Мусульмане против христиан

Сегодня самая злободневная тема вокруг фильма «Невинности мусульман». По радио и телевизору во всех новостях, по разным каналам, мы только и слышим, что, и какие безобразия творят, обиженные и оскорблённые этим фильмом, мусульмане всех стран. Интернет тоже пестрит всякими подобными сообщениями на эту тему. И я решила написать рассказ о мусульманах. Конечно, я простая верующая во Христа, не имею регалий и чинов, даже «институтов» не кончала, и русского языка я не знала до 14 лет.  Я мордовка, которая жила сорок лет в Петербурге.  И я, может быть, очень узко и просто излагаю свои мысли, но да поможет мне мой Бог в написании этого рассказа!
  Это было двадцать лет назад. Я ехала в автобусе от Рузаевки до Саранска, где жила наша семья. Я уже двадцать лет жила в Петербурге и у меня была своя семья, но каждый год я посещала свою родину, и семью, где выросла. Перед самым автобусом прошла очень большая семья мусульман. Детей, кроме взрослых было  12-13человек. Это были беженцы из Таджикистана или из Узбекистана.  В автобусе некоторые заохали, жалея их. Мордва вообще жалостливый и гостеприимный народ. Я знала уже, как наш вождь или царь 13 века, Пургаз, принимал всех бежавших от ига своих помещиков, русских крепостных. И что теперь от нашей Мордовии осталось только имя.  Имя которые дали русские, как прозвище мордовскому народу «морда». Везде, по всей Мордовии, теперь все хорошие посты, занимают русские. Наш мордовский язык исчезает.  Все в Мордовии говорят только по-русски. Сами мордва второсортный народ и вынуждены жить в разных уголках России, и даже за границей. Вот чем закончилось гостеприимство и жалость мордовского вождя тринадцатого века - Пургаза.    Но этот рассказ о мусульманах.  Тогда в 1993 году, в автобусе я посмела сказать, что скоро мы будем рабами мусульман. Их больше и больше, а мы рожаем двоих,  или же, одного ребёнка, и дрожим над ним. Мусульмане не дрожат над своими детьми, чем больше Аллах даст детей, тем лучше. Хорошо помню, как  была туристом я в Бухаре,  перед нами прошла мамаша, а за ней семеро детей мал-мала меньше.  Они облепили мамашу: одни шли за ней, схватившись за полы юбки, одного, самого маленького, она несла на руках, второго, чуть побольше,  она держала за ручку. Все дети были босиком, и плохо, неопрятно одеты, но их было много, и о все, наверное, доверчиво прижимались к маме. По законам мусульман, мама до смерти, как святая для детей. Она  самая почитаемая, после Аллаха и Мухаммеда. Когда я летела на самолёте  из Петербурга в Узбекистан, со мной, рядом на сиденье оказался узбек, и он хвастался, что в их семье … восемнадцать детей!  Он рассказывал о своих обычаях и, конечно, с большим уважением о своей маме.   Я слушала и думала о нашей России, что вскоре будет с нашей Россией. Вот теперь, как мусульмане про реагирвали на фильм «Невинности мусульман».  И как их оскорбила французская газета, выпустив какатуру на пророка Мухаммеда. Они убили американского посла в Ливии Криса Стивенса. С ним убили ещё двоих работников посольства. Ну, а создатель фильма Накула Бассли, вынужден был бежать от мести. Даже наш Геннадий Зюганов отказался от своих слов.  Я понимаю, что он вынужден был, под давлением, оправдываться. Но нас всех оправдает только Бог. И что нам предназначено свыше; террор или третья мировая война, мы не сможем отвергнуть.  Третья мировая война неизбежна, где будут мусульмане воевать против христиан. Кто победит? Это опять не от нас зависит.  Нам всем христианам надо бы покаяться. И тогда только будет наша победа. Я так думаю, и я имею право высказать здесь своё мнение. И не только потому, что я верующая во Христа, это само собой разумеется, но я смею заявить, как гражданка России.  Эту статью, я, помолившись, пишу, как будто под диктовку свыше. Я сама здесь описываю свои наблюдения, живя в Ленинграде с семидесятого года прошлого века и со мной мой Христос, мой Учитель, Советник и моя Мудрость.  И я, живя в Ленинграде, а потом в Петербурге сорок лет, вначале моей жизни там, почти не вдела мусульман в Северной столице. Теперь же, с каждым годом их всё больше и больше в Петербурге. В магазинах, почти все продавцы «чёрные-мусульмане». На маршрутках так же мусульмане водители. В автобусах кондукторы.  И мусульмане дворники. Они утром подметают улицы. Ничего не скажешь , на всех черновых работах, они работают. Повсюду слышен их громкий говор.  Их, в нашем прекрасном городе, стало очень много. Дешёвая рабочая сила! Так ли она дешёвая? Сколько петербуржцев и гостей нашего города погибло от рук мусульман? Сколько крушений маршруток было? Разве это не терроризм?  Разве лучше водитель маршрутки, в которой погибло  множество русских, террориста – смертника?  Оба действуют во имя Аллаха.
