевать!

Задиры нехотя расходятся. РОМЕО (Елисей), ряженный монахом, проникает в стан Капулетти. Увидев ДЖУЛЬЕТТУ, замирает.

РОМЕО. Её сиянье факелы затмило, она подобна яркому бериллу! Как белый голубь в стае воронья, среди подруг красавица моя! (Целует ей руку.)

ДЖУЛЬЕТТА. Зачем вы так, святой отец?.. Отшельников к рукам не допускают… 


РОМЕО. Иконе губы молвили сонет, они же зацелуют грешный след…  (Целует её.)

ДЖУЛЬЕТТА. Мой друг, где целоваться вы учились?

РОМЕО. В церковно-приходской, конечно…

Между ними вклинивается КОРМИЛИЦА.

КОРМАЛИЦА. Тебя, Джульетта, матушка зовёт! (Ромео.) А ты, лазутчик из рядов Монтекки, сменил бы лучше рясу на костюм волка!   

РОМЕО. Так это дочка Капулетти?! Я у врага в руках и пойман в сети…

ДЖУЛЬЕТТА. Что обещать мне могут времена, когда врагом я так увлечена?!

Ромео перемахивает к себе через ограду. Оба бродят по своим территориям.

ДЖУЛЬЕТТА. Но ведь не ты, Ромео, - имя мне враждебно. Монтекки… Что имя мне?.. Что бирка божеству?.. Ведь роза пахнет розой так же, хоть ты её не розой, а мимозой  назови…   
РОМЕО. Джульетта Капулетти… Куда идти мне, если сердце с нею?.. Вращайся ж вкруг светила, глупый спутник! 

ДЖУЛЬЕТТА. Ромео под любым названьем был бы тем верхом совершенств, каким он есть… 

РОМЕО. О милая! О жизнь моя! О радость! (Карабкается по ограде к Джульетте.)

ТИБАЛЬТ (приближаясь к ним). Наглеет этот негодяй Монтекки… Я брат ей всё-таки, могу и не понять… 

ДЖУЛЬЕТТА (целует Ромео). Ромео, милый мой Ромео… Какой же знак мне будет дан, что не замыслил ты обман?   

БРАТ ЛОРЕНЦО (входит). Проповеди… Венчания… Отпевания… Быстро, качественно,  бесплатно…

РОМЕО. О, брат Лоренцо, ты, как всегда, безумно кстати! Я на балу Джульетту повстречал, и на её удар ударом отвечал… Перевяжи же нас скорей обоих!

Спустившись, Ромео и Джульетта становятся на колени. Лоренцо венчает их.

ТИБАЛЬТ. Вы извините… я, буквально, в двух словах… Ромео, ты – мерзавец редкий! 

РОМЕО. Тибальт, не до тебя сейчас… К тому же не мерзавец я, ведь ты меня совсем не знаешь… А скоро до тебя дойдёт, что мы одна семья с тобою…

МЕРКУЦИО (входит). Трусливая, презренная покорность! Ну что, Тибальт?! Кошачий Капулетти! Когда ты мне отдашь свои все жизни?   

Дерутся. Вокруг них собирается толпа, каждый из которой болеет за «своего». Ромео пытается разнять дерущихся, Тибальт наносит Меркуцио удар шпагой. Тот падает.

МЕРКУЦИО (Ромео). По книжкам драться научился? Зачем ты влез? Из-под твоей руки я продырявлен! (Умирает.)

РОМЕО. Прости, Меркуцио… Судьба играет мной!

Дерётся с Тибальтом, закалывает его. Входит Герцог. Толпа лицемерно негодует.

ГЕРЦОГ (Ромео). А вот за это в наказанье тебя мы осуждаем на изгнанье!

Ромео обнимает Джульетту, но разъярённая толпа выталкивает его из Вероны. Джульетта плачет.

КОРМИЛИЦА. Джульетта, не горюй по брату… Тебе родители сыскали жениха!

ДЖУЛЬЕТТА. Святой отец! Скажи, как избежать измену мужу? Иль может я в ноже защиту обнаружу?

БРАТ ЛОРЕНЦО. Джульетта, стой!  (Передаёт ей склянку с зельем.) Ты перед сном вот это выпей, и тут же станешь хуже мертвеца. В таком, на смерть похожем, состоянье останешься ты сорок два часа. Очнёшься уж в гробнице Капулетти, а мы с Ромео будем рядом в склепе. Запиской вызову его помочь. Вы сможете уехать в ту же ночь…

Передаёт БРАТУ ДЖОВАННИ записку для Ромео. Тот топчется на месте. Джульетта, выпив раствор из склянки, падает в гроб. Окрестности тут же наполняются стенаньями Кормилицы. Джованни откашливается.

БРАТ ЛОРЕНЦО. Как быстро сбегал… молодец! Постой, ты передал записку для Ромео?

БРАТ ДЖОВАННИ. А как же… нет, конечно! Я что - дурак её передавать? Чтобы Ромео знал – Джульетте спится? А как тогда трагедия случится?..

Вместе осмысляют сказанное. Со склянкой яда в руках вбегает Ромео.

РОМЕО. Сейчас мне передали, что Джульетта уже не средь живых на этом свете?! Ну что же, звёзды, принимайте вызов мой! Отравой я запасся с головой!

Подходит к гробу Джульетты, украшенному цветами.

РОМЕО. Но для чего, скажи, ты так прекрасна?! Пью за тебя, любовь! (Выпивает яд, падает рядом с возлюбленной.)

БРАТ ЛОРЕНЦО. Как водится в театре – припоздал я… Джульетта, просыпайся - плохо всё! Отсюда мы стремительно уходим! 

ДЖУЛЬЕТТА (очнувшись). Ступай один, отец. Я с ним останусь… (Рассматривает пустую склянку.) Всё выпил сам, со мной не поделился, жадный… Но, может, яд остался на губах его?.. (Целует Ромео.)

Шум приближающейся недружественной толпы. Крики, сирены, голоса по мегафону.

ДЖУЛЬЕТТА. Они уже идут, пора встречаться с мужем! Мне лишь его кинжал для счастья нужен… (Хватает кинжал Ромео.) Ему всю жизнь готовила я ножны… (Вонзает нож в себя, падает.)   

Входят Капулетти, за ними – Монтекки и, наконец, Герцог. Все выстраиваются в шеренгу.

ГЕРЦОГ. Ну что, непримиримые враги?! Где спор ваш, Капулетти и Монтекки?! Какой для ненавистников урок, что небо убивает вас любовью! Какие выводы сложили для себя?..

Поразмыслив, Монтекки и Капулетти пожимают друг другу руки, обнимаются.

ГЕРЦОГ-ШЕКСПИР. Ну наконец-то, браво, браво! Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете… (Уходя.) Особенно, зная этих людей…

Оставшись без присмотра, оба клана исподтишка толкают и плюют друг в друга, затем, повалив  ограду, начинают драться. Вбегает Коля и тормошит Ромео-Елисея.

ПАПА. Вставай, сыночек! Елисей! Поосторожней надо быть с Шекспиром, в трагедиях его бьют не на шутку!

ЕЛИСЕЙ. Как в жизни, папа…

ПАПА. Неправда! Ну есть же у него ломовые комедии… (Листает том.) Гляди, вот хорошая… Давай, сынок, будем жить с тобой как в комедии?

ЕЛИСЕЙ. Мы и так в ней живём, папа…


Мечта №3. «Как вам это понравится?»

Смена декораций. Арденнский лес. У костра сидят ЖАК-меланхолик (он же - Елисей) и ШУТ (папа Коля).

ЖАК. Весь мир – театр… А люди в нём - актёры…

ШУТ. Меланхоличный Жак, прошу тебя – не говори понятно!

ЖАК. Фраза оконченная, её потом оценят. У всех свои есть выходы, уходы… И каждый не одну играет роль, семь действий в пьесе той. Так что же с тем Орландо приключилось?

ШУТ. О! Вот это и вправду настоящая пьеса! Блестящий дворянин Орландо был притесняем братом… (Оборачивается.) Что они там делают?

За его спиной появляются ОРЛАНДО и ОЛИВЕР. Оливер начинает вытеснять Орландо с территории, тот отталкивает его.

ЖАК. А что я говорил: весь мир - театр! Не обращай внимание и продолжай…

ШУТ. Так вот… Однажды доблестный Орландо бороться вышел с силачом, который всех противников своих кроваво изувечил… Но наш Орландо взял об этом и забыл.

Входит огромный безобразный КАРЛ. Орландо борется с ним и побеждает.

ШУТ. Сей бой жестокий посмотрела Розалинда и сердце девы предпочло, из сострадания конечно, слабейшего из них…      

РОЗАЛИНДА аплодирует и дарит Орландо цепочку с медальоном.

ЖАК. В любви ведь действий тоже семь. Вот это было первое – «Знакомство»… За ним без перерыва акт «Влеченье»… Смотри внимательно, мой шут!

Розалинда целует Орландо в щёку.

ШУТ. Ты угадал. А за вторым последовал антракт. Отец её, наш старый добрый герцог, был изгнан братом и бежал. А новый и недобрый герцог Фридрих велел племяннице последовать за ним.

ЖАК. Всё верно – третий акт, его мы наречём «Разлукой», с антрактом не на шутку внешне схож. 

ФРИДРИХ кричит на Розалинду, та, подхватив узелок, идёт к выходу.

ШУТ. В мужское платье облачилась Розалинда и Ганимедом нарекла себя…

РОЗАЛИНДА. В Арденнский лес мы отправляемся, на поиски отца! (Уходит.) 

ШУТ. Изгнанник за изгнанником, а я ищу себя! (Бежит за ней.)

ОРЛАНДО. Постой! А что со мною было дальше, расскажите!

