Скот Эриугена. О Божественном Предопределении

Иоанн Скот Эриугена (Johannes Scotus Eriugena), Эригена (Erigena) или Иеругена (Ierugena) (около 810 - около 877), средневековый философ. По происхождению ирландец; переехал во Францию и в начале 840-х гг. появился при дворе Карла Лысого, где был высоко ценим за свою необычную учёность. Покровительство монарха позволяло Эриугене вести отрешённую жизнь учёного и сохранять независимость по отношению к требованиям церковных кругов.
 В умственной атмосфере Запада той эпохи Эриугена представляет собой одинокое явление. К варварскому богословствованию западных клириков он не может относиться всерьёз, к Августину высказывает почтение, но отчуждённость; его подлинная духовная родина - мир греческой мысли, его философская вера - платонизм и неоплатонизм, получивший христианское оформление в творчестве греческих авторов Оригена, Григория Нисского, Псевдо-Ареопагита и Максима Исповедника. Эриугена решительно настаивает на примате разума перед авторитетом религиозного предания. Дистанции между идеалистическим умозрением и христианским откровением, между философией и верой для него не существует. Его главное сочинение "О разделении природы" уводит тенденции пантеизма так далеко, что объединяет бога и мир в едином понятии "сущего", или "природы", проходящей 4 стадии диалектического самодвижения: 1) "природа творящая и не сотворённая", т. е. бог как предвечная первопричина всех вещей; 2) "природа сотворённая и творящая", т. е. платоновский мир идей, локализованный в интеллекте бога; 3) "природа сотворённая и не творящая", т. е. мир единичных вещей; 4) "природа не сотворённая и не творящая", т. е. снова бог, но уже как конечная цель всех вещей, вбирающая их обратно в себя на исходе мирового процесса. Доктрина Эриугены представляет собой последовательный идеалистический монизм: всё выходит из бога и возвращается в бога. Принимая учение Платона о примате общего над единичным, Эриугена явился одним из основателей и радикальнейших представителей средневекового реализма. В целом грандиозные умственные построения Эриугены были чужды его эпохе, и его творчество не нашло настоящих продолжателей; лишь в 13 в. его пантеистические идеи подхватываются еретическими мыслителями и одновременно подвергаются церковному осуждению.

Система Эриугены была неоплатонического типа, она принадлежала к тому развивающемуся направлению, которое было основано Плотином. Произведений самого Плотина Эриугена не знал, но был знаком с работами христианских неоплатоников, в частности, греческих Отцов Церкви — Григория, Псевдо-Дионисия, Максима Исповедника, использовал их идеи, ибо они были непосредственными его предшественниками. Он знал также и римских Отцов Церкви, пользовался идеями Августина, но их использовало все раннее средневековье, в то время как духовная связь с греческими Отцами Церкви была особенностью Эриугены.

Жизнь и произведения. Иоанн Скот Эриугена родился в начале IX в. в Британии, точнее, в Ирландии (Эриугена — происходящий из Эрина). За несколько лет до середины столетия он был приглашен ко двору Карла Лысого, где с тех пор считался первым придворным ученым. В свое время он пользовался очень большим научным авторитетом. Несмотря на то, что он был светским человеком, церковные власти обращались к нему по теологическим проблемам, прежде всего, когда шел крупный спор о предназначении (предистинации). Для своего времени Эриугена был необычайно образован, знал греческий язык и даже писал стихи на греческом. Он перевел на латинский язык произведения ПсевдоАреопагита и Максима Исповедника, прокомментировал Боэция. В эпоху младенчества науки этот тонкий философ был действительно непонятным явлением, анахронизмом, «живой загадкой». В эпоху, когда, в лучшем случае, умели собирать скромные научные знания в энциклопедии, он был единственным, способным к систематическим рассуждениям и обладавшим спекулятивными способностями. Основные оригинальные произведения Эриугены следующие: трактат «О предназначении», ставший вкладом в религиозноэтический спор о предистинации, и трактат «О разделении природы», главное метафизическое произведение.

Развитие: 1) в ранний период, когда было написано «Предназначение», Эриугена еще не знал греческих Отцов Церкви, а неоплатоническую концепцию воспринял по намекам, рассеянным в произведениях римских Отцов Церкви, особенно у Августина; 2) период после знакомства с греческими Отцами Церкви. В это время была разработана собственная философская система и написан трактат «О разделении природы»; 3) завершающий период, когда он обратился к Боэцию, стал как бы отказом от раннего пантеизма.

