45. Пойдём зажигать свечи

45. Пойдём зажигать свечи

Серёжа спал до утра следующего дня, а когда проснулся, потянул ручонки кверху и сказал:
-«Папа, я где»?
Иван подошёл к нему, улыбнулся, поцеловал и закричал:
-«Бабушка, мы совсем проснулись, иди к нам»!
Надежда Петровна, услышав такие слова, прибежала в спальню, бросив все кухонные дела.
-«Внучек проснулся! Серёженька, дорогой мой, какая радость. Иди ко мне»!
Серёжа подчинился её словам, улыбнулся, и потянул свои ручонки на бабушкину ласку, с которой и начался первый день их совместной жизни.
 Надежда Петровна подумала, что самое прекрасное в жизни, смотреть в глаза ребёнку, который тебе улыбается.
Наступил следующий день. Это было первого октября, день рождения Серёжи, которому исполнилось ровно пять лет. Иван очень хотел, чтобы пятая годовщина его рождения была отмечена в Ленинграде. И вот этот день наступил.
Утро выдалось солнечным и относительно тёплым, у всех членов семьи было приподнятое настроение.
Всё складывалось по распорядку, придуманному Надеждой Петровной. Сначала предполагалось сходить в магазин, чтобы купить внуку тёплые вещи, ведь зима была уже не за горами. В магазине примеряли их тщательно. Наконец, зимнее пальто, шапку и ботинки подобрали и довольные этим все пошли домой, но по пути бабушка решила сводить внука в Никольский собор. Когда они проходили мимо него, она, поясняя цель такого посещения, сказала:
-«Серёженька, посмотри, какое красивое здание перед нами, в этом соборе мы зажжём свечу в память о твоей маме. Она была у тебя красивой и доброй, любила бывать в нём».
Серёжа слушал и доверял добрым бабушкиным словам, спросив при этом:
-«Бабушка Надя, а как мы будем зажигать свечу»?
На что бабушка сказала:
-«Я покажу тебе, как это делать, но мамину свечу зажжёшь ты сам. Мы поставим свечу и твоему погибшему дедушке Коле. Вспомним и бабушку Мавру с дедушкой Емельяном, ты же их любишь?».
Серёжа ответил:
-«Бабушка и папа, пойдём скорее зажигать свечи».
 Так впервые мальчик вошёл в храм. Молящихся людей там было мало, поэтому свечи купили быстро, одну из которых и вручили ему.
Бабушка приподняла внука над золотым поминальным столиком, помогла ему зажечь её, а затем его ручонку со свечой направила к свободной ячейке подсвечника.
 Сама же Надежда Петровна, перекрестившись три раза, зажгла свою свечу и поставила её рядом со свечой внука. Затем подошла к другому подсвечнику и поставила две свечи за здравие почепских бабушки и дедушки.
После этого она сказала:
 -«Серёженька, горящие свечи - это видимые знаки, выражающие горячую любовь к тому, кому они ставятся. Те, кто не любит родных людей, у того свечи долго не горят».
Серёжа, приняв от бабушки эти наставления, кивнул головой. Он ещё не понимал, что Надежда Петровна становилась для него не просто бабушкой, но разумной и заботливой матерью. 
В этот праздничный день Надежда Петровна для сына и внука приготовила сюрприз: два праздничных обеда, блокадный и обычный.
Она хотела донести до их сознания ту обстановку блокадного времени, которую прочувствовала сама, будучи уверенной в том, что в жизни человека ничего не происходит бесследно.
Вокруг праздничного стола она поставила четыре стула, напротив одного из которых поставила портрет Машеньки и Ивана.
Когда все расселись, Надежда Петровна встала и, глядя на сына и внука, сказала:
-«Мои дорогие, Ваня и Серёженька, мне радостно на душе, что вы живы и здоровы. С нами вместе и портрет мамы Серёжи, которую мы любили. Она теперь всегда в нашей душе. Война не пощадила её, моего мужа и твоего, Ваня, отца и многих людей, которых мы знали и любили. Так угодно было судьбе. В день рождения Серёжи, я хочу, чтобы мы запомнили это. Как напоминание об ужасной войне и сегодняшнем мире, я приготовила два праздничных обеда, военный ленинградский и мирный послевоенный».
