Сердце матери

Флейта пикколо - голос, день ото дня стучащийся в моё увешанное гирляндами паутины окно.
Меня там нет.
Нет и её.
Мы обе пропали без вести тысячи тысяч тактов назад.
Я и она. Тени. Всё, что осталось от нашего старого сада.
Тени заботливых рук. Некогда тёплых. Некогда живых.
И призрачное эхо моих истёртых каблуков на заросшей тропинке.
Я уходила по ней, не оборачиваясь, неумело скривив губы в усмешке.
А ты даже не повернулась мне в след.
Какая бездарная прелюдия!
Только теперь я понимаю - тебе было слишком больно.
Но я не могла простить.
День. Неделя. Месяц. Год. Целая вечность.
Я всё помнила.
Я помнила твои ясные глаза.
Твои густые русые волосы.
Тонкий изгиб твоих бровей.
Твой мелодичный голос.
Только...
Забыла...
Забыла.
Забыла!
Самое важное. Самое родное и нужное. Тепло и серцебиение.
Я мыла свои жиденькие косы самыми дорогими шампунями, моя болезненно бледная кожа пахла фирменными духами, и старая леди, на которую я работала, дарила мне самые изысканные украшения. У меня было всё! Но не было совсем ничего.
Но однажды старая леди сказала:
- Возьми этот хлеб и снеси матери. Она же скучает по тебе! Эх ты! Ты ни разу о ней не вспомнила! Вот, одень это красивое платье и ступай к ней. Да хлеб не забудь.
Вот так! Forte! Музыкальное предложение достигло своей кульминации!
Хорошо, что растрёпанные волосы так хорошо скрывают мою кривую улыбку.
Шаг за шагом. Ровно, в линию! Не забудь про акценты! Иди, девочка, иди... Как и тогда. Не оборачиваясь.
Вот уже и знакомые дома. Реприза и возврат к предыдуще тональности.
Скрипучая калитка. Злые деревенские языки.
И ты. Как всегда - в своём саду. Возишься в этом грязевом месиве...
- Фи! Какая она грязная. Как стыдно.
Я специально сказала это так, чтобы ты слышала. Я не смогла простить. Не смогла.
А потом... Я не хотела. Я не хотела, мама! Моё тело сделало всё за меня.
Ароматный и дорогой хлеб упал в жидкую грязь возле калитки, а мои блестящие новые туфельки оказались на нём.
Щеки вспыхнули - я чувствовала твой непонимающий, изумлённый взгляд. Но ещё выше вздёрнула свой некрасивый курносый нос.
И вдруг ты упала. Не проронив ни звука. А из-под моих острых каблуков, из тонущего в грязи хлеба вырывался не ароматный дымок, а текла густая бардовая жидкость.
Я не хотела.
Прости меня, мама!
Я не хотела наступать на твоё сердце.