Кара-Мурза как зеркало Фукуямы

КАРА-МУРЗА КАК ЗЕРКАЛО ФУКУЯМЫ

Борис Ихлов

Содержание:
Часть I…………………………………………………………………………………………..1
Часть II…………………………………………………………………………………………28
Часть III………………………………………………………………………………………...56
Часть IV………………………………………………………………………………………..83
Часть V………………………………………………………………………………………..111

_______________

Зачем разбирать книжку этого чудака. Ему поверит лишь молодое поколение, которое не знало, как жили в СССР. Разве мало было написано марксистами об этом времени. Разве мало марксисты возили сталинистов носом по грязи. Но сей разговор – не о сталинисте и либерале Кара-Мурзе. Это разговор о том специфическом слое в советском и российском обществе, наделенном специфическим сознанием.
Кара-Мурза приводит довольно много интересных примеров. Однако он выворачивает их, снабжает «заточенными» комментариями, что приводит к изменению смысла данных примеров на противоположный.
Речь идет о том, что тезис возврата в СССР хоть и крайне привлекателен в нынешнем катастрофическом положении, но неверен. Потому что после возврата в СССР неминуемо, закономерно придет сначала Горбачев, а за ним Ельцин.
Я буду цитировать отрывок за отрывком из книги Кара-Мурзы «Антисоветский проект» и сразу же комментировать. Более  крупным шрифтом.

Часть I

«Сегодня наша культура в целом, пишет Кара-Мурза, - отброшена в зону темных, суеверных, антинаучных взглядов – Просвещение отступило.»
Собственно, это общеизвестно. Но каковы причины? Самое смешное – и мы это увидим ниже – Кара-мурза сам находится в этой зоне.

«Советский проект по своим масштабам был крупной программой, - начинает свой дискурс Кара-мурза. - Существенная часть этой программы успела реализоваться в советском строе … советский строй успел воплотить в жизнь очень многие позитивные и даже идеальные стороны программы… в сфере сознания складывалась противостоящая ему антисоветская программа… целостный, обладающий системными качествами проект «шестидесятников», ибо его развитие уже не прерывалось и в конце концов он обрел материальную силу и был реализован в виде «антисоветской революции» 80-90-х годов ХХ века…  предварительной, «холодной» фазой была перестройка Горбачева, в ходе которой была разрушена надстройка советского жизнеустройства, после чего бригада Ельцина смогла демонтировать и его базис. … на самом раннем этапе мысленного отрицания “темных сторон” советского строя в антисоветский проект был заложен ряд ложных принципиальных идей. В тот момент эти идеи формулировались в мягкой форме и не вызывали ни тревоги, ни отторжения. В них не было видно неминуемого разрыва с главным стволом “советского пути”. На самом же деле именно тогда этот разрыв и произошел, и эти мягкие идеи (например, о желательности небольшой, уютной безработицы ) задали новую, все более отклоняющуюся траекторию общественной мысли. В 60-е и даже 70-е годы казалось, что отклонение несущественно. Да, мой друг мыслит несколько иначе, но он же вот, рядом – мы достаем друг друга руками. Кто бы мог подумать тогда, что в октябре 1993 г. он пойдет на зов Гайдара?
Разобраться в генезисе антисоветского проекта надо потому, что он явно завел страну в экзистенциальную ловушку
Экзистенциали;зм (фр. existentialisme от лат. existentia — существование) - философия существования, направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности иррационального бытия человека.

Сама травма убийства советского строя, на которую обычно и обращено все внимание, не так уж велика – не сравнить с Гражданской войной после 1917 г. … антисоветский проект закладывался на основе таких идей, что их плоды отравили общество и убили в нем всякий потенциал развития и даже саму волю к жизни. …
История дала нам хорошо изученный и прямо отвечающий на наш вопрос случай – Великую Французскую революцию. Она разрушила Старый Порядок (эти слова даже писали с большой буквы, чтобы подчеркнуть цивилизационный масштаб этой революции, которая действительно изменила все жизнеустройство). Общепризнанно, что эта революция следовала грандиозному проекту, который вызревал в течение полувека и сам вытекал из философского и культурного течения, которое было названо Просвещением. …
Как же вызревал тот проект и в чем выразился? В том, что группа видных деятелей культуры и науки Франции в течение длительного времени целенаправленно и систематически описывали все главные устои Старого Порядка и убеждали общество в том, что эти устои негодны и должны быть сломаны. Известна роль энциклопедистов . На их примере хорошо видно, как вынашивался проект. Небольшая группа видных ученых и философов, соединившись вокруг Дидро и Д'Аламбера, в течение 20 лет (до 1772 г.) выпускала “Энциклопедию”, соединив в ней современные знания. Но главный замысел был в том, что каждый научный вопрос излагался так, чтобы доказать негодность Старого Порядка. В 1758 г. Генеральный Совет Франции принял даже специальное постановление об энциклопедистах: “С большой горечью мы вынуждены сказать это; нечего скрывать от себя, что имеется определенная программа, что составилось общество для поддержания материализма, уничтожения религии, внушения неповиновения и порчи нравов”. Энциклопедия выходила легально, но был организован и “самиздат”, в том числе за рубежом.
Что же у нас? По типу – то же самое. Видные деятели интеллигенции целенаправленно и методически убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Я с 1960 г. работал в Академии наук и прекрасно помню все разговоры, которые непрерывно велись в лаборатории, на домашних вечеринках или в походе у костра – оттачивались аргументы против всех существенных черт советского строя. Так и вызревало то, что я назвал “проектом”. …
В построение антисоветского проекта была вовлечена значительная, если не большая часть интеллигенции, которая в постоянных дебатах совершенствовала тезисы и аргументы, искала выразительные метафоры. Со временем, к концу 70-х годов в это предприятие было втянуто практически все общество – хотя бы в качестве зрителей и слушателей. Книги и фильмы с антисоветским подтекстом, теле– и радиопередачи, песни бардов, черный юмор и анекдоты – все имело идеологическую антисоветскую нагрузку. …
Вот, например, пишется история одного маленького отряда, «методологического сообщества» (или «игропрактиков» – тех логиков и вообще обществоведов, которые занимались разработкой деловых игр). Историк пишет о них: «Появление игр второго поколения связано с деятельностью Московского методологического кружка, работавшего в 1952 г. под руководством канд. филос. наук Г.П.Щедровицкого. Среди основателей кружка – А.А.Зиновьев, М.К.Мамардашвили и Б.А.Грушин… Все обсуждения записывались на магнитофон и затем распечатывались на пишущих машинках. (За 40 лет в методологических кружках скопились сотни томов машинописных материалов семинаров и игр)… Методологическое движение не представляло собой какой-то реальной оппозиции политическому режиму. Скорее, оно проводило подспудную кропотливую работу, готовя перемены. Не случайно его представители оказались в первых рядах, когда эти перемены начались» (В.Н.Макаревич. Игропрактики, методологи: «незримое сообщество» выходит из подполья. – СОЦИС, 1992, № 7).
…
В построение антисоветского проекта была вовлечена значительная, если не большая часть интеллигенции, которая в постоянных дебатах совершенствовала тезисы и аргументы, искала выразительные метафоры. Со временем, к концу 70-х годов в это предприятие было втянуто практически все общество – хотя бы в качестве зрителей и слушателей. Книги и фильмы с антисоветским подтекстом, теле – и радиопередачи, песни бардов, черный юмор и анекдоты – все имело идеологическую антисоветскую нагрузку.
Избежать этого влияния было нельзя,
Почему же? Но у Кара-Мурзы нет и не может быть ответа.

… антисоветские идеи и формулы превращались в привычные штампы, становились стереотипами массового сознания . В этом смысле СССР стал уникальным государством, объектом удивления и насмешек. В 80-е годы в одной из поездок на Запад я услышал такой анекдот: выходит советский человек на улицу и спотыкается о камень; поморщившись от боли, он ворчит: «У, проклятая система!» …
Дело было весной 1985 г., когда ничто еще не предвещало крутого поворота 1988 г. Я был заместителем директора одного из институтов АН СССР. Сидели мы в дирекции, и мой коллега, тоже замдиректора, долгое время до этого работавший в ЦК КПСС, рассказал такую историю, которая якобы произошла на днях.
В детском саду на кухне утонула в кастрюле молока крыса. Повариха ее вытащила и выбросила, а молоко пожалела, разлила по стаканам и дала детям. А крыса-то до этого отравилась крысиным ядом. И вот, 22 ребенка умерли, выпив этого молока. Мы все, услышав такое печальное известие, помолчали, пробормотав что то вроде «вот так все у нас…». Мол, «у-у, проклятая система».
Примечательно, что никто не усомнился в этом сообщении, хотя директор был биологом по образованию, а я – биохимик-экспериментатор с большим опытом. Мы не усомнились, хотя нам-то должно было быть очевидно, что вся эта история – выдумка. Сейчас я ее вспоминаю, и меня бросает в жар. Как стыдно! Столько учился, сам работал с похожими вещами – что же вдруг так заблокировало твои знания и твой опыт? Почему тебя вдруг превратила в идиота эта примитивная «утка»?
Посудите сами. Крыса, животное весом около 200 г., съела смертельную дозу крысиного яда. Яд этот, конечно, вреден для всех млекопитающих, но все же особенно он действует на грызунов, на их специфическое слабое место – кровоточивость слизистой оболочки желудка. Как яд используется антикоагулянт – вещество, затрудняющее сворачивание крови. Для людей он гораздо менее ядовит, чем для крыс. Иными словами, человек весом 200 г., проглотив весь яд, который был в крысе, скорее всего не умер бы, а лишь переболел. Но даже такой маленький человек никак не мог получить всего того яда, что проглотила крыса. Он выпил бы свою долю молока – 1/22 (если все молоко до капли выпили «умершие дети»). Значит, он мог получить максимум 4% того яда, что содержался в кастрюле молока. Это исходя из предположения, что весь  яд перешел в молоко. Но яд не перешел в молоко, это абсолютно невозможно. Яд находился в желудке и в тканях крысы. В молоко могла перейти лишь очень небольшая часть этого яда. Скажем, 1% (на даже если 10% – это дела не меняет). Таким образом, ребенок весом 200 г получил бы около 1/2200 смертельной для крысы дозы яда. Но детей весом 200 г не бывает даже в проклятых советских детских садах. Дети наши в то время весили по 10-15 кг. Совокупная масса тела 22 детей составляла по меньшей мере 220 кг – в тысячу раз больше, чем у нашего гипотетического ребенка размером с крысу. Следовательно, количество принятого с молоком яда составляло порядка одной миллионной части смертельной дозы.
Предположим даже невероятное – что крыса съела десять смертельных доз! Значит, ребенок в среднем получил не одну миллионную часть, а одну стотысячную часть смертельной дозы, одну десятитысячную, наконец – все равно слишком мало. Не только о поголовной смерти воспитанников детсада не могло идти речи, но и вообще о каком-то недомогании. Говорят, что дело могло быть не в яде, а в тех болезнетворных микробах, которые попали с грязной крысы в молоко. Но это была бы совсем другая история. Ну, заболел кто-то из детей, кого-то пронесло – это совсем не то. В любом случае, мало-мальски образованный в данной области человек сразу должен был бы усомниться  . Мы же выслушали – и не усомнились, в этом корень проблемы. Эта история была явно «лабораторным» продуктом. Раз в нее сразу поверили, значит, к этому уже была предрасположенность.

Блестяще! Превращенная социальная форма, как формулировал Маркс, когда реальная картина мира – в условиях отчуждения от средств производства, от производственных отношений – подменяется фетишами средств массовой информации. Кара-Мурза (Кара-мурза надел маску, эту маску я и трясу по всем кочкам, обозначим ее К., пусть Кара-мурза за нее не обижается) не понимает причины слепой веры в миф, иначе бы он с ходу указал на отчужденность человека от реальности в стране. Когда элита хранила свое, а низам сбрасывала информационный ширпотреб. Но К. не может так говорить об СССР. Поэтому он говорит о «предрасположенности» верить в миф.
Но есть у медали и обратная сторона. Удивимся: К. жестко связывает: отравление и система. Хотя сам возражал такой связке, мол, если человек запнулся о камень, тут же обвиняет всю системы. Давайте, разорвем эту вовсе не обязательную связь. Например, я физик-теоретик, в ядах разбираться не обязан. Представим, что факт отравления детей имел-таки место. Ну, может, не из-за крысиного яда, а из-за какой-то инфекции, которую переносят крысы. Что я должен думать? Лежит камень на дороге или нет? Я вовсе не собираюсь утверждать, что виновна система. Я требую, чтобы разобрались и наказали виновных. Убрали с дороги камень. Что же говорит К.? Не сметь, это ложь, при социализме такого быть не может.
В 1987 году меня вызвал из Перми в МГУ на якобы беседу зав. кафедрой теор. физики Игорь Михайлович Тернов. Оказалось – для беседы с сотрудником КГБ. В ходе допроса он задал вопрос: «Понимаете ли Вы, что разглашая сведения о плохой экологии вокруг нефтеперерабатывающего, Вы тем самым льете воду на мельницу ЦРУ?» На мельницу ЦРУ льёт воду тот факт, что в СССР люди гибнут от дурной экологии. Значит, нужно поднимать шум, исправлять положение. Убирать с дороги камень. Тогда в ЦРУ скажут: «Неужели у них там на самом деле социализм?» Но мешает К. – вместе с сотрудником КГБ. Они хором кричат: «Не верь глазам своим! При социализме быть того не может!»
Следуя К., вообще критиковать нельзя. А если критиковать, то обязательно с большой любовью, почтением и в низком поклоне.

Однако задачей нашего исследования являются не ошибки или непонимание К., а его типичное сознание. Отметим: «В любом случае, мало-мальски образованный в данной области человек сразу должен был бы усомниться.» Мало-мальски образованный. Т.е. либо в СССР никто не образован, либо БОЛЬШИНСТВО – предрасположено. Еще: какой экзистенциализм? – не пришей кобыле хвост. Еще: «темные, суеверные, антинаучные взгляды». Т.е. К. неявно, или как модно говорить – имплицитно, утверждает, что уж его-то взгляд – научный. Как бы объяснить…
Вспоминается, как некий польский профессор в российской телепередаче опровергал доказательства юного телеведущего, что в Катыни поляков расстреляли немцы: «Вы, молодой человек, полностью безграмотны в истории…»

Теперь же выделим способ, если так можно выразиться, мышления К.: групповое сознание определяет общественное сознание. Оказывается, к буржуазной революции во Франции привели происки материалистов-механицистов Дидро с компанией, математика Д’Аламбера и прочих безответственных болтунов. Это стандартная идеалистическая буржуазная методология. Марксизм утверждает обратное: общественное бытие определяет общественное сознание. Потому мы с вами обратим внимание на базисные причины «предрасположенности»:

В передовой «Правды»: «Улучшать условия труда» читаем: «Наше социалистическое государство постоянно заботится об улучшении условий и охраны труда… К примеру, в Горьковском объединении грузового автотранспорта №7 рабочих плохо снабжают инструментом и запасными частями, здесь мало бытовок. В колхозе им. Свердлова свердловской области каждая доярка за смену перегружает вручную до 4 тонн кормов. Вся механизация – тележка, которую толкают руками вдоль длинного корпуса. Особенно много непроизводительного труда на вспомогательном производстве. Люди справедливо жалуются на плохое оснащение рабочих мест, отсутствие добротных бытовок, перебои в снабжении спецодеждой.» [10]
«Поездить бы руководителям министерства путей сообщения в плацкартных и купейных вагонах, как мы, простыми пассажирами! Они тогда ближе к сердцу принимали бы наши обиды», - печатает «Правда» письмо М. А. Векслера.
«На месте будущего города горняков поднялись девятиэтажки. Для них уже воды хватает не всегда. Ведь можно посчитать на пальцах: для тех, что войдут в строй завтра, ее не будет вообще… - но стране нужен марганец!» (С. Троян, «Скупой платит дважды»)
«Посмотришь иной раз на прилавок магазина, - пишет рязанец Н. Токарев, - и невольно подумаешь: неужели колхозы и совхозы поставляют комбинатам такое сырье, из которой приличной колбасы не сделаешь?»
«Писем, в которых содержатся жалобы на недостаточное внимание к многодетной семье со стороны местных советских органов, администрации и общественных организаций, предприятий тоже много.»
«Почему любая мать готова рисковать здоровьем, а иногда и жизнью своего ребенка, только бы не отдавать его в больницу, хотя лечат там лучше, чем дома? Да потому, что ухаживают хуже. А если быть совсем точным, то не ухаживают чаще всего просто плохо. Да и взрослым в больнице приходится несладко.» [15]

К газетным сообщениям можно добавить, что, скажем, в мотовозоремонтном заводе в г. Верещагино нет очистных сооружений, за полчаса копоть в одежду впитывается так, что не сразу отстираешь. Чан с расправленным металлом перемещают для заливки в форму вручную по рельсе.  На заводе «Промсвязь» в Перми станки 1912 года выпуска. Черные, страшные цеха авиазавода им. Свердлова. Одна ванная на этаж рабочего общежития завода им. Ленина, комнатки 12 кв. метров на семью из 4-х человек. Деревянные трущобы по всей Перми. И т.п.
Не забудем, что официальная пресса ринулась под бантик гласности только лишь для того, чтобы опередить неформальную прессу. Именно неформальная пресса начала впервые широко говорить населению о том, что творится вокруг. Видимо, К. жил в каком-то ином мире, ничего не замечал?

Ссылка на статью Макаревича в «СОЦИС» - несерьезна, статья явно предназначена показать, что в СССР была интеллектуальная оппозиция.
В реальности, а не в выдуманном мире К., интеллигенция в стране не ведала ни Щедровицкого, ни Мамардашвили, ни Грушина, ни Зиновьева, тем более – рабочие. Сахарова физики недолюбливали, его прожекты считали бессмыслицей, включая теорию конвергенции, которая, кстати, вовсе не принадлежит Сахарову. (Идея сближения двух систем была впервые выдвинута П. Сорокиным в книге «Россия и Соединенные Штаты», написанной в 1944 году. Авторы теории: Джон Гэлбрейт, Уолт Ростоу, Франсуа Перру, Ян Тинберген и другие.) О диссидентах население имело смутное, причем отрицательное представление. У нашего Союза коммунистов – уникальный опыт. Весь запрещенный самиздат мы не прятали в матрас, а несли на заводы. Отношение рабочих к книгам Гинзбург, Авторханова, Солоневича и пр. было явно негативное!

Антисоветский проект «шестидесятников» не собран в каком-то одном большом труде, хотя и есть отдельные сборники с его более или менее связным изложением – например, книга-манифест «Иного не дано» (1988). Его сущность изложена в огромном количестве сообщений по частным вопросам, в «молекулярном» потоке идей, символов и метафор, которые омывали умы людей. Крупные фигуры, известные диссиденты были лишь своего рода опорами, устоями всего этого движения, задавали его траекторию и мифологию. Близкие им духовно и культурно партийные деятели и члены научно-гуманитарной верхушки сотрудничали эффективно, но не явно. Так же и самиздат лишь задавал некую видимую линию фронта. Главная интеллектуальная работа делалась элитарной частью «шестидесятников» – партийно-художественной интеллигенцией среднего ранга, тесно связанной с номенклатурой (точнее, частью номенклатуры). …
Прочитав множество таких текстов, я поймал себя на странной мысли – эти «шестидесятники» сеяли зерна ненависти и удобряли их авторитетом ученых, поэтов, публицистов. А выращивали их, дополняли их своим трудом и разумом безымянные трудящиеся интеллигенты, которые вовсе не испытывали ни ненависти к основам советского строя, ни желания устроить в стране безработицу. И созревали плоды, которые потреблял народ – мякоть их была наполнена здоровым желанием улучшить нашу жизнь и укрепить советскую страну, а семечки содержали яд ненависти и разрушения.
Я, с 1960 г. работая в академической лаборатории, получал идеи «шестидесятников» от старших коллег и товарищей именно в форме таких плодов. К слову сказать, по своему интеллектуальному уровню они были выше того, что потом выбросила в печать сама антисоветская элита, карякины и адамовичи. Такой возник «союз меча и орала».
Таким образом, чтобы понять последний сорокалетний период нашей жизни, нам надо реконструировать тот большой антисоветский проект (проект "жизнеразрушения "), который влиял на общественное сознание в целом, в том числе на сознание партийно-государственной элиты. Поскольку в СССР не было «гражданского общества», установки этой элиты в громадной степени предопределяли судьбу страны.

Итак, безымянные трудящиеся интеллигенты вдруг стали оратаями. Ну-ну, отношение к безымянным у К. понятно… Оказывается, что эта многомиллионная масса ничего не видела своими глазами, ничего не слышала своими ушами, не чуяла своими карманами, а только пережевывала то, что спускали ей шестидесятники. И тут же. Несмотря на то, что в ней ничего антисоветского не было, принималась трактовать всё, пережёвывать, дополнять в антисоветскую сторону. Чушь какая-то. Ну, эти зловредные шестидесятники! И откуда такие берутся. Ветром занесло, оттуда?!
Разумеется, К., как и положено идеалисту, не имел права заявить, что щестидесятники – порождение XX съезда КПСС. Точнее, той обстановки, которая сложилась в стране. Лозунг шестидесятников – возвращение к ленинским нормам. У К. это антисоветский проект!
Почему-то К. не называет шестидесятников. А мы назовем. Это кинорежиссер Митта. В его фильме «Гори, гори, моя звезда» - героический Искремас спасает красногвардейцев и население деревни от бандитов, воевавших с большевиками. Это же скрытая антисоветчина! Да, Вознесенский сравнил скрытно Сталина с Калигулой (в одном из переводов). Но ведь после ХХ съезда! Да, Вознесенский писал непонятно (якобы) и пытался возражать Хрущеву, за что был нещадно прилюдно им отметелен. Но тот же Вознесенский написал ах крайне антисоветскую вещь – «Лонжюмо», хвалебную оду Ленину.
Да, у Окуджавы проскакивали строчки типа «а дураки любят собираться в стаю» (что действительно есть антисоветчина, причем глупая). Да, Окуджава намекал, что «каждый пишет, как он слышит, не стараясь угодить». И это антисоветчина? Правда, образ такой, что художник не зависим от общества, а общество должно быть благодарно, независимо от того, что он там намалюет. Но ведь это после гибели Бабеля, Мандельштама, Цветаевой. Это после ХХ съезда. И тот же Окуджава пишет «Комсомольская богиня». Вознесенского, Евтушенко, Рождественского называли «сердитыми шестидесятниками». Рождественского на каждом пионерском сборе декламировали, так что же, Рождественского или Евтушенко с его «Братской ГЭС», с его «и в снах всех угнетенных наций идут те самые, двенадцать» - тоже в скрытые антисоветчики записать? Борис Чичибабин, пять лет отсидел за скоморошью попевку с такими строками:

Пропечи страну дотла,
Песня-поножовщина,
Чтоб на землю не пришла
Новая ежовщина!

И Чичибабина – в антисоветчики? Или не было «ежовщины»? И Твардовского, ведь именно он выпустил в свет Солженицына. Катаев и Гранин тоже антисоветчики, посмотрите, что начали писать и говорить, «Алмазный мой венец» и т.п. Интересно, а был ли в советской литературе хоть один талантливый «советчик»?  А после шестидесятников были семидесятники, были восьмидесятники, эта сердитая оппозиция не только шестидесятникам, но самому их стилю: Еременко, Парщиков, Прасолов, Еременко, Соколов, Жданов, Абанькин, Долматов, Кальпиди… Это настоящие поэты, К. не в курсе, как их давили бездарные рифмовщики «Совписа» и прочих подобных официальных организаций.
Почему бы К. не сказать честно: Ахматова с ее «Реквиемом» (… И ненужным привеском болтался возле тюрем своих Ленинград…), Мандельштам («… Что ни казнь у него, то малина…»), убитые в концлагерях боец Конармии Бабель, большевик Нарбут, Платонов, чьего сына ни за что посадили в концлагерь, «Мы» Замятина, «Шоколад» Пильняка, «Мастер и Маргарита» Булгакова и т.д. – всё антисоветский проект? Все эти гении не дотягивают по интеллекту до гражданина К.?

К. скромно обозначает элиту КПСС как «часть номенклатуры», связанная с партийно-художественной интеллигенцией… Но разве шестидесятники толкнули, и не «часть», а квинтэссенцию КПСС, самого Горбачева и главу КГБ Крючкова поддержать геббельсовский миф, раздуваемый «цивилизованным» Западом, что в Катыни польских офицеров расстреляли якобы сотрудники НКВД?

Удивительно, что даже в группах, где антисоветская идеология казалась абсолютно господствующей, слом советского строя положительно оценивает лишь около четверти респондентов.
– «За пять лет реформ (1990-1994 гг.) число приверженцев частной собственности сократилось, а доля ее противников – возросла. Можно утверждать: население укрепилось в своем представлении о том, что основой частной собственности должен быть малый бизнес. Крупное производство, по мнению большинства населения, должно оставаться вне частной собственности…

Нет! Ничего не поменялось. ВНЕ означает НЕ У НИХ, но НЕ У МЕНЯ. Я НЕ УМЕЮ, НЕ ЖЕЛАЮ и т.п. Всё общество в стране привержено частной собственности, К. на понимает, что говорит. Общество стало не «привержено» частной собственности абрамовичей с потаниными, но доведись кому занять их место…

Надо отметить, что советский тип трудовых отношений стал даже более привлекательным в ходе реформы. В 1989 г. из всех вариантов 45% выбрали такой, типично советский: «Небольшой, но твердый заработок и уверенность в завтрашнем дне». В 1994 г. этот вариант выбрали уже 54%. Типично «антисоветский» вариант («Иметь собственное дело, вести его на свой страх и риск») выбрали 9% в 1989 г. и 6% в 1994 г. В среднем 84% опрошенных считали в 1989 г., что обязанностью правительства является обеспечение всех людей работой, а в ноябре 1991 г. более 90% выразили это убеждение – убеждение, которое в антисоветской пропаганде было одним из главных объектов атаки.
Вот как менялось, по мере приобретения «рыночного» опыта, отношение к советскому типу предоставления социальных благ. В ноябре 1991 г. 41% считали, что школьное образование должно быть «в основном бесплатное», в октябре 1993 г. такое мнение выразили 58%, в январе 1995 г. 70% и в январе 1996 г. 74%. За «в основном бесплатное» медицинское обслуживание в те же сроки высказались 22, 46, 57 и 60% («Информационный бюллетень ВЦИОМ», 1996, № 3).

Замечательно. Все эти возросшие проценты остались обывателями. Дело в том, что элита КПСС вовсе не собирается снова начать облагодетельствовать эти проценты. Как же ее заставить. Но это не советский строй. Это элементарный буржуазный патернализм. Советский строй – это когда население заботится о себе само, каждый день. После работы. Как завещал Ленин в «Очередные задачи Советской власти».
Советский тип трудовых отношений – когда у начальника есть полное право орать на подчиненного, когда у начальника есть неписанное право воровать, когда у рабочего работа закончена в полсмены, а начальство роскошествует с девками и спасает план за счет сверхурочных.

Самым крупным международным исследованием установок и мнений граждан бывших социалистических стран СССР и Восточной Европы, является программа «Барометры новых демократий». В России с 1993 г. работает в рамках совместного исследовательского проекта «Новый Российский Барометр» большая группа зарубежных социологов. В докладе руководителей этого проекта Р.Роуза и Кр.Харпфера в 1996 г. сказано: «В бывших советских республиках практически все опрошенные положительно оценивают прошлое и никто не дает положительных оценок нынешней экономической системе». Оценки нынешней политической системы еще хуже.
А вот что сказала активный антисоветский идеолог академик Т.И.Заславская на Международной конференции «Россия в поисках будущего» в октябре 1995 г.: «На прямой вопрос о том, как, по их мнению, в целом идут дела в России, только 10% выбирают ответ, что „дела идут в правильном направлении“, в то время как по мнению 2/3, „события ведут нас в тупик“. Именно те же 2/3 россиян при возможности выбора предпочли бы вернуться в доперестроечное время, в то время как жить как сейчас предпочел бы один из шести» (СОЦИС, 1996, № 3).
Определенно антисоветскую позицию занимает в России очень небольшое меньшинство. В начале 1996 г. ВЦИОМ по заказу французского университета и на деньги какого-то иностранного фонда провел опрос жителей трех областей (включая областной центр), в котором выяснялось отношение к советскому прошлому. Хотя по результатам выборов в Государственную думу (декабрь 1995 г.) эти области сильно различались, отношение к советскому строю было на удивление сходным. Определенно антисоветским был выбор такого варианта ответа: «Это были тяжелые и бесполезные годы». Такой вариант выбрали 6% в Ленинградской области, 5% в Красноярском крае и 5% в Воронежской области («Информационный бюллетень ВЦИОМ», 1996, № 2). Таков размер социальной базы убежденного антисоветизма.
Для нашей темы существенно также исследование американского социолога Т.Кларка «Отношение к реформам и электоральные установки». Дело в том, что образ советского строя в массовом сознании ассоциируется с КПРФ (неважно даже, в какой степени обоснованы эти ассоциации). Люди даже не вникают в туманные программные заявления этой партии, она воспринимается как носитель именно советских принципов. Но за КПРФ голосует около трети избирателей, более половины их вообще не ходят на выборы. Каково же их мнение? Это и исследовал Т.Кларк. Вот его вывод:
"Психологические установки и эмоциональные оценки политически неангажированных групп весьма близки к настроениям оппозиции. Они полагают, что их жизнь хуже родительской, убеждены, что не могут улучшить свою жизнь, оценивают свою ситуацию как нетерпимую, связывают свои надежды на успех с тем, насколько справедливо устроено общество. Таким образом, и по отношению к рыночным реформам, и по эмоционально-психологическому состоянию политически неангажированные группы значительно ближе к сторонникам КПРФ и ЛДПР, чем «Выбора России».
Учитывая диаметрально противоположные позиции поддерживающих «Выбор России» и сторонников оппозиционных партий или неангажированных групп практически по всем вопросам, трудно предположить, что «Выбор России» сможет найти способ адресоваться к ним. Безусловно, это неутешительная новость для реформаторов. Поскольку данные ВЦИОМ показывают, что в сумме сторонники оппозиционных партий и неангажированные группы составляют более 66% всего взрослого населения РФ" («Информационный бюллетень ВЦИОМ», 1994, № 6).
Подчеркну, что среди самих сторонников «Выбора России» почти 80% вовсе не были в тот момент фундаментально антисоветскими. В действительности те, кто исповедуют принципиально антисоветские установки, составляют численно совершенно незначительное меньшинство, и позиции их поистине диаметрально противоположны воззрениям подавляющего большинства. Кстати, маленький, но красноречивый психологический нюанс. Только 3% опрошенных позитивно воспринимают обращение "господа ". Даже среди самих господ предпринимателей таких насчитывается всего 12%. Страшно людям оторваться от советского понятия товарищ.
Вот признание (в 1994 г.) видного антрополога, министра в правительстве Ельцина В.Тишкова: «Фактически мы живем по старым законам, старого советского времени. Проблема номер один – низкое гражданское самосознание людей. Нет ответственного гражданина… У нас даже человек, севший в такси, становится союзником водителя, и если тот кого-то собьет или что-то нарушит, он выскочит из машины вместе с водителем и начнет его защищать, всего лишь на некоторое время оказавшись с ним в одной компании в салоне такси. При таком уровне гражданского сознания, конечно, трудно управлять этим обществом».
Таким образом, можно считать, что в главных вопросах общественное сознание в России (и тем более на Украине, в Белоруссии и в азиатских республиках СССР) не являлось и не является антисоветским. Даже к 1991 г., на пике перестроечной пропаганды, антисоветизм не был принят большинством. Но этого и не требовалось антисоветским силам – им достаточно было того, что большинство народа уклонилось от активной защиты советского строя и даже от активной рефлексии – от того, чтобы обдумать последствия того поворота, что назревал.

На самом деле никакие социологические опросы тут нипричем. Здесь причем гиперинфляция. Но реакция на гиперинфляцию вовсе не означает, что опрошенные не были антисоветскими, у К. здесь подтасовка. К. полагает, что люди становились антисоветскими вследствие деятельности шестидесятников, тлетворного влияния Запада, происков ЦРУ и т.п., т.е. некоего обмана. Но разве можно верить обману в течение тридцати лет?
К. пишет, что население позитивно характеризует прошлое и негативно настоящее, а прошлое ассоциирует с КПРФ. Да, КПРФ прошла в Думу в большинстве. Что это изменило?
Но вот минули годы. Выросли те, кто вообще не знает, как жили в СССР. Образчик молодежного мышления: «Раньше, вообще, это, один сорт колбасы был.»
К. пишет совсем изумительную вещь: большинство народа уклонилось от защиты советского строя. К. не понимает, что причиной пассивности населения не то, что при защите чуждой ему власти, но даже при обрушении экономики, при массовых увольнениях явился тот самый полувековой «советский» патернализм.
Почему, собственно, народ должен был защищать строй, который был отчужден от народа?

Во время глухой борьбы антисоветского меньшинства с тем меньшинством, которое предвидело ту катастрофу, к которой приведет слом советского строя, большинство интеллигенции стояло в стороне, пассивно наблюдая. Это предопределило поражение СССР, который стоял на идее общего дела. Катастрофа и произошла потому, что при такой позиции большинства произошла не смена одного строя жизни другим, сознательно выбранным, а возникла Смута, которой овладели воры.

Политэкономия на марше. Оказывается, один строй меняет другой в результате сознательного выбора. Оказывается, что СССР непонятно от кого потерпел поражение. Оказывается, интеллигенция, которая воздевала руки, вопрошая: «Где эти золотые буржуазные цепи?!» - она лишь пассивно наблюдала. Оказывается, что население СССР пассивно наблюдало, как какой-то абстрактный СССР терпел поражение. Да он еще к тому же стоял на стороне какого-то уж совсем абстрактно-загадочного общего дела. Т.е. общего дела – без населения СССР. Какая-то тотальная неряшливость в терминах у К.
Самое главное: антисоветское меньшинство боролось с тем меньшинством, которое предвидело катастрофу. Уверяю, катастрофу предвидела прорва народа, к тому же вполне антисоветская прорва. Тот же Сергей Быченков из Демсоюза за два года до катастрофы говорил, что СССР распадется. На деле марксистско-ленинское меньшинство безуспешно боролось с либеральным большинством, поддержанным элитой КПСС – при общей пассивности рабочего класса.
Но К. не понимает, какие политэкономические причины привели к распаду СССР (см. мою статью «Распад СССР: 10 лет спустя»).

Таким образом, в начале 90-х годов вовсе не произошло, как утверждают демократы типа Немцова, «свержения советского строя народом», сознательного перехода масс на антисоветскую позицию. Нет, произошла номенклатурно-криминальная «революция сверху» с дезориентацией народа.

Вот это правильно. Троцкисты утверждают, что «народ сверг тоталитаризм». В реальности народ тупо наблюдал, как его собираются насиловать, а затем наблюдал, как его насилуют. Но К. не доводит мысль до логического завершения: носители советского строя и провели революцию. Следуя К. - против себя…

Реформаторы не могут доломать советский строй и вынуждены после первого штурма и натиска выгрызать его малыми кусочками или давать его остаткам «умереть самому», просто от истощения – как, например, науке или образованию, а люди, могущие и желающие жить в обществе, подобном советскому, не могут ни сохранить структуры советского строя, ни начать их восстанавливать. Но это равновесие неустойчиво, рано или поздно оно будет сломано.

К. непоследователен. Выше он уверял, что Россия уже на пути в никуда, и положение это безвыходно.
Какое неустойчивое равновесие, чего с чем? Какие тут силы противоборствуют, да еще одна из них – прогрессивна?
Не может Россия выйти из кризиса, ибо – я уже писал, что Путин лжет об успехах – нет человеческого материала для восстановления. Уничтожен человеческий материал, и попыток что-либо изменить, не предпринимается. Предпринимаются обратные попытки – усугубить ситуацию. Вступлением в ВТО, очередной распродажей крупных предприятий, которые попадут иностранцам после вступления в ВТО.