Взгляды. 1. Концепция Бога. Подобно древним восточным Отцам Церкви, Эриугена утверждал, что между откровением и разумом существует согласие. Но Святое Писание, содержащее откровение, он понимал не дословно, а аллегорически. Эриугена придерживался гностической концепции Писания, приспосабливая его смысл к результатам рассуждений, которые были полной противоположностью концепции, развиваемой в схоластике, и приспособил эти рассуждения к содержанию Библии. С ее помощью Эриугена искал свободу для философии. Он был настоящим философом, в то время как в большинстве своем мыслители этого периода средневековья были теологами. Ему принадлежат эти слова: «Никто не достигнет небес, кроме как с помощью философии…»

Концепция Бога, найденная таким способом, отличалась от дословного изложения учения Библии и уводила на путь абстракций, который был проложен неоплатонизмом. Собственную природу Бога, в целом, непознаваемого, теология может определить в лучшем случае негативно, через то, чем Бог не является. То, что мы знаем о Боге, это не Его собственная природа, а лишь Его откровение. Сам Бог выше любых категорий, и о Нем нельзя сказать ни того, что Он является субстанцией, ни того, что Он является любовью, ни даже того, что Он действует: здесь Эриугена развил следствия своей негативной философии дальше, чем кто-либо другой из христианских писателей.

Эриугена писал, что Бог есть «ничто», а это означает, что Он ничто из того, что мысль не способна схватить. Но одновременно Он есть «всё»: источник, из которого появляется вся Вселенная. Творя мир, Он не выходит за собственные пределы, но реализует то, что заключено в Нем самом; творчество Бога является только развивающимся становлением самого Бога. Творение мира является не волевым актом, анеобходимым процессом, поскольку сверхмера бытия и доброты, которая в Нем содержится, должна быть реализована. Система Эриугены, в таком случае, была типично эманационной, трактующей мир как необходимый результат Божественного развития. Он признавал, что мир выводится из Бога и Бог является «сущностью Вселенной», является «всем во всём», — а это формула пантеизма. Правда, не все высказывания Эриугены звучат подобным образом, однако пантеистические высказывания преобладают. В средние века его считали пантеистом, и он оказывал соответствующее влияние в качестве такового.

2. Концепция сотворения. Весь этот эманационный процесс, в котором мир выделился из Бога и возвращается к Богу, Эриугена разделил в удобном для запоминания виде (деление было не вполне оригинальным, поскольку было подготовлено стоиками, Филоном и другими) на этапы. Он не ограничился обычным разделением на Бога и мир, или на творящую природу и сотворенную, но в обоих природах выделил еще по два вида. Он создал четвероякое разделение природы, в котором каждая из четырех природ представляла собой не столько вид бытия, сколько этап его эманиционного развития.

1. Природа творящая, но не сотворенная, — это Бог как наивысшее первичное бытие, превышающее все категории и непознаваемое (Бог, Отец Святого Писания).

2. Природа творящая и сотворенная — это комплекс идей, выделившихся из Бога, через которые Он являет себя и дает познать (отождествление с Сыном Божьим, с Логосом).

3. Природа сотворенная и нетворящая — это реальный мир, являющийся дальнейшей эманацией Бога, реализацией идей.

4. Природа несотворенная и нетворящая — это Бог как предел Вселенной, идентичный в конечном счете с началом, поскольку мир возвращается к Тому, из Чего он вышел. История мира — это исход из Бога и возвращение к Нему.

Концепция мира у Эриугены соответствовала традициям и следствиям эманатизма. Вещи появляются из прототипов, поскольку единичное появляется из видов, виды, в свою очередь, предваряют единичное; они являются не абстракциями разума, а напротив, теми реальными силами, которые создают отдельные явления. Отсюда следовало убеждение в реальности понятий (так называемый понятийный реализм).

Единичные вещи постольку обладают реальностью, поскольку они обладают своей идеей. Материальная единица является не самостоятельной в своем бытии, а лишь ее преходящим проявлением. Материю удается разложить на элементы, и в таком случае она оказывается набором тех особенностей, которые являются нематериальными; собственно говоря, материальный мир, по сути дела, сводится к нематериальному. Это была законченная им материалистическая концепция реальности, та же самая, которую когда-то провозгласил Григорий из Ниссы.

О существовании внешнего мира нам говорят чувства, но если рассудить о нем разумом, то окажется, что он есть ничто, реально же существуют только общие идеи. Вещи существуют только потому, что они участвуют в идеях, а идеи — потому, что они участвуют в Боге, на самом же деле существует только Бог, а мир является его откровением. Вещи сами по себе не реальны, а являются только откровением реального Бога. Мировоззрение Эриугены было символического типа: мир, который мы знаем, не является реальным, а выступает только символом реальности.

