Вечер наступит не завтра 2

          ПРОДОЛЖЕНИЕ, НАЧАЛО ЗДЕСЬ:
          http://www.proza.ru/2012/09/19/1774
         
          Шерстяной ком на секунду замер, светящиеся злобой глаза уставились на Сергея, мелькнул оскал перепачканных темным клыков. Угрожающий рык и резкий рывок к двери он прервал выстрелом вверх. Взвизгнув, исчадие ада метнулось в сторону и через пару секунд исчезло в тумане, а на земле осталось тело, под которым медленно растекалось темное и вязкое.
В изодранном и помятом существе трудно было опознать человека, но Бочаров, высунувшись из-за спины Сергея, безошибочно распознал бывшего пленника:
- О-о! А вот и тунгус нашелся!
- А это что за зверюга была? - настороженно ощупывая стволом пространство, спросил Сергей, - не медведь, но и не волк скорее на огромную собаку похож лохматое что-то — не видел такого раньше.
- Раньше. Ты житель мегаполиса, а там росомахи не водятся, - отстранённо ответил Бочаров, склонившись над раненым. - Эко ему досталось! Кровищи-то, кровищи. Эй, кто-нибудь! Бинты тащите, перевязать надо тунгуса.
В дверях маячили, настороженно выглядывая на улицу, остальные обитатели лачуги. На призыв Олега девушки исчезли, и через минуту Светлана передала ему свою ночную рубашку и фляжку.
- Бинтов нет. Вот эта материя подойдет, и коньяка тут еще немного осталось.
Лина от увиденного со стоном обмякла, но студент c дальнобойщиком, успев подхватить впечатлительную особу, осторожно унесли ее в помещение, а Светлана присела рядом и потребовала:
- Дайте нож!
Уверенными движениями она быстро разрезала лохмотья одежды, продолжая говорить:
- Я когда-то училась в медицинском, крови не боюсь и перевязать сумею… Ой, ребята, да тут хирург нужен, в больницу бы его. Боюсь, мало чем смогу помочь – раны серьезные, и зашить даже нечем.
- Погоди-ка, - Сергей, наблюдавший за всем со стороны, решил вмешаться, - нет у нас ни инструментов, ни бинтов ни хрена у нас нет. Поэтому будем пользоваться тем, что есть под рукой.
Он разрезал целлофановый пакет, облил его коньяком и, наложив на рваные раны живота, сверху обмотал материей. Повязка была ненадежной, под целлофаном хлюпало, а материя тут же пропиталась кровью. Раненного перенесли в помещение и, уложив на топчан, забинтовали раны на руках.
Они сделали все, что могли. Оставалось только уповать на волю к жизни и крепкое здоровье раненого. А тот глотал воздух мелкими и быстрыми глотками, воля к жизни у него была, но была и большая кровопотеря, и сколько он еще протянет — было неясно.
- Что-то здесь не так. Как получилось, что она напала на человека? Росомаха — зверь зловредный и пакостный, охотничьи угодья защищает ото всех, но чтобы напасть на человека, — такого не припомню. Видел раньше этого зверя, говорят, что может ошиваться неподалеку и даже стащить что-то у зазевавшегося охотника. Но кинуться росомаха может, только если ранена или зажата где, от безысходности. Хотя, бывалые охотники рассказывали, что и медведь удирал от нее в панике. А лось до чего огромный зверь, и того она догонит и завалит если хочет жрать, а жрать она хочет всегда и даже если сыта — загрызет добычу просто так из жадности. Сейчас, видно, остатками нашей трапезы она не насытилась, вынюхивала чтобы еще такое «схавать», а тут тунгус из-за угла нарисовался. Неожиданно. Зверюга испугалась, а лучший способ защиты — нападение. Почуяв кровь она совсем озверела. У тунгуса даже ножа не было.
- Чего, спрашивается, приперся? Сбежал, так и топал бы себе домой - Бочаров удивленно пожал плечами.
- Да, непонятно зачем вернулся, странно.
Протяжный стон привлек к себе внимание. Раненный бессмысленно смотрел в потолок и что-то бормотал на непонятном наречии.
- Студент, твою мать! - Обернулся к притихшим людям Олег. - Чего сидишь? Давай, переводи, чего он там лопочет! Александр суетливо протирал очки, склонившись над раненным и удивленно оглянулся:
- По-русски говорит он!
