Глава VI. Наследный принц

Тот, кто хочет, сияя чужим оперением,
Себе славу снискать –
Недостоин прощения.
Только как распознать?

-Госпожа Мара будет присутствовать на суде? – сквозь уважительный тон Гренву, не желавшего обидеть знатную даму, всё же явственно просвечивало возмущение.
-Она, как только услышала, что будем судить Шипрена, изъявила своё ярое желание присутствовать здесь, - без тени волнения пояснил король.
-Но не положено…  женщинам… быть на судах! – Гренву в растерянности с трудом подбирал слова, выбитый из колеи неуместностью происходящего и спокойствием Ашера.
-У нас-то да, но там, откуда родом Мара, женщины во всём равны мужчинам. И если бы мы ей запретили прийти на этот суд, это могло бы быть сочтено за неуважение к их обычаям, даже привести к ссоре между нашими народами. Нам это нужно? Неужто тебе жалко для неё воздуха в такой просторной зале?
Гренву виновато опустил взгляд, сразу сникнув под доводами Ашера, а ещё больше – под напором, с которым король доказывал свою правоту. Разругаться с кем-то ещё, сейчас, во время войны с южанами, было для короля страшнее всего. Гренву же, понимая, как важен мир между народами, своё убеждение по поводу того, что место женщины на кухне или в спальне, всё же никак не мог перебороть. В его голове, где всё было разложено по полочкам, где уже давно каждая мысль была абсолютно законна и занимала своё место, никак не укладывалось, как эта хрупкая леди с медовыми глазами может быть наследницей престола целой области, имеющей немалое государственное и торговое значение в структуре Эниль. Тем более что нервы его были взвинчены появлением волка, ворвавшегося вдруг в жизнь дворца, словно призрак его ушедшей юности.
А Шип расслышал всё до последнего слова, впервые так яро поблагодарив небо за то, что он родился оборотнем. Острый звериный слух позволял разбирать, о чём беседуют даже на противоположном конце стола.
Только волк не знал, радоваться или нет. Их пути с Марой давно разошлись, но он многим обязан ей. Слишком многим, чтобы позволить себе презирать её за двуличность, за жёсткость и хладнокровность, за такие грехи, как гордыня и самолюбование. Но после того, как Мара выросла, и всё это, подобно красивой, но сорной траве расцвело в её душе и открылось волку, он более не испытывал к ней ничего, осталась только вынужденная благодарность, которую неспокойная совесть с годами превратила в некий долг, висящий камнем на душе у волка.
А теперь Мара, несомненно, пришла защищать его. Известно, зачем. Если ей это удастся, он будет должен ещё больше. Шип не любил быть в долгу, к тому же он знал, что Мара редко проявляет бескорыстие. Быть может, для него и сделано исключение, а может, и нет. Мара – опасная женщина. Варга Монциро или Рэйшел Арру и близко не стоят с этой хитрой кошкой, способной лёгкой хищной походкой пройти по живым, а не мёртвым головам. К тому же, она скоро сменит своего престарелого отца на престоле Энильмара и обретёт ещё большую власть. По коже волка пробежали мурашки.
«Если она пришла защищать меня, даже если она пришла по зову сердца, всё равно потребует свою награду. Быть может, мне было бы лучше тогда истечь кровью в лесу и умереть, чтобы родиться где-нибудь подальше от неё…»
Волк не боялся Мару, просто трезво оценивал её власть. Если она захочет обладать им и получит отказ – а она его получит – то разозлится и заточит в темницу. Или велит казнить, в Энильмаре ведь разрешены смертные казни. Впрочем, у неё хватит фантазии и без столь радикальных мер превратить его жизнь в сущий ад…
«Да не нужна мне твоя помощь, растопчи тебя Всадник Камилуна! Как будто я не понимаю, как дорого ты можешь за неё попросить!» - волку жутко хотелось крикнуть это вслух. Но нельзя было, и он тихо кусал губы, опустив голову и не глядя ни на Мару, ни на кого-то ещё.
Между тем король объявил о начале судебного совещания. Волк слушал вполуха, как зачитывают его вину. Ему не было интересно.