3. Концепция познания Эриугены соответствовала его концепции бытия. Она была теоцентрической: вне Бога не существует никакого объекта познания, ибо ничего не существует, кроме Бога. Но сам Бог непознаваем, и только его откровение является предметом философии.

Познание имеет ту же эволюционную природу, что и бытие; оно развивается в ряде уровней. Начинается познание снизу: с низших сил, исходит от внешних чувств. Собранный ими материал воспринимают высшие силы, в соответствии с воспринятой Эриугеной от греков иерархией: за внутренними чувствами следует разум, который познает уже не вещи, а их идеальные прототипы в Боге, в наивысшем своем виде познание через идею приходит к неизменной и единой природе Бога.

4. Учение о предназначении. Увлеченный созданием большой системы, Эриугена меньше занимался частными вопросами теологии и философии. Тем более значимо он высказался по проблеме предназначения, приняв по просьбе духовенства участие в ведущемся в это время споре. Его привлек Готшальк, придерживавшийся августинского взгляда о двойном предназначении: желание предопределяется Богом, так же, как и грех; избранным предписано быть добрыми и обрести вечную жизнь, а отверженным — быть злыми и заслуживающими вечную смерть. Епископы Рабан Мавр из Майнца и Хинкмар из Реймса опирались на это учение как отрицающее свободу и ответственность человека; однако в то же время, принимая во внимание, что оно отводило должное место Божественной милости, его отрицали другие духовники, такие как Ратрамнус из известной школы в Корбе и воспитанный в духе гуманизма Серватус Лупус. В это самое время Хинкмар и обратился за помощью к светскому ученому Эриугене.

Эриугена стоял на позиции, признающей единственное предназначение. Бог един и поэтому не может быть причиной противоречия сторон, добра и зла, спасения и отвержения. Существует Божественная милость, но существует также и человеческая свобода. Негодным является такое учение, которое отрицает или одно, или другое, поскольку в одинаковой степени как спасение, так и Страшный суд являются результатом откровения и, возможно, спасения без милости, но какой смысл имел бы суд без свободы?

Осуждение не может быть предметом предназначения, поскольку предназначение есть знание, которое дано от Бога, а знание может касаться только того, что есть, а грех не является таковым (он есть только отсутствие добра, подобно тому, как смерть есть только отсутствие жизни). О том, чего не существует, не может быть и знания, следовательно, не может быть для того, чего не существует, и предназначения. Поэтому предназначение только одно — оно для избранных.

Значение. Эриугена не создал особого типа философии: его эманационная система по своей сути не отличалась от неоплатонизма. Это наиболее неоплатоническая из всех христианских философских систем, даже в еще большей степени, чем философия Оригена или Псевдо-Дионисия. Однако западный, римский дух и особенно влияние Августина привели к тому, что философская система Эриугены была более рационализированной и менее мистической, чем философская система греческих Отцов Церкви.

Компромисс пантеизма Эриугены с догматами христианства был поверхностным. В своей основе философская система Эриугены была чужда духу христианства. Родственные ей христианские системы были и в патристике, но, несмотря на это, схоластика пошла другим путем.

С точки зрения содержания, важно то, что философская система Эриугены не могла быть принята правоверным средневековьем, однако она продемонстрировала ему — в том, что касается формы, — образец целостной, некомпилятивной системы.

Оппозиция. Философская система Эриугены должна была столкнуться с противодействием Церкви, поскольку своей гностической концепцией Святого Писания, монистическим пониманием отношения Бога и мира, а также идеалистической трактовкой реальности она не соответствовала основам христианства. Сразу же ее отрицание коснулось учения о предназначении, правда, Собор в Керси (853 г.) признал позиции Эриугены. Но Собор в Валенсии (855 г.) отменил решения предыдущего Собора, а Синод в Лангре (859 г.) неожиданно напал на Эриугену. Сторонники Готшалька обвинили его в возвращении к ересям Оригена и Пелагия. Однако ни одно положение учения не было принято повсеместно, и христианство разделилось на различные направления. Церкви, провинции и страны готовы были к борьбе за теорию свободы и предназначения.

Позднее еще более серьезное противостояние встретил трактат «Разделение природы», который был осужден Львом IX в 1050 г., а Гонорий II в 1225 г. приказал этот трактат сжечь.