Когда в конце перестройки кризис в России достиг зрелости, определилось и получило имя активное действующее лицо этого кризиса – "новые русские ". На время они стали в России тем, что называют господствующее меньшинство. А.Тойнби дает такое определение этому понятию: «Под господствующим меньшинством я имею в виду правящее меньшинство, держащееся не столько симпатиями своих подданных, сколько силой. Подобное изменение случается в моменты, когда творческое меньшинство теряет возможности дальнейшего творческого действия. Это может случиться по собственной вине или в результате какой-либо западни, какими изобилует творческий путь. Оно может быть искушено собственными же успехами, либо потеряв контроль над собой, либо преждевременно подняв над водою весла».

Итак, мы снова видим, что у К. творцами, демиургами истории являются избранные меньшинства. Какие могут быть классы. Согласно К. и Тойнби, советская творческая интеллигенция, так жаждавшая денег по западным меркам, попала в какую-то ловушку, потом потеряла над собой контроль и подняла над водою весла. Хотя ранее сильно гребла… Милое изложение истории, неужели всё так и было? Да ничуть. И вовсе новые русские не использовали никакую силу, при всеобщей пассивности (а вовсе не избранного творческого меньшинства) это было им не нужно. Они использовали силу только когда стреляли друг в друга. Это сакральное творческое меньшинство – типичная черта, от либерала Ортеги-и-Гассета до современных социал-демократов и КПРФ. Ни Тойнби, ни К. здесь не оригинальны, для них история – это история царей. К. сам будет неоднократно опровергать свои же слова.

Можно было говорить о появлении новой этнической группы, с иной психологией, повадками, идеалами и предрассудками. То есть, о явлении этногенеза, формирования нового народа. Эти процессы, как и быстрое изменение психологического склада основной массы народа, всегда наблюдаются в периоды острых кризисов и революционных изменений. Появлению субэтносов предшествует возникновение новых субкультур – течений, объединенных отрицанием культурных ценностей и норм, разделяемых основной массой населения. И у нас этот процесс шел.

К. не заметил, что «изменение психологического склада» произошло далеко не быстро, а в течение десятилетий. Тут и репрессии, тут и кретинизм партийной элиты. Нужно настолько не уважать народ, чтобы держать долгие годы главой государства впавшего в старческий маразм.

Перейдем от «массы» к тем, кто радикально отрицает державность и стабильность (и уж тем более наше советское прошлое) – к той среде, которая и порождает «новых русских». Здесь мы выберем лишь одно, но очень важное качество – религиозное отщепенство . Отказ как от любой традиционной религиозности («веры в бога»), так и от советского атеизма. Вот некоторые выводы из работы, подтвержденные массой таблиц: «Показателен повышенный интерес к нетрадиционным формам религиозности новой группы нашего общества – коммерсантов и бизнесменов. Cреди них наиболее высока доля людей с ярко выраженным неопределенным, эклектичным паранаучным и парарелигиозным мировоззрением. Именно в этой, социально очень активной, группе самое большое число верящих не в Бога, а в сверхъестественные силы – 20%».
И далее: «Как и в исследовании 1991 г, наиболее прорыночной группой населения проявили себя „верящие в сверхъестественные силы“. Эти „верящие в сверхъестеcтвенные силы“, оккультисты – основная мировоззренческая социальная база борцов с коммунистическим государством – и сейчас чаще других выступают за распад СНГ и Российской Федерации».

Державность и стабильность ныне отстаивают Путин, как ставленник новых русских. Радикально отрицали державность большевики во главе с Лениным. Словечко «державность» - из царско-буржуйского лексикона.
О каком советском атеизме говорит К.? Во-первых, по данным соц. опросов в СССР 30% населения веровало. Во-вторых, как можно считать большинство неверующим, если оно в марксизме ни уха, ни рыла, боялось черной кошки, терпеть не могло официальную пропаганду и т.п.? Нетрадиционные формы религиозности тоже закономерны: из-за того, что православная церковь своей поддержкой любому государству оскомину набила у верующих. Конечно, американские секты ринулись в Россию после распада СССР, но всевозможные кришнаиты, пятидесятники и пр. существовали задолго до перестройки. А веру в сверхъестественные силы, в оккультизм насаждал КГБ. Затем распад экономики естественным образом привел к снижению уровня религиозного обобщения – до анимизма и т.п. сверхъестественных сил.
Наоборот, это К. – религиозный, он верит в какой-то миф об обществе в СССР.
И что за штамп – «прорыночная группа». Можно подумать, что в СССР не было товарно-денежных отношений, конкуренции и т.д.
Но, к чему, собственно, призывает К.? Чтобы антисоветчики-оккультисты записались в православные?

«Новые русские» – это люди активного молодого возраста с высоким образовательным уровнем.

??? Во-первых, это низкий образовательный уровень, напр., Трутнев, птенцы гнезда Сапирова - Кузяев и пр., во-вторых, это вовсе не молодые люди, напр., Черномырдин, Лужков, Березовский, Шаймиев. Если перечислять молодежь, то это всего лишь сыновья партийно-хозяйственной элиты.

Гойя, кому пришлось наблюдать своих перестройщиков-либералов, призывавших в Испанию демократа Наполеона, написал на одном из рисунков: «Есть люди, у которых самая непристойная часть тела – это лицо, и было бы не худо, если бы обладатели таких смешных и злополучных физиономий прятали их в штаны».

За это спасибо. Жаль, Сердюков, Абрамович, Чубайс, Кириенко, Немцов этого не слышат, а Черномырдин с Гайдаром уже в гробу, им этого тоже не сказать.

Белое движение – вполне четко очерченное политическое, социальное и культурное явление нашей истории. Оно возникло как попытка военного реванша Февральской революции над советской властью. Эта попытка делалась при помощи и под полным контролем Запада, так что выдвиженец эсеров и масонов русофоб Колчак сам называл себя кондотьером. Белые потерпели такой же полный крах, как Керенский и прочие либеральные западники на мирном этапе – между Февралем и Октябрем.
Белое движение – это «кадетствующие верхи и меньшевиствующее рядовое офицерство», эпигонство западного либерального капитализма.

Белое движение – это весьма размытая как политически, так социально и культурно группа. Это и эсеры, которых Колчак под Новый год утопил в Иртыше, и бандит Булак-Балахович, и Бунин, и Савинков… Конечно, Запад снабжал белых и деньгами, и оружием, но что он мог в этой каше контролировать? Наряду с меньшевистсвующими и кадетствующими – и монархисты, и откровенные выжиги, см., напр., сцену в «Неуловимых мстителях», когда Буба начинает петь «Боже, царя храни».

Поэтому когда Солженицын с Шафаревичем помогли советский проект пресечь (без них это ни Западу, ни номенклатурным ворам не удалось бы), произошла национальная катастрофа. Буквально во всех сферах жизни. Вот и вся их «белая идея».

Разумеется, никакие происки ЦРУ не смогли бы разрушить СССР, он был разрушен изнутри. Но вовсе не шафаревичами и солженицыными.

«Белые» непрерывно проклинают советскую индустриализацию – а Отечественную Победу любят. Но ведь ясно, что без индустриализации и коллективизации этой победы быть бы не могло. Победа достигается не только на полях сражений , как хитро пытается проскользнуть В.Бондаренко («победила там, на полях сражений, не красная Россия, а русская Россия»). Победа куется в КБ и на заводах. А советская индустриализация, как огромное социальное, духовное и организационное явление, резко отлична и от промышленной революции Запада, и от индустриализации «Бромлея и Гужона» в царской России.
В 1943 г. промышленный потенциал СССР был в 4 раза меньше чем тот, что работал на Германию – а танков и самолетов Красная Армия уже получала больше немецкой. А в 1916 г. правительство того же (да не того же) Отечества не могло закупить металла для военных нужд – весь его сбыт контролировался тогдашними абрамовичами и черными. Своим же, русским фабрикантам казна переплачивала за 6-дюймовый снаряд от 23 до 28 руб. (это средние расходы крестьянина России на пропитание за целый год). Начальник Главного артиллерийского управления А.А.Маниковский писал о своем бессилии против этого «явного грабежа казны» и о том, что русские промышленники безмерно обогатились «в самую черную годину России». Председатель Государственной думы М.В.Родзянко получил подряд на производство березовых лож для винтовок, а военное министерство «накинуло» ему по рублю на штуку сверх самой высшей цены – потому что «Родзянко нужно задобрить». Вот это и есть «не красная, а русская Россия» В.Бондаренко.
Скажем прямо, вся патриотическая риторика нынешних «белых» паразитирует на остатках плодов советской индустриализации – и при этом они постоянно плюют в глаза этому умирающему. Если на то пошло, то эти «белые» предали и Белую идею тех, кто убивал и умирал в России в 1919 году. Ведь великий смысл крови, пролитой белыми, состоит в том, что она была как кислота для проверки чистоты помыслов народа. Белые как бы говорили: «Смотрите, мы льем вашу и свою кровь. Вот какова цена советского строя. Так ли вы его хотите? Не забывайте про эту цену».
Если быть строгими в определениях, то под словом «белые» сегодня надо понимать просто «антисоветские». Никакого другого смысла тут нет. Это – фундаментальное качество, ибо разлом произошел именно здесь, именно уничтожение советской цивилизации и пресечение советского проекта было целью холодной войны. И если сегодня, через десять лет после уничтожения СССР, Шафаревич продолжает писать антисоветские труды, а авторитетных писателей и певцов соблазняют проклясть советский проект (хотя бы уклончиво), то именно потому, что этот проект не добит и главное для Запада – не дать ему возродиться и снова поднять Россию.

Почти точно. Только не антисоветское – антибольшевистское. Антирабочее. Казакам нельзя говорить «мужики», только «господа»! Две «неточности»: не было такой цивилизации – советская. Это всё домыслы Тойнби, Феликса Белелюбского и т.д. Цель холодной войны – конкурентная борьба, Запад прекрасно понимал, что никакого советского проекта нет. Рой Медведев в «Континенте» четко разъяснял, что никакой советской власти в СССР нет и в помине.

Да, Шафаревич написал книгу «Русофобия», спасибо ему за это, но к делу это не относится

К. не понял, о чем писал Шафаревич, спасибо Шафаревичу говорить незачем. В «Русофобии» Шафаревич всё тот же антибольшевик.

Книжка и речи – не главное. Разве не по плодам узнаем их? Каковы же плоды? Мы можем мысленно пройти по всем главным сторонам бытия, что определяют жизнь и здоровье страны и народа, и увидим, какие страшные последствия имела для них та победа над советским строем, которую ковали наши «белые патриоты». Были среди них немногие, что ужаснулись делу своих рук и сказали: «Мы целились в коммунизм, а попали в Россию». Ни Солженицын, ни Шафаревич к таким не относятся. Они до сих пор гордятся своей победой, но считают ее промежуточной и потому продолжают стрелять – кто статьями, кто долларами.
Солженицын жалеет русский народ: «Сейчас ничего первее нет, как сбережение народа. Мы вымираем, мы уходим с земли…» От кого мы это слышим? Возьмите динамику смертей и рождений и вы увидите, что вымирание русских началось сразу после победы над СССР той армии, в которой воевал Солженицын. Что значит «сбережение народа» по Солженицыну и Шафаревичу? Оно ведь сводится к установлению какого-то социального жизнеустройства, при котором народ может жить и размножаться. Как можно «сберечь народ», если у него отняли все средства к жизни и нанесли тяжелейший удар по системе ценностей! Но ведь все это – следствие слома советского общественного строя, этот факт надежно установлен и сомнению никем не подвергается.

Демократическая либеральная общественность долго носила Солженицына на руках. Пока Солженицын, бывший стукач КГБ, которому перед уходом в мир иной стало уже всё равно, не стал говорить о демократической России правду. Однако никто никакого советского строя не ломал. Потому что такового не было. К. не может этого доказать. Вместо доказательств он постоянно рисует какие-то идиллические картинки, далекие от реальности.

Давайте все же представим себе, за что ненавидят советский строй люди типа Солженицына и Шафаревича. Ведь, наверное, не за мелочи, не за ошибки и эксцессы, а за что-то главное – за фундаментальные принципы жизнеустройства. Эти принципы – не в идеологической кожуре марксизма и даже не в политическом устройстве. Эти принципы – в представлении о человеке, его правах и обязанностях. Отсюда выводятся и тип хозяйства, и политические нормы, и большие программы типа индустриализации, столь ненавистные «белым».
В.Бондаренко, кивая на советский строй, поминает марксизм, интриги в кабинетах ЦК. Эти примитивные вещи, на уровне мышления Евтушенко, стыдно читать. Да, первая попытка устроить жизнь на началах справедливости не удалась – элите такая жизнь ненавистна, и она вошла в союз с Тэтчер и Солженицыным. Бывшие «кухаркины дети» с дипломами, утратившие память, тоже соблазнились.

Да… трудно это, почти невозможно, но напряжемся и попытаемся все-таки представить – за что?? Это, конечно же, не марксистская шелуха, какие могут быть тут социализмы, разве в социализме дело, политический строй совсем-совсем нипричем. Зачем антисоветчикам ненавидеть Советы. Они, наоборот, любят Советы, просто обожают. Советы ведь никакого отношения к марксизму-ленинизму не имеют. У К. – своя особенная гордость, свой собственный, личный советский проект!
С другой стороны, марксизм к СССР, действительно, никакого отношения не имел. Ни марксизм, ни ленинизм, ни большевизм, ни, соответственно, советизм. Что же, что же ненавидели антисоветчики? Это особые принципы. Это представление о человеке, оно было у советского человека особое. А прав сколько было! Советский человек мог говорить товарищу майору что угодно. Все свои мысли советский человек излагал в листовках и свободно их распространял. А как он ревностно относился к своим обязанностям. По совести! Хотите, расскажу, какими принципами на самом деле руководствовался советский человек?
В троллейбус на остановке около ВКИУ садится подполковник. Слышит, как в салоне матерятся двое парней. Полковник, совершенно спокойно, не поворачивая головы, выходит через пару остановок.
Поздний вечер, двое молодых парней бьют третьего, головой об асфальт, прямо на дороге. Проходивший мимо мужчина пытается их остановить. Они переключаются на него, начинают избивать. Из Обвинских проходных завода им. Свердлова течет река рабочих со второй смены. Никто не вступается. Один рабочий хочет вмешаться, но его оттаскивает жена. Как выразился Ремизов, человек человеку – бревно.
А какое качество товара!
Как-то в пермском университете рабочий под наблюдением научного сотрудника что-то прилаживал в одном из лабораторных помещений. Сотрудник спросил, почему вот в этом узле всё плоховато, всё не так. На что рабочий ответил: «А похуй.» И сотрудник понимающе протянул: «А-а..» Понимающе!
Первая причина – тот самый патернализм. Только полностью равнодушное к ближнему своему, да и к себе тоже, отношение могло сделать реальностью массовые увольнения. Есть еще одна причина – перетекание из советского села в советский город, данные показывают, что энерговооруженность в городе на единицу рабочей силы выше, а занятость меньше. Те, которые поселились в рабочих общежитиях, которые повязаны обещанием квартиры, не имеют никаких прав и возмущаться не будут.
Но есть еще четыре основополагающих принципа советского человека: нет, не шмотки, не видюшники, не порно, не битлы. Эти принципы охватывали не столь уж большое число советских людей. А вот дача, огород, машина, гараж! Вот смысл жизни советского человека.
Еще один смысл – поскорее выйти за проходные, только на свободе - человек. Очевидно, К. никогда не наблюдал, как в ГУМе или ЦУМе дрались за товар, как в универсамах москвичи отталкивали друг друга локтями, когда в лотки выбрасывали новые куски сыра или колбасу, какие километровые очереди выстраивались за каким-нибудь плевым «дипломатом» или стильными джинсами.
К. почему-то не в курсе, как таксисты отлавливали частников, которые возили по «демпинговым» ценам, избивали их, крушили их машины. К. не в курсе, как равнодушно милиция относилась к преступлениям, как плевала на жалобы, что соседи грохочут по ночам… Помнит ли К., как фабриковались уголовные дела?
Одна бабка, возясь на кухне, случайно задела своего дедку ножом. Поранила. Повезла в больницу. Больница обязана и она доложила в милицию – колотая рана. Идет суд. Ничего не соображающие бабка с дедкой. Судья зачитывает решение: посадить бабку на такой-то срок. Дед плакать…
Один алкаш, когда не было денег, решил сварить пойло из мака. Сварил, да еще приятеля угостил. Повязали и стали судить. Определили срок за изготовление и распространение наркотиков.
Это система! Это процент!
Хорошо еще, что в обоих случаях на суде присутствовал в качестве народного заседателя активист нашего Союза коммунистов. Т.е. организации, которая создана в виду того, что КПСС – антикоммунистическая мразь. Активист, как человек ученый, смог объяснить, что далеко не из всякого мака получается опий.
Знает ли К., как была устроена система ЖКХ? Знает ли, как по-сволочному начальство относилось к подчиненным? Разве не заметно, что именно это отношение стало явным в ходе перестройки? Может быть, К. свалился с Луны?
Но откуда ж взялась такая антисоветская элита? Ветром надуло? Переродилась?

Я, с начала 60-х годов наблюдая созревание антисоветизма, вижу в нем не просто политическую и социальную философию, а мироощущение. Оно, например, в малой степени связано с классовой принадлежностью. Сейчас встречаются разбогатевшие люди, глубоко страдающие от крушения советского строя. Есть такие, кто тратит свое состояние на попытку организовать в местном масштабе принципиально советские хозяйственные структуры типа небольшого Госплана и Госснаба, соединяют предприятия, сообща уклоняются от удавки банков.
Что отличает таких людей? Что отличало ту немалую часть русской буржуазии, что искренне приняла советский строй? Я бы сказал одно: доброта. Обычная, почти биологическая любовь к человеку своего племени, сострадание, боль при виде старухи, которая копается в мусоре. А что отличает людей, убежденно ненавидящих советский строй? Эгоцентризм и самомнение. Это злые люди. По мне, исходный корень антисоветизма Солженицына в том, что это злой человек  . Остальное вырастает из этого.

Эта немалая, эта большая часть доброй русской буржуазии… Да К. - сам антисоветский проект! Но у К. тут нестыковка: с одной стороны он, как и Кургинян, обожествляет державность и пускает слюни. С другой – добрая русская буржуазия. Но тогда б и революции не было. Или «советский проект» - только против любимой державности?
Однако кого К. имеет в виду, это какие буржуа искренне приняли советский строй? Можно узнать пофамильно? Вот он сам пишет обратное – в его книжке «Советская цивилизация»:
«Политические пристрастия активной части буржуазии распределялись в широком спектре – от правых и националистов до социалистов. Ведущая буржуазная партия (партия Народной свободы, “конституционные демократы” - кадеты) была реформистской и стремилась предотвратить революцию. Но и эта партия поначалу была “антибуржуазной” и, как говорили в 1905 г. сами кадеты, “не имела противников слева” (а слева от нее были и эсеры, и большевики). Правда, напуганные декабрем 1905 г., кадеты отмежевались от революционного подхода и ограничили себя “конституционализмом”.
Часть буржуазии, переживавшая духовный кризис, поддерживала социалистическую оппозицию, заигрывала с масонами, порой тяготела к социал-демократам (иногда даже финансируя их боевые дружины, как в 1905 г. крупный московский заводчик Н.П.Шмит, именем которого назван переулок на Красной Пресне; позже он все деньги отдал большевикам, и на них издавалась газета «Правда» и содержались профессиональные революционеры за границей). Но и эта небольшая часть буржуазии не претендовала на роль лидера в революции, она лишь следовала голосу больной совести.
Большинство же русской буржуазии, вышедшей из купечества и подавленной «импортированными силами крупного капитала» (М.Вебер), после страшного урока 1905 г. вообще отошло от политики и возложило все свои надежды на царя и бюрократический аппарат. Оно стало консервативным и никак не могло принять на себя активную роль в революции.»

Стало быть, не немалая, а как раз малая, типа Саввы Морозова, если большинство возложило надежды на царя. Особенно доброта буржуазии проявилась в форме 1-й русской революции.
Нет, не к библейскому делению мира на добро и зло  обращается К. И, разумеется. не к марксовой формуле «общественное бытие определяет общественное сознание». К. выше Маркса, он апеллирует к биологически врожденной доброте!!
А те, которые ненавидят тот советский проект, который выдумал К., заносятся в графу «злые». Генетически. Если марксисты-ленинцы видят коренную порочность капиталистического СССР, доказывают ее – так К. обзывает их злыми, с самомнением и эгоцентризмом! Всех тех, которые пожертвовали своей спокойной жизнью для борьбы с тем вонючим дерьмом, которое олицетворяет собой Кара-мурза!
Степная птица вдаль зовет,
А степь привольна и чиста.
Во мне моя мечта живет,
Такая непонятная мечта.
Она горит в моей груди,
Ее костер всегда горяч,
И мне за ней всю жизнь идти..
Не плачь, моя хорошая,
не плачь скажу я:
здравствуй и прощай,
Пиши, любимый человек.
Ты встречу мне пообещай,
Хотя бы после дождичка в четверг.
Недолго будет дождик лить,
Заря взойдет еще не раз.
А мы на свете будем жить,
И молодость не кончится у нас.
Видали? Просто озноб, оторопь берет – это сколько ж злобы в этом чертовом шестидесятнике Роберте Рождественском! Это ж как надо ненавидеть советский строй, чтоб такую песню написать. Молодость, видите ли, у него не кончится.
К. – сказочник, толкает его к фантазиям отсутствие образования и элементарного знания того, что вокруг. Ну, как можно записать в злые эгоцентрики моего знакомого активиста Дем. Союза – добряк, всегда поможет тем, кто в беде, хорошее чувство юмора, дед, рискуя жизнью, спасал евреев на Украине от фашистов, дядя бандеровец… Еще супружеская пара моих знакомых, он антисемит, она еврейка, 18 лет в советских концлагерях, она видела, как его били головой о стену… Какое самомнение! Сплошной эгоцентризм…
Вместо мало-мальского научного подхода у К. – морализаторство…

За десять лет мы многое поняли, собрали и изучили большой объем данных. Из них следует, что восстановление России возможно только на той же траектории, что и советский проект, пусть и в новых формах.

Ничто ни откуда не следует, К. это выдумал, доказательств он не приводит. Наоборот, совершенно очевидно, что по той же «траектории» Россия не то, что неспособна двигаться, и уже давно, но если бы даже у кого была волшебная палочка, чтобы реанимировать силы сопротивления, Россия никогда бы не пошла тем же путем. Она не настолько свихнутая. И зачем?? Чтобы снова логично прийти к новому Ельцину?

Переломным моментом в перестройке стало то, что рабочие – массовая и влиятельная социальная группа, перешли от отрицания поворота к капитализму, явно выраженного в опросах 1989 г., к принятию в 1991 г. основных антисоветских тезисов, включая принятие безработицы. …
Думали ли при этом люди о благосостоянии? Считаю, что да. Большинство отвергало старый строй в житейских понятиях благосостояния, а “духовные потребности” типа многопартийности и демократии были идеологическим украшением, мало кого из рабочих они действительно волновали. Соглашаясь на изменение строя, люди считали, что в смысле материального благосостояния их жизнь станет лучше. Этот тезис вытекает из презумпции разумности.
При этом мало кто рассуждал так: рабочие как класс обеднеют, но я лично всплыву наверх, и поэтому я поддерживаю реформу, а на товарищей мне плевать. Таких рассуждений, на мой взгляд, в 1990-1991 гг. практически не было.

Рабочие не могли перейти от отрицания поворота к капитализму, потому что они и поначалу и не слышали об этом, вплоть до 1993-го, об этом болтали интеллигенты-демократы. Шахтеры, как и все, терпеть не могли дубинноголовых функционеров КПСС, их начальное требование – коэффициент 1,4 к зарплате. И всё! В 1989-м году, когда всё окружающее контролировалось КПСС и КГБ, только крайне наивный человек мог проводить соц. опрос с пунктом о повороте к капитализму, цена этому опросу – грош.
Любопытно, как проходила избирательная кампания в Перми в 1989-м, кажется, году. На собрании трудового коллектива института материаловедения при оборонном ПЗХО выступал председатель Мотовилихинского Совета Антипов, рекламировал в качестве кандидата гендиректора завода им. Ленина Булаева. Вот способ, как он это делал: «А вы знаете, что Булаев – за частную собственность?» Мы тогда живенько в нашем журнале «Взгляд» распространили статью, в которой: «Так ведь Булаев за свою, не за вашу частную собственность. Частная собственность не может быть общечеловеческой ценностью именно потому, что принадлежит далеко не всем…» Научная интеллигенция мгновенно подхватила и на каждом углу повторяла эти две фразы.
А рабочие - в массе своей и не думали, что их жизнь будет лучше. Они по застарелой «советской» привычке безмолвствовали.
Когда же маркситско-ленинские группы объясняли в своих листовках, что всё наоборот, что акционирование приведет к ухудшению благосостояния, рабочие либо отказывались от акционирования, либо старались приобрести как можно большее число акций.
Рабочим – в массе своей - всегда было плевать на товарищей. К нам часто за помощью обращались уволенные. Мы спрашивали: «ДО Вас кого-либо увольняли?» «Да, да, - отвечали нам, - Иванова, Петрова, Сидорова, это система!»
Что ж вы хотите. Значит, всё правильно. Теперь система дошла и до вас. Обращаться-то надо было не тогда, когда очередь дошла до Вас лично, а раньше, когда Иванова-Петрова-Сидорова увольняли.
Лозунги «каждый сам за себя», «моя хата с краю» - типичны для советского общества точно так же, как и для Запада. Хуже всего, когда на своих товарищей плевали рабочие лидеры. Т.е. те, которых сами рабочие приняли как лидеров, которые клялись, что борются за дело рабочего класса. Каждый из них норовил попасть в Москву, использовав своих товарищей, как массовку. Как формулировал Маркс – освободить себя за спиной остального класса. Это и свердловский Буртник, и кузбасские Голиков и Кислюк, а за ними ВСЕ лидеры горняков, да и в Перми таких хватало.

Поскольку смена строя произошла без насилия, приходится признать, что выбор сделан рабочими на основании некоторых умозаключений. Поскольку результат противоречит ожиданиям, следует принять, что в ходе этих умозаключений были допущены ошибки. Выявить их необходимо вовсе не для того, чтобы призвать “вернуться в прошлое”, а для того, чтобы научиться избегать подобных ошибок в будущем.

О, господи. Эти умозаключения Кара-Мурзы об ошибках умозаключений недоумков-рабочих… Итак, смена строя произошла из-за ошибки в умозаключении… Здоров ли гражданин К.? В курсе ли К., что такое смена строя? Знает ли он определение общественного строя, не говоря уже о причинах смены одного строя другим?

Доля лиц с высшим образованием среди предпринимателей превышает 80%. Большинство предпринимателей (по данным Фонда «Общественное мнение», 71%) являются интеллигентами во втором поколении (т.е. их отец имел высшее образование) и только 21% вышли из рабочих семей.

Ну, и что? О чем это, К., собственно. Ясное дело, дети «советской» элиты имеют высшее образование. Разве К. не в курсе, что Фонд считает и тех, кто закончил физвос, т.е. реально не имеют никакого образования, кроме как штанги или хоккейной клюшки. Фонд не разбирает, сколько человек – купили высшее образование. Или, напр., Юрий Трутнев, как считают, имеет высшее образование. Однако он не закончил самый тупой горный факультет политеха. Разве К. не в курсе, сколько спортсменов и бандитов – крупные предприниматели.

Проведем классификацию нашего объекта, это всегда упрощает дело. Очевидно, что в нашей стране есть два источника повышения благосостояния для социальных групп, а не отдельных личностей. Первый – увеличение производства. При этом рабочим может доставаться больше благ, чем раньше, даже если их доля в доходах снижается – если увеличение производства превышает увеличение разрыва в доходах. Второй путь – изменение в распределении доходов. При этом также может расти благосостояние социальной группы даже при сокращении производства – если увеличение ее доли в доходах в абсолютном измерении превышает спад производства. Таким образом, когда рабочие посчитали, что реформа повысит их благосостояние, они предварительно должны были сделать прогноз изменения двух факторов: масштабов производства и распределения доходов (такие варианты, как захват колоний и перекачка оттуда даровых денег, мы рассматривать не будем, поскольку никто их в начале реформы и не предполагал).
Энтузиасты реформы из рабочих могли посчитать, что оба фактора изменятся в благоприятную для них сторону: увеличится производство и к тому же возрастет их доля в доходах. Скептики считали, что новые хозяева (“буржуи”), возможно, будут брать себе больше, нежели советская номенклатура, так что доля рабочих в доходах сократится, но уж производство возрастет настолько, что увеличение массы доходов с лихвой перекроет изъятие. Другая группа скептиков полагала, что производство упадет, но этот спад будет с лихвой перекрыт увеличением социальной справедливости – частные собственники отдадут рабочим большую долю доходов, нежели отдавало советское государство.

Энтузиасты реформы из рабочих (я лично, сколько за три десятка лет общаюсь, таковых не видел – за исключением московских рабочих) «считали» точно так же, как и рабочие не энтузиасты. Все официальные СМИ тыкали носом в то, что рабочие видели и без них: тотальный бардак вследствие тупости и безответственности начальства. СМИ твердили: у нас таперича общественная собственность, а така собственность - как бы ничейная. А вот настоящий хозяин придет, тот хозяин, который за свою прибыль драться будет, он уж заставит, он уж порядок наведет. Ибо им движет интерес.
Но что-то слышится знакомое… мол. чтоб лучше жилось, вам там нужно лучше работать… Одна буфетчица в МГУ, когда я сказал, что в Перми зарплаты ниже, чем в Москве, так и сказала: «Им там нужно лучше работать…»
А рост цен на нефть – не повышает благосостояния? А снижение издержек производства – во многих планах? А ликвидация дефицита? К. интеллектуально стерилен!

Что касается производства, то оно в результате реформы сократилось вдвое. Это провал таких колоссальных масштабов, что можно говорить о глубоком поражении сознания тех рабочих, которые его не предвидели. Спад на один процент – уже кризис, спада на 50-60% в мирных условиях вообще не бывало нигде в истории, а ведь этот спад еще не остановлен (на деле ему и конца не видно, ибо уже десять лет как не делается капиталовложений в производство – но это уже не так очевидно, хотя рабочие-то должны были бы это заметить). Как могли этого не предвидеть люди, когда речь шла об их собственных рабочих местах?
В действительности спад производства начался немедленно после первых ударов по советской системе хозяйства (“закон о предприятии” и “закон о кооперативах”), так что в 1991 г. уже было очень трудно не предвидеть тяжелого кризиса при движении в том же направлении. К тому же был известен опыт Польши, где либерализация цен была проведена осенью 1989 г., а затем прошла и приватизация. Последствий этих шагов мог не видеть только тот, кто не хотел их видеть – кто уже был очарован идеей реформы.
Итак, те, кто ожидал роста производства, совершили тяжелую и уже очевидную ошибку. Их умозаключение настолько противоречило очевидным или легко обнаруживаемым фактам, что речь может идти только о результате эффективной манипуляции сознанием этих людей. Я утверждаю, что было совершено крупнейшее политическое мошенничество, и рано или поздно это должно стать предметом юридического разбирательства. Мы эти группы “поверивших в рост производства” пока что отставляем в сторону.

Вряд ли рабочие выстраивали какие-то схемы, как будет расти производство. Ну, представьте, что рабочие, которым рост производства глубоко фиолетов (средства производства от них отчуждены), вдруг обеспокоились прогрессом. Они просто видеть перед собой эти рожи не могли, слышать их тупую демагогию. И ничего в их сознании особенно не менялось, они знали, среди кого живут. И не «реформы», не спад производства из-за кооперативов они испытывали. Они испытали ликвидацию министерского надзора. Разрушение технологических цепочек. Исчезновение поставщиков и потребителей. И помешать этому не могли. Потому что на протяжении всей истории СССР никогда этим не занимались, никогда начальство не контролировали.
На моторостроительном заводе им. Свердлова – собрание трудового коллектива. Выступают ораторы, витийствуют про кризис. Последним – председатель профкома и говорит: «Насчет кризиса – это еще неизвестно, но вот завтра-послезавтра, не ровен час, могут закрыть завод. Собрание окончено.»  После этих слов народ рванул к выходу. К ораторам подскочила одна бабка: «Вы тут не о том говорили. Вот у нас 9-му цеху давали баночки с тушенкой, а нашему цеху не давали. Вот о чем надо говорить-то!»
Да, находились сумасшедшие, которые, как попугаи, повторяли радио: свобода, демократия… По телевидению одна юная проститутка-телеведущая обиженно вопрошала: «Неужели ради куска хлеба люди готовы поступиться принципами демократии…» Проститутка быстро забыла, что фразу «не могу поступиться принципами» говорила лидер сталинистской ВКПб Нина Андреева. Тогда неформальное агентство «СибИнфо» (Тюмень) опубликовало карикатуру: стоит мужик за трибуной, говорит «не могу поступиться принципами», а зал, от которого мужик отгорожен трибуной, не видит, что мужик стоит с голым задом. Сегодня вся страна с голым задом, но абрамовичи с вексельбергами и трутневыми не могут поступиться принципами!
Некоторые олигофрены даже утверждали и даже продолжают утверждать, что «мы стали жить лучше». Но вот какой случай произошел в Архангельске во время очередной избирательной кампании. Публика настолько озверела от падения производства, что чуть гнилыми помидорами не забросала демократов. Все были уверены, что КПРФ здесь одержит победу. Однако приехали представители старой бюрократии, с их-то рожами, и начали говорить с народом. Т.е. заниматься тем, чего они в жисть не делали. И население проголосовало за демократов.

Самая для нас интересная группа – те, кто разумно предвидел спад производства (хотя, конечно, не мог предвидеть масштабов катастрофы), но по каким-то причинам считал, что распределение доходов сильно изменится в пользу рабочих. Здесь легко восстановить в памяти главные доводы, с помощью которых они убедили самих себя, что при советском строе рабочих “обирают” гораздо сильнее, чем при “капитализме”.
Молодые люди могут не помнить, поэтому напоминаю: пропаганда будущих реформаторов долго внедряла в умы три аргумента, которые и послужили для внушения. Первый сводился к тому, что советские рабочие были объектом эксплуатации, а советское государство – эксплуататором. Второй аргумент использовал совсем уж “марксистскую” трактовку и состоял в том, что в СССР имелся класс эксплуататоров – номенклатура. И это класс, который изымал непропорционально большую, по сравнению с буржуазией, долю дохода. Третий аргумент – “уравниловка”. Она якобы состояла в том, что около каждого рабочего (замечательного труженика) имелся напарник (лодырь и неумеха), который этого “справного” рабочего объедал. Вот эти три субъекта оттягивали у рабочего его трудовые рубли. Реформа, которая обещала устранить из нашего общества всех этих субъектов, таким образом, должна была повысить благосостояние рабочих.
О напарниках-“неумехах” рабочие в целом, как социальная группа, сумели забыть, их социальный образ как-то растворился в пространстве

К. подтасовывает: он соединяет марксистско-ленинскую критику государства в СССР (эксплуатацию) с выдуманным им самим тезисом о том, что на Западе буржуа не так сильно эксплуатируют рабочих, не такие жадные и делятся.
Это разные вещи. Рабочим просто наглядно показали, что в развитых странах рабочих получал 40-60% стоимости продукции, в СССР – порядка 10%, цифры эти общеизвестны. Скажем, до распада СССР в США для рабочих МРОТ = 5 долл. в час (примерно 800 долл. в месс.), безработные получали вэлфер. Безработные в Германии получали пособие 800 марок. Цена автомобиля в Штатах – крайне малая доля от зарплаты. И т.д. Что касается интеллигенции. можно поднять любой справочник, или, скажем, монографию З. Танко «Распределение. Анализ опыта самоуправления в Югославии», и увидеть, насколько больше получал инженер или гуманитарий в странах Запада. В странах СЭВ, констатирует Танко, приводя соответствующую таблицу – обратная пропорция.
 Можно добавить, что скажем, во Франции заработок школьного учителя русского языка в полтора раза превосходил заработок квалифицированного рабочего на оборонной «Снекме» (там считались высокими заработки), заработок инженера – в два с половиной раза.
Эти вопросы поднимались задолго до перестройки и никакими шестидесятниками здесь не пахло. Вопросы поднимались в научной среде как актуальные. Тогда официальные идеологи рассказывали о реальной зарплате, о льготах, детских пособиях, санаториях, пионерских лагерях и т.д. В ответ возражали, что лучше пусть не будет льгот, зато лучше самим по своему усмотрению потратить свои деньги.
Особый вопрос – уравниловка.
Он никуда не растворился – просто массовые увольнения стали много актуальнее. Он растворился у К., будто бы и не существовал – а ведь это один из важнейших, пожалуй, самый важный камень в фундаменте реформаторства Гайдара и прочих: как заставить рабочего не филонить и работать качественно. Для этого, считал Гайдар, необходима армия безработных, чтобы была конкуренция. Реальный капитализм, считал Гайдар, немыслим по определению без свободной продажи рабочей силы как товара. Гайдарам объясняли, что эффект будет обратный: когда в затылок жарко дышат, продашь свою рабочую силу дешевле. А для выброшенных с круга безработица приводит к атрофии интереса к труду.
Но вопрос об уравниловке гораздо шире: здесь реформаторы действительно сжульничали. Правда, К. этого не понимает и опровергнуть не может, пишет, мол, всё куда-то растворилось. На самом деле уравниловку вводит не социализм, а капитализм, хороший пример – конвейер…

Когда рабочим внушали идею эксплуатации их государством, уже здесь был разрыв в логике.
Удивительно, с какой наглостью этот интеллектуальный кастрат рассуждает о логике.