Все сгрудились вокруг, ловя едва слышное бормотание.
- Волки тьма олешек задрали, мног0 денег хозяину надо. Деньги нет, олени нет, долг есть, много стрелять сказал начальник тогда нету долг. Люди пришли, чужие люди пострелять. Но убивать нельзя, однако, стрелять человека — грех. Пугать можно, убить нет. Поэтому не попадал. Хозяин шибко серчать станет, но теперь не надо деньга. Нету долг, есть дорога, есть вечная охота. Там много-много оленей, тепло, и души предков.
Сфокусировав блуждающий взгляд, раненный, неожиданно схватил студента за руку и быстро-быстро, словно боясь опоздать, что-то забормотал свистящим шепотом, но уже на непонятном языке. Студент слушал, кивал, пытался что-то уточнять, но было похоже, что лежащий его не слушает, стараясь выговориться. Постепенно сбивчивая речь переросла в заунывно-протяжное пение, прерываемое хрипом в груди, и тут уже Саша развел руками показывая, что не понимает смысла слов.
Человек отрешенно пел, тихо-тихо на грани восприятия, почти не раскрывая рта и устремив невидящий взор сквозь реальность. Было что-то жуткое в этой тягучей мелодии: глаза полуприкрыты, а на губах играет едва заметная улыбка.
Студент нагнулся ближе стараясь разобрать слова, но через минуту поднялся и дрожащим голом произнес:
- В-всё. Он, кажется, умер.
Сергей прижал два пальца к шее тунгуса пытаясь нащупать пульс, и покачал головой:
- Отошел. Было бы чудом — выживи он после таких ран. А что он говорил, ты смог разобрать?
- Немного. И не тунгус он вовсе, а скорее всего из северных племен охотников и оленеводов, тут прослеживается диалектика обско-угорской группы, но я в ней не особенно силен. И все же… Ну, в общем…
- Чего ты из нас жилы тянешь? Давай уже, рассказывай!
- Да, в сущности ничего конкретного, бред какой-то.
- Саша, ты говори-говори, а там уже все вместе решим — где бред, а что имеет ценность, постарался смягчить тон Бочарова Сергей.
- Ага, хорошо. Я не гарантирую точности перевода, но он говорил об опасности.
- Какой опасности, чего нам бояться?
- Опасайтесь, говорил, большого человека. Он невидим но рядом, что-то такое. И еще, большой глаз или взгляд не понял точно, ну, как бы всевидящее око висит над вами. В смысле — над нами, и большая беда идет по следу. Я же говорю — бред умирающего человека.
- Хм, как знать, как знать, - задумчиво пробормотал Сергей.
- Как может большой человек быть невидимым? - почесал затылок Олег, - глаз еще приплел какой-то. Циклоп, что ли? Только мистики нам тут не хватало. Илиада с Одиссеем, блин!
Всхлипы и причитания отвлекли их от размышлений. Девушки, обнявшись, заливались слезами:
- Домой хочу! Ну за что мне такое испытание?! А-а - причитала одна.
- Почему нам так не везё-от? Кто такое учудил и нас сюда отправил?! Сделайте же что-нибудь, вы же мужчины, - вторила другая.
Дальнобойщик, шумно вздыхая прятал взгляд и неуклюже топтался рядом не зная, как успокоить девушек.
- Росомаха не вернется? - взглянул на Бочарова Анохин.
- Не думаю. Шуганул ты ее, а они на дух не переносят шума.
- Ну, тогда подсоби…
Они подняли тело неожиданно оказавшееся легким, и перенесли его в сарай.

                ДОРОГА

       - В тени дубов не так заметна липа, при свете дня не видно блеска звезд — задумчиво продекламировал Олег, выпустив струйку дыма.
- Хм, философ, это ты к чему? - взглянул на него сидящий рядом Сергей.
- Да все к тому же, ночь сейчас как бы, а светло и сигареты кончаются, - совсем уже невпопад добавил он.
Над горизонтом разошлись тучи, и солнце, далекое и неласковое, на какое-то время осветило море и скалы.
- Уже утро почти, - взглянув на часы, уточнил Сергей и поднялся. - Ладно, будем собираться. Сидя на одном месте, мы ничего не добьемся, движение способствует игре мозга и работе мысли.
- Красиво сказал.