Влияние. Несмотря на осуждение, произведения Эриугены читались современниками. Они оказали влияние, но такое, которое проявилось вне главного русла средневековой схоластики; в то же время они были образцом для неосхоластических и гетеродоксальных начинаний: Эриугена в средние века был почитаем, главным образом, как «отец антисхоластики», а именно — пантеизма и пантеистического мистицизма. (Особое место среди работ Эриугены занимали его поздние обращения к Боэцию, и их влияние было другим: они для последующих столетий стали, собственно говоря, примером схоластического метода рассуждений.) Пантеистические идеи Эриугены в большей мере были возрождены в XII и начале XIII в. и повлияли настолько сильно, что вызвали — по прошествии трех столетий после смерти Эриугены — запрет (интердикт) его работ в 1225 г. Влияние Эриугены охватило не только цвет европейской учености того времени, каким была школа в Шартре, но также и народные религиозные движения, например ереси амальрикиан.

Амальрик из Бено происходил из окрестностей Шартра и находился под влиянием шартрской школы. В конце XII в. он преподавал в Париже сначала диалектику, а затем теологию. Он был близок к Эриугене, но был настроен еще более радикально и ярко представлял его позицию. Решительный пантеист, убежденный в имманентности Бога в Творении, он говорил о том, что «все является одним», а коль скоро это так, то является Богом, что каждый является таким же, как и Христос, откровением Бога и к каждому из нас относится то, что Святое Писание говорит о Боге. Более того, «не может быть спасен тот, кто не верит, что он является частью Христа». Этическим следствием его учения было убеждение в том, что лишь Бог творит в нас волю и чувства, и не может быть вне Его воли морального добра и зла, поощрения и вины. Идеи Амальрика стали основой секты амальрикиан, которая в соответствии с его учением отрицала некоторые догматы, например Страшный суд и искупление. Перед смертью в 1204 г. Амальрик под давлением отрекся от своего учения. Но идеи, хотя и отвергнутые, не утратили своего влияния. Создавались секты, которые действовали и учили о том, что человек является Божественным инструментом, Святым Духом, возвышающимся над греховностью. Синоды 1210 и 1215 гг. осудили амальрикиан, но те создали новые, родственные по духу секты. Одной из них была секта «вечного Евангелия», организованная в Италии Иоахимом Флорским, которая отождествляла периоды человеческой истории со становлением божественных особ.

Амальрикиане, преследуемые Церковью, ушли на юг Франции, в центр ереси Вальденсы. Вальденсы, столкнувшись с ними, подчинились их идейному влиянию и восприняли учение о том, что каждый человек является таким же Сыном Божьим, как и Христос, что Воплощение, Воскресение и Вознесение на крест касались не только Христа, но и каждого человека. Влияние амальрикиан проникло также на восток и достигло прирейнских земель, население которых оказалось очень восприимчивым к пантеистическим доктринам. Эти доктрины были распространены в сектах «братьев и сестер свободного духа», они широко действовали в XIII в., имели центры в Кёльне, Майнце, Страсбурге. Секты просуществовали до времен Экхарта и достигли значительного развития мистическипантеистических спекуляций в XIV в. Через секты и религиозные течения, широко распространявшиеся среди простого народа, удается проследить длинную цепь традиций от Эриугены до заката средневековья.
Назад Оглавление Вперед


Даже на фоне некоторого оживления культуры, свойственного Каролингскому возрождению, резко выделяется фигура Иоанна Скота Эриугены (ок. 810-ок. 877). Ирландец по происхождению, он пришел во Францию, где жил при дворе Карла Лысого; покровительство короля обеспечило ему необходимую свободу для ученых трудов. В мышлении Эриугены наиболее ощутимо влияние платонизма, воспринятого им через западную (Августин) и восточную (Ориген, Григорий Нисский, Псевдо-Дионисий, Максим Исповедник) патристику. Некоторые сочинения греческих Отцов Церкви Эриугена перевел на латинский язык.

 Согласно Эриугене, истинная философия совпадает с истинной религией. Поскольку и разум, и авторитет (Священное Писание) проистекают из божественной мудрости, в религии не может быть ничего несогласного с разумом. Человеческий дух уклонился вследствие грехопадения от непосредственного созерцания истины, поэтому усвоение истины, о которой свидетельствует св. Писание, требует усилий разума. Разум, ведущий по пути богопознания, — это разум человека, духовно просветленного верой. Он не ставит под сомнение слова св. Писания даже в том случае, когда их не понимает, считая своей задачей проникнуть в их смысл. Но истинность любых человеческих высказываний, какими бы авторитетными они ни были, в том числе и Отцов Церкви, должна быть удостоверена разумом. Целью философии является определение истинного смысла Откровения, содержащегося в Св. Писании. Откровение лишь указывает, где и как искать истину, но не дает ее в готовом виде.