«Да, да, украл я эти чёртовы розы. Нетта их очень любила. Да, нагрубил королю по глупости. И сбежал по глупости. Но неужели, затяни вас зелёный омут, живому существу не позволено хоть раз в жизни совершить глупость?» - это было всё, что он мог бы сказать в своё оправдание, и потому молчал, не прерывая читающего. Нетта, миловидная придворная дама, на собрании не присутствовала, к большой радости волка.  Ему было бы очень стыдно за всё, что ей пришлось бы выслушать здесь. А ведь между ними с Неттой не было ни одного поцелуя или хотя бы неловкого случайного прикосновения. Чистая дружба, такая же, как с Гренву. Но объяснишь ли им всем это? Объяснишь ли им то, что ради любовницы на пару ночей он не стал бы искать проблем с законом?
Впрочем, Нетта была в его памяти светлым, но размытым образом. Шип почти не помнил её, хотя они были достаточно близки прежде, и надеялся, что о ней сейчас не вспомнят, и что сама она давно нашла своё место под солнцем вне стен дворца. Ему хватало плотоядных взглядов, которые бросала на него Мара, и всплывающих перед ним жалобных глаз Рас, которая ждала его у Кору.
Вскоре все приличия были соблюдены, и судья, медленно подняв своё грузное тело, стал с солидным видом задавать волку положенные вопросы.
-Признаёте ли вы свою вину?
-Признаю, Справедливейший, - волк постарался произнести это с должным почётом, хотя его всегда коробило от этих эпитетов – Светлоликий, Разумнейший, Справедливейший… Для учителей – Мудрейший, и так далее…
-Что можете вы сказать в своё оправдание?
-Ничего, Справедливейший. Глуп был, молод. Всецело признаю свою вину и каюсь.
Судья даже немного растерялся, рассеянно теребя в руках свиток с обвинениями, не ожидая от подсудимого такого смирения. Но вскоре продолжил, покашляв перед этим в вышитый платок:
-Тогда позвольте перейти к следующей части. Сейчас я спрашиваю, есть ли у кого-то из присутствующих дополнительные обвинения в адрес подсудимого?
Все замолчали, даже те, кто до того шёпотом переговаривался о чём-то, не имеющем отношения к суду. Волк скользил взглядом по лицам, пытаясь понять, о чём они думают.
-Есть! – наконец подал голос Гренву. Шип вздрогнул от неожиданности. Осознавая, насколько сильна обида старого друга, он всё же до последнего надеялся, что тот станет скорее защищать его, чем топить ещё сильнее.
-Говорите, - промолвил судья.
-Все эти годы, которые Шипрен Верколо провёл неизвестно где, скрываясь, он незаконно носил на своей шее королевский знак!
Повинуясь немому приказу судьи, стоящие у дверей охранники подошли к волку и грубо схватили его за волосы, поднимая их вверх. На обнажившейся шее сверкнул жёлтый камушек.
-Что вы можете сказать на это?
Волк не ожидал такой подлости от Гренву, но само обвинение было высосано из пальца, лишь из желания усугубить его и без того прискорбное положение. Ему ничего не стоило опровергнуть его.
-Вы уже осудили меня за бегство, которое, признаю, было глупым и вероломным. Но каким образом, по-вашему, я должен был, незаконно и спешно покидая дворец, снять с себя знак, нанести и снять который имеет возможность и право только королевский маг? – в досаде едва не прокричал он.
Судье не понравился тон, что было видно по его перекосившемуся лицу, Шип и сам понял, что переборщил, но ответ был резонным, и судья с видимым недовольством процедил в сторону Гренву:
-Ваше обвинение не принимается.
Гренву не стал поднимать глаза, сохранил спокойное выражение лица. Больше никто не захотел высказать ничего по данному поводу. Судья дал сидящим в зале время подумать, поставив на стол довольно-таки большие песочные часы. Но вскоре упала последняя песчинка, а недовольных волком больше не оказалось. Тогда судья продолжил:
-Есть ли у кого-то из присутствующих слова в защиту подсудимого?
Произнеся вопрос, он перевернул часы. Тонкой струйкой побежал песок. А Шип уже знал, чей голос он сейчас услышит.
-Да, есть, - высокий женский голос эхом зазвенел в зале с особой акустикой. Мара отошла от окна и не спеша подошла к столу, встав возле самого королевского места.