- Не я - Жан-Жак Руссо.
- Да, надо ехать, только… - Бочаров аккуратно загасил окурок и убрал его в сигаретную пачку, - жмура схоронить бы надо, на запах песец подойдет или медведь – попортят труп.
- Дверь закрыта добротно, а все будет нормально, вернемся — похороним. Погоди, а липы с дубами при чем? - вспомнил начало разговора Сергей.
- Это образно. Мне кажется, мы чего-то не видим, хотя вроде бы все на виду, но ощущение у меня: что-то рядом есть такое непонятное.
- Да тут все вокруг непонятное, и тунгус еще напустил туману, теперь от каждого куста шарахаться станем.

       Салон потрепанного авто был просторным и запросто вместил в себя всю компанию. В багажнике плескалась в бочке взятая про запас соляра. В заднем отсеке негромко попискивали дамы, стиснутые с боков дальнобойщиком и студентом. Сергей ехал неторопливо, внимательно осматривая дорогу. Справа, высунув ствол в раскрытие окно, сидел Бочаров. Они решили больше не расставаться и, заправив машину под завязку, взяли курс по уже проторенной дороге туда, где их обстрелял тунгус.
- Ты сказал, что ехать лучше этим путем. А чем ваше путешествие вчера закончилось? - поинтересовался Сергей.
- Да тупик там. Вернее, не совсем тупик, вдоль берега дорога шла, слева скалы, справа — обрыв к морю. Ну и уперлись мы в место, где земля провалилась. Идет дорога, и вдруг — обрыв, пропасть. Хорошо, что светло и заметили вовремя. Внизу, у самой кромки воды, машина кверху колесами валяется — черная вся, похоже, обгорела основательно. Скорее всего, давно она там. Спускаться и разглядывать подробности ни у кого желания не возникло, решили возвращаться. Место узкое, едва-едва развернулись. Вот, собственно, и все. Чтобы засыпать тот провал, техника нужна, люди и время, так что этот маршрут, думается мне, лучше.
- Ясно.
Поваленное дерево было на месте, и не надо было обладать дедукцией, дабы понять, что поперек дороги оно рухнуло не случайно. Кому-то очень не хотелось, чтобы путники проехали именно здесь, и для засады место было выбрано удачно. Скала с левой стороны не давала возможности объезда, а правая обочина резким склоном уходила вниз, и там отчетливо был виден след их прошлого путешествия. Покореженное северными ветрами, но почти нормальных размеров дерево было единственным на всю округу, и «Гринпис» был бы недоволен таким варварским отношением к девственной флоре. Недовольны были и путешественники, опасаясь неприятностей, они нервничали и торопились, но все обошлось. Зацепив тросом от лебедки ствол, они быстро освободили проезд.
Уходящая вперед дорога не отличалась ничем от уже пройденного пути: все те же замшелые валуны у обочин, серые скалы и низкое хмурое небо. Устало пыхтя и поскрипывая сочленениями, старая машина взобралась на очередной подъем и, облегченно вздохнув, покатила вниз.
- Остановите, пожалуйста… ага — вот здесь, — коснувшись плеча водителя, попросила Света.
Сергей, нажав на тормоза, оглянулся. 
- Нам надо, - ответила на немой вопрос Лина и распахнула дверку.
Дамы скрылись за выступом скалы, а Бочаров, проводив их взглядом, ухмыльнулся и спросил:
- Саня, какая из них тебе больше нравится? Лина наверняка, ведь так?
Студент засмущался и нехотя выдавил:
- Ну… вообще-то, нет, у нее… - он движением руки обозначил груди, - совсем… почти…
- Что ты понимаешь, - засмеялся Олег, - небольшая женская грудь развивает мелкую моторику пальцев мужчины.
- Хи-хи А большая — динамику?
- Ага, и подушка не нужна, ха-ха-ха А вообще, женщины делятся на тех, кто качает бедрами, и тех, кто качает права. Первые, обычно, добиваются большего, и со временем ты это поймешь.
Студент задумчиво смотрел вдаль, очевидно, вспоминая ту, с кем у него были романтические отношения. От хлопнувшей двери он вздрогнул и принялся протирать очки платочком. Машина покатила дальше, а внизу о прибрежные камни били волны, и дорога шла у самой воды.