 Учение о Боге и творении Эриугена формулирует как учение о природе. Понятие природы обнимает все: и Бога-Творца, сверхбытийную Первопричину всего сущего (природа творящая и несотворенная), и Божественные Идеи, вечно сотворенные Богом в акте Божественного знания (природа творящая и сотворенная), и мир, сотворенный Богом (природа нетворящая и сотворенная), и наконец Бога как окончательную полноту, к которой как к высшему совершенству изначально устремлено все сущее (природа нетворящая и несотворенная).

 В процессе творения Бог выступает как начало, середина и конец. Вне Бога ничего нет. Все есть Бог, и Бог есть все. Творение всего сущего есть теофания, когда непостижимый из-за абсолютной своей простоты Бог являет себя. Это акт и Божественного самопознания. Бог познает себя в Сыне-Логосе, т.е. в акте творения Идей; в этом акте сам Бог получает бытие. Сверхсущественность Бога, превышающая бытие и небытие, является, по Эриугене, тем началом, из которого сотворено все сущее. Учение о тварности Божественных Идей отличает Иоанна Скота от других христианских мыслителей средневековья. Идеи, от века сотворенные в Логосе образцы всего сущего, тем не менее не совечны Богу, ибо только он безначален, тогда как Идеи имеют в нем свое начало. Следуя Псевдо-Дионисию, Эриугена уподобляет Бога духовному умосозерцаемому Свету. Явление Богом себя в Божественных Идеях — высший Свет, который сияет, постепенно уменьшаясь, во всей твари. В соответствии со степенью духовной просветленности творения образуют иерархию, по которой от высших, ангельских чинов к низшим, вплоть до материального мира, передается свет. Материальный мир включен в иерархию духовных умопостигаемых существ. Он одновременно является и духовным, и телесным. Духовным, поскольку лежащая в его основе материя есть нечто умопостигаемое: рассматривается ли она как субстрат — носитель определенных свойств, или же как смесь всех умопостигаемых качеств, находящихся в неразличенном еще друг от друга состоянии. Телесным, поскольку он познается не только разумом, но и чувством.

 Человек, согласно учению Иоанна Скота, находится в средоточии всего творения, он призван осуществить связь духовного и телесного миров. В человеке как образе и подобии Божием воспроизводится тождество бытия и мышления, присущее Божественному знанию: все сотворенное, будучи предметом знания для человека, существует в нем не только в виде понятий, но и на самом деле. Все вещи существуют, поскольку существует мыслящий и знающий их Божественный Дух. Человеческий дух есть также мысль, произведенная Божественным умом и в нем существующая. Поэтому все, составляющее предмет человеческой мысли, всецело заключается в ней. Именно благодаря человеку, через его познание телесный, чувственно воспринимаемый мир одухотворяется, включается в иерархию духовных существ.

 В результате грехопадения разрывается связь духовного и телесного миров. Способность чувственного познания отделяется в человеке от его интеллекта; вследствие этого телесная природа человека и весь чувственный мир оказываются противопоставленными духу. Задача человека состоит в восстановлении нарушенного единства. Человек должен осуществить возвращение тварной природы к Богу путем воссоединения человеческой природы с миром Идей и самим Богом; при этом тело человека и весь материальный мир должны возвратиться в дух человека, соединиться с ним, а через него — с Богом. Однако своими силами человек, в греховном своем состоянии, не способен на это. Только Божественная помощь, Боговоплощение открывает возможность восстановления единства с Богом.

 Философское учение Эриугены не нашло отклика у современников. Оно приобретает известность лишь к XII в., а уже в XIII в., когда его приверженцами были подчеркнуты моменты пантеистического отождествления Бога и природы у Иоанна Скота, его главное сочинение «О разделении природы» было осуждено церковью. Иоанн Скот Эриугена был одиноким мыслителем, находившимся несколько в стороне от основной линии развития средневековой философии. Несравненно более значительное влияние на последующую схоластику оказали сочинения Ансельма Кентерберийского, "отца схоластики", одного из основоположников наряду с Боэцием схоластического метода.




1. Теперь уже пора закончить изложение главного вопроса: в подлинном ли смысле или в неподлинном, переносном, в Священном писании и в творениях Святых Отцов говорится, что Бог предзнал либо предопределил весь универсум, основанный Им в его сущности, и все, что бы то ни было из бренных вещей, подлежащих божественному управлению.

