Все впереди!

       Бай простился со своей молодостью под песню на известное стихотворение великого русского поэта Сергея Есенина. Он ослеп от желания иметь жену, но теперь слепота прошла. Он пристально всматривается в женщин, что шли мимо него по улицам. Он писал им анонимные любовные письма. Вкладывал им в их сумочки, которые они бездумно носили всюду с собой. Война повлияла на Бая. Он стал законченным противником любого режима и системы. В молодости он рисовал себе на спине черной кожаной куртке анархию красной краской, ибо знал, что его малиновый ирокез будет гармонично смотреться на фоне красной анархии.
         Мне пятьдесят лет и у меня по-прежнему нет жены, да и родителей нет с класса пятого, зато Камю и Виан мои друзья навеки. Вот уже лет сорок я не ем ничего и не пью ничего, даже воду, лишь принимаю душ и горло полощу. В той жизни я все уже сделал, в той, в которой я был иным, но теперь я хочу лишь жизни в горах и ничего более мне не надо. Я когда-то спал в лесу, и мне было от этого так легко на душе, что я понял, что я не городской житель.
      Мой друг, помни о фюрере, лишь мысль о нем дает тебе силу для того, чтобы разбить иудео-христианский мир в хлам. Да, мы были с тобою в тех жизнях ведьмаками, иначе бы нас так сильно не тянуло в горы.
     Бай очень сильно любил жить в горах, еще он любил наблюдать за полетами ведьм в заброшенных деревнях, их полеты на Лысую Гору, а также охотно жаждать полета в небеса, ибо любил с детства птиц. Нравилось ему видеть сны про осень, что поет в густом тумане песни дождя и мягкие синие листья плотно лежат на черной земле. Барсуки роют норы, кроты шагают под землей в своих лабиринтах, медведи берлогу осваивают, а в пещерах танцуют дикие девочки свои меланхоличные танцы.
      Кричат жабы в пруду, стая аистов стремительно улетает на юг. Все стало таким древним и уютным, словно не было никакого одиночества и в помине. Сидя у окна своей избы, глядя на то, как плывут медленно облака за окном, Бай неожиданно понял, что никогда не любил современного мира. Даже в те дни своей юности, когда он сидел за партой в школе или же дома, уча ненавистные уроки, все время тянуло его на улицу. Ведь лишь только глядя на девочек, что шли в школы свои за знанием, он мог ощутить, что ему хочется слиться с ними телом и душой. И он мальчик в свои двенадцать лет не желает быть взрослым. Он хочет быть всегда молодым, хочет уйти из мира взрослых, ибо ему нет нужды быть одним из тридцати миллионов, которые занимаются сексом посредством сообщений, что передаются с помощью мобильных телефонов. Пусть они все горят в печах Освенцима! Все эти проклятые либералы и демократы! Ненависть, вот что он испытывает ко всем этим подонкам, что стремятся быть европейцами или американцами. Ему недавно пришло сообщение о том, что его мать мертва, то был розыгрыш или случайный ошибочный удар по клавише. Запоздалое сообщение. Слишком поздно. На улице утром рано шел дед, а кот перебегал ему дорогу. Дед упал на кота и сломал ногу. Ночью дед умер. Об этом он услышал от старух, что сидели на лавочке.
