Девочки начинают и...

...А потом ты вытираешь слезы и думаешь, что может, это и хорошо, что "все подруги замужем", и только ты - одна. Может, в этом "одна" как раз и проявляется высшая справедливость. И, возможно, даже чья-то мудрость.
И уже не важно - чья...
В этом "одна" есть даже какая-то особая изысканность! Исключительность даже!
Это почти как последняя шоколадная конфета в открытой для гостей коробке: вот лежит она - кругленькая, в фольге, с вензелями. Так в рот и просится! ну, кто смелый? А нет таких. Все смущенно взгляд отводят и руки за спину прячут. Мол, пардон, пардон! Пусть лучше засохнет. Таков этикет!
И никому не обидно... .Разве что конфете.
Только кто ее, дуру, об этом спросит...

А теперь только представь себе - дождалась!
Плакала, искала, стихи в блокнотик выписывала, челку на другой пробор зачесывала - жизнь меняла, и вот он, суженый, явился! Свежий, румяный, горяченький, как с печи пирог!
Приползла с работы, сумку в дверях кинула, на кухню - шасть, а там - он, аккурат под образами. И лампада сама по себе зажглась, намекает на его инопланетное происхождение.
Тебе бы на колени упасть, а ты - к холодильнику! За квасом!
У тебя линолеум на полу скользкий, а на ногах - чулки. Ежели свалишься, аккурат под образа. А юбка треснет по швам - и его  зацепишь!
А его сейчас трогать нельзя! Ему одних только стихов - шесть сотен написано! Его уронить - и все страдания зазря!
Потому пусть сидит, привыкает, хорохориться, уши трогает, галстук поправляет, а ты поспишь.
У него - второе пришествие, а у тебя - работа. И стихов не переписанных - еще сотен шесть!
А ежели под утро испарится с петухами - больно надо!
Потому что главное для женщины - МЕЧТА.

- И это, однозначно, не любовь, - сказала подруга. - Когда ты всего лишь обнимаешь его, а бабочки, которые у тебя внутри, бросаются на стенки твоего живота, как на амбразуру!...

- А хочешь, так будет всегда? - восторженно спрашивает он утром, едва продрав глаза. - Вот так! Просыпаться вместе, пить кофе, болтать о чем-нибудь приятном. Хочешь?
Он поворачивается к твоей подушке. А там - никого!
Ты - уже давно в ванной комнате...прическу, макияж, свежее дыхание, улыбку во весь рот...
- Где ты была? - обижается он, отбрасывая в сторону одеяло.
- Кормила ласточек, - улыбаешься ты. - Ну, просто дуры, дуры ненасытные...аж в 6 утра у них подъем!

А потом ты обнимешь его за шею, погладишь по небритой щеке и скажешь уверенным голосом: Главное - ничего не бойся. Как это ни прискорбно, но ты уже большой мальчик. Тебя уже не переделаешь и обратно не затолкаешь...

- Почему ты всегда ёрничаешь, когда тебе плохо? - спросил он сердито. - Это же - идиотизм - смеяться, когда на душе кошки скребут!
- Ты просто плохо знаешь моих кошек, - ответила я тогда. - Они не просто скребут - они мелодично выцарапывают "Марсельезу"..

А просто придти к тебе и прямо с порога заявить: Женись на мне!
Чемодан с тряпьем на пол поставить, пальто решительно снять и здесь же, в прихожей, присесть.
Мол, смотри, терзайся, плачь, а я уже дома. А скандала не хочешь - бери чемодан, а я ногами пройду.
И сразу на кухню. Готовить. У меня и шампанское припасено. И огурчики. Под водку. Я сама ее и выпью. Сразу же, как только ты ответишь - Да.
Огурцами закушу - и в ванну. Принимать. У меня и халатик шелковый припасен. И дорогое белье. С чеком. Чтобы видел и знал, что со мной будет надежно. Я практически все могу. Мне себя, такую бриллиантовую, и отдавать тебе, по сути, жалко. Просто так сложилось, что без тебя - не жить.
А под утро наплачусь, напьюсь, халат заляпаю, чемодан упакую и - в такси.
А ты так и будешь молча сидеть у раскрытого настежь окна, рассчитывая траекторию полета...

А еще бывает так, что все от любопытства сгорают, за рукав тебя дергают, интересуются, мол, кто же он, кто, кому повезло-то, покажь?
Ты слюну от волнения сглатываешь, вытягиваешься по струнке, из-за пазухи фотокарточку достаешь, краснеешь, как школьница, ладошки потеют...
А все смотрят и шепчутся: Да...вот она, бедная, нет, не скажем, что - дура, сама догадается....может быть...

А еще ведь говорят умные люди, говорят, что не благодарят за любовь, в ножки не кланяются! А у тебя на этот  счет - свое мнение. Выходишь к нему утром нарядная, в короне, с рушником, кланяешься в пояс, каравай на стол кладешь, правую руку в сторону отводишь и говоришь севшим от величайшего почтения голосом:
- Не подавись только, сволочь... Всю ночь пекла.

А еще можно чмокнуть его в щеку, ну, как в детстве, и тут же быстро убежать...А он будет стоять посреди улицы, парализованный твоей смелостью, и в его раскрытый рот будут залетать чайки и самолеты...

А только представьте себе ситуацию: он уже было успокоился, что все закончилось, расслабился, выдохся, а тут - ты! Энергичная, живая! С тем же КПД, с тем же блеском в глазах! Он - от неожиданности! - давай креститься левой рукой, а ты ему - гордо:
- Асталависта, бэби! Второе дыхание как Второе пришествие - уцелеют не многие...