Плоды телевоспитания, или Шоу в супермаркете

Поздно вечером в супермаркете перед кассами было пустынно. Иван Петрович Иванов разглядывал витрину с мороженым, когда ему в спину кто-то постучал.
- Можно я пройду впереди вас, - перед Иваном Петровичем предстала полная девица с банкой алкоголя в руках. – У меня только это.
- Не тыкайте в то, что вам не принадлежит, - недовольно ответил мужчина и положил продукты перед кассиром.
- Я со старыми не заигрываю, - буркнула девица.
- Сама ты старая, - бросил на неё взгляд Иванов. – Напьются – совсем ничего не соображают!
- Конечно старый! Молодой, что-ли? Накупил кабачков и редьки. Наверное, из кабачков собрался кому-то «романтик» устраивать?
- Кабачки - здоровая пища! Я «романтики» не устраиваю. Это дурацкое слово только в «Доме-2» используют.
- А, значит, «Дом-2» всё-таки смотрите? Такой старый, а смотрит «Дом-2»!

«Да какой же я старый?» - подумал Иван. «Всего-то сорок с чем-то лет».
- Да не смотрю я «Дом-2». Было бы что смотреть. Да только сама ты старуха! Посмотри на себя – тебе двадцать лет, а у тебя уже всё обвисло, от пива и «Дома-2». И в голове от алкоголя пустота! Ты старая прежде всего в голове, у тебя там всё съёжилось!
- Иди и жарь свои кабачки! – заверещала девица. – В своей дурацкой кепке. У тебя уже ничего не стоит и никому ты не нужен! И от тебя плохо пахнет! И ты - неудачник!

«Кепка как кепка, - думал Петрович. – Как холодно под вечер - так надеваю. Когда причёска короткая. И откуда она может знать, какие удачи у меня были в жизни? Рассказывать ей о свой жизни? Оправдываться? Заискивать перед её мнением, на которое мне плевать? Что она о себе возомнила? Безумная... ».

Девица пробила свою банку на кассе и ринулась к выходу.
- Сама иди! А за хамство ответишь! – бросил ей вдогонку Иванов.
Но сам он уже потихонечку закипал.

Недалеко от выхода толкалась с подружкой и приятелем та самая девица.
- Ты неправа, - обратился к ней Иван Петрович. – Со старшими так не разговаривают. Любое обращение типа «старый», «толстый», «длинный» по отношению к взрослым и незнакомым людям – это хамство.
- Что вы от меня хотите? – спросила молодая особа.
- Извинений.
- Я вас не оскорбляла. За что мне извиняться?
- За хамство, - настаивал Иванов.
- Вам что заняться нечем? Поговорить не с кем? Не знаете, что дома делать? К нам привязались!
- А вот это уж не ваше дело, есть ли мне чем дома заняться! – вскипел Иван. – Это вам заняться нечем! Вы своё свободное время за пивом прожигаете! У вас нет ни воспитания, ни умения разговаривать со старшими!

- Зачем вы их воспитываете? Их всё равно уже не воспитать, - вмешался в разговор стоящий рядом молодой человек.
- Да, вы правы, - ответил ему Иван Петрович. – То, что родители не дали, теперь уже ничем не вобьёшь.
- Не трогайте моих родителей! – взвилась девица. – У моих родителей два высших образования! И у меня тоже. Не то, что у тебя, в твоей кабачковой кепке!
- И у меня есть образование, - с достоинством произнёс инженер Иванов. – Вот только я никому не хамлю, никого не оскорбляю. В отличие от вас. А раз ты невоспитанная, то и родители, значит, у тебя такие же. От дерьма дерьмо и вырастает!
- Да ты на себя посмотри, козёл! Родители твои давно подохли! А зачали они тебя, когда дрочили! – взвизгнула девка.

Девица порывалась броситься на Ивана Ивановича. Её молодой человек, улыбаясь, удерживал её в охапку.
«И с чего она решила, что они умерли?» - недоумевал Иванов.
- Вот сейчас ты показала своё истинное лицо и воспитание! – воскликнул Иван.
- Что вы хотите добиться? К чему вам всё это? Что вы измените? – спросил мужчину другой юноша.
- Да. Вы правы.  Тут уже ничего не изменить.
- Тогда идите. До свидания.

- А вот идти мне или не идти – это мне решать! – Иванов пристально посмотрел на парня. – И «до свидания» первым говорит тот, кто уходит. Не иначе.
- Он моих родителей дерьмом обозвал! – завопила девка. – Сказал, что от дерьма вырастает дерьмо!

«Почему я не могу их обозвать, если они мне ровесники, а ты легко меня обозвала?» - удивился про себя Иван.
- А про кабачки ты зря, девушка, говорила. Если ты думаешь, что если у тебя между ног что-то выросло, и это всё решает, то ты ошибаешься. Я тебя ни за кабачки, ни за редьку никуда приглашать не стал бы, ты мне и даром не нужна!

- А фразу ту запомни, она тебе ещё пригодится! – крикнул Иванов, выбросил из сумки растаявшее мороженое и вернулся в магазин, взять у кассирши забытую сдачу и пачку сигарет.

Когда он снова вышел на улицу, там уже никого не было.