Собачий воспитатель

Однажды майор Захаров задал ему неожиданный вопрос:

— Санька, ты как к собакам относишься? Не боишься их, вообще-то?

— Да нет, вроде. У нас дома есть собака, пес-дворняга. Я его кормил, и гулять выводил.

— А, ну, раз ты их не боишься, может, согласишься помочь дрессировать мою собаку?

— Хорошо, а что нужно будет делать?

— Приходи в воскресенье ко мне домой, там обо всем и поговорим, ладно?

Все в отделе знали, что у него есть собака, немецкая овчарка по кличке Пальма. Майор часто о ней рассказывал, а теперь, похоже, решил заняться ее воспитанием.

В ближайший выходной Саша отправился разыскивать дом, в котором жила семья Захаровых. Пятиэтажные дома для офицеров стояли неподалеку от военного городка, за воротами КПП. Найдя нужную квартиру, Саша позвонил. Дверь открыл сам хозяин. Было как-то непривычно видеть его без мундира, в застиранной майке и растянутых на коленках шароварах.

— А, пришел, заходи, сейчас обедать будем. Снимай сапоги.

Саша замялся, ведь под сапогами-то у него были отнюдь не офицерские носки, а всего лишь дырявые несвежие портянки.

Майор сразу всё понял, сказал только:

— Ну, хотя бы вытри ноги хорошенько и проходи в кухню.

Из кухни аппетитно пахло котлетами и жареной картошкой с луком. Жена майора — худенькая, небольшого роста женщина — накрывала на стол.

«М-м-м, какие деликатесы!» — подумал Саша. Правда, лук в картошке он с детства терпеть не мог, но после надоевшей армейской каши даже эта простая домашняя еда казалась вкуснятиной.

— Здрасьте! — в дверь из комнаты просунулось и сейчас же скрылось личико дочери, девочки лет пятнадцати, точь в точь похожей на мать.

Собака скулила и скреблась, запертая на балконе.

— Я Пальму там закрыл, чтобы она тебя пока не видела, — пояснил хозяин.

После обеда, к которому дочка, несмотря на уговоры матери, так и не вышла из своей комнаты, глава семьи начал разговор о деле. Он сказал, что его жена уже подготовила для дрессировки специальную куртку —  к старому бушлату пришила длинные ватные рукава. Вот в это одеяние и предполагалось упаковать Сашу, чтобы Пальма не поранила его, когда будет кусать.

«Или наоборот, чтобы она не сломала свои зубы об мои худые костлявые руки», — с грустью подумал будущий ассистент дрессировщика.

— Да, кстати, Сашок! — вспомнил Захаров.— Раз уж ты к нам зашел, посмотри-ка своим опытным глазом дочкины художества. Понимаешь, она у нас рисовать любит, а вот учиться этому делу ей негде. Лиля! Покажи Саше свои рисунки, пусть он посмотрит. Может быть, посоветует тебе что-нибудь.

За дверью — смущенное молчание.

— Лиля, ну не упрямься, а то ему уже скоро надо уходить!

Наконец, после долгих уговоров, из глубин книжного шкафа на свет божий была извлечена большая потертая папка. Саша, как говорится, «с ученым видом знатока», принялся рассматривать трогательные картинки, исполненные бледной акварелью и плохо заточенными карандашами. Покрасневшая от стеснительности художница стояла рядом. Стараясь ненароком не обидеть юное дарование, «мэтр» высказывал свои суждения.

— Вот этот букет цветов удачно получился, лепестки прямо как живые… Тут, пожалуй, немного не закончено, хорошо бы еще поработать над формой этой вазы… А нас в художественной школе, вообще-то, учили прежде всего компоновать рисунок на листе… Но в целом, конечно, хорошо… красиво… старательно.

Собака уже давно громким лаем напоминала, что пора бы ее выпустить из заточения. Поэтому папка с рисунками была водворена на место, художница с облегчением вздохнула, а дрессировщики отправились на небольшой стадион по соседству с домом. По указанию шефа Саша вышел первым, а хозяин с собакой через пару минут после него.

Первое задание должно было быть таким: Саша оставляет майору свою фуражку, потом проходит, петляя и путая следы, через всю площадку и прячется где-нибудь на другой стороне. К счастью, в этот день на стадионе было безлюдно, и никто не удивился странной фигуре с волочащимися по земле рукавами. Саша честно исполнил сложную траекторию на площадке и затаился позади деревянной трибуны.

Вот вдали показалась Пальма, тащившая на поводке своего хозяина. Собаке явно хотелось просто порезвиться, но майор пытался привлечь ее внимание к службе.

— След, Пальма! Нюхай фуражку! Пальма, ищи!

Вероятно, на этом стадионе и без Сашиных следов было достаточно много казарменных запахов, поэтому ищейка двигалась скорее по прямой линии, вовсе не желая повторять маршрут «преступника». В конце концов, спрятавшийся «объект» был обнаружен, и Саша разглядел вблизи свою подопечную. Это была молодая овчарка, рыжеватой окраски, довольно дружелюбная с виду. Она беззлобно, скорее удивленно и подозрительно смотрела на неведомое чудище в бушлате.

— Нападай на нее, Сашка, нападай! — скомандовал майор.

Саша взмахнул своими ватными «крыльями» и грозно затопал сапогами. От неожиданности Пальма взвизгнула, присела на задние лапы и стала отползать. Почувствовав у себя в тылу ноги хозяина, собака осмелела и принялась обиженно лаять. Неизвестный странный человек продолжал зачем-то дразнить ее, размахивая рукавами.

— Пальма, фас! Фас!

Голос хозяина придал Пальме уверенности, и она с рычанием вцепилась в болтающуюся перед ней толстую материю. Саша, хотя и побаивался собачьих зубов, теперь тоже вошел в роль. Он дергал в разные стороны прикушенный рукав, а другим старался шлепнуть собаку по голове.

— Осторожно, не дергай так сильно, зубы ей вырвешь! — сквозь смех просил майор. — Молодец, Пальма! Хорошо, хорошо, умница!

С трудом оттащенная за поводок умница радостно проглотила заслуженное лакомство.

Далее следовало учить ее не подбирать еду, оставленную чужим человеком. С этим оказалось сложнее. Пальма никак не хотела понимать, почему ей не разрешают взять эти соблазнительные кусочки колбасы. Наконец, когда, вопреки угрозам хозяина, вся колбаса была съедена, дрессировка закончилась.

Такие занятия повторялись еще два воскресенья подряд. Потом, то ли по причине плохой погоды, то ли из-за упорного нежелания собаки учиться хорошим манерам, воспитательный процесс прекратился.