Ведь из того факта, что государство изымает у рабочих часть их прибавочного продукта, никак не следует вывод, что в этом отношении советское государство хуже того государства, которое обещали устроить реформаторы. Ведь никакое государство не может выполнять своих задач, не изымая у граждан части продукта их труда. Рабочие должны были в своих рассуждениях прийти к промежуточному выводу, что государство Ельцина или Кучмы обойдется меньшими изъятиями, нежели советское. Насколько я знаю, никто никогда такого утверждения не делал и даже никакой меры не предлагал. Этот пункт наши реформаторы сумели просто обойти, и никто их не спросил. Полезно вспомнить, как же разумные люди перескочили этот вопрос.

Мы уже выдели выше, что именно такие утверждения делали, только говоря не о государстве, а о буржуа, о цене рабочей силы. При этом реформаторы еще раз сжульничали: они не объяснили, что высокий уровень жизни на Западе обусловлен двумя причинами: 1) борьбой рабочего класса, 2) конкуренцией с СССР, причем эта последняя причина немедленно исчезла после распада СССР, был отменен и велфер, и МРОТ в 5 долл. в час, и бесплатная медицина, и бесплатное образование.

Но это у К. вывернутая логика. 1) По К. советское государство не эксплуатирует, ибо этот вопрос нарушает логику. 2) Но он тут же соглашается с эксплуатацией, т.к. другое государство – тоже, как в СССР, эксплуатирует, изымает прибавочный продукт. 3) Различие в другом: одно позволяет частную инициативу, другое – нет.

Теперь я даю мою трактовку этого явления. Я утверждаю, что люди “проскочили” важный этап в умозаключении в результате манипуляции, проведенной идеологами будущей реформы. Факт манипуляции виден из того, что была произведена подмена понятий – изъятие прибавочного продукта для общих нужд государства было подменено понятием эксплуатации. …
То, что государство изымало для общих нужд, оно в советское время тратило эффективно, то есть, с лихвой (!!! Б. И.) возвращало рабочим в натуре в виде благ.

Всей стране задолго до К. все уши прожужжали про реальную зарплату. Но что это за междометие – с лихвой?? Т.е. государство отдавало больше, чем производилось? Но К. просто смешон. Эксплуатация по определению и есть изъятие прибавочного продукта. К. по понятным причинам не уточняет, что ни государство в СССР, ни государства на Западе, да и любой капиталист этот изъятый прибавочный продукт не проедают и не пропивают. Этот продукт на 99% ВЕЗДЕ идет на развитие производства, т.е. государство в СССР НИЧЕМ не отличается от любого другого капиталистического государства.
Кроме того, у каждого капиталистического государства, более того, у каждой капиталистической фирмы – точь-в-точь как в СССР – есть свои социальные программы, тоже кое-что возвращается в «натуре».

Почему рабочие решили, что появление, кроме государства, еще и частных хозяев их заводов обернется прибавкой к зарплате – загадка века.
Даже нелепый Фукуяма это понял, это подробно растолковывали марксисты 50-х, когда прогнозировали распад СССР из-за политэкономических причин.

Никакой логики в этом найти невозможно, как ни ищи.
Угу.
Есть, впрочем довод не от логики, а от странной веры, будто в советском государстве была особая жадная банда, которая тянула с рабочих гораздо больше, чем этого требовали общие нужды нации. Это номенклатура, которая присвоила себе слишком много льгот и привилегий, для которых и отнимали деньги у рабочих.
Да, номенклатура была и льготы были. Вопрос-то в том, почему рабочие решили, что номенклатура при Гайдаре и Чубайсе на свои льготы будет тянуть меньше денег. Откуда было бы взяться такой совестливой номенклатуре? Откуда было видно, что Лужков с Гусинским будут скромнее какого-нибудь Промыслова в Моссовете? А может, при демократии вообще нет директоров и чиновников? Проследить за логикой этих рассуждений нашего рабочего трудно. Ведь даже из любого голливудского фильма видно, что и в Америке есть директора и чиновники. Кто и когда сказал, что они оттягивают себе меньше денег, чем советские? Не только не было разумных доводов в пользу такого предположения, но даже ни один самый наглый врун такого не осмелился сказать.

Вот тут как раз нарушение в логике. Если указывают на порок, это не значит, что его нужно терпеть в виду того, что еще не произошло. Ссылаться задним числом, что бороться с этим пороком (привилегиями и т.п.) было не нужно, потому что стало еще хуже – как раз и есть разрыв в логике.
К. упускает здесь важный момент: старой номенклатуре самой нужно было бороться с привилегиями, на ней висел социалистический бантик. Она по определению не могла иметь привилегии, вот это и создавало напряжение.

Наконец, об уравниловке. Таким злобным словечком был обозначен уравнительный принцип распределения части жизненных благ при советском строе. Уравнительный – значит, не по труду, а по едокам (??? Ну и грамотей, Б. И.). Вообще-то ни в одном обществе нельзя обойтись без уравниловки – даже животные без этого не могут обойтись, так что речь идет о пропорции, о величине уравнительства. Допустим, тут был в СССР некоторый перебор. Но неужели он был таким нестерпимым, что об уравниловке до сих пор говорят с ужасом даже коммунисты? Неужели и вправду наши “социальные иждивенцы” объедали справных работников? Это – ложь, специально внедренная в общественное сознание. На уравнительной основе давались минимальные условия для существования и развития человека – а дальше все зависело от него самого. Он получал жилье, скромную пищу (через низкие цены), медицину, образование, транспорт и книги. Если был готов напрячься, мог заработать на жизнь “повышенной комфортности”, купить машину или хлестать коньяк вместо водки. Но уровень потребления людей с низкими доходами был действительно минимальным – на грани допустимого. Никакой уравниловки в потреблении не было, все держалось на пределе.

К. не читал Маркса. Маркс, давая разъяснения по поводу уравнительного коммунизма в «Новой Рейнской газете», пишет, что такой лишенный потребностей коммунизм, уравнивающий всех, с минимумом потребностей, который противопоставляет частной собственности другую частную собственность, в ее всеобщей форме, государственной – не только не преодолел частную собственность, но даже еще и не дорос до нее.
К. не понимает, что речь идет о нивелировании людей. Реформаторы сжульничали совсем в другом: они не рассказали, что именно капитализм нивелирует, это его заслуга, это его производство делает из человека винтик в механизме, это его рыночная оплата не по живому, а по овеществленному труду уравнивает разных по качеству производителей.
Это хорошо подметил Эрнст Неизвестный. Вернувшись из США, он заявил в интервью: «Нас пугали конформизмом в СССР. В США тот же самый конформизм. Только в другой форме.»

А если кто-то думал, что социальный сдвиг такого типа мог выбрать напарника-лодыря и шарахнуть по нему точечным ударом, да еще передать вырванный у него незаслуженный кусок хлеба его старательному товарищу, то это, простите, такая наивность, которая позволительна только дебилу. Такого рода артиллерия, как приватизация, бьет по площадям. Да это и вообще не артиллерия, а ядерное оружие. Так что те, кто вызывал огонь на своего напарника, на самом деле вызывал его на себя.

Видимо, К. полагает тему стимулирования труда чем-то таким мелким, неактуальным… Ведь в СССР каждый работал на совесть, потому что был генетически советским. Для К. лодыри – это точечные существа на площади благородных тружеников.
Вспоминается, как мы уговаривали рабочих пермского завода «Промсвязь» создать собственный, не продажный профсоюз, чтобы бороться за свои права. Рабочие: «Всё вы правильно говорите, и профсоюз, и рабочий комитет… Но ведь придешь, глянешь на станки 1913 года выпуска, тут же хочется как можно скорее домой…» Предлагали в одном цехе пермского завода им. Ленина создать независимый профсоюз. Рабочие: «Понимаете, у нас в цехе 70% спившихся, 20% куплены начальством. остальные 10% смотрят на них, и ничего им не хочется.»
Попытки заставить шибче работать предпринимали со времен рабовладения. Древние греки использовали стимул (в переводе - палку). Помещики – порку. Буржуа – штрафы и полицию. Ленин говорил о плохо орабоченном русском рабочем и использовал социалистическую сознательность, энтузиазм и социалистическое соревнование. Дело в том, что когда рабочие решили, что они хозяева, то не ограничились 8-часовым рабочим днем. А стали менее интенсивно работать. Что толкнуло Ленина изучать систему выжимания пота Тейлора. Венцом стало стахановское движение, потом по ниспадающей – путевки на курорт, затем премии, однако производительность труда в СССР так и не приблизилась к западной.
Еще раз: речь шла о праве увольнять. Ни наказания за прогул (в СССР – 29 в год на единицу рабочей силы, в США – 22), за опоздание, за брак и т.п. – ничего не помогало, и уволить алкоголика нельзя, говорили нам… А надо, очень хочется, чтобы была армия безработных, для конкуренции. Гайдар и прочие не говорили о тунеядцах, это как раз в «советских» фильмах, задолго до Гайдара, постоянно обыгрывалась ситуация, когда нельзя уволить плохого работника. На самом деле начальник ВСЕГДА мог уволить, по ст. 33 КЗоТ. Правда, с разрешения профкома. В кино делали вид, что профком тут же вставал грудью на защиту алкоголика. Но он не мог этого делать, т.к. заводской профком получал и получает деньги из рук администрации завода и полностью следует ее указу.
Разрешение увольнять было на некоторое время предоставлено гендиректорам заводов (Щекинский эксперимент) во времена Брежнева. Однако гендиректора не воспользовались этим правом – в виду опасений изменения РЫНОЧНОЙ конъюнктуры… В конце концов 33-ю статью стали использовать для того, чтобы держать рабочих на коротком поводке.
Кстати, в СССР (Гайдар не был в курсе) существовала армия безработных, 1,7 млн чел.

Вывод такой, что Советское государство просто зае…ло своих граждан мелочами, и они были отдаться кому угодно, лишь бы их постоянно не напрягали. Так что Ельцин многим души успокоил в этом плане. И у многих коммунизм ассоциируется именно с этим постоянным, совершенно дурацким и ненужным напряжением. И снижение в восемь раз количества бесплатного жилья, или еще чего там, этого не перевешивает. В общем-то вы и сами это видите.
Сейчас многие на то время смотрят иначе. Что-то забылось, что-то стало спокойнее переноситься. Но в то время это просто наболело, поэтому и было так важно людям. А то, что была или не была манипуляция сознанием, это не важно. Это тот случай, когда “девочка сама хотела”, и соблазнить ее мог бы и немой. …
Итак, наша цель была – восстановить ход мысли рабочего как социального типа,
Еще один экстрасенс. Лавры Г. Попова не дают К. покоя…

… найти в нем противоречия, ошибки или идеалы, которые толкнули к выбору и пассивной поддержке нынешнего типа жизни вместо советского.
Александр надел маску этого условного рабочего, с этой маской я и веду разговор. Назовем ее А. , и пусть Александр за нее не обижается. Для нас здесь не важно, как думает сам Александр, главное, чтобы он верно изложил ход мысли “маски”. Думаю, он это сделал прекрасно. Итак, его “простой человек” легко променял бесплатную квартиру и врача, ради которых надо было “напрягаться”, на возможность получить все это без “напряжения”. Какой ценой? Ясно, какой – теперь все это достается немногим.
Конечно, вопрос не только в изложении, а и в объяснении, а его у А нет. Вспомним, как он изложил проблему: человеку надоело, что при советском строе он должен рано встать, чтобы получить талончик к зубному врачу. Поэтому он поддержал Ельцина, который обещал эту проблему решить и этот строй поменять. Как поменять? Сделать врачей платными и очень дорогими. Тогда большинство вообще к врачу не пойдет и будет рвать себе зубы плоскогубцами, а за “людьми с деньгами” врачи сами будут бегать. Других способов изменить положение не было, и Ельцин ничего другого и не обещал.
Кстати сказать, и при советском строе были платные (и очень недорогие) зубные врачи, и никакой очереди к ним не было. Так что “человек” хотел бы попасть без очереди именно к бесплатному врачу, но А это не только не объяснил, но даже умолчал об этом. А это очень важный пункт, тут есть большая неувязка. Точно так же были рынки, на которых без всякой очереди можно было купить зимой виноград и помидоры. И продавцы там зазывали покупателей и были очень милы. Выходит, “человек” думал, что без СССР метро так и будет стоить 5 копеек, но в нем станет мало народу. Зашел – и без всякого напряжения сел на удобное место.
Снова уточним вопрос. “Простой человек” у А – работяга (“на работе я ишачу”). Поддержав переворот Ельцина, он мог рассуждать только двумя способами или не рассуждать вовсе. Эти два способа таковы: 1) При капитализме у всех будет много денег, число врачей резко возрастет, и к ним можно будет в любой момент придти без талончика. 2) При капитализме у меня будет много денег, а остальные пусть рвут себе зубы плоскогубцами, мне на них плевать.
Учтем, что только идиот мог предположить, будто врач ему будет вообще не нужен, поскольку, мол, вырвать зуб плоскогубцами гораздо приятнее и легче, чем идти за талончиком. Так что мы этот вариант не рассматриваем. Точно так же можно сказать и о квартире (“хрен с ней, с квартирой, еще напрягаться из-за нее в месткоме или райисполкоме – проще жить на улице и не иметь детей”). Будем говорить о людях, которые любят жить под крышей и, следовательно, полагали, что и при Ельцине они квартиры будут как-то получать (тут те же два пути рассуждений, что и о враче).
Каким из двух способов мыслил “простой человек”? А. на это не ответил, но оба эти способа, на мой взгляд, ущербны. Первый вообще глуп, ибо всем известно, что в СССР врачей на душу было больше, чем на самом богатом Западе. Так что увеличить их число ни Ельцин, ни Кучма, ни Назарбаев никак не могли бы – как и число построенных квартир или вагонов метро. Менее известно было то, что на Западе профессор университета ходит в поликлинику соцстраха, и на простой рентген там надо отстоять месяц в очереди (а в СССР очередей на рентген не было). Если подумать, то при всеобщей доступности такое благо, как врач, всегда будет дефицитным.
Кстати, одна из первых вещей, которая меня поразила на Западе (в Испании и в бедных кварталах в США), это огромное число беззубых людей. При том, что на каждом углу зубной врач без талончика! Когда я начал выспрашивать о причине этого странного явления, на меня посмотрели, как на дурачка. Масса людей там никогда не ходит к врачу, зубы у них просто “выбаливают” и выпадают – стоматология соцстрахом не покрывается. И при этом мои друзья на меня даже озлобились, стали тыкать себе в рот пальцем и орать: “Ты знаешь, сколько мне стоила вот эта пломба? Вы там, сволочи, зажрались в СССР! Ничего, скоро узнаете”, – дело уже было в перестройку.
Но даже если этого не знать, можно было понять, что многократно увеличить количество благ никакой Ельцин бы не смог, так что все равно “человек” хотя бы тайком принимал идею отстранить от этих благ массу его соседей, чтобы ему эти блага достались “без напряга”. …
Я предполагаю, что никаких связных рассуждений в голове нашего работяги не было. Были короткие обрывки мыслей, а главное – недовольство и мечты. Это я и называю отключением здравого смысла, и достигнуть этого можно было только манипуляцией сознанием. Потому что, соглашаясь на явно опасное для него самого, его семьи и детей изменение, человек обязан рассуждать и подсчитывать возможный ущерб.
Ведь все те “напряжения”, о которых пишет А, вполне можно было значительно облегчить, просто увеличив долю “коммерческих” услуг в нашей советской жизни, не ломая самого строя. “Пусть будет все дороже, но пусть будет легко!” Что ж, для любителей дороговизны это можно было устроить в два счета, пусть бы наслаждались в дюжине магазинов-музеев. Но ведь боролись не за это, люди соблазнились именно образом полной свободы (“после работы я хозяин жизни”). А это невозможно. “Мухи и котлеты” как раз не могут быть разделены, как не удается разделить котельную завода и отопление жилья. Так что речь шла именно о полном разрыве, о фатальном выборе: одним котлеты, другим мухи.
Формула “после работы я хозяин жизни”, скажем прямо, означает полный отказ от гражданственности и ответственности. Можно даже больше сказать, уже в ней скрыт и следующий шаг: а зачем я вообще буду “ишачить”? Почему бы мне не быть “хозяином жизни” все 24 часа в сутки? Ведь именно этим “Ельцин многим души успокоил”. …
Да, советское государство было патерналистским (от слова патер – отец). Это значит, что и после работы человек не был “хозяином жизни”, а выполнял обязанности “члена семьи”, обязан был “напрягаться”, тем более что и “отец” бывает не сахар, иногда гоняет зря.

Т.е. государство не было советским, советское государство – не патерналистское по определению. Это не государство, пишет Ленин, которое идет навстречу рабочему классу, это государство рабочего класса, подчиненное рабочему классу («Пролетарская революция и ренегат Каутский»).
Но сначала.
Высокомерие этого умственного инвалида просто обескураживающее. Не знаешь, как подойти к данной патологии. Александр пытается по-простому втолковать К., что к чему, а К., поскольку соображать не может, обвиняет, да еще и в оскорбительной форме, в недомыслии самого Александра. Но у К. еще и старческий маразм, он не помнит, как пели, повторяя Иващенко:
Старый член, старый член,
Старый член политбюро
Вдруг ушел по состоянию здоровья.
  От чего, от чего,
  От чего же так мудро?
  Знать созрели объективные условья.
Но давайте посмотрим, что втемяшивает К. Он говорит: ах, так ты вставать рано за талончиком не хочешь?! Значит – это великолепная связка у К. – ты хочешь, чтобы ты его добывал легко, не в поте лица своего, но зато другим бы он не доставался, мол при капитализме всё легко, да не всем достается. Откуда такую нелепую связку выкопал К. – неизвестно. Смотрите: для К. нормально, приемлемо, что человек испытывает неудобство.
Но ведь Александр – не сумасшедший, чтобы приходить на систему из-за несчастного талона. Он говорит про всю бюрократическую систему, которая достала, но К. его не желает понимать. К. думает, что это мелочи. Но ведь это не только талончик. Изобретение в СССР затухало на 3% предприятий – это тупая бюрократия. В Перми, когда речь шла о том, чтобы закупить центрифугу для анализа мочи или установку для жидкого гелия для СКВИДов, обком КПСС заявлял: «Это народу не нужно.» Кража диссертаций москвичами – это тоже система!
Один сотрудник кафедры физкультуры ПГУ, воспитавший многих чемпионов по классической борьбе, решил стать председателем колхоза. У него высшее образование, вдобавок механический техникум, сам из села, всё знает, все умеет. Пришел в обком КПСС, говорит, дайте мне самый отсталый колхоз, я его выведу в передовые. Отказали. Потому что он – не из их системы, и по роже сразу видно, что делиться не будет.
Но К. не хочет портить окретиневшую систему. Он даже мелочи не способен исправить. Он исправление кретинизма отдает на откуп бизнесу, коммерческим структурам!
Нет, у К. явно что-то не в порядке с головой. Он говорит, что если рабочий – хозяин жизни, то это отказ от ответственности и гражданственности! Больше того, он связывает состояние «хозяин жизни» с тем, что человек не работает. Для К. рабочий не может быть хозяином на заводе. Но К. не делает, чтобы рабочий был хозяином жизни и после работы! Вообще рабочим нельзя быть хозяевами в своей стране. Говорю же – сам К. есть антисоветский проект.

Судя по письму А, главный “напряг” состоял в том, чтобы бегать по очередям – то за талончиком, то за водкой. Я заострю вопрос до крайности и скажу, что очереди (“совершенно дурацкое и не нужное напряжение”) – необходимое условие и даже признак солидарного общества. Многие блага всегда дефицитны, и если за ними нет очереди, то значит, каким-то образом доступ к этим благам большинству людей перекрыт. Возникает какого-то рода “закрытый распределитель”.
 Ох, мать…
По мелочам можно ворчать, не переставая, но по большому счету дело в СССР шло справедливо и разумно – сначала расшивались узкие места в доступе людей к самым главным благам. Уже не было очередей за хлебом и молоком, сократилась в среднем до 6 лет очередь на квартиру (отдушиной стали и жилищные кооперативы, вполне доступные тем, кто не мог ждать). 100% жилья имело электричество – в это надо вдуматься! 2,1 тыс. городов, 3,4 тыс. поселков и 177 тыс. деревень были к 1987 г. газифицированы. Какие “напряги” были этим сняты с сотен миллионов человек! Вспомните, что значит купить и напилить дров на зиму, топить печку и готовить на керосинке. А . пишет, что в глазах рабочего “все это не перевешивает”… отмены талончика к врачу. Вот это и страшно. Это признак безвыходного кризиса. Ведь это, говоря попросту, есть помрачение ума. И не только ума, но и воображения. У жителей Камчатки, которые сидят по 15 часов в сутки без электричества и готовят пищу на костре, думаю, уже другое мнение о “напрягах”. ”. То же самое – у жителей Грозного после бомбежки. Выходит, “простой человек” этого вообразить не может, пока не испытает на своей шкуре? Но тогда, значит, он утратил свойство, совершенно необходимое для выживания человека – способность предвидения исходя из опыта других.

Если бы К. жил в сегодняшних Греции или Испании, или в Англии перед буржуазной революцией, он точно так же бы объяснял: «Не колыхай… вы все еще хорошо живете! А знаете, что в Великую Отечественную войну люди картофельные очистки ели? А вы зажрались!! Хотите жить лучше? А готовить на костре не хотите, а?»
Идет садист по улице, видит – девушка. Вонзил ей нож в задницу, она: «Ой!!» Садист: «Ой, ой, ой, какие мы нежные!»
Но К. живет в каком-то неведомом, сказочном мире. Это он где увидел, чтобы в СССР не было очередей за хлебом или молоком? Какие, к черту, средние 6 лет ждать квартиры – по 20 лет рабочие в бараках не получали квартир. К. на полном серьезе полагает, что если кто не мог ждать, то легко мог купить кооперативную квартиру. А на какие шиши?? У К. помрачение рассудка? По сей день (!) многие населенные пункты не газифицированы. Знает ли К., что такое закрытый распределитель?
Шабашили мы как-то в Коми-округе, в Косе, делали фундамент под склад. В гостинице, где мы ночевали, случился один адвокат, Федосеев (он потом был депутатом в ВС РФ). Рассказывает: «Надоело мне видеть эти толстые рожи. Подкатил как-то к заднему крыльцу в магазине. Директор: «Чего изволите? Сервелат? Икорку?» Я ему: «Знаешь, я человек ленивый. Мне не сервелат. Мне десять палок сервелата, короче, сам загрузишь весь багажник, стану я к тебе еще десять раз ездить.»» Целую ночь мы проговорили про гниль «советской» системы.
Нет, ну, разве не дурость – плохую работу продавцов объявлять признаком солидарного общества! Как-то в Москве мы с аспирантами долго стояли в очереди – продавщицы не было. Сережка Вакару не выдержал, начал орать. Вразвалочку, с ленцой выкатила продавщица свою задницу: «Много вас тут понаехало…» Вакару аж позеленел: «Тебя, дура, вся страна кормит!»
К., видимо, никогда не слышал анекдота: стоит перед домом мужик, кричит «Вася, Вася!» Долго кричал. Наконец, на 14-м этаже вышел грузин: «Чего орешь? Не видишь – дом кооперативный.»

А . пишет, что мелочи-напряжения задавили советского человека – “ни на что другое времени уже не остается”. Если он это искренне, то, значит, у него отключилась память. У нас именно была проблема досуга, возникшая из-за устранения борьбы за существование и тех “напряжений”, что она создает. Я жил в коммуналках в рабочем квартале, видел быт рабочих разных типов. У них был именно досуг и свобода, какие рабочему на Западе и не снятся. Во-первых, хорошо и часто посидеть с приятелями – и время было, и водка, и настроение. Рыбалка и грибы – святое дело, завод даже обязан был дать автобус. Один мой сосед регулярно ходил в оперу, во Дворец съездов, совсем, видно, со скуки спятил. Другой по субботам бил красавицу-жену, а за это в воскресенье обязан был вести ее и сына в театр, при галстуке. Вот это я понимаю, напряг, но советская власть тут не при чем.

Конечно, сами во всем виноваты. Слышали, слышали, это у властей любимая присказка.

А летом, отдай не греши, все они ехали в Крым или Сочи. Месяц отпуска плюс отгулы, над изобретением которых поработала русская смекалка (кстати, в США число дней отпуска пропорционально стажу работы на предприятии, но не превышает двух-трех недель). Нет, не в нехватке времени дело. “Нехватку времени” люди себе вообразили, ибо у них была потребность чувствовать себя обделенными.
Как известно, жизнь в семье и на свободном рынке – разные вещи, в каждой свои плюсы и минусы. Допустим, рабочие не захотели жить “как в семье”, насильно не заставишь. Вопрос в другом: почему они решили, что “на рынке” не надо напрягаться после работы? Вот что хотелось бы услышать от А . Из его письма следует, что рабочий уверовал, будто без СССР он будет после гудка “хозяином жизни”. Почему же он уверовал? Над этим мы и бьемся. Ведь никаких для этого не было оснований из того, что все мы знаем о Западе, даже из самых красочных фильмов.
Да, талончика к врачу там не надо, но ведь возникают другие заботы – надо же было сравнить, какие тяжелее. Вот, Франция. Проходит закон, чуть-чуть ущемляющий интересы молодежи – на улицу Парижа выходит 1 млн. человек, жгут машины, получают дубинками по голове. Разве это не “напряг”? Но нельзя не идти. Не огрызаешься – загрызут либеральные хозяева. В Мадриде лопается большой банк. Тысячи вкладчиков – с сердечными приступами. Непрерывные собрания акционеров, судебные процессы. Какое там “хозяин жизни”.

С чего, с чего К. решил, что рабочие решили, что при капитализме никто не напрягается? Откуда такая выдумка? Но поглядите: для К. обычная гражданская активность (забастовка, участие в собрании акционеров, митинг) – это напряг. Это что-то ненужное для К.

Часть II

Это – признак тяжелого умственного расстройства людей, неспособность верно оценить утраты и выгоды. И речь тут не только о разумном расчете, а об отключении даже биологических инстинктов.
А . верно пишет: “девочка сама хотела”, и соблазнить ее мог бы и немой”. Нет, уважаемый А ., “отдаться кому угодно” – это не немому. “Девочка” отдалась шпане, которая ее изуродовала, ограбила, лишила возможности и даже потребности иметь детей. У А . получается, что это надо принять и оправдать. Но ведь это болезнь, причем социальная, массовая. Нельзя же оправдывать болезнь. Потом те же люди спросят: что же вы нам не помогли, не привели в чувство? Разве не обязан любой трезвый человек попытаться вразумить “девочку”, а потом помочь ей?

Представляю. «Ах, обмануть меня несложно, я сам обманываться рад…» - и тут – хоп! К. со своим резонерством. Но я уже устал от этой чепухи – К. все время повторяет, что всё, что произошло со страной – это ошибка рабочих, их недомыслие.
Однако К. не касается таких лежащих на поверхности вещей, как голосование многих за партию воров и жуликов. Уже речи нет о выборе между разными системами. Уже плохая система и ее носители налицо. А всё равно голосуют! Как так? Тоже помрачение рассудка? Или: прорва народу убеждена, что Ленин – немецкий шпион, и никакие доказательства, что это не так, не помогают. К., видимо, не в курсе, как, какие причины формируют массовое сознание. Бытие, голубчик, бытие формирует такое массовое сознание, которое вполне адекватно отражает буржуазную пропаганду, вот так! А бытие – это далеко не несчастный талончик.

На мой взгляд, А, сам того не ожидая, сформулировал проблему первой, высшей важности. Мы о ней даже боялись прямо говорить. Суть ее в том, что за последние 20 лет советского строя в нем вырос и стал господствовать избалованный человек “массовой культуры”. Его жизненное кредо А . выразил так: “Я хочу расслабиться и не думать обо всем этом. Хочу, чтобы все было легко и без напряжений”. В этом – основа нашей катастрофы…

И это всё, что К. мог доложить о рабочем классе в СССР. Тяжело… Но Александр вовсе не говорил такого, это выдумал К. Но не работать, действительно, мечтает каждый рабочий. В мире. И никто, разве кроме К., об этом не боялся говорить. К. здесь путает дар божий с яичницей. Есть лоботрясы, прожигатели жизни, которые не желают работать. Есть вещизм, который уже не последние 20, а все годы в СССР, и об этом тоже никто не боялся говорить. В 70-е даже вышла специальная книжка об этом (автор – Евг. Богат). Это и бриллианты у Галины Брежневой, и барахло на даче Щелокова, и картины огромной стоимости дома у Гречко, и ковры у Жукова, и даже Клавдия Шульженко подфарцовывала.
А есть рабочие, труд которых (напр., у конвейера) делает из человека обезьяну. К. просто стерилен в данном вопросе. Но откуда это у К. – «последние 20 лет»?

Сознание автора или оратора так сужено, что все его умозаключение становится иррациональным
Это К. о себе…

Человек может ориентироваться в жизненном пространстве и разумно судить о действительности, то есть делать правильные умозаключения, когда отдельные элементы реальности, выраженные в понятиях, соответствуют друг другу и соединяются в систему – они когерентны, соизмеримы.
К. любит использовать термины из естественных наук и прилаживать их эклектически к обществу, это придает наукообразие его резонерству. Даже тогда, когда он не понимает значения терминов. Когерентность к соизмеримости не имеет ровным счетом никакого отношения.
Соизмеримость – это пропорциональность в смысле отношения, выраженного рациональным числом. Несоизмеримость – это непропорциональность. Скажем, диагональ и сторона квадрата несоизмеримы, их отношение выражается иррациональным числом квадратный корень из двух. Если даже К. По неведению понимает под соизмеримостью примерную одинаковость каких-то общественных «величин», всё равно к когерентности она отношения не имеет. Когерентность имеет отношение к синхронности, согласованности. В спонтанном монохроматическом излучении фотоны имеют случайные направления, поляризацию и фазу. А в излучении лазера все они имеют одну поляризацию и в данной точке пространства разность фаз не меняется со временем.
Если же говорить о системе понятий, то и тут всё неверно у К., т.к. помимо понятий есть еще и категории…
Теперь представьте, что говорит К.: человек может судить адекватно и природе, когда ее элементы колеблются синхронно. Это он где такую природу нашел. В природе, как раз, наоборот – солнечный свет вовсе не когерентен. Но ведь здесь К. попросту выразил по-идиотски древнюю мысль о том, что человек может адекватно отражать реальность, если ее «элементы» закономерны. Эта мысль записана во всех учебниках по философии. Напр., у Ленина: «Если днем светло, а ночью темно, значит, мир не может быть устроен как угодно.» К. попытался по-своему высказать эту мысль, да еще выпендриться под научность, а получилось глупо – как медведь в лужу пёрнул.
Природе присуща повторяемость, если бы ее не было и все события были бы различны, человек не смог бы ориентироваться в мире. Все естественные и общественные науки исходят из повторяемости, она является основой эксперимента и прогнозирования. Но здесь же мы сталкиваемся с парадоксом: уже в биологии, как отметил Тимофеев-Ресовский, понятие эксперимента качественно отлично от понятия эксперимента в физике. Если же говорить о человеке, то психология и подобные науки исходят лишь из характеристик, общих для всех людей. Сам же человек отличается от животного своей уникальностью, неповторимостью, в терминах К. люди – «не когерентны и несоизмеримы». Тем не менее, разные люди могут понимать друг друга!

Сейчас, когда подведены итоги многих исследований массового сознания в годы перестройки, психологи ввели в оборот термин искусственная шизофренизация сознания. Шизофрения (от греческих слов schizo расщепляю + phren ум, рассудок) – это расщепление сознания. Один из ее характерных симптомов – утрата способности устанавливать связи между отдельными словами и понятиями. Это разрушает связность мышления. Ясно, что если удается “шизофренизовать” сознание, люди оказываются неспособными увязать в логическую систему получаемые ими сообщения. Их рассуждения становятся некогерентными.

О-хо-хо… Отметим еще раз легкость в мыслях необычайную у К., кранюю неряшливость в терминах. Отметим также: К. не в состоянии сказать «связь между событиями», он говорит о связи между словами и понятиями. Понимаете ли. Шизофрения – это довольно сложная штука. Синдром дезорганизации, включающий в себя хаотическую речь, хаотические мышление и поведение – это лишь один из трех групп симптомов шизофрении. Есть еще вербальные (слуховые) галлюцинации, есть псевдослуховые галлюцинации (кажется, что кто-то вкладывает мысли в твою голову), есть притупление реакции, плач, кататоническое поведение (напр., восковая гибкость), наконец, просто галлюцинации… Между прочим, масса людей в мире – умеренные шизоиды, распознать это дано лишь узкому специалисту-врачу.
Между прочим, у шизофреника, как раз наоборот, высокая степень «когерентности», доминантности мышления, его трудно сбить с рассуждений на одну и ту же тему. Скажем, в период избирательной кампании Ельцина в массы был вброшен слоган «коней на переправе не меняют». Никакие доводы не помогали, ни то, что Ельцин – это не лошадь, что развал промышленности – это не переправа, сбить с заклинания-ассоциации «коней на переправе не меняют» было невозможно. Т.е. люди не могли установить связь не между словами, а между словом и реальностью. Это и есть превращенная социальная форма по Марксу, когда реальность подменяют фетиши средств массовой информации.
Можно долго рассуждать на тему, насколько мышление шизофреника «неправильно», скажу лишь, что у разных людей просто разные ассоциации. С другой стороны, то, что кажется общепринятым, для гения, например – источник парадоксов. А для нас его гениальная ассоциация вполне может сойти за сумасшествие. Ведь бредовая идея – как раз характерный симптом.
Но ведь и те, что не могли поменять коней, вовсе не психи. Тут, как говорил Спиноза, нужно не плакать, не радоваться, а понимать. Когда люди не могут установить связь между словом и реальностью, это и есть превращенная социальная форма по Марксу, когда реальность подменяют фетиши средств массовой информации. То есть, не надо сваливать на головы рядовых трудящихся вину системы, когда человек отчужден от средств производства и продуктов труда.
Кстати, важными патогенными факторами, вызывающими шизофрению, по предположительным данным, полученным в исследованиях, являются генетическая предрасположенность, условия жизни в раннем детстве, нейробиологические нарушения, психологические и социальные взаимодействия…

Но с тех пор я стал приглядываться к антисоветским рассуждениям с этой меркой, и пришел к выводу, что некогерентность – их родовой признак. Тогда, например, вошло в моду понятие “наш деревянный рубль”. Помню, как ярко прозвучало оно однажды на бензоколонке. Два молодых человека вылезли из машины и, продолжая разговор, проклинали наши “деревянные”. При этом один из них сунул в окошечко три рубля и наполнил бак бензином (тогда он стоил 9,5 коп. за литр). Я подумал: что за кретин? Получает на рубль десять литров прекрасного бензина – и презрительно называет этот рубль “деревянным”!

Ну, хоть бы вопрос задал: почему возникла такая тема. Это ведь не просто так, когда для похода в «Березку» на черном рынке за доллар давали не по официальному курсу по 70 коп., а два, а потом четыре рубля. Не просто так, когда Петраков со товарищи в 1990-м планировали понижение курса рубля, что весьма способствовало развалу экономики. Надо же, как К. презирает простой народ, хотя жрёт с его стола. Хотя сам К. просто напичкан штампами газет «советского» периода.

