2. 1. Зачётный прыжок

2.1. Зачётный прыжок.

Прошло 13 лет с того солнечного летнего дня, когда Лёнька уезжал в Задвинье с коммуналки на Верхнем Замке исторической части древнего города Полоцка, а Амина стояла у парадного с куклой Маше-Барби и махала ему рукой.Ей было почти пять лет, но она была младше Лёньки на целых три с половиной месяца, чем Лёнька несказанно гордился.
Сейчас Лёнька заканчивал курс обучения на военной кафедре Витебского специального коллежа, выпускающего бакалавров с воинским званием младший техник-лейтенат спутникового спецсегмента связи, называемого общим словом ЗАС.
Лёнька готовился в парашютно-десантные войска и посещал на кафедре военной подготовки парашютную секцию, в которой занимались  добровольцы, и все желающие с четвёртого курса, заключившие договор со спецуправлением.
Они изучали не только парашюты и парапланы, но и дельтопланы и мотодельтопланы, а также другие средства малой авиатики, необходимые для скрытной разведки и развёртывания закрытой спутниковой связи в горной местности.
На парашютной секции они по очереди висели на стропах в лестничном проеме на уровне четвёртого этажа с полной связистской выкладкой и учились управлять полётом.
Это был не полигон, где всё регламентировано. Здесь было страшно и жутко, по ногам бежали мурашки, особенно если посмотреть вниз и только присутствие Галки Лукашиной, вообщем-то «чужой» девчонки, придавало Лёньке тинейджерский драйв и отвагу. Он хотел «выглядеть» на «все сто», как и перед Эллки Парфинчук, оставшейся в том далёком-далёком году его детской жизни, что и Амина.
- Правой рукой нос утри! – кричал инструктор, старшина Палыч, - поворот налево!
-Левой рукой нос утри! Поворот направо.
- Подтянуть передние стропы – снижение, со скольжением вперёд по касательной.
- Подтянуть задние стропы! – скольжение назад и снижение.
- Резко подтянуться на стропах! Резче,резче! Рывком! Внизу земля! Приземление падение набок, погасить купол, сильнее выбрать нижние стропы Хорошо!
Вот и вся наука ценой в человеческую жизнь, плюс преодоление себя на высоте 800-900 метров, ну а в учебном классе на высоте сперва на этом лестничном марше, потом на вышке, потом на «колбасе» с высоты 200 метров. «Колбасой» студенты-курсанты называли учебный дирижабль.
Только после этого им давали «кукурузник» и 400 метров страха для зачётного одного-единственного прыжка и знак парашютиста 3 степени.
Укладка парашюта – самое сложное и самое ответственное, но случаев «нераскрытия» за всю историю закрытого учебного заведения не было Старшина Палыч и  его три помощника-инструктора, все старшие лейтенанты ВДВ - зорько следили за подготовкой каждого курсанта.
Но для страховки всегда применяли «принудительное»,  по словам Палыча, «как барана», выталкивая в люк молодого, упирающегося всеми четырьмя конечностями, героя, защелкнувшего карабин своего фала за рею в салоне десантного самолета. Все, конечно, падали от «ржачки», пока до них не доходила очередь. И с каждым из них повторялось то же самое. Но только не с Лёнькой.
 Лёнька тогда спокойно подошёл к люку и посмотрел вниз. Его сразу же замутило, а ветер попытался сорвать шлем и защитные очки с лица.
Лёньку передёрнуло от стыда за свой несовершенный и трепещущий организм.
 Он судорожно сглотнул слюну, выпрямился и крикнул своё любимое, гагаринское: «Поех-хали!» - и ринулся в люк.
Он почувствовал упругое скольжение фала выдёргивающего вытяжной парашют и через несколько секунд такой рывок, от которого, если бы у него  был не вырезан аппендицит, то он обязательно оторвался и упал бы вместе с сапогами вниз, которые к счастью удержались на ремешках туго затянутых под коленками на военных пряжках комбинезона.
Вверху, как трактор, проревел «кукурузник» заполнив голубое пространство сизой вонью выхлопа, и, отбросив зловещую тень на голубой купол Лёньки, стал удаляться.
«Лети, засранец» - весело послал его Лёнька. - Слава Богу, хоть несколько минут побыть одному, а то – надоели! С улыбкой пошутил он и стал озираться.
Он видел только свои ноги, слепящее солнце и вращающуюся под ногами землю. Тогда он стал смотреть вдаль где была река , его любимая Западная Двина, на которой он вырос.
«Эх, жаль! Полоцка не видно! Посмотрела бы мама, как Лёнька рассекает просторы воздушного океана!» - думал он, ликуя всем сердцем с которым начало происходить что-то странное.
Он отчетливо услышал джазовую пьесу Глена Миллера на «Саночках!» и во-время насторожился. Его сносило на крыши города, а это - незачёт.
Лёнька вспомнил инструкции Палыча, определил направление ветра по флажкам на стропах, и, ловко манипулируя наклоном купола, почти по касательной полетел в сторону аэродрома.
Вот если бы попасть в центр перекрестья наземной мишени, то он бы сразу стал отличником!  Но высоты оставалось мало и Лёнька, с риском погасить парашют, так натянул передние стропы, что его, буквально понесло на мишень, и он по касательной так и «плюхнулся» в центр перекрестья, успев подтянуться и смягчить удар о землю запасным парашютом, сев на него. Когда рассеялась облако поднятой им пыли, он увидел бегущую к нему судейскую коллегию во главе с полковником ВДВ Тимошиным, который издалека выговаривал слово «мать!»
 -«Видимо напишут письмо домой! Вот – незадача. Что-то не так!!!» - подумал Лёнька.
Он по инструкции погасил парашют и стал собирать его узлами, как учили.
Но когда запахавшийся полковник спросил:«Ну, ты, как? Курсант! Фамилия!» Лёнька отрапортовал. – Смело! – сказал полковник, - так немногие могут собраться! Но рисковал, мог бы погасить!
- Я контролировал, да и запасный наготове! – сказал Лёнька расслабившись, - кажется пронесло, - подумал он.
- Молодец, курсант! Высшая оценка! Умело, прямо в яблочко! Помогите ему собраться! Не ушибся, пацан!? – уже по-отечески, неформально спросил он положив ему руку на плечо.
- Никак-нет,  Ираклий Павлович! – отрапортовал Лёнька.
- Ну, ну! Не тянись! Ты ещё не в армии! Но военную косточку чую, молодец! Горжусь! – сказал он и направился к судейскому столу, потому что начали спускаться другие курсанты и требовалось его судейство.