Лирическое отступление 7

Окончание. Начало http://www.proza.ru/2012/09/19/6

          Припарковав машину, сориентировался в окнах. Если он правильно всё высчитал, у женщины горел свет. Захватив пакет и цветы, не спеша поднялся на этаж. Позвонил. Слышал, как подошли к двери. Разрешил разглядеть себя в глазок. О том, что он может оказаться лишним, не высветилось нигде. И только сейчас сообразил, что такое очень даже возможно. "Что ж, сыграю поклонника её таланта. Сантехник не пройдёт, представитель Энерго тоже. Они выглядят менее торжественно. Из анекдотов".
          На пороге стояла она. Первую волну неожиданности на её лице Семён не увидел - женщина оставила её за дверью полминуты назад.
– Добрый вечер! – слегка наклонив голову, приветственно сказал мужчина, – Не ожидали?  –  последовал глупый вопрос.
 – Здравствуйте. Признаться, нет. И никогда бы не поверила предсказаниям гадалки, – она внимательно посмотрела на него, близоруко щуря глаза, продолжила, – Вы пришли после вчерашнего эфира. Я не ошиблась?
– Не только. Я пришёл вспомнить о давно забытом мужском желании – угодить прекрасной даме, – он протянул ей букет "неприбранных" японских хризантем.
– Благодарю Вас. Они роскошные, – принимая цветы, смутилась и порозовела женщина.
– Я.., – начал было Семён.
– Я знаю. Я всё о Вас знаю и поэтому готова простить намеренную грубость, в которой Вы побрезговали завтракать мной. Это была достаточно горькая пилюля для женщины. не суть сказанного, а КАК Вы это сказали.
– Но вы тоже хороши, не менее намеренно солгали, что стихи принадлежат подруге, –  попытался оправдаться Семён.
– Если Вы пренебрегаете плотью, зачем Вам душа?
– Так Вы готовы простить меня?
– Разберёмся. У меня ремонт в комнате. Я приму Вас в кухне. Живая в квартире только она. Моя трапезная, мой храм и гостиная на сегодня. Не возражаете?
– Очень даже не возражаю. И хотел просить об этом Вас.
          Семён, войдя в арочный проём кухни с византийскими окнами и декоративными тарелками, увидел забавную вещь и, переведя взгляд на хозяйку, спросил:
– Почему у Вас шоколад в рамке?
– Потому что он с Вашего барского плеча, – немного ошеломила она его, –  Редкий мужчина выдержит серенькую пичужку в машине так долго да ещё навязавшую ему чтение стихов. Не перебивайте. И уж вообще невозможно представить, чтобы он подвёз её под самый дом и угостил шоколадом. Нереально, знаете ли. Поэтому я повременила сделать заявление для прессы, что такой мужчина – в лице модного столичного массажиста – есть. Мне попросту никто бы не поверил. Это в лучшем случае. В худшем - сказали бы, что рецидивы неожиданного одиночества начинают заметно прогрессировать, – она улыбнулась ему и показалась такой беспомощной очкарюшкой, которую немыслимо захотелось обнять.
– Я подумал, что рамочный шоколад – новое веяние модерна в интерьере, но... – пряча за словами желание сделать это тотчас же, то есть, ощутить её в своих руках, мужчина протянул пакет.
– Что здесь? – изумление с удивлением боролись за господство на её лице.
– Свечи, шампанское и торт. Всё, как в Ваших стихах. Надеюсь, пара ложек кофе в доме поэтессы найдётся?
– И это всё Вы принесли, – она запнулась, –  ...мне?
– Не жадничайте, – шутливо урезонил он.
 – И Вы хотите, чтобы мы это съели и выпили за один вечер? –  широко раскрыла глаза женщина, которую только что хотели заключить в объятия.
– Думаю, торопиться не стоит.
– Тогда давайте попробуем, – отчаянно согласилась она, – Возможно, я расскажу Вам после выпитого шампанского, что по просьбе обожающей Вас подруги я года три назад побывала в Ваших руках... в качестве клиентки.
– Неужели? – удивился Семён.
– Да. Только тогда у вас было сумасшедше-счастливое лицо.
– Я Вас не помню, – признался он.
– Счастливые люди никого и ничего вокруг не замечают. Даже времени. Я, как и все, была Вам просто безразлична. Тогда, – добавила она.
– А сейчас? - лёгкая тень коснулась его лица, - Как Вы думаете?
- Не знаю..., –  в раздумье ответила женщина, – Но я бы очень хотела... Быть рядом с Вами, – почти выдохнула она.
     "Светлое лирическое отступление в кромешной прозаической жизни – это такой клин, который способен выбить человека из состояния болевого шока", – последней вечерней тучкой пронеслось в сознании Семёна.
– Несите фужеры, милый лирик, утро вечера мудренее, – без ноток лукавства и не мудрствуя, с едва заметной улыбкой сказал Семён, надёжно пряча её маленькие ладони в своих сильных руках.
 
          Он был почти уверен в завтрашнем, льющем солнечный свет, осеннем утре, из которого в дымке печального флёра памяти будет медленно уходить, иногда оглядываясь назад, Дарья. Увидит другую, спящую женщину, абсолютно не похожую на его жену, но тонкую до удивления и чистую до прозрачности.
Любовь Васильевна назвала бы её Знамением единственного в жизни сна Семёна.
         Он чуть не рассмеялся громко впервые за последние два года от приятной во всех отношениях мысли, где бы это могло произойти. Так как в маленькой квартире, состоящей из просторной кухни и комнаты, переживающей апогей ремонтного разворота, увидеть спящую женщину рядом невозможно. Обстановка, которую он нафантазировал, сейчас практически исключалась.
        "Что-нибудь придумаю", – обнадёживающе похлопал себя по плечу Семён, присматриваясь к габаритам кухни.
 
2005 г, осень.