         Он понял, что Бог не умер, что секс-то тема детская. Бай вышел покурить на пустырь. И там он увидел ржавую подкову, что лежала в куче мусора. Он все-таки разглядел ее под слоем грязи. Он вдруг решил, что она счастье ему принесет, он так решил, ибо искал безумия во всех вещах, что окружали его с рождения. Внезапно подкова выпала из его рук и он понял, что пора идти домой и жарить картошку, кормить собаку Розу, которая одиноко скулит на балконе на луну, что парит над странным городским сновидением. Чтобы проверить, насколько она счастлива, он загадал желание, положил подкову в карман и сказал сам себе, что если сейчас дорогу ему перебежит черная кошка, тогда желание сбудется, если белая, то тоже сбудется, ведь грязи нет, все былым бело на белом свете, все идет, абы идти, не взирая ни на что. Он сделал пару шагов, осушил бутыль пива, поиграл с черным и белым котом, что перешли ему дорогу, а сверчок уставился на него с куста сирени. Он, остановившись у куста, мяукнул жалобно, глядя ему в глаза, он же моментально исчез, словно его и не было никогда на этом кусте сирени. Теперь он понимал, что подкова счастливая, что он знает язык кошек, что понимает все их нюансы языка, что больше нет преград, что он богатырь, что родился под счастливой звездой, что ведет его на север, где дико крутится пропеллер, и поет песни метель. Он зашел в бар, чтобы выпить пива, но в баре было пусто: ни людей, ни пива. Он решил, что надо двигаться дальше. Быстрым шагом, опережая птиц, что летели над его головой, пробежал по серой улочке в парк, где по-прежнему не было ни души. В парке он сидел на скамейке и пытался понять, как ему построить рай на земле. Он абсолютно не тосковал по городскому шуму и толпе, что мчалась в суете мимо него в карете, он так отвык уже от людей, что теперь ему было приятно общаться с котами на свалках и сороками в лесах.
       Под шум дождя он вспоминал работу на заводе, где проработал сорок лет, собирая детали для самолета, что сбрасывал бомбу на Хиросиму. Он снова хотел бы показать свои ордена и медали, но не кому, а мундир лежал в шкафу, но он не помнил, где его дом, ведь не было у него никогда никакого дома. Он совсем забыл о том, как он оказался на этой улице, но он помнил, что в правом кармане черного пиджака лежит подкова, что приносит счастье. Он достал подкову, осмотрел ее внимательно, бережно протер ее от пыли и загадал желание. И тут ему стало так весело, что он засмеялся и выронил ее из рук. Она упала в траву, а он встал и пошел своей дорогой, куда глядят глаза. Шел он до одинокой деревни, где встретила его баба Надя, у которой не было зубов.
- Сделайте же зубы – уговаривал он ее. – Давай же!
- Делала два раза, но без толка, ведь все время теряю их в маковом поле, – лепетала по-старушечьи она, сверкая глазками. – Мне восемьдесят лет, я уже лет тридцать не работаю дояркой – надоело! Все подлинные сексуальные порывы - чисто детские. Я в шесть лет переспала со своим отцом, а потом со своим дедом. Это было так здорово! Теперь я знаю, что я поступила так, как бы поступили все дети, которые хотят секса, но из-за того, что взрослые осудят их, боятся выражать себя через отношение к противоположному полу. Но я победила их тупую мораль! Хотят по-настоящему только дети, секс же взрослых не сакрален. Взрослые уже не в состоянии ничего хотеть. В XVIII веке никаких детей не существовало. В XX веке был сделан следующий шаг - были изобретены подростки, тинэйджеры. Я, например, еще не дико стара, как все эти гламурные девушки, которым сейчас по двадцать лет. Они же абсолютно пусты и жутко стары. Девушки понимают свою ненастоящесть остатком мозга и поэтому сходят с ума. Школа еще больший элемент насилия, чем тюрьма. Порнография это секс между человеком и животным, всё, что происходит между людьми - эротика. Материальное солнце – еврейский Демиург Иегова.   
- Ты права, Надя, ты просто кладовая мудрости в наше время дикарей. Бить демократов и коммунистов! – сразу выпалил свою ненависть к современному миру Бай.