                К О Л Ы М А

       Медведица была огромной и совсем не походила на тех флегматичных задохликов, которых путники видели раньше в зоопарках. Она неспешно трепала тушу убитого ею тюленя, совершенно не обращая внимания на остановившуюся неподалеку машину. Белая шкура на груди, словно сумасшедшим художником, была разукрашена красным. Средних размеров тюлень в лапах зверя казался небольшой плюшевой игрушкой. Рядом бестолково суетились два медвежонка. Подражая матери, упираясь и оскальзываясь, они урчали от усердия и, пытаясь урвать свою долю, упорно тянули кусок мяса в разные стороны.
Зачарованные первобытной мощью, путники не решались двигаться вперед. Трапезничала медведица посреди так называемой дороги, и объехать ее было невозможно, справа высились скалы, а с другой стороны волны ритмично бились о камни.
Достав фотоаппарат, Сергей сменил объектив на более мощный и с упоением принялся фотографировать. Он не был профессионалом, но любил фото дело, а о таких кадрах не смел даже мечтать.
Восхищаясь медвежатами, сзади сюсюкали девушки и что-то добродушно бормотал Петрович. Бочаров же, не разделяя всеобщего восторга, хмурился и нервно теребил цевье винтовки.
Лобовое стекло было грязным, и, чтобы сделать более качественные снимки, Сергей осторожно открыл двери и попытался выбраться наружу. Угрожающий рык моментально охладил пыл фотографа, заставив быстро забраться в машину. Опустив боковое стекло, он все же сделал еще несколько снимков и оглянулся на попутчиков.
- Красивая, зараза, кадры классные, но надо ехать. Только как? Она, похоже, надолго тут расположилась.
- Шугануть? - Бочаров выразительно похлопал по прикладу.
- Не стоит. Назад сдам, может, какой объезд найдем.
На холостых оборотах он неспешно развернул «ниссан» и порулил в обратную сторону. Отъехав от медвежьего семейства на приличное расстояние, они уже почти скрылись за скалой, как крик Светланы заставил нажать на тормоз:
- Стойте-стойте! Смотрите — там, кажется, катер!
Все тут же гурьбой высыпали из машины. Далеко в море то появлялось, то исчезало за гребнями волн что-то, напоминающее рыбацкую шаланду.
- Это спасатели! Они приехали за нами! – раздались радостные крики девушек.
Студент, не скрывая восторга, тоже носился по берегу, размахивая курткой. Антон Петрович, молчал, напряженно вглядываясь в море, а Сергей, чертыхаясь, рылся в заднем отсеке, пытаясь отыскать оптику.
Бочаров нашел бинокль раньше и протянул Анохину:
- Держи!
Раздраженно размотав запутавшийся ремешок, Сергей, вскочил на передок машины и прильнул к окулярах. Видимость была отвратительной.
- Ёлкина мать! Какая скотина лапала линзы жирными пальцами?!
Матерясь вполголоса, он выпростал подол рубашки, протер оптику и вновь поднес бинокль к глазам. Замер на мгновение, сфокусировал резкость и подался вперед, словно пытаясь заглянуть в глаза людей в лодке.
- Ну, что там? - нетерпеливо дернул его за штанину Олег.
- Наша смерть, - сквозь зубы процедил Сергей и, обернувшись, заорал: - Все назад! Быстро!
Но в радостном угаре никто не обращал на него никакого внимания, продолжая отплясывать что-то замысловатое на прибрежном песке...
«Вот оно, счастье. Спасатели сейчас заберут их и отправят домой, а там горячий душ, родители, друзья и не будет этого вечно угрюмого мужлана, который опять что-то орет сзади», - мельтешили мысли Светланы, а рядом, подпрыгивая, орала от восторга Лина и исходил щенячьей радостью студент.

       Что-то злое ужалило в голову, выдрав клок волос. Светлана, словно в замедленной съемке удивленно глядя в небо сломанной куклой рухнула на землю. Запоздалого звука выстрела она уже не слышала.
       Для остальных же стрельба грянувшая из лодки, была ударом грома среди ясного неба. И словно спал морок: крики и ругань Сергея стали вдруг отчетливы и понятны. Лина тут же рухнула на землю рядом с подругой, а студент вереща, как укушенный заяц, хаотично метался под выстрелами, пока не упал запнувшись о камень. Продолжая вопить от ужаса он отполз в сторону суетливо работая локтями, и укрылся за мокрым камнем.