ЖАК. А ты, Орландо, тоже в лес бежал от брата, который замышлял тебя убить, и виршами к прекрасной Розалинде стал украшать своё изгнанье… А акт четвёртый, кстати, называем мы - «Страданье»… А что с тобой дальше приключится расскажет лучше странный парень Ганимед… Вот он идёт…

Входит Розалинда в образе Ганимеда, за нею – ФЕБА и СИЛЬВИЙ. У обоих в руках собственные сердца, которые они тщетно пытаются «впарить»: Сильвий - Фебе, а та своё - Розалинде.

РОЗАЛИНДА. Нет, Феба, нет и ещё раз нет! Зачем любовь твоя мне и признанья?! (Сильвию.) Глупец-пастух, к чему бежишь за нею?! Ты как мужчина в тысячу раз лучше, чем эта девушка! Бери её себе, пастух! Прощайте оба!

ФЕБА. Красавец мой, хоть целый день бранись! Мне брань твоя милей его признаний!

СИЛЬВИЙ. О Феба, сжалься надо мною…

ФЕБА (Сильвию). Мне смысл слов твоих открылся - «Тот не любил, кто сразу не влюбился…»

Уходит, следом  – Сильвий. Орландо вырезает на коре деревьев любовный стих. К нему приближается Розалинда.

ЖАК (зрителю). «Надеждой» пятый акт зовётся…

РОЗАЛИНДА (себе). Орландо… Притворюсь, что знать не знаю юноши, которого люблю! И, между тем, задам ему вопрос простой и дельный… (Откашлявшись, Орландо.) Слыхал, что вы большой мастак в уменье поверять свои любовные признанья древесно-стружечным различным заготовкам? 

ОРЛАНДО. Что-что?..

РОЗАЛИНДА. Я говорю, что если бы вы были влюблены, то с помощью простейшего лекарства я б вас в два счёта излечил...

ОРЛАНДО. Что ж это за лекарство?

РОЗАЛИНДА. Обычное, как жизнь! (Мигом облачается во всё белое, вытаскивает постамент и вскарабкивается на него.) Называйте меня Розалиндой, каждый день приходите в мою хижину и ухаживайте за мной. А я буду, как изменчивая Луна, то грустным, то жеманным, то капризным, то гордым; кривлякой, пустым, непостоянным, то буду плакать, то смеяться… То буду любить вас, то ненавидеть, то приманивать, то отталкивать! И, в конце концов, от безумия любви вы перейдёте к настоящему безумию – оставите жизнь и станете затворником.

ОРЛАНДО (себе). Я вспомнил эти руки, этот голос… (Розалинде.) Мой милый юноша, лечить меня не надо, но к вам я буду приходить исправно, каждый день...

РОЗАЛИНДА. Отныне Розалинда – это я! Уйди и возвратись скорее!

Орландо уходит. Розалинда в нетерпении прохаживается.

РОЗАЛИНДА. Вот пять секунд уже прошло, а милого всё нет.

ЖАК. Шестое действие: «Надежды нет» речётся.   

ОЛИВЕР (входит). Я - брат Орландо: Оливер! Тому, кого зовёт он Розалиндой, платок в крови Орландо передал.

Розалинда падает в обморок.

ОЛИВЕР. Меня он спас: когда я спал под дубом, то львица подбиралася ко мне, а он схватился с нею и убил. Но у него она клок мяса откусила…

Приходящая было в себя Розалинда вновь теряет сознание.

ОЛИВЕР. Чудовищем я был, теперь мой грех омыт слезами…

Входит перебинтованный Орландо и обнимает брата. Розалинда оживает. Вбегают Феба и Сильвий со своими непарными сердцами. Входит также ГЕРЦОГ-изгнанник со свитою.

ГЕРЦОГ. Невольно что-то в этом пастушке мне дочери черты напоминает…

РОЗАЛИНДА. Скажите, герцог, если вашу Розалинду я приведу сюда – её Орландо в жёны вы дадите?

Герцог кивает.

РОЗАЛИНДА (Орландо.) А вы готовы в жёны Розалинду взять?

Орландо с готовностью подтверждает.

РОЗАЛИНДА (Фебе). А вы готовы выйти за меня? Но если сами отречётесь – вы выйти обещайте (на Сильвия.) за него!

Феба радостно кивает головой.

РОЗАЛИНДА (Сильвию). А вы готовы Фебу в жёны взять?

Сильвий кланяется.

РОЗАЛИНДА. Все обещаете? И дело лишь за малым… Ведь я с трёх лет знаком с одним волшебником, чрезвычайно сильным, но при этом не имевшим дела с нечистой силой… Теперь смотрите все! (Уходит и быстро возвращается в девичьем наряде.)

ГЕРЦОГ. Коль верить мне глазам, ты - дочь моя?!

ОРЛАНДО. Коль верить мне глазам, вы – Розалинда!

ФЕБА. Коль правду вижу я – прощай, любовь моя! (Сильвию.) Тебе ж, замужество, скажу я – здравствуй!

Обмениваются сердцами.

ЖАК (зрителю). Как кличут акт седьмой - вы сами мне скажите…

Свадебная музыка. Все поют и веселятся. Входит ГОНЕЦ. Народ замирает.

ГОНЕЦ. Герцог Фридрих слыша чаще, что в этот лес стекается вся доблесть, собрал большую рать и сам её возглавил, чтоб брата захватив, его мечу предать… Но повстречав в лесу отшельника святого, поговорил с ним и отрёкся замыслов своих! Да и от мира тоже. А изгнанному брату возвращает он престол, а тем, кто с ним делил изгнанье, все их владения и званья!

Фанфары. Всеобщее ликование усиливается.

ЖАК (зрителю). А для меня семь актов этой пьесы заменяются единым… Всем мудрецам  дорога к Фридриху отныне! (Уходит.)

Праздник не замечает потерю меланхолика. Свадебное веселье продолжается. Больше всех пляшет и беснуется Шут (папа Коля). Елисей возвращается.

ЕЛИСЕЙ (теребит его за одежду). Папа… Ну, папа! Участковый ещё не приходил, не надо… (Раскрывает книгу.) Давай я тебе лучше прочту самую безысходную трагедию Шекспира! Она тебя сразу успокоит… Слушай… 


Мечта №4. «Король Лир»

Над королевским троном светит солнце. На троне с тремя скипетрами восседает КОРОЛЬ ЛИР.

Входит ШУТ (Шекспир).

ШУТ. Наехал на чёрную башню Роланд, а великан как ахнет: британской кровью пахнет!

Появляются ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА и КОРДЕЛИЯ. Старшие по очереди пританцовывают и заливаются райскими птицами.

ЛИР. Достаточно. Теперь я вижу, Гонерилья и Регана, что любите меня, как и пристало кротким дочерям. За эту верную любовь дарю вам каждой треть от королевства! (Вручает обеим по скипетру.) Но что мне скажет младшая - любимица Корделия?

КОРДЕЛИЯ. Ничего…

ЛИР. Так просто – «ничего»? Из ничего и выйдет ничего…

КОРДЕЛИЯ. Пускай… Моей любви не высказать словами. Я вас люблю, как долг велит, не много и не мало.

ЛИР. Так молода и так черства ты сердцем… Иди же с глаз моих долой! Тебя лишаю я наследства!

Ломает третий скипетр и раздаёт половинки старшим дочерям. Солнце клонится.

ШУТ. Для дураков печальный день - все умники страны мозги надели набекрень…

ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ (входит). Король! Лишь та любовь – любовь, которая чуждается расчёта. Корделия! Приданного лишённая пристрастно, стань королевой Франции прекрасной!   

Уходит с ней под руку. Гонерилья и Регана «меряются» скипетрами.

ГОНЕРИЛЬЯ. Как наш отец изменчив стал на старости, Регана…  И чует сердце - мы вдвоём на очередь в изгнанье…

РЕГАНА. Мне кажется, мы поняли друг друга (Сталкивают Лира с трона.)

ШУТ. Кукушка воробью пробила темя - за то, что он кормил её всё время…

ЛИР. О шут мой! Я схожу с ума!

Солнце окончательно скрывается. Налетает буря.

ЛИР. Дуй, ветер, дуй! Пока не лопнут щёки! Вой, вихрь, вой! Жги, молния! Лей, ливень! Вихрь, гром и ливень, вы не дочки мне! Так пусть свершится ваша злая воля! (Падает.)   

ШУТ. Нет, дяденька… Судьба – корыстная блудница, она с голодным не ложится! (Поднимает его.)

ЛИР. Я требую медицинского вскрытия дочерей! Пусть эскулапы скажут, что у них там на месте сердца?! (Обнявшись, бредут вместе.)

В панике вбегает ЭДГАР. За ним - ЭДМУНД с дырявым рубищем в руках.

ЭДГАР. За что, Эдмунд, отец так на меня разгневан?!

ЭДМУНД. Наверное, подлец какой тебя оговорил, а он, не разобравшись, велел схватить тебя и заточить в темницу. Не время рассуждать - беги, Эдгар, беги! Прими вид нищего и испарись с земли!

Эдгар, схватив лохмотья, убегает.

ЭДМУНД. Ну да, всё верно: брата я оклеветал… А что с того, когда мне надо было?.. А как ещё мне, незаконному сынку, к папашиным деньжатам подобраться? Нет, как, скажите мне реально?!

ГЛОСТЕР (входит). Сбежал Эдгар? Послать в погоню! Ожесточение, предательство, измены. И рушится семейственная нить! Несчастный Лир… Но как же нам помочь ему в изгнанье?
ЭДМУНД. Поможем, папа, обязательно поможем…

Бежит к Гонерилье и Регане, что-то шепчет им на ухо.

РЕГАНА. Так вот кто всё Корделии трезвонит! Казнить изменника немедля!

ГОНЕРИЛЬЯ. Нет! Лучше выколоть ему глаза!