   - Так–так, а вот мой отец Коля стал верующим, помню, как он водил меня за ручку в обществе «No future!». После того, моя жизнь круто изменилась. Первые лет пять своей жизни я была тихим и спокойным ребенком. Сидела себе вечерами за журналами «Хорошенькие милашки», но после этого срока, как с цепи сорвалась. Пять лет прошли как день. Молодые мальчики стали меня интересовать. Отец мне говорит нежно: «Доченька, верь в свою миссию, спасаешься, пошли со мной к моим братьям и сестрам. Собрание завтра в храме на холме. Многое поймешь для себя, пошли!». Мне было жаль отца, я знала, что с матерью он не спит. Я отдалась ему в эту ночь, а через день я пошла вечерком в домик одноэтажный, что стоял на краю села. То был храм. Там сидели в маленькой комнате люди в красных балахонах. Было много женщин в черных платьях до сорока лет и пару мужчин в белых костюмах и пять детей возраста восьми и десяти лет. Я села на первый ряд на один из стульев, а к доске вышел местный дровосек. Он стал говорить, что секс великое дело, что плодить людей скучно и обыденно. Детишки кричали, что, мол, да, да, а в знак согласия качали головой при каждом гневном крике, которые дровосек бросал против цивилизации.
       Дровосек, что был очень продвинутым мужем, он был за дзен-буддизм и за то, чтобы герои из великого романа Рабле ожили в нашей местности. Чтобы Гаргантюа научил людей уму. Детишки хлопали в ладоши, женщины обсуждали мужей, которые изменяли им со мной. Дружина дровосека спала с местными доярками, а путь наш лежал в колхоз «Тихие заводи».
       Мой отец решил идти ночью ко мне в постель, чтобы сказать мне, что я смогу спасти всех, кто верит в меня, кто спит со мной, кто вне суеты живет.
        Он взял фонарь, канистру бензина, спички и отправился на животноводческую ферму. Там, на белой простыне, в сарае лежали пять голых доярок. Было очень жарко. Мой отец пощекотал ту, что лежала у окна за левую ногу, и она засмеялась и проснулась, а вместе с нею и остальные. Он стал им долго рассказывать о том, что он их сейчас всех возьмет на великий подвиг, а они смеялись и предложили ему переспать с пятью сразу, а он взял их всех по очереди, а потом они пошли сжигать местный христианский храм.
       Он быстро облил серые стены бензином и чиркнул спичкой. Вспыхнул, деревянный храм словно, факел - моментально сгорел. Молчали бабы. Не кричали они, ибо с охотой досмотрели это шоу, вышли за водой в колодец, набрали воды, сделали вид, что тушат, когда люд стал собираться на пожар. А я в тот момент спала в избе и поняла, что еще один мой сон улетел в свой собственный полет, где нет греха, где рай, где святость в почете.
      Утром я видела, что кладбище стало пустым. Все могилы исчезли. Трава поросла и деревья распрямились. Он прав, как же он прав! Мой отец не выдумал себе имя, он решил доказать либералам, что имеет силу. Он сказал мне, идя на очередной подвиг: «Доченька, взорву я здание банка, что находится в городке неподалеку. Взорву!». А потом слился телесно со мной, и тогда, в момент оргазма, я поняла, что каждое поколение умнее предыдущего, так что через некоторое время появятся новорожденные, которые с фразой "машу мать, я снова родился здесь" попытаются удавиться на пуповине.
- А меня на войне девушка одна хотела сделать католиком, она навязалась мне, хотела даже подарить мне свой розарий, а я ее послал на ***, она обиделась на меня, но дала мне свое аппетитное тело прямо на поле боя. Мы еще ночку в лесочке провели в ее палатке. А еще я сжег в избе бабки все кресты и иконы.
- Вот это дела! Бай, ты молодец, я рада за тебя! А я вот после этих всех собраний стала иметь некий духовный опыт, ведь я спала не только со своим отцом, но и со всеми нравившимися мне мужчинам, они были мне братья - мы вместе били из пулемета буржуев, что проезжали в карете по нашим дорогам. Мне нравится убивать врагов моего народа. Так сладко от этого! Сейчас же я иногда хожу по рынкам и скупаю все книги о тонких мирах. Вот так-то! Раньше не знала ничего о мире тонком, жила как все, но теперь мне многое открыто. Энергии чудесные. Космос. Он зовет. Я рада, что мне доступно знание древних цивилизаций. Как же я жила без этого так долго! Вот же глупая была, но ничего, теперь я раскрываю мудрость тысячелетий. В одном из своих снов я поняла, что я вне тела живу.