Во-первых, следует отметить, что о Боге нельзя сказать ничего, что соответствовало бы Его достоинству, - ни имени, ни глагола, ни других частей речи, поскольку знаки в собственном смысле не могут быть приписаны Богу. Да и каким образом чувственно воспринимаемые знаки, то есть знаки, сопутствующие телам, могут быть с определенностью отнесены к чуждой всякого телесного ощущения божественной природе? Ведь эта природа, превосходящая любую способность понимания, с трудом поддается постижению даже самым наичистейшим и непорочнейшим умом! Однако именно чувственно воспринимаемыми знаками - в силу ограниченности своего разумения - пользовался первый человек после грехопадения, для того чтобы каким-либо образом веровать и обозначать изобилующее величие Создателя.

Далее, если все слова существуют не от природы, но суть изобретения людей в соответствии с их произволением, то что удивительного в том, что они недостаточны для выражения той божественной природы, которая, как истинно говорят, является единственной?

2. Далее, из тех слов человеческой речи, которыми по привычке люди пользуются для именования самого Бога или Его осуществления в сотворенном мире, некоторые являются как будто приложимыми к Нему, свойственными Ему. Таковы, например, глаголы есмь, еси, был, быть, имена - сущность, истина, добродетель, мудрость, знание, избрание и другие этого же рода. которые обозначают в нашей человеческой природе то, что имеет отношение к первейшему и лучшему, то есть саму субстанцию и лучшие ее акциденции, без коих она не может быть бессмертной. Поэтому перечисленные выше слова следует относить к первейшему и лучшему основанию всего благого, каковым и является Бог.

Некоторые из слов, коими пользуются люди для именования божественной природы, происходят от трех оснований, а именно от подобия, противоположности и различия. Примеры первого: "Рука Господа кому обнажена"(1), "Руки Твои создали меня"(2), "Глаза Господа на честных, и уши Твои - к мольбам их"(3). Эти слова, употребляемые, исходя из отношения подобия, применяются здесь по праву, хотя божественная субстанция абсолютно лишена телесных очертаний. Об этом некотором подобии ранее было сказано достаточно. Ведь природа все поместила как будто на своих, надлежащих, местах: силу - в руках, действия - также в руках, зрение - в глазах, слух - в ушах. Так и божественная добродетель, милосердие, и щедрость обычно называются соответствующими именами.

Примерами третьего основания для обозначения неизменно субстанции являются те имена, что произошли от возбуждения наших душ. Таковы гнев, ужас, негодование, страх, печаль и другие, которые не имеют никакого сходства с божественной природой и используются на основании отношения различия. Обычно они переносятся с человеческой природы на божественную лишь в силу необходимости именования божественной природы максимально чуждым способом катахрезы (4).

3. Остались те названия, которые берутся, исходя из отношения противоположности. Столь велико значение и сила этого отношения, что греки заслуженно именовали их энтимемами, то есть словесными выражениями ума. Ибо хотя все, произнесенное голосом, прежде содержалось в уме, однако не все, что содержится в уме, как кажется, имеет ту же самую силу обозначения, что и внушенное грубыми чувствами. Следовательно, подобно тому как из всех доказательств наиболее сильным является доказательство от противного, так и из всех слов наиболее подходит то, которое применяется на основании того же отношения противоположности.

Из слов, взятых на основании отношения противоположности, одни употребляются безусловно, другие - во взаимосвязи. Форма безусловных выражений - "Я уничтожу мудрость мудрых и отвергну разум разумных"(5). Правильно понять это высказывание можно, только исходя от противного, то есть так, как если бы было сказано в прямом смысле: "Я уничтожу безрассудство безрассудных и отвергну неразумие неразумных". Это ясно следует из слов апостола, говорящего: "Мудрость этого мира есть глупость перед Богом"(6). Ведь если всякая мудрость от Господа Бога, то разве можно даже помыслить, что Бог разрушает то, что происходит от Него?

Если все, сказанное выше, справедливо относительно мудрости, то так же следует мыслить и о разуме. Ведь, конечно. Бог не уничтожает в человеке никакого блага; но эта безусловная форма нелегко открывается человеку Богом.

4. И неудивительно, что коль скоро нет ничего противоположного Богу, помимо небытия, потому что Он сам - единственный, кто мог сказать: "Я есмь, который Я есмь" (7), то все прочие, о ком говорят, что они существуют, с одной стороны, существуют не в полной мере, так как они суть не то, что есть Он сам, и, с другой стороны, нельзя сказать, что они вовсе не существуют, поскольку они существуют от Него самого - единственного, существующего в полной мере.