-Из-за не очень хорошего самочувствия это совещание не смогла посетить моя сестра, Мириса Грэно, - начала Мара. Все, включая волка, внимательно слушали. – А между тем, её слово должно было бы играть здесь не последнюю роль, ибо речь идёт о её розах. Но перед судом она сказала мне то, что я сейчас постараюсь передать вам. Итак, во-первых, визитом Шипрена Верколо не был нанесён ущерб здоровью самих растений. Во-вторых, не пострадал и внешний вид цветника. И она не держала на него зла, только Ашер не послушал её. Тогда своим неуместно строгим обвинением за воровство нескольких цветов он спровоцировал, - Мара подчеркнула голосом это слово, - нашего подсудимого произнести пару дерзких слов в свою защиту. Кто не терял над собой контроль в пылу ссоры? И наконец, несоизмеримо строгое наказание, которое должно было постичь его за всего лишь слова, пустой звук, заставило его сбежать из дворца. Таким образом, всё, что я сказала, никак не отменяет его вины, но даёт повод задуматься. К тому же, насколько я знаю, это был его первый проступок за три года верной службы.
Речь Мары произвела на всех разное впечатление. Ашер задумался, Фио Синвиго вспыхнул, готовый разорвать девушку за такие слова о короле, а Гренву лишь покачал головой, выражая этим жестом:
«Какую всё-таки ахинею могут нести женщины…»
Волк же внутренне горько усмехался. Ситуация, в которой он оказался, была безвыходной, и эта отчаянная попытка Мары что-то сгладить смотрелась просто смешно. Неужели же он стоит таких стараний? Зачем ей это?
Ашер подозвал к себе судью и стал ему что-то шептать на ухо, остальные тоже начали обсуждать сказанное Марой. Здесь даже слух волка был бессилен разобрать слова короля. Но вот судья поднял руку, и все замолчали.
-Предварительное решение суда – пусть подсудимый публично извинится перед королём, а после может приступать к работе при дворе. Будет убирать конский навоз, жалованье пойдёт в уплату за откуп от тюремного заключения, и в первый год он не получит ни гроша. Но ему будет предоставлена еда и кров.
Шип поёжился, представив себя в грязной конюшне. Однако это было вполне справедливо. Он надеялся, конечно, на лучшее, но опасался гораздо худшего. Всего за год он отработает свою вину, что такое для него год? А потом, быть может, его переведут на более почётную должность…
Его мысли и тишину прервал стук копий, скрещённых стражниками перед златовласым юношей, рвавшимся в залу, размахивая каким-то документом.
-У меня срочное известие для короля! – прокричал он, игнорируя суровых стражей.
Гренву привычно встал со стула, забрал бумагу у гонца и подал её королю. Но монарх, просмотрев письмо, вернул его ларнасс:
-Здесь на арисском, прочти мне.
Гренву стал читать. Казалось, они позабыли, что в зале полно лишних ушей. Шип прекрасно слышал всё до единого слова. В письме говорилось о том, что во дворец прибывает в гости племянник короля Шерренну Айзарро-Грэно, и он будет в столице уже этим вечером. На лице короля отразилась искренняя радость.
-Приготовьте пир и бал для нашего гостя! Начните приготовления немедленно! – громко объявил он на всю залу.
-Но Светлоликий, мы не решили ещё… - начал было судья.
-Несколько лет я не видел Шерренну, так соскучился по моему мальчику! Пусть же всем будет счастье в этот прекрасный день, - воскликнул король, обрывая его, - я прощаю моего подданного Шипрена Верколо и принимаю его на работу, помощником старшего конюха. Он будет получать половину жалования, а жить в своей комнате, которую занимал прежде – она всё равно пуста с тех пор…
Зал удивлённо и негодующе зашумел, но король взял со стола чистый лист, записал на нём вышеуказанные условия и размашисто поставил свою подпись, никто не посмел сказать ни слова поперёк. После же Ашер спешно покинул залу, и вслед за ним все остальные тоже стали расходиться. Уже скоро весь дворец стоял на ушах и гудел, словно пчелиный улей.
А стражи, хоть и не получали такого приказа, наконец сочли нужным развязать волка. Тот медленно поднялся, разминая затёкшие конечности и всей душой благодаря Шерренну, которого не видел ни разу в своей жизни и даже почти не слышал о нём. Когда через некоторое время сильная боль в руках и ногах отступила, он вдруг заметил, что в судебной зале остались только он и Мара, и что она стоит рядом с ним и лучезарно улыбается.