Затем она сняла накидку, укрывавшую блокадный обед и все увидели в фарфоровой тарелке что-то похожее на студень с рядом лежащим маленьким кусочком чёрного хлеба. Здесь же стоял стакан с налитой жидкостью, похожей на кисель.
Надежда Петровна пояснила:
-«В тарелке находится суп из дрожжей, а в стакане – кисель из столярного клея. Здесь же двести граммов хлеба. Это был самый лучший обед, который можно было приготовить в тот самый трудный период блокады зимой сорок первого и сорок второго годов».
 Она предложила сыну и внуку попробовать блюда на вкус. Иван и Серёжа взяли ложки, зачерпнули из тарелки светлый на вид студень, поднесли ложку ко рту, но есть не стали.
Иван сочувственно посмотрел на маму и сказал:
-«Мама, как же вы ели это? Совсем безвкусно».
Иван взял в руки хлеб, он был твёрдым как камень.
Надежда Петровна пояснила:
-«Этот хлеб за пять лет превратился в сухую корочку, но получала я его по карточкам как иждивенка почти сырым по весу ровно в двести граммов. Нет цены этому обыкновенному кусочку для тех, кто пережил блокаду. Он был на протяжении многих дней единственным источником жизни человека. Существовали тогда нормы и на мясо, крупу, сахар, но карточки зачастую не могли отовариваться, потому что город не имел в запасе этих продуктов. Оставался только хлеб. Сегодня первого октября. Он для нас станет праздником, потому что в этот день родился мой первый и любимый внук, но мне запомнилось это число и тем, что в сорок первом году хлебный паёк для всех ленинградцев был резко уменьшен. Это означало, что впереди наступали голодные дни. Да и настоящий ли это был хлеб? Говорили, что муки в хлебе было треть его веса, а остальное составляли пищевые заменители».
Надежда Петровна пыталась говорить спокойно, чтобы не вызвать в такой день гнетущее чувство печали, но в конце не выдержала и в слезах произнесла:
-«Я была одна, поэтому выдержала голод, хотя есть так хотелось. А вот на матерей с детьми смотреть было невозможно. Бывали дни, когда бомбежки срывали работу хлебозаводов. Тогда булочные так и не открывались, и мамочки с пустыми руками возвращались домой, где их ждали голодные дети. Чтобы их накормить, некоторые женщины разрезали на куски свои кожаные сапоги и туфли, из которых варили «суп».
Она замолчала. Несколько минут была тишина, потом внук подошёл к ней и стал вытирать стекавшие по её щекам слёзы.
 Иван тоже посочувствовал матери, нарушив молчание:
-«Мамочка, дорогая, ты пережила так много и выдержала такое испытание. Мне больно, что я не смог тебе помочь. Теперь мы с Серёжей будем помогать тебе. Да, сынок»?
Мальчик кивнул головой, заплакал и, обнимая её, тихо проговорил:
-«Бабушка Надя, я люблю тебя».
Бабушка сразу, притворно повеселев, воскликнула:
-«Серёжа, в твой день рождения я приготовила и вкусный обед. Ваня, расставляй тарелки».
Больше в этот день о трагических событиях блокады она не вспоминала.
Второй обед был вкусным, но к нему бабушка приготовила ещё и сюрприз, завороженно достав из медного таза мороженое, которого внук никогда не ел. Купив его на рынке, она не пожалела потратить свои скромные сбережения.
Сладость мороженого быстро растаяла на устах внука, оставив надолго в памяти Серёжи след бабушкиной любви.
Остаток дня внук провёл в превосходном настроении, и после прогулки с Иваном по городу, не отходил от бабушки до позднего вечера.
С этого дня Надежда Петровна полностью отдалась воспитанию внука, словно к ней вернулась её вторая молодость. Она повторяла путь, который посвятила ранее своему сыну. Теперь внук стал главной целью её жизни.