Зачем тогда чистить зубы?!

«Воспоминания далёкого детства»

Мне было всего лишь года четыре или чуть больше. И я помню, как меня поманила к себе в комнаты соседка. Это показалось уже необычно, потому что к ней было не зайти просто так. Мама не заметила моего кратковременного отсутствия в коридоре, в котором я нашёл какое-то интересное для себя занятие.
Войдя в первую комнату, я смог в подробностях рассмотреть большой, состоящий из икон различной величины, иконостас. Впрочем, я ещё тогда не знал, что это называется иконостасом. Я просто глядел на то, что только мельком мог иногда замечать в проёме, ненадолго приоткрываемой двери, которая закрывалась так быстро, что составить целостный вид интерьера далеко не апартаментов, а скромного убранства комнат ветхого деревянного дома, было весьма трудно.
Этот передний угол, конечно, мог поразить своей необычностью, нарядностью и сверканием золотых и серебряных окладов, на которых играли блики от горящих лампад. Лики большей частью были тёмные, строгие, смотревшие в разные стороны. Некоторые были похожи на те, которые я мог видеть в церкви, расположенной в Марьиной роще, где как мне сказали, меня крестили. А вот предмет похожий на немного вытянутое яйцо быстро привлёк моё внимание. Это было действительно яйцо из стекла рубинового цвета, сразу же напомнившее мне и кремлёвские звёзды, и звезду из подаренного мне бабушкой набора ёлочных украшений. Лучи света так интересно преломлялись в самой сердцевине этого яичка, что создавали иллюзию нахождения внутри фигурки человека. Я подошёл к нему совсем близко и спросил:
- А кто там внутри?
- Бог, - ответила тётя Женя (так я называл соседку).
Я недоумённо оглянулся на неё и опять спросил:
- А как он туда попал? А он может выйти? А почему он в яйце?
- Бог везде, а ещё и в яйце, потому что это символ жизни и воскресения.
- Какого воскрешения? – поинтересовался я.
- Сейчас я тебе расскажу, - она присела, усадила меня рядом и начала рассказывать что-то похожее на сказку, но очень мне непонятную, потому что я ничего из этого не запомнил кроме слов: «А когда мы все умрём …»
- Мы все умрём? – прервал я её, внезапно взволновавшись, - И я умру?
- Конечно, - подтвердила она, и продолжила свой рассказ, кажется, о рае.
Но этим она меня не отвлекла и не успокоила, я уже её совсем не слушал, а задавал сам себе сложные вопросы, искал на них ответ, что-то фантазировал, но при этом был крайне удручён.

Вечером я ни в какую не хотел чистить зубы и сразил удивлённую моим поведением мать убийственным аргументом:
- Зачем мне чистить зубы, если я всё равно умру?!
Она была шокирована этим ответом.
- Что ты говоришь, Господи, почему у тебя такие мысли?
- Мне тётя Женя сказала.
- Тётя Женя? Понятно! Посиди-ка!

За стеной слышался возмущённый голос мамы и плохо различимые слова смущённой соседки.
Наконец они зашли в комнату обе, и тётя Женя спросила меня виноватым тоном:
- Разве я не говорила тебе, что все, кто хорошо себя ведёт, попадут в рай и будут жить там вечно?
- Я не хочу жить без тела, а ведь тело, вы сказали, умрёт, и я не буду больше таким, - кажется, я собрался заплакать.
- Ну вот, я же говорила, - явно продолжая начатый разговор, сказала соседке мама, - о таких вещах ещё не говорят с маленькими детьми!
Тётя Женя поджала тонкие губы и сдержанно, но недовольно ответила:
- Я всего лишь хотела как лучше. В моё время детям с малых лет о Боге говорили, не то, что сейчас!
- Но лично вам забыли, наверное, сказать, что мошенничать – нехорошо, и преступно!
Тётя женя, кажется, приготовилась заплакать вместе со мной, подбородок её дрогнул, и она только тихо проговорила:
- Кто не грешен?! Я уже наказана за это!

Позже я узнал, что наша соседка со своим мужем обманули старого больного человека, подменив его облигацию, на которую выпал очень большой выигрыш. Но обман раскрылся, вина мужа была полностью доказана, за что тот получил немалый срок, а тётя Женя стала с той поры крайне религиозной, считая, что это Бог уберёг её от тюрьмы.