Солдаты отбирают у Глостера графский жезл, с помощью которого ослепляют его.  Сёстры вручают освободившийся символ власти Эдмунду.

ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА (наперебой). Но ты ведь женишься на мне, Эдмунд?!   

Солдаты выталкивают Глостера в степь. С чёрными пустыми глазницами он бредёт навстречу  Эдгару, а чуть дальше идут Лир с Шутом. Буря усиливается.

ГЛОСТЕР. Теперь я вижу – Эдгар оклеветан. Ирония небес… Был зрячим - оступился, а как ослеп – прозрел тотчас. Кто здесь хохочет, имя назови!

ЭДГАР (в сторону). Отец в несчастье мой! А я-то думал - хуже быть не может! (Притворяясь сумасшедшим.) Я здесь хохочет - бедный Том… Меня по полю гонят бесы! Подайте милостыньку Тому!

ЛИР. Ты отдал всё своим двум дочерям и стал таким? Выходит ты – философ…

ШУТ. Но ты ведь не философ, Лир! Ты – шут, колпак, дурак, как я! Возьми его себе, примеряй! (Напяливает на него свой колпак.)

ЛИР (падает под давлением «короны»). Не дайте мне сойти с ума, о боги!

ШУТ. Но небо с нами, мой король… Корделия узнала, что сёстры надругались над тобой. Она с французской армией идёт на них войной.

ГЛОСТЕР (Эдгару). А ты послужишь мне поводырём? В безумные года всегда слепец идёт за сумасшедшим.

ЛИР. Чудак! Купи себе стеклянные глаза и делай вид, как негодяй политик, что видишь то, чего не видишь ты.

Появляется Корделия во главе французской армии. Обнимает отца.

ЛИР. Я ранен в мозг. Корделия! мне стыдно… (Плачет.)

 Входит Эдмунд во главе британского войска,

ЭДМУНД. Сомнём французов, бриты!

КОРДЕЛИЯ. Накажем Англию за короля!

Эдмунд с войском быстро «рассеивает» французов. Корделия и Лир остаются одни.

ЭДМУНД. Эй, воины, связать их и в темницу!

ЛИР (Корделии). Мы в ней, как птицы в клетке, будем петь… Я на колени стану пред тобой, моля прощенья за несчастья… 

Солдаты их уводят.

ЭДГАР (входит, опустив забрало). Эдмунд, тебя я вызываю! За то, что ты – подлец перед богами, братом и отцом.   

ЭДМУНД. Тебя не знаю я, но после слов таких твой вызов принимаю.

Бьются на мечах. Эдмунд падает поверженный.

ЭДГАР (поднимая забрало). Меня зовут Эдгар и я твой брат. Под видом нищего я был с слепым отцом, а полчаса назад, прося благословения на бой, ему открыл, что сын его… Истерзанное сердце не вынесло известий и умер, улыбаясь, мой отец...

ЭДМУНД. Я перед смертью сделаю добро, хоть это непривычно мне давно. Корделию и короля должны повесить. Скорее поспешите к ним в тюрьму! (Умирает.)

Входит Шут.

ШУТ. Регану отравила Гонерилья, а после заколола и себя… Ну а Корделия…

ЛИР (входит с Корделией на руках). Вопите, войте, люди! Вы из камня! Постой ещё, Корделия, помедли! Но нет тебя… Навек, навек, навек… (Падает.)

ЭДГАР. Она мертва… А он… Очнитесь, государь!

ШУТ. Кем надо быть, чтоб вздёргивать его опять на дыбу жизни для мучений?! Оставьте все его…

Лир умирает. Шут медленно ступает прочь.

ШУТ. В том мало смеху, что уходит шут, вас тоже в жизни перемены ждут…

Машинально исполняет финальную джигу. Над британским королевством всходит багровое солнце. Папа Коля плачет и швыряется вещами.

ПАПА (Елисею). Ну как тебе хватает совести читать такие вещи отцу?! Совсем разболтались там, у себя в театре! Дай это сюда! (Забирает книгу.) Я тебе покажу что надо читать… Сейчас ты у меня узнаешь… Ведь есть же… есть у твоего Шекспира какие-то весёлые истории - почему нельзя их?! Ну вот, к примеру, «Король Иоанн»! Я не читал, но должно быть смешно…


Мечта №5. «Король Иоанн»

Коля надевает фартук, берёт сковороду и играет на ней, как на лютне. За дверью их комнатушки раздаются брань и лязг то ли посуды, то ли оружия.

ПАПА. Европа, век тринадцать – коммунальный ад,
а спорной комнатой Британия всем служит,
и римский папа, и король французский рад
  английской смуты растревожить лужу…
О, бровь не хмурьте! Слушайте для вас
британо-смуто-коммунальный сказ!   

На троне под вывеской «Иоанн Безземельный – Узурпатор!» восседает ИОАНН. К нему приближаются АРТУР, ЛЮДОВИК и ПАНДОЛЬФ. Они размахивают транспарантами с надписями: «Законный монарх Артур», «Король Людовик» и «Римский Папа». Четвёртая вывеска: «Британские Пэры» лежит на «запасном пути».

ИОАНН. Какие странные люди проживают в 13 нашем веке на территории славной нашей Британии… Как они любят предъявлять претензии, клеить ярлыки… «Узурпатор»! Почему сразу «узурпатор»? Ричард Львиное Сердце был моим братом! И я, собственно, не понимаю, из-за чего на меня так взъелись…

АРТУР. Король Ричард был моим дядькой! И после него  по закону мне, сыну старшего из его братьев, должен перейти престол! Ты – авантюрист, дядя Иоанн, и узурпатор! (Бьёт транспарантом по трону.)

ИОАНН. Да, но меня это тоже расстраивает… К тому же я занял трон по праву сильного, а это совсем другое дело! А ещё я желаю Британии добра… Но эти французики подписались за тебя и заняли Анжер. Хорошо ли это?.. Правильно ли?..

ЛЮДОВИК. Мы не только Анжер займём, мы ещё пол-Британии у тебя оттяпаем, чтоб знал, как с французским королем граничить… (Пинает трон.)

ИОАНН. А это вряд ли… Есть у меня один надёжный парень – Фоконбридж! Внебрачный сын того самого Ричарда! Очень мне нравится, как он воюет. Смотрим вместе...

Из-за трона выскакивает озверевший ФОКОНБРИДЖ. Он с наскока лбом «отодвигает» Людовика. Затем - Артура.

ИОАНН. Людовик, а давай так… Ты признаешь мою власть, а я тебе в жёны племянницу свою красавицу, с приданным королевским! Идёт? (Жмёт ему руку.) Фоконбридж! Ступай скупых аббатов потряси!   

ФОКОНБРИДЖ (в сторону). Безумный мир! Безумцы короли! С ума их сводит бес, зовётся он Нажива! Ну что с того Британии, что ты забрал весь трон наследника законного Артура? Ведь позже ты взамен отдашь французам часть земли британской! И все поборы с населения отдашь…
(Уходит.) 

ИОАНН. Но это ведь не скоро… А пока-то всё в порядке…

ПАНДОЛЬФ (подходит к трону в упор). Зачем же ты, мой сын, отверг влиянье Рима? За это должен я тебя проклясть и отлучить от церкви. И будет тот благословенен, кто на тебя с оружием пойдёт! Людовик, запрягай телегу!

Людовик неуверенно поднимает транспарант.

ИОАНН. А что мне Людовик? у нас с ним дело на мази… Вот как мне поступить с Артуром, вот вопрос… Конкуренты нервируют немножко… Правда, есть ещё один надёжный малый… Поди сюда, Хьюберт!

ХЬЮБЕРТ входит.

ИОАНН. Присмотри-ка за Артуром. Только очень, очень присмотри. Ты меня понял?

ХЬЮБЕРТ. Как не понять… (В сторону.) Хотя не нравится мне это дело… Скажу-ка лучше королю, что всё исполнил, а сам наследника припрячу до поры…   

АРТУР (прислушиваясь). Меня хотят убить?! Я чувствую спасаться надо!

Поскальзывается, падает и умирает. К нему подбегают пэры.

ПЕМБРУК и СОЛСБЕРИ. Убит, должно быть, нашим королем… Нам Иоанн не нравился и раньше, теперь же вовсе – хуже нет его…

Берут четвёртую вывеску пэров и идут с ней на Иоанна. К ним присоединяются Людовик с Пандольфом. Иоанн дубинкой отмахивается от нападающих, умудряясь при этом кланяться Пандольфу. Кто-то меняет вывеску «Законный монарх Артур» на «Пол-Британии» и присоединяется к тройке.

 ИОАНН. Назад, захватчики, изменники, иуды! (Пандольфу.) Прости, отец мой, согрешил! Скажи Людовику, чтоб отступился… (Бросает папскому легату мешок с золотом.)

ПАНДОЛЬФ. Отож, заблудший сын мой! Людовик, прекрати таранить власть!

ЛЮДОВИК. Святой отец, прости! (Усиливает удары по замку.) Ничего не могу с собой поделать… Надо и о себе подумать!

ИОАНН. Ах вот вы как? Ну ладно, джентльмены… Тайм-аут на секунду и продолжим.

Вбегает Фоконбридж с пузатым мешком и бросает его к ногам Иоанна.

ФОКОНБРИДЖ. Здесь, мой король, церковные деньжищи!

ИОАНН. О! это кстати…

Входит МОНАХ (Шекспир) в рубище. Проходя мимо Иоанна, пинает ногой мешок. Уходит. Король берёт в руки мешок, но тут же оседает на пол.

ИОАНН. Ох худо мне… покинут, мёртв я… Душа моя вот-вот найдёт себе другой простор… И кто я?.. Только лишь рисунок, сделанный пером на маленьком бумажном лоскуте… В огонь я брошен, корчусь… (Умирает.)

