Осколок под сердцем

Саид-ака обошел охраняемое здание, проверил все окна и двери, покормил овчарку, и направился в сторожку.
Мужчине перевалило далеко за пятьдесят, и философское отношение к жизни позволило ему жить счастливо на должности, которую нынешняя молодежь считает унизительной.
Сторож почистил лук и уже начал его шинковать, когда услышал стук. Саид-ака отложил нож и открыл дверь. На пороге стоял высокий тощий, но накаченный юноша.
- Ха! Племянник! Здравствуй. – Обрадовался Саид-ака.
- Доброй ночи, дядя. Можно к вам?
Саид-ака почувствовал в голосе племянника страх смешанный с нетерпением.
- Конечно! Заходи, Ибрагим.
Парень вошел в сторожку, затравлено посмотрел по сторонам и уселся на лавочке, возле столика, на котором Саид-ака готовил ужин.
- Рассказывай, что у тебя случилось? – Спросил сторож, продолжая готовку.
Ибрагим встрепенулся и пристально посмотрел на дядю, словно пытаясь понять, что тому известно.
- С чего вы взяли, что что-то случилось?
- Ну, ты пришел ко мне так поздно, да еще и весь на нервах. Я же сторож, а не идиот, чтобы не догадаться.
Ибрагим повесил голову.

***

Аскар-ака окончил школу, когда началась Великая Отечественная Война. Дойдя до Берлина, молодой Аскар вернулся в Ташкент, потеряв лишь указательный палец на левой руке, но привезя трофей в виде осколка под сердцем.
Поступил в институт, там же нашел себе жену. А потом начались бытовые будни: работа, дом, хозяйство, пошли дети. Жизнь потихоньку наладилась.
По праздникам Аскар-ака с гордостью надевал свои медали и ордена. А друзьям говорил, что после операции будет еще одна медаль, намекая на осколок в груди. Но под нож хирурга Аскар так и не лег: осколок не тревожил его. Лишь в минуты сильных переживаний легонько касался сердца.
Так и прожил Аскар свою жизнь. Жену похоронил, дети обзавелись своими семьями и разъехались. Лишь в последнее время осколок чаще стал тревожить Аскара: он узнал, что его дочь Зебо – Зебо-красавица, Зебо-любимица, Зебо-куколка – работая в одном из государственных органов, делает нечистые деньги. Вот тогда старику стало плохо, тогда-то осколок словно вошел в сердце. Аскара тогда положили в больницу, но операцию делать не стали: возраст, вдруг старик не переживет.
Аскар-ака, с болью в душе, вычеркнул дочь из своей жизни. Но память на то и память, чтобы помогать совести: старик день и ночь думал, где он ошибся, воспитав такую дочь.

***

- Был вызов, у одного старика проводка перегорела. – Начал рассказывать свою историю Ибрагим. – Пока я делал свою работу, он чай заварил, на столе конфеты разложил. А потом, за чаем, рассказал о своей жизни. Старики любят поболтать о прошлом. – Последнюю фразу парень произнес с оттенком иронии.
Саид-ака укоризненно хмыкнул, и бросил лук в масло, от чего оно зашипело.
- А, когда я уходил, старик показал мне свои медали. Они лежали у него за стеклом, на полке в шкафу. Я еще тогда подумал: что в них особенного?
Саид-ака сурово сдвинул брови и посмотрел на племянника. Но тот не заметил этого. Сторож бросил кусочки мяса в масло, где уже кипел лук.
- А потом Носир-ака… - Ибрагим посмотрел на дядю. – Вы же знаете Носира? С проседью такой, с усами. В конце махалли живет…
- Да, - мрачно ответил Саид-ака, добавив картошку в казан. – Тот еще аферист.
- Ну, вот, он-то мне и сказал, что такие медали могут очень дорого стоить.
- А ты что? – Спросил Саид-ака, чувствуя неладное.