Зубы я всё же почистил. Контраргумент родителей был убедителен:
- Умрёшь ты ещё очень и очень не скоро, а зубы начнут болеть, если их регулярно не чистить, и придётся вести тебя к стоматологу!
Ну, нет! К зубному я точно не хочу! Я уже у него был. Не то, что я очень уж боялся боли – разбитые колени и ушибы меня никогда не доводили до слёз. Но, когда в мой рот лезли стальным инструментом с крючком на конце и начинали ковырять все зубы подряд, и радоваться, когда натыкались на дырочку, а потом ещё её долго сверлили, чтобы я наконец-то вскрикнул болезненно «А!..», то это мне решительно не нравилось. Признаюсь и сейчас особенно не люблю именно этот инструмент. Давно заметил: не ковыряли, - так и не болело, а ковырнут – заболит непременно, если не сразу, то чуть позже.

Узнать, что такое смерть пришлось скоро. Умирали родственники. Меня брали на похороны. Сказать, что я боялся покойников больше, чем боли, будет неверным. Точнее, я ими брезговал. Их неподвижные тела, от которых шёл, несмотря на заморозку, неприятный запах, заставлял не приближаться достаточно близко. Да и мой возраст ещё не давал мне того продолжительного общения с ними при их жизни, чтобы чувствовать невосполнимую утрату.

Первым умершим человеком, который по-настоящему расстроил меня своей смертью, был дядя моего отца, Василий.
Это был грузный, не хочется говорить толстый, человек, от которого исходила доброта. В детском возрасте это чувствуется тоньше, я бы сказал, инстинктивно, и, хотя я видел его редко, но сразу проникся к нему доверием и симпатией. Помню, меня смешило, что такой большой и немолодой дядя так и не научился завязывать галстуки, и моя мама перевязывала на нём некрасиво затянутый узел.
Последний раз я видел его на чьих-то поминках. Он спел «Вечную память», басом, профессионально, так, как я не раз слышал, пели по радио известные певцы. Только репертуар у них был, конечно, другой. Все сидели тихо, только некоторые женщины плакали, особенно, когда голосу становилось уж совсем тесно в небольшой комнате.
У дяди Васи была тайна, которую знали все, но делали вид, что не знают. Я не очень понимал, почему это надо хранить в секрете, но когда я случайно об этом услышал, и меня заметили, то приложили палец к губам и тихо сказали: «Смотри, никому не говори!».
Оглядываясь назад, я даже немного удивляюсь, успев отвыкнуть от того времени и от той атмосферы осторожности и страха. Подумать только! Мне, четырёхлетнему ребёнку, велят не рассказывать, и я никому не рассказываю. Нам, детям той поры, ещё совсем несмышлёнышам, даже не объясняли почему. Мы просто догадывались – будет плохо всем, а особенно тому человеку, секрет которого выдадим, и мы стойко хранили наши часто невинные «военные» тайны.
Из всего, что я услышал, с трудом переварил и запомнил несколько слов: консерватория, подрабатывает в церковном хоре, если узнают, то выгонят и исключат. Почему нужно исключать или выгонять из какой-то консерватории человека, который так хорошо поёт в церковном хоре, мне было совершенно непонятно, Но я не хочу, чтобы дядю Васю исключили или выгнали, хоть откуда.
И вот дяди Васи не стало. Он больше не споёт никому «Вечную память», но память о нём живёт пока во мне.

Умер другой родственник. Многие даже с какой-то завистью говорили:
- Может быть, ему ещё повезло, что так рано ушёл. Говорят, война скоро. Оружие сейчас не такое уже. Сбросят бомбу - и всех людей заживо сварят, так, что мясо от костей отойдёт!
- Это точно! – соглашались многие, - по радио одни сообщения ТАСС чего стоят. Уж лучше бы скорей, а то не знаешь чего и ждать.
- Суетись, не суетись – война всё заберёт!

У соседки, тёти Жени, старушки читают какие-то книги, монотонно, жалобно, изредка вздыхая и охая. Слышны отдельные слова: полынь, голод, колосок поднять сил не будет, ох, грядёт, грядёт …

Я уже не расстраиваюсь, ну грядёт и грядёт, даже интересно становится, как это там, на небесах бестелесные люди летают и хоть и без глаз, а на нас смотрят. Чем же они смотрят, если глаза закрыты, как у всех покойников?! Слепые-то, вон, и с открытыми глазами ничего не видят! Отец сказал, что всё узнаю, когда в школу пойду. В школу я ещё долго не пойду, а потом учиться ещё придётся и тоже долго. Мама права – умру я ещё очень и очень нескоро, чего мне об этом думать?! Пойду лучше с ребятами во дворе поиграю!

22.09.12


Рецензии