Я рисовала твои руки

Я видела тебя совсем недолго, буквально один миг. Но я запомнила твои глаза, твою улыбку и прикосновение твоих рук. Казалось бы, подумаешь, случайная встреча в метро. А я стояла и наслаждалась тобой, пока мы мчались одним рейсом. И внутри всё как-то сжималось от страха, что ты заметишь, как я на тебя смотрю.
 Тебе когда-нибудь говорили, насколько ты прекрасна? Даже мне стыдно за свою внешность перед тобой. Изящные рыжие локоны спадают на плечи, прикрывая местами бледное лицо. И тонкие, грациозные, выразительные губы.
 Мы разошлись на той злополучной остановке. А меня всё никак не покидала надежда, что мы ещё раз встретимся. И я начала приходить на то место, где мы столкнулись с тобой впервые. И ждала, ждала, ждала.
 Порой я замечала, как ты мельком садилась на той самой станции на скамью и кого-то точно также ожидала. Ты складывала руки на сумке и всегда смотрела куда-то сквозь стену с полуулыбкой на лице. А я в то время пряталась за чужими спинами, чтобы остаться незамеченной.
 Но однажды, я помню, как ты осталась сидеть так до самого вечера. Пока люди окончательно не разъехались, не разошлись по домам. Ты продолжала сидеть на скамье в ожидании кого-то. Я осмелилась подойти и сесть напротив. Изобразить, что я тоже кого-то жду. Кого-то, а не тебя всё это время.
 -Кого ты ждёшь? Поздно ведь, - твой голос разорвал ту нависшую тишину, которая была между нами. Я впервые почувствовала на себе твой взгляд и обратила внимание на цвет твоих глаз. Они отдавали чем-то морским и небесным одновременно. Зелёные, с примесью голубого. До этого же я никогда не видела лазурных глаз.
 Мне было как-то неловко. Да и сказать тоже было нечего. Потому попросту сама по себе пыталась что-то мямлить в ответ, собирая мысли в кучу и подбирая подходящий ответ в голове.
 Помню, как в тот момент, ты просто молча улыбнулась и повернула голову в сторону. А я судорожно соображала, как мне изобразить подходящий уход. Старая рабочая схема – звонящий телефон.
 В тот вечер я шла по улице, пряча лицо в шарф. Не могла понять, что со мной творится. И мысли, почему я не смогла себя нормально вести рядом с тобой, заволокли мне всю голову, не позволяя даже толком разбирать дороги. Мне пришлось несколько раз обходить собственный дом кругами, только из-за того, что думала о тебе в тот вечер. А дома так вообще была рассеянной. Что-то валилось из рук, что-то ломалось, трескалось, рвалось. Проклинала себя втихаря за всё хорошее.
 На следующий день я снова пришла на то место. Снова тайком искала её в толпе, но не находила. Подумала, что у неё, наверное, своих дел невпроворот. Она не приходила и на другой день, и на следующий, и на последующий. Словно растворилась в воздухе. Скучала ли я? Сама не знаю. Разве можно скучать по человеку, которого только видишь каждый день, даже не общаешься, не разговариваешь с ним? Если можно, то да, я скучала.
***
Один на миллион

Я никогда не забуду тот день. Светлое июньское солнце светило в окно. Длинная, пологая тюль едва вздымалась от слабого ветра. Та духота и жара наполняла комнату, в которой я находилась.

 Тебя я не видела уже около месяца. Думала всё это время, что ты переехала или же сменила станцию – нашла путь удобнее. Я в то время уже устроилась на работу в местную газету. Писала какие-то малозначимые статьи для публики. Писала о разном. О любви, о деньгах и славе, о семье и детях. В принципе, о том, чего у меня не было. Да и не факт, что вообще когда-нибудь может появиться.
 Мне всегда было проще одной. Я смотрела на всех влюблённых людей, и мне было их жаль. Их разговоры только и велись разве что о том, как кто-то прекрасный им улыбнулся, как тот же кто-то их обнял и поцеловал. А я ни разу не целовалась. Не знаю, почему. Я отталкивала от себя парней. Пусть некоторые из них даже были романтичны и хороши собой. Я их не понимала. Честно говоря, я и не хотела их понимать. Меня в большей степени привлекали девушки. Но не так, чтобы хотеть от них отношений. Чисто в эстетическом плане. Да, они были красивы. Я давно обратила на это внимание.
 А до того, ещё в детстве, мне читали множество сказок. Особенно я любила про юных принцесс и отважных принцев. И тогда мне хотелось быть не принцессой, вовсе нет. Я не хотела сидеть в башне и долго ждать кого-то. Мне хотелось разных приключений. Ведь это так здорово! Сражаться на мечах с драконами, монстрами, а потом спасти именно её, высвободив из злополучной башни. Но с каждым годом, взрослея, я понимала, что это невозможно. Понимала, что пора уже научиться отличать сказку от реальности. Но реальность лишь давила на меня своими серыми стенами, не более.
 Солнце продолжало светить в окно. Никогда бы не подумала, что может быть так душно. Чай за чаем, чтобы освежиться и прийти в себя.
 Мне всегда была приятна эта тишина дома. Маленькая небольшая каморка, в которой царил творческий беспорядок. Её и квартирой-то трудно было назвать. Наверное, хорошо то, что родители мои живут в другом городе и не видели всей этой обстановки, в которой я нахожусь. Не видели и этой тонкой тюли, которая так жалобно пыталась дышать ветром, не видели стол, забросанный бумагами, карандашами, тетрадями, ручками, книгами. А чему я больше всего рада, так это тому, что они не видели мой холодильник. Правильно говорят, что художник должен быть голодным. Я не умею рисовать на сытый желудок. От кого мне только такое передалось?
 Музыка тихо звенела в квартире, отдаваясь порой слегка нелепым эхом. А я всё вспоминала нашу последнюю встречу. Ту, когда я не смогла даже дать нормального ответа на простой вопрос. Я запомнила ту полуулыбку на лице, тот, как мне казалось, потухший взор.
 Надо бы как-то отвлечься.