Если мы говорим о чем-то, относящемся к Господу нашему Иисусу Христу сообразно его человеческой сущности, то и о божественности Иисуса можно говорить так же, исходя из его божественной сущности. Это возможно вследствие неразделимого единства одного лица в двух субстанциях. Если не абсурдно верить, что именно так все и происходит, то мы по-иному поймем написанное в Законе: "Всякий браним, кто висел на дереве" (8). Несомненно, это сказано о Христе, "который есть над всеми прославленный на века" (9). Ибо мы, грехом первого человека заслужившие злословие смерти и рабства, справедливостью второго человека получили благословение жизни и свободы (10). Именно потому, что иудеи бранились и злословили над Иисусом, висевшим на дереве (11). Он все более и более становился достоин восхваления, а не злословия.

Следовательно, эта безусловная форма речи выведена из отношения противоположности, и даже Апостол говорит, употребляя ее: "Он, который не ведал греха, стал нашей защитой во грехе"(12). Поистине, разве кто усомнится, что жертва и грех друг другу противоположны, ведь жертва и приносится для того, чтобы уничтожить грех. Христос есть главная жертва за грехи всего мира. Потому-то он и обозначается здесь от противного, а именно посредством слова "грех".

5. Далее мы рассмотрим примеры взаимосвязанных противоположностей. Они называются взаимосвязанными потому, что соответствуют двум отношениям, а именно отношениям сходства и противоположности. Ибо отчасти по сходству, отчасти по противоположности берутся те же самые имена или глаголы, pragmata (13) которых, когда они прилагаются к Богу, есть предзнание и предопределение.

Прежде всего необходимо рассмотреть утверждение, что такого рода имена и глаголы не могут быть приложимы к Богу в собственном, прямом, смысле слова. Именно этот оборот речи употреблялся, когда говорилось, что Бог предзнает что-либо своим предзнанием либо предопределяет своим предопределением: для Бога нет никакого будущего, потому что Он ничего не ожидает, и нет никакого прошлого, поскольку ничто не проходит для Него. Ибо как нег в Нем никаких расстояний между какими-либо местами, так нет и никаких промежутков времени. Вследствие этого правильное рассуждение не допустит, чтобы таковое мыслилось относительно Бога. Каким же образом говорят о Его предзнании. ведь по отношению к Нему ничто не является будущим?

Как нельзя сказать в собственном смысле о Его памяти, поскольку для Него нет никакого прошлого, так нельзя - и о каком бы то ни было предзнании. потому что для Него нет никакого будущего. Но, однако, мы читаем: "В вечной памяти будет праведным"(14). Бог видел, предвидел, знал, предзнал все, долженствующее быть сделанным, прежде чем Он это сделал; точно так же Он все видит и знает после того, как уже сделал. Это имеет место вследствие того, что и Он сам всегда является вечным, и Вселенная, Им созданная, в Нем самом также всегда пребывает вечной.

6. Сходным образом следует мыслить и относительно предопределения Бога, особенно учитывая, что всякое предопределение есть предзнание. Необходимо ответить на вопрос, как можно употреблять слово "предопределение", то есть предуготовление, по отношению к тому, Кому не предшествует никакой промежуток времени, в Ком предуготовление не предшествует деятельности?

Ведь для Бога предуготовлять не есть иное, нежели действовать: только человеку свойственно приготовлять то, что он собирается сделать, в то время как Богу чуждо предопределять то, что Он никогда не намеревается делать. Каким же образом может иметь намерение нечто сделать Тот, Кто все однажды и одновременно сделал? Или иначе, каким бы образом не все сделал Тот, Кто всегда все имел? Кто всегда, как верят, имел свое слово, посредством которого все сотворено и в котором неизменно все пребывает, причем не только то, что было, но даже и то, что еще только будет. Однако в Боге ничто ни было, ни намеревается быть, но только есть и все суть одно.

Далее, так как под Богом существует то, что Им сотворено, и все вещи этого мира созданы и расположены в своем месте и своем времени, то относительно них слова, обозначающие место и время, употребляются в собственном смысле, в то время как относительно того, что вечно сушествует в Боге, эти слова употребляются в переносном смысле, метафорически. И вследствие этого, как в несобственном, переносном, смысле о Боге говорят, что Он что-то сделал или намеревается сделать, так о Нем в несобственном же смысле говорят, что Он предзнал, предзнает, намеревается предзнать, и подобным же образом - что Он предопределил, предопределяет, намеревается предопределить.

7. Итак. мы установили, что имена "предзнание" и "предопределение" перенесены на Бога по сходству с вещами преходящими. Но это отношение, по-видимому, идет также и от противного - коль скоро преходящее, временное противополагается вечности. Вероятно, это так, поскольку некоторое подобие вечности присуще временному, преходящему. Это явствует не только из того, что преходящие вещи сотворены вечным Богом, но и из того, что та часть временного мира, которая и дает эти имена, а именно человеческая природа, намеревается рассуждать относительно истинной вечности - решить вопрос, как образуются имена на основании отношения противоположности, коль скоро от временного к вневременному передается некоторое обозначение?

