Литературный маньяк. Никаких собак

ЛИТЕРАТУРНЫЙ  МАНЬЯК. Никаких собак

Женщин обижать не рекомендуется, писательниц- тем более.
( Так говорит кот Бегемот)


Как серпом по яйцам. Памфлет
 -  не могла не ответить на этот шедевр, хотя написано было для этого господина пару лет назад, с тех пор он у меня в черном списке покоится, что его так и возмутило


Литературный маньяк. Никаких собак


Наступил рассвет.
Кончилась водка, а нужно было опохмелиться, чтобы ощутить себя в своей тарелке и дописать юмористический рассказ.

Нет, шедевра никто и нигде не ждал, но рассказ должен быть закончен, чтобы оставаться в тонусе, и чувствовать себя юмористом.

- Писатель, - на разные лады повторял Вит, понимая, что это последнее, что ему еще осталось в этой жизни. Со всеми остальными занятиями и с женщинами, пришлось расстаться по собственному желанию, а вернее, желания – то никакого и не было, а все от него что-то требовали, особенно блудливые бабы.

Пить с утра- дурной вкус и последняя стадия алкоголизма,  завтра он бросит, займется делом, вернется в журналистику станет знаменитым душеведом и напишет шедевр. Надо только протрезветь.

Когда последняя банка пива была допита, он вздрогнул и увидел оранжевого черта.

- Оранжевых не бывает, - прохрипел Вит.

Черт почесал затылок и ухмыльнулся:
- Если за дело не возьмёшься, то фиолетовым стану, юморист чертов.
- А что делать-то? – спросил Писатель
Черт от ярости, смешанной с жалостью и презрением, усмехнулся.
- Да почти ничего тебе  не осталось, но вот кое-что я все-таки придумал, маньяка из тебя делать будем.

-Кого? – прохрипел Вит, с чувством юмора у него было в последнее время совсем скверно.

- Литературного маньяка, обычные маньяки, это пошло, кто только не маньяк нынче, ты будешь литературным, знаю, что трудно, но справишься, ты же еще не все мозги пропил.

- С бабами не хочу, - стал капризничать тот, - они все дуры безмозглые, и слишком много требуют,  динамят и еще смеются.
- Я из тебя не плейбоя, а маньяка делаю. Вот и выместишь на одной из них всю свою ярость.
- На какой? – вяло поинтересовался Вит, понимая, что кому-то из  шустрых графоманок, затмивших  его одинокие шедевры своей плодовитостью, можно будет отомстить. Это лучше, чем ничего.

Бес врубил комп, полистал страницы и ткнул мохнатым оранжевым пальцем в экран:
- Вот эта?
Вит немного протрезвел от увиденного.
- А чего такая старая и страшная?
-О, дьявол, ты же маньяком будешь, а не Тарзаном, потому и страшная, и старая, сказал эта, значит эта. Тебе не жениться на ней, а для маньяка пойдет.
 Замысел Оранжевого постепенно прояснился.
- Эта уже столько написала, наиздавала, что если ее не будет, то меня заметят, - медленно рассуждал он.

- Геростратом никогда не поздно стать, - пробормотал бес, но Вит его не услышал.
Он даже не думал о том, что потом бывает с маньяками, попадаться он не собирался, хотя если не попадешься, то как прославиться? Как Наполеон, он решил сначала ввязаться в драку, а потом разбираться.

- Вот-вот мозги  не все пропил. Станешь литературный маньяком-завистником, напишешь, как ты убивал главную графоманку,  тебя запомнят, издадут, даже с петлей на шее.

- А может не надо? – стал торговаться гений.
-Надо, Вит, надо, - черт говорил убедительно, - это твой последний шанс взойти на Олимп или Парнас, потом посмотрим, куда всходить, но по трупам конкурентов, а как нынче по-другому в маньяки, то есть люди выбиться?
№№№№№№№№№

В доме Виктории горел свет, она  дописывала роман о Мастере. Она все читала и правила рукопись и никак не могла поставить последнюю точку.

И вдруг на пороге появился белобрысый мертвецки пьяный тип.
Она привыкла открывать двери даже в полночь,  решив, что кому-то надо помочь. Спасать мир  стало  делом  жизни. 

- Вот я до тебя и добрался, графоманка чертова, - зарычал Вит, - из-за тебя меня никто не видит, замолчи и за умную сойдешь, нечего всякую чушь писать, издавать на деньги своих любовников…

Вика растерялась только на миг, а потом, потом она оттолкнула пришельца, -но он упал на дверь, которая и захлопнулась, отрезая  путь к отступлению.

Маньяк зарычал, бес служил ему верную службу… Окрыленный, снова  рванулся  на нее, кажется,  возбудился –ну настоящий маньяк, даже играть не надо.