***

Аскар-ака получил пенсию и теперь сидел за кухонным столом, выписывая счета за коммунальные услуги. У пенсионеров это на уровне рефлексов: получил пенсию – оплати счета.
В дверь позвонили. Старик посмотрел на часы: половина десятого. «Кто ж мог прийти так поздно?» – подумал Аскар-ака, направляясь к двери. На пороге стоял Ибрагим.
- Здравствуйте! – Поздоровался парень.
- Здравствуй, сынок.
- Я у вас пассатижи оставил…
- Проходи, сынок, поищи сам.
Аскар-ака пропустил Ибрагима, а сам направился на кухню ставить чай.
- Проходи потом на кухню, чайку попьем.
- Спасибо, отец, - ответил Ибрагим из комнаты. – Но мне некогда.
- Как же так? – Аскар-ака уже убрал бумаги со стола и разложил пиалы с чайными ложками. – Я сейчас варенье открою.
- Нет, нет, - Ибрагим стоял уже на пороге.
Аскар-ака выглянул в тот момент, когда парень что-то убирал в свою сумку. «Пассатижи свои нашел, - подумал старик».
- Спасибо, отец, в следующий раз. – Ибрагим уже открыл дверь.
- Ну, как знаешь. – Немного огорчившись, ответил Аскар-ака. – Заходи как-нибудь.
- Обязательно зайду!
Парень спешно спускался по лестнице.
«Спешит. – Подумал старик. – Наверное, на вызов. Хороший парень».
Аскар-ака закрыл дверь и направился на кухню. По дороге он бросил взгляд в комнату, где на полке лежали его медали. Сердце сжалось, а осколок больно кольнул сердце. Старик включил свет в комнате и подошел к шкафу. Осколок снова кольнул сердце, но боль не исчезла сразу, как бывало раньше. Старик схватился за сердце и упал на пол.

***

- Ты украл их?! – Закричал Саид-ака на племянника.
- Но, я же не знал…
- Что ты не знал, подонок? – Саид отвесил парню пощечину. – Ты не знал, что нельзя воровать?
- Дядя, не надо…
- Я больше тебе не дядя! Ты позор нашей семьи! – Мужчина со злостью выключил плиту, на которой уже начала подгорать еда. – Ты не только грех воровства совершил! Этот человек кровь пролил, чтобы ты мог жить! А ты чем ему отплатил?!
- Дядя, я уже и так наказан за это.
Тут только Саид-ака осознал, что в глазах парня не столько раскаяние, но и страх. Однако жалеть беспутного племянника он не собирался.

***

Ибрагим вошел в свою квартирку и спешно запер за собой дверь. Сумка с ворованными медалями словно обжигала. Парень спешно бросил сумку на тахту, дрожащими пальцами достал сигарету из пачки и закурил. Сердце отчаянно колотило грудь, пытаясь вырваться.
Умывшись холодной водой, Ибрагим немного пришел в себя. Достав мобильный телефон, он набрал номер. Гудки, словно глухие стоны, врывались в сознание парня. Наконец, на том конце, ответили.
- Алло… Носир-ака!.. Они у меня… Что?.. Да. Хорошо… Завтра к восьми?.. А сейчас нельзя?.. Хорошо. Договорились.
Ибрагим, не открывая сумку, засунул ее в дальний угол комода, словно это поможет не думать о содеянном.
Сон был тревожным. Ибрагим ворочался в постели. То засыпал, то просыпался. Пару раз вставал, чтобы выпить стакан воды.
Наконец, уже ближе к двум часам ночи, сон все же взял верх над совестью, и парень уснул.
Но ненадолго.
Парень вздрогнул и открыл глаза из-за легкого поскрипывания половицы в прихожей.
Ибрагим решил сделать вид, что спит. Скрип в прихожей прекратился прямо на пороге спальни. Парень стал вглядываться в темноту, но никого там не увидел.
Открытая настежь дверь спальни слегка скрипнула. Ибрагиму почудилось, что дверь миллиметр за миллиметром закрывается.
«Странно, если это грабитель, то зачем закрывать дверь?» - подумал парень.
Внезапно дверь с шумом захлопнулась, словно отрезав от всего мира Ибрагима. Тяжелый ком образовался в его груди, стало трудно дышать. Все замерло и затихло. Но парень чувствовал, что в комнате кто-то есть. Захотелось закричать так, чтобы весь квартал сбежался, но из горла вылетали лишь глухие стоны. «Как в телефоне…» - пронеслась мысль в голове парня.
Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Так и лежал, словно парализованный, выпучив глаза в темноту, когда из нее вынырнул серый дымчатый силуэт.
Ибрагим силился подняться. Он хотел встать и убежать. Но какая-то неведомая для него сила держала его, сильно вжав в кровать. И эта же сила не позволяла парню даже вздохнуть.
Силуэт, тем временем, медленно приблизился к кровати. Когда Ибрагим понял, кто стоит перед ним, он окончательно обезумел и покрылся холодной испариной.
Сухая рука потянулась к парню и через секунду прошла сквозь одеяло. Тут же Ибрагим ощутил холодное прикосновение к своей груди.
В следующее мгновение что-то острое кольнуло сердце, от чего парень вскрикнул и потерял сознание.