ПЕМБРУК и СОЛСБЕРИ. Мы передумали его свергать! Он в целом-то король хороший… (Склоняется над Иоанном.) Как? Опоздали мы? Но отчего он умер?

ФОКОНБРИДЖ. Историки теряются в догадках, но я берусь предположить… (Веско помолчав.) Бабки были отравлены… А Иоанн любил их регулярно… Вот такая у меня версия… Но смотрите – это неофициальный пока вариант... (Снимает шлем, за ним – остальные.) Одно я только не пойму, какого ляда ему потомки дали имя – Безземельный?.. (Берёт лопату, начинает копать могилу.) С чем-чем, а с этим сложностей – ну никаких не вижу!

Играя на лютне, входит папа Коля.

ПАПА. Король не самый худший – Иоанн
имел для памяти британцев злой изъян:
виною смутных лет он стал и с той поры скрижали 
наследных принцев Иоаннами не звали…

Иоанн «оживает», виновато разводит руками – «ну не смог я, не смог…», выходит на поклон.

ПАПА (довольно). Ну как тебе, сынок?.. Неплохо?! Ведь мог же Шекспир, мог, когда хотел! Весело, позитивно, в стишках…

ЕЛИСЕЙ. В стихах, папа… Теперь моя очередь? (Берёт том.)

ПАПА. Только что-то не грузящее, а бодрячковое… Что-то, как я люблю… 

ЕЛИСЕЙ. Тогда «Макбет», папа. Совершенно негрузящее сочиненье, точно как ты любишь…


Мечта №6. «Макбет»

Перед замком Макбета на возвышенье водружена медная ТРУБА-ВЕЩУНЬЯ. Из неё звучит победный марш, раздаются аплодисменты и крики толпы.

ТРУБА. Слава Макбету! Победителю норвежцев! Слава Банко! Герою войны!

Входят МАКБЕТ и БАНКО. Оба смеются и хлопают друг друга по плечам. Раздаётся свист, они останавливаются перед Трубой.

БАНКО. Постой, Макбет! Я знаю - это ведьмы! Три вещие сестрицы, пузыри земли…

МАКБЕТ. Послушаем, что скажут нам они…

ТРУБА. Привет тебе, Макбет, о тан гламисский! Привет тебе, Макбет, о тан кавдорский!
Привет тебе, Макбет, король в грядущем!

МАКБЕТ. Постойте вы… Но я не тан кавдорский… Тот жив и здравствует пока…   

ТОЛПА (за сценой). Смерть кавдорскому тану-предателю!

К ногам Макбета выкатывается голова тана.

ТОЛПА (за сценой). Слава Макбету, новому тану кавдорскому!

МАКБЕТ. А не солгали вещие старухи!

БАНКО. Да, но духи лжи, готовя нашу гибель, сперва подобьем правды манят нас, чтобы затем похоронить под тяжестью последствий!

ТРУБА. Ты, Банко, тоже слушай прорицанье! Твои потомки станут королями! Ты славных Стюартов династии родоначальник! Засим прощайте, смертные, адьё!

Входит ЛЕДИ Макбет.

МАКБЕТ. Жена, пророчат мне вещуньи, что скоро стану королем…

ТОЛПА (за сценой). Слава королю Шотландии Дункану!

Входит ДУНКАН со слугами.

ДУНКАН. Благодарю тебя, Макбет, вассал мой верный, за то, что подлую измену в среде шотландцев истребил! А в знак доверия за это бесстрашно заночую у тебя...

Дункан проходит в замок, слуги – за ним.

ЛЕДИ. Я подпоила королевских слуг. Мой муж, сейчас иль никогда вовеки!

МАКБЕТ. О нет, пускай пророчество само случится…

ЛЕДИ. Гляжу - в желаниях ты смел, а как дошло до дела – слаб? Нет, ты не противник зла, а лишь предпочитаешь, чтоб за тебя его свершил бы кто-нибудь другой! О, злые демоны, вселитеся в меня…

Перед Макбетом возникает меч.

МАКБЕТ. Постой, жена! Вы, звёзды, не глядите в душу мне. Такие вожделенья там на дне… (Берёт меч и идёт в замок.)

ЛЕДИ. А королевской кровью вымажу я слуг его, чтобы на них упало подозренье! (Спешит за мужем.)

Раздаётся стук в ворота замка. Входят МАЛЬКОЛЬМ, Банко и МАКДУФФ. К ним выходят Макбет с троном под мышкой и его жена с окровавленными руками.

МАЛЬКОЛЬМ. Что там за шум и что за крики?

МАКБЕТ. Неслыханное коварство, Малькольм! Ваш царственный отец убит своей прислугой пьяной, а я за то убил, конечно, их…   

Усаживается на трон. Возле него группируются новые слуги. Леди моет в тазу руки.

МАЛЬКОЛЬМ. Понятно… Отлучусь-ка я из замка ненадолго… (Уходит.)

МАКДУФФ. И я, пожалуй, тоже как-то вдруг… (Уходит.)

БАНКО. И я проедусь взад-вперёд неподалёку… (Уходит.)   

МАКБЕТ. Корона власти – мне, а Банко – все её побеги… (Слугам.) Вы знаете, что делать с Банко, а заодно - со всей его семьёй…

Слуги уходят и сразу возвращаются.

СЛУГА. Дело сделано, но лишь наполовину… Сын Банко смог от нас сбежать…
МАКБЕТ. Что слышу я?! Опять мученья…

Входит окровавленный ПРИЗРАК Банко.

ПРИЗРАК. А ты посторонись чуток… (Присаживается на трон к Макбету.)

МАКБЕТ. Но, Банко, погоди! Ведь нет тебя на этом свете.

ПРИЗРАК. На этом нет, но есть на том немного…

Макбет кричит в испуге.

ЛЕДИ. Кого? Кого ты испугался, муж мой смелый? Ты как мальчишка веришь в призраков из ада… 

МАКБЕТ. Загробной кары не страшусь, да только нас возмездье ждёт и в этой жизни… И правосудье нам подносит чашу с нашей же отравой!

Раздаётся свист. Макбет спешит к Трубе.

ТРУБА. Макдуффа берегись, Макбет! Страшись Макдуффа!

МАКБЕТ. Он не жилец на этом свете, как не жилец весь род его…

ТРУБА (брызжа кровью). О да, Макбет, лей кровь, играй людьми! Судьбой ты защищён от всех, кто женщиной рождён!

МАКБЕТ. Кто женщиною не рождён? Все рождены… А значит я - неуязвим!

ТРУБА (извергая всё больше и больше крови). Цари, Макбет, покамест не полез на дунсинанский холм бирнамский лес!

МАКБЕТ. О-хо, я чувствую, что воцарюсь навеки!! Кто может сдвинуть лес, как будто лёгкие
доспехи?!   

По замку бредёт Леди в приступе лунатизма. Подойдя к тазу с водой, с остервенением моет в нём руки. За её спиной появляются ПРИЗРАКИ.

ЛЕДИ. Вот пятно крови, вот ещё одно… Во мне, во мне кровавое пятно и никогда не смоется оно!

ПРИЗРАКИ (ласково). Леди долго руки мыла… леди долго руки тёрла… Эта леди не забыла окровавленного горла… Леди, леди, вы как птица…

ЛЕДИ (в отчаянье). Но у нас же Шекспир, а не Ходасевич! Ну как можно быть невнимательными такими! Я не понимаю… (Бросается в какую-то пропасть.)

МАКБЕТ (подходит к её останкам). И это накануне битвы… Но отчего бы ей не подождать до завтра? А что нам завтра, завтра, завтра?.. Жизнь – сказка, что рассказал глупец, наполненная яростью и шумом, которая не значит ничего… Но что я вижу? Лес бирнамский с мест сорвался?!

Входят Малькольм, Макдуфф, другие таны и солдаты. Они прикрываются ветвями деревьев.

МАКБЕТ. А смысл какой за этим, кто расскажет?

МАЛЬКОЛЬМ. А это для того, Макбет, чтоб ты нас не приметил раньше срока!

МАКБЕТ. О, что за подлое коварство! Ведь сразу ясно, что полез на дунсинанский холм бирнамский лес! Но у меня заклятье есть второе – судьбой я крепко защищён от всех, кто женщиной рождён! А кто не женщиной рождён? Ты?! Ты?! Иль может ты?!

Макбет, размахивая мечом, отгоняет всех нападающих на него. Последним к нему приближается Макдуфф. Они бьются.

МАКБЕТ.  И ты, Макдуфф, ведь женщиной рождён?! Ведь так?! Ну так, а как иначе?!..

МАКДУФФ. Нет, не рождён… До срока я из чрева матери мечом исторгнут… Слыхал ты, может, про сеченья кесарёвы?!

Макбет вскрикивает и оглядывается на Трубу-вещунью. Та с хохотом валится на него, он роняет оружие. Макдуфф поражает его мечом.

МАКДУФФ. Да здравствует Малькольм! Король шотландский!

МАЛЬКОЛЬМ. Да здравствует свобода! Смерть тиранам!

Все ликуют, но посреди шума раздаётся тихий посвист. Все замолкают и осматриваются. Один из танов поднимает Трубу и, воровато оглядываясь, отходит с нею в укромное место. Там она начинает ему что-то нашёптывать на ухо.

ЕЛИСЕЙ (тихо). Ну как тебе, отец?

Молчание.