В экстазе  схватил за горло свою жертву,  возбудился еще сильнее, золотого конька не потребовалось  в первый раз за много дней и лет.

Ярость, бессилие, ненависть - все смешалось в пьяном бреду в душе непризнанного гения. Он ненавидел женщин, а писательниц если одну  из них  можно  задушить – это ли не счастье, спасибо оранжевому бесу.
-Вы думали, что убили меня, уничтожили, шиш вам с маком, бездарности чертовы.

Вика подумала, что мертвая писательница,  станет популярнее, чем живая, но у нее  столько неоконченных рукописей.

И вдруг  адская боль в том самом месте, которым маньяк должен был орудовать дальше, ну чтобы завершить свое маньячье дело и прославиться на весь мир.

Откуда эта дикая боль, Виктория не шевелилась, и не могла пнуть его. В чем он просчитался?

Но руки разжались , рыжая псина, то ли пит, то ли буль – Вит все время их путал, сцепила пасть на его брюках да так, что ее не разжать и железным прутом.
Он вопил так, что слышали все 9 этажей огромного дома.
Теперь и Вика пнула его острым каблуком в живот и прошла к двери, там трезвонили соседи.

Полиция приехала  быстро, это спасло маньяка,  откусить пес ничего не успел, хотя там и кусать было нечего.

- Убейте собаку, она бешенная, - вопил маньяк, когда  удалось разжать пасть пита и освободить его из собачьего плена.
- Обязательно убьем, - пообещали полицейские, - дай только срок.
№№№№№№№№№

Рыжий бес присел на нары в обезьяннике.
-Тебе поставили укол, обезболили, это я уговорил их, чего так маяться-то, говорят, это самое больное место.
- Ты? А почему ты не сказал, что у этой швабры есть собака?
-Не знал, - не моргнув глазом, соврал бес.
- Не знал…
- Но так еще интереснее получилось, забавнее. Ты же писатель-юморист, что еще можно было придумать, чтобы народ посмешить?

Маньяк готов был прибить беса, но как только дернулся, адская боль уложила его на нары. Обезболивающее действовало плохо, было очень больно…
К камере подошел капитан полиции и бросил газету. Бес подхватил ее.
- А вот и статья, полюбуйся.

Маньяк впился глазами в текст, где рассказывалось о писательнице, о романе, который хотел похитить и присвоить очередной графоман, о том, что с ним случилось дальше, и как он теперь оказался безвреден для всех окружающих.

- Раньше он писал дрянь, но хотя бы по бабам ходил, а теперь и этого не потребуется. Нет, ходить - то может, но толку от того.
- Что это? – вопил Вит, - ты же обещал сделать из меня литературного маньяка.
-Прости, с литературным не вышло, пес помешал, мы в другой раз попробуем литературного.
- Упырь, - прохрипел Вит,- осинового кола на тебя нет…

Трудна доля маньяка, но как же тяжело быть литературным маньяком…
Хотя у него все впереди, он выйдет из обезьянника и еще всем покажет, но пока только огромная пасть пса мерещилась гению в полусне, оставалось только благодарить полицейских за то, что они успели вовремя…И надо меньше пить, чтобы фиолетовым, оранжевым, бирюзовым чертям не захотелось использовать тебя в своих целях, твоими руками и другими частями тела творить пиар старухам- графоманкам, будь они неладны, писательницы чертовы.

Только как не запить от жизни такой? Вот и получается замкнутый круг, из которого гению никогда не выбраться, остается только маньяком стать - Литературным маньяком, но в следующий раз надо подумать, как лучше это сделать, и никаких собак.

Житейские размышления кота Баюна

Ко мне вчера пожаловал упырь,
Он был развязан и мертвецкий пьян,
И разговорчив, озверев в пустыне,
На теле и душе полсотни ран,
И комплексов там столько, Велес  мой,
Какая чушь летела в этот миг,
Мне показалось, что упырь живой,
Но нет, он мертв, и глубоко проник

Осины кол, не шевелиться вновь,
Кикимора могла  б его спасти,
Но он отверг  невинную любовь,
И чушь свою все продолжал нести.
Я слушала его, еще шутя,
Жаль упыря, мне, правда, очень жаль,
В его душе старик или дитя
Сражались за иллюзии печаль.

Остановиться он уже не мог,
И все вещал наивно, и кляня,
Сюда он  все проблемы приволок,
Не оставлял беспечную меня.
«Я улыбаться мог одним лишь ртом»-
Мне вспомнился Высоцкий в этот миг.
А мой упырь все говорил о том,
Куда мне ехать, как писать, Старик,

Он юношу еще изображал,
Он был безумен и безмерно груб,
Я видела, как от кола страдал,
Но выньте кол, и вырвется из рук.
И вот тогда беды не избежать,
Недаром прикололи упырей,
И Леший мой посетовал: - Опять
Ты с ними носишься, уйди скорей.