***

- Ну, это все бред, - резюмировал Саид-ака. – Просто тебя совесть замучила. И поделом!
- Но оно до сих пор у меня в груди, - чуть не плача ответил Ибрагим. – И постоянно колет в сердце.
- Ну, с этим мы потом разберемся. Что ты сделал потом?
- Утром я очнулся весь разбитый и уставший. На работу не пошел. Просидел до вечера дома, а к восьми пошел к Носиру.
- А он что?
- Он взял медали и сказал, что заплатит мне после того, как оценит их и найдет покупателей.
- Ты что, медали отдал ему?
- Нет, не все… - Ибрагим вытащил из кармана сверток. – Парочку оставил себе.
- Зачем?
- Не знаю… Я подумал, что будет прикольно…
- Зачем ты вообще пошел к Носиру? Он же прохвост, обманщик и вор! Ты должен был отнести медали старику и просить прощения!
Ибрагим уткнулся лицом в ладони.
- Что еще случилось? – Спросил Саид-ака с подозрением.
- Носир мне сказал, что старик умер в тот же вечер…
Дядя посмотрел на племянника с нескрываемым отвращением.
- Уходи отсюда. – Тихо произнес Саид-ака.
- Что?
- Уходи отсюда и не смей больше появляться тут или у меня дома. Никогда. Я не хочу знать тебя. Не хочу видеть тебя.
- Но, дядя…
- Убирайся! – Крикнул Саид, распахнув дверь сторожки.
Но в этот момент глаза Саида расширились от ужаса, а седые волосы стали подниматься на голове. В сторожке резко похолодало, и с улицы ворвался смрадный запах.
На пороге стоял старик. Саид-ака ясно видел этого старика, но так же ясно он видел ночную улицу сквозь него.
Из транса сторожа вывел истошный вопль ужаса: Ибрагим, потеряв голову, оттолкнул дядю и выбежал на улицу, пробежав сквозь призрак старика.
Призрак растворился. Саид-ака так и стоял возле двери, пораженный увиденным, пока с улицы не донеслись визг тормозящей машины и глухой удар.
Сторож выбежал на улицу. На дороге стояла легковая машина. Водитель вышел из нее и, покачиваясь словно пьяный, подошел к распростертому телу Ибрагима.

***

Носир разложил медали на бархатном столике и фотографировал их на цифровую камеру. После чего отправил снимки посредством электронной почты своему постоянному клиенту.
Через некоторое время раздался телефонный звонок. Носир, коротко поговорив, по телефону, собрал медали и поехал на сквер Амира Темура. Там, через дорогу от сквера, за зданием банка, расположилось небольшое уютное кафе.
Носир вошел и, увидев за одним из столиков своего клиента, быстро подошел к нему.
Клиент – высокий, уже лысеющий мужчина, с небольшой бородкой черной как смоль – развернул протянутый Носиром бархатный сверток, быстро посмотрел на медали, свернул и сунул себе в портфель. После чего вынул бумажник и отсчитал Носиру несколько стодолларовых купюр.
Носир пересчитал деньги и пробормотал:
- Я думал, что вы добавите немного…
- Цена была предварительно оговорена с вами. – Резко перебил мужчина алчного перекупщика. – Если вас что-то не устраивает, то верните деньги, а я верну товар.
- Нет-нет! Что вы! – Залебезил Носир, противно подобострастно улыбаясь и прикладывая ладонь к животу. – Я же пошутил.
- Знаю я ваши шутки. – Пробормотал клиент, и вышел из кафе.

