Повесть 19 из книги трудный хлеб

Повесть 19, окончание из книги ТРУДНЫЙ ХЛЕБ П.Краснощеков.

                ДРАВСТВУЙ, ЗДРАВСТВУЙ, КРАСНОСЕЛЕЦ
 
   В Красносельце нас ожидал Петрунин Виктор Николаевич, руководитель  Потребительского кооператива по комплексному обслуживанию мелких товарных хозяйств.
- Виктор Николаевич, собственно говоря, перед этой встречей мы заехали на овцеточку Джаниша Ситика, а она оказалась уже частной, и овец там не шибко много. Проехали по селу посмотрели на производственные объекты бывшего совхоза. Некоторые объекты были построены уже после моего перевода в Балыклей. Это новая школа, новый детский садик, крытый новый зерноток, нефтебаза, двухэтажные дома для переселенцев.
- Эти объекты были построены уже при директоре Кузнецове Владимире Михайловиче.
- Но всё же, всё это построено в восьмидесятых годах, а сегодня впечатление, собственно говоря, совсем не радостные, но на фоне полной разрухи в Александровке, очень большой разрухи в Кислово у вас положение ещё довольно сносно.
- Владимир Васильевич, а какими нервными потрясениями всё это досталось. 
Когда ещё был жив наш главный энергетик Виктор Павлович Петрунин, он натурально плакал, глядя на планомерное разрушение совхоза, развал продуманной комплексной электрификации хозяйства. А ведь Виктор Павлович вместе с вами начинал и всю жизнь проводил этот план совхозной электрификации в жизнь. Наверное, эти потрясения, морально надломили его здоровье, а мог бы ещё жить и жить.

   Первыми были отключены и демонтированы линии и ТП на дальних отгонных пастбищах, затем демонтированы ТП на зерноочистительных комплексах, отключены отопления и обогревы на овцеточках, закрыта и продано оборудование хлебопекарни. Слишком дорогим стало электричество. Когда-то киловатт стоил совхозу всего одну копейку, а сейчас он обходится сельскому производству почти четыре с половиной рубля, это в три раза дороже, чем селянам. Надо прибавить сюда и непомерные цены для сельского производства на солярку, технику, запчасти, как будто они у них золотые. Всё это целенаправленно и вело к разорению совхозов, как очагов социалистической экономики, даже в ущерб продовольственной зависимости нашего государства от традиционных западных стран-конкурентов по производству мяса, зерна, шерсти, молока. Новой власти от зарождающего капитализма мешали совхозы и колхозы, как возможные очаги возрождения коллективного, социалистического устройства деревни. Борьба велась с «красным поясом» страны  самой властью, просто бандитами, рейдерскими группами. Где законом с уголовной ответственностью, где посулами, где экономическим давлением с банкротством, а где и прямыми угрозами убить, вырезать пытались захватить, развалить работающее хозяйство. Именно в то время пришлось продать почти весь скот, многие овцеточки, чтобы расплатиться с кредиторами, а, главное, с задолжностью по налогам, тогда-то и решили разделить совхоз на десять частных самостоятельных хозяйств. И время показало, что мы сделали это правильно. Садовский совхоз не смог дать достойный отпор и где он сейчас? Когда продавали заезжему «мешку с деньгами» целиком совхоз, обещали рабочим постоянную работу, достойную зарплату. Где у них работа, где достойная зарплата, в течение нескольких месяцев была вывезена вся техника, металлолом сдан, помещения по кирпичам проданы. Только у «денежного мешка» оказалось два мешка с деньгами. Сейчас садовчане солярку, зерно хранят у нас, токарные, фрезерные работы, регулировку топливной аппаратуры мы им делаем. Да разве только в одном Садовом такая ситуация? Я сейчас вспоминаю слова Владимира Михайловича Кузнецова, сказанные мне еще в 1993 году:
- Виктор Николаевич, попомни мои слова, со временем будет в деревне и у нас в совхозе только ещё хуже. Разваливают всё производство в стране целенаправленно, планово, по написанному за бугром сценарию. 
- А я ведь тогда не особо поверил, всё думал, вот пройдёт кризис и через год – полтора наладится жизнь, наладится производство, правительство обратит внимание на сельское хозяйство, ведь страну кормить надо. Но… Прошло уже с того момента девятнадцать лет, а не становится лучше. От правительства идут одни «гудки», как в том анекдоте про паровоз, который летел в коммунизм, сам стоял на месте, а пара и хватало только что на гудки.
 
   По нашему замыслу преобразования совхоза в задачу нашего сельскохозяйственного потребительского кооператива по комплексному обслуживанию личных подсобных и фермерских хозяйств СПКОП «Простор» входит предоставление услуг по ремонту техники, вспашке, севу, уборке урожая, стрижке овец, хранению ГСМ. Словом, всего, что запросят наши фермеры, ОО «Русь», приезжают заказчики и с окружных сёл, что заказывают, то и делаем. Мы сохранили всё оборудование совхозного МТМ, трактора, комбайны, склады, зерноток. Конечно, многое уже требует ремонта, замены, ведь прошло после развала совхозов уже двадцать лет, да в совхозе наше МТМ работало 25 лет. Надо бы заменить окна в МТМ, они уже все сгнили, частично заменить шифер на крытом зернотоке и складах, стрижке, обновить трактора, комбайны, но…  Вы же прекрасно знаете, как сейчас живёт сельское хозяйство, а особенно у нас, в засушливом Заволжье, с нашими урожаями.