В 1992 г. сотрудник нашего Аналитического центра стал в правительстве Гайдара министром науки и даже вице-премьером. Приехала к нам высокопоставленная делегация министерства науки ФРГ – зачем-то обсуждать их опыт уничтожения Академии наук ГДР. Утром эта делегация посещала какой-нибудь научный центр, а после обеда они приезжали к нам, и в узком кругу мы вели непринужденные и поучительные беседы. Как-то раз они вернулись из экскурсии в подавленном состоянии. Они посетили лабораторию Петрянова-Соколова, в которой работало всего пятеро глубоких стариков (ему самому тогда было 85 лет, а это были его старые сотрудники). Они показали немцам, какой ответ приготовили на угрозу «звездных войн».
Речь шла о защите наших ракет против действия космических лазерных пушек. Зная параметры лазерного излучения, эти люди подобрали вещества, которые при ударе лазерного луча испарялись, образуя аэрозоль с такой величиной частиц, что электромагнитные волны вступали с ними в интерференцию, и луч рассеивался. Этого было достаточно, чтобы удельная интенсивность воздействия на металл становилась недостаточной для пробивания корпуса ракеты. Старики сделали из этого вещества «краску» и вручную красили образцы для испытаний. Обработка ракеты обошлась бы в 50 долларов. Повидав все это своими глазами, немцы очень сильно приуныли.
Да, нам казалось, что наша система НИОКР недостаточно инновационна, иначе она бы завалила нас миллионом наименований отечественных товаров точно такого же качества, как на Западе.

Возникает вопрос: что же, «советская» власть сумасшедшая, если не сделала систему НИОКР более инновационной, чтобы у нас всё было? Или «это народу не нужно»?

А вообще, инновационная активность была присуща советским людям в очень высокой степени и проявлялась широко и самым необычным образом. Такого движения изобретателей, как у нас, не наблюдалось нигде в мире.

Угу. Эта разорванность мышления К. … Итак, инновационная активность была присуща советским людям, такого движения изобретателей не наблюдалось нигде в мире, только почему-то система НИОКР, т.е. система научно-исследовательских и конструкторских работы не были инновационными… К. не делает очевидный вывод: «советский» (а на деле антисоветский) проект, формирующий систему НИОКР в СССР был хуже, чем западный «проект», он тормозил движение изобретателей.

Надо сказать, что стандарты алогичного, бессвязного мышления задавали и задают люди, носящие самые высокие научные титулы. Вот академик, почетный президент Российского общества социологов Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме “Россия в поисках будущего” делает главный, программный доклад. Читаешь, и охватывает тягостное чувство. Например, поминается дефицит. Он якобы преодолен благодаря повышению цен. Вот какая дается трактовка: “Это – крупное социальное достижение… Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально”.
На мой взгляд, это просто разновидность шизофрении, острого расщепления сознания. Людей сбросили в бедность, они не могут покупать продукты и, таким образом, выброшены с рынка – а социолог называет это “крупным социальным достижением”! И ведь обе части утверждения делает один и тот же человек в одном и том же абзаце.

Итак, мы разгромили Заславскую, действительно, дуру. Только у нее не шизофрения. Ее болезнь называется по-другому, мягко говоря – ангажированность. Но К. умудрился забыть про сам дефицит.

Как-то они и меня втянули в разговор, и я спросил, как же получилось, что они, молодые образованные и опытные люди, взяв в свои руки рычаги управления хозяйством, привели его в такое плачевное состояние. Как они возмутились и разволновались. Что вы говорите! Это была система, которая абсолютно ничего не смогла создать и построить! Нам пришлось начинать на голом месте, вот мы и бьемся, как рыба об лед.
Я ушам не мог поверить – смеются они, что ли? Нет, именно взволнованы и уверены, что говорят очевидные и убедительные вещи. Советская система ничего не смогла создать ! Но ведь ты только что говорил, что получил целую сеть современных холодильных установок, которые еще недавно бесперебойно снабжали мороженым миллион, если не больше, отдыхающих. Как вяжутся между собой эти два твоих же утверждения? К этим холодильникам было подведено электричество, которое раньше никогда никто не отключал, даже мысли такой не могло никому придти. И мороженое было прекрасное, не то что импортная подкрашенная дрянь. Разве все это не создано и не построено? Разве получить это называется «начать на голом месте»?
А минутой раньше ты взахлеб рассказывал о СУ-27, на котором ты летал и поплевывал на «фантомы». Разве эти СУ не были «созданы и построены»? Твой собеседник сегодня зашибает большие деньги на том, что продает разработки Института кибернетики, делавшего лучшие в мире системы управления ракетами. Разве этот институт с неба свалился? Разве он не был «создан и построен» в советской системе? Кончатся скоро его ресурсы (как до этого пожаловался сам менеджер), и нечем тебе будет торговать. И это называется «начать на голом месте».
Когда я попытался именно в таком свете представить дело, мои попутчики расстроились, замолчали, но нисколько со мной не согласились. Может, они и впрямь считали, что при советском строе все было обязано появляться из воздуха? И появлялось – а система и воспитанные ею люди были ни при чем. Надо только сказать, что эта установка, смертельная для советского строя, вовсе не является принципиально антисоветской. Она есть следствие избалованности очень большой части советской молодежи как предпосылки для поверхностного, но очень активного антисоветизма. Об этом писал Ортега-и-Гассет: «Избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование наподобие воздуха, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа».

Опять, наверно, неправильное мышление виновато. И опять этот же посыл: избалованные массы. Зажралися. Им там нужно лучше работать. А кто «избаловал», если не патернализм?

Назвать же советский народ раскулаченным – вообще нелепость. И дело не только в реальных масштабах раскулачивания (1,5% советских семей – это много, но это все же не весь народ). Дело в том, что «раскулачивал»-то как раз народ. Коллективизация во многом потому и стала страшным делом, что ее вели крестьяне – это была внутридеревенская гражданская война (тип ее трагически описал А.Платонов в «Чевенгуре»).
Можно было обвинять советскую власть именно за то, что она натравила народ на кулаков и плохо следила за тем, чтобы народ не перебарщивал, не превышал разрешенную разнарядку. Было бы разумно сказать на месте Д.Балашова, что, мол, не только народ, но даже и раскулаченные пошли воевать. Но считать, что народом были именно кулаки, а 98,5% «нераскулаченных» были не-народом – верх нелепости. И тот факт, что этого не замечал ни сам Балашов, ни редакторы газет, что его печатали, говорит о поражении мышления.

К. путает раскулачивание с коллективизацией. И виноват кто угодно, только не власти. В бедах народа виноват сам народ! Неужели К. не в курсе, что как раз не превышали разнарядку, а ради достижения разнарядки всех – под одну гребенку. Хоть бы вспомнил, к кому Сталин обращал свою статью «Головокружение от успехов». В ней Сталин свою собственную вину в насильственной коллективизации переваливал на «власит вообще», на своих партийных конкурентов. Вообще наш народ – что-то страшное, недостойное советского проекта. Даже коллективизацию крестьяне провели страшно. Народ надо пороть'с!

В антисоветском мышлении проявилась в гипертрофированном виде общая склонность интеллигенции к гипостазированию . До такой степени, что это стало, на мой взгляд, родовым признаком антисоветских рассуждений.
Не хотелось бы, конечно, вводить иностранное слово, но трудно подобрать краткий русский эквивалент слову гипостазирование. В словаре читаем: "Гипостазирование (греч. hypostasis – сущность, субстанция) – присущее идеализму приписывание абстрактным понятиям самостоятельного существования. В другом смысле – возведение в ранг самостоятельно существующего объекта (субстанции) того, что в действительности является лишь свойством, отношением чего-либо".
Причем ту именно антисоветское мышление. Мышление К. тоже гипостазировано, но тут оно уж точно антисоветское. Идеализируя СССР, он полагает, что эта идеализация имела место в реальности, т.е. «приписывает реальное содержание выстроенным в уме концепциям» (см. ниже).

Так оно и происходит: какое-то второстепенное свойство возвышается до уровня сущего, для него изобретается многозначительное слово, а потом выстраивается образ, который очаровывает податливую публику. Еще в прошлом веке Ле Бон («Макиавелли массового общества», как назвали его недавно) писал: «Могущество слов находится в тесной связи с вызываемыми ими образами и совершенно не зависит от их реального смысла. Очень часто слова, имеющие самый неопределенный смысл, оказывают самое большое влияние на толпу. Таков, например, термины: демократия, социализм, равенство, свобода и т.д., до такой степени неопределенные, что даже в толстых томах не удается с точностью разъяснить их смысл».
Осознание образованными людьми этого дефекта их мышления затрудняется кажущимся парадоксом: именно крайне рационалистический тип мышления, давшего человеку главный метод науки, при выходе за стены лаборатории может послужить средством разрушения логики (рациональности). Крупный современный экономист Л. фон Мизес предупреждал: «Склонность к гипостазированию, т.е. к приписыванию реального содержания выстроенным в уме концепциям – худший враг логического мышления».

К. довольно примитивно описывает стандартные схемы манипуляции массовым сознанием. Он не понимает, что «силу фразы изначально сменила неприкрытая фразами сила» (Маркс), что основную роль играли вовсе не ширмы из слов, партий, телевизионных клише, а практически действовавший капитал. В первую очередь капитал в форме служебного положения. Но у К. не только мышление, у него и слова разорваны: не Ле Бон, а Гюстав Лебон, основатель социальной психологии. А Людвиг фон Мизес – классический либерал, сторонник невмешательства государства в экономику и следовал, такому, в частности, принципу, как субъективизм в экономике.
Но Лебон в данном случае заблуждается: такие термины, как демократия, социализм, равенство, свобода – вполне определенные. Конечно, если партия во Франции назвала себя Социалистической, то с ее приходом к власти во Франции не наступило никакого социализма. Но большевики вовсе не требовали равенства, это выдумка. Подтасовка, подмена понятия, причем полная, вовсе не путем отделения какой-то черты равенства. И вообще весь этот набор штампов не играл особой роли в событиях.
Вот смотрите: с 1983 г., с момента возникновения нашей группы мы боролись с манипуляцией массовым сознанием. Причем мы делали это хорошо, много лучше официальных журналистов, идеологов, философов. Наши фразы мгновенно подхватывались, наши журналы зачитывались до дыр, одна листовка нашей группы легко обходила целый завод. И что? Кто победил? А почему? Почему рабочие, поняв, что их обувают, всё равно не боролись с нашествием варваров? Ведь мы много раз объяснили им, что к слову «демократия» нужно добавлять «по отношению в кому». Что не бывает равенства, а мы требуем уничтожения классового неравенства, что социализм по определению – это власть рабочих.   Потому что «советский» проект десятилетия потратил, чтобы сделал их социально пассивными.

В созревании антисоветского сознания важную роль сыграл совершенно схоластический спор о том, являлся ли советский строй социализмом или нет. Как о чем-то реально существующем спорили, что это такое – мутантный социализм? мобилизационный социализм? казарменный социализм? феодальный социализм? Хотелось крикнуть этим впавшим в гипостазирование интеллектуалам: «Назовите хоть горшком, только в печку не ставьте!».
Вот что пишет профессор МГУ А.П.Бутенко в академическом журнале в октябре 1994 г. о советском строе: «Был создан не социализм, а общество-монстр, двуликий Янус, клявшийся в своей верности людям труда, которым он бросал подачки с барского стола, но верой и правдой служил бюрократии, номенклатуре. Именно это общество – казарменный псевдосоциализм как коммунистическая разновидность тоталитаризма – и было отвергнуто народом, рухнуло, перестало существовать» (СОЦИС, 1994, № 10). Все это – набор слов, не дающих никакого содержательного знания о предмете, но профессор, повторяя эти слова, с небольшими вариациями, почти десять лет, прослыл чуть ли не теоретиком советского строя.
Преодолеть гипостазирование можно, хотя для этого требуются специальные усилия. Но если они удаются, эффект бывает удивительным. Как-то я в Испании читал лекцию о советском строе, а там публика крайне индоктринирована – относительно СССР она мыслит вбитыми в голову штампами, и любая попытка поставить их под сомнение сразу вызывает недоверие к говорящему. Я предложил аудитории заключить на время лекции такой пакт: не употреблять никаких идеологических понятий, которые не имеют прямой связи с элементарными, однозначно трактуемыми сущностями. Например, слова «социализм» или «тоталитаризм» слишком абстрактны, о них можно спорить до бесконечности. А слова «литр молока» понимаются всеми нами одинаково (можно даже уточнить – «литр молока жирностью 3,2%»). Так давайте, говорю, рассмотрим, что такое был советский строй именно в таких, однозначно понимаемых («абсолютных») терминах.
Посмотрим, как питались люди, какие жилища имели, как они отапливались, чем люди болели, сколько их гибло от рук убийцы, чего они боялись и т.д. Нарисуем бесхитростный портрет советского жизнеустройства – без всякого символизма и сюрреализма. Этот подход вдруг показался людям таким понятным и интересным, что я сам никак не мог ожидать. Слушатели сами предложили необычные для нас ракурсы. Например, родители чрезвычайно высоко оценили отсутствие в советском жизнеустройстве сильной наркомафии, растлевающей подростков. Одна женщина сказала, что это качество в ее глазах перевешивает нехватку комфорта и очереди, все это мелочь по сравнению с реальной опасностью потерять сына-подростка, которая превращает жизнь родителей в ад. Если бы я после того разговора привел рассуждения проф. Бутенко о псевдосоциализме, Янусе и пр., это вызвало бы недоумение – что за чушь несет этот схоласт? …
Вся перестройка была проведена под знаком борьбы с тоталитаризмом . Что это за чудовище, ради убийства которого не жалко полстраны уморить? Это чисто идеологическое понятие, не имеющее жесткого, абсолютного значения. Тоталитаризм Брежнева! Такая же чушь, как и «демократия Ельцина». Но, употребляя эти понятия, идеологи могут парализовать здравый смысл даже у очень знающих людей.

Да-да, конечно – прогрессивный буржуа, писал Маркс, даст ослу хорошее стойло.
Хороша схоластика – если признать, что социализма не было, значит, обрушить все реформы, ведь нельзя же перебираться из капитализма в капитализм. Нужно признать, что те, кто жаждал рынка, свободы слова, капитализма западного типа – все боролись с горшком. Нужно тогда признать, что большевики непонятно за что боролись, что Маркс писал о горшке, что Сталин провозглашал окончательную победу горшка и т.д.
Конечно, К. отчасти прав: все эти псевдоинтеллектуалы типа Бузгалина и пр., желающие закрепить себя в истории путем придумывания термина – бессмысленные схоласты. Как говорил Маркс, если нет мыслей, достаточно термина (почти что по Гёте). К. забыл упомянуть еще деформированный социализм и суперэтатизм. А есть еще переродившееся рабочее государство. Сегодня сталинисты спорят: мол, не было социализма, но была диктатура пролетариата… К. только перепутал: Разлацкий-старший говорил не о феодальном социализме, а о феодальном капитализме.
Но К. подтасовывает: он разрывает понятия советского строя и социализма. Ленин полагал, что власть Советов – это и есть власть рабочих, ведь они доминировали по своей организованности. Потому для него социализм – это госсобственность на основные средства производства ПРИ политической власти рабочего класса. Но сегодня, теперь уже, даже сталинисты в курсе, что в СССР Советы были лишь придатком, а власть была у КПСС. Т.е. строй был не советский, а КПСС-овский. К. не в курсе, что в Горьком прошла огромная демонстрация под лозунгом «Вся власть Советам!» Люди выступали не против советского строя, наоборот, за, а выступали они против тупорылых функционеров КПСС, которые всем обрыдли. Что уж делать, если они и были носители и власти, и строя.

Сильное воздействие гипостазирования на мышление подрывает способность к рефлексии, к анализу своих решений и их последствий. В начале 1989 г. лишь 10% опрошенных считали, что в ближайшие годы экономическое положение в стране ухудшится (59% считали, что «улучшится», 28% – что «останется без изменений»). Нас здесь особенно интересуют установки интеллигенции: она в значительной своей части хотела именно капитализма, причем в его западной версии, ждала его от бригады «Горбачева-Ельцина» и считала, что с ним придет благоденствие.
Я уже отмечал причины, по которым интеллигенция желала капитализма в западной версии. Наша группа в 1989-м предупреждала, что такой поворот приведет к краху. Но! Опять гипостазирование виновато.

Рассмотрим пару-другую примеров гипостазирования, которые еще сохранились в памяти. У антисоветской интеллигенции было очень сильно расплывчатое убеждение, что во всем «система виновата». Важнейшими причинами наших бед она считала «засилье бюрократов», «уравниловку», «некомпетентность начальства», «наследие сталинизма» – причины, для массового сознания не так уж существенные. И ведь при том, что уравниловку в числе трех первых по важности причин назвали 48,4% интеллигентов, они же проявили удивительную ненависть к «привилегиям начальства» – 64% против 25 в «общем» опросе.
Ну, если для К. засилье бюрократов- вещь несущественная, то не стоит свое впечатление переносить на всё общество. Да не в том дело! Декларировали-то одно, а сами жрали! К. указывает на факт привилегированности, но «забывает» напомнить про «Моральный кодекс строителя коммунизма».

На деле любая общественная система имеет свой административно-командный «срез», и иначе просто быть не может. И армия, и церковь, и хор имени Свешникова – все имеет свою административно-командную ипостась, наряду с другими. Антисоветские идеологи, глубокомысленно вещавшие: АКС, АКС… – намекали, что в «цивилизованных» странах, конечно, никакой АКС быть не может, там действуют только экономические рычаги. Но ведь это попросту глупо – любой банк, любая корпорация, не говоря уж о государственных ведомствах, действуют внутри себя как иерархически построенная «административно-командная система», причем с контролем несравненно более жестким, чем был в СССР. Но так людей очаровали этой АКС, что антисоветские документы стали замечательными свидетельствами утраты здравого смысла.
Вот уже упомянутый проект Закона о предпринимательстве (1990 г.). Бредовое требование: «Государство должно воздействовать на хозяйственных субъектов только экономическими методами!» Мол, никакого администрирования. Во всем мире «хозяйственные субъекты» не просто находятся под административным контролем, но и весьма часто оказываются в тюрьме, а у нас, значит, бей их только рублем, да не прямо, а через какие-то мифические экономические механизмы.

К. Делает вид, что не понимает разницы между государством, у которого прямые хозяйственные функции, и государством, которое стоит над хозяйственными функциями. Даже сто Марксов в правительстве, говорил Ленин, не в состоянии управлять экономикой. Люди типа Фукуямы, вроде бы следуя Ленину, рассказывают про необходимость перераспределения хозяйственных функций вниз.
Самарский марксист Э. Никишина пишет, что когда экономика растет, управленческий аппарат уже не справляется, он не может опосредовать всё богатство хозяйственных связей. Предприятия перестают выполнять план. План сформирован узкой группой людей. Поэтому Ленин говорит: «Сведем роль госчиновников к роли простых исполнителей воли трудящихся.» Фукуяма же говорит: «Отдайте часть функций капиталистам.» Есть разница?
Но и К. не понимает и другого: дело не в том, что на Западе тоже есть АКС, а в том, что либералы желали в угоду западным монополиям ослабить протекционистские действия государства в СССР.

Даже историки, прекрасно знавшие, что системы управления и в государстве, и в хозяйстве складываются исторически, а не логически, не исходя из какой-то доктрины, стеснялись прямо сказать, что пресловутая АКС – плод самого примитивного гипостазирования.
Спасибо. Вот тут, наконец, К. приблизился к пониманию того, что Горбачев с Ельциным – это никакой не антисоветский проект, они возникли не из какой-нибудь доктрины, не в результате каких-то нарушений логики, а исторически.

В 1988 г. на круглом столе в АН СССР историк К.Ф.Шацилло осторожно объяснял на примере промышленности России начала ХХ века: "Совершенно ясно, что в крупнейшей промышленности, на таких казенных заводах, как Обуховский, Балтийский, Адмиралтейский, Ижорский, заводах военного ведомства, горных заводах Урала капитализмом не пахло, не было абсолютно ни одного элемента, который свойствен политэкономии капитализма. Что такое цена, на заводах не знали; что такое прибыль – не знали, что такое себестоимость, амортизация и т.д. и т.п. – не знали. А что было? Был административно-командный метод: постройте четыре броненосца и скажите, сколько заплатить; желательно построить за три года, построили за шесть, ну что же поделаешь?..
А что Сталин стал использовать? Он обратился к тем архаичным, пережиточным, феодальным по существу, командно-административным методам, которые существовали в крупной казенной промышленности до революции" («Россия, 1917 год: выбор исторического пути». Круглый стол историков Октября, 22-23 октября 1988 г. М.: Наука, 1989).

Господину Шацилло нужно осторожно объяснить, что если он не в курсе, то в любом цехе любого капиталистического завода нет ни одного элемента, который свойственен политэкономии капитализма, там не знают ни что такое прибыль, ни что такое себестоимость. В то же время на тех же Обуховском, Балтийском,  Адмиралтейском, Ижорском, заводах военного ведомства, горных заводах Урала идиотами не были и прекрасно знали. что такое амортизация. И, разумеется, были прекрасно осведомлены о главном элементе политэкономии капитализма – цене рабочей силы.

А вспомним ключевое слово перестройки дефицит . В нормальном языке оно означает просто нехватку. Это именно «свойство, отношение чего-то», но из него создали какое-то реально существующее чудовище, чуть ли не главный, чрезвычайно активный субъект нашей жизни. Он как будто подкарауливал каждого советского человека и днем, и ночью и мог напасть на него в самый неожиданный момент в любом месте. Дефицитная экономика! Людей уверили, что во времена Брежнева «мы задыхались от дефицита», а сегодня, мол, никакого дефицита нет, а есть изобилие. Дефицит стал чем-то вроде кобры, танцующей под дудочку факира. Много производили молока – это был дефицит; снизили производство молока вдвое – это изобилие. Ведь это переход к понятийному аппарату шизофреника. И маскируется этот переход путем создания образа из несуществующей ткани, путем извращения смысла слова. Нехватка – это изобилие!
Замечу, что даже в чисто «рыночном» смысле реформа привела именно к опасному дефициту, какого не знала советская торговля. Чтобы увидеть это, надо просто посмотреть статистические справочники. Вот данные Госкомстата СССР, а потом Госкомстата РФ. Обеспеченность розничного товарооборота товарными запасами в розничной торговле (в днях товарооборота) составляла в СССР на 1 января соответствующего года: 1960 – 85 дней, 1970 – 88, 1980 – 77, 1985 – 92, 1986 – 84, 1988 – 69, 1990 – 47 дней. В РФ она составила в 1995 г. 33 дня, и в 1996 г. 39 дней. При этом в 1994 г. из всех товарных ресурсов товарооборота 48% поступило по импорту, а в 1995 г. – 54%.
В советское время нормативные запасы товаров и продуктов в торговле были достаточны для 80 дней нормальной розничной торговли. Если они сокращались ниже этого уровня, это было уже чрезвычайной ситуацией. В ходе реформы товарные запасы снизились до 30-40 дней. А, например, на 1 октября 1998 г. на складах Санкт-Петербурга имелось продуктов и товаров всего на 14 дней торговли. Положение регулируют только невыплатами зарплаты и пенсий. Вот тебе и изобилие.

Хорошим лекарством против гипостазирования было бы чтение «Государственных докладов о состоянии здоровья населения РФ», где понятие дефицит употребляется в его строгом, жестком смысле – дефицит белка, дефицит витаминов, дефицит йода и т.д. Там прямо говорится, что реформа привела к массовому дефициту в организме жителей России жизненно важных компонентов – дефициту, немыслимому в советское время. Вот что означает, например, дефицит в его жестком, ограниченном значении: в 1985 г. в РСФСР в среднем на душу населения было потреблено 22,5 кг рыбы и рыбопродуктов, а в 1994 г. – 9,8 кг. Дефицит рыбы как продукта питания – при ее изобилии на прилавках как знака ложного изобилия. Люди, которые приветствуют такое положение, впадают в глубокое гипостазирование.

Все эти цифры, но в гораздо большем объеме, были приведены Руцким в его пресловутых «мешках» в 1993-м. Всё это давно известно. Как заметил в 1993-м Рыжков-старший: «Раньше были пустые прилавки и полные холодильники. Теперь полные прилавки и пустые холодильники.» Только ленивый не пересчитывал, насколько снизилось производство и потребление в России. Но К. опять переворачивает – причем здесь сегодня? Я про вчера говорю – был дефицит или нет?

Другим важным чудовищем, созданным в антисоветском создании, была номенклатура  . Слово, которое всего-навсего означает принятый в СССР порядок подбора и назначения кадров на должности высокого уровня в аппарате управления, вдруг обрело статус какого-то чуть ли не живого существа, которое охватило своими щупальцами всю страну и ворочает всеми делами. Задумаемся над очевидным фактом: советский человек стал испытывать почти ненависть к номенклатуре – за то, что она пользовалась «льготами и привилегиями». На этой почве и произошло сотворение Ельцина как временного кумира.
Еще нагляднее, гротескно это проявилось в мышлении западной интеллигенции (прежде всего левой – правые как-то более приземленны, их сказками про льготы не проймешь). Помню, как легко было пpинято на Западе пpедложенное Горбачевым объяснение пpичин политического кpизиса в СССР в конце 80-х годов: номенклатура яpостно боpется за сохpанение стаpого pежима, чтобы не потеpять свои огpомные пpивилегии. У многих испанских коллег я спpашивал, какими пpивилегиями, на их взгляд, обладает номенклатура в СССР? Какие льготы получают ставшие бюpокpатами pабочий, инженеp, учитель и т.д., чтобы эти льготы таким pешительным обpазом повлияли на их сознание? Мне не только никто не дал связного ответа, но и сам этот вопpос ставил в тупик – над ним никто не задумывался. Образ номенклатуры уже жил своей собственной жизнью и не нуждался в конкретных описаниях. Пpесса даже не потpудилась составить пусть мифическую, но мало-мальски связную аpгументацию своей модели, этот даже небольшой тpуд по убеждению читателя или телезpителя был излишен.

Действительно, номенклатура как понятие - пустая абстракция – если их не объяснить марксистски, с классовым подходом. Номенклатура – это большая группа людей, сложившаяся исторически, занимающая определенное место в общественной иерархии в отношении к средствам производства и потому имеющая привилегии в распределении общественных благ. Т.е. номенклатура полностью подпадает под ленинское определение классов. Управление есть отношение собственности. потому номенклатура – собственник. Буржуа, то есть. Класс буржуа. Понятно?
И мы все увидели истинную сущность номенклатуры, когда она вмиг перестроилась, а потом стала обычным классом капиталистов. Уже без коммунистического бантика. И это вовсе не тривиальное использование служебного положения, как сказал бы простодырый К. Это перевод одной формы капиталистической собственности в другую, более явную форму капиталистической собственности.
Но для рядовых трудящихся номенклатура – вовсе не абстракция. Это новая техника, завезенная из Германии, и гниющая на заводском дворе. Это директор завода, на глазах у рабочих прущий себе на дачу дорогущие стройматериалы. Это тупоголовый начальник цеха, который в начальники попал потому, что был профсоюзным или комсомольским вожаком в институте. А вожаком стал потому, что папа – зам. директора завода. Это горячая вода, которой нет по четыре месяца вместо положенных двух недель по закону. Это деньги, выплаченные на кап. ремонт, когда ни одно жилое здание этого кап. ремонта в глаза не видело. Это хамы начальники, это сервелат и черная икра всегда к их столу. Т.е. то, что было не просто дефицитом, а дорогим дефицитом.

Действительно, конкретно об этих льготах в их реальном выражении никто и не думал, образ этих льгот, не имея материального наполнения, был в то же время очень жизненным, это был плод гипостазирования. Ведь холодная логика гласит: любое общество должно создавать верхушке «улучшенные» (смотрите, К. даже слово «улучшенные» ставит в кавычки, будто бы вовсе не улучшенные, Б. И.) материальные условия, хотя механизмы создания таких условий различны. Была ли верхушка СССР так уж прожорлива? Нет, в норме советское общество отпускало ей крохи материальных благ.
Если сравнивать с привилегиями нынешних чиновников – конечно, советский чиновник жил беднее. Но вряд ли нынешняя номенклатура более прожорлива, чем советская, не может же она пихать в рот втрое больше, чем советская. Право, ни один капиталист, даже царь не мог пихать в рот втрое больше, чем «советская» номенклатура. Слово «прожорливая» у К. – как насмешка над теми, кто говорил о привилегиях.
Разумеется, какие-нибудь дачи, иномарки или спецраспределитель с сервелатом и армянским коньяком – мелочь, но обязательная мелочь. Попробуй-ка скажи чиновнику, что завтра у него не будет ни личного шофера, ни личного самолета бесплатно, ни костюмов или ботинок из Парижа, ни импортных гарнитуров, ни западной техники, ни ананасов с рябчиками и стерлядочкой и девочкой из любого театра к столу… Всё это мелочи, но крайне важные мелочи в жизни чиновника… Были бы это неважные мелочи, так он их бы и не заводил себе. К. говорит, что везде у верхушки условия лучше – хотя тут же проговаривается: как это так, есть советский народ, а есть верхушка… Но К. лжет: западный чиновник жил и живет ГОРАЗДО беднее советского!
Однако вовсе не в личном шофере дело. Это, действительно, мелочь. Но вот художественные картины, стоящие сотни тысяч фунтов стерлингов, в личной собственности Щелокова, Георгадзе, Гречко, не говоря уже о бриллиантах Галины Брежневой. Это совсем даже не мелочь!
Уж если Марк Бернес эшелонами торговал шмотки из Югославии, что говорить о Политбюро.

Как принцип, это было заложено уже в генезис номенклатурной системы (вспомним хотя бы идею партмаксимума). Вот мелочь из воспоминаний помощника Сталина в 20-е годы: «В 1922-1923 гг. я жил в одной квартире с Верой Инбер и ее отцом, дядей Троцкого. Троцкий, его дети – Седов, дочери – часто к нему приходили, другие товарищи, целые собрания бывали» (А.П.Балашов. Старая площадь, 4. ПОЛИС, 1991, № 5). Подумайте: помощник Сталина, дядя Троцкого и т.п. живут в коммунальной квартире. И это была норма.
А вот 1943 г., семья Сталина. В квартиру его тестя и тещи, которых он очень любил и с которыми постоянно общался, подселяют семью заместителя наркома здравоохранения РСФСР, и они живут в коммунальной квартире. Когда в 1948 г. была арестована сестра жены Сталина, то, поскольку освободилась ее комната, в эту квартиру вселяют еще одну семью.
Во время «борьбы с привилегиями» много говорилось о «кремлевских обедах» в столовой на ул. Грановского, где могли обедать члены высшей номенклатуры (или брать обед домой или продукты сухим пайком). Такие «обеденные книжки» имели также старые большевики. Они-то имели льготы – платили за обед 10% стоимости. Но члены номенклатуры платили полностью – 2100-2400 руб. за месяц. Внук старого большевика и племянник жены Сталина В.Ф.Аллилуев вспоминает: «Когда я поинтересовался у Каманиных, почему они не берут обед в Кремлевке, Мария Михайловна мне ответила: „Вовочка, нам невыгодно его получать. Он слишком дорого стоит, а на нашу семью его не хватает“ (их было пятеро)».
А вот штрихи образа жизни самого Сталина и его семьи – в письмах его жены Н.Аллилуевой Сталину в Сочи, где он был на отдыхе (опубликованы в 1992 г.): «2 сентября 1929 г… Как мои дела с Промакадемией, ты спрашиваешь. Сегодня был у меня экзамен по математике письменной, который прошел удачно, но в общем мне все же не везет, а именно: утром нужно было быть в ПА к 9-ти часам, я конечно вышла в 8 1/2 и что же, испортился трамвай, стала ждать автобуса – нет его, тогда я решила, чтобы не опоздать, сесть на такси, села и что же, отъехав саженей 100, машина остановилась, у нее тоже что-то испортилось».
Какие здесь льготы и привилегии? Жена первого руководителя государства едет на экзамен на трамвае, взять такси – это уже нечто необычное. Вот из других писем: «Иосиф, пришли мне если можешь руб. 50, мне выдадут деньги только 15/IX в Пром[академии], а сейчас я сижу без копейки. Если пришлешь будет хорошо… В день прилета цеппелина Вася на велосипеде ездил из Кремля на аэродром через весь город. Справился неплохо, но, конечно, устал»4.
Конечно, аскетизм довоенного времени уходил в прошлое, но все же и в послевоенный период льготы советской номенклатуры были гипертрофированы в массовом сознании. Хрущев поохотился разок в Крыму, и это вошло в историю как преступление века. А типичная оргия секретаря обкома заключалась в том, что он мылся в бане, а потом выпивал бутылку коньяка. Когда Молотов умер в 1986 г., все его состояние равнялось 500 руб. – на похороны (да еще перед этим он отправил 100 руб. в фонд Чернобыля). Даже Брежнев, которому перестроечная пропаганда создала ореол вселенского вора, оставил в наследство, как выяснилось, лишь несколько подержанных иномарок – была такая слабость у руководителя советской империи, любил порулить на хорошей машине.
С точки зрения разумного расчета, руководители высшего звена в СССР были самой «недооплаченной» категорией – это сообщила даже идеолог перестройки Т.И.Заславская. Почему же маленькие блага и слабости вызывали ярость, а к хамской роскоши нуворишей или невероятным доходам нынешних директоров-приватизаторов проявляется такая терпимость? Потому, что люди судили не реальной мерой, а теми образами, которые были построены в идеалистическом сознании. И очарование этих образов было очень сильно.

Ах, вот почему… Значит, население виновно в том, что у него, в отличие от мудрого К., было идеалистическое сознание, которой очаровалось привнесенным антисоветскими проектировщиками образами. Но ведь сам же вспомнил про партмакисмум. Кто ж его отменил? Любимец К. Сталин. К. упомянул его, а затем заговорил об отходе от довоенного аскетизма. Но об этом ниже.
Кара-Мурза совершенно прав, выступая против НАВЯЗАННОЙ ЛИБЕРАЛЬНЫМИ ДЕМОКРАТАМИ ТЕМЫ ПРИВИЛЕГИЙ КПСС. Помню, что наш Союз коммунистов, когда в 1988 году один социал-демократ у доски в университетской аудитории рисовал нам, что привилегии и прибавочная стоимость, которую капиталист тащит из кармана рабочего, одно и то же, пребывал в недоумении.
Видите ли. Скажем, один из ведущих миллиардеров мира Карнеги тоже был скромен в быту. Как Сталин. Старенький костюм носил. Узбекские или таджикские советские беи тоже ходили в замызганных халатах. И что?
Ни один миллиардер мира не прожирает (как удачно подобрал слово К.) прибавочную стоимость, он бы лопнул. Он ее пускает на развитие производства. Точно так же, как такой частный собственник, как государство в СССР. Суть капитализма – в узурпации узкой социальной группой управления, планирования. Распределение благ – лишь вторично.
Вернемся к идеализму непросвещенных, как мудрый К., широкихмасс. К. выразился несколько фривольно, говоря, что аскетизм был заложен в генезис советской номенклатуры. В генезис ничего закладывать невозможно. Ну, в принципе, понятно, о чем К.? Не совсем.
В основание действительно советского государства закладывался не выдуманный К. «принцип» отпуска крох материальных благ. Величина крохи в многомиллионном государстве весьма варьируется… В основание закладывался вполне определенный принцип Парижской коммуны: скромная оплата госчиновника, на уровне квалифицированного рабочего. Этот принцип должен был стать принципом Советской власти. По мере отмирания этого принципа отмирала и Советская власть, что К. обозначил как отход от довоенного аскетизма. Кто же начал этот отход, кто отменил партмаксимум, кто возглавил «антисоветский проект»? Любимец мудрого К. Иосиф Сталин.
И вот этот отход совершенно точно, а вовсе не идеалистически, отразился в сознании масс. Это ведь не просто «верхушка». Эта верхушка почему-то называла себя коммунистической! В газете «Правда» населению толковали о честности, неподкупности, скромности коммунистов, о моральном кодексе строителя коммунизма, а коммунисты-то… тут вам и черная икорка, и девочки, и бриллианты, и всё тайно! Скрытно от масс! Вот почему эти «образы» оказались столь «очаровательны».
О жизни номенклатуры середины 70-х рассказывает Игорь Андрианов, юрист: «Приехал я в Пермь, устроился на Кишертскую птицефабрику юрисконсультом. Выяснил, чем занимается руководство фабрики. Директор на своем газике регулярно приезжал ночью на фабрику воровать птицу. Однажды попался неопытный сторож, преградил путь. Газик, ни полсекунды не останавливаясь, сбил сторожа. Собрал я материала побольше, и в КГБ. Как думаешь, что мне ответили? Что у них давным-давно все мои материалы имеются…»

В 1985 г., на волне перестройки, и я на какое-то время попал в номенклатуру, причем довольно высокого уровня – номенклатуру Отдела науки ЦК КПСС. Я был назначен заместителем директора довольно крупного института, имевшего существенное идеологическое значение (Института истории естествознания и техники АН СССР). Став членом номенклатуры, я с обывательским любопытством стал ждать, когда же мне поднесут те льготы и привилегии, о которых мы были столько наслышаны. Никто не подносил. Когда я ближе познакомился с номенклатурной кухней, то оказалось, что никаких законных льгот нет. Есть слегка коррумпированные группы, которые понемногу и незаконно сосут какие-то блага из своих ведомств. Несравненно меньше, чем явные воры на хозяйственной работе, но все же сосут. И тебе, как новому члену номенклатуры, туманно намекают, что ты в такую коррумпированную группу можешь вступить – со всеми вытекающими последствиями, прежде всего, с потерей независимости от того начальства, которое контролирует ручейки благ.
Иными словами, сама по себе принадлежность к номенклатуре этих благ не давала – ты должен был сделать личный выбор и перейти Рубикон. Но перед таким выбором стоит вообще любой человек на любом социальном уровне, в этом смысле советская номенклатурная система ничем не отличалась от любой прочей. И я с абсолютной уверенностью могу сказать, что примерно половина советских номенклатурных работников не приняла соблазна коррупции.