Но волк не успел засыпать её накопившимися вопросами. Привычным грациозным жестом приподняв полу платья, из-под которой показались аккуратные башмачки, обитые жёлтым шёлком и украшенные янтарём, Мара быстро выскользнула из залы, и только в ушах его остались звенеть слова, что она шепнула ему на прощанье:
-Мой король, победа снова за нами…

Волк остался в судебной зале в полном одиночестве и поспешил поскорее покинуть её, пока ему не приписали кражу чего-нибудь ценного. Спокойным, в меру быстрым шагом он направился куда-то по коридору, погружённый в мысли о Маре, ничего не замечая вокруг себя, и едва не сбил с ног Гренву, дожидавшегося его у поворота.
Волк хотел было смачно выругаться, но вовремя узнал друга и сдержался. Сейчас он во что бы то ни стало хотел вернуть дружбу ларнасс. Впрочем, Шип даже не сомневался, что надолго показной обиды Гренву не хватит. Нужно только подождать.
-Прости, я задумался…
-Идём, - сухо проронил Разумнейший, - мне велели показать тебе твою комнату.

-Вот, - грубо бросил Гренву, открывая дверь, и Шип вошёл в свою старую комнату.
-Вот ты снова здесь. Зачем? Что ты на этот раз замышляешь?
-Вовсе ничего, - Шип открыто смотрел на него, - поверь, помимо волчьего во мне есть человеческое. Мне надоела дикая жизнь, я соскучился по старым друзьям…
-С трудом верится.
-Светлоликий изволил дать мне ещё один шанс, неужели ты не можешь сделать то же самое?
-На его месте я гнал бы тебя в шею с королевского двора.
Шип в ответ, улыбаясь, подошёл к камину и провёл рукой по каминной полке:
-В моей комнате скопилась пыль. Стало быть, вы меня ждали, раз не отвели её ни для кого другого.
-Вонь от твоей гнилой души не успела выветриться, - поморщился Гренву, - не хотелось никого травить.
-Да ну? – Шип положил руки на плечи другу, заглянул в его глаза и негромко спросил, - может, выпьем?
Но Гренву лишь демонстративно отвернулся и вышел из комнаты.

Въехав в королевский лес, Шип пустил Тополя галопом, молодой и сильный скакун со светло-серым телом, белоснежной гривой и таким же хвостом и с тёмно-серыми ногами легко понёс его по утоптанной лесной тропе, шурша сухой лесной подстилкой. Перемахнул узкий ручеёк, искрящийся брызгами света в солнечных лучах, и понёсся дальше по светлому лесу…
Когда Шип был уже недалеко от хижины Кору, сердце его вдруг забилось болезненно и быстро. Всё ли хорошо с Рас? Не злится ли она на него за столь долгое отсутствие? Но вот уже хижина лесничего стояла перед волком. Он спешился и, борясь с желанием поскорее ворваться к Рас, позаботился о том, чтобы как следует привязать краденого коня. И лишь после этого, сделав глубокий вдох, чтобы хоть немного унять учащённое сердцебиение, негромко постучал в большую дверь.
-Кто там? – почти сразу раздался немного удивлённый голос Рас.
-Кто-кто, злобный оборотень, который пришёл сожрать тебя, - пробурчал Шип, сразу после этого раздался тихий смех Рас и щелчок затвора.
-Шип, ну наконец-то! – Неизвестно, что удержало девушку от того, чтобы не броситься к волку на шею, - рассказывай скорее! Как всё прошло? Тебя приняли? А меня? Ты видел короля? А кого ещё ты видел?
Шип глухо зарычал, и Рас быстро зажала рот рукой, сделав шаг назад и испуганно моргая, хотя глаза её улыбались. Волк усмехнулся.
-Всё прошло лучше, чем в самых худших моих ожиданиях, - волк огляделся по сторонам, - но о тебе я никому ещё ничего не говорил. Будет лучше, если никто так и не узнает, что мы знакомы. Просто придёшь во дворец и спросишь, не найдётся ли для тебя работа. О том, чтобы она нашлась, я позабочусь. А где Кору и Махмур?
