Дневник V-45 Врачи в Бога веруют?

Дневник V-45 «Что врачи — в Бога веруют?»

28 сентября 2003 г. Лина видела по ТВ в какой-то передаче Костю Кузьминского. Он был красивый, полный, умный, у него красивые светлые глаза.

29 сентября. Одна из подруг собирается навсегда ехать в другой город. Я остаюсь без единственной, иногда понимающей меня женщины.

Сегодня в метро думала абстрактно: «И это всё, что вы отдали человечеству? (я не помню, о ком шла речь в моих мыслях...)

30 сентября. Я погибаю от чудовищного кашля. Я очень больна. Какие муки выносит человек.

Самые глубокие и самые горькие, самые искренние, самые любовные — это не отосланные письма.

Я звонила Оле Нас., она бросила трубку. Я позвонила её отцу Володе Н. Он раздражённо сказал, чтобы я ей не звонила, ничего мне не объяснив. Он орал на меня. Странные нечуткие люди, слабые, не любящие. «Я не делала Оле зла», - сказала я Володе. Он более спокойным голосом сказал, что я не делала ей зла. Я потрясена очередным ударом. Я изнемогаю от жестокости людей.

Оля сама подошла ко мне на вечере Феди Дружинина, мы перезванивались. Мы не ссорились.

Все ошиблись. Ничего не вышло.
Разлучились прочно и надолго.
Всё  бессмысленно? Не стала чище.
Мы расстались по решенью Бога?

Это мои стихи о разрыве с А.Н.

1 октября. Звонила одному знакомому. Он поглупел, всех не православных людей посылает в ад. Я сказала ему: «Какой ты жестокий, какие глупости ты говоришь. Ты ограничиваешь представление о Боге, Который всё создал и всех любит».

2 октября. Д. опять ввергает себя в состояние отчаяния, я пыталась ей помочь.

3 октября. Нашла листик, на нём написано: «Душа... С чем можно сравнить её, особенно если говорить о её происхождении, зарождении, развитии?».

4 октября. Я вошла в парк, грусть объяла мне сердце, я заплакала, мне почудилось, что душа Володи Самородского коснулась меня и сказала мне: «Я тебя поджидаю ТАМ».

Многим звонила. Лариса Ак. умирающим голосом произнесла: «Я Вас слушаю». Я весело ей сказала: «Не умирай!». Голос её тотчас повеселел. Мы поговорили о Вале (её сестре), о лете, о разных разностях.

5 октября. Моя душа постоянно грустит. Ехала в метро, мужчина с тупым и наглым лицом, жуя жвачку, оскорблял женщину, сидящую рядом. Я плохо о нём подумала. Трудно было найти в нём божественную искру.

Те люди, с которыми приходилось общаться и которые волей случая должны со мной расстаться, делаются равнодушными, холодными, безразличными. Как страшно устроены люди...

7 октября. Я дозвонилась художнице Римме Былинской, 8 лет назад умерли её муж Андрей и её невестка Света (у неё была эпилепсия). Сын Риммы, в которого я недолго была влюблена, который никогда ничего плохого мне не делал, сейчас живёт в Переславле Залесском. Римма попросила мой телефон.

8 октября. Попала на вечер А.Н. Сначала я сидела у входа в фойе. Сашенька, дочь его ученика, мне всё рассказывала о "Перекрёстке", о А.Н. она мне сообщила: «Это мой знакомый», спросила, беру ли я с собой еду. От неё шла такая чистота и благодать, она была так невинна, доверчива и открыта, что я подумала, какое сокровище мы теряем, утратив такую чистоту и простоту. 

У А.Н. что-то с голосом, он внешне постарел. Он говорил о любви и нежности, но всё это одни слова. В жизни он не несёт в себе любви, у него каменное сердце.

10 октября. Страдаю от бессердечности зубных врачей.

12 октября. Читала свои стихи в домашнем салоне. У Тани Б. сказочный голос. Пела я значительно позже всех. Справа от меня был Саша Пр. Три года он пел раньше в церковном хоре баритоном. У него очень породистое выразительное лицо.

По дороге в Консерваторию я встретила брата своего Германа. Он работает на Поварской, постарел.

15 октября. Я обескуражена муками физического тела. Как это я хотела в юности умереть — это так страшно.

18 октября. Я написала настоятелю записку, прося его разобраться с тем, что меня не пустил регент петь с ними на Всенощной, хотя священник меня благословил. Две девицы певчии меня обхамили, регент был очень неприветлив.

У Наташи Ром. я встретила брата Германа, он играл с мужем Наташи в шахматы. Мы с Наташей делали упражнения, которые избавили меня от простуды. Мы с ней при этом хохотали. Обед был очень вкусный.

Я подарила Наташе тёмно-зелёный кардиган, она мне свёклу, кабачок, мяту.

19 октября. «Что врачи — в Бога веруют?», - спросила я прелестную немолодую женщину на концерте в Консерватории. «Нет, мы материалисты», - ответила она. «А я музыкант и поэт, и живу только Богом», - сказала я.

20 октября. Не удалось с другом Д. Марком послать книгу о поэте Шатрове к Косте Кузьминскому. О моём письме к Косте Дана сказала, что оно жемчужина.

21 октября. Я потрясена благородством настоятеля храма, где меня обхамили. Он дал мне деньги за две службы: спетую и неспетую - благодаря козням регента.

26 октября. У Наташи Р. по телефону с моим братом Германом был разговор о божественности искусства. Герман сказал, что он ничего не чувствует, сим фактом он был огорчён. Он просил Наташу ещё поговорить об этом.

30 октября. Снился высокий и худой Костя вполне современного вида. Я смотрела линии на его обеих руках, линия жизни у него слабо выражена. Остальные линии ещё невнятней. Я слышала голос Кости — совсем молодой. Я беспокоюсь о нём наяву. (добавление к материалу о ККК 17 февраля 2016 г. при проверке текстов: он ушёл от нас в 2015 г. 2 мая)

1 ноября. Где великие люди в моей жизни? Где путешествия? Обилие удивительных людей в юности сменилось почти уединением.

4 ноября. Музыка XX века усложнялась, потеряла беззаботность и веселье старинной музыки. Композиторы XXI века стали её вообще разрушать.

7 ноября. На дне рождения Тани К. было хорошо. Наташа К. мне заявила: «У тебя такие амбиции...». Тон был соответствующий. Как Будда, я заглянула внутрь себя и не обнаружила в себе никакой обиды. Я весело сказала всем: «Я нападаю на Наташу К., она нападает на меня, сейчас мы выхватим шпаги и начнём сражаться». Наташа умолкла.

Я пела по просьбе Эли, она любит мою музыку и мой голос. Иногда она говорит, что моё пение вызывает у неё мороз по коже.

Мои стихи:

Нет, я не ангел, не монах -
Болтливый шут, поэт, чудак.
Проносятся всё так же мимо
Знакомые, друзья мои,
Мгновенной жизнью пленены,
Развратом дней, тоской иль пьянством.
Кругом болезни. И пространство
Сужается, и время суше.
Спасите, Боги, наши души.

Мой рисунок.