Золотой петушок

               

Мы со своей супругой прожили долгую, счастливую совместную жизнь. Она была человеком мягким, совестливым и очень скромным во всех жизненных ситуациях. Выросла она в многодетной семье, без отца. Её мама в расцвете лет стала инвалидом – от тяжёлого, непосильного труда, от отсутствия медицинской помощи, во время войны, оказавшись в деревне на оккупированной территории одна, имея на руках четверых детей. Послевоенное время оказалось не сладким, но картошка была, в том числе и подмёрзшая, собранная на колхозном поле, после уборки урожая она - то и спасала семью от голода.  Жизнь продолжалась, и детки достигли школьного возраста…
Я знал, о тяжёлом детстве своей жены. Жили мы в городе, в районном центре, но во все времена в Белоруссии большинство продуктов покупалось на рынке. В воскресный день мы всегда шли туда отовариваться,  и я заметил, что супруга увидев за прилавком торгующего ребёнка – обязательно предпочтёт купить товар у него, даже если он нам не очень-то нужен.
Покупка обычно начиналась с разговора:
- Откуда ты, милое дитя, а где твои родители? Замёрз? Ну, сейчас побежишь домой, мы покупаем у тебя всё, а ты беги к маме быстрее, она будет рада!
Обычно ребёнок удивлялся такому счастливому случаю - глаза блестели, появлялась улыбка, и мы радовались вместе с ним.
- Знаешь, Серёжа, не могу пройти равнодушно, мимо торгующих детей – сказала она и поведала следующую историю:
 Кажется,  это было в 1948  году.  Нам с сестрой было по восемь – девять лет, так вот, как –то мама дала нам двух молоденьких петушков и сказала:
- Дети, у меня денег нет, а через неделю вам нужно идти в школу. Пойдите на базар, продайте петушков и купите себе учебники.
- Мама! Да как мы будем продавать, мы не умеем, да стесняемся.
- Детки мои, нет у меня другого выхода, или так, или не сможете учиться без книжек. Ни от хорошей жизни я вас посылаю, если б мои ноги могли ходить… - сказала мама и заплакала.
Тут в разговор вступила младшая сестра -  четырёхлетняя Света и сердито насупившись осуждающе, произнесла:
- А ты большая! А ты тоже… - этим было всё сказано.
В общем, вынуждены мы были идти на базар восемь километров. Пришли, Встали с краю, смотрим на народ, держим петушков и молчим, стесняемся. Никто не подходит, никто не спрашивает…и вдруг, подъезжает на телеге заготовитель вторсырья, и весело обращаясь к нам, говорит:
- Дети! Ви видите, кто к вам подъехал на Буланке? Не видите? Это же я, дядя Ггиша! Вам так повезло! Ви питушки тоггуете? Молодцы, какие! Я вам пгедлагаю вигадную сделку – ви мине питушки - пгостые, а я вам – залатые!
Весёлый дядька, с картавым разговором достаёт из кармана замусоленной до кожаного блеска фуфайки завёрнутых в газету красных петушков на палочке с покрытой бронзовой пудрой поверхностью, действительно, отсвечивающей позолотой и протягивает нам по одной штучке.
  - Нет, мы не возьмём, нам деньги нужны, на учебники. Мама заругает, да и в школу ходить нужно с книгами, - сказала Таня, сестра, старше меня на год.
- Стганные дети. Зачем вам нужна школа? Ви думеите, что будите учёными? Каму нужно, тот уже вивучился, а вам в калхозе ггамата ни нужна. Палачку в тгудадень вам и без ггаматы паставят. Нужны даягки, свинагки, а пгофесогов без вас хватает. Бегите, за своих голубей такой вкусный штучка, ах, слюньки бегут, ни магу гавагить от сладкий вкус… и бижите к мами. Я и ей дам петушка, пусть погадуется.
- А у нас ещё две сестрички есть, и им дайте, робко вставила я, но весёлый дядя Гриша, вдруг вскипел:
- Ви што, дети, хотите газорить всю потгебккоопегацию? Кто ж вам столько добга отвалит, за ваши скгомные питушки похожие на вогобья?  Тавагищ Сталин, вам ни даст ггабить коопегацию! Это же госудагственное дело…
При упоминании товарища Сталина, мы оробели и сконфузились.
К нам подошла какая – то женщина, но дядя Гриша тут же отогнал её:
- Идите, идите от сюда, там, в лавке камсу дают, и очегедь небольшая.
Женщина подхватила свои корзинки и побежала.
- Дети, я вам даю последнее пегдупегждение – если нет, то будите очень жалеть. Всё, питушок на палочке, больше на вас не глядит, он полетел дальше…
Тут мы встрепенулись и отдали свой товар в надёжные руки… Домой шли унылые. Своих золотых петушков мы слизали мгновенно, мамин – сберегли, а две подушечки, зажатые в Танином кулаке, стали расплываться, мы их облизали и завернули в листик подорожника.
И вот наша хата. Стоим под берёзой у окна – в дом заходить боимся, но мама заметила нас и позвала. Рассказ о нашей торговле петушками она выслушала молча. Потом, улыбнувшись, сказала:
- Не люблю сладкого… и отдала сладости младшей сестре – Светлане. Старшая, Галина отсутствовала и ей ничего не досталось.
Потом мама какое-то время, отвернувшись к окну всматривалась вдаль, ничего не видящими от слёз глазами, скрывая от нас своё состояние, но мы всё поняли и заплакали тоже.

                *  *  *
С тех пор прошло много лет.  Умерла моя жена - Ирина Михайловна. Злые люди отравили мою любимую собаку. Без собаки я жить не могу и вот решил на базаре немедленно купить другую,  что бы тоска не заела.
У входа на базар, стояла девочка лет десяти, а в корзине у неё копошились щенки. Они были маленькие, слабенькие, беспородные… Я взглянул на девочку,  и она мне напомнила мою жену в детстве, с петушком в руках.  Я бы мог купить дорогую, породистую собаку, но сразу же, решил взять щенка только у этой девочки…
Взяв его в руки, я почувствовал радость от прикосновения живого пока ещё беспомощного существа, из которого вырастет верный, искренний друг, только нужно проявить к нему заботу, любовь и ласку. Сегодня собачке исполнился год. Он от меня не отходит и «плачет», если я на время оставляю его. Но как радуется, когда я возвращаюсь! И я счастлив от этого несказанно! Это постоянное напоминание о моей супруге греет мне душу и продлевает жизнь… Пока мы живём – всегда кого-то любим!