***

Саид-ака несколько вечеров не выходил на работу - похороны племянника, каким бы он при жизни ни был, все же похороны. Тем более что Саид не стал рассказывать родственникам о том, что совершил парень. «Зачем лить грязь на память того, кто уже искупил свою вину?» - решил Саид.
На четвертый день, он снова заступил к дежурству. Снова обход, все в порядке, снова готовка ужина. Саид-ака считал, что лучшее средство от сна – это готовить еду. Так проходили все его дежурства. Как только начинало клонить ко сну, он включал свою примитивную плитку, сделанную из двух кирпичей и спирали, ставил казан и готовил. Время быстро бежало, когда делом занят.
Когда Саид-ака заварил себе чайник крепкого черного чая, и поставил перед собой тарелку только что приготовленного жаркого, источающего аромат специй и приправ, кто-то словно слегка стал царапать входную дверь.
Саид-ака замер и прислушался. Вроде все стихло. Может, показалось? На всякий случай сторож вышел на улицу, но никого не было. После чего, через другую дверь, выглянул во двор охраняемого объекта. Но там тоже не было ничего подозрительного.
Вернувшись к столу, Саид, отогнав мух, только хотел приняться за ужин, как снова этот звук, словно кто-то легонько царапает стекло.
- Эй! Кто там?! – Громко произнес мужчина. – Заходи, раз пришел!
Но в ответ была лишь тишина, сквозь которую Саид услышал слабый скулеж сторожевой овчарки со двора.
Сторож, не отводя взгляда с двери, налил себе чай в пиалу. И тут он заметил, как ручка двери, ведущей на улицу, стала подрагивать и поворачиваться.
Если бы Саид-ака не был бы уже седым, то сейчас он точно поседел бы.
Ручка двери продолжала дрожать и поворачиваться. Секунды шли утомительно долго, но Саид, словно завороженный, не мог оторвать глаз от двери.
Наконец, ручка повернулась достаточно, и Саид услышал, как щелкнул язычок в замке, и теперь уже дверь стала медленно со скрипом открываться.
Из оцепенения Саида вывел лай собаки. Овчарка, которая славилась своей храбростью, теперь не показывала носа из своей конуры. Она, то лаяла, то скулила. Видимо, не могла побороть свой страх, но в то же время хотела спасти сторожа. Но вот от чего или от кого?
Саид сразу понял, что происходит: «Это старик пришел! Но почему ко мне? Я же не виноват, а Ибрагим уже умер». И тут сторожа осенило: в тот день Ибрагим сказал, что отдал не все медали, и даже показывал какой-то небольшой сверток.
Саид бросился к лавке, на которой в ту ночь сидел племянник, обшарил ее, и только под ней, на полу, в углу, обнаружил тот самый сверток. Саид развернул его – две медали.
Сторож уже смело подошел к чуть приоткрывшейся двери и сам ее распахнул. На пороге никого не было. Саид-ака вышел и прокричал в темноту:
- Прости, старик, моего племянника. А медали завтра отнесу тебе!

***

У Носира было скверное утро. Всю ночь он не мог уснуть. То ли от жирной еды перед сном, то ли просто душно было. Но он ворочался от бессонницы до утра.
Когда он уже начал засыпать, раздался звонок – кто-то пришел.
Вначале Носир перепугался: а вдруг поймали Ибрагима, и тот рассказал, кому сдал медали. Спасало одно, что медали еще вчера он продал клиенту.
Носир подошел к окну и тихонько выглянул во двор. У ворот стоял Саид. «Слава Богу, не милиция» – подумал Носир облегченно и вышел во двор.
- Кто там? – Крикнул Носир, подходя к воротам, хотя уже прекрасно знал, кто пришел к нему.
- Сосед. – Ответил Саид. – Открывай.
- А что так рано? – Недовольно пробурчал Носир, открывая дверь.
- Честные люди уже проснулись давно. – Парировал Саид и без приглашения вошел во двор.
- А ты меня не попрекай. – Начал заводиться Носир. – Я закон не нарушаю. Никто меня за руку не ловил.
- Ничего, придет время…
- Ты мне угрожать пришел?
- Если придется. – Ответил Саид. – Ибрагим тебе принес украденные медали. Где они?
Носир выпучил глаза и затарахтел:
- Какие такие медали? Что ты на меня напраслину возводишь?! Не видел я никаких медалей!
- Не хочешь, значит, по-хорошему. Ладно, пойду в милицию. Пусть они разбираются, что ты видел, а что не видел. – Ответил Саид, и повернулся было уходить.
- Стой! Зачем сразу милиция? Ну, приносил твой племянник какие-то безделушки. Так я за них даже сто тысяч сум не получил. Парень помочь просил. Сказал, что это его собственные... А у меня же у самого дети растут. Не мог же я на грех пойти. Надо мной Бог стоит!
- Ты из себя дурака не строй! Откуда у парня могут быть медали за войну?!
- А мне-то почем знать? Я только помочь хотел. Если хочешь, забирай деньги и уходи.
- Не нужны мне твои поганые деньги! Ты медали верни, украденные!
- Твои медали что ли? Что ты так раскричался?!
- Не мои, но и не твои! А краденое нужно хозяину вернуть!
- А их хозяин уже тю-тю! Умер! Кому возвращать собрался?
- Мразь ты, Носир. Как только земля таких носит?.. – Саид сплюнул на землю. – Давай сюда медали!
- Нет их у меня. Говорю тебе, что продал вчера.
- Кому?
- Откуда мне знать кому? Он мне паспорт не показывал! Честное слово. Ты же знаешь, что я детей поднимаю. Что не могу перед Богом обманывать.
- При чем тут твои дети? И что ты мне про Бога твердишь? Нет в тебе Бога! Из-за тебя старик умер, и племянник мой умер! – Снова плюнул на землю Саид и ушел, хлопнув воротами.
- Не из-за меня старик умер! А из-за твоего племянника! - Прокричал вдогонку Носир, после чего, заперев ворота и тщательно проверив замки, направился к дому.