- Идиоты, лежите, не высовывайтесь, - откуда-то сверху кричал Бочаров, а из лодки доносились воинственные вопли, гогот и беспорядочная пальба.
Рев мощного мотора заглушал шум волн, катер теперь был отчетливо виден. Впрочем, Сергей не очень разбирался во флотском разнообразии, для него не было различия между катером и шаландой, но это сейчас было не важно. Он быстро оценил обстановку: шесть отморозков, два автомата и охотничьи берданки. Острые камни, как гнилые зубы великана торчали вдоль берега, то появляясь то исчезая в волнах. Вода пенясь бурунами меж ними, отчетливо показывала, что попытка высадить людей самоубийственна, и управляющий катером мужик прекрасно это понимал. Лавируя вдоль прибоя, ловко развернувшись, он вновь погнал его вдоль берега. И опять, под смех и матерщину, из катера ударили выстрелы. Били хаотично, не прицельно, скорее — для куража и острастки, тем более что людей на открытом пространстве не было. Только машина с раскрытыми дверями была прекрасной мишенью, и пару раз ей досталось: оседая шипело пробитое колесо, а из-под решетки радиатора со свистом вырывался пар. Еще один разворот, и они останутся без машины.
- Стреляй! Ну, стреляй же, - злился Бочаров, у которого Сергей бесцеремонно отобрал винтовку при первых же выстрелах.
Олег уже привык к внушительной тяжести оружия, но оспаривать решение Сергея не решился. Они успели подняться выше, и теперь из-за скалы им отчетливо было видно все вокруг. Попасть в стрелков было непросто и Сергей, припав к прицелу, выжидал.
Катерок, бешеным мустангом подпрыгивая на волнах, приближался…
«Дежавю», - мелькнула на мгновение мысль. Когда-то давно, как будто в прошлой жизни, подобное с ним уже происходило, он помнил тот день отчетливо. Только не было там моря, но были горы и такое же мрачное небо над головой. И еще было дикое желание выжить, выжить любой ценой, как и сейчас. Так же приятно холодил разгорячённую щеку приклад, и мелькал в перекрестье прицела приближающийся враг.
Он выбрал удачный момент, катер накренился и пошел на разворот. Взлетев на волне, он оказалась напротив друзей, и пуля попала туда, куда и целил Сергей. Канистра с горючкой рванула мощно, не оставив шансов стрелкам. Ошметки разорванного суденышка быстро затонули, крики стихли, только одна голова среди радужных разводов упорно держалась на воде и постепенно приближалась к берегу.
- Охренеть! Ну ты, блин, ворошиловский стрелок. С одного выстрела! Уважуха… я бы так не смог. - Олег удивленно качал головой и картинно аплодировал, поглядывая на устало поднимающегося Сергея.
- Руки помнят. Прими клиента, если доплывет. И, пожалуйста… не убивай. А я — посмотрю, как наши.
Хватаясь за чахлый кустарник и загребая щебень ногами, он спустился по осыпи вниз и побежал.
Над лежащей Светланой причитала завывала Лина, а рядом нервно оглядываясь сидел Саша. Яростно орудуя бархоткой, он пытался протереть дыру в стеклах своих многострадальных очков.
Бочаров же едва не упал запутавшись водорослях, покрывавших берег. Зло выматерившись, он сплюнул и потопал к уже выбиравшемуся из воды мужику. Тот, качаясь, пытался подняться, оскальзываясь на камнях, падал, и все начиналось вновь.
       Берег принял неласково, подняться не удались, сильный удар ногой в лицо отбросил его назад в волны. Он не кричал и не молил, знал — пощады не будет. Вся сила ушла на борьбу с водой, но жажда жизни упорно влекла его на берег. Все плыло перед взором, глаза разъедали соленая влага то ли моря, то ли крови. Захлебываясь и отплевываясь, он хрипел и надсадно кашлял. Загребая руками водоросли, камни, песок, приподнимался, падал и опять тянулся к берегу. Суша была рядом, но ледяной океан отнял последние силы…
       В этот раз удара не последовало, кто-то бесцеремонно схватив его за волосы, протащил по гальке и, бросив лицом вниз заломил руки за спину.