Следовательно, эта передача происходит и на основании отношения подобия. Но следует спросить, каково это подобие? Действительно, мы можем говорить о четырех видах подобия, первое из них - прежде времени, второе - до значения, третье - до начала, четвёртое - до вечности. Примеры этих четырех видов подобия таковы: по времени цветок предшествует плоду, по значению плод предшествует цветку, голос по происхождению предшествует слову. Бог в силу своей вечности предшествует творению.

А потому именно тем самым образом, каким Бог все Им сотворенное превосходит и всему предшествует, то есть своим бытием в вечности, Он, очевидно, предзнает и предопределяет то, что намеревается вступить в бытие. Отсюда мы делаем вывод - эти слова переносятся от первого способа к четвертому, то есть от отношения времени к отношению вечности.
 
Глава Х

1. Нам осталось исследовать отношение, которое, как мы уже отметили прежде, диалектики и риторы называют энтимемой (15) (сокращенный силлогизм, в котором опущена одна из подразумевающихся частей (большая или меньшая посылка или заключение). Эуригена в даном случае имеет ввиду умозаключение от противного. - прим. перев.). Имеется в виду известнейшее из всех словесных доказательств.

Выше было сказано, что такие слова, как "предзнание", "предопределение", "приготовление", "предвидение" и другие этого же рода, приписываются Богу в переносном смысле, метафорически. Причем обозначение это может быть перенесено, исходя из двух оснований, которые называются взаимосвязанными, поскольку доказано, что слова переносятся и на основании отношения подобия, и на основании отношения противоположности.

Когда слова употребляют на основе сходства, то твердо уясняют себе, что этим способом обозначается не что иное, как то, что сам Творец всего намеревается сделать или в долженствующей быть созданной субстанции Вселенной и ее качествах, или в вещах, подлежащих божественному Управлению: причем только в тех, относительно "которых предзнал и предопределил соответственно намерению своей благодати, что будут подобными образу Сына своего"(16).

Когда же эти слова употребляют на основании отношения противоположности, то есть от противного, и переносят на Бога, в них следует мыслить не что иное. как то. что Он позволил, дабы в творении, Им самим созданном, происходило свободное движение разумной природы, неправильно, дурно пользующейся природными благами, дарованными щедростью Творца.

2. Следовательно, когда мы слышим, что Бог предзнал, или предопределил, или предуготовил грехи, или смерть, или наказания для тех людей, которых по справедливости оставил, то есть допустил, чтобы они были подвергнуты наказанию вследствие их собственной испорченности, то мы должны понимать эти речи, исходя от противного, дабы нас миновала пагубная ересь, причина которой - неправильное использование слов.

Перевод Е. В. Антоновой.

Об авторе и произведении.

ПРИМЕЧАНИЯ: (Перевод и примечания Е. В. Антоновой)

Перевод с латинского выполнен по изданию: Eriugena Ioannes Scotus. Opera omnia // Patrologiae cursus completus. Series latina. Ed. par. J.-P. Migne. Paris, 1845. Т. 122.

1 "...Кому открылась мышца Господня" (Ис. 53: 1).
2 "Твои руки трудились надо мною, и образовали всего меня кругом..." (Иов. 10:8).
3 "Очи Господни обращены на праведников, и уши Его - к воплю их" (Пс. 33:16).
4 Катахреза (греч.) - риторический термин, обозначающий употребление слова в несобственном, неточном или неправильном смысле.
5 "Ибо написано: "погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну" (1 Кор. 1:19).
6 Слова апостола Павла: "Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом" (1 Кор. 3:19).
7 "Бог сказал Моисею: Я семь Сущий (Иегова)" (Исх. 3:14).
8 "...Ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве..." (Второзак. 21:23).
9 "Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано: "проклят всяк, висящий на древе" (Гал. 3:13).
10 Первый человек - Адам, второй - Иисус Христос.
11 То есть над Иисусом, распятым на кресте.
12 Слова апостола Павла: "Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5:21).
13 Pragmata (лат.) -дело, занятие, предмет, отношение; здесь-пример.
14 "Он вовек не поколеблется; в вечной памяти будет праведник" (Пс. 1 II: 6).
15 В аристотелевской логике энтимема - сокращенный силлогизм, в котором опущена одна из подразумевающихся частей (большая или меньшая посылка или заключение). Эриугена в данном случае имеет в виду умозаключение от противного.
16 "Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями" (Рим. 8:29).