***

Войдя в спальню, Носир почувствовал какой-то странный запах. Словно кто гниль разбросал по комнате. И холодно как-то. Даже мурашки по телу пробежали.
И тут он почувствовал, словно на него кто-то смотрит. Вначале Носир не сразу понял, но потом увидел, что во дворе стоит какой-то старик и смотрит прямо на Носира.
- Эй! Тебе чего надо?! – Закричал Носир на непрошеного гостя. – Давай, убирайся отсюда!
Носир хотел было снова выйти во двор, чтобы разобраться с таким наглым гостем, но дверь спальни вдруг резко и с шумом захлопнулась. Носир на секунду опешил, потом подбежал к двери и попытался открыть ее. Но тщетно. Дверь закрылась намертво.
Носир стал судорожно дергать ручку, потом попытался выломать дверь, но та не поддавалась. Носир обернулся – старик все еще стоял за окном и наблюдал. Старик смотрел прямо в глаза, и Носир уже не мог оторваться от этого взгляда. Странная тоска вошла в сердце перекупщика. Тоска по себе, по своей жизни.
Вдруг что-то кольнуло под сердцем. Резкая боль не стихала. Носир схватился за грудь и упал. Превозмогая боль, он пытался встать, но не смог.
Открыл глаза.
Старик уже был в комнате. Он стоял и смотрел на Носира.
- Помогите… - прохрипел Носир.
Старик протянул руку и Носир с ужасом смотрел на эту руку, на то, как она приближается к нему. Но за миг, до того как рука коснулась, Носир застыл навсегда. С открытыми, в ужасе остекленевшими, глазами.

***

Саид-ака в Товариществе, где работал его племянник, выяснил о том старике, узнал, где похоронен тот, и сразу же отправился на кладбище.
Там легко нашел свежий холм, на котором дети старика еще не успели установить камень.
Посидев возле могилы и прочитав молитву, Саид-ака вынул из кармана сверток, развернул его и аккуратно положил две медали на могиле.
- Простите, отец, не нашел я остальные. Возьмите что есть.
Посидев еще немного, Саид-ака поднялся и ушел не оборачиваясь.

***

Высокий, уже лысеющий мужчина, с небольшой бородкой, сдал в багаж чемодан, а сам направился к стойке регистрации авиапассажиров, держа в руке небольшой дипломат.
Предъявив паспорт и билет, он быстро прошел таможенный контроль, а минут через десять уже сидел в кресле пассажирского Боинга.
Мужчина не любил, когда в самолете рядом с ним сидит кто-то еще, поэтому он всегда покупал три билета, для себя, и чтобы было два свободных места возле него. Благо средства позволяли ему подобную роскошь.
Он достал небольшой блокнот и принялся подсчитывать свой «улов» в Ташкенте. Каждая строка – это боль обманутых людей, а для мужчины – строка дохода.
Стюардесса попросила пассажиров пристегнуть ремни, значит скоро взлет. Мужчина убрал блокнот и увидел сидящего рядом старика.
- Вы сели не на свое место, - немного грубо заметил мужчина.
Но старик никак не отреагировал на замечание. Он продолжал сидеть в кресле, только повернул голову, чтобы взглянуть в глаза мужчине.
- Вы меня понимаете? – Нетерпеливо сказал мужчина. – Это место куплено мной. Так что прошу освободить его.
Но старик продолжал смотреть в глаза мужчине. Тому стало неуютно, и странный ком подкатил к горлу. Невзирая на это, мужчина нажал на кнопку вызова стюардессы.
Позднее, в новостях, передали, что один из рейсов пришлось отложить вследствие того, что одному из пассажиров стало плохо. Пассажир скончался в машине Скорой Помощи, так и не доехав до больницы.