ЕЛИСЕЙ. Я вижу – не понравилось…

ПАПА (с досадой). Ну как такое может не понравится?.. Понравилось, конечно! Только вот, что я тебе, сынок, скажу… Писать про ведьм разных много ведь ума не надо… И про убийц тоже… А ты вот про простых богов попробуй напиши! Да так напиши, чтоб зрителю, понимаешь, не поздоровилось… Чтоб он, как говорится, прочувствовал, что… это… В общем, хочешь - я тебе настоящую шекспирову вещь покажу? Без дураков роскошную штукенцию?! Хочешь? Только смотри внимательно и потом не обижайся… 


Мечта №7. «Сон в Летнюю Ночь»

Лес в сказочном уборе. По нему со смехом пробегают ГЕРМИЯ с ЛИЗАНДРОМ и скрываются в чаще. Со свитами входят: царь эльфов ОБЕРОН (Шекспир), ему навстречу – царица фей

ТИТАНИЯ. Оба чем-то рассержены. Лес темнеет и теряет свой сказочный флёр.

ОБЕРОН. Титания-гордячка! 

ТИТАНИЯ. Ревнивец Оберон! Умчимся, феи! Мне вид его и ложе ненавистны!

ОБЕРОН. Постой, негодная! Не я ль супруг твой?! К кому спешишь ты от меня? Ведь я прошу немногого – отдай мне только своего пажа!

ТИТАНИЯ. Ты просишь, муж мой, невозможного. Он слишком дорог мне! (Укладывается спать.)

ОБЕРОН. Ах так… Мой милый Пэк, где тот цветок, который девушки зовут – «любовным пустоцветом»? Когда мы соком этого цветка помажем веки спящему, - проснувшись, он, в первое живое существо, которое увидит, влюбится безумно… 

С «анютиными глазками» в руках влетает ПЭК.

ПЭК. Вот он - цветок!

ОБЕРОН. Давай его сюда! Титании в глаза впущу волшебный сок, чтоб странный бред её от наших дрязг отвлёк. Жена моя на солнышке уснула подходяще… (Смазывает ей веки цветочным соком.) А вот и смертный из дремучей чащи!

Входит ткач МОТОК, он явно чем-то возмущён. Люди не видят ни царей, ни эльфов.

МОТОК. Осла из меня хотят сделать! Тоже мне друзья называются… Взялись ставить пьесу, а о том, что я своим талантом могу всех дам распугать, они не подумали!

Пэк, «поколдовав» над ним, исчезает. Голова Мотка оборачивается ослиной.

МОТОК (поёт дурным голосом). И зяблик, и щеглёнок, и звонкий жаворнёнок, и серая пеструшка – несносная кукушка!

ТИТАНИЯ (просыпаясь). О что за гений пробудил меня среди цветов? Скажи: ты ангел мой?

МОТОК (ощупывая свои уши). Не знаю даже, как назваться…

ТИТАНИЯ. Дай лобик твой мне розами убрать и поцеловать твои большие уши… 
Феи из её свиты начинают украшать ткача цветами и кормить виноградом. Титания и Моток засыпают в объятьях. Входит ДЕМЕТРИЙ, за ним - ЕЛЕНА.

ДЕМЕТРИЙ. Я не люблю тебя! Оставь меня, Елена! Ну где же Гермия и где Лизандр?! Убит я ею, а хочу убить его…

ЕЛЕНА. Постой, Деметрий! Ты их сердца влюблённые напрасно разлучаешь!

Деметрий убегает от неё.

ЕЛЕНА. И от себя моё жестоко отгоняешь… Любовь способна низкое прощать и в доблести пороки превращать… И не глазами – сердцем выбирают, за то её слепой изображают… (Гоняется за Деметрием.) 

ОБЕРОН. Постой, красавица, постой... Он скоро сам, влюблённый, будет гнаться за тобой. Вернись, мой Пэк! (Тот появляется.) Блуждает здесь красавица одна, в надменного повесу страстно влюблена. Ему глаза цветочком этим смажь, но постарайся, чтоб красавец наш её увидел, как откроет вежды. Учти – на нём афинские одежды… (Исчезает.)

Елена бродит возле заснувшего Деметрия. Входят ГЕРМИЯ и ЛИЗАНДР, одетый как Деметрий.

ГЕРМИЯ. Деметрия здесь нет? Как он докучлив… Чем жестче я, тем он нежней со мной…

ЕЛЕНА. Чем я нежней, тем жестче он со мной! О, Гермия, ведь я его ревную… Будь красота прилипчивый недуг – я б заразилась от тебя, мой друг…

ГЕРМИЯ. Я больше с ним не встречусь, не страдай… С Лизандром утром мы покинем этот край! (Укладываются спать.)  Нет, нет, Лизандр, я тебя люблю! Но ляг подальше, я о том молю!
Лизандр ложится на расстоянии от неё.

ЕЛЕНА. О счастье ей – где б ни была она, ведь прелесть звёзд глазам её дана! И почему те звёзды так блестящи? Не от солёных слёз – я плачу чаще! (Плача, укладывается спать.)

ПЭК. Ах, бедняжка! Так нежна… и не смела лечь она - к бессердечному поближе? О, злодей! Ну погоди же…

По-ошибке смазывает  цветком веки Лизандру. Тот, проснувшись, первой видит Елену.

ЛИЗАНДР. Не Гермию люблю – люблю Елену! Голубку взял вороне я в замену.

ЕЛЕНА. Стыдиться б надо шутке вам дурной - в насмешку вдруг ухаживать за мной!

ЛИЗАНДР. Где видела в слезах насмешку ты? Рожденные в слезах слова чисты! (Указывает на спящую Гермию.) Её Деметрий любит – не тебя. Спи, Гермия, теперь ты не нужна… Все силы отдал я во власть Елены – любить её! Служить ей без измены!

ГЕРМИЯ (просыпается). И вот любовь! Чем хороша она, когда из рая сделать ад вольна?!

ОБЕРОН (возвращается). Неужто, Пэк, ты снова всё напутал?! (На спящего Деметрия.) Ты сок в глаза ему налей, пускай, проснувшись, рядом с ней… (На Елену.) найдёт её прекрасной, как Венеру в тверди ясной! Всё понятно? Выполняй! (Исчезает.)

Пэк трёт Деметрию глаза. Тот, проснувшись, видит первой Елену.

ДЕМЕТРИЙ. Елена! О богиня, свет, блаженство! С чем глаз твоих сравню я совершенство?!

ЛИЗАНДР. Нехорошо, Деметрий, неуместно! Что Гермию ты любишь всем известно. Её хочу я уступить тебе…

ГЕРМИЯ. Лизандр! Ты ведь клялся мне…

ПЭК. Что делать? Уж таков судьбы закон: на клятву верную – фальшивых миллион…

ДЕМЕТРИЙ. Мне Гермия и даром не нужна! Была любовь, теперь прошла она… А сердце? То - к Елене поспешило!

ЛИЗАНДР. Но твоему моё дорогу перекрыло!

Деметрий и Лизандр толкаются, затем начинают бороться.

ГЕРМИЯ (Елене). Подруга милая, так вот твоя игра! (Хватает её за волосы.)

ЕЛЕНА. Ага! Решили вы втроём свести меня с ума! (Отталкивает её.)

Пэк, кружась, создаёт туман. Влюблённые перестают видеть друг друга. Они бродят впотьмах, затем, обессиленные, засыпают. Пэк подлетает к Титании и смазывает веки ей. Она, проснувшись, первым видит Оберона.

ТИТАНИЯ. Мне снился сон, что я люблю осла…

ОБЕРОН. Вот милый твой… (Указывает на спящего Мотка.)

ТИТАНИЯ. Как я могла?! Мне на него смотреть ужасно…

ОБЕРОН. У всех влюблённых мозг кипит… Воображенье их всегда сильней холодного рассудка… Любовники, безумцы и поэты – все из фантазий сотканы одних! Так как?.. Отдашь мне в слуги своего пажа?

ТИТАНИЯ. Когда мне было для тебя чего-то жаль? (Целуются.)

ОБЕРОН. Я остальных влюблённых тоже счастьем наделю! А ну-ка, Пэк!
Пэк смазывает веки Лизандру. Тот, проснувшись, первой видит Гермию. Звучит свадебный марш. Они вдвоём и Деметрий с Еленой ступают к свадебному аналою.

ОБЕРОН. В дар прекрасным новобрачным верность чувств мы принесём! Пусть счастливым и удачным будет их союз во всём! А что же, Пэк, ты про ткача забыл?

Пэк «колдует» над Мотком. Однако, вместо «статус кво», рядом с ткачом возникает ослица.
Марш гремит звонче.

ОБЕРОН. Пэк!!! (Музыка смолкает.) Я ко-му ска-зал?..

Пэк делает пассы: Мотку возвращается его человеческий вид, а ослица исчезает. Вновь грядёт марш. Все снова счастливы и выходят на общий поклон. С ними кланяется папа Коля.

ПАПА (в восторге). Ну вот же оно! Вот! Как он подкрутил в самом конце, да?! Шекспир ёлки-палки… А как он: «в дар всем… классным новобрачным… э… чуткость чувств мы поднесём… пусть по теме и… прекрасным будет их союз… всегда!» Как он?! Кто бы ещё так смог?!

ОБЕРОН-ШЕКСПИР. Я бы не смог…

ПАПА. Ну ты-то понятно… Ну а ты, Елисей?! Ты бы мог такое отжечь? Не сейчас, а в будущем, в принципе хотя бы…

ЕЛИСЕЙ. Я постараюсь, папа…

ПАПА. Постарайся, сынок, обязательно постарайся… (Смахивает слезу.) У меня ведь вся надежда на тебя…

ЕЛИСЕЙ. А можно я свою версию «Отелло» представлю? События с точки зрения мавра. Не плачь, папа… Смотри, какой у меня детектив образовался… 


Мечта №8. «Отелло»

К лежащей на постели ДЕЗДЕМОНЕ приближается ОТЕЛЛО.

ДЕЗДЕМОНА. Отелло, погоди! Отсрочь хоть на секунду!

ОТЕЛЛО. Нет! Я плачу и казню, совсем как небо, которое карает, возлюбив… (Целует её, затем душит.) Ещё жива? Жива! (Закалывает кинжалом.)