       Молча отодвинув в сторону рыдающую подругу, Сергей склонился над Светланой. Осмотрел рану, хмыкнул, нащупал пульс и похлопав по щекам быстро привел девушку в чувство. Ничего не понимая, она моргала пытаясь осознать происходящее. Ей повезло — или кость оказалась крепкой, или смерть, кривой гримасой усмехнувшись, пощадила девушку. Пуля прошла по касательной. Выдран клок волос и содрав кожу на макушке, она улетела дальше. Лина ревела теперь уже от радости, обцеловав подругу, перемазалась в крови и теперь походила на грустного вампира. Студент, нервно хихикая, пытался перевязать девушку огрызками рубашки. Получалось неважно, повязка съезжала в сторону, липкая и вязкая кровь пропитала волосы, но Светлана, еще не придя в себя от пережитого шока, не ощущала боли.
- Спиридонов, цел? Молодца! Где был? - Сергей мельком взглянул на осторожно приближающегося дальнобойщика.
- Да тут я, рядом, за камушком сховался, - нервно теребя бороду, ответил тот.
- Живой, и слава богу. Ты это, костерок организуй, пожалуйста, рану промыть надо и обогреть придурка этого, - он кивнул на лежащего пленника, - а то загнется от переохлаждения, а нам с ним еще побеседовать надо.
- Ага, я сейчас, я быстро, - Бочаров суетливо принялся собирать сухие водоросли и плавник, то тут, то там белыми ребрами торчащий из песка.
- Я топор принесу! - с готовностью помочь вскочил студент.
- Нет, ты давай-ка, Лине помоги, в машину Светлану отведите. Да! Где-то я в багажнике аптечку видел, бинты там наверняка имеются.
Пленный походил на мокрого облезлого кота. Свернувшись в позе эмбриона на голых камнях, он трясся всем телом, ничего не видя вокруг.
Через пять минут костер весело разгорелся, и все потянулись к огню…
Коряга, белая от морской соли и наполовину вросшая в прибрежный песок, со стороны напоминала фантастическую бригантину. На ее кривых мачтах, словно изодранные непогодой паруса, трепетала на легком ветру мокрая одежда, от которой валил пар, а сам хозяин шмоток сидел завернутый в плед и выстукивал зубами чечетку.
- Ну, согрелся? Побазарим? - присел рядом Бочаров.
- В-в-водка есть?
Вопросительно-наглый взгляд исподлобья прожигал насквозь. Но Олег лишь усмехнулся, легко покачивая ножом:
- Я не «мокрушник», но с удовольствием кишки бы тебе выпустил, и напился бы ты, и умылся красненьким. Веришь?
Голос его был обманчив, как завернутая в пуховый платок монтировка, мягкий, но с вкраплением металла одновременно.
- Х-х-харе пугать, кенты, в натуре, пуганый. - Он отвернулся и презрительно сплюнул кровавую юшку.
- Твои кенты в овраге лошадь доедают. Фраер, судьба тебе дала шанс, подарив самое дорогое, что есть на свете — жизнь.
- А на хрена мне такие подарки? - криво усмехнулся сидящий щербатым ртом. - И не фраер я, да все равно ведь грохнешь, когда узнаешь, чаво нужно.
- Не факт. Ответишь — отпущу.
- Ой ли? В-врешь, поди… не верю.
- «Не верю»… Склифосовский, блин! Сказал, значит, сделаю. Век воли не видать! - Олег сделал неуловимо характерный жест, и в глазах пленника мелькнуло удивление.
Только сейчас он заметил татуировки под воротом рубашки, перевел взгляд на разукрашенные пальцы и кивнул:
- Спрашивай, только «не верю» — это Станиславский.
- Плевать. Нам, в сущности, много и не надо, всего лишь несколько вопросов. Ты кто вообще?
- Колыма… Егор Колымажный. Паспорт показать? Xa-ха… а нету у меня ксивы… справка только была. Пошебурши в карманах, может чаво мокрое и осталось ха-ха... кхе-кхе…
Смех его перешел в хриплый нездоровый кашель. Студент, поняв взгляд Бочарова, пошарил в мокрой одежде и осторожно, боясь порвать, извлек пропитанный влагой лист необычно длинной формы. Удивленно взглянув на пленника, прочитал:
- Справка об освобождении.
- Хм, все ясно, - не удивился Олег, - и давно откинулся, Колыма?