   Хотелось бы развивать хозяйство, строить, улучшать жизнь наших селян по примеру наших руководителей, Матвеева Тимофея Емельяновича, вас, Владимир Васильевич, Кузнецова Владимира Михайловича.  Но, увы… приходится только выживать.
- А когда вы начали работать в совхозе, Виктор Николаевич?
- Я после школы до армии работал в совхозе трактористом, а после армии в 1981 году по направлению от совхоза был направлен учиться в Волгоградский сельхозинститут, а в 1986 году я его окончил и приехал в совхоз молодым специалистом. В течение трёх часов я получил квартиру, четыре оклада подъёмных, тёлку для обзаведения хозяйством. Скорее всего, именно поэтому я остался верен хозяйству, а, вернее, своему посёлку, своим землякам, буду здесь работать, наверное, до конца своей жизни.

     А вы, Владимир Васильевич не встречались сегодня со своими друзьями детства?
- Сейчас мы были у Валентины Андреевны Хлыновой, жены моего старшего брата, к сожалению, ныне уже покойного Павла, расспрашивали о друзьях моего детства. Никого кроме меня уже не осталось в живых. Получается, по А. Ахматовой:
             «…Когда я вспоминаю по привычке
               Друзей заветных имена
               На этой странной перекличке
               Мне отвечает только тишина…».

   И у нас повисла гнетущая тишина. И было непонятно, отчего она вдруг возникла, от таких пронзительных стихов, то ли от того, что все друзья по пацанячьему звену военного лихолетья ушли уже в мир иной, то ли от нынешнего тяжелого положения, безысходности крестьянской жизни в нашем родном Заволжье.
     - Что, Павел Фёдорович, поехали домой, что-то и нога разболелась, а больше всего у меня болит душа.

   Снова нас мчит уже по асфальту задрипанная фермерская «Нива», за окном мелькают пасущие, правда, небольшие отары овец, зелёные поля озимых культур.
- Павел, смотри, а озимка уже начинает «гореть», неужели в этом году снова засуха будет в Заволжье?  Дикую траву, собственно говоря, не обманешь, не просто так спешно она выращивает свои семена, это культурные растения за тысячи лет изнежились, потеряли «нюх» на природные аномалии.
- Это что же седьмой год засуха в Заволжье на наши головы? Седьмой год засухи  наше крестьянское хозяйство не выдержит. Надо будет, как было раньше ещё до революции идти в отходничество, зарабатывать на семена, на солярку, на запчасти.  Или и вовсе бросать этот неблагодарный в нашей зоне вид бизнеса.
- А кто же будет нас кормить?
- Запад нас прокормит, как говорили политики, объявивших отечественное сельское хозяйство «черной дырой» в лихие девяностые годы.
- Как бы нам, собственно говоря, не подавиться, не протянуть ноги от такой помощи.
                *           *         *

                «…ЕСТЬ ОБМАН, ЕСТЬ НАГЛАЯ ЛОЖЬ, А ЕСТЬ ПОЛИТИКА…»
 
     День третий.
   Снова мчимся на красненькой «Ниве» по асфальту, но теперь в сторону Волжского. По левую сторону тянутся поля, подготовленные к посеву арбузов, справа прибрежные земли занятые под выпаса. Вот и поселочек «Учхоз», огороженный от дороги канальными плитами с выгоревшей краской объявлений об оптовой и розничной продаже семян арбузов Быковской семстанцией.
- Здесь в «Учхозе» я когда-то почти сразу после войны учился. Тех учебных корпусов и общежитий уже и не осталось. Бежит время, кажется недавно мы-студенты «обносили» колхозные сады, а, ведь, прошло уже 65 лет.
 
   Слева импровизированный рынок по продаже арбузов, овощей, сделанный наспех из бросового стройматериала.
- На эти «строения» за зиму сейчас никто не позарился, а в то время, собственно говоря, мы бы их за милую душу истопили в печках общежития.
Вот и начинаются земли бывшего колхоза «Октябрьская Революция».
- Павел, смотри, справа построена новая овцеводческая точка, только ещё не электрифицирована, линия ВЛ-10 не подведена.
- И не подведут, сейчас уже электрифицированные овцеточки начинают отключать, а уж новую и вовсе не подключат. Для РЭСа слишком малое потребление электроэнергии производят овцеточки, не оправдывает затрат на содержание линии и ТП.
- Да-а, собственно говоря, - только и заметил Владимир Васильевич.
Минут десять мы ехали в полном молчании.