-Да здесь мы! – почти тут же в двери ввалился хозяин, в руках он нёс большое ведро с  земляникой, а на плече его сидел карлик.
-Они не взяли меня собирать землянику! – вспомнив, пожаловалась Рас волку.
-И правильно сделали. Кору, я уже забираю это чудо в перьях. Спасибо, я твой должник.
-Ну что ж ты так с ней? – лесник подошёл и большой грубой рукой неуклюже погладил Рас по голове. Девушка неловко улыбнулась. – Она же просто прелесть, тихая, добрая, послушная… Вот бы у меня была такая внучка…
-Она тебя просто боится, - фыркнул волк, но Рас замотала головой и прижалась к старику.
-Давай я тебе земляники с собой дам? – Кору достал глиняный кувшин и отсыпал в него добрую треть всех собранных ягод. По комнате сразу распространился земляничный аромат.
-Спасибо большое, - Рас взяла кувшин, смущённо улыбаясь.
-Идём уже! До встречи, Кору, - Шип с Махмуром вышли из хижины, и девушка побежала за ними.
-До свидания! – крикнула она леснику уже на бегу. Шип посадил её на коня, подсадил слугу и забрался сам, и Тополь понёс путников почти так же легко, как нёс одного волка. Рас зажмурилась от предвкушения. Наконец-то она увидит столицу…

Шип отошёл от окна, сел на кровать и закурил. Махмур сидел за столом и молча наблюдал за господином – карлик был трезв, а потому не вмешивался. Волка одолевали смешанные чувства. С одной стороны, всё пока шло совсем неплохо. Даже Тополь был вовремя возвращён в стойло, и никто ничего не обнаружил. С другой, он не был уверен, что правильно поступил, доверив Кберру присматривать за Рас. Но кому ещё? Впрочем, до её прихода во дворец не должно пройти много времени. А сколько? День? Два? А если неделя?..
Волк уже твёрдо решил просить за неё Мару. Терять нечего, пусть к его долгу прибавится и эта услуга. Лишь бы выпал шанс поговорить с ней. Где сестра королевы, в скором времени графиня Энильмара, и где помощник старшего конюха? О разности в их положении свидетельствовало даже расположение комнат. Комната, отведённая волку, находилась на первом этаже, в конце западного крыла дворца, почти на стыке с южным; Мара и Мириса жили в соседних покоях на третьем этаже, в самом сердце дворца, и их охраняли стражи с тяжёлыми мечами и суровыми лицами. Наведаться в гости не представлялось возможным.
Шип встал с кровати и стал ходить кругами по небольшой комнате. Именно за этим занятием его застала вбежавшая в кабинет девушка в синем платье, какие носят горничные и некоторая другая прислуга.
-Господин Шипрен, простите… - Начала она, глядя на волка большими синими глазами.
-Я слушаю.
-Вам письмо от госпожи Мары, - без лишних слов девушка отдала письмо и быстро исчезла, оставив волка приходить в себя после столь неожиданной радости, ибо «письмо от госпожи Мары» представляло собой не что иное, как приглашение этим вечером на бал в честь приезда Шерренну.
-Лучшего и желать нельзя, - усмехнулся Шип себе под нос, - рискую, конечно, но риск – дело благородное.

Охранник, грозно хмуря брови, придирчиво разглядывал приглашение, но не за что было зацепиться, чтобы не пустить волка на праздник.
-Проходите, - неохотно выдавил он, и Шип вошёл в залу.
Почти всегда в северном королевстве балы совмещались с пирами, так и сейчас, почти всё помещение было свободно для танцев,  а вдоль стен стояли шикарно накрытые столы. Рядом с ними – всего несколько стульев, на случай, если кто-то сильно устал или приболел, тем же, кто находится в добром здравии, полагается есть стоя – считается, что это отбивает желание излишне чревоугодничать. Каждый может подойти и взять то, что ему приглянулось, и всё это проходит чинно и спокойно, ибо придворные – люди сытые, никто из них не пришёл на бал поесть.