 Не прошло и получаса, как я взяла карандаш и альбом с толстой картонной коркой. Я не любила современные сцепленные альбомы, которые, как резина, выгибались в любую сторону, не позволяя что-то толком нарисовать на них. С какой-то долей надежды я снова спустилась в то метро. Люди, люди, люди. Почему они все такие одинаковые? Вон там женщина в красном пальто держит свою собаку, прижав к груди. Видимо, чтобы её не раздавили под ногами. Неподалёку, буквально метров через десять от неё, стоит такая же дама. Только волосы у неё уложены чуток по-другому. А там, возле доски объявлений, мужчина, кажется пьяный, который пытается стоять на ногах со своей же копией. Отличаются только несколькими чертами лица, не более. В остальном, всё то же самое.
 Интересно, а есть ли где-нибудь моя копия? И как она живёт?
 Сама не заметила, как села на скамью и начала рисовать все эти образы, кружащие вокруг меня. И даму с собачкой, и тех мужчин, и играющих детей, которые бегали мимолётом вокруг меня. Получалось всё. Карандаш спокойно скользил по гладкой плоскости листа. Черта за чертой, и фигура уже приобретала объём. И я была бы рада, если бы в то время получались руки. Не знаю почему, но я никак не могла нарисовать их. Словно забыла все те правила, которым нас учили в художественной школе. Как назло.
 Раньше я всегда делала акцент на глаза. Их мне было рисовать труднее всего. Считала, что именно глаза выражают душу. Однако, я ошибалась. В глазах можно найти либо вставшее солнце, либо появившуюся луну. Не более. Нет ничего душевного в этой природной человеческой аномалии. Душа, как мне показалось, передаётся через руки. Через прикосновения. Потому я переменила своё мнение. Я рисовала их. И мне было куда сложнее, нежели с глазами.

 И снова чёрта за чертой, плавные изгибы и тихий скрип грифеля по бумаге, едва уловимый и слышимый среди этой возни в метро. Вдруг какая-то рука неторопливо легла на плечо и локон рыжих волос примкнулся к моей щеке.
 -Позволь..Ты не против?
 Наверное, в тот момент вся моя галактика перевернулась. Перевернулось абсолютно всё. Не верила ни ушам, ни глазам. Я видела её, слышала тот знакомый мне мелодичный и певучий голос с лёгкой ноткой хрипотцы. И всё та полуулыбка на лице. Казалось, что она не замечала даже моего присутствия. Она спокойно перебирала один лист за другим, рассматривая мои работы.
 -Почему у тебя не выходят руки?
 -Ам..я..я не знаю, - и снова мямлю в ответ.
 -А в целом, - её голос притих, - в целом, работы отличные. Я бы хотела, чтобы ты нарисовала меня. Если надо, то я могу и заплатить.

 Странное явление. Вот ты ждёшь человека, ждёшь. А потом он появляется так неожиданно, так негаданно, что, кажется, вся твоя реальность является одним сплошным сном. Я не могу описать, что чувствовала в тот момент. Я осознавала, что такие встречи бывают только в случае один на миллион. И мой случай выпал. Удачный такой случай. Может, я не такая уж и неудачница?
***
В объятиях лилий

Я помню, как тогда мы зашли в твою квартиру. Неудивительно, что твой дом находился на другой стороне города. Там было мало солнца. Разве что небо казалось чище и спокойнее. И цвет оно имело более глубокий. Только изредка на нём мельком проскальзывали заблудившиеся облака, играющие друг с другом в кошки-мышки.

 Квартира не была броской. В ней не было напыщенности, излишнего пафоса в оформлении и роскоши. Не было таких вещей, которые бы кидались в глаза ярким акцентом. Всё гармонировало меж собой: и то кресло у окна, и волнистая тюль до пола, и небольшой кофейный столик неподалёку от кресла, с которого мечтательно взирали белые лилии.