- Но как же он? – К Яге перепекать.
- Не выйдет, тут бессильна и она.
А мой упырь все продолжал вещать.
Я думала: - О, бедная страна,
Где столько их сегодня развелось,
Что не увидишь больше и людей,
И вдруг он на меня обрушил злость.
Смеялся Леший: - Ну их, упырей,

Всех не спасешь, и стоит ли спасать,
Оставь его,  я приготовил кол
Еще один, -  замолк он, благодать,
И дальше пить на сайт знакомств пошел.
Там пыль в глаза пустить всего милей,
А после свой шедевр  сюда строчить,
И все же очень жалко упырей,
Которым тяжелей на свете жить.

Ведь  Домовой, и Леший начеку,
Никто не хочет больше их понять,
А на болото вновь уволокут,
Запрут в тюрьму болотную опять.
Кикимора смеется, бес молчит,
Никто не пожалеет упырей,
От боли одиночества кричит,
Пристать к кому-то хочет поскорей.

На те же грабли снова наступлю,
Начну с ним так бездумно говорить,
Я на мгновенье даже полюблю
И этот злой азарт, и эту прыть…
Пусть Лада улыбнется с высоты,
И снова расхохочется Ярило:
- Ну ты даешь,  куда же, детка, ты
И в этот раз отчаянно вступила.

Купала снова будет защищать,
И лишь Услад  махнет рукой устало.
- Что упыри, когда Кащей опять
Там расходился, в Пекле тошно стало…
Да, мир спасать видать настал черед,
Тут не до шуток, осень так уныла.
- Любой упырь к тебе лишь пристает,-
Морена рассмеется, и  шутливо

Опять  мы в хороводе у костра,
В лесу прохладно, и колдует осень.
Ко мне упырь  пожаловал с утра,
Он пьян и сир, его мне жалко очень.
Но лучше не жалейте упырей,
Спокойней так и проще, я-то знаю,
И к Лешему  пошлю его скорей,
Ни дна и ни покрышки пожелаю...





Зло торжествует? Проклятия возвращаются

ТЕЛЕФОН  ДОВЕРИЯ   ИЛИ  ТВОРЧЕСТВО?

Будь проклята! Отныне и до скончания рода человеческого…
( Это обращено лично ко мне от  некоего упыря с нашего сайта)


Казалось бы нужное, просто необходимое дело в миллионном городе – телефон доверия – та последняя соломинка, куда люди анонимно могут позвонить и рассказать о своих бедах, поговорить по душам.

Но вы хотя бы представляете себе, какой кошмар, продежурить там сутки молодой женщине-психологу, когда на тебя обрушится брань ( без этого не бывает), маниакальное преследование, все мнимые и реальные беды того, кто оказался на той стороне этого самого телефона – 24 часа в сутки вы слушаете  то, что вам хотят сказать, потому что больше сказать некому, потому что это разрывает человека на части, и он должен это сказать, но ни сосед, ни родственники давно его не слушают и слушать не хотят, а об исповеди он понятия не имеет, да и  не пойдет ни на какую исповедь, не так устроен наш мир…

А что еще остается бедняге, кроме телефона доверия?  Литературный сайт - ему же общаться надо хоть с кем-то, неважно с кем..

Как общаться?  Так, как он это умеет, при помощи матов, проклятий, угроз, вплетая в монолог свои фантазии и бред несусветный...

То, что литература, наше  творчество, особенно в электронном виде, становится все больше тем самым телефоном доверия, в трубку которого человек выплескивает все, что у него там порой долгие годы таится в душе, в этом наверное, нет ничего странного и удивительного… Вот если бы при этом мы с вами еще подумали о той самой девушке на другом конце провода, о нашем читателе, который еще существует, хотя его никто не обязывает дежурить и находиться рядом с нами.
Это такие волонтеры - добровольцы.

Меня всегда раздражало заявление о том, что  творчество – это забава, это развлечение для человека, который занят каким-то важным делом – самолеты строит, операции делает сутки напролет, пришел домой, написал что-то легкое и веселое, и порадовался сам, возможно порадовал других.

Но сегодня все переменилось, то что оно  забава, и это  может быть замечательно, и читатель позабавится, а не будет слушать наши исповеди обо всех страданиях мира, реальных, а чаще всего рожденных больным воображением?