А где же данные ВЦИОМ?? Ты – один из миллионов… Это уже наглость – на миг сунулся в номенклатуру, увидел пять человек и говорил: 10 млн живут честно! Или это у К. гипостазия… или шизофрения… словом, логический разрыв.
Но К. напускает туману: мол, были некие группы… они заманивали К., мол, надо тебе черной икры? Да наш К. не поддался… Ну, мол, везде такое, что уж тут такого. Даже если б такие мифические группы и существовали. Это же были коммунистические группы! Но К. бессовестно лжет.
Потому что общественное бытие определяет общественное сознание. Конечно, были единицы, которые шли не в ногу со своим классом. Как Карнеги или Сталин. Но класс есть класс.
В конце 80-х первый секретарь пермского обкома КПСС Борис Коноплев решил пообщаться с народом. Из зала спросили: «Почему у вас в обкомовской столовой цены ниже, чем в рабочих столовых?» Коноплев ответил: «Цены у нас такие же…» Пермяки долго смеялись. Понимаете, это столовая. Никто туда не заманивает, жри и всё тут. Это только столовая!

Скажу для начала, что все устройство показателей, согласно которым подбирались кадры (из реально имеющегося в наличии контингента), и те фильтры, через которые они пропускались для отсеивания негодных, действовали стабильно и предсказуемо. Были известны все процедуры и ступени, все поддавалось проверке, так что сбои и отказы были довольно редки.
Ох, ё… Номенклатура, как уже сказано, это вовсе не система подбора кадров. Это реальные выжиги, тупоголовые хапуги, что сегодня видно уже невооруженным глазом –все они современные капиталисты. Но вот подбор кадров… Юра Чурбанов в 1971-м развелся с женой, оставив двух детей, чтобы стать зятем Брежнева. Из зама начальника ГУИТУ (тюрем) немедленно прыгнул в начальники Политуправления МВД. Оказался вором. Еще смешнее работали фильтры для отсеивания негодных, которые действовали  стабильно и предсказуемо, когда они пропустили Бурбулиса, Егора Гайдара, Ясина, Кулагина, Горбачева, Ельцина, и еще, и еще… Впрочем – почему: предсказуемо, очень даже предсказуемо! Эту систему К. ниже назовет советской!

Ликвидация советской кадровой системы резко ухудшила положение. Теперь подбор и расстановка кадров производится теневыми силами при помощи теневых, совершенно непрозрачных и непроверяемых процедур. То возникает Березовский, то Починок, то Шахрай, то Кох. Кто, почему, как их выдвинул и вдруг дал огромные реальные полномочия в государстве? И так сверху донизу. В 1994 г. членом Комиссии по правам человека при Президенте России был назначен Владимир Податев, трижды судимый (кража, вооруженный грабеж, изнасилование) “вор в законе” по кличке “Пудель”. Его не неграмотные крестьяне Елецкого уезда избирали, его кандидатуру подбирали и проверяли в Управлении кадров Администрации Президента. Я допускаю, что он – правоверный антикоммунист, поклонник Егора Гайдара. Но ведь по самому типу его квалификации ему явно надо было быть где-то в помощниках у Черномырдина, ну, в министерстве финансов – а его бросили на гуманитарную сферу.
И тут ты, батенька, неправ, т.к. бараны – к баранам. Приспособленцы, студеникины, бузовы и пр. Это и есть система, она и не менялась, она просто стала явной, а тот, кто остался на обочине, вроде К., для того происходящее – тайна за семью печатями.

В антисоветских разговорах любили потоптать фигуру Брежнева, хотя и он на фоне того, что мы повидали после 1985 г., выглядит достойно
Ага.

Вспомним еще один важный случай гипостазирования – веру в магические свойства акционерного капитала , при котором «все становятся собственниками». Акции, акции… Во время приватизации людей соблазняли тем, что в США миллионы людей владеют акциями и, таким образом, получают доход с капитала. Ваучеры можно будет поменять на акции и жить на дивиденды.
В.Селюнин в статье с многообещающим названием «А будет все равно по-нашему» писал в «Известиях»: «Это только по вшивым партийным учебникам там, за бугром, всем владеют в основном Форды да Дюпоны. А в действительности акции, к примеру, корпорации „Дженерал моторс“ имеет около миллиона человек».
В таких случаях всегда недоумеваешь: не соображает человек – или нагло врет? Вот сводка из газеты «Нью-Йорк Таймс» от 17 апреля 1995 г.: 40% всех богатств в США принадлежат 1% населения. А насчет акций, так и у нас в России миллионы их имеют – акции и АО МММ, и «Гермеса». Только при чем здесь собственность и доход? Доля в доходе как богатой, так и бедной части населения США сохраняется с точностью до десятой доля процента с 1950 г. (сводка U.S. Bureau of Census приведена в журнале «США: экономика, политика, идеология» № 10, 1994). Нисколько приобретение акций «миллионом человек» этого распределения не изменило.
Можно только удивляться, как легко поверила интеллигенция в басню об «акциях». Читать разучилась? Вот энциклопедический справочник «Современные Соединенные Штаты Америки»(1988), тираж 250 тыс. экз., хватило бы всем заглянуть и получить справку. Там ясно сказано, что акции существенной роли в доходах наемных работников не играют. Читаем: «В 1985 г. доля дивидендов в общей сумме доходов от капитала составила около 15%» (с. 223). А много ли рабочие и служащие получают доходов от капитала? Читаем: «Доля личных доходов от капитала в общей сумме семейных доходов основных категорий рабочих и служащих оставалась стабильной, колеблясь в диапазоне 2-4%» (с. 222). Два процента – весь доход на капитал, а в нем 15% – доход от акций, то есть, для среднего человека акции дают 0,003 его семейного дохода. Три тысячных! И этим соблазнили людей на приватизацию, на то, чтобы угробить всю промышленность страны! Ход рассуждений с акциями буквально укладывается в определение гипостазирования, данное в словаре.

Почему К. вреден? Потому что опоздал. Зюганов не лучше. Наш Союз коммунистов один из первых в стране выступил против акционирования. См., напр., мою статью в «Рабочем вестнике» 1992 г. «Акционерная форма щизофрении». Как же поступили наши «коммунистические» партии? Идем к проходным «Велты», которую собираются акционировать, со своими листовками. Встречаем руководителя пермской ячейки РКРП Шумихина, докладываем, что идем протестовать. Шумихин: «Бесполезно, всё равно сакционируют…» Мы уберегли от акционирования ряд заводов, кое-где рабочие получили больше акций, кое-где рабочим удалось вырвать часть акций из рук администрации, которая хотела их прикарманить. А что делали в это время «коммунисты»? Кричали за социализм. А что делал во время акционирования К.? Помалкивал в тряпочку. Хотя против акционирования выступил даже отец российского акционирования. Коля Травкин, см. мою статью…

Идеализм антисоветского мышления приводит и к явлению, как бы симметричному гипостазированию, к «гипостазированию наоборот» – когда именно самый существенный, абсолютный и объективно неустранимый фактор не замечается или сводится к несущественной стороне действительности, от которой при построении любимой концепции можно отвлечься.
Очень наглядно это выразилось в истории с книгой А.П.Паршева «Почему Россия не Америка?». Книга эта стала широко известна, но главные ее мысли отвергаются, часто даже с неподдельной страстью, антисоветскими интеллектуалами. Причина в том, что Паршев развенчивает одну из ключевых идей антисоветизма, согласно которой стоит только сбросить «железный занавес» и открыться мировому рынку, как в Россию хлынут иностранные инвестиции, и мы заживем, как на Западе.
На деле Паршев только изложил на доступном языке и очень наглядно тот факт, который интенсивно изучается множеством экономистов с 90-х годов XIX века. Стоит только (полная ерунда, Б. И.) ввести в экономическую модель российского хозяйства географический фактор (климат и расстояния), как становится очевидной необходимость довольно высокой степени «закрытости» России от мирового рынка. Иначе не только иностранные инвестиции в Россию не «потекут», а и собственные ресурсы станут «утекать».

К., как и наивный Паршев, свел дело к климату и расстояниям.
Насчет расстояний – отдельный разговор. Тут нет разницы между системой в СССР и вынесением производств за пределы США или Норвегии, например. Это служит ослаблению борьбы трудовых коллективов.
Что до климата… В ряде штатов США, в Канаде или Швеции климат не менее суров. Вот профессор Преображенский, экономист, большевик, честно говорит: госмонополия на внешнюю торговлю – святая необходимость, но в виду отсталости России. Если допустить западные более качественные и более дешевые товары на российский рынок – вымрет отечественный производитель, будет вытеснен в виду конкуренции. В условиях, когда производительность труда в СССР серьезно отставала от западной, вплоть до катастройки, протекционистский «железный занавес» жизненно важен.
Мы объясняли это задолго до ликвидации госмонополии – и не слушали. Почему? Потому что – интерес! А иномарки. А видеомагнитофоны. А джинсы. И никакого гипостазирования.

При этом на Кубе все иностранные инвестиции пошли только в реальный сектор экономики, а у нас львиная доля – в спекуляции ценными бумагами. Почему же это? Нравится канадским буржуям Фидель Кастро? Нет, им нравится, что издержки производства на Кубе ниже, чем в Сыктывкаре. Отопления не надо.
Куба – уникальная страна, но там авто 50-х гг.

Мне прислал целый труд (53 стр. машинописного текста) один из крупных деятелей строительства, ныне пенсионер. Он, например, руководил строительством Ульяновского авиационного промышленного комплекса. О масштабах комплекса говорит тот факт, что для него строили новый левобережный район Ульяновска на 400 тыс. человек. Суть труда в том, что автор как бы «переписал» книгу Паршева применительно к строительству. Он приводит дотошные сведения о стоимости всех элементов промышленного строительства в России, Западной Европе и Юго-Восточной Азии. У нас в целом любой объект выходит в 2-2,5 раза дороже, чем в Европе и в 5-6 раз дороже, чем в ЮВА. И для любого инвестора это очевидно из самого краткого бизнес-плана.
С 1992 г. этот человек вел переговоры с десятками фирм Запада по использованию сети заводов, построенных в 80-е годы в селах Западной Белоруссии для выполнения заказов авиационной промышленности (там на селе тогда возник избыток женской рабочей силы). Заводы новенькие, оборудование прекрасное, люди обучены – но все рухнуло в 1992 г. Так используйте этот готовый производственный потенциал на самых выгодных условиях!
Наши снизили зарплату до 40 долл. в месяц, чтобы привлечь фирмы. Это – зарплата рабочих в Юго-Восточной Азии. Но инвесторы, посчитав реальную стоимость нашей рабочей силы (включая отопление и т.д.), быстро вычисляли, что так или иначе придется выплачивать по 200 долл. в месяц – даже для мягкого климата Западной Белоруссии. Ни одного контракта они так и не заключили. В дело вошла только чешская фирма «Отован», у которой был подряд на пошив рабочей одежды для Запада. Но, начав с использования завода с 1000 работников, она после первого же цикла производства сократила проект до одного цеха с 70 рабочими. Завод был закрыт. Никто из этих инвесторов и наших директоров не читал книги Паршева, во всем этом нет никакой идеологии и никакой теории – человек рассказывает голые факты.
Паршев рассмотрел первостепенный по важности неизменяемый фактор, который исключается из рассмотрения во всей антисоветской доктрине. Но в такой же степени и почти чудесным образом антисоветское мышление ухитряется не видеть и не брать в расчет главных, массивных динамических факторов и тенденций. Но зато в ранг главных, решающих изменений возводят ничтожные по значению колебания, флуктуации.

У К., видимо, не гипостазирование, а болезнь похуже. Вот он пишет, что белорусы предложили, чтобы белорусские рабочие получали зарплату по 40 р. Сами предложили. А на Западе ПОСЧИТАЛИ и решили, что им ПРИДЕТСЯ платить по 200 долл. в мес. И не стали поэтому участвовать в белорусских заводах. Почему «придется» – если предложили по 40? Как снежные зимы в Белоруссии могли повлиять на предложение платить 40??
С другой стороны, если на Западе решили, что на авиационных заводах способны работать рабочие из Юго-Восточной Азии, или что 200 долл. в месяц – это больше, чем минимальная зарплата в развитых странах, то они больные, как и К., и болезнь эта называется идиотизм.
То, что инвестиции в РФ минимальны – понятно, здесь коррупция. В Белоруссии ее почти нет, там есть другое – Лукашенко. Который изначально заявил, что будет строит отношения с НАТО, Европой, США и пр. на равных условиях. Вашингтон невзлюбил Лукашенко и зачислил его в самые страшные диктаторы. Потому и отказался Запад от белорусских заводов, это чисто политическое решение.
Касаемо строительства. Потери в этой сфере в развитых странах – 3%-4%. В СССР – 30%.

Вот выпуск от 13 ноября 2000 г.: «В этом году потребность в инвестициях в газовую промышленность (по экспертной оценке, около 3,5-4 млрд. долл.) может опередить их фактический объем более в 2,5-3 раза… Недавнее приобретение ЛУКойлом 1300 АЗС в США, его же более ранние покупки НПЗ в Румынии, Болгарии и на Украине, а также относительно успешная попытка Газпрома закрепиться на венгерском рынке говорят о том, что среди российских сырьевых экспортеров преобладает стратегия вложения во внешние активы».
Это – самые массивные, тяжелые процессы в российской экономике, они набирают темп и инерция их очень велика. Никакого противодействия им нет – и в то же время людей уверяют, что впереди нас ждет благоденствие. И дело не в лживых экспертах и политиках, дело в том, что люди, воспринявшие интеллектуальный аппарат антисоветизма, уже неспособны верно оценить, взвесить силу разных процессов и явлений.
Они не могут преодолеть ту склонность к гипостазированию, которую внедряли в интеллигентское мышление начиная с 60-х годов. А за антисоветской частью интеллигенции этим заразились доверявшие ей менее образованные горожане.

Ах, вот что – теперь уже склонность виновата. Да эта склонность еще и заразна!
Но главное – не общественное бытие определяет. Определяет не сознание. А прошлое групповое сознание!! Шестидесятники-ленинцы!
Читай – хрущевщина.
Другая беда – не только в России, но и в США преобладает стратегия… ох. Стратегия не может преобладать. Она на то и стратегия. Преобладает тенденция. Вложения во внешние активы. Капитал ищет, где дешевле и спокойней. И тут оказывается, что профнепригодные, типа Кириенко, кретины типа Кудрина и уголовники, попавшие в элиту – восприняли интеллектуальный аппарат антисоветизма! Они не себе в карман хотят награбить, они интеллектуальный аппарат себе засунули… Как это они сумели. И при этом стараются, но никак, никак не могут преодолеть свою застарелую склонность к гипостазированию! Любят они гипостазировать. Что ты будешь делать. При этом только мудрый параноик К. может верно оценить, взвесить силу разных процессов. И явлений тоже.

У многих людей, склонных ненавидеть советский строй, я замечал не экономические и не идеологические, а чисто психологические (а значит, гораздо более сильные) причины. Это люди, вообще мрачно смотрящие на мир, хотя нередко они представляют себя бонвиванами и весельчаками, нуждаются в такой маске. Один из собеседников в Интернете, который участвовал в обсуждении этой темы, Б., пишет о своей юности: «Мои родители неплохо получали, семья вообще была не очень бедная… Вообще, хоть я тогда особо не видел жизни, окружающая жизнь представлялась мне кадрами из мрачного фильма антиутопии: пьянство, тотальное воровство, злые люди в серой страшной одежде. Вспомните, в чем ходили наши женщины?»
Здесь – даже не мировоззрение, а мироощущение , и спорить с ним глупо. Надо бы только Б. признать перед самим собой, что все это – вещи иррациональные, объект психоанализа, а не социологии. Я могу изложить гораздо более типичное видение советской жизни, которое было у меня (это точно гипостазирование – свою собственную личную жизнь объявлять всеобщим примером, а жизнь чужую, чужое горе – чем-то неважным, мелким частным случаем. Пермский рабочий Васенин поведал мне, что пишет стихи, и хотел бы, что я ими насладился. Я, в свою очередь, поведал ему о своих стихах и предложил почитать. Васенин искренне удивился: «Зачем мне твои стихи?? У меня своих навалом…» Б. И.) и подавляющего большинства моих сверстников. Отец не пришел с войны, зарплата матери стандартная, побочных доходов нет. Люди в массе своей добрые и прекрасные. Одежда наша (перешитая из военной формы) была теплая и красивая, у меня, например, даже из офицерского сукна. Женщины ходили в замечательных платьях и были очень милы. Элегантных прокладок с крылышками у них не было, тут нам крыть нечем – но и это бы пришло, только без фанфарного шума по телевидению. Один высокопоставленный придурок из видных демократов заявил, например: «Женщина, которая не умеет водить машину, для меня уже не женщина». Ведь это – тоже мироощущение, и спорить с ним бесполезно. Он это видит так, а мы понятия «женщина» и «шофер» разделяли. Проблема в том, что, как показал опыт, существует техническая возможность резко изменить у множества людей восприятие их жизни – практически без изменения ее материальных основ. То, чему они раньше радовались, начинает им казаться мерзким. Но это – из другой оперы.
Если же Б. хочет конструктивно разбираться в нашей смуте, то следовало бы ему отметить очень важную черту советской жизни – сочетание непритязательности («серая одежда») с большим компонентом роскоши, даже аристократизма. Когда в 9-м классе ввели мальчикам форму, я купил себе х/б, а не шерстяную – жалко было денег. Зато тогда же купил себе мотоцикл (сам деньги заработал, без всякого конфликта с советской системой). И объездил на мотоцикле Северо-Запад СССР. До этого захотелось мне ездить на автомобиле – пошел в Клуб юных автомобилистов, ездили до Крыма. Нравились лошади – пошел в кружок и ездил верхом. Сейчас говорят, что не надо всего этого бесплатно – получи прибыль и покупай. Это иллюзия. Те, кто так говорит, видно, не знают Запада. Многое можно купить, но аристократической роскоши нельзя, для нее нужна определенная окружающая среда. Она в СССР была – для всех, кто хотел и готов был сделать усилие. Нынешняя система ее уничтожила. Общество (речь идет, само собой, уже только о его состоятельной части) погружается в мещанство и пошлую культурную среду. Реликты советского строя угаснут независимо от финансов, ибо всем будет «некогда», как у среднего класса на Западе.
Вообще, в сознательном антисоветизме (а это нечто совсем иное, нежели наш обывательский, «бытовой» антисоветизм людей, доверчиво слушающих Хазанова и рассказывающих байки про отравленную крысу) есть, по-моему, недоброжелательная ревность к тем, кому хорошо и весело было жить. И потому вот уже десять лет как победила их антисоветская революция, а ни песен хороших у них не появилось, ни поэтов. Только и мелькает безумный Евтушенко и Андрей Вознесенский, похожий на гнилой гриб.
Проявлением пессимизма антисоветского мироощущения был страх – по своему типу чуждый русской культуре, а напоминающий западный экзистенциальный страх, страх перед неопределимой опасностью.
Речь идет не о том нормальном и разумном страхе перед реальными опасностями, который необходим и организмам, и социальным группам, чтобы жить в меняющемся, полном неопределенностей мире. Нет, как раз эта осмотрительность и способность предвидеть хотя бы личный ущерб была у интеллигенции отключена в ходе перестройки. Ведь уже в 1988-89 гг. было ясно, что тот антисоветский курс, который интеллигенция с восторгом поддержала, прежде всего уничтожит сам смысл ее собственного существования. Об этом предупреждали довольно внятно – никому из сильных мира сего в разрушенной России не будет нужна ни наука, ни культура. Нет, этого разумного страха не было, и сегодня деятели культуры и гордая Академия наук мычат, как некормленная скотина: «Дай поесть!»
Речь идет о страхе внушенном, бредовом, основания которого сам трясущийся интеллигент не может объяснить. В него запустили идею-вирус, идею-матрицу, а он уже сам вырастил какого-то монстра, который лишил его способности соображать.

Новый Г Попов: Ленин был с детства злобным, ломал игрушки… нет сомнений – К. окружали в то время люди добрые, прекрасные – в массе. А ДРУГИХ людей окружали вовсе не добрые и не прекрасные люди. А люди апатичные к чужому горю.
У меня же совсем другая история: чтобы купить фортепиано и выучить нас с сестрой в музыкальной школе, мама была вынуждена – при средней-то зарплате ее и моего отца  – наняться дворником, снег гребли всей семьей. Чтобы заработать на зимнее пальто, я должен был вкалывать в стройотряде по 14 часов в сутки.
Стройотряды – отдельная песня: редкий стройотряд не был обворован.
К., видимо, никогда не слышал, как по всей стране распевали переиначенную пропагандистскую песню «Яростный стройотряд»:
Мы сильные духом, мы дети Земли,
Мы смелы и смели. Но нас нае..ли.»
Может, К. считает, что и пьянства, и бандитизма не было? Не видел никогда, как сходились стенка на стенку учащиеся военных училищ и шпана с ножами, как милиция боялась подойти? Никогда не слышал пьяный ор за стеной по ночам? Не разводил руками, не округлял глаза, когда милиция бездействовала? У нас даже двор рядом был поименован Пьяным. Может, в школе, где учился К., шпана никогда не била учителей, как она это регулярно делала в нашей школе? Наша школа держала марку по уголовщине в районе, и это был не то, что предмет страха, а даже гордости. Но вот когда в школах для уголовников учащиеся начинали прессовать учителей… Скажем, выходит один к доске, достает свой член и кладет на стол рядом с журналом. Кстати, однажды забастовка была учителей, из ГОРОНО приезжали…
Касаемо строительства. Из всех предприятий СМУ – пожалуй, наиболее споенные трудовые коллективы…
К. не мыслит, он просто перепечатывает передовицы газеты «Правда» доперестроечных времен. Каково: советский человек отличается от западногь тем, что он прекрасен, добр, чуток, честен, мужественен, Вотан по силе, Зигфрид по здоровью, голубоглаз, с вьющимися светлыми волосами. Одно плохо – дурак. Идеалист. Причем склонен к гипостазированию, шизофреник, с комплексом неполноценности и инстинктом гунна, с волей к власти и одновременно с волей к смерти.
Особо выделим такой феномен жизни прекрасного советского общества, как столица нашей родины. Редкий житель СССР не испытывал ненависти к наглым, хамоватым тупым москвичам, живущим за счет всей страны.

Речь идет о страхе внушенном, бредовом, основания которого сам трясущийся интеллигент не может объяснить. В него запустили идею-вирус, идею-матрицу, а он уже сам вырастил какого-то монстра, который лишил его способности соображать. Вот, большинство интеллигенции в 1996 г. проголосовало за Ельцина (особенно красноречива позиция научных городков). Социологи, изучавшие мотивы этого выбора, пришли к выводу: в нем доминировал страх – перед Зюгановым ! Никаких позитивных причин поддержать Ельцина у интеллигенции уже не было. Полностью растоптан и отброшен миф демократии. Нет никаких надежд просочиться в «наш общий европейский дом». Всем уже ясно, что режим Ельцина осуществляет демонтаж промышленности и вообще всех структур современной цивилизации, так что шансов занять высокий социальный статус (шкурные мотивы) интеллигенция при нем не имеет.

К. не понимает. Да, было. Придурковатенькая Лия Ахеджакова плакала перед телекамерой: «Иначе ведь опять придут коммунисты…» Еще одна идиотка-телеведущая: «Мы же не можем поступиться принципами демократии…» Да, некий страх имел место – но он вполне объясним. До сих пор мир пугают тоталитаризмом, хотя в СССР после 1956 г. никакого тоталитаризма в помине не было. Ни концлагерей, ни ссылок, ни шарашек. Либеральные демократы перенесли те времена на настоящее и всех пугали. Конечно, множество сумасшедших внесло и вносит по сей день свой вклад. Но не надо делать из народа этакого дурачка, ниже себя, как это через слово делает К. Людьми двигали ИНТЕРЕСЫ. Например, у интеллигенции: «Потому за Ельцина, что он воровать позволяет.» Хотя очень обижались, когда обворуют именно их. У рабочих: «Придут коммунисты – работать заставят…» Хотя они вмиг забыли, что как раз коммунисты-то и не могли заставить их работать… А К. всё выдумывает какую-то матрицу-вирус.

Если бы этот страх лишь грыз и мучил душу интеллигента, его можно было бы только пожалеть. Но психоз стал политической силой, потому что ради избавления от своего комплекса интеллигенция посчитала себя вправе не жалеть никого
Мощно. От неосознанного страха начали подпольную войну – создав себе осознанный страх перед психушкой!
К. никогда не задавался вопросом, насколько близко поведение дворян, попавших в революцию, к поведению либеральных демократов? Историк-медиевист Саша Скогорев, диссидент со стажем, рассказывает и смеется: «Приехал в гости в какое-то село в Казахстане. Представь: кругом голая степь, посреди стоит дорогущий белый рояль – в доме, куда пригласили. Все уже сидят за столом, я опоздал, вбегаю. Говорю: «Здрасьте, товарищи!» Возникла тишина, девушка, которая пригласила, шепотом на ухо: «Что ты, что ты! Здесь только «господа»!» Т.е. будто бы это оазис, а вокруг – мрачная Совдепия.»
Еще пример. Бывший политзаключенный Свердлов (впоследствии оказалось – КГБ-шный стукач) приехал в Пермь по делам заключенного в пермскую психушку диссидента Листова. Идем вместе, видим – пионеры идут строем на субботник. Свердлов: «Какой ужас…»

Одним из важных мотивов в антисоветских стенаниях элитарной интеллигенции был, как ни странно, чисто шкурный  – «при советской власти нам недоплачивали!». Странно было именно то, что эти жалобы очень сочувственно воспринимались массовым сознанием – такова была любовь к народным артистам и поэтам.
Я написал об этом за 15 лет до К. В 1984 г. в одном из ДАСов (домов аспирантов и стажеров) выступал артист Ларионов. Рассказывал, как это несправедливо, когда артистам мало платят. По телевидению Марк Тайманов совестил тех, кто обвинял Фишера в жадности: «Сколько платить гроссмейстеру, сколько платить… Бог мой. Да сколько он захочет!» Хотя уже Спасскому за матч, даже проигранный, платили миллионы. Но это ведь не всё. К. никак не хочет понять, что элитарная (хотя сам выписывает это слово) интеллигенция есть класс буржуа. Наличие элиты в обществе – очевидный признак буржуазного общества.
Помните, существовал короткое время такой жлобливый телеведущий Новожёнов, всё приговаривал, что нельзя допустить, чтобы было много Бетховенов. Еще бы, говорю, еще бы – а кто тогда будет обслуживать Бетховенов, шить им одежду, обстирывать их, пахать в поле, чтобы Бетховены могли нажраться…

В среде научной интеллигенции эта тема тоже муссировалась, но с гораздо меньшим успехом. В лаборатории иногда кто-нибудь заводил такие речи: «Помнишь, стажер у нас был из Штатов, тупой такой? Вот, получает 30 тыс. долларов в год. А ты бы сколько там получал?» Это были странные речи. Казалось бы, какая связь? То Штаты, а то тут. Разные страны, разные деньги, разный хлеб, все разное. Нелепо вырывать какой-то один элемент и его сравнивать. Ответишь в таком духе, собеседник сразу меняет тему разговора, не спорит. Но, видимо, кружки единомышленников на этот счет складывались уже с 60-х годов, и между собой часть ученых эту тему мусолила. Удивительно несистемное мышление. Скажи прямо: нравится мне в США, а тут не нравится!
Но все же, по моим оценкам, среди ученых большого распространения шкурный мотив не имел. В среде художественной интеллигенции – другое дело. И когда во время перестройки наши таланты заговорили об этом сокровенном, ушам своим трудно было поверить. Какими обделенными они предстали! И самое поразительное, что они скрупулезно высчитывали, сколько им советская власть недоплатила – но чудесным образом забывали о том, что она им дала и каков был уровень потребления у них по сравнению с работниками других профессий.

К. злостно не желает понимать, что производительность труда в СССР была серьезно ниже, чем в развитых странах. Сверх того, эти страны эксплуатировали (и эксплуатируют) третий мир. Жизнь ученого или спортсмена в США и в СССР – это небо и земля. Это любой дурак понимает. Кроме мудрого К. Но я о другом… Почему именно К. не понимает…
Как-то в Пермь приехала комиссия из Ленинграда поглядеть на свой балет, который в войну сюда эвакуировали. Знаменитых на весь мир балерин, Ченчикову, Надю Павлову спросили: «Сколько часов в день вы работаете?» - «По 14-ть». «А сколько получаете?» - «120 р. в месяц.» У столичной комиссии округлились глаза. Ченчикову забрали в Ленинград, где она стала получать так, как положено балерине с мировым именем… Павлову зазвали в Москву. Эсамбаев предупредил: «Не уезжай в Москву, тебя сожрет старуха Плисецкая.» Надя не послушалась. Ее сожрала старуха Плисецкая. Добрые, прекрасные люди окружали нас!
Вахтер в МГУ получал 90 р. за 176 часов работы в месяц. В Пермском университете – 70 р. за 192 часа в месяц. «Им там нужно лучше работать…» Не говорю уже о разнице в питании в студенческих столовых и его цене.
Как вы думаете, почему за одну и ту же турбину, которую произвели на заводах в Свердловске и Ленинграде ленинградцам платили вдвое больше? И тут выходит к телекамере К., этот жирный кабан, и говорит: «Надо же, недоплатили им. Какие шкурные интересы!»

В целом, жалобы на то, что советский строй их разорил, стали обычными в среде антисоветской элиты. Кстати, на этом свихнулись, в общем, вовсе не та небольшая часть советского общества, чьи деды или отцы действительно что-то потеряли вследствие установления советского строя. У тех как раз мысли о возможном богатстве имели элегический характер (как у моего товарища по парте, дедушка которого имел свечной заводик). Они не становились частью политического проекта. Расщепление сознания произошло скорее у тех, кто мечтал о богатстве как избавлении от комплекса неполноценности и кого советский строй как раз поднял из низов – но поднял не настолько, чтобы утолить этот комплекс. Да ведь есть люди, у которых этот комплекс неутолим.
Теперь комплекс неполноценности виноват.
К. не в курсе, как дети бендеровцев, кулаков и пр. принимали участие в «проекте».

Мне кажется, важная причина таится как раз в том, что вызывает удивление многих – эти артисты порождены советским строем. Людей удивляет, как же они могут его так ненавидеть, если они – его порождение, если они получили свой статус и множество благ именно от этого строя.
Как так?? Порождение – и вдруг ненавидеть… Разве можно ненавидеть царский режим. Ведь все дворяне-революционеры - его порождение. А сколько благ они от царизма получили!

Э.Рязанов, снимавший в советское время гармоничные и остроумные фильмы, с тонкими ассоциациями и многослойной мыслью, вдруг, перейдя открыто в антисоветский лагерь, стал раз за разом выдавать тупую, натужную и бестактную муру. Как может произойти такой моментальный распад?
На мой взгляд, дело в следующем. В ходе культурного строительства в СССР была создана целая индустрия, производящая «продукты культуры», и такая же индустриальная система подбора и подготовки кадров. Обширная категория людей обладает хорошими способностями для художественного творчества по жесткому заказу, "в рамках системы ". Эта система должна задать им главные, «высокие» идеи и общий пафос (идеологическую базу), а также установить эффективный контроль (цензуру ). В этих условиях Э.Рязанов снимет фильм «Берегись автомобиля», а А.Кончаловский фильм «Первый учитель» – шедевры мирового кино.
Как только эта система рушится и эти люди остаются без заданных идей и без цензуры, а вынуждены вынимать высокие идеи (сверхзадачу) из своей собственной души, сами устанавливать для себя этические и эстетические рамки и нормы, то оказывается, что на выполнение таких задач их душа не способна. И при всем их мастерстве на уровне малых задач, они не могут создать этически приемлемое и художественно целостное произведение – не могут они быть художниками без художественного совета и без цензуры.
Почему же эти люди возненавидели советский строй, при котором они как раз и могли состояться как художники? Потому, что их сожрал комплекс неполноценности . После первых своих успехов и премий они, по недостатку ума, приписали всю заслугу себе лично. может быть, даже в душе посмеялись над цензурой, которую они обвели вокруг пальца – не заметили, что шли на помочах этой цензуры. Но с возрастом все умнеют, и они стали в душе понимать, что сами по большому счету бесплодны, а творчески продуктивны только в составе большой бригады (выделено мной, Б. И.).

К. – больной… Т.е. поумнели и стали антисоветчиками. Талант за счет бригады… Сильно. Все, которые сбежали от «помочей», тут же стали бездарями. Помочи дают талант… И опять комплекс неполноценности – у создателей шедевров?? Эти бесплодные Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Нарбут… О, господи.
Да нет же! Они не изменились. Сначала верно служили под одним каблуком, потом стали служить под другим, но, беда, уж привыкли к старому и под новым-то ничего не могут. Что до Рязанова, его единственный приличный фильм – берегись автомобиля. Всё остальное – слюнявенькое, слащавенькое, примитивненькое.

новый строй, одной ногой стоящий на воровстве, в принципе не может служить для художника источником большой идеи
ё…. Всё, что до 1917-го – не культура.

Как говорится, проблему выбора пути подменяли проблемой технического решения . Говорили не «куда двигаться», а «каким транспортом» и «с какой скоростью».
Да ты что.

под разговоры об «улучшениях» и «перестройке» выполнялся проект изменения общественного строя и разрушения страны. Меняли отношения собственности, а значит, всю систему распределения общественного богатства, а говорили о том, что приватизация – всего лишь средство повысить эффективность производства. Вводят частную собственность на землю, меняя весь образ жизни и культуру народа, а говорят о благах получения кредита под залог. Как ни прискорбно, но тех, кто ход событий оценил верно, было очень и очень мало.
Старая песня… Надстройку убрали – базис тут же стал капиталистическим!