- С месяц…
- Всего месяц погулял и заказы уже принимаешь?
- Какой там… так, по пьяни согласился… Хотя и тверёзый не отказался бы.
- Чего так?
- Да бабла за вас отвалили — жировать немало. Половину сразу, остальное — как вертаемся.
- Конкретно за нас, не путаешь?
- Ха! Ну ты, блин, даешь! А за кого же ешшо?! Тут на сотни верст одни медведи. Хмырь один подкатил в поселок, ваши фотки показал, предложение сделал заманчивое. Согласились. Работы в деревнях не стало, заработать можно только в путину на семге, школы закрыты все, продукты завозят редко, света в избах подолгу не быват, а впотьмах сидеть — тоска. У кого есть возможность, давно на Большу землю свалили.
Сергей, до того слушавший молча, потянулся за бумагой:
- Саша, а ну-ка, дай справку.
Осторожно расправив на колене мокрый лист, прищурился, разбирая местами размытый текст, вписанный от руки, зашевелил губами:
- Сто шестьдесят первая часть первая, так, понятно. Сто пятьдесят восьмая часть вторая, угу. Семь лет… - Погоди, ты же вор и гопник, а совсем не мокрушник?
- А я и не стрелял. Охотничья берданка была, не отрицаю, но шмаляла по берегу шпана. И деваху вашу завалил кто-то из них. Я кормчий, мое дело карбас а его утопили, блин…  - И он зло сплюнул.
Светлана, укутанная шкурами, сидела в машине, так что пленник, видевший рыдающую над телом Лину, не знал, что она выжила, и Сергей решил сыграть на этом:
- Ну, из подельников остался ты один, на тебя и повесят теперь убийство.
- Начальник (он безошибочно признал в нём офицера) ты чаво, в натуре? Какой суд, какой прокурор? Нам всем тут кранты! Я же говорю: на сотни вёрст море, мы на острове.
- Как на острове?!...
- Каком кверху! Вы чаво, с луны свалились? Я о чём вам тут базланю битый час? Подъехал фраер на джипаре, рожи ваши показал на фотках, денег дал. Сказал, что на острове вы зависаете, и надо сделать так, чтобы не выбрались оттудава.
Новость о том, что они на острове ошарашила и все же Сергей, вычленив самое важное из его слов, решил уточнить:
- А что, есть возможность выбраться?
- Не знаю, может он думал, что подрулит кто за вами.
- Остров как называется?
- Безымянный, их тут вдоль берега, как говна за баней.
- Как далеко до материка?
- Не скажу точно, но тридцатник наверняка если напрямки, может чуть поболе. Затем вправо вдоль берега, через пятнадцать километров река, там посёлок.
- Что-то сомневаюсь я. Расстояние немалое, и вы вот так запросто, на такой шаланде? - удивился Сергей.
- На какой — такой? Море — наше поле, всю жизнь поморы рыбалят на карбасах. Конечно, комфорта минимум, но устойчив он и не на такие расстояния ходили.
- А что за мужик подъезжал, про нас что говорил? - Бочаров, оторвав от сигареты фильтр, выкинул его и прикурил от горящей щепки.
- Мужик как мужик, мордастый такой. Про вас ничего, убрать, и все дела. Пару калашей подогнал, патроны. Бабы на закуску, как-то сказал не по-нашему... бонус, что ли. Ну, типа премия пацанам на развлекуху... А теперь они рыб кормят. Говорил идиотам, здесь пристать негде, надо было с другой стороны к тоне заходить, а они: "давай, вперед". В бинокль увидели, и как шлея под хвост…
- К какой Тоне, тут кто-то живет? - удивился Олег.
- А-а? Нет… ха-ха… Это рыбацкая тоня, халабуда така на сваях, ну, дом, строение. Сети там сушат-чинят, рыбу вялят. С другой стороны острова то место, я знаю. Раньше рыбколхоз здесь был, тюленя промышляли зимой, летом рыба шла.
- Каковы размеры острова? - поинтересовался Сергей.
- А хрен его знат. Не Мадагаскар, конешно, но и не мал совсем, - передернул плечами пленный и обернулся к Олегу, - оставь докурить?
Бочаров сделал ещё затяжку и, протянув окурок, спросил:
- Что ещё сказать можешь по делу?