Зала была выдержана в пастельных тонах и ярко освещена тремя огромными люстрами со множеством свечей, за окнами тем временем уже стемнело, но этого было почти не видно – окна были завешены тяжёлыми золотистыми шторами. На подоконниках стояли алые и синие розы в светлых вазах. Красный и синий – неофициальные цвета Северного королевства, в незапамятные времена они были на флаге страны, теперь считаются праздничным сочетанием. Но волку это напомнило про форму гвардии, и он поморщился, подумав, как глупо проворонил свою прежнюю должность.
А у столов уже собралась вся придворная знать, традиционно в начале праздника дамы встали на востоке, а мужчины на западе, хотя в скором времени они смешаются, и многие разобьются по парам. Но волк, оглядевшись, уверенно двинулся к женской половине. Многие придворные красавицы, видевшие волка впервые, вызывающе улыбались ему, Шипу приходилось улыбаться в ответ и желать доброго вечера, но все они его мало интересовали. Проходя очередной столик, он всё же не смог не отметить красоту двух девушек, державших в руках бокалы с тёмно-красным вином, обе были зеленоглазыми, что редко увидишь в северной стране, но совершенно непохожими друг на друга. Как он позже узнал, полногрудую и светловолосую девицу с густыми светлыми ресницами, со змеиным взглядом, в узком и длинном платье из тёмно-зелёной парчи, звали Вин, а её подругу, стройную, как молодое деревце, с огненно-рыжими волосами, в недлинном светло-болотного цвета одеянии – Дубравой. Тогда взгляд его невольно задержался на них, прежде чем скользнуть дальше.
Но вот и столик, отведённый для женской половины королевской семьи – этот столик и тот, что напротив его, за которым стояли Ашер и Шерренну, были единственными, стоявшими особняком на возвышении из трёх ступенек.
Мара и Мириса стояли и тихо о чём-то переговаривались, взгляд Мирисы был опущен в пол и казался немного печальным, Мара же улыбалась и стреляла глазами в разные стороны, чувствуя себя в своей стихии. Мириса была одета в алое платье с чёрной отделкой, создающее образ роковой женщины и не очень вяжущееся со скромным поведением королевы, хотя оно и хорошо смотрелось на её точёной фигуре, как прекрасно смотрелось бы и любое другое. Мара - в охристо-жёлтое платье с открытой спиной из блестящего в ярком свете шёлка, не изменяя своей любви к медовым и янтарным цветам, которые очень шли к её глазам и волосам. По сложным законам дворцовой моды и этикета только женщины из королевской семьи имели право носить пышные платья, но Мара отказывалась от этой чести, так как они не слишком шли ей – в отличие от Мирисы, платье которой было огромным, даже мешало пройти сквозь толпу. По этим двум женщинам невозможно было и предположить, что они сёстры – впрочем, сёстрами они являлись лишь по матери.
Стройная кошка никогда не была большой охотницей до всевозможных лакомств и сейчас даже не прикоснулась к столу, королева тоже не набрасывалась на еду, медленно потягивая какой-то напиток из высокого бокала. По цвету более лиловый, чем виноградное вино, вероятно, сливовый или черничный морс. Шип знал, что обе сестры никогда не пьют хмельных напитков.
Волк подошёл и поклонился королеве, поднял руку, приветствуя Мару. Та ответила ему широкой улыбкой, не вызвавшей у него никакой радости. Ему бы поговорить с ней, да слинять поскорее, но приходилось отдавать дань вежливости – если уж она пригласила его, он должен провести с ней весь вечер. Если, конечно, не найдётся тот, кому она предпочтёт общество волка.
Неловкое молчание разорвали звуки труб, полилась и струнная музыка, и люди сразу оживились, кавалеры стали приглашать дам, а где-то и наоборот, праздник начался. Мириса тоже покинула столик, отправившись к своему законному мужу. Теперь ничто не мешало волку спокойно поговорить с Марой.
-Шерренну уже совсем взрослый, - улыбнулась Мара, - сколько ему там? Кажется, недавно исполнилось двадцать? Ах, люди так быстро стареют, не правда ли?
Шип кивнул, машинально отыскав в толпе Шерренну, что было несложно, ибо виновник торжества был окружён толпой восторженных девиц и просто теми, кто желал поздороваться с ним. Однако волка почему-то затошнило от взгляда на второго наследного принца. Презрительный взгляд тёмно-зелёных глаз не вязался со всем остальным – это был болезненно бледный, худой и слишком ухоженный юноша, подобный слабому и капризному, хотя и очень дорогому оранжерейному цветку. Шипу он не понравился с первого взгляда, и даже не показался обаятельным, хотя сам Шерренну, похоже, не сомневался в своей неотразимости, как и кружащие роем вокруг него дамы.