Вот опрос ВЦИОМ, выясняющий отношение людей к ваучерной приватизации 1992-1993 гг. Да, отношение скептическое, подавляющее большинство в нее не верило с самого начала и тем более после проведения. Но при опросе 64% опрошенных ответили: «Эта мера ничего не изменит в положении людей». Это – поразительное, необъяснимое отсутствие дара предвидения. Как может приватизация всей государственной собственности и прежде всего практически всех рабочих мест ничего не изменить в положении людей! Как может ничего не изменить в положении людей массовая безработица, которую те же опрошенные предвидели как следствие приватизации!
К. Абсолютно не понимает людей. Он выше этого. Люди совершенно точно ему сказали: не изменится их подчиненное положение, дети начальников становятся начальниками наших детей. И опять, как бы невзначай: отсутствие дара предвидения… Читай: у К. – дар предвидения.
К. оказал бы неоценимую услугу царю, разъезжал бы по деревням: «Зажрались! Вон Камчатка по 15 часов без света… Знаете, что от антицарского проекта бывает? Не колыхай…»

Когда принимали Кодекс, я разговорился с соседом по автостоянке около дома – наши «ракушки» стоят рядом. Ему нравится Хакамада, а за ней и Земельный Кодекс.
Дело в том, что этот умный старый человек, радуясь новому Кодексу о земле, не мог связать простейшие вещи – свое прежнее право на эту землю и утрату этого права, когда земля станет товаром.
Не мог потому, что это советский кретин. Он воспитан системой, он даже не знает, кто такие шестидесятники. Он не помнит ни одного стихотворения Евтушенко или Вознесенского.
 Он не привык придавать значения каким-то новым постановлениям. Юридическим документам вообще. И тут вдруг случилось, что новый закон коснулся его шкуры. Но как он мог связать закон с конкретным человеком, если всю жизнь свою он этого не делал??
Система патернализма приучила, что заботиться о своих правах не стоит. Сена дадут вдоволь. Никто и не умеет бороться за свои права. КЗоТ в принципе не знали, рабочие пермского завода им. Ленина у меня его заныкали. Пришел к Антипову, председателю Мотовилихинского райсовета, он начал звонить по всем книжным магазинам Перми. Оказалось – нет КЗоТа!

В нашей дискуссии в Интернете один собеседник выводит крах советского строя из низкой эффективности плановой экономики по сравнению с рыночной. Ясно, что «экономическая эффективность» – показатель формальный и относительный, появился он исторически очень недавно. Значит, нельзя его класть в основу оценки всего жизнеустройства, тут надо искать показатели более фундаментальные.
И сам же этот собеседник вдруг вскользь упомянул интегральный «натуральный» показатель – как хозяйство защищает людей от главных источников страданий (угроз). Упомянул, но встроить его в шкалу приоритетов не может – мешает инерция, заданная «шестидесятниками». Разве по этому показателю СССР был «неэффективен»? Достаточно посмотреть на «карту страхов» советского человека – именно главных социальных угроз никто уже в 80-е годы не боялся. Ни голода, ни бедности, ни безработицы, ни государственного или преступного насилия.
Ага. Особенно преступности. Или государственного насилия. ПГУ – 500 блатников в год, особо на юрфак.
Но любопытно: экономическая эффективность – фря. Мы уже говорили об абсолютизации плана, о которой писала Э. Никишина. Но тут видим, что К. просто не способен возразить рыночникам. А вот буржуазный Эдварс Деминг легко возразит. Да, скажет он, у старой системы большие издержки. Но связи в ней устойчивы. Погоня же за более дешевым поставщиком может оказаться еще более дорогостоящей. И повторит свой пример, как на одной швейной фабрике почему-то стали рваться нитки. Тогда, вспоминает Деминг, я сделал то, чего бы не сделал ни один западный (и советский, добавим мы) директор: пришел в цех и начал разговаривать с рабочими. Выяснилось, что тупологовый менеджер нашел более дешевого поставщика ниток, а те оказались некачественными…
Оказалось же, что распад отраслевых цепочек привел не только к увеличению издержек, он их сделал гигантскими за счет увеличения числа контрагентов, а скачок накладных расходов в интересах наших добрых, прекрасных советских директоров заводов привел вообще в краху экономики.

источники главных массовых страданий советская плановая система выявляла очень хорошо и реагировала гораздо эффективнее, нежели рыночная.
Мы знаем, как. Лагеря.

Резко расщеплялась в советском обществе ориентация на зарубежный опыт, можно даже говорить о двух противоположных векторах. В «общем» опросе опыт Японии самым ценным назвали 51,5%, а в опросе через «Литературную газету» (то есть среди интеллигенции с довольно сильным антисоветским настроем) – только 4%! Среди этой интеллигенции подавляющей являлась именно западническая ориентация, чего никак нельзя сказать о «массе». Характерно упование на иностранный капитал: тех, кто предлагает привлечь его в СССР, в то время было в 5 раз больше среди интеллигентов, чем среди «массы».
Ну, социолог… Второй Аверкиев. Это непрезентативная выборка. С одной стороны. С другой стороны, рабочие ровным счетом ничего не знали (и не знают) о Японии, что толку их спрашивать. А вот интеллигенция прекрасно осведомлена, что в Японии 12 дней отпуска, да еще рабочий приходит через неделю, чтобы хозяин косо на него не смотрел. Интеллигенция в курсе, какой адский труд на заводах Мицуи, Мицубиси, производивших БИСы. Женщинам со строго отобранным составом пота из пальцев выбривали волосы, три года – и они калеки. Правда, успевшие обеспечить и себя на всю оставшуюся жизнь, и всю семью…

Замечательно, что антисоветские марксисты с удивительной легкостью перешли в лагерь крайне правых буржуазных идеологов, проскочив социал-демократию. А.Ципко пишет в том же 1990 г. (“Московские новости”, № 24): “Все прогнозы о грядущей социал-демократизации Восточной Европы не оправдали себя. Все эти страны идут от коммунизма к неоконсерватизму, неолиберализму, минуя социал-демократию. Тут есть своя логика. Когда приходится начинать сначала, а иногда и с нуля, то, конечно же, лучше идти от более старых, проверенных веками ценностей и принципов. Консерватизм, т.е. ставка на семью, частную собственность, частное предпринимательство… в этих условиях позволяет ускорить восстановление жизнеспособности общества”.
Тут профессор, по своему обыкновению, наворотил бессмыслицы. Что значит, например, что Польша в 1989 г. “начала сначала, а то и с нуля”? И почему неолиберализм, возникший в конце 60-х годов ХХ века, “проверен веками”? Уж если ты желаешь чего-нибудь старинного, то надо было бы брать за образец первобытно-общинный строй, он проверен двумястами веков. Или уж на худой конец рабство – тоже веков десять его проверяли. Читаешь и думаешь – да учился ли А.Ципко в средней школе? Ведь уже из ее программы известно, что капиталистическая частная собственность и частное предпринимательство – очень недавние и специфические явления.
Частная собственность, ремесленники, торговля – недавние, да еще специфические явления? Учился ли К. в средней школе?
Легко ругать идиота Ципко – но как умудрился К. записать его в марксисты? Где К. нашел у Ципко марксизм, в заднице, что ли. Скорее всего. К., не умея возражать марксистам, объявившим строй в СССР капиталистическим, пытается их неявно лягнуть…

В наших антисоветчиках с особенной силой проявилось общее свойство евроцентризма – безответственность  . Механистичное мышление, не видящее хрупкости и не признающее святости многих человеческих отношений и общественных институтов. Сколько страшных маховиков раскрутили «шестидесятники» за время выполнения своего проекта, скольких джиннов выпустили из бутылок!
Это маньяк. Нет, он отравлен, отравлен… А диалектическое мышление признает святость. Борьба противоположностей признает хрупкость.
Хрупкость человеческих отношений… О могучий К.! Общественных, что ли? Стена, да гнилая?

К массовым страданиям и большой крови привела реализация антисоветского проекта в области национальных отношений. Это была большая программа – разжечь, действуя через дружественную «прогрессивную» национальную интеллигенцию антисоюзные (и неизбежно антирусские) настроения. Например, большую работу, чтобы направить мысли и чувства чеченцев к мести, произвели демократы из Москвы – старовойтовы и бурбулисы, нуйкины и приставкины. Вместо “народа, отбывшего наказание” чеченцы вдруг были превращены в “репрессированный народ”. Кто же их “репрессировал”? Россия! Так ведь ставили вопрос наши антисоветские идеологи. Модный одно время А. Нуйкин довольно хвастает в 1992 г.: “Как политик и публицист, я еще совсем недавно поддерживал каждую акцию, которая подрывала имперскую власть. Поэтому мы поддерживали все, что расшатывало ее. А без подключения очень мощных национальных рычагов ее было не свалить, эту махину”.
Летом 1988 г. возникли националистические Народные фронты в Прибалтике, и очень быстро всем все стало ясно. Но в декабре 1989 г. А.Адамович заявляет на встрече в МГУ: «На окраинах Союза национальные и демократические идеи в основном смыкаются – особенно в Прибалтике… Происходит позитивный процесс: нет антирусских, антисемитских настроений» («Мы – шестидесятники», с. 347). С трудом верится, но депутат, видимо, не знал о таком остроумном лозунге «народных фронтов»: «Утопим евреев в русской крови».

Ну, знаток… В 60-е годы в Грузии за подпольное издание ленинских статей по национальному вопросу сажали в тюрьму. В 70-е в Прибалтике и Грузии шли демонстрации с лозунгами: «Русские, вон отсюда!» 70-е годы, из Тбилиси отъезжает поезд. Из динамика: «Поезд такой-то отправляется в Советский Союз…»
Какой, к черту, антисоветский проект, если каждый 1-й секретарь респкома пожелал сесть удельным князем, и сел-таки!
К. не понимает, что все эти нуйкины, все эти акции – лишь массовка.
С другой стороны, СССР распался задолго до Беловежья, а тогда, когда распались отраслевые цепочки.

Ишаны боролись с царским правительством, потом возглавили басмаческое движение против советской власти. Ее укрепление привело к тому, что они согласились на компромисс и интегрировались в новую элиту. Однако антисоветская пропаганда, которая велась начиная с 60-х годов и подрывавшая легитимность государства, побудила ишанов разорвать этот пакт и возглавить создание радикальной Исламской партии возрождения Таджикистана (см. Д.В.Микульский. Исламская партии возрождения Таджикистана: история создания, структура, идеологические установки. – Восток, 1994, № 6).
И которая никакой роли в событиях не сыграла

вот что говорит видный антисоветский антрополог, директор Института этнологии и антропологии РАН В.А.Тишков в конце ХХ века: “Общество – это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство – это утопия и социальная смерть общества”. И это – после фундаментальных трудов этнографов в течение четырех последних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования и конкуренции есть продукт исключительно социальных условий, что никакой “природной” предрасположенности к ним человеческий род не имеет…
А вот как излагал сущность человека “Московский комсомолец”: “Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных – фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме – отборе внутривидовом. Съешь ближнего!”. Такая обработка велась во всем диапазоне средств – от желтой прессы до элитарных академических журналов.
Поначалу этот антисоветский социал-дарвинизм был вульгарным, как бы бытовым, стихийным – много говорили о сантехнике «дяде Васе», какой он пьяница, люмпен, иждивенец, неумеха и т.д., и как хорошо было бы ввести в СССР безработицу, чтобы его приструнить и заставить работать так же хорошо, как работают немцы. Потом это представление о человеке обрело концептуальную форму и дошло до уровня мальтузианства Гайдара и других нынешних «правых». Эта эволюция хорошо видна в текстах Н.Амосова, «кумира № 3» перестроечной интеллигенции.
Наоборот, для научно-технической интеллигенции с этого момента он перестал быть кумиром, тут же все заговорили, что он операции делает с прорвой помощников, которые его фактически подменяют.

Поразительно, что в самое примитивное биологизаторство впали даже те, кто до последнего времени считали себя марксистами.
А, ну вот. Наконец-то – «считали себя».

Например, А.С.Ципко пишет: «Большой вклад в формирование реального, современного образа человека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам и обществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, и устремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важна мысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало время серьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественными различиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%» (А.С.Ципко. Можно ли изменить природу человека? – в кн. «Освобождение духа». М.: Политиздат, 1991).

Сексуальная революция ничего не добавила ни к русскому пьянству, ни к русскому ****ству. Но человек человеку не волк! Человек человеку – бревно. Ни Ципко, ни Амосов не смогли заставить рабочих или ученых конкурировать друг с другом. Всё, как и в СССР, осуществляется по блату.
Даже в США понадобился Фукуяма, чтобы вдалбливать волчью философию в бошки американцев. На «философском» уровне.

Мне кажется очевидным, что большинство активных идеологов антисоветского поворота – люди с изломанной моралью. Здесь я не имею в виду диссидентов, которые выступили как противники системы и даже иногда получали от нее шишки. Я говорю о тех, кто вышел из рядов самой привилегированной номенклатуры, таких как А.Н.Яковлев или Г.Х.Попов.
Их антисоветизм – или следствие самой циничной измены тому государству, которое они подрядились охранять и укреплять, или следствие какого-то прозрения, которое осенило их на старости лет. Во второе верится с трудом. Но главное, что в любом случае их активная идеологическая антисоветская деятельность, на мой взгляд, аморальна
Случайно пришлось прочитать статью Волкогонова, посвященную Дню Победы 1989 г., когда он был, кажется, начальником Главного политического управления Вооруженных сил СССР. Страшно читать, более страстного и искреннего ленинца трудно себе представить. Но ведь это, как ни крути, подлость – в это же время тайно писать книгу, льющую грязь на Ленина. …

Буржуа! Вы плохие люди, как же вам не стыдно. Ай-я-яй! У вас изломана мораль…

… Вернулся я в редакцию, говорю, как обстоит дело – поддерживать сутягу против честного человека нельзя. И этот интеллигентный, талантливый журналист взорвался. Мол, как это нельзя! Сутяга, честный – какая разница. Ты что, из-за ерунды хочешь такую дорогую командировку оставить без результата? Эта философия меня очень тогда взволновала. В нашей, «просоветской» среде было много хамства, даже подлости, но такой философии не было. Напротив, антисоветская позиция как-то преломлялась у этих интеллигентов в ощущение своей причастности к высокой миссии, которая позволяла им не обращать внимания на такие мелочи. В них уже было что-то от Родиона Раскольникова.
К. не в курсе… но сам-то он понял, что написал? Т.е. среда была просоветская, но с антисоветской позицией? К. мало общался с журналистами. Это на редкость убогий народ. Но все они, в том числе те, с которыми общался К. – выпускники наших журналистских факультетов. Раньше были ведущие преподаватели и руководители советскими, потом вмиг стали антисоветскими. Как умудрился К. не заметить в них вечно согнутой перед начальством спины? Как мог Волкогонов не исполнить приказ начальства стать антисоветским? Ведь в армии жесткое подчинение!

Вообще резонерствововать по поводу всяких глупостей, произносимых на ТВ и пр. как о причине чего-то – дело последнее. К. сам придумывает мираж-фетиш, потом многократно его повторяет. Как Фукуяма про тимос, как маркетологи с фарнчайзерами – про экономическую эффективность и пр ., так К. – про «советский проект». И сам в него верит!

В антисоветском проекте, особенно на стадии «перестройки», большую роль сыграла антилиберальная и антизападная сторона нашего массового сознания. То, что ее расшевелили и эксплуатировали наши «либералы-западники», не должно удивлять, как не должна удивлять эксплуатация ими националистических и религиозных предрассудков, зачастую архаических, как в Чечне или Таджикистане. Их задача была «сжечь Спарту», и ради этого ничего не было жалко. Антисоветское движение разбудило жажду воли, хаоса – антицивилизационное чувство, приведенное в дремлющее, латентное состояние в ходе напряженной советской индустриализации, войны, упорядочения городской жизни в эпоху «застоя».
Какой же стороной вырвалось коллективное бессознательное русского народа и куда оно нас сейчас влечет? Вовсе не к либеральному открытому обществу, правовому государству и прочей сладенькой дребедени. Раскрепощенное перестройкой коллективное бессознательное лишь на коротком отрезке пути было попутчиком демократов – когда ломали порядок. Советский, социалистический, тоталитарный – как угодно его назови, неважно. Суть в том, что ломали порядок и создавали хаос .

Ну, что тут можно сказать, кроме слова «отравлен»… Оказывается, наше массовое сознание имело антилиберальную и антизападную сторону, причем ее расшевелили и эксплуатировали западники и либералы. Блин. Оказывается, жажда воли – это жажда хаоса, она антицивилизационна. Что ж, что ж… Когда великий революционер Степан Халтурин по приговору организации «Земля и воля» взорвал Александра II, какой это был антицивилизационный акт! Куда же влечет нас коллективное бессознательное русского народа…

В начале века Россия “кровью умылась”, но советский строй сумел овладеть разбуженной энергией и направить ее на строительство, создать новый порядок. Это – поразительная историческая заслуга большевиков
О, господи. Какой советский строй. Это не советский строй, и даже не заслуга большевиков… Ленин пишет, что в стране нет ни Советской власти. ни диктатуры пролетариата, что ситуация в стране определяется узким слоем партийных лидеров человек в пятьдесят… Если бы не рабочий класс, никакого «нового порядка» бы не произошло.

Почему же интеллигенция не поняла этой стороны советского проекта? Из-за легкой внушаемости и поразительного отсутствия исторического чувства. В советской идеологии история была искажена – вместо бунта “свято-звериной” русской души революция была представлена как разумное и чуть ли не галантное классовое столкновение (возможно, это умолчание было оправданным – не поминать лиха). Сказано было: красные за социализм, белые за капитализм, победил прогресс – просто и понятно. А ведь главной, стихийной и страшной силой был бунт “гунна”. Для него одинаково были чужды и белые, и красные – носители того или иного порядка. И это течение пронизывало все слои общества и было повсеместным, ползучим, “молекулярным”.
Человек в футляре. Он отравлен…

М.М.Пришвин записал 18 января 1919 г.: «Телеграфно-телефонная проволока дугами в разных местах опустилась до земли, потом обрывалась и падала на дорогу, а скифы наши скатывали ее в крендели и развозили к себе по избушкам. Так во всем уезде у нас погибла телефонно-телеграфная сеть, и, когда остались только столбы, и то в иных местах покривленные, в газете было объявлено, что за украденную проволоку будет какое-то страшное наказание, вроде как „десять лет расстрелу“… Ораторы еще говорили „Граждане!“ и призывали к коммунальному строительству государства, а скифы скатывали в клубочки оборванную инеем и бурей телеграфную проволоку и уносили ее домой по избушкам». Я здесь не употребляю слова «скифы», которое Пришвин ввел, видимо, следуя его полемике с А.Блоком относительно революции. Правильнее (и тоже условно) говорить о психологии гунна .
Так вот, нынешний реванш гунна даже радикальнее, чем всплеск его активности после 1917 г. – сегодня не скатывают в клубочки оборванную проволоку, а срезают ее с действующих столбов, вырывают из систем сигнализации и блокировки на железной дороге.



Часть III

Еще Чехов описывал «гунна», который ловил шелешпера на гайку, отвинченную от полотна железной дороги… Но он описывал гунна, который не бы способен объяснить крестьянину.
Главное: для К. народ – это гунн, он коллективно бессознателен, а элита – порядочек!

Кто же внял антисоветским призывам, если не считать ничтожную кучку “новых русских” с их разумным, даже циничным расчетом, и сбитую с толку интеллигенцию? Вняли именно те, в ком взыграло обузданное советским строем коллективное бессознательное «гунна». Возникновение индустриальной цивилизации было “скачком из мира приблизительности в царство точности”. Скачком очень болезненным. Это царство – еще островок в мире, и нас тянет вырваться из него обратно в мир. Эти массы людей, освобожденные с заводов и из КБ, от норм права и нормальной семейной жизни, правильно поняли клич Ельцина: “Я дал вам свободу!”. Это свобода казаков, ватаги, банды. Артели челноков и рэкетиров – это казаки конца ХХ века, сбежавшие на новый Дон от крепостного права завода и университета. В самом понятии рынок их слух ласкали эпитеты: свободный , стихийный . А понятие плана отталкивало неизбежным: плановая дисциплина , неукоснительное выполнение .

Вот так, господа казаки! Вы банда, ватага. Как вы смели бежать на Дон, от царя. От крепостного права, от порядочка?! Я же говорил, что К. – антисоветчик. К. всё яснее и яснее это обозначает. Вот Маркс, Плеханов, Ленин – «советчики». По ним социализм – это живое творчество масс. Плановая дисциплина, неукоснительное выполнение приказов капиталиста – не должно, оказывается, отталкивать! Зачем, зачем делать труд свободным, зачем его освобождать! Понимает ли К., что советский завод – это казарма, что рабочий станок, дробление труда делают из человека обезьяну – в процессе распредмечивания?

Остались две силы: те, кого с натяжкой принимают пока за большевиков (КПРФ), и те, кто взялся охранять хаос.
Вот спасибо! Тут К. безусловно, прав, правда, неясно, почему именно он так считает, неровен час, он имеет в виду недостаточную антикоммунистичность КПРФ…

Неподалеку от моего участка в деревне строит, как и я, дом и сажает картошку человек, в котором, почти как для учебника, соединились чудесные свойства и слабости русской души. Готов поделиться всем, что у него есть, бежит помочь всем и каждому, за любое свинство готов дать в морду, даже смешно приложить к нему западные мерки рынка и прав человека. Человек удивительно деликатный, хоть и выглядит медведем. Иногда приходил излить душу: родной завод, где проработал двадцать лет, совсем разворовали. А перед вторым туром выборов 1996 г. вышел я в огород понурый, а он меня пожалел и успокаивает: “Ты, Григорьич, не кручинься, не допустят, чтобы коммунисты пришли к власти”.
Чем же ему так противны коммунисты? Он не читает газет и не смотрит телевизор – не жертва манипуляции. Равнодушен к историям о ГУЛАГе и не соблазнен приватизацией. Он просто счастлив воле . Его отправили в неопределенный отпуск, а ему мало что и надо, и у него отключилось чувство ответственности за страну в целом. Его мир – картошка, банька, маленькая внучка, с которой он катается по траве, приятели в деревне, с которыми можно душевно распить бутылку. Он не лентяй, встает с солнцем, но вырвался из индустриального “царства точности” и вернулся почти в язычество.
Конечно, все мы испытываем тягу к такому бегству от цивилизации, это и есть наш архетип. Мы и совершаем порой такое бегство на время, отдыхаем душой. Но когда это происходит с половиной народа, и он начинает “жечь костры и в церковь гнать табун”, то это – катастрофа.

Архетип… ну и тип! Типчик. Итак, К. столкнулся с человеком хорошим, но идиотом. Он не может свалить его идиотизм на антисоветский проект. Что же он делает? Вместо того, чтобы подойти исторически, классово, по-марксистски, он поминает статичный. Вечный архетип. Загадочность русской души… И он считает себя ученым! Дальше К., вроде бы, обращается к истории, но…

Глядя на моего соседа, я думаю, что та невероятная индустриализация, которая легла на плечи русских крестьян, потом война, потом вся эта гонка развития как будто сжали несколько поколений нашего народа слишком тугой пружиной. Начали при Брежневе давать послабление – неумело. А потом за этих людей взялись антисоветские идеологи, пришел Ельцин – и пружина вырвалась. И масса людей счастлива. Скудеет их потребление, рушится страна, уходят в банды сыновья, а они к этому равнодушны. Главное, сброшены оковы цивилизации, и они гуляют, как махновцы на тачанке. И при этом есть президенты, которые это одобряют и даже бросают им на прокорм и пропой последние богатства страны.
Это наблюдение, якобы обидное для рабочих, вызвало возмущение даже среди просоветски настроенных людей. Один такой автор «Советской России» сам 30 лет проработал на заводе, вырвался оттуда благодаря Ельцину и обратно не желает. Он так объясняет позицию рабочих: “Реакция современных рабочих на останавливающиеся заводы – это протест против политики военного коммунизма, которая проводилась во времена застоя”. То есть, рабочие якобы рады разрухе, ибо освобождены от “новой формы рабского труда”, каковой был уклад советского хозяйства. Капитализм, даже дикий, автор ценит намного выше: “Частник – пиявка, гад, сволочь, платит мало, но оплачивает по труду, хотя и по своим принципам”.
Не будем придираться к нелепости: можно платить или по труду, или “по своим принципам” – и то и другое вместе никак не возможно. Частник платит именно не по труду, иначе он не был бы пиявкой.

Если два человека не знают английского языка, они не научат друг друга разговаривать по-английски.
Частник как раз платит по труду, т.к. действует закон стоимости, рабочий продает свою рабочую силу по ее стоимости. Но не по живому труду, а овеществленному.
Вероятно, К. полагает, что человек настроен просоветски, если говорит против рабского труда на заводах. Это верно, тот человек настроен просоветски, именно просоветски, потому что понимает, что цель советского строя – освобождение труда. Но К. тут же приводит слова просоветски настроенного человека, который ратует за пиявку-частника! Это тоже просоветски?
Так вот, тот, кто 30 лет проработал на заводе, врет. Рабочие были вовсе не рады тому, что рухнули их заводы. Для них это было катастрофой. То, что рабочие не реагировали на останавливающиеся заводы, вовсе не протест, а закономерное следствие их жизни в СССР. И причитания К. о «пружине», о напряге и пр. – всего лишь заклинания. Рабочие не хотели вымирать, как бы сильно ранее ни была якобы сжата пружина. Гонка развития – это можно сказать об эпохе Королева. Но не о 70-х. Там уже никакого напряга не было. И рабочие привыкли к этому ненапрягу. Напряг состоял в сверхурочных, которые были традицией, основанной администрациями заводов.
Не реакция, а отсутствие реакции – прямое следствие сталинского патернализма, когда рабочие отчуждены от средств производства, продукта труда, от управления.

И, как считает мой оппонент, советские рабочие, ставшие “челноками”, выиграли: “Основная масса рабочих и технической интеллигенции подались в челноки. Конечно, это несчастные люди, не уверенные в завтрашнем дне, всего боящиеся и бесправные, но… Но у них выполняется принцип “как потопаешь, так и полопаешь”, т.е. оплата по качеству и интенсивности затраченного труда”.
Важно, что эта потребность – “потопать и полопать” – духовная и жгучая. И это именно всплеск коллективного бессознательного, разумным это никак не назовешь – какой разумный человек станет радоваться разрухе, при которой уничтожаются рабочие места для целых поколений! Вместо улучшения своего в чем-то неудобного дома – сжечь его посреди зимы! Отомстили советскому строю! Но проблема в том, что духовная потребность становится материальной: известно, что в своих желаниях и потребностях человек не является разумным и далеко уступает в этом животным. Маркс хорошо сказал: животное хочет того, в чем нуждается, а человек нуждается в том, чего хочет.
Решив не улучшать, а сломать советский строй, который был цивилизацией, недовольные рабочие и ИТР вовсе не стали буржуа и пролетариями, не разделились на классы. Они именно деклассировались и выпали из цивилизации
Радоваться остановленным заводам – это и быть гунном. “Полопаешь так, как потопаешь” – это и есть мышление гунна. Что такое “труд” челнока? Это – набеги за добычей, рысканье по джунглям, хоть и каменным, поиск кореньев и падали.

Ни хрена не понимает К.! Весь Китай работает челноками. К. - человек не мыслящий. Это человек резонерствующий. Да платят челнокам больше, неужели неясно. И свободы больше. Но разве К. не в курсе, что челноками заставляли работать рабочих – заводские администрации не были способны обеспечить сбыт продукции. Разве К. не курсе, что стать челноком, пристроиться при рыночке, уйти в криминал – могли далеко не все. Основная масса спивалась и вымирала. Рабочие и ИТР не решали ломать советский строй – это сделала элита КПСС, носитель «советского» строя.

Социально-инженерный проект по искусственному формированию целой общественной группы «челноков» – одно из крупномасштабных преступлений ХХ века. Произведено искусственное снижение социального положения, квалификации, самоуважения огромных масс людей, которые еще вчера были необходимыми и продуктивными членами общества. То, чем занимаются у нас эти торговцы, бывшие рабочие и инженеры, на Западе оставлено, как скрытая благотворительность, для маргиналов – спившихся безработных, наркоманов, подростков-цыган. Когда в РФ политические задачи будут решены, торговый капитал, обладающий транспортом, электронными системами информации и расчетов, оборудованием и помещениями складов и магазинов, разорит и ликвидирует всех этих челноков и ларечников в течение месяца. Как бы они ни “топали”, их издержки на единицу товара в сотни раз превышают издержки нормальной торговли, не надо строить иллюзий.

Опять проект. И вовсе не из-за издержек челноки сдулись – дешевле здесь производить «французские» духи. Но они вовсе никуда не исчезли! Они по сей день публикуют свои путевые заметки: см., напр., зарисовку «Челноки» Ольги Тиасто…
Коллективное бессознательное… вот засранец.

Социал-дарвинизм узаконил саму идею разделения на сильных и слабых – при том, что слабым оставлялось право только на благотворительность сильных.

Ах, социал-дарвинизм разделил… вот оно что… И этому безголовому человеку пишут люди! Зачем?? Ведь он ни черта не понимает. Он не увидел, как деление на сильных и слабых происходило по принципу «принадлежал к номенклатуре» - «не принадлежал». К. не понимает, откуда взялись Починок и пр., хотя это ВСЕ знают…

Проблема не в «сильных» а как раз в «слабых». Нынешний порядок потому установился и устойчив, что и «слабые» его приняли, хотя знают, что к пирогу они не прорвутся. Они получают вознаграждение «гунна» – жизнь охотника и собирателя кореньев, уход от школы и фабрики. И тяга эта оказалась настолько сильна, что пересиливает инстинкт самосохранения и продолжения рода.
Ну, что за чушь.

Предпосылкой к этому было, на мой взгляд, резкое изменение советского общества без соответствующего изменения и базиса, и надстройки.
Лихо. К. вообще понимает, что такое надстройка, что такое способ производства, что такое производительные силы?

Со сменой поколений мы совершенно неожиданно стали обществом сытых (точнее, обществом людей, уже не имеющих сигналов голода в своей телесной памяти). А до этого мы были обществом, где на нервную систему каждого действовали эти сигналы. Выходит, это два совершенно разных типа обществ, и они должны быть устроены существенно по-разному. Никакие рассказы стариков о голоде не заменяют этих сигналов (в массе, а не в отдельных людях).

Зажралися, суки! Этот юноша не заметил ни изменения базиса, ни даже надстройки, хотя сам о надстройке и пишет. Представьте – достаточно было перестать голодать… Выходит, голод – необходимое условие существования СССР?

В.Розов как-то в беседе со мной сказал, что человечество с достоинством прошло испытание голодом, но не факт, что оно выдержит испытание сытостью

Это не Розов, а Анчаров – сериал «В одном микрорайоне».

Но важную вещь мы с ним тогда не заметили: во всем человечестве было только одно сытое общество – СССР. Запад никогда до этого не допускает, там есть сытые классы, но не общество, и голод, очевидный и близкий, воспитывает сытых. Давным-давно тоже существовало сытое общество, точнее, первобытная община – и с ней произошло примерно то же, что и с СССР.
Так вот где было общество потребления, вот где общество благоденствия!! Золотой миллиард отдыхает. Оказывается, в Штатах не было велфера. В ФРГ не было пособия по безработице, причем весьма и весьма приличного, не было социала, которым синагоги снабжали евреев. прибывших из СССР, если те посещали синагогу… Значит, в первобытной общине были все сыты… ох, ё…

Конечно, человечество развивается, и телесные сигналы все же превращаются в культурные, так что поиск справедливой жизни и в сытом обществе все время идет, так что циклы господства «зверей и гуннов» сокращаются.

Так что революции не ждите. К. запретил.

Наше сытое общество оказалось хрупким, и странно, что над этим многие смеются. Мы стараемся слабые точки выявить и, как Де Токвиль, «представить себе, при каких условиях старый порядок мог бы не погибнуть». Это работа трудная, что хорошо видно по оппозиции. Она обращается с обличительными или конструктивными идеями к страдающему обездоленному человеку. А на самом деле он все довольно хорошо понимает, но им овладел «инстинкт гунна» и воля к смерти. Поскольку это входит в конфликт с его укорененными культурными устоями, он не хочет этого признать и притворяется обманутым. Ах, меня обманули Горбачев и Ельцин. Даже поблагодарит за их разоблачение, а потом опять «не понимает» очевидных вещей.
Ах, воля к смерти. Вон оно как.
Воля к власти – слышал, но вот воля к смерти! Инстинкт гунна! Мощно. Вот, оказывается, в чем дело. К. всё объяснил. Гипостазирование. Инстинкт гунна. Сытость.

Первым условием успешной революции (любого толка) является отщепление активной части общества от государства. Каждого человека тайно грызет червь антигосударственного чувства, ибо любая власть давит. Да и объективные основания для недовольства всегда имеются. Но в норме разум и другие чувства держат этого червя под контролем.
А-а… Слабый разум и неразвитые «другие» чувства не удержали червя в Ленине под контролем…

Внушением, художественными образами, песней можно антигосударственное чувство растравить.
А-а… Ленину не пели патриотических песен в детстве!! Ему пели антигосударственную песню «Эх, дубинушка, ухнем!» Ленин очень любил Тургенева, видимо, образ Аси из «Вешних вод» растравил его антигосударственное чувство…

В “Независимой газете” (17 мая 2000 г.) помещено большое письмо одного из когорты антисоветских идеологов А.Ципко. Само название письма красноречиво: “Магия и мания катастрофы. Как мы боролись с советским наследием”. Приведу некоторые его откровения, которые говорят как раз о зарождении и созревании антисоветского проекта:
“Мы, интеллектуалы особого рода, начали духовно развиваться во времена сталинских страхов, пережили разочарование в хрущевской оттепели, мучительно долго ждали окончания брежневского застоя, делали перестройку. И наконец, при своей жизни, своими глазами можем увидеть, во что вылились на практике и наши идеи, и наши надежды…
Мы были и до сих пор являемся идеологами антитоталитарной – и тем самым антикоммунистической – революции… Наше мышление по преимуществу идеологично, ибо оно рассматривало старую коммунистическую систему как врага, как то, что должно умереть, распасться, обратиться в руины, как Вавилонская башня. Хотя у каждого из нас были разные враги: марксизм, военно-промышленный комплекс, имперское наследство, сталинистское извращение ленинизма и т.д. И чем больше каждого из нас прежняя система давила и притесняла, тем сильнее было желание дождаться ее гибели и распада, тем сильнее было желание расшатать, опрокинуть ее устои… Отсюда и исходная, подсознательная разрушительность нашего мышления, наших трудов, которые перевернули советский мир”.
Здесь замечательно четко выражено важное и не вполне осознанное в обществе свойство: идейным мотором антисоветизма была страсть к разрушению

Вот оно что… теперь уже страсть к разрушению. Ну, насчет «интеллектуалов особого рода» Ципко загнул – он интеллектуальный импотент. Но для чего К. понадобилось повторять глупости Ципко? Для подтверждения собственных?

Именно она соединила часть тех, кто чувствовали себя притесненными советской системой. Заметим, вовсе не все «притесненные» примкнули к разрушителям – их было небольшое меньшинство, и ничего бы они не сделали без соучастия политической власти.
У этого союза и не могло быть никакого позитивного проекта, желания строить, улучшать жизнь людей – ибо у каждого в этом союзе был “свой” враг. Чистый “ленинист” вступал в союз с заклятым врагом марксизма – ради сокрушения советского строя. Были даже такие, для кого главным врагом был военно-промышленный комплекс его собственной страны! Понятно, что когда движущей силой интеллектуального сообщества становится страсть к разрушению, судьба миллионов “маленьких людей” не может приниматься во внимание. Эти интеллектуалы – Наполеоны, а не тварь дрожащая.
А.Ципко продолжает с ясным пониманием своей и его друзей миссии: “Нашими мыслями прежде всего двигала магия революции… Но магия катастрофизма, ожидание чуда политических перемен и чуда свободы мешали мыслить конструктивно, находить технологические решения изменения системы… Магичность и катастрофичность нашего мышления обеспечивали нам читательский успех, но в то же время мешали нам увидеть то, что мы должны были увидеть как ученые, как граждане своей страны… Мы не знали Запада, мы страдали романтическим либерализмом и страстным желанием уже при этой жизни дождаться разрушительных перемен…”.

Ну и хрень… Ну, враг-то был один – элита КПСС. Только вот то, что «чистый ленинист» выступал вместе с врагом марксизма – это К. загнул. Он просто не в курсе, как власть, т.е. «советский проект», пригревала врагов марксизма и душила «чистых ленинцев», не надо лгать!

А.Ципко верно оценивает результаты: “Борьба с советской системой, с советским наследством – по крайней мере в той форме, в какой она у нас велась – привела к разрушению первичных условий жизни миллионов людей, к моральной и физической деградации значительной части нашего переходного общества”. Физическая деградация части общества – это, надо понимать, гибель людей. По последним уточненным данным, к 2001 г. эта “неестественная” гибель составила в РФ 9 миллионов человек.
Все жизнеустройство в СССР замыкалось на сильное патерналистское государство. Иного и быть не могло – таковы были исторические условия и инерция нашей цивилизации, хотя темпы модернизации и либерализации советского государства были исключительно высокими. Каждый может мысленно сравнить советское государство 50-х и начала 80-х годов. Я бы сказал, что темпы либерализации в условиях реальной войны (пусть и холодной) были на грани допустимого, а то и переходили эту грань.
Тем не менее, «шестидесятники» отвергали советское государство не за низкие темпы модернизации, а именно за его сущностные принципы, неустранимые без его полного разрушения.