- Да всё уже сказал - окурок начал обжигать пальцы, и он пульнул его в костер, - хана вам тут, и мне… Этот козлина не дождется нас в поселке — может других прислать, а они разбираться не станут и меня завалят до кучи. Чем это вы насолили ему?
- Неважно… Номер мобилы его помнишь? - Видя непонимание на его лице, Сергей уточнил: - Если бы вернулись, по какому телефону связались бы с ним?
- Издеваешься? Я же говорю, электричество не всегда быват, а ты — мобила. Номера никакого не оставлял. Городской телефон есть у бывшего председателя колхоза. А мобильной связи нет, хотя… Он с кем-то разговаривал. Телефон у него чудной, антенна толста така, может, это рация, не знаю.
- Спутниковый телефон, - задумчиво произнес Анохин, переломив сушняк.
Пошевелив веткой прогоревшие угли, он подумал, что в самый раз бы сейчас на этих углях шашлык поджарить. Когда только доведется устроить пикник на природа, и доведется ли вообще, он не знал. Подкинув еще дров в огонь, он потер грудь. Тоскливо заныло под ложечкой, хотелось что-то делать, куда-то бежать, выбираться из этого положения. Вздохнув, он поднялся.
- Ладно, ехать надо. - И вопросительно взглянул на Бочарова. - С этим что?...
- Не мы начали эту войну, и пленные нам не нужны... - Бочаров встал, задумчиво взглянул на сидящего и вынул нож.
Тот отшатнулся, но быстро взял себя в руки и даже дрожать от холода перестал. Страха не было, была злость на лице пленника и кривая ухмылка:
- А божился, отпушшу, мол…
- Дурак ты, Колыма, и работу выбрал дурацкую. Вот нож, - тускло блеснувший металл воткнулся в песок у ног бандита, - здесь немного еды, соль, спички, - он вынул из рюкзака небольшой пакет и положил рядом, - пока огонь горит — не замерзнешь, одежда просохнет, дальше — как знаешь, а пленных нам содержать негде. Свободен!
Повернувшись, он зашагал к машине, у который копался дальнобойщик. Сергей не оглядываясь последовал за ним, а нежданно получивший свободу Колыма недоверчиво смотрел им вслед.
- Нож оставил, не хочу чтобы и он как тунгус, тот вообще безоружный был, - решил пояснить Олег.
- Мог бы не объяснять, и так все ясно. Как стрельба началась — медведица сбежала, а добыча на берегу осталась и, значит вернется она к тюленю, однозначно.
- Вернется, и Колыме я тогда не завидую.
- Он сам выбрал свой путь, - пожал плечами Анохин.
- Аминь - усмехнулся Бочаров.
- Радиатор пробит, но поврежденные трубки я заглушил, воды долил. Переднее левое с дыркой от пули — запаску поставил, все в норме, - вытирая руки ветошью, доложил Петрович и, покосившись на сидящий у костра силуэт, спросил: - А этот с нами поедет?
- Нет, у него своя дорога, - ответил Сергей и, открыв дверцу занял место водителя.
Сидящая в машине Лина нервно оглянулась.
- Мы уже едем?
- Едем, - кивнул Анохин.
- Как же так, почему вы просто отпустили этого? Он же в нас стрелял, Свету ранил!
- Хм… действительно, почему же мы его не грохнули? - незаметно подмигнул Сергею Бочаров и, оглянувшись, обратился к Спиридонову:
- Петрович, не одолжишь дедов трофей?
Немного удивленный, дальнобойщик рукоятью вперёд передал ему нож, который Олег тут же протянул девушке:
- Держи-ка! Твою подругу поранили, иди и отомсти, перережь ему глотку! Нож знатный, наверняка ему привычна кровь людская.
Полина резко отшатнулась, на глазах выступили слезы:
- Н-нет, я... не могу я.
- Тогда сиди и молчи, курица, не суй свой нос в дела мужские.
Вернув клинок хозяину, он уставился в лобовое стекло, под щетиной на его скулах ходуном ходили желваки.

Блики умирающего костра играли на задумчивом лице человека, а он безучастно смотрел вслед удаляющейся машине. Вот, мигнув на прощание стоп-сигналом, она окончательно скрылась за увалом, и вязкая тишина опустилась на берег. Вздохнув он поднялся, теперь ему предстояла нелегкая задача — выжить...


          ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
          http://www.proza.ru/2012/09/25/1719