 - Ты любишь цветы? – впервые я решилась сама заговорить с тобой. И столько усилий стоило придать уверенность и твёрдость голосу, чтобы не передать необъяснимого волнения.
 - А ты нет?
 - Люблю. Тебе нравятся лилии?
 - Да.
 - Тогда можно я нарисую тебя с ними?

 Мы устроились на балконе. Вид всё-таки позади неё был великолепный. Блики света прыгали по листьям молодого дерева, раскинувшего ветви в разные стороны. Они тянулись к небу, как и я хотела тянуться к ней. И имели ту возможность оставаться неподвижными, замерзшими, лишь поддаваясь изредка дуновению ветра. Скорее даже то была не возможность. А преграда. Невидимая преграда, которая не позволяла им достичь желаемого. Потому они только перешёптывались меж собой.

 Я не знала её имени, не знала, сколько ей лет и кем она работает. Но, по сути, мне это было и не важно. Я смотрела на неё, представляя, как удачнее можно изобразить её лицо с мягкими чертами, пусть немного острыми. С этими волнистыми волосами, которые сейчас были собраны в небольшой пучок на затылке шпильками. Только несколько прядей непокорно выбивались из общей гармонии и спадали на щёки. Рыжее золото непослушных прядей разливалось по светлой коже, оставляя за собой приятный оттенок у лазурно-морских глаз.

 Я рисовала её не спеша, постепенно, боясь нарушить порядок вещей, в котором внезапно и хаотично оказалась. Карандаш дрожал в руках, будто бы оживший. Он выводил с осторожностью все линии, со вздохом останавливаясь на линии шеи и плеч. Только сейчас я заметила, что твои плечи были острыми, гладкими. Линии были настолько тонки и приятны на глаз, что я начинала всё сильнее и сильнее влюбляться в этот рисунок. Или в тебя?

 Я помню, как ты сидела. Не шелохнувшись. Словно одна из тех античных статуй, которые сохранились в наше время. Только лилии порой шуршали раскинутыми лепестками, цепляясь за одежду. Они тихо лепетали что-то друг другу. Говорили о чём-то неведомом, недоступном людям. И свежесть, исходившая от них, подступала приятным привкусом во рту и в лёгких. Дышать можно было свободно и сладко, забирая в себя как можно больше воздуха, принимая очередную сладострастную дозу искушения от цветов. Но я держала себя в руках. Хотя желанием вздохнуть полной грудью пыталось взять надо мной верх. Однако, тогда бы я только потревожила тебя. И этот мимолётный миг сорвался бы.

 Сама не заметила, как точно сумела нарисовать твои руки, в которых были те самые белые лилии. Не понимаю, как такое могло случиться. Я ещё долго сидела и смотрела на твой портрет.

 - Всё готово?
 - Да.
 - Можно взглянуть? – ты отложила цветы в сторону и взяла рисунок в руки, также как тогда в метро.
 - Ты отлично постаралась. Сколько с меня?
 - Я ничего не возьму.
 - Твоя работа стоит хороших денег.
 - Но я ничего не буду брать. Хотя, - в ту минуту меня озарило, и смущение ударило по щекам румянцем, - можно мне забрать его себе?
 - Зачем?
 - Он не доделан.
 - Ты просто хочешь оставить его у себя, верно?

 Мы молча пили чай на кухне, пока по окнам барабанил дождь. Может, в тот момент, когда я рисовала тебя, мне хотелось дышать той свежестью, которая была перед ним. Но она так сливалась в объятиях того запаха, исходившего от лилий, что сейчас мне даже немного жаль. Жаль, что всё вот так закончилось. После работы мы лишь несколько раз перекинулись словами и сели за стол. Спасибо, что разрешила мне переждать дождь у себя. Но всё-таки я была бы не прочь пройтись по лужам, подставляя лицо крупным, холодным каплям, пока никто не видит.

 В последнее время люди стали бояться дождя. Холод? Или вода, смывающая всю краску наружного, предельного однообразия? Она смывает её с такой лёгкостью, что люди теряются, начинают сразу же куда-то прятаться, бежать. Им стыдно от того, какие они есть на самом деле. А дождь лишь позволяет иногда открыться. Раньше, когда я была маленькой, я постоянно смотрела в окно на то, как капли колотили свою канонаду в хрупкое стекло. Я ставила ладонь, и вокруг руки появлялся туман. Я убирала руку и видела, как туман быстро забирал мой отпечаток себе на память. Даже повзрослев, я продолжаю так делать. Ведь это случается только дома. В месте, где тебя таят от всего четыре стены, протекающий потолок и прогибающийся пол.
 А на улице..
 А на улице свобода. Ты открыт дождю. В тот момент не ты желаешь дотянуться до неба. А небо до тебя.