Вбегает ЭМИЛИЯ.

ЭМИЛИЯ. Чей это крик?! И кто убийца?!

ДЕЗДЕМОНА. Никто. Сама… (Умирает.)

ОТЕЛЛО. Её убийца я… Она развратничала и лгала мне…

ЭМИЛИЯ. Она была тебе до святости верна, я это знаю точно!

ОТЕЛЛО. Её любовник – Кассио, мой лейтенант. Твой муж мне сообщил об этом! Высокой нравственности человек - твой Яго. Враг мерзости, неправды всякой…

ЭМИЛИЯ. Мой муж? Он страшный лжец! Он старше самой лжи! Пускай его поганая душонка гниёт века по полкрупинки в день!

Вбегает ЯГО.

ЯГО. Молчи, несчастная! Не говори, чего не знаешь!

ОТЕЛЛО. Сомнений нет. Я видел сам в руках у Кассио платок, подаренный мной Дездемоне.

ЭМИЛИЯ. Пустоголовый мавр! Я на полу нашла платок и передала Яго! Он всё просил меня его украсть… Попробуй, Яго, опровергни это!

Яго наносит Эмилии удар кинжалом. Она умирает. Отелло в ответ ранит его мечом.

ЯГО. Ну ладно, признаю… Я клеветал на Дездемону… Но разве я не должен был так поступить? Мне сообщили, будто лазил ты к моей жене... Едва ли это так, но предположим… Раз подозренье есть, то значит, это так.

ЭМИЛИЯ (оживая). Логика филигранная. Это мужская?

ЯГО. Мужская. Ведь ты, Отелло, виноват во всём! Ты вспомни, как всё начиналось?!

Яго включает дым-машину. Отелло обволакивает туман. Неожиданно из него выскакивает Яго.

ЯГО. Ревности остерегайтесь, ревности! Зеленоглазой ведьмы, генерал! Которая смеётся над добычей! (Хохочет, но быстро осекается.) Нет, не тогда, чуть раньше было дело…

Отелло вновь погружается в воспоминания, его ещё гуще окутывает дым. Теперь Отелло играет папа Коля.

ОТЕЛЛО. Твои намёки, Яго, так пугают… Полуслова – язык клеветника… Но у порядочного человека такие недомолвки крик души, которая не вынесла молчанья…

ЯГО. Вот-вот, моя душа не вынесла молчанья… Как ловко формулируете мысль! А что ж супруга ваша – ангел разве? Она отца до свадьбы в заблуждение вводила: сгорала к вам любовью, а сама прикидывалась, что терпеть не может… Верно? (Исчезает.)

ОТЕЛЛО. Да, это так…

ЯГО (с другой стороны). Теплее, генерал, теплее. Но всё ж не то. Ещё припомни!

Отелло исчезает в густом дыму, а сверху на него падает покрывало с узорами цветов земляники. К копошащемуся под ним мужу спешит Дездемона.

ДЕЗДЕМОНА. Ты болен, друг мой? Дай обмотаю голову тебе платком  и всё пройдёт.

ОТЕЛЛО. Он слишком мал. Не надо… (Сбрасывает покров на землю.)

ЯГО (подбирает его). Подброшу Кассио платок… Ревнивца убеждает всякий вздор… Особо – если Кассио при нём…

КАССИО (вбегает). Беда! Беда! Меня Отелло приказал разжаловать за драку!

ЯГО. Но, Кассио… Ведь генерал сейчас не мавр, а генеральша… Пускай она заступится за вас…

Набрасывает покрывало на плечо Кассио. Тот не заметив это, почтительно становится перед Дездемоной на колено.

ЯГО (в сторону). Тем временем, я словно невзначай Отелло приведу сюда, как будто из засады. Его душа и так отравлена сомненьем, остался только штрих. Сюда, мой генерал!

Отелло входит - Кассио быстро ретируется. На ходу, обнаружив покрывало, дарит его БЬЯНКЕ. За всем этим наблюдает Отелло.

ЯГО (Отелло). Хотите заведу с ним разговор о Дездемоне? (В сторону.) Под видом россказней о Дездемоне я Кассио про Бьянку расспрошу… О ней без смеха он не может слышать…
Яго что-то спрашивает у Кассио, тот кивает и хохочет.

ОТЕЛЛО. Так, так… ты дорого за этот смех заплатишь, Кассио…

ЯГО (мавру). Но разве стоит придавать значение тому, что без стыда наглец и соблазнитель, у женщины добившись своего, трубит повсюду о своей победе?

ОТЕЛЛО. Он всем болтает о моей жене? О! я заставлю в том его сознаться и сразу же повешу! Иль нет! Повешу, а потом заставлю в том сознаться! Носы, уши, губы! Тьфу! Я падаю… (Проваливается в обморок.)

ЯГО. Так ловят легковерных дураков, так женщин незапятнанных порочат… (Исчезает.)

ДЕЗДЕМОНА. Что с тобою, муж мой? Ты по-прежнему болеешь? (Поднимает его.) Я бы всё отдала, чтоб вновь вас помирить… Такую к Кассио любовь питаю я…

Отелло отталкивает её, Дездемона падает на постель.

ОТЕЛЛО. Прощай, покой! Прощай, душевный мир! Конец всему – Отелло отслужил! Какая боль служить живой мишенью для насмешек, чтобы вокруг смотрели все и каждый тыкал пальцем… И это бы я вынес, не поморщась! Но потерять сокровищницу сердца, куда сносил я всё, чем был богат… (Дездемоне.) Зачем ты есть? Зачем ты родилась?

ЯГО (материализуясь с другой стороны). Припомнил всё, а главное не помнишь... Зачем ты Кассио назначил лейтенантом? На этот пост, которого, ей Богу, я достоин, ты выдвинул любимца своего… А надо повышать по старшинству! Но самый тяжкий грех, увы, не этот. Ты вспомни, генерал, что мне сказал, когда поверил в мною навороченный обман?   

ОТЕЛЛО. Сказал: «удостоверь её вину, не то беда тебе…» (Подходит к постели с Дездемоной.)

ЯГО. Всё верно. А ещё?

ОТЕЛЛО. «Чтобы в три дня, не позже, я узнал о смерти Кассио. А ты тогда получишь лейтенанта…»

ЯГО. Верно. И?!

ОТЕЛЛО. Ах да… «Хочу, чтобы она сгнила, пропала и была осуждена сегодня ж ночью!»

ЯГО. Вот! Ты вспомнил, наконец-то! Из нас ведь каждый – сад! А в нём садовник – воля! Родриго, подстереги Кассио и размозжи ему голову! (Хохочет.) Я ненавижу мавра!!!

Входят конвоиры и уводят Яго.

ОТЕЛЛО. О Дездемона… милая… Всё благородное обречено… Всё будет так – неверность лгать, а верность – верить… С прощальным поцелуем отнял жизнь твою и сам умру, пав с поцелуем к твоему одру…

Вонзив в себя нож, падает к её ногам. Кассио накрывает обоих покрывалом с узором цветов земляники. Все уходят. Появляется Елисей и заглядывает под покров.

ЕЛИСЕЙ. Теперь не скучно было?

ПАПА (сбрасывая покрывало и освобождая Дездемону). Ты знаешь, Елисей, нет. Скучно не было. Было грустно…

ЕЛИСЕЙ. Следующий ход твой, папа. (Передаёт книгу.) Может что-то весёленькое?

ПАПА. Весёленького не будет, Елисей. Будет эпическая интимная связь… Сам-то я в душе – древний грек. Троянский… этот…

ЕЛИСЕЙ. Ну не важно…

ПАПА. Приам! Это троянский царь такой… А ты думал, сынок, я всё по верхам, да по верхам? А я-то и в самую глубиночку могу, вот так-то…   


Мечта №9. «Троил и Крессида»

Илион. Троянцы в боевых доспехах сосредотачиваются на крепостных стенах. Греков не видно, но их преднаступательный рёв хорошо слышно.

ТРОЯНЦЫ. Эй, греки! Лучше б вам домой вернуться, ведь мы Елену вам не отдадим! 

ГРЕКИ (из-за стен). Поклялись Трою мы, виновную в грехе, разрушить!    

ТРОЯНЦЫ. Тогда разрушьте город свой Афины! (Смеются.)

Из-за ограды в них летят греческие стрелы. Внутри крепости проходит красавица КРЕССИДА с кувшином на плече. Все троянцы оборачиваются на неё, а ТРОИЛ (Елисей) падает с крепостной стены к её ногам.

ТРОИЛ. Я стал теперь слабее девы и ребёнка… Передо мной прекрасная Крессида явилась будто в сладостных мечтах!

КРЕССИДА. Понятен мне любви закон один: просящий – раб, достигший – властелин. (В сторону.) Пусть лучше в сердце страсть моя таиться – в глазах моих она не отразится…

Крессида, будто не замечая Троила, проходит мимо. Тот хватается за сердце. К нему подбегает ПАНДАР.

ПАНДАР. Она племянница моя, Троил. Я мог бы за тебя замолвить ей словечко…

ТРОИЛ. Скажи, Пандар, что буду я её любить… м-м… навеки вечно!!! 

Пандар что-то шепчет Крессиде, показывая на Троила. Тот принимает героические позы.

КРЕССИДА. Все влюблённые клянутся сделать больше, чем они могут, но не совершают даже возможного…

ТРОИЛ. Троил будет для Крессиды таким, что сама Зависть сможет посмеяться только над его верностью!   

КРЕССИДА. Закрой мне рот, царевич, поцелуем!

Целуются. Со стен на них засматриваются троянцы, в это время одного из них, АНТЕНОРА  похищают греки.

ПАНДАР. Сюда, сюда, влюблённые, скорее! Укрыться надо вам от посторонних глаз!

