Сан Саныч

               
          « Здравствуй мой юный друг»- говорил Александр  Александрович Вермишев всегда при встрече со мной. После  беседы с ним   мне всегда  становилось  тепло и приятно на душе.  Этот удивительно доброй души человек  мог расположить к себе любого.  Ему тогда было столько лет, сколько мне сейчас, а забыть его не могу до сих пор.  Среднего роста, широкоплечий,  полноватый, можно сказать даже, грузный человек с седой большой головой, слегка впалыми щеками и удивительными чёрными глазами, но светлым взглядом. В его взгляде  всегда играло, что - то удивительное и неповторимое. Похожее на коктейль,  как бы солнышко,  перемешанное со смешинкой.  Взглянув в эти удивительные глаза в ответ,  тоже хотелось  непроизвольно  улыбаться.  И работа у него была такая  - заставлять всех улыбаться. Работал он  массовиком – затейником. Да была такая должность  при городском отделе культуры. В праздники, в выходные дни  все отдыхали, а у него работа с утра до вечера. Проводил конкурсы, играл на аккордеоне или на баяне, шутил, рассказывал стихи, с детьми водил хороводы.  Без него праздник - не праздник. Мы, горожане, так привыкли к его присутствию на любых массовых мероприятиях, что не могли просто представить праздник без него.


  А о себе он мне рассказал, как он воевал, как контузило, как он попал в госпиталь и был без сознания несколько месяцев.  Почему он поделился со мной самым сокровенным, я не знаю, видимо чувствовал, что мне можно доверять. То, что он мне рассказал,  я никому об этом, никогда не рассказывал, кроме своей  жены и то несколько лет тому назад вот  эту историю. Она не поверила, но тем и лучше. Значит, об этом до сих пор никто не знает. Может мне - то же   промолчать, но не могу. Внутренний голос подсказывает - пусть  все знают, какое было старшее поколение  людей. Да были люди в наше время, не то, что нынешнее племя - дебилы, пьяницы, рабы, бандиты, киллеры, воры. Вот тут я сделаю отступление. После публикации данного произведения прочитал его мой сын и эти слова принял на свой счет. Обращаюсь ко всем читателям не принимайте это на свой счёт. Читайте внимательно.Я этими словами характеризую время, а ни каждого человека. Под словом рабы понимаю рабы алкоголя, наркотиков, а слово киллер в наше время вообще отсутствовало в русском лексиконе. Да и память о таком замечательном человеке должна сохраниться. Он заслужил это.
Рассказ Сан Саныча. Не подумайте, что это он мне рассказал за один раз и в один день. Я объединил все рассказы в одну историю, невероятный, но я уверен, что правдивый рассказ под названием «Сан Снаныч». Такие люди как Вермишев не умеют врать. Прошу прощение, писать буду от  первого лица. Так мне проще.
  Жил и вырос я в Баку,  куда мои родители переехали из Питера, когда я был ещё маленьким, и я совсем этого не помню.  Детство было тяжёлым. Коммуналки, Бакинские подворотни, ватаги ребятишек, вечно голодных и чумазых. Школа №32 по улице Водопроводной. Затем  Азербаджанский Государственный Университет.  Там я и познакомился с красавицей, тогда студенткой, а в дальнейшем, моей женой Катериной  Заретской. Такой красавицы не было не только в институте, но и, возможно,  во всём городе. Многие за ней ухаживали, но так  получилось, что она выбрала меня, хотя и учились мы на разных факультетах.   Поженились мы сразу после окончания университета. Многие мне завидовали, но зря и вот почему. Прожили мы совсем недолго. Вскоре началась война. Меня, как военнообязанного, а мне тогда исполнилось двадцать два года, призвали в армию и отправили на фронт. Как было трудно расставаться с молодой красавицей женой, если бы вы только знали, но ничего не поделаешь. Долг, есть долг и Родину защищать это святая обязанность  каждого. Я  попал в первую очередь призывников. Военкомат,  дорога на фронт. По дороге на фронт два раза попадали под бомбёжку. Прибыли в расположение части через две недели. Пока добрались,  были уже потери – раненые и убитые.  Жаль молодых ребят, так и не добрались до линии фронта. Мне повезло.