    Вот уже проскочили Балыклейскую заправку, построенную не так давно на радость всех селян округи, теперь не надо с канистрами ездить на Быковскую заправку. Сворачиваем на Верхний Балыклей.
- Вот за эту дорогу отвезли в проектный институт двух колхозных баранов. Мне на отчётно-перевыборном собрании горлопаны за этих баранов плешь прогрызли. А дорога была построена в то же лето и сейчас по ней, а не по грязи добираются в село. Тогда автобус заходил в село только по суху, а в грязь на тракторе людей вывозили на перекрёсток. Ну, собственно говоря, Бог им судья.
Вот за лесополосой показалось село, а где же молочный комплекс? На месте комплекса на 1200 дойных коров виднелись заросшие бурьяном пологие бугорки, свезли даже остатки навоза.
Сворачиваем на заросшую дорогу, ведущую на откормочник. Две тысячи голов крупного рогатого скота откармливалось в год, не хвосты, как говорил недавно премьер В.В. Путин. На совещании в правительстве он громогласно, даже с нажимом заявил, что в Советском Союзе не было мясного производства, на мясо забивали только коров - доходяг. Сейчас надо не восстанавливать, а заново разводить мясной скот.
     - А это что же такое было? Две тысячи голов КРС на откорме стояло здесь, сдавали бычков только высокой упитанности и в зачете коэффициент всегда был 1,3-1,5. Восемьсот тонн мяса в год давал этот откормочник. Почти весь районный план по говядине давал. А ещё были «хвосты» с дойных гуртов в каждом совхозе. Да, были эти самые «хвосты», коровий дойный век 5-6 лет, значит, каждый год надо менять до 20%, в хозяйствах пытались их откормить перед забоем, но они не доходили по упитанности до наших бычков.
 
     Не помню, кто сказал: « Можно всё время обманывать часть населения, но невозможно обманывать всех и всё время».
     - Но ведь полки в мясных магазинах пустые были?
 - А у каждой хозяйки в доме полные холодильники были! А вспомни кого только Союз не кормил? Африку, Южную Америку, юго-восточные развивающие страны, в Афганистане во время войны школы, больницы строили, продукты туда завозили. Сейчас они с сожалением вспоминают те поставки, завидуют Европе и США, куда инвестициями в их экономику  «утекают» из России ворованные триллионы, туда же уходит непереработанное сырьё, давая работу, рабочие места в Европе.

   Собственно говоря, а что лучше, когда в магазинах полки ломятся от сомнительного качества, в красивой упаковке продуктов, но в кошельке у рядового покупателя пусто? Или когда деньги в кармане есть, но на полках мало продуктов? Да, приходилось «доставать простому инженеру через завмага, через кладовщика», но холодильники в доме не были пустыми. Семья и гости всегда были накормлены и напоены.
 
   Вот и откормочник. Те же бугры, покрытые жирной сорной растительностью да в поле ветер и гнетущая тишина в душе председателя, строившего и эксплуатировавшего этот так необходимый людям откормочник.
- Горлопаны, - только и произнёс еле слышно бывший председатель, оставшийся в душе председателем и сейчас. Было непонятно, о ком он это сказал, о рабочих колхоза, или о тех, кто и сейчас ещё пытается чернить совхозы и колхозы. А я не стал уточнять.
Мы, не сговариваясь, молча сели в машину и уехали прочь от этого совершённого людьми варварства.

   А вот и место, где стояли измельчители зерна, агрегаты витаминной муки, грануляторы, они обеспечивали комбинированными кормами всё колхозное поголовье, мельница, моловшая муку селянам во всей округе, от всего этого остались только бетонные фундаменты. Они показались нам могильными постаментами той, прошлой жизни полной для Владимира Васильевича трудностями и разочарованиями, горя, но всё же, в ней было больше  радости от успехов в строительстве колхозной жизни, когда каждый трудовой день делал жизнь хоть чуточку, но лучше. Хотелось, конечно, жить лучше, а ведь и можно бы жить лучше, надо было только, чтобы «верха» не разбазаривали направо и налево произведённую народом продукцию, добытые ископаемые.
- Павел, поехали домой, мне тошно смотреть на эту разруху.
- А посмотреть МТМ, прибрежное орошение?
- Собственно говоря, ничего нового мы с тобой там не увидим. В лучшем случае на орошении выращивают поливные арбузы, корейцы сажают овощи. Уверен, что больше половины поливной земли уже загажена обрывками плёнки, которая в земле не сгнивает до трёхсот лет. Остальная земля отравлена излишними дозами селитры.

   Уважь старика, освободи меня от этой пытки. На тех полях я всегда отдыхал душой проезжая мимо круглосуточно работающих дождевалок, любуясь рукотворным дождём, чудными над ними радугами и тёмно зелёной люцерной. Мне казалось, что дождевалки не траву поливают, а льют живительную влагу на меня, мою душу, уставшую за день от председательских забот.

    Я, молча, развернул машину, и мы поехали домой, так и не закончив запланированную на этот день экскурсию.

    А майское солнце стояло в зените и нещадно палило заволжскую землю, скудную в этом году растительность. За бортом автомашины было уже 32 градуса, а ещё только начало мая, что же будет в июне – июле?
                *           *          *
                Быково. 2011-2012 г.г.