Пандар ведёт Троила и Крессиду в уединённые покои, закрывает за ними дверь и становится у них на страже.

ТРОИЛ (выглядывая из-за двери). Пандар! Я твой должник навеки!

Пандар молча заталкивает его обратно.

ГРЕК (из-за ограды). Троянцы! Мы вернём вам Антенора, но лишь взамен красавицы Крессиды!
Её отец и прорицатель Калхас желает, чтоб дочь при нём была всегда…   

ТРОЯНЕЦ. Такой обмен нам выгодней, чем грекам… Антенор – мудр. И за него Крессиду мы обязаны отдать…   

Несколько троянцев отодвигают Пандара в сторону и распахивают двери. Из них выходят, обнявшись, Троил с Крессидой.

ТРОИЛ. Мгновенье счастия и горькая расплата… Любимая, будь только ты верна мне! Будь верна!   

КРЕССИДА. Пусть именем Крессиды назовут измену, когда тебе я изменю, Троил!

ТРОИЛ. Возьми щиток с моей руки на память.

Отрывает рукав от доспехов, дарит ей. Обнимаются на прощанье. Ворота Трои открываются и Крессида выходит. Раздаётся восхищённый рёв греков, их свист и улюлюканье. В ответ они вталкивают в Илион Антенора.

ТРОИЛ. О терзают грудь мою мученья ада… За ней прокрасться! В стан врага!

Пробирается с Пандаром в лагерь греков к шатру Калхаса. Из него выходит ДИОМЕД, за ним - Крессида.

ДИОМЕД. Тебе не верю я, Крессида! Ты обещаешь много, но хитришь!

КРЕССИДА. Тебе сказала, что приду, а обещанья я свои блюду…

ДИОМЕД. Так подари мне верности залог. 

КРЕССИДА (в сторону). Троилу вслед один мой глаз глядит, другим же глазом страсть руководит.

Достав подаренный доспех Крессида мечется между Диомедом и невидимым Троилом, спрятавшимся за шатром. Решившись, отдаёт щиток Диомеду.

ТРОИЛ (выпадая из-за шатра). Моя Крессида лжива! Лжива!

ПАНДАР (в ритм ему). Тише! Тише!

ТРОИЛ. Она в любви мне поклялась, которой нет.

Пандар втаскивает Троила обратно за шатёр.

ДИОМЕД. Я буду встречи ждать, Крессида!

КРЕССИДА. Я буду больше, Диомед…

Крессида скрывается в шатре, Диомед уходит. Появляются троянцы с кифарами и вещают под их мелодию классическим гекзаметром.

ТРОЯНЦЫ. Наш Гектор-троянец, едва лишь увидел Патрокла, острой сражённого медью, идущим из боя обратно, близко к нему подошёл и ударил с размаха пикою в низ живота и насквозь пронзил его медью… И умер Патрокл. Да здравствует Гектор, убивший его!

ГРЕКИ (в пику им куплетами). Ахилл, Ахилл! А Гектора убил Ахилл!! Ахилл, Ахилл…

Троянцы бросают кифары в греков, те – их обратно в троянцев. Появляются Троил и Пандар.

ПАНДАР. О чём поют зарубежные товарищи?

ТРОИЛ. Они поют: не верь грязным сводникам… И лукавым красоткам не верь.

ПАНДАР. И это благодарность за помощь влюблённым… О бедный, о бедный Пандар…(Уходит.)

ТРОИЛ. Теперь не чувствую я страха перед смертью – теперь за Трою умереть хочу скорей…

Троил (Елисей), обнажив меч, бросается на греков. Те поднимают на него свои копья. Неожиданно все застывают. Сцена античного окаменения. Звучит барабанная дробь. Врывается с фотоаппаратом папа Коля.

ПАПА. Стоять всем! Я вас сфотал! Всем разойтись… А то выложу в сеть, как вы тут – пятеро на одного…

Греки уходят.

ПАПА. Зря я это затеял… А ещё афиняне называются…

ЕЛИСЕЙ. Да ничего… поучительная история… 

ПАПА. История как история… Зато я понял… (Пауза.) Спроси «что?» Ты спроси «что?»

ЕЛИСЕЙ. Я - «спроси что»?.. Просто – «спроси что»?

ПАПА (вздыхая). Ладно, сойдёт… Я, сынок, понял как надо играть «Гамлета». Твоего «Гамлета», понимаешь? Давай сейчас его дадим? Давай!

ЕЛИСЕЙ. Лучше не надо… мне после него плакать хочется.

ПАПА. Так ведь комедия получилась!

ЕЛИСЕЙ. Вот потому и хочется…

ПАПА. Ерунда! Давай сыграем! То ж единственная вещь, где сходятся наши… эти… приоритеты!
ЕЛИСЕЙ. Хорошо… давай, дадим…


Мечта №10. «Гамлет»

Эльсинор. Королевский трон закутан во что-то чёрное. Откашливаясь, входит ТЕНЬ отца Гамлета (папа Коля), за нею  ГАМЛЕТ (Елисей). Призрак оканчивает свою тираду.

ТЕНЬ. …а посему, сынок, не дай постели датских королей служить кровосмешенью и пороку!

ГАМЛЕТ. Я постараюсь, отче, но ты хотя бы намекни – а что здесь всё-таки случилось?

ТЕНЬ. Ты выходил куда-то, милый Гамлет?.. Я битый час тебе уже твержу – мой брат, твой дядя, сын отца и матери моей, жены моей Гертруды деверь подлый, отец своих сынов и внук своих дедов…   

ГАМЛЕТ (в ужасе). Кто эти люди? что они?! зачем?!

ТЕНЬ. Один всё это – дядя твой, коварный Клавдий. Мне в ухо яд он влил смертельной белены, когда я спал. Похоронив меня, на матери твоей женился, благодаря чему и занял этот трон. А посему, сынок, не дай постели…

ГАМЛЕТ. Дальше я понял. Спасибо, папа, за сигнал.

Призрак исчезает.

ГАМЛЕТ. Какой тревожный поворот сюжета и как тут быть? или не быть?.. (Трогает кончик своей шпаги.) Да как бы не вопрос. Но призраки встречаются лихие… Проверить надо бы его слова…

Входит труппа актёров: КЛАВДИЙ, ГАМЛЕТ 2, ОФЕЛИЯ, ПОЛОНИЙ, ЛАЭРТ, ГЕРТРУДА, РОЗЕНКРАНЦ-ГИЛЬДЕНСТЕРН.

ГАМЛЕТ. Друзья мои, бродячие актёры! Есть у меня к вам предложенье деловое… (Бросает им деньги.) 

КЛАВДИЙ. Представим всё и в наилучшем виде.

ГАМЛЕТ. Но я ведь не сказал вам, что играть…

ГАМЛЕТ 2. Да что мы «Гамлета» не знаем, право слово? Я – принц наследный, благородный датский Гамлет! Вот как-то так…

Актёры принимают позы. Представление начинается. Гамлет поначалу морщится, кашляет, но постепенно действо его захватывает.

ГАМЛЕТ 2. Офелия, о нимфа! Помяни мои грехи в своих святых молитвах. (Протягивает ей письмо.)

ОФЕЛИЯ (читает). «Не верь дневному свету, не верь звезде ночей, не верь, что правда - где-то, но верь любви моей…»

ПОЛОНИЙ. Офелия! Мужчины вероломны! Скупа будь с Гамлетом в общении своём. Ему бы только деву обольстить…

ЛАЭРТ. Да-да, сестра! Не верь ему, не верь! 

ОФЕЛИЯ (Гамлету). Мой принц, мне нужно что-то вам вернуть…

ТЕНЬ (из-за кулис, вполголоса). Мой сын, не дай постели датских королей…

ГАМЛЕТ 2. Ну не дам я постели, не дам! (Офелии.) Что именно? Я ничего вам не дарил!

ОФЕЛИЯ. Дарили… И со словами, исполненными нежности… От них подарок становился для меня дороже… (Гладит себя по животу.)

ГАМЛЕТ 2. О, женщины! Вам имя вероломство! Уйди в монастырь; к чему плодить грешников?! (Отходит от неё.)

КЛАВДИЙ, ПОЛОНИЙ, РОЗЕНКРАНЦ-ГИЛЬДЕНСТЕРН (хором, следуя за ним попятам). Куда ты? Что ты? И зачем живёшь? О чём мечтаешь? И о чём поёшь? Что мыслишь ты, и что скрываешь? Всё расскажи нам! Мы ведь за тебя, ты знаешь…   

ГАМЛЕТ 2. Можете меня убить, но играть на мне нельзя.

Клавдий падает как подкошенный на колени, начинает молиться.

ГАМЛЕТ 2. Вот Клавдий, вероломный дядька мой! К нему бы подобраться как-то незаметно, чтоб за отца убить… Но только чтобы не в молитве, а во грехе он был иль на пиру… И чтоб его душа, сверкнув копытом, под тяжестью грехов отправилась бы прямо в ад! 

КЛАВДИЙ (грустно). И это мой племянник… Полоний! Наш Гамлет, видимо, сошёл с ума… Давай-ка хорошенько присмотри за ним…

ПОЛОНИЙ (прикрываясь ковром.). Конечно, мой король! Вы знаете, как я люблю шпионить…   
Гамлет делает выпад и пронзает Полония сквозь ковёр шпагой. Тот падает.

КЛАВДИЙ. А не пора ли принцу в Англию уехать? А Гильденстерн и Розенкранц тебя проводят, Гамлет…

Протягивает Гильденстерну-Розенкранцу алебарду. Гамлет 2 в его сопровождении уходит.

ОФЕЛИЯ (поёт в безумии). «Он встал на зов, был вмиг готов, затворы с двери снял, впускал к себе он деву в дом, не деву отпускал…» (Бросается в удачно подвернувшийся омут.)