Мда. Какие же это сущностные принципы. Но мы уже говорили: шестидесятникам в голову не могло прийти отвергать советское государство, да еще желать его разрушения. К 2005 г. потери составили 23 млн. человек, к 2001 г. они были заметно больше, чем 9 млн. Никакой либерализации в СССР не было, это чушь. Сплошь министерское подчинение. Видимо, К. под либерализацией понимает послабления рабочим.

Другой «антисоветский марксист», А.П.Бутенко, пишет о реформах Хрущева: «Антисталинизм – главная идея, мобилизационный стяг, использованный Хрущевым в борьбе с тоталитаризмом. Такой подход открывал определенный простор для борьбы против основ существующего социализма, против антидемократических структур тоталитарного типа, но его было совершенно недостаточно, чтобы разрушить все тоталитарные устои» («Общественные науки и современность», 1995, № 5). Именно против всех  государственных устоев, вплоть до детских садов, и был направлен антисоветский пафос.

Ну, какой же Бутенко марксист. Так, мелкий конъюнктурщик, пропагандист. В 1987-м он был защитником системы, в 1995-м – борцом против нее.

Категорическому отрицанию подвергался главный инструмент государства – насилие . Кстати, сейчас мы видим, что отвращение к государственному насилию распространялось именно на советское государство, а насилие, например, США вызывает у наших демократов уважение. В советской истории насилие же представлялось преступным даже в самые критические периоды, когда государственные органы были вынуждены решать срочные и чрезвычайные задачи ради спасения множества жизней граждан.
Возмущаясь государственным насилием в СССР, антисоветские идеологи проявляли поразительное отсутствие исторического чувства. Они как будто не видели, что начиная с первых лет ХХ века, именно в ходе государственных репрессий над крестьянами, а потом и Кровавым воскресеньем и Ленскими расстрелами, было брошено семя культуры насилия в России. Эта культура взросла и стала всеобъемлющей в ходе империалистической, а потом и гражданской войны. Такова данная нам история – в этой культуре было воспитано все общество. Почитайте кумира наших демократов Корнея Чуковского, который писал Сталину о необходимости учредить концлагеря для озорных первоклассников. Писатель Киршон был расстрелян – но перед этим он советовал «поставить к стенке» цензора Главлита, пропустившего в печать книгу А.Ф.Лосева «Диалектика мифа».
Поражает, насколько умнее и мудрее был даже совсем молодой Пушкин – а ведь все мы его вроде бы учили. В «Капитанской дочке» он пишет, под именем Гринева, об изменениях, произошедших на жизни одного поколения (в связи с тем, что капитан Миронов в крепости собирался пытать башкирина из «бунтовщиков»): «Пытка в старину так была укоренена в обычаях судопроизводства, что благодетельный указ, уничтоживший оную, долго оставался безо всякого действия… Даже и ныне случается мне слышать старых судей, жалеющих об уничтожении варварского обычая. В наше же время никто не сомневался в необходимости пытки, ни судья, ни подсудимые». Да, Петр Гринев начала XIX века уже считал пытку «варварским обычаем», но в 1774 г. он не сомневался в ее необходимости. Но можно ли из-за этого проклинать молодого Гринева и уничтожать все жизнеустройство Гринева зрелого? В конце 80-х годов наши антисоветские демократы проклинали СССР 30-х годов за то, что он не был «гражданским обществом». А ведь они и сами уже в 90-е годы не понимают, что это такое

Культура насилия… хорошее словосочетание. К., разумеется, не первый указал на то, что привычка убивать вошла в быт рядовых граждан России вместе с 1-й мировой. Крестьянин писал жене: «Знаю, спуталась ты с этим… Вернусь, убью обоих.» Но К. связывает предреволюционную «культуру насилия» с необходимостью концлагерей, он полагает, что они были нужны для спасения миллионов… Как уничтожение генетика Вавилова спасло миллионы – К. не уточняет.

В результате всех этих усилий мы пришли к нынешнему кризису с деформированными представлениями о значении государства и рваной исторической памятью. В дебатах в Интернете, которые я упоминал, тот же Б. вслед за отрицанием «советской империи» доходит, по сути, до отрицания России и самой возможности ее сохранения: «Да, Сталин создал сверхдержаву, (военно-мужицкую империю), но почему Вы записываете это ему в плюс? Я не говорю о средствах… Я вообще не говорю о цене…».
Здесь отрицание доведено именно до чистоты – Б. идет дальше большинства демократов, ибо они всегда упирали именно на «средства и цену» (репрессии и т.п.). Он это отбрасывает как несущественное и отрицает в принципе само стремление быть сверхдержавой – хотя не может не знать, что в реальных условиях ХХ века только это обеспечивало выживание России. Ведь тогда все это прекрасно понимали – не смог бы никакой Сталин создать «военно-мужицкую империю», если бы «мужики» нутром не почувствовали ее необходимости.
Из антигосударственности у антисоветской интеллигенции вылупился самый вульгарный и пошлый антипатриотизм . Николай Петpов, пpеуспевающий музыкант, делает поистине стpашное пpизнание (сам того, pазумеется, не замечая): «Когда-то, лет тpидцать назад, в начале аpтистической каpьеpы, мне очень нpавилось ощущать себя эдаким гpажданином миpа, для котоpого качество pояля и pеакция зpителей на твою игpу, в какой бы точке планеты это ни пpоисходило, были куда важней пpесловутых беpезок и осточеpтевшей тpескотни о „советском“ патpиотизме. Во вpемя чемпионатов миpа по хоккею я с каким-то мазохистским удовольствием болел за шведов и канадцев, лишь бы внутpенне остаться в стоpоне от всей этой квасной и лживой истеpии, пpевpащавшей все, будь то споpт или искусство, в гигантское пpопагандистское шоу» (Петpов Н. К унижениям в своем отечестве нам не пpивыкать. – «Независимая газета». 13 июля 1993.). Держал фигу в кармане – болел за шведов и канадцев! Не потому, что они ему нравились, а потому, что какая-то мелочь в государственной пропаганде резала ему слух.
А.Адамович в марте 1989 г. на открытии в Москве международного научного клуба даже воззвал к иностранным ученым, прося у них помощи против советского государства (это – депутат Верховного Совета СССР!). Он так описал его отношения с обществом: «Одни ведомства ведут химическую войну против собственного народа и природы. Другие – с помощью мощной мелиоративной техники, третьи – почти уже атомную (Чернобыль). Да что ваши военно-промышленные комплексы! Это кошка против нашего тигра – ведомств… Вот почему и ученые наши, которые не продали душу ведомствам, и „зеленые“ наши так рассчитывают опереться на вас, мировую науку, в борьбе с ведомственным Левиафаном» («Мы – шестидесятники»).

 Вот  и хрен – это уж потом Адамович так распелся… Когда в виду давления на меня со стороны КГБ один знакомый грузин-аспирант МГУ предложил пообщаться с журналистами Либерасьон, я отказался. Правда, предложил тоже самое Аверкиеву, которого мы еще не раскусили к тому времени. Но даже отпетый карьерист Аверкиев отказывался от общения с иностранными журналистами, говорил, что это вызовет неуважение сограждан. Он ответил точно так же, как и я.
Но К. идет дальше сталинистов, многие из них не отрицают репрессий и говорят – да, были ошибки. К. просто не считает репрессии чем-то значимым. Он честно отождествляет патриотизм со Сталиным. Если не любишь Сталина – ты не патриот.
Еще один момент, присущий домарксовой истории: вся предыдущая история – это история царей. Не классов. Наполеон вторгся в Москву. Такой-то маршал остался один на таком-то фронте. С мечом-кладенцом. Жуков и Конев заняли Берлин. Сталин построил сверхдержаву…

В своем походе против государства антисоветские интеллектуалы постепенно легитимировали, а потом и опоэтизировали преступный мир . Он всегда играет большую pоль в сломах жизнеустройства. Социальный хаос – его питательная среда. С другой стороны, его используют и революционеры в своих усилиях по подрыву государства. Приняв активное участие в революции, преступный мир затем был с огpомным тpудом загнан в жесткие pамки в пеpиод “сталинизма”. Кстати, вопреки распространенному мнению очень большую часть жертв репрессий составляли уголовники. Надо напомнить, что особо тяжкие преступления (убийства, бандитизм и вооруженный разбой) в советском праве причислялись к числу государственных преступлений (статья 58). Однако в целом в советское вpемя пpеступный миp усилился из-за разрушения пpивычных укладов жизни, чеpеды социальных потpясений и пеpехода к гоpодской жизни. Он насытился интеллектуальными силами, вобрав в себя (или породив) существенную часть интеллигенции. Но главное, что начиная с 70-х годов он получал культурную легитимацию.

Фантазер… Интеллигенты, вышедшие из уголовной среды… Уголовники и политически репрессированные всегда шли по разным статьям. Но как могло К. прийти в голову, что за убийство уголовнику приписывали измену родине или шпионаж в пользу Великобритании? Одних сажали по причине уголовного следствия, других – по доносу! К. откровенно лжет. Но мы видим теперь, почему для К. КПРФ не совсем коммунистична – потому что она недостаточно сталинистская. Хотя. Как мы видели выше, именно Сталин затеял «антисоветский проект», именно он – главный антикоммунист.

В ходе перестройки необходимо было оживить преступный мир и для поставки кадров искусственно создаваемой буржуазии. Причем буржуазии, повязанной круговой порукой преступлений, готовой воевать с ограбленными. Но это социальная сторона, а поговорим о том, какую роль сыграла интеллигенция, особенно художественная, в снятии природной неприязни советского человека к вору, в обелении его образа, в его поэтизации – создании совершенно нового культурного стереотипа. Без духовного оправдания авторитетом искусства никакие социальные трудности не привели бы к взрыву преступности.
Это – новое явление. В советское время преступный мир был замкнут, скрыт, он маскировался. Он держался в рамках теневой экономики и воровства, воспроизводился без большого расширения в масштабах. В СССР существовала довольно замкнутая и устойчивая социальная группа – профессиональные преступники . Они вели довольно размеренный образ жизни (75% мужчин имели семьи, 21% проживали с родителями), своим преступным ремеслом обеспечивали скромный достаток: 63% имели доход на одного члена семьи в размере минимальной зарплаты, 17% – в размере двух минимальных зарплат. У советских преступников (и мужчин, и женщин, и несовершеннолетних) из всех мотивов преступных деяний «жажда наживы» была на самом последнем месте. У взрослых главным было «стремление выйти из материальных затруднений наиболее легким путем» и «склонность к легкой жизни» (А.А.Тайбаков. Профессиональный преступник (опыт социологического исследования). – СОЦИС, 1993, № 8).
Нынешняя экономическая реформа породила совершенно особый новый тип преступника – профессионального расхитителя государственной собственности. По уровню доходов и своей экономической мощи эта новая социальная группа не имеет генетической связи со старой советской преступностью.

Весь мир давно знает о советской буржуазии. Но у К. в голове всё перемешалось.
Никакой поэтизации преступного мира интеллигенция не предпринимала. И не могла, т.к. уголовникам обычно отдавали на съедение политических. Что и показали во всех фильмах о периоде правления Сталина – и после его правления, скажем, «Холодное лето 1953-го». А сращивание мафии и власти произошло скачком, через пару месяцев после «путча» 1991-го.
К. перепутал – феня, бандиты и пр. заменили литературу, поэзию (напр., Фима Жиганец) и кино уже после 1993 г.

А ведь антисоветская элита оказалась не только в “духовном родстве” с грабителями. Порой инженеры человеческих душ выпивали и закусывали на ворованные, а то и окровавленные деньги. И даже сегодня они говорят о них не только без угрызений совести, но с удовлетворением. Вот писатель Артур Макаров вспоминает в книге о Высоцком: “К нам, на Каретный, приходили разные люди. Бывали и из “отсидки”… Они тоже почитали за честь сидеть с нами за одним столом. Ну, например, Яша Ястреб! Никогда не забуду… Я иду в институт (я тогда учился в Литературном), иду со своей женой. Встречаем Яшу. Он говорит: “Пойдем в шашлычную, посидим”. Я замялся, а он понял, что у меня нет денег… “А-а, ерунда!” – и вот так задирает рукав пиджака. А у него от запястья до локтей на обеих руках часы!.. Так что не просто “блатные веянья”, а мы жили в этом времени. Практически все владели жаргоном – “ботали по фене”, многие тогда даже одевались под блатных”. Тут же гордится Артур Сергеевич: “Меня исключали с первого курса Литературного за “антисоветскую деятельность” вместе с Беллой Ахмадулиной”.
Еще предстоит исследовать процесс самоорганизации особого, небывалого союза: уголовного мира, власти (номенклатуры) и либеральной части интеллигенции – той ударной силы, которая сокрушила СССР. Такой союз состоялся, и преступный мир является в нем самой активной и сплоченной силой.

К. стерилен в отношении истории. Уголовники в союзе с интеллигенцией сокрушили СССР! Будет ли предел нелепым фантазиям у К.? Он вообще в курсе ли, кто в СССР был уголовником? В Березниках Пермской области – 70% рабочих отсидело. У бандитов с рабочим классом были гораздо более крутые связи! Но ведь по К. в СССР жили сплошь добрые и прекрасные люди! И вот эти люди из-за гипостазирования, комплекса неполноценности, инстинкта гунна и воли к смерти вдруг перестали быть добрыми и прекрасными…

Фундаментальная ошибка нашей честной антисоветской интеллигенции заключается в том, что они совершенно безосновательно думали, что, сломав советскую политическую надстройку, они попадут в демократическое либеральное общество. А попали под теневую власть бандитов. Иначе и быть не могло, и причины именно фундаментальны, пора это честно признать. История советского строя показала, что можно в рамках солидарного общества загнать бандитов в катакомбы и постепенно выгрызать у них почву. Эта борьба шла с переменным успехом, но в целом неуклонно – пока либеральная интеллигенция не заключила с «братками» исторический блок.

«Исторический блок» - очередная фантазия К. К. слишком впечатлительный человек, и знакомство пары пустобрехов с урками воспринял как могучую «антисоветскую» силу. А как же «советская малина врагу сказала нет»? Или «Ты бей штыком, а лучше бей рукой»? «Нам не писать – считайте коммунистом»?
Что касается честных антиКПСС-овских интеллигентов, они небезосновательно думали, что дело пахнет керосином. Они видели, что за шваль – неформальное движение. Они видели, что за мразь вылезает в лидеры. Кроме того, в отличие от К., они были грамотными и Ленина читали. А Ленин предупреждал, что в отсутствие революционного класса, способного взять на себя управление хозяйством, нападки на власть приводят лишь к всё большему разложению системы.

Ельцин объявил о запрете КПСС 7 ноября 1991 г., в день праздника, который был дорог большой части народа. Сказалась, видно, привычка отчитываться перед начальством о больших делах в красный день календаря. Для нас же важно, чем оправдывалось внесудебное (!) запрещение оппозиционной партии: КПСС, дескать, была не общественной организацией, а государственной структурой. И демократы-интеллигенты это приняли, в то же время все семь лет твердя, что СССР был идеократическим государством. Но, господа, это же несовместимые утверждения! Признак полного непонимания.
Демократ произносит слова «идеократическое государство» с ужасом – как же можно было в нем жить! То ли дело США или Япония! При том, что и США, и Япония – типичные идеократические государства, контролирующие граждан жесткой идеей. США весьма либеральны к своему гражданину – покуда он безусловно признает их право быль лидером и судьей всего мира и декларирует свой абсолютный патриотизм (точнее, шовинизм). Идеократия СССР, при всей ее помпезности, была мягкой и терпимой. Но – общепризнанно, что идеократия. Какое же место занимала в ней КПСС?
Да, КПСС была не похожа на типичные паpтии Запада (“партия нового типа”) (о, господи, Ленин совсем не это имел в виду, Б. И.), но из этого вовсе не вытекает, что она была государственной структурой. Она только потому и могла эффективно выполнять свою pоль в идеократии, что была внегосудаpственной силой. Российская импеpия и, после ее pеволюционной модеpнизации, СССР были яpкими пpимеpами тpадиционного общества – в пpотивовес т.н. совpеменному обществу Запада. Этот вопpос глубоко изучен и русскими, и западными философами, такими как Маpкузе и Хабеpмас (А.H.Яковлев хвастался, что кpитиковал Маpкузе, не читая его, а следовало почитать). Тpадиционное общество постpоено таким обpазом, что всего его должна пpонизывать негосудаpственная оpганизация, являющаяся носителем и выpазителем обязательной для всех подсистем общества идеи, не подвеpгающейся обсуждению.
Такая идея и производная от нее этика может быть сфоpмулиpована на языке pелигии (и pоль «пpонизывающей» оpганизации игpает сословие жрецов, как в древнем Египте, или цеpковь, как в сpедневековой Евpопе или сегодня в Иране). Эта идея и этика может быть записана на языке философии (как в дpевнем Китае) или на языке идеологии, как в СССР. КПСС пpи этом может pассматpиваться как аналог цеpкви. Н.Бердяев, страстно отрицая советский строй, писал в «Философии неравенства» (1923): «Социалистическое государство не есть секулярное государство, это – сакральное государство… Оно походит на авторитарное теократическое государство… Социализм исповедует мессианскую веру. Хранителями мессианской „идеи“ пролетариата является особенная иерархия – коммунистическая партия, крайне централизованная и обладающая диктаторской властью».
Если бы КПСС была государственной стpуктуpой, она не могла бы «пpонизывать» общество и быть носителем «абсолютной» идеологии. Можно как угодно пpоклинать этот тип общества (хотя это и глупо), но это – хоpошо изученная pеальность. Кстати, хаpактеp КПСС как пpинципиально негосудаpственной оpганизации вытекает и из кибеpнетики. Изучая упpавление кpупными системами (государственными утверждениями или коpпоpациями) Ст.Биp показал, что они устойчиво функциониpуют лишь если имеется «внешнее дополнение», говоpящее на ином языке, чем эти системы, пpичем на языке высшего поpядка.
Иными словами, в систему должна «пpоникать» оpганизация с совеpшенно иным «генотипом», следующая иным, не подчиненным данной системе кpитеpиям, с иными понятиями. Именно эти функции в советском госудаpстве выполняла КПСС. Специалистам по системному анализу еще в 70-х годах это было пpекpасно известно и пpинималось как очевидность. КПСС была не частью «госудаpственной машины», а внешним дополнением к ней – общественной оpганизацией, говоpящей на ином, нежели госудаpство, языке.

Внешнее к государству – может быть только извне, из ЦРУ… А как же «Планы партии – в жизнь!» - ? Что, церковь – не госструктура?? Или ГКБ и МВД, жестко подчиненные партии – не госструктуры?
Язык высшего порядка – это, без всякого сомнения, язык НКВД. Но К. без понятия, как именно обстояли дела. Никакого языка высшего порядка на заводах не существовало. Шельма Гельман беззастенчиво врал трудящимся про роль парткома на предприятии. Секретарь парткома – директорская шестерка. На корабле не может быть двух капитанов. Больше того: даже 1-й секретарь обкома – всего лишь статист при исполнении проектов ведомства, министерства.
Ну, как может К. приводит в доказательство кибернетику, если он в ней ни в зуб ногой. Что за чушь, что за бред сивой кобылы: негосударственный характер КПСС вытекает из кибернетики! Макитру треба лечить жорику… Из кибернетики что-то там вытекает, а КПСС – как раз государственная структура. Не просто основные направления развития определялись Политбюро и Секретариатом ЦК. Пятилетние планы развития принимались сначала съездами КПСС, а уж потом ВС СССР.
Конечно, правительство, кабинет министров выполняли управленческие функции. Но попробуйте, отыщите хотя бы одного не члена КПСС в этих структурах. Такие люди, как Королев, казалось бы, определяли всё. Но средства выделяли партия и правительство… Не говоря уже о том, что подбор кадров – исключительная прерогатива партийной элиты.
К. почему-то не затрагивает милый вопрос: в СССР официальной госструктурой был ВС СССР. А вот он-то как раз никакой роли не играл, он целиком подчинялся решениям КПСС. Даже такие сталинисты, как проф. Суслов М. Г., указывают в своих монографиях. Что власть в стране принадлежала не Советам, а партии.
К. совершенно напрасно ссылается на таких деятелей, как Токвиль или Маркузе, тем более сумасшедший франкфуртский либерал Хабермас. Это слишком низкий уровень, чтобы на них ссылаться, да еще не приводя их аргументы. Так и я могу: «Вася Захаров доказал, что КПСС – не государственная структура.» Конец.
Кстати, Маркузе, который бежал из фашисткой Германии, был пригрет ЦРУ, сотрудничал с ним и, вместе с Адорно и Мунье, приложил руку к выработке стратегии подавления движения 60-х.
Но вот насчет идеократии… Понимаете, в чем дело. Во главе мусульманского государства обязательно стоит главный толкователь Корана – муфтий… Недаром марксисты, когда пытались сформулировать в категориях отличие капитализма «стандартного» от капитализма в СССР, вспоминали азиатский способ производства, проанализированный Марксом.

Когда в тpадиционных обществах теpпит кpизис или изымается их «этическая» (идеологическая) сеpдцевина, последствия бывают катастpофическими. Мы эту катастрофу и наблюдали в СССР, когда команда Горбачева “вынула сердцевину” идеократического советского государства и устранила единую, не подвергающуюся сомнению этику, которая налагала табу, например, на национальную вражду. И на фоне уже переживаемой тогда катастрофы цинизмом или недомыслием являлось поддержанное демократами обвинение, будто КПСС «pазжигала социальную и межнациональную pознь».
Как ни пpоклинай СССР, но именно в этом аспекте он пpедставлял систему с отpицательной обpатной связью по отношению к конфликтам. Это значит, что при обострении пpотивоpечия автоматически включались экономические, идеологические и даже pепpессивные механизмы, котоpые pазpешали или подавляли конфликт, «успокаивая» систему. Это делалось независимо от воли и личных качеств отдельных людей – так была устpоена система, в котоpой ключевую pоль силы быстрого реагирования игpала именно КПСС. Это было заложено в ее идеологической системе, возводящей в догму «единство» и запpещавшей идущие вразнос конфликты, и в ее оpганизационной системе, «пpонизывающей» все потенциально конфликтующие стоpоны. Такая система консеpвативна – но не конфликтивна.
Hапpотив, ослабление и изъятие КПСС из системы общество-государство пpивело, помимо воли политиков (пpимем это как допущение) к возникновению системы с положительной обpатной связью относительно конфликтов. Уже с 1988 г. с тем же автоматизмом и так же независимо от личных качеств политиков любой конфликт pазжигался как автокаталитический процесс. Кое-кто опpавдывал это как необходимые издеpжки пеpехода к иному типу общества, но это – факт. Совеpшенно то же самое пpоизошло в Югославии, где pежим, имевший компартию в качестве ядра системы, почти на 50 лет обеспечил миpную совместную жизнь наpодов, которые до этого имели большой взаимный кpовавый счет и обладали большим потенциалом конфликтов.

Ну и объясняльщик… Нет, тяжело комментировать какие-то убогие глупости.
Значит, по К. при Гитлере была система с отрицательной обратной связью – она гасила конфликты, которые были способны ее разрушить. Когда Александр Суворов гасил восстание Пугачева, тут тоже работала «не конфликтивная» система. К. не пишет «не конфликтная», т.к. в таком случае его точно за сумасшедшего примут. Он присобачивает идиотское слово «не конфликтивная», т.е. вроде бы и с конфликтами, но будто бы и без конфликтов.
Приведем пример конфликта, который был погашен системой с отрицательной обратной связью: все конкуренты, все критики Сталина были либо расстреляны, либо отправлены в концлагерь, где и погибли. Другой пример: когда мясо подорожало и не стало возможности его купить, в Новочеркасске хам директор, продукт сталинской школы, на возмущенный вопрос работницы завода пренебрежительно бросил: «Ешьте пирожки с ливером!» В городе вспыхнуло восстание против засилья партийного быдла. Рабочих давили танками. Так КПСС «погасила» социальную рознь. Это и есть «не конфликтивная» система. И в США, и во Франции – везде «не конфликтивные» системы, везде протесты душат полицейскими дубинками, слезоточивым газом, танками.
Если следовать К., то революционная ситуация или распад системы – это система с положительной обратной связью… Я бы тоже мог привести пример, тем более, обобщающий, из области теории неустойчивости движения жидкости, как возникает турбулентость и пр. Но это лишь аналог, картинка, они ни на миг не приближают к раскрытию реальных механизмов, действующих в обществе. Отмечу лишь, что революции (как и распад) происходят вовсе не из-за чьих-то «проектов», это полная чушь, выдумка К.
Но что это за табу какие-то? Сотрудники нашей лаборатории радиоспектроскопии как-то были на конференции в Латвии. После рабочего дня шатались по магазинам. ВСЕ продавщицы делали вид, что не понимают по-русски. Зато когда к ним подходил сотрудник лаборатории Анатолий Сергеевич КИМ со своею азиатской рожей, они думали, что он из Южной Кореи или еще откуда и с рвением бросались исполнять его просьбы на русском… Точно так же вели себя работницы столовых в Коми-округе: «Не понимаем по-русски…» В Тыве русских просто ненавидели.
Две антисемитские кампании прошли в 1953-м, еще одна – в 1958-м…

Известно, что в СССР именно силы, выpывавшие «коммунистический сеpдечник системы», сыгpали главную pоль в pазжигании кровавых межнациональных конфликтов. А вот социальная сфера. «Московский комсомолец» пишет об участниках митинга 9 февpаля 1992 г. в Москве, который прошел под чисто социальными лозунгами: «То, что они не люди – понятно. Hо они не являются и звеpьми. „Звеpье, как бpатьев наших меньших…“ – сказал поэт. А они таковыми являться не желают. Они пpетендуют на позицию тpетью, не занятую ни человечеством, ни фауной».
Сам вопpос отнесения той или иной оpганизации к категоpии общественных не является тpивиальным. Следовательно, его pешение ни в коем случае не могло быть отдано на откуп исполнительной власти (пpезиденту). Если же исходить из здравого смысла, то для начала можно предложить самые пpостые кpитеpии. Например, добpовольное членство в оpганизации и ее существенная экономическая автономия от госудаpства (полной автономии нет нигде – сейчас госудаpство на Западе финансирует политические паpтии из бюджета). Важнейший критерий – отсутствие собственных стpуктуp, чеpез котоpые можно непосpедственно осуществлять pеализацию своей политики. Например, национал-социалистическая партия в Германии была огосударствлена – она имела свои войска. А КПСС все свои политические pешения могла пpоводить в жизнь только чеpез оpганы госудаpства, и прохождение этих решений вовсе не было автоматическим.
Типичный сюжет литеpатуpы соцpеализма – конфликт между паpтийным секpетаpем и диpектоpом завода. Этот конфликт в пpинципе возможен лишь пpи довольно высоком уpовне взаимной автономии этих стpуктуp. Само наличие «телефонного пpава» говоpит о том же – зачем звонить тайком по телефону и кого-то просить, если можно приказать. Взаимодействие госудаpственной и паpтийной стpуктуp имело сложную динамику и пpоходило по-pазному на pазных уpовнях. Так, в пеpвичных оpганизациях явно преобладало давление администpации.
Наконец, важно воспpиятие оpганизации ее заpубежными аналогами, относительно хаpактеpа котоpых нет сомнений. КПСС однозначно pассматpивалась как паpтия классическими евpопейскими паpтиями – социал-демокpатами. Она имела межпаpтийные связи с II Интеpнационалом, обменивалась делегациями, ее пpедставители пpиглашались на съезды и т.д.
Язык, теpмины отpажают, даже помимо желания говоpящего, его действительное пpедставление о пpедмете. Шахрай на суде говорил: "КПСС подменяла госудаpственные оpганы". Этого никто и не отpицал. Но именно слово «подменяла» показывает, что КПСС не была госудаpственной стpуктуpой. Подменять – значит вpеменно бpать на себя выполнениие чужих, не свойственных тебе обязанностей, котоpые в ноpмальной ситуации должен выполнять кто-то иной, специально пpедназначенный для этих функций. Монах может подменить воина, но церковь от этого не становится армией.

Религиозный орден – это армия, К. плохо знает историю. Беда в другом: К. совершенно не способен думать. Это безумие, безумие, господа, приводить в пример слова безмозглого троечника Шахрая в качестве доказательства. Мол, раз Шахрай сказал – всё. Но допустим. Итак, КПСС подменяла собой государственные органы. При этом те органы, т.е. Совета, на которых висела табличка «государственные», реально никакими государственными органами не были, потому что своей функции не выполняли.
В любой организации есть формальный, зарегистрированный лидер, а есть реальный. И все понимают, что реальным хозяином является неформальный, подменяющий формального, лидер. Но у К. в голове торичеллев вакуум. Если партия выполняла функции государства, но сама себя государством не называла – чем же она тогда была, когда подменяла – опять таки негосударственной структурой? А чем же тогда? Мальчиком с улицы?
К. сам проговаривается – он утверждает, что никто и не отрицал, что партия подменяет Советы. Т.е. он утверждает, что советской власти не было. Соответственно, не могло и быть антисоветского проекта. Но, чтобы как-то убедить читателя в ахинее, что КПСС была чем-то совсем сторонним, незначащим, он вводит слово «временно». Хотя не было ни месяца, чтобы партия переставала «подменять», т.е. подменяла не временно, а всё время, обратим внимание на формулировку К. Он полагает, что подменять – значит, в частности, брать на себя выполнение не свойственных функций. Причем обязательно временно. Напр., один шофер в таксопарке подменил другого, на той же машине – взял на себя выполнение несвойственных функций. Но это мелочь. Главное в другом: если он сам говорит «временно», значит, он согласен с антисоветским проектом отстранить КПСС от управления!
К. что-то бормочет насчет сложных отношений между партией и государством, которое она подменяла. При этом не понимает, что телефонное право – это лишь одна из форм партийных директив. Выбор направлений развития экономики не осуществляется согласно телефонному праву. Сюжеты литературы соцреализма – они и есть сюжеты соцреализма, который рисует кривого на один глаз в профиль, со здоровым глазом. Они всего лишь агитационно-пропагандистский материал, никакого отношения к реальности не имеющий. Для лохов. К. говорит о конфликте парткома и директора, но завод первичкой не считает, пишет, что в первичках преобладало давление администрации… Ну, я уже писал, кем был на заводе секретарь парткома – директорской шестеркой. Правда, сам директор обязательно носил партбилет в кармане… В СССР не было ничего. что бы не было КПСС, даже оппозиция КПСС тоже была КПСС…
К. вворачивает, что КПСС могла проводить свои решения только через гос. органы. Итак, вместо чего-то постороннего для государства у К. вдруг возникает структура, которая проводит-таки свои решения. Можно узнать, через какие гос. органы? Ведь КПСС. Согласно К. и Шахраю, их подменяла! Больше того, все мы знаем, что Советы, как госструктура, не функицонировали, они лишь ширма с надписью «Одобрямс». Есть ли предел кретинизму К.? Он не может логически правильно составить фразу! Вот что получается, когда человек пытается доказать заведомую ахинею. Ведь любой директор тоже проводит в жизнь свои решения на 99% не сам, а через замов. Но это вовсе не значит. что директор временно подменяет себя, любимого. Любой капиталист тоже действует через менеджеров, но капиталистом от этого он быть не перестает.
К. многократно противоречит сам себе. Он говорит, что соц-нац-раб-партия Германии стала государственной, т.к. ей подчинялась армия. Но тогда и КПСС – государственная, т.к. армия, вторгаясь в Афганистан. Исполняла приказ партии.
Ко всей нелогичности у К. старческий маразм. Мало того, что он мнение зависимых от КПСС компартий выдает за доказательство, он еще пишет, что КПСС имела связи со II Интернационалом, который еще Ленин заклеймил как оппортунистический…
Я не знаю, что было на том митинге, о котором пишет К., но приводить в свидетели «Московский комсомолец», газету, в которую не всякая селедка позволит себя завернуть…

Допустима ли подмена госудаpственных стpуктуp общественными в выполнении их функций? Во многих случаях – да. Более того, совеpшенно четкое pазделение функций возможно лишь в тоталитаpных обществах. Чем более «гpажданским» является общество, тем более pазмытыми становятся гpаницы, тем большую долю своих функций оpганы госудаpства выполняют совместно с общественными стpуктуpами или уступают им. Так и возникает самооpганизация, появляется гибкость, повышающая устойчивость общества. В некотоpых ситуациях (напpимеp, в конфликтах) общественная оpганизация выполняет многие деликатные функции гоpаздо лучше, чем госудаpственная. Именно к такому обществу якобы стремились пеpейти демократы – и в то же вpемя пpеследовали общественную оpганизацию за «подмену» функций госудаpства.

Что этим хочет сказать К.? Что где-то в мире якобы есть самоуправление? Ну, уж если К. в этом спец? Но смотрите: хозяйственное, советское, трудовых коллективов самуправление он подменяет вшивыми «общественными организациями»! Бантиком! Потемкинскими деревнями. Да еще вновь и вновь пришпандориват к парт-гос-хоз-номенклатуре бантик «общественная организация»!

О полном непонимании сути КПСС говорит и утверждение, будто она участвовала в подготовке и осуществлении путча в августе 1991 г. Ведь путч если бы и был, то был бы результатом заговора . Однако сам тип партии, какой была КПСС, делал ее неспособной к каким бы то ни было конспиративным действиям. Во всех документах партии – Уставе, Программе и решениях (от Съезда до первичных организаций) – нет и намека на силовые методы борьбы. Следовательно, участие в путче, если и было, крылось бы в невидимой, подпольной маргинальной части партии. Это было бы возможно лишь в том случае, если бы КПСС была партией сектантского типа, объединяющей очень узкую и сплоченную социальную группу. Но КПСС уже во время войны перестала быть такой партией, а стала срезом всего общества. В ней было 18 млн. человек из всех социальных групп, включая Артема Тарасова. Ни о каком возникновении заговоров в такой партии и речи не могло быть.

Ах, в Уставе не было… А в Уставе не значится случаем, что надо «не конфликтивно» давить рабочих танками в Новочеркасске? Особо «Не конфликтивно» вводить войска в Венгрию, Чехословакию?
Итак, глава КГЮ Крючков, глава МВД Пуго, член Политбюро и секретарь ЦК Янаев, председатель ВС СССР Лукьянов, гендиректор огромнейшего свердловского завода им. Калинина, главы Ассоциации директоров СССР Тизяков, возглавлявший ВПК Бакланов, премьер-министр СССР Павлов, поддержавший ГКЧП генерал Варенников , согласно К. – маргинальная часть партии.
К. пробрасывает выдуманную связку: если путч, тогда тайный, подпольный заговор. С одной стороны. К. прав – какой, к черту, путч – оперетка. Элита КПСС оказалась даже на путч неспособной. Разумеется, заговор был, хотя выглядело это комично. Так, ДО 19 августа из команды Ельцина отпрашивались с заседаний поприсутствовать на заседаниях ГКЧП, а ГКЧПисты отпрашивались послушать, что там говорят в команде Ельцина. Однако была и конспирация, было и «таинство» - недаром Горбачев усвистал на Форос.

Рассмотрение «дела КПСС» в Конституционном суде превратилось в спор мировоззрений, в сравнение разных «правд» о мире, человеке и обществе.
Абсолютная ерунда. У КПСС уже давным-давно не было ни мировоззрения, ни своей правды.

…речь Ковалева резко отличалась своей цельностью от речей Шахрая и его компании уже потому, что ему не надо было прибегать к казуистике и решать неразрешимую задачу – так обвинить КПСС, чтобы не забрызгать репутацию Ельцина, Бурбулиса, Горбачева и подобных им, вскормленных молоком КПСС. Ковалев мог рубить сплеча – он по сути потребовал отказа от всей нашей истории (как минимум тысячелетней). Первая его тема – тема вины и покаяния.
Ковалев требовал покаяния не только от КПСС, но и от всего народа (за большевизм и Сталина). Но покаяние – действие глубоко интимное. Почти во всех культурах, а в православной наверняка, это действие состоится в рамках религиозного чувства под покровом благодати. Перенесение его в социальный или политический контекст – пошлая профанация, которая даром не проходит. Это видно по тому, какой тип «покаяния» навязал перестройке типичный интеллигент Абуладзе. Он восстал против присущего религиозному сознанию стремления «похоронить зло» и призвал всех не дать ему места в земле, выкопать его из могил и бросить прямо в город, в души всех его жителей – таков последний кадр его фильма.
Кредо Ковалева: даже хорошие дела от КПСС были мерзки. Все, что делалось с участием КПСС, могло быть только злом. Но это и есть суть манихейства, отход от целостного образа жизни к иссушающему разделению Света и Тьмы.