Теперь я живу в прекраснейшем уголке Ленинградской области. Господь дал мне трёхкомнатную квартиру, и решает все мои проблемы. Хотя государство, за мой тяжёлый труд в моей молодости, где были отданы здоровье и изрядно потреплены мои нервы, определил мне минимальную пенсию. Но и эту малую, мизерную пенсию, государство забирает обратно почти всё, за квартплату. Но я только молюсь и благословляю заблудших людей. Я знаю, что Господь решит все мои проблемы. И Он оберегает меня и защищает от всякого зла, Своё любимо дитя, которым я себя считаю,  хотя я и недостойна Его любви. Но я Ему благодарна, что вижу «больше» жителей этого посёлка. Я получаю больше благословения, и благодарно молюсь за всё, что даёт мне мой Христос.  Я чувствую грех людей, но этим ни перед кем не хвастаюсь, а просто знаю, кто передо мной, и с кем и как разговаривать. Знаю, что не я говорю, а святой дух моими устами. И я никому себя не вверяю, кроме моего Бога. Но мы все не без греха, иначе, зачем бы Христу умирать за нас? Когда я поселилась здесь, в этом посёлке, я помню, что тогда, как и все люди этого посёлка, проявила слабость, и пошла против воли Бога. Я напугалась, что мне не заплатить за квартиру, и для меня этого жилья слишком много. Конечно, после Ленинградской коммуналки, где я жила, эта трёх-комнатная квартира, казалась для меня огромной, и я решила сдать одну комнату. Пришёл ко мне сразу же мусульманин, который приехал на заработки и дал наперёд деньги. Но  тогда ночью в часа два, меня разбудили, и чей-то голос нежно, и мягко мне сказал: «Пусть он уходит, он ещё молодой, чтобы погибнуть». Я, слышала явно, но не могла понять, кто мне это сказал. Когда я поняла, я стала молиться и говорила: «Господи, дай ему поспать до утра. Куда же ночью он уйдёт».  А рано утром. я услышала, как мой квартирант собирается на работу, и тогда я встала, и отдав ему деньги назад, сказала: «Прости, тебе лучше уйти от меня».  Мальчик-таджик не очень удивился и ушёл, я думала навсегда. Но на следующий год их из Таджикистана приехало трое. И они сразу пришли ко мне и спросили, пущу ли я их на квартиру, и есть ли у меня работа для них. На квартиру я их не пустила, но когда они ушли, долго думала и решила, дать им работу. Мне казалось, что мне надо построить погреб и сарай. Не советуясь с Богом и с дочерью, я вызвала мальчика-таджика и сказал ему, что мне надо бы погреб. Он обрадовался и тут же они начали строить мне погреб и сарай. Теперь я очень каюсь, что так смалодушествовала, и пожалев их отдала последние деньги. Да, ещё и «крутилась», чтобы отдавать долги, в которые я влезла с этой постройкой. У меня были небольшие сбережения, пенсия была маленькой, но я откладывала, отказывая себе в самом необходимом. Я вынуждена было работать в охране, и даже продавать картошку со своего огорода. Этот сарай мне вышел «в три-дорога».  Почти каждый день таджики-работники, то есть гасторбайторы, требовали деньги за какую-нибудь работу. Этот сарай мне вышел по цене строительства, как загородный дом. Я попросила деньг у своей дочери, но у неё в то время не было. Я занимала у одних и отдавала другим. Я чуть не сделалась торговкой, продавая овощи со своего огорода, которые выращивала с трудом. Я чувствовала, как я гублю своё здоровье, плакала и молилась, просила прощение у Бога  и помощи «выкрутиться из этой ситуации».  Я плакала, молилась и каялась и Господь помог.  И вот, с помощью Бога, я выкрутилась. Но этот сарай стал моим проклятием, образовывались ямы вокруг двери сарая, после каждого ливня и особенно после таяния снегов.  Я вкладывала все свои оставшиеся от пенсии деньги, чтобы завалить ямы. Песок у дверей сарая, смывало ливнем,  и всё снова текло в погреб. Я покупала отсев и песок, и вот, наконец, вроде можно было приступить к сараю.  Я снова и снова каялась и проклинала тот день, когда я связалась с этими гастайбарторами. Сарай я забросила, так как цену, которую я называла покупателям пугало их. Мои покупатели даже за половины той цены, сколько я потратила на этот сарай, не давали. И некоторые  покупатели смеялись, что я потратила зря такие деньги. И что напрасно доверилась этим «чёрным». У многих людей в посёлке очень плохого мнения про «этих чёрных».  Многие говорили мне, что они же насилуют наших детей! Я и сама тоже возмутилась, когда мне девчонки, которые приходят ко мне изучать финский язык, сказали, что вот эту девочку в девять лет изнасиловал сын  Джафара. А та девочка за моим столом покраснела, и стала мне рассказывать, как это произошло. Мама девочки спуталась с Джафаром, и была как бы его женой, хотя у того в Таджикистане была семья, и четверо детей.
На следующий год тот Джафар привёз своего старшего сына, которому исполнилось шестнадцать лет. Родители девочки, и привезённого сына Дафара, занимались любовью в «той комнате», а в этой комнате мальчик-таджик бросился на девятилетнюю девочку, и изнасиловал. Потом, якобы, мама изнасилованной девочки, разбиралась с Джафаром, но езрезультатно.  Это дело быстро замяли, и они, родители и дети долго скрывали этот насилие. Но, ведь, девочки делятся друг с другом, и они доверчивые. Узнали это мамы, узнали другие взрослые. Ну и что же? Никто и ничего не предпринял.  Власти нашего посёлка всё продолжали «привычать» новых мусульман. Но эта «дешёвая рабочая сила» им встанет боком. Они подставляют нас, постоянных жителей, и очень будут жалеть об этом. Думаю так же, как я пожалела с тем своим сараем и погребом, которых строили гастарбайторы. Но я покаялась. Покаются ли они? Ещё добавлю, хотя наш посёлок далеко от Петербурга, но таджиков с каждым летом всё больше и больше. Я всё больше и больше слышу их громкий язык, который заглушает русский язык.