На пороге ночи. Глава 28

Приближался вечер — третий вечер, который они встречали на Жиззеаужже.
Шемма закончили возведение амфитеатра на главной площади города.

На западной стороне бросались в глаза обтянутые тканью, отделённые увитыми зеленью бортиками места для королевы и принцесс, вокруг них тянущиеся в обе стороны скамьи обрывались — здесь должны будут находиться стражи. Некоторые из них будут стоять, другие — сидеть прямо на полу, чтобы не загораживать "сцену". Дальше, вокруг королевской "ложи" — шестиугольная территория для персон королевской крови и придворных. Этот шестиугольник также был окаймлён местами для стражей.

В центре площади воздвиглась огромная заполненная водой прозрачная призма; по периметру вода была накрыта прозрачными же плитами, которые несколько выступали в стороны, образуя почти неразличимую на глаз и довольно узкую сцену, тянущуюся вдоль всего бассейна.

Когда последние шемма закончили свою работу и удалились в неизвестном направлении, возведённые ими трибуны начали постепенно заполняться робкими зрителями, с суеверным ужасом смотревшими на прозрачное водное вместилище, занявшее центр площади.

Им казалось, что только неведомые магические силы способны удержать такое количество воды, ведь стенок бассейна практически не было видно, и решительно никто не мог поверить в их прочность, равно как и в собственную безопасность. Большинство горожан было твёрдо уверено, что вся эта масса воды непременно вырвется из своего таинственного плена и обрушится на них.

Превозмогло бы любопытство и несомненная любовь к зрелищам страх или нет, осталось неизвестным, так как в сложившихся условиях не приходилось говорить о чистоте эксперимента, который, впрочем, никто и не собирался ставить.
У горожан, в сущности, не было выбора: им объявили, что на представлении будет сама королева, а для жиззеа это было равносильно приказу.

Кроме того, не пойти — означало расписаться в собственной трусости, а они были слишком горды для этого. Самые отчаянные устраивались в первых рядах, утешая себя мыслями о том, что если им посчастливится остаться в живых, уже никто не сможет усомниться в их отваге. Большинство из этих храбрецов оказались мужчинами, хотя попадалось и немало женщин.

От королевского замка, а также от множества богатых поместий, принадлежавших самым родовитым и влиятельным дамам, двигались к центральной площади лёгкие открытые повозки, украшенные гербами и гирляндами.

В них были впряжены тяжёлые и неповоротливые, но сильные существа, похожие на огромных жуков. Их куполообразные спины, покрытые гладким и очень твёрдым панцирем, отливали то зелёным, то синим, а белые пятнышки вспыхивали в солнечных лучах как сигнальные огни.
Двигались они ненамного быстрее пешехода, с методичным упорством перебирая неизвестным количеством коротких ножек, время от времени флегматично шевеля толстыми усами и довольно устрашающими жвалами.

Повозки сопровождали пешие шемма, они же правили, передвигаясь рядом с этими своеобразными гужевыми животными, носящими имя — фуфф, что, в сущности, повторяло звуки, которые они периодически издавали.

Когда на столицу опустились прозрачные сумерки, королева Азафа заняла своё место, ничем не выдав охватившего её трепета, ведь она, в отличие от многих горожан, впервые видела эту массу воды, застывшую, как по волшебству, в отведённых ей границах.
Принцессы, стражи, придворные дамы и кавалеры — все наконец заняли свои места. Дети, порхавшие над трибунами, опустились, сложив нежные крылышки, и горожане вновь устремили взгляды на бассейн.

Надо заметить, что это зрелище оказалось для них само по себе столь захватывающим, что если бы по прошествии некоторого времени, в течение которого они предавались созерцанию бассейна, им объявили бы, что представление окончено, они, вероятно, восприняли бы это как должное.

Однако королева знала, что это ещё не всё, её тонкие пальцы сжимали большой платок с королевским гербом: она должна была взмахнуть им, чтобы дать сигнал к началу представления, как это обычно бывало во время Танцевальных Турниров.

Но прежде должен появиться катер. Её предупредили, что после этого следует немного помедлить, и сейчас она старалась отвлечь себя мыслями о том, что в данном случае следует понимать под словом "немного"? Однако её упорно донимали мысли совсем иного рода.

Если бы принцесса Изла не имела прямого отношения к происходящему, она непременно заявила бы, что всё это — часть коварного плана неких злоумышленников, желающих заманить королеву и наследницу в ловушку, чтобы разом уничтожить их и вообще всех особ королевской крови.

Сейчас Изла молчала, хотя и чувствовалось, что молчание даётся ей нелегко. Азафа недовольно дёрнула усиками: вечные подозрения Излы сделали своё дело: она молчит, но всё, что она могла бы сказать, само так и лезет в голову!

В сгустившейся синеве вечернего неба к площади скользнула большая тёмная округлость, расцвеченная по периметру зеленоватыми огнями; скользнула и остановилась прямо над центром площади, над бассейном. Все жиззеа тревожно зашевелили усиками, так что шорох пролетел над рядами зрителей.

Сохранить невозмутимое спокойствие удалось только королеве, принцессе Ззие и Зифу, который занимал почётное место рядом с принцессой, несмотря на осуждающие взгляды Излы и придворных дам.

Катер начал снижаться, двигаясь плавно и очень медленно — во избежание паники. Затаив дыхание, жиззеа смотрели, как ярче разгораются огни на его нижней поверхности, как к ним прибавляются новые, как отражаются они в водной глади, сверкая, пронизывая её светом, придавая ей глубину и какую-то новую волшебную жизнь.

Королева Азафа с такой силой стиснула в руках платок, словно была твёрдо убеждена в его намерении во что бы то ни стало сбежать от неё.

— Мы все погибнем… — не выдержав, простонала Изла.

— Какая красота! — восхищённо выдохнула Ззия.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/09/23/1359