Впрочем, это можно легко объяснить – Шерренну, и сам по себе сын знатных и богатых родителей, приходился королю племянником и самым близким родственником после сына. А, по закону, на трон садится ближайший родственник короля не младше двадцати лет, и если с Ашером что-нибудь случится раньше, чем его восьмилетнему сыну Жерренну исполнится двадцать, этот бледный зеленоглазый юноша станет королём.
Шип без особой радости вспомнил о Жерренну – сыном Ашера оказался именно тот мальчуган, что упал на него с ветки во внутреннем дворе. Но все остальные очень любили его, рассказывая о принце как об очень живом и весёлом ребёнке.
-Давно ты во дворце? И зачем приехала? – решил спросить волк, привыкший начинать разговоры издалека.
-В гости к сестре, не более того, - Мара опять улыбнулась. Волка начинало тошнить от этой широкой, насквозь фальшивой улыбки.
-И надо же, встретила здесь тебя, - добавила кошка, не переставая улыбаться.
Шип устал смотреть на неё, момент говорить о Рас ещё не настал – волк уже стал сомневаться, настанет ли такой момент – и он стал скользить взглядом по зале, надеясь увидеть что-то любопытное.
Вот Шерренну вышел на середину зала и попросил внимания. Музыка прекратилась, разговоры стихли, остался только шёпот, но и его перекричать Шерренну не хватало силы голоса, его слова расслышали лишь те, кто стоял ближе всего:
-Как вы знаете, мой отец – коренной арис, а у нас не принято приезжать в гости без подарков. Поэтому я приготовил подарок для короля, моего любимого дядюшки Ашера. Не так давно я гостил у отца, в столице Края заката, и имел счастье гулять по знаменитому королевскому саду, подобного которому нет нигде более в подлунном мире. И я решил приобрести вот эту птицу в подарок для правителя Северного королевства. Думаю, остальные слова будут излишни...
Он подал знак, и четверо сильных мужчин втащили в зал огромный кованый ларец, украшенный янтарём и рубинами. Теперь уже смолк и шёпот, все ждали, что же будет. Шерренну дал ещё один знак, и слуги отпёрли замок и подняли крышку. Огромная птица, ростом больше человека, сначала вытянула шею, потом размяла крылья, и, наконец, взлетела под потолок и стала кружить по залу. Оперение её было где-то ярко-алым, где-то жёлто-золотым, сливаясь в единый сияющий костёр, она кружила и кружила под сводами залы, хотя места для её огромных крыльев в помещении было очень мало. Никто не мог оторвать от неё глаз.
-Диво дивное, - покачала головой Мара, не глядя на волка, - я была в этом саду, я видела и птиц, и цветы, и зверей, но к этому невозможно привыкнуть. Каждый раз меня поражает всё, что связано с этим садом, даже изображения его на росписях.
Что-то в груди у волка потеплело. В первый раз за вечер в его спутнице проявилось что-то от прежнего любознательного котёнка. Но Мара прибавила:
-Жаль, что этим садом владеют люди. Разве жители Энильмара не более достойные его обладатели?
И всё снова встало на свои места.
Через некоторое время музыка загремела с новой силой. И волк, оттягивавший этот момент до последнего, вынужден был пригласить Мару на танец. Впрочем, они слились с танцующими парами, и никому не было до них дела. Шип был благодарен кошке за то, что она не носит пышных платьев и ничем не выделяется среди орхад, как часто называют придворных дам, приближенных королевы.
«Да какая, в общем-то, разница?» - поймал себя волк на мысли, - «Мара прекрасно танцует, а Рас никогда об этом не узнает…»
Но когда они, сделав в ритме вальса полтора круга по залу, приблизились к дверям, Шипу показалось, что он увидел Рас. Девушка в синем платье горничной разливала вино за крайними столиками. Но не успел он разглядеть её, как Мара увлекла его дальше, а девушка вышла из залы. Волк тряхнул головой и неловко улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Мары.
«Надо всё-таки меньше о ней думать…»