ЛАЭРТ (хватаясь за голову). Отец убит, сестра в могиле… Кто порождает злые силы?! 

КЛАВДИЙ. Известно кто… Виною Гамлет. Он обезумел, всех убил…

ЛАЭРТ. За это я его убью! (Размахивает шпагой.)

КЛАВДИЙ. Не торопись, мой мудрый Лаэрт. Давай-ка лучше огласим турнир! С рапиры ты свой наконечник тихо снимешь и поразишь обидчика верней…   

Лаэрт трубит поединок. Гамлет 2 возвращается, на ходу стряхивая повисшего на нём Гильденстерна-Розенкранца. Тот падает и умирает.

ГАМЛЕТ 2. Ну вот, погибли оба… Кто затевает дружеский сей бой?!

Обнажает шпагу, Лаэрт вслед за ним.

ГАМЛЕТ 2. Но перед тем, как мы сойдёмся в поединке, прощу прощенья у тебя, Лаэрт! Ведь я Офелию любил всем сердцем... Да так, что сорок тысяч братьев со всей их братскою любовью мне не чета.

ЛАЭРТ. Ну так умри же, благородный Гамлет! (Наносит удар ему шпагой.) Царапина? Поправка есть – клинок изрядно сдобрен ядом. Король тому помощник у меня… 

ГЕРТРУДА (поднимая бокал с вином). Мой сын, твоё здоровье пьёт королева!

КЛАВДИЙ. Не пей вина, Гертруда!

Гертруда выпивает и падает.

ГАМЛЕТ 2. Не говори так с матерью моей!

Пронзает Клавдия шпагой. Затем бьётся с Лаэртом, убивает его. Падает сам.

ГАМЛЕТ 2. А дальше – тишина… (Умирает.)

Все Актёры лежат навзничь. Чей-то череп выкатывается из-под груды тел и останавливается у ног Гамлета (Елисея).

ГАМЛЕТ (вертит его в руках). Бедный Гамлет, я знал его… Так как же всё-таки нам: быть или…

Молчание. Из-за кулис выглядывает ТЕНЬ (папа Коля) и шипит сыну по-суфлёрски.

ПАПА. …не бы-ыть. Тьфу ты! Быть! На самом деле - быть! Или… Подожди, я что-то запутался… Ты вопрос сейчас… в каком смысле?

ЕЛИСЕЙ. Вопрос?

ПАПА. Да, ты уточни. Погоди, что-то ты раскис, по-моему… Ты что?!

ЕЛИСЕЙ. Так… Думаю… Как всё зыбко, изменчиво…

ПАПА. Это ты в точку… Я тоже себя узнавать перестал… Знаешь, в магазин почти не бегаю… Селёдку с луком не ем… А всему виной, вишь… театральный эксперимент. Мечтаю невовремя, задумываюсь постоянно, и меня, как выразилась тётя Зина, теперь легко можно спутать с хорошим человеком …

ЕЛИСЕЙ. Ты – хороший человек, папа… Очень хороший… А я…
Врывается Шекспир с чемоданчиком-аптечкой в руках.

ШЕКСПИР. Вы что тут – с ума все посходили, что ли?! Я вас спрашиваю?! Разве можно так делать?

ПАПА. А что мы сделали? Мы ничего такого не делали…

ШЕКСПИР. Как это ничего?! «Макбет» у вас был? А «Лир»? «Гамлет» с «Отелло» тоже, как я понимаю… Об «Андронике» даже не спрашиваю – сам до сих пор отойти не могу… Разве так можно?!

ПАПА. Можно… А что случилось?

ШЕКСПИР. Как это что? Да с вами всеми трагическая передозировка могла произойти! (Копается в чемоданчике.) В один сеанс столько классики, столько трагедии… А всё хорошее хорошо, если по рецепту… Особенно - от автора… (Вынимает свиток рукописи.) Вуаля - финальная! Парижу предлагается вздрогнуть…


Мечта №11. «Всё хорошо, что хорошо кончается»

По Парижу в военном облачении гордо ступает БЕРТРАМ (Елисей). За ним попятам, стараясь остаться незамеченной, следует ЕЛЕНА.

ЕЛЕНА (себе). Люблю Бертрама я, хоть он и граф… Хоть он богат и безупречен… А мой незнатный род, хотя и честен, всегда был бедностью отмечен… Увы! Несбыточна любовь моя – она любимому не причинит вреда…

БЕРТРАМ (оборачивается). Кто здесь?! А это ты, Елена… Прощай! Пускай твои мечты осуществятся… (Насвистывая, уходит.)

ЕЛЕНА. «Несбыточна»?! Так говорит лишь тот, кто мешкает, колеблется и ждёт!

Спешит к КОРОЛЮ. Тот, лёжа на постели, бьётся в предсмертных судорогах.

ЕЛЕНА. Ваше величество! Мне от покойного отца досталось средство, чтоб ваш недуг смертельный излечить.

КОРОЛЬ. Какой ещё недуг? Я совершенно здоров… (Закашлявшись, сваливается с кровати.) Ну ладно… Можешь испытать его на мне… Но помни, ты мой личный врач отныне, и смерть свою найдёшь в моей кончине… (Демонстрирует под подушкой аркебузу.) 

ЕЛЕНА. Согласна! Но коль спасу - вы царственной рукою в мужья мне дайте избранного мною! 

Король кивает. Елена даёт ему какие-то порошки, тот их глотает, от чего тут же начинает испытывать неземные перегрузки. Но, быстро исцелившись, ведёт Елену к веренице ЖЕНИХОВ.

КОРОЛЬ. Вот рыцари – мои вассалы! Бери себе в мужья из них любого – и ни один не возразит ни слова!

Елена обходит ряд претендентов, из которого лишь Бертрам всё время норовит улизнуть. Придворные ловят его и возвращают в строй. Елена выбирает его; их тут же подводят к аббату и свадебному аналою.

БЕРТРАМ (в сторону). Дочь бедного врача – моя жена? Убей меня позор… Я никогда не разделю с ней ложа! Я лучше разыщу войну и сгину, может…

АББАТ. Объявляю вас мужем и женой!

Елена тянется к Бертраму, чтобы поцеловать, но тот хватает свои доспехи и убегает.

ЕЛЕНА. Ну неужели я своей любовью тебя, мой муж, изгнала из страны?!

Елена меняет свадебный наряд на одежду странницы, вешает на плечо суму и следует за мужем.

Флоренция. К балкону с ДИАНОЙ приближается Бертрам. Он, шутя, подхватывает её на руки. Диана даёт ему пощёчину и возвращается на свой балкон.

БЕРТРАМ. Но какова дикарка! Возьми мой перстень в знак любви к тебе и брачных обязательств! Сегодня ж в полночь буду у тебя, Диана! (Отдав ей перстень, исчезает.)

Елена в наряде пилигрима кланяется Диане и что-то рассказывает ей на ухо. Они обменяются одеждой, после чего Диана уходит. Тут же возвращается Бертрам и карабкается на балкон. Елена тушит свет. Звучит мелодия любви. Через мгновение из окна выпрыгивает радостный Бертрам.

 ЕЛЕНА (из окна, прикрыв лицо веером). Возьми, Бертрам, мой перстень в знак преданной любви и брачных обязательств! (Бросает ему.)

Бертрам салютует ей кольцом и возвращается во Францию. Елена с Дианой следуют за ним. Бертрам предстаёт перед Королем и его свитой.

КОРОЛЬ. Дошла к нам весть, что твоя жена Елена скончалась по пути домой… Но у тебя в руках кольцо, которое я ей подарил… Она святыми всеми клялась, что передаст его тебе, но только лишь на брачном ложе… А ложа с ней ты не делил… Так как к тебе попал мой перстень, отвечай?

БЕРТРАМ. Я не могу сказать…

КОРОЛЬ. Эй, стража! Взять его!

Двое стражников заковывают Бертрама в кандалы. Входит Диана.

ДИАНА. К тому же и меня он обманул! Дав клятву пожениться, он овладел мной и бежал!

Гул общего неодобрения. Король делает знак рукой. К Бертраму подкатывают гильотину.

БЕРТРАМ. Не верьте ей! Она, бесстыдная, была у нас солдатской девкой!

ДИАНА. Клевещет он, монарх! В знак обрученья он передал мне перстень родовой! (Показывает.) По красоте и ценности ему нет равных, и мог ли граф его дать потаскухе?

Гул негодования нарастает. Бертрам всё ниже склоняет голову. К нему подкатывают висельницу, а затем и электрический стул. Стража примеряет Бертрама в каждое из приспособлений. Вбегает Елена.

ЕЛЕНА. Не трогайте его! Ведь я была на месте девы той! Он думал, что грешит, но ночь любви провёл с своею собственной женой! И перстень королевский этот я, как и поклялась, мужу отдала….

БЕРТРАМ. Прости меня, Елена! Вот вам объясненье с перстнем чуду! Её теперь любить я вечность буду!

КОРОЛЬ. А… ну это другое дело… Думаю, его уже можно оттуда вынимать…

Елена освобождает Бертрама от стула и от висельницы. Гильотину солдаты пока оставляют, на всякий пожарный…

Входит Шекспир.

ШЕКСПИР. Все счастливы! К союзу двух сердец был горек путь – тем сладостней конец.

Звучат фанфары. Бертрам и Елена хотят поцеловаться, но гильотина мешает им. Елена и папа Коля снимают с Бертрама-Елисея гильотину и совместными усилиями ломают её.

ШЕКСПИР. Конец и пьесе, а поэт стал нищим, «всё хорошо» лишь тем, кто не коснулся днищем… Успехов вам, а нам – терпенье ваше! Нам – ваши руки, вам же – сердце наше!

Исполняет традиционную для елизаветинского театра джигу.


Занавес.

(с) Сергей Вепрев, 18.09.12 г. Мариуполь