Но подозреваю, что если человек не дозвонился по телефону доверия, он хватается за  клавиатуру, и начинает строчить свои  обращения к миру, хватается за другого автора, и начинает проклинать его, убивать виртуально, обвинять весь мир в своих бедах и болезнях…

Но  бесясь и беснуясь на страницах, любезно представленных сервером, не стоит забывать о статьях УК, о действиях, которые подпадают под уголовное преступление:

-разжигание межнациональной неприязни ( назовем мягко)
- угроза убийством
- оскорбление достоинства
- хулиганство
 Если у вас нет справки о постановке на учет в псих диспансере, а сегодня, как правило, никого не ставят, всех оттуда выпускают на волю,  то ведь, оказывается не так сложно стать уголовником. Вчера убедилась в том, до чего, до каких статей могут довести некоторые «души ужасные порывы».

Не говорите о том, что никто не пойдет в суд, что  суды наши не эффективны и так далее, потому что  может оказаться как раз наоборот, и тогда адвоката дорогого и хорошего искать придется, или доказывать свою невменяемость.

Это по телефону доверия мы можем нести все что угодно, и девушки на той стороне беззащитны пред любыми проявлениями агрессии, оскорблений. А авторы, они ведь разными бывают, они могут и прокурорами, и судьями оказаться, и тогда по блату не такой долгой может оказаться ваша дорога на скамью подсудимых, стоит ли об этом забывать, ну на всякий случай...

Это, конечно, не угрозы, это просто размышления в наше время нетерпения и лютой агрессии, с которой по-другому, как выясняется, и бороться-то никак не получается. Почему бы не воспользоваться таким способом, тем более, мы люди публичные, все это обнародовано

 А потом, вы точно знаете, кто, скажем, муж, сват, брат, любовник милой дамы, которую вы оскорбляете и проклинаете  публично. Конечно, нет, а потому стоит ли так рисковать своей бесценной жизнью и свободой или материальным средствами?

Я уж не говорю об эффекте бумеранга, который ну обязательно вернется. Когда отважный мужик  проклинает маленькую и хрупкую женщину, желает ей подохнуть « Пусть подохнут все, кто нас не захотели», не так ли у одного из уникальный  наших авторов значится, он и не догадывается, что женщина  напрямую общается с богом, а он может только через  связь с ней о чем-то попросить, а значит, кого бог первым услышит? 

Все правильно, и что тогда будет с тем, кто проклинал???  Страшно даже подумать, но  Слово уже произнесено, и остается только ждать расплаты. Сомневаетесь, что она последует? Поживем, увидим, но у меня лично никаких сомнений нет. Только не надо потом спрашивать, почему это именно меня клещ укусил, да именно энцефалитный, а ту, которую я так  яростно проклинал, всего обычный комарик, почему так несправедлив мир?

Вступая в сговор с темными силами, а проклиная кого-то, мы вступаем с ними отношения, мы наивно верим, что платы не потребуется? Ну блажен, кто верует, легко ему  свете, только расплачиваться придется все равно, веришь ты в это или упорно не веришь.

Судя по всему, агрессия в нашем мире будет только нарастать, она, естественно, переносится и в творчество.

Когда я услышала, что под колесами машины погиб автор, который в последних пяти романах так яростно убивала всех своих врагов, такие казни им готовил и с гордостью писал о том, что это практически документальные повести, то я лично нисколько не удивилась. Потому что и на самом деле, в начале было Слово, а действие не заставило себя ждать. Он бредил этим, и желание исполнилось, а то, что оно исполнилось немного не так, как ему хотелось, так разве же можем мы управлять миром и даже своей жизнью?

Помните, как в рекламе: - Я не этого желал
- И  исполнилось это, вот и получай.

Литературное, как и любое другое творчество – это посыл добра, в каком бы страшном мире мы не жили. Оно не должно быть другим по сути. Если же такое случается, то остается ждать расплаты прежде всего тому, кто выпускает это зло в мир. А если писателю хорошо, когда другим плохо, то лечить его надо уже не творчеством, а совсем другими методами.

Но при всем при этом нам всем не стоит забывать, что злые, жестокие,  просто больные душевно, они тут, они рядом с нами, а не на острове Морро, где рано или поздно их собственные творения их уничтожат. Просто с появлением сети, не только мы, но и они ближе стали ко всему остальному миру.

Когда-то в юности, я верила Олегу Хлебникову, что « на свете действительно много хороших и добрых людей, их больше , чем злых  и убогих, поэтому злые видней".

Сейчас верю не очень, что их больше, но если даже равное количество, то это не так уж и мало, потому остается надежда на то, что зло не победит. Оно не может и не должно побеждать, а проклятия вернутся, к тому, кто их отправляет, Бог –то все видит, и он исполнит ваше желание, так исполнит, как посчитает нужным.
Просили?  Получайте....