   Ох, и тяжко было на передовой. Приходилось и в окопах сидеть и в разведку ходить. Помню, как то бои не прекращались трое суток. Из окопа и голову поднять невозможно. А на дне окопа трупы наших солдат. Жара под сорок градусов. Трупы разлагаются. В окопе  дышать не чем и голову поднять невозможно стреляют. Так и лежали на трупах, уткнувшись в них лицом, пока наши танки на третий день не отбили атаку немцев.  Мало нас тогда осталось. В этом бою и меня ранило. Осколок по касательной ударил в голову. Отправили в санчасть. Через два месяца вернулся в расположение своей части.  А весной, в конце мая  к нам прибыло пополнение.  Это событие перевернуло всю мою жизнь. С новобранцами прибыл мой друг сосед  Вася Кондрашов, на два года моложе меня. Учились мы в одной школе. Такое редко бывает на фронте, радоваться бы такому событию, да получилось всё наоборот. Он привёз такую страшную новость, что она повлияла на всю мою дальнейшую жизнь.
        Вася мне рассказал, как после моего отъезда на фронт директор театра соблазнил мою жену. Не знаю, как это произошло, то ли под давлением, то ли добровольно, но Катерина стала посещать  «сомнительные»  компании.
Сомнительные я взял в кавычки, так как в этой компании были довольно не сомнительные люди, а известные люди города. В эту компанию входили многие известные люди, как то директор ОРСа Крутько Арадий Павлович, директор театра Шейн Станислав Янович и многие другие, которых я перечислять не буду, так как они к данной истории не имеют огношения, но имели надёжную бронь и отправка на фронт им не грозила. Они продолжали жить на широкую ногу. Частенько устраивали застолья. А какие застолья да с выпивкой и без красивых женщин? Вот и моя Катерина, каким - то образом,  попала в их компанию.  Вася Кондрашов всё это мне и рассказал.  До меня доходили слухи и раньше, но я не верил. Мало ли кто, от  зависти может, что  наговорить. А тут слухи подтвердились фактом. Почему я говорю - подтвердились «фактом», да потому, что мы с Кондрашовым были друзья, не разлей вода, с детства и доверяли друг другу как самому себе.    Вася мне и рассказал, что он много раз видел мою жену с то со Станиславом Яновичем, то с Аркадием Павловичем, да ещё обоих под хмельком.
   После того как я узнал всё мне жить не хотелось. Я рвался в бой первым под пули, под взрывы снарядов. Всегда думал, что этот бой последний.   Но пуля меня не брала. То пролетит мимо со свистом, то гимнастёрку продырявит, оставив на моём теле ожог, либо царапину.  Меня даже наградили медалью «За отвагу».  Так прошли месяцы. В декабре под Великими  Луками меня ранило.  Вернее сказать  меня на неопределённое время не стало.  Видимо снаряд или авиабомба разорвалась так близко, что меня так сильно контузило, после чего ко мне сознание долго не приходило.  Почти ничего не мог вспомнить. Даже имя своё не знал.  Открою глаза, вижу белые халаты на чёрном, почему – то фоне, ни лиц, ни соседних кроватей, ничего. А в голове  такой гул, и опять темнота.  Ближе к весне гул стал утихать, а просветление памяти повторялись чаще. Вот тогда я осознал, что по госпиталям и психиатрическим  больницам  меня таскали полгода.  Даже не верилось, что прошло полгода. Вроде вчера был взрыв и темнота.
  Время лечит. Это верно.  Приступы внезапной потери сознания (эпилепсии) становились всё реже. Мне стали говорить о скорой выписке, а когда я узнал, что нахожусь недалеко от  Баку,  всего- то два часа езды на поезде, мне стало ещё легче. Тут рядом я вырос, жил. Это мой родной город. Мысли о скорой смерти стали покидать меня.
   Как – то, помню точно, была пятница, меня вызвал лечащий врач и сказал:   Можешь получить свои вещи (вещмешок, одежду) и в понедельник мы тебя выписываем. Документы почти готовы. Получишь и в ближайший военкомат. Вы теперь инвалид и дорога на фронт вам закрыта.  Пошёл я в подвальное помещение, где кастелянша выдала мне два вещмешка. Я расписался в получении.  Поднявшись в палату, я стал с удивлением разбирать вещи. Там была моя военная форма, трофейная немецкая тушёнка, плащ-палатка, полушубок. Начал примерять. Всё  оказалось большим, как будь то и не моим. Примеряя полушубок, ощутил, что - то тянет с правой стороны. Прощупал. Как будь то похожее на пистолет. Пошел в туалет и там из-под подкладки извлёк пистолет марки Вальтер Р38 . Откуда не помню, да и полностью заряжен. Офицерское оружие немцев. Как попало ко мне? Как не пытался вспомнить так и не удалось. Проспал ночь, а на утро мелькнула мысль, а что если я ночью, пока все спят, смотаюсь в Баку и отомщу этому зажирелому работнику ОРСа и директору театра, да и заодно и своей жене за предательство. Мысли мелькали, я уже представлял, как они просят прощения, но получилось всё по-другому. Кода все уснули, я выбрался из больницы и на вокзал. На первый товарняк и в Баку. Я нашёл где живёт Шейн Станислав быстро. Мы у него разок были в гостях до войны. Поднялся по лестнице на последний третий этаж. Позвонил. Открыл он мне дверь и глаза его забегали. «Вы вернулись?». Я прикрыл дверь.  «А дома то были?» Я сдерживал себя изо всех сил. Злоба во мне кипела.  « А ваша  Катерина три месяца назад уехала на фронт с концертом и пропала». «Как пропала?» «Говорят, что  попали в окружение, да и в театр официальное письмо от командования фронтом пришла. Из нашего театра трое там были и Катерина то же». Во мне всё оцепенело.  Мысли лихорадочно работали.    А когда я задал вопрос: « А где живёт Крутько?» Он побледнел и понял, что я всё знаю. Дрожащими губами он произнёс адрес. Я два раза выстрелил почти в упор. Он рухнул на пол я вышел, закрыл за собой дверь и быстро спустился по лестнице. В этот поздний час меня никто не заметил.
     Улицу, на которой жил Крутько, я знал и за полчаса добрался до неё. Это, что – то похожее на сегодняшний особняк, правда, одноэтажный.  Залаяла собака. Свет в доме загорелся и вышел полный мужчина. « Вы  Аркадий Павлович?» « Да, а вы кто и по какому вопро….» . Он не успел договорить. Пуля попала точно в середину лба. Я резко повернулся и почти бегом на вокзал.  Утром я бы на месте.
   Вот такую историю мне рассказал Сан Саныч. Хотите, верти, хотите, нет.  Потом мы много раз встречались. Я был у него дома. Он мне даже показывал письмо от своей бывшей супруги, из Америки.  «Вот, мой юный друг, прислала, Катерина из Америки. Пишет, что бы я ей помог, вернуться на родину. Как думаешь, стоит?» И сам же ответил: «Нет! Она после окружения с немецкими офицерами высокопоставленными жила в Германии.  С одним из них приехала в США, а теперь просит простить. Я из – за  неё всю жизнь себе сломал, на преступление, на убийство пошёл. А она прости, помоги вернуться на Родину. Нет у неё Родины, она её продала. А с другой стороны, если бы не она, я бы в вашем городе не жил. Вот так то, мой юный друг!». А вскоре я прочитал в городской газете соболезнование по поводу кончины Александра, Александровича Вермишева.