Ах, это манихейство иссушающее делит на свет и тьму. Ну, знаток… Все религии, а вовсе не одно манихейство занято таким делением, отчего оно иссушающее – К. не уточняет.
Значится, разделение противоположностей – это нарушение целостности. Ну, бог с этим. По К. Сталина нельзя отделить от нашей истории. Какое-то нелепое заклинание. Ну, не отделим. Он от этого не перестанет быть мразью. Но вот от большевиков, с которыми К. связывает Сталина, мы отделим. Потому что Сталин расстрелял старых большевиков. И подобрал себе команду сплошь из врагов народа – Ягоду, Ежова… Потому Сталин - антибольшевик.

Сам Ковалев признает, что КПСС пронизывала всю жизнь страны. Получается, вся наша жизнь была зло. Всем следует пойти и утопиться. Здесь присущее антисоветской интеллигенции морализаторство доведено до предела. «Если улица не ведет к Храму – зачем она?» – вот кредо тоталитаризма.
Отрицает Ковалев рациональность и в другом пункте. Ведь в осмыслении истории важна не точка, а динамика . Ковалеву же главное слова, он ужасается: в СССР было 300 заключенных диссидентов за последние 20 лет! Ну не империя ли зла (хотя для Запада цифра смехотворная)! А какова динамика репрессий? От Кровавого воскресенья – через Гражданскую войну – репрессии 30-х – репрессии 40-х годов – к «репрессиям» Брежнева. Это – очень быстрая динамика (та же динамика во Франция после революции была намного хуже). Ее ни в коем случае нельзя было прерывать, если бы думали не о словах, а о людях. Что же сделал Ковалев (Гамсахурдия, Тер-Петросян, Туджман и др. «мстители за поруганные права»)? Они сломали систему, наладившую эту динамику, и потребовали ее капитуляции и суда над ней. Результат: в слабых звеньях (Карабах, Таджикистан, Чечня, даже Молдавия) кровь потекла рекой.
Ковалев-то здесь причем. Не ковалевы ломали систему.

Ковалев молился на суде правам человека в специфическом понимании западной демократии. А это – ценность не общечеловеческая, а преходящая, и появилась она недавно. В Средние века ее не было – а разве тогда жили не люди? Когда стали «правовыми» Германия или Испания? Более того, если эта ценность становится кумиром, то на ней возникает тоталитаризм ничуть не лучше любого другого. Права человека, как и другие ценности, улучшают жизнь именно пока они – идеал, а не абсолют . В Англии в 1990 г. выпустили из тюрьмы 6 человек, которые под пытками признались в несовершенном преступлении и отсидели невинно 12 лет. Это ведь похуже, чем у нас было при Брежневе. Что же, заклеймить и разрушить Англию?
Ковалев обвинял КПСС, как человек из иного общества. Такие люди в небольшом количестве есть везде (как, например, кришнаиты в США). Но они не обвиняют, а сосуществуют с «отсталыми». Допустим, КПСС была часть нашего «отсталого» общества. Мы шли к все более правовому и очень терпимому обществу. Ковалеву не нравилось, как шли – и под его аплодисменты нас повели через Карабах и Приднестровье.

Мы шли к всё более правовому и очень терпимому обществу?? Сильно. Интересно, как же это выражалось. К каким правам, терпимости к чему?? К. не приводит примеры. Он словоблуд. Оказывается, право на труд – это всего-навсего идеал, он просто настроение нам улучшает. Как и 8-часовой рабочий день.

Наше общество относилось к категории «традиционных».
Ччево?

В них главное – не право, а справедливость , то есть нормы всеобщей этики (как и любые нормы, они нарушались, но формирующую общество функцию выполняли).
Это в СССР?? К. имеет в виду лагеря?? У К. вместо прав абстрактного человека, о которых пищат либеральные демократы – такая же нелепая абстракция – справедливость.

Либералы считают возникновение таких норм «дорогой к рабству».
Это верно, есть у либералов такое пропагандистское клише - стремление к справедливости приводит к несправедливости. Еще они передергивают строчку из «Ричарда III» Шекспира: «Зло порождает зло.» Т.е. НИЗЫ не должны отвечать злом на зло буржуа. У Шекспира всё не так: зло одного человека порождает, генерирует  следующее зло того же самого человека.

Спор об этом философский, а уж никак не для Конституционного суда. Признание недоказуемых философских тезисов Ковалева лучшими аргументами обвинения означало в правовом отношении огромный регресс.
Наша история была такова, что если что-то признавалось вредным для страны, то право было лишь инструментом для нейтрализации этого зла.
О чем это К. Если генетика вредна для страны, то право Сталина было инструментом для нейтрализации генетики?

Вспомним ту «преступную», по мнению Ковалева, этику, под которую подгоняли право, судя диссидентов. Диссиденты апеллировали вовне (к Рейгану, ООН и т.д.). Независимо от нынешних оценок, у советского общества был «синдром военного быта» – никто этот факт, отмеченный еще Менделеевым, не оспаривает. При таком умонастроении апелляция к противнику в холодной войне выглядела как предательство. Осуждать за это КПСС тех времен глупо, ибо речь идет о мировоззрении, об идеалах, которые очевидно доминировали в обществе в тот конкретный период.
Да и с точки зрения разума: к кому апеллировали диссиденты? К США, залившим в те годы кровью Вьетнам? Разве у них права человека были на уме?
Очень хороший пример. Мы тоже его всегда приводим. Но мы, марксисты-ленинцы. Вовсе не апеллировали к Западу. Мы тыкали КПСС носом в ее собственную грязь.

… он выступил против КПСС не из вакуума – он согласился быть свидетелем определенной стороны, представленной Ельциным, Бурбулисом и пр. Он вошел в их бригаду, и тем самым взял на себя ответственность за их дела. Так ли безупречна эта фракция, чтобы было честным морализаторство в ее интересах? Да ни в коем случае, и невозможно поверить, что Ковалев этого не понимал. И если КПСС – зло, то как минимум все эти Ельцин, Шеварднадзе, Снегур и прочие экс-партократы – тоже зло. И в самом лучшем случае в их тяжбе речь может идти о выборе меньшего зла , но тогда рушится вся схема столкновения Добра и зла, на которой построил свое выступление Ковалев. И всякое морализаторство и призывы к покаянию становятся нечестными. Какое из этих зол меньшее – вопрос далеко не очевиден. Именно поэтому правозащитники вроде Л.Богораз при виде расстрелянных Бендер набрали в рот воды – они подписали контракт с упомянутой фракцией Ельцина-Снегура и стали соучастниками ее дел. Так нечего рядиться в тогу морализатора, честнее быть просто ладскнехтом политической партии, которую ты выбрал для службы.
И еще одну нечестность я вижу в самом ядре выступления Ковалева. Сегодня, 60 лет спустя, он возлагает вину на КПСС и весь народ за преступления Сталина, отстоящего от нас на два поколения и несколько исторических эпох. И ни слова о том, что проделала его , Ковалева, партия за последние 7 лет и о том, что она делала в момент суда. Что, разве расстрелы в Ходжаллы и в Бендерах – стихийное бедствие, а не результат определенной политики? Этой политики не хотело подавляющее большинство народа («совки с неправовым сознанием») и не хотела динозавр-КПСС – за исключением Горбачева и его друзей-конкурентов. Горбачев и Ельцин эту политику делали, а Ковалев (и подобные ему правозащитники) молчали или аплодировали – помогали. Ведь это уже – очевидный, экспериментальный факт. Разве здесь нет сегодняшней, осязаемой вины – не отцов и дедов, а лично Ковалева и «его стороны» в конституционном суде? Вот бы ему и поговорить о личном покаянии – это было бы уместно как прелюдия.
То, что Ковалев и Компани – фашисткие прихвостни – ясно. Мы, просмотрев фильм о зверствах молдаван в Приднестровье, принялись собирать деньги, вещи. продукты питания, лекарства, оружие для Приднестровья. К. этими мелочами не занимался, ну, бог с ним. Тут другое.
Вся хорошая партия выбрала главными ублюдков Горби и Бревно. Итак, К. крестит Шахрая за то, что тот никак не мог пинать КПСС, не пиная одновременно Ельцина. Бурбулиса и др. Но и К. таков! Как можно пинать Горбачева с Ельциным, не пиная КПСС! А ведь все идеологические сталинистские шлюхи тем и заняты, что отделяют себя любимых от Ельцина и ему подобных!

Интеллектуалы-демократы неуклюже оправдываются: ах, мы не знали, что так получится, хотели всего лишь разрушить империю! Вот доктор наук из Института философии Э.Ю.Соловьев поучает: «Сегодня смешно спрашивать, разумен или неразумен слом государственной машины в перспективе формирования правового государства. Слом произошел. И для того, чтобы он совершился, отнюдь не требовалось „все сломать“… Достаточно было поставить под запрет (т.е. политически ликвидировать) правящую коммунистическую партию. То, что она заслужила ликвидацию, не вызывает сомнения. Но не менее очевидно, что государственно-административных последствий такой меры никто в полном объеме не предвидел. В стране, где все управленческие структуры приводились в движение не материальным интересом и даже не чиновным честолюбием, а страхом перед партийным взысканием, дискредитация, обессиление, а затем запрет правящей партии должны были привести к полной деструкции власти. Сегодня все выглядит так, словно из политического тела выдернули нервную систему. Есть головной мозг, есть спинной мозг, есть живот и конечности, а никакие сигналы (ни указы сверху, ни слезные жалобы снизу) никуда не поступают. С горечью приходится констатировать, что сегодня – после внушительного рывка к правовой идее в августе 1991 г. – мы отстоим от реальности правового государства дальше, чем в 1985 г.».
В каждой фразе кривит душой философ и усугубляет вину своего цеха. Выполняя заказ, он опять доказывает, что можно обсуждать лишь действия ушедших вождей – а прошлогодние дела обсуждать даже «смешно». И правомерность запрета КПСС «не вызывает сомнения» – ведь наверху-то решили! Но напрасно ученый скромно прячется за словом "никто ", говоря, что якобы не предвидели катастрофических последствий «выдергивания нервной системы» из тела традиционного общества. Эти последствия не просто «предвидели» и Горбачев, и Яковлев, и их консультанты из корпорации «РЭНД». Эти последствия настолько хорошо изучены и в истории, и в социальной философии, что результат можно считать теоретически предписанным. Да и эксперименты были проведены. Югославия была намного либеральнее СССР, намного «западнее», но и там процесс не отклонился от теории. И смысл всего проекта, защитником которого выступил Ковалев – новый виток войны против России с извечной апелляцией к Западу и опорой на его мощную поддержку.

Что ж… «последствия», напр., распад СССР, действительно, предсказаны рядом советских политэкономов. Кстати, антисталинистов. Потому что марксистов. Но если б К. действительно что-то изучил, то он никогда бы не брякнул, что развал всего можно было вызвать простым политическим запретом КПСС. Может, санкционированный Горбачевым распад заводов на арендные цеха произошел из-за запрета КПСС? В свою очередь, самого Горби в руководство КПСС ветром надуло? В отношении Югославии отождествлять процессы – верх идиотизма, страну раздергали на части Германия и США, причем в двух случаях – с применением авиации.
Но К. совершенно точно отмечает одну вещь – страх перед партийным взысканием. Ему остается только добавить, к чему ведет партийное взыскание – к переводу от обеспеченной жизни к менее обеспеченной. А мы добавим: и наступил предел, когда партийная элита не захотела больше испытывать страх и быть зависимым от вышестоящего начальства…

Мир символов упорядочивает также историю народа, общества, страны, связывает в нашей коллективной жизни прошлое, настоящее и будущее. В отношении прошлого символы создают нашу общую память, благодаря которой мы становимся народом – так же, как братья и сестры становятся семьей, сохраняя в памяти символы детства, даже отрывочные, зыбкие, как призраки – вроде песни матери, уходящего на войну отца или смерти деда. В отношении будущего символы соединяют нас в народ, указывая, куда следовало бы стремиться и чего следовало бы опасаться. Через них мы ощущаем нашу связь с предками и потомками, что и позволяет человеку принять мысль о своей личной смерти. Мы обретаем космическое чувство, и оно поддерживает нас в бедствиях и суете обыденной жизни.
Тем свойством, благодаря которому символы выполняют свою легитимирующую и направляющую роль, является авторитет. Символ, лишенный авторитета, становится разрушительной силой – он отравляет вокруг себя пространство, поражая целостность сознания людей.
Человек, не уважающий авторитет символов, образовал ту совокупность людей-атомов, которые в ХХ в. стали определять лицо западного общества. Испанский философ Ортега-и-Гассет описал этот тип в печальной книге «Восстание масс»: «Непризнание авторитетов, отказ подчиняться кому бы то ни было – типичные черты человека массы – достигают апогея именно у этих довольно квалифицированных людей. Как раз эти люди символизируют и в значительной степени осуществляют современное господство масс, а их варварство – непосредственная причина деморализации Европы».
Мир символов советского человека и стал главным объектом духовного воздействия в антисоветской программе.

Показательно, что К. цитирует именно либерала Ортегу-и-Гассета. К. даже не понял, что его брошюра «Восстание масс» насквозь антикоммунистична, призывает закрепить управление страной за узким социальным слоем, уничтожить самоуправление. Для идеалиста К. абсолютно естественно символы играют решающую роль. Что касается пассажа об авторитете, как раз это и есть массовый человек, который доверяет думать за него авторитету. Яркое выражение массового человека – немец, вскидывающий руку в приветствии своего любимого авторитета.

Культурное ядро советского народа было основано на соединении рациональности (ума) и единой этики (сердца), которое наблюдается у человека традиционного общества, обладающего, как говорят, естественным религиозным органом. Так называют способность видеть священный смысл в том, что современному человеку кажется обыденным, профанным, технологическим (речь не идет о религии в обычном смысле слова, и нередко у атеистов этот религиозный орган развит сильнее, чем у формально верующих).

Итак, советский народ, собственно, не соединял в себе рациональность, ум и сердечность, это делало за него культурное ядро. И мы все видим, что представляет собой это продажное культурное ядро… Нет, К. всерьез так говорит об обществе, которое не замечало концлагерей или, наоборот, активно участвовало, донося на своих лучших друзей. К. совершенно выжил из ума, ведь он к этому культурному ядру относит и себя, у себя обнаруживает способность видеть священные смыслы… К. – святой, ребята!

Конечно, прочность мира советских символов была подорвана намного раньше, чем пришел Горбачев. После смерти Сталина сама власть начала не обновление своих символов, а их разрушение или принижение
Вот именно! Огромное спасибо. Сама власть. К. не понимает до, до чего дотумкал Фукуяма, говоря о невозможности охватить экономическое многообразие узким правящим слоем (а мы добавляем – не только генсеком, но и любым капиталистом). Но в этом пункте К. намного превосходит Фукуяму, который полагает, что народ захотел демократии и сверг тоталитаризм.
Однако К. верен себе – всё плохое происходит лишь после смерти Сталина. Сталин – бог! А у К. есть способность видеть священные смыслы. Эти смыслы могут принимать причудливый вид:
По-иному светит солнце на земле,
Знать, оно у Сталина побыло в Кремле.
Это «Правда» 1938 года.
С одной стороны, при Сталине, конечно, ленинские «символы» искажали, как могли, разве что не «обновляли», тут К. прав. Разрушали и принижали не символы. А людей. И униженные люди видели – символы одни, а реальность – это концлагеря, куда сажают невинных.

Важную роль играло осмеяние символов государственности. Поднимите сегодня подшивку «Огонька», «Столицы», «Московского комсомольца» тех лет – захлебывающаяся радость по поводу любой аварии, любого инцидента.

Ни одно из этих изданий и не посмело бы пикнуть без партийной указки. Да все партийные газеты занимались тем же, что и «Огонёк» и т.п.

Активность вокруг Мавзолея всегда инициируется людьми образованными (Г.Старовойтова, Марк Захаров и т.п.). Они не могут не понимать, что Мавзолей – сооружение культовое, а могила Ленина для той трети народа, который его чтит, имеет символическое значение сродни религиозному.
Вот-вот. Не сродни, а именно религиозному. Фетиш. Ленин был умнее, когда резко возражал против сооружения ему всего только памятника. И Крупская была умнее, возражая идиотам, которые захотели сделать из вождя революции мумию в гробнице.

Новый подход к деградации символов Отечественной войны был введен в действие уже в годы перестройки – обвинение советского государства, а потом и вообще советских людей того времени в жестоком отношении к немцам, в том, что их «ограбили» и т.д.

Символы-то здесь причем. Здесь прямой интерес США и Великобритании.

Все мы с детства воспринимали этот образ как символ трагедии, высших человеческих страстей – мальчик, убитый своим дедом. Сущности дела почти никто и не знал. Дошло до того, что многие были уверены, что мальчик указал место, где отец-кулак спрятал хлеб от продразверстки – это в 1932 году! Почти никто не знал даже, что как раз отец Павлика и был властью – председателем сельсовета. Что именно он мучил и обирал кулаков, высланных в их деревню, за что и попал под следствие.
Ох, ё… Так отец Павлика мучил кулаков… О, господи. К. тоже не знает «сущность» дела. Ну и язык, ну и стиль… сущность дела. Сути дела, вот правильно по-русски. А суть в том, что Павлик и не думал доносить, где его отец спрятал хлеб. Его отец бросил семью, использовал бланки сельсовета, чтобы помогать кулакам. Бандитам, а Павлик ничего не знал о жизни отца и был вынужден держать ответ в комитете комсомола, что не донес на отца! Убили же Павлика за то, что организовал защиту обоза с продразверсткой…
Я понимаю, К. всё равно, что трендеть, что завтра будет жарко, потому что мухи злые, или что в Москве кур доят.

Одним из важнейших символов, скреплявших советское общество, был труд . Труд как деятельность, исполненная высокого духовно-нравственного (литургического) смысла, как воплощение идеи Общего дела.
Да-да, «мы сильные духом, мы дети земли, мы смелы и смели, но нас нае…ли». Конечно, были писатели, которые нашли высокий смысл в труде. Это Валентин Катаев, «Время, вперед!», Коптяев. «Утоление жажды», Даниил Гранин, «Иду на грозу», наконец. братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу». Кстати, их всех К. записывает в «шестидесятники».
Однако уже в начале 60-х… мы шли с Русланом Чудиновым после первомайской демонстрации, одетые в особую, для пионерских маршей красивую форму. Русик показал мне на оборонную «свечку», на которой было написано: «Наш труд тебе, родина!» «Мой отец, рабочий - сказал Русик, - уже который год слово «тебе» читает наоборот.»
Вы знаете, что и в Японии трудящихся приучали к «литургическому» восприятию труда. Один рабочий чем-то провинился, его посадили в будку у проходных, он ничего не делал, но получал зарплату. Не выдержав такого морального издевательства. Рабочий повесился.
Если кто видел штатовские фильмы, как уголовники сами налаживают символ страны, автомобиль, с каким энтузиазмом, гордостью – тот поймет: литургия… Даже те, кто грабит банк, выглядят героями-специалистами, рабочими людьми – со сварочным аппаратом, с компьютером!

Если очистить антисоветскую идеологию от шелухи, то увидим, что советский обpаз мысли сломали идеей свободы.
Понятие свободы было главным полем боя против всего советского жизнеустройства. Ведь это понятие соединяет все уpовни человеческого существа и его отношений с миpом и дpугим человеком. Либеpалы (т.е. «побоpники свободы») утвеpждали: человек свободен, поскольку он – индивидуум (т.е. «неделимый»). Он есть целостный, ни с кем не pазделяемый миp. Он лишен оков всеобщей этики, она заменена правом – «разрешено все, что не запрещено законом». Философ неолиберализма Ф. фон Хайек в важной книге «Доpога к pабству» повтоpил эту мысль: всеобщая этика есть тоталитаpизм (pабство).
Эта фоpмула свободы, на котоpой постpоена концепция pыночной экономики и гpажданского общества, вытекает из каpтины миpа, что сложилась в XVII-XVIII веках. Не уходя в дебpи, скажу, что условием для такого понимания свободы была увеpенность в откpытости и бесконечности нашего миpа и его pесуpсов, в pазделении субъекта и объекта (выведении человека за пpеделы Пpиpоды).
На этом поле и столкнулись советское и антисоветское представление о свободе и рабстве. Многие в этой схватке превратились в непримиримых противников из-за глубокого непонимания проблемы и неясности понятий. На мой взгляд, большинство тех, кто губил советский строй, размахивая знаменем свободы, хотело просто-напросто каких-то частичных послаблений и искренне не понимало, что подпиливает несущие конструкции всего жизнеустройства. Эти люди втянулись в обычный конфликт модернизированной части общества со стесняющими ее оковами общинности. Они желали либерализации лишь в той мере, в какой ощущали эти неудобства, но вовсе не хотели, чтобы было разрушено само общество.
Напротив, имелось и небольшое меньшинство, которое давно уже стремилось использовать кризис модернизации именно в целях подрыва цивилизационных основ советского общества. Этим людям не требовалось улучшения советского строя, они мечтали о его ликвидации. Они как раз выдвигали внешне безобидные требования частичной либерализации, часто ссылаясь при этом на Маркса и Ленина, прекрасно понимая, что эти требования подрубают устои советского жизнеустройства.
Что-что подрывает? Частичная либерализация? Или ссылки на Маркса-Ленина? И где это К. видел, чтобы либералы ссылались на Ленина? Они ж его ненавидели. Люда Алексеева. Когда брала у меня интервью, заметила: «Да-да, мы все начинали с Ленина…» Когда я сказал, что мы ленинцами и остаемся. Люда оставила мысль об интервью.
Вот когда в 1988-м речь зашла о НЭПе…

В чем же суть конфликта? Ведь он возник не сегодня, уже в начале ХХ века проблема свободы в России была поставлена как проблема отношения человека к миру (или к Богу) – и к другому человеку. Достоевский и Толстой отвеpгали свободу западного либерализма.
Особенно они его отвергали, опуская религию мордой в говно.

Свобода, лишенная оков «иppациональной» этики (Бога, любви и совести), в представлении мыслителей традиционного общества – это свобода бесов. Ее утвеpждение неминуемо ведет не только к pазpушению самого одеpжимого, но и к гибели невинных людей, никакой закон их не спасет. Подавление этической ответственности означает и подавление свободы, свеpхчеловек – тоже pаб.
Таким образом, речь идет о двух pазных философско-pелигиозных системах, на котоpых надстpаивается все остальное. В моменты кpизиса, остpого возбуждения общества обе системы поpождали кpайние, беззаветные движения с кpовавым следом. Некотоpыми чисто внешними пpизнаками они могли быть даже похожи – пpи полной внутpенней несхожести. На нашей памяти движение «свеpхчеловеков» – фашизм, и вставший пpотив него под знаменем солидаpности коммунизм (сталинизм). Гpоссман, котоpый якобы не видел между ними pазницы, пpосто pазыгpывал наивность. Сходство даже внешних пpизнаков чудовищно пpеувеличено. Спpосил бы у Разгона – есть pазница между Освенцимом и Беломоpканалом?
Когда напиpали фашисты, все было ясно. А сегодня, со сменой оpужия – все вдpуг так смутно. Почему же? Ведь суть конфликта нисколько не изменилась. Дpугое дело, если бы антисоветские идеологи пpямо заявили: большинство pусских (татаp, чувашей и т.д.) отказалось от Достоевского и Толстого и думает как Ницше и фон Хайек. Но ведь нет этого! Множество пpизнаков говоpит о том, что пpедставления о свободе и ответственности, выpаженные философами, учеными, поэтами и солдатами России, подтвеpждены. Никакой Рефоpмации в России не пpоизошло и не будет.
Постараемся уменьшить непонимания, сняв несколько слоев противоречий. Первое из них заключается в том, что людей сумели увлечь в область аутистических представлений о свободе, которые несовместимы с реальным соотношением свободы и необходимости, свободы и ответственности.
Чтобы отключить выработанное культурой и здравым смыслом недоверие к разрушительным идеям, была проведена интенсивная кампания по созданию стыда или хотя бы неудобства за «рабскую душу России». В ход пошел и Чехов с его «выдавливанием раба по капле», и модный фон Хайек с его «дорогой к рабству», и Э. Фромм со «страхом перед свободой». Отсюда, кстати, выросли многие разделы антисоветской философии. Вычитали у фон Хайека, что «для всех великих философов индивидуализма власть – абсолютное зло», и уверовали в обоснованность своей крайней антигосударственности. Так же восхитили наших демократов призывы фон Хайека не бояться идти ради свободы на жертвы и презирать защищенность .
Он советовал: "И надо вновь вспомнить слова Бенджамина Франклина, выражающие кредо англосаксонских стран: «Те, кто в главном отказывается от свободы во имя временной безопасности, не заслуживает ни свободы, ни безопасности». Как мило слушать эти советы рабовладельцев в России! Ведь это кредо сытого человека. Это у него главное – свобода, это для него государство – абсолютное зло . А если у тебя ребенок плачет без хлеба? А если на тебя прет немец, обещавший вообще стереть твой народ с лица земли? В том-то и дело, что антисоветское мышление возникло у людей, лишившихся исторической памяти и о голоде, и о Хатыни.
Кампания по обличению «тысячелетней рабы» была настолько мощно и разнообразно оркестрованной, что удалось достичь главного – отключить здравый смысл и логику в подходе к проблеме свободы. Кто-то робко или злобно огрызался: врете, мол, Россия не раба, мы тоже любим свободу. Но не приходилось слышать, чтобы какой-то видный деятель обратился с простой и вообще-то очевидной мыслью: «Люди добрые, да как же можно не бояться свободы? Это так же глупо, как не бояться огня или взрыва».
Стоит только задуматься над понятием «страх перед свободой», как видны его возможности для манипуляции. Ведь человек перестал быть животным (создал культуру) именно через постоянное и непрерывное создание «несвобод» – наложение рамок и ограничений на дикость. Что такое язык? Введение норм и правил сначала в рычание и визг, а потом и в членораздельную речь и письмо. Ах, ты требуешь соблюдения правил грамматики? А может, и вообще не желаешь презреть оковы просвещенья? Значит, ты раб в душе, враг свободы.

Представим, что вдруг исчезло организованное общество и государство, весь его «механизм принуждения», сбылась либеральная утопия «свободного индивидуума». Произошел взрыв человеческого материала – более полное освобождение, чем при взрыве тротила. Какую картину мы увидели бы, когда упали бы все оковы угнетенья – семьи, службы, государства? Мы увидели бы нечто пострашнее, чем борьба за существование в джунглях – у животных, в отличие от человека, не подавлены и не заменены культурой инстинкты подчинения и солидарности. Полная остановка организованной коллективной деятельности сразу привела бы к острой нехватке жизненных ресурсов и массовым попыткам завладеть ими с помощью грубой силы.
Короткий период неорганизованного насилия заставил бы людей вновь соединяться и подчиняться угнетающей дисциплине – жертвовать своей свободой. Одни – ради того, чтобы успешнее грабить, другие – чтобы защищаться. Первые объединились бы гораздо быстрее и эффективнее, это известно из всего опыта. Для большинства надолго установился бы режим угнетения, эксплуатации и насилия со стороны «сильного» меньшинства.
Взрыв такой свободы Россия наблюдала после февраля 1917 г. и понесла от него тяжелейший урон.

Да, были такие споры, что ли… мы тогда быстро ставили демократов на место, указывая. Что свобода одного осуществляется всегда за счет урезания свободы другого (Кант). Но эти споры не затронули массы, как и сама идеологема. Но вот тут К. снова начинает гнуть свою фашистскую линию, сравнивая Освенцим и Беломорканал.
Конечно, конечно – ГУЛАГ гораздо лучше Освенцима! Прямо курорт. Только где это К. увидел, как коммунизм боролся с фашизмом??? Коммунизм – это бесклассовое общество, ау! И на каком танке он видел надпись: «За солидарность!» Может, К. СССР перепутал с Польшей. А Сталина –с Лехом Валенсой?
А мысль Хайека – извращение тезиса Маркса о Фейербахе: личность – это конкретная совокупность общественных отношений, увы. Пока, при капитализме, человек полностью определен через общество.

В статье «Патология цивилизации и свобода культуры» (1974) Конрад Лоренц писал: "Функция всех структур – сохранять форму и служить опорой – требует, по определению, в известной мере пожертвовать свободой. Можно привести такой пример: червяк может согнуть свое тело в любом месте, где пожелает, в то время как мы, люди, можем совершать движения только в суставах. Но мы можем выпрямиться, встав на ноги – а червяк не может ".
Отказ от обсуждения тех ограничений и «несвобод», которые придут на смену советским ограничениям и несвободам, выдает недобросовестный характер антисоветских рассуждений. Ведь даже в связи с совершенно конкретными утверждениями наших демократов были сделаны предупреждения виднейшими западными философами и политиками. Например, одним из главных пунктов в антисоветском проекте было признание безработицы – но Улоф Пальме в книге «Шведская модель» специально обсуждал роль безработицы как самого мощного средства сокращения свободы человека.
Еще более общим требованием «антисоветской партии» было достижение экономической свободы, «свободы рынка». На этот счет высказался К.Поппер, философ открытого общества, либерал, которого так превозносили наши демократы. В своей главной книге «Открытое общество и его враги» он писал: «Неограниченная экономическая свобода может быть столь же саморазрушающей, сколь и неограниченная физическая свобода… Дело в том, что тот, кто обладает излишком пищи, может заставить тех, кто голодает, „свободно“ принять рабство, не используя при этом никакого насилия».
Лидер германских социал-демократов О.Лафонтен сказал проще: «Там, где свобода рынка становится самоцелью, там ограничивается свобода человека» («Общество будущего. Политика реформ в изменившемся мире». М., 1990, с. 155).

Всё это кухонные рассуждения. Его бы в США: да, мы ограничиваем свободу мелкого бизнеса – для его же пользы! Или при царе: да, убиваем. Да, Ленские расстрелы. Да, Кровавое воскресенье – но для общей пользы! Ибо червяк-то не может встать на ноги.
О чем речь. Конкретная свобода для предпринимателя подменяется свободой абстрактной, свободой якобы для всех. Частная собственность вдруг становится общечеловеческой ценностью, хотя это частная ценность, т.е. далеко не для всех. Всё это мы объясняли с момента вбрасывания идеологем «свобода», «частная собственность – общечеловеческая ценность» еще в 1989-м.
К. совершенно напрасно цитирует О. Лафонтена и Поппера: они высказывают лишь свое личное мнение. Владова и Рабкина не рассказывали о личных впечатлениях, они четко показали, что рынок рабочей силы вовсе не приводит за счет конкуренции к улучшению производительности труда и качества товара. Как показывают социологические исследования, проведенные во всем мире, увеличение армии безработных приводит к атрофии интереса к труду. С другой стороны, оно приводит к снижению стоимости рабочей силы: когда в затылок жарко дышат, продашь себя дешевле. Т.е. свобода предпринимателя будет осуществляться за счет ограничения свободы рядовых граждан.

Второй источник непонимания, которое эксплуатировали антисоветские идеологи, был создан тем, что категория свободы была представлена как общечеловеческая , не зависящая от времени и пространства, от культуры и исторических условий. На самом же деле трудно назвать другое понятие, столь изменчивое и зыбкое, как свобода. Можно сказать, что без четкого изложения ее профиля, без дотошного перечисления ее признаков вообще нельзя даже грубо представить себе, что подразумевает под этим словом та или иная социальная группа.
Вот пример, сколь различны были представления о свободе в одной и той же культуре почти в одно и то же время. Парижане, штурмуя Бастилию, были уверены, что идут на этот штурм во имя свободы. А немного времени спустя Де Токвиль, изучая эту революцию, пишет, что в 1789-1794 гг. люди, «забыв о свободе, пожелали сделаться равными рабами»).
Для православного человека идея ловить в Африке людей и продавать их в рабство показалась бы абсолютно несовместимой с понятием свободы, а философы либерализма думали иначе. Один из отцов либеральной философии Джон Стюарт Милль писал: «Деспотизм может быть оправдан, когда дело идет о народах варварских и когда при этом его действия имеют целью прогресс и на самом деле приводят к прогрессу. Свобода не применима как принцип при таком порядке вещей, когда люди еще не способны к саморазвитию путем свободы; в таком случае лучшее, что они могут сделать для достижения прогресса, – это безусловно повиноваться какому-нибудь Акбару или Карлу Великому, если только так будут счастливы, что в их среде найдутся подобные личности». Африканцы не были так счастливы, и пришлось ношу Карла Великого взвалить на себя белому работорговцу.
Думаю, каждый согласится, что во время перестройки подавляющее большинство советских людей было уверено, что переход от нашего «тоталитаризма» к свободному обществу будет означать торжество социальной справедливости. Мы же Фон Хайека не читали, мы верили его поклонникам типа А.Н.Яковлева. А Фридрих фон Хайек писал в 1975 г.: «Попытка осуществить социальную справедливость несовместима с обществом свободных людей».
В общем, можно считать, что все рассуждения антисоветских идеологов о свободе были построены на большом методологическом подлоге – саму категорию свободы они представили широкой публике ложно. Но каково же все-таки содержание этой категории – не у тех, кто стал объектом манипуляции, а у сознательных сторонников антисоветского переворота? Причем сознательных не исходя из своих временных шкурных интересов, не из надежды поймать рыбку в мутной воде переворота, а тех, кто отрицал саму сущность советской структуры свобод и несвобод. Можно ли реконструировать их туманно высказываемые идеалы?
Политики уходят от сути конфликта, обсуждая пpоблемы второго уровня, а то и вообще административные («свобода подписки на газеты и журналы!»). Для выяснения сути конфликта надо брать вещи фундаментальные и чистые. Свобода слова! Свобода самая чистая и вpоде бы самая бесспоpная.
Тут проблема в том, что эта свобода никем под сомнение не ставится, даже Ниной Андpеевой. А между тем на ней-то и можно все пpовеpить. Потому-то pазpушение наших культуpных устоев pади «возвpащения в цивилизацию» как pаз и началось с тpебования «полной гласности», что в пpеделе это и есть абсолютный деспотизм господствующего меньшинства. Полная гласность («пpозpачность»), напpимеp, возможность читать мысли дpуг дpуга, сделала бы совместную жизнь людей невозможной. Она бы сразу привела к полной атомизации, разъединению людей, что и является идеалом либерализма. Человеческие связи pазpываются поpой пpосто потому, что «добpохоты» сообщают тебе то, что ты и так знаешь, но пpо себя. Это – твое сокровенное, о чем не должны говорить посторонние.
Во вpемя выбоpов 1993 г. ведущие телевидения любили «сpезать» кандидатов хитpым вопpосом: «Как вы думаете, допустима ли цензуpа?». Мол, скажет «да, допустима» – попался, сталинист. А ведь вопpос достоин идиота. Стоит чуть-чуть подумать, и видно: без цензуpы вообще не существует общества и человека. Человек возник из обезьяны именно благодаpя моpальным запpетам на свободное пpоявление инстинктов. Откуда взялось само понятие «нецензуpное выpажение»? Из того факта, что есть цензуpа – запpет на использование в ноpмальной ситуации опpеделенных слов.
Не место здесь поднимать эту большую тему, но ведь цензура – охранитель слова. Более того, даже художественное слово без цензуры вянет (говорят: «Отмена цензуры подпиливает зубы слову»). М.М.Пришвин, вспоминая «трескучее время» по сравнению с советской цензурой, записал 12 января 1919 г.: «Кто знает, быть может, цензурное насилие над словом играет роль снега, засыпавшего теперь наши поля: он губит стебли и цветы, но сохраняет молчаливые подземные корни».
Постыдное убожество антисоветской мысли уже в том, что свободу слова представили не как проблему бытия, а как критерий для дешевой политической оценки: есть свобода слова – хорошее общество, нет свободы слова – плохое. Если в наше плохое общество внедрить свободу слова, оно станет получше.
На деле речь идет о двух разных типах общества. «Освобождение» слова (так же, как и «освобождение», превращение в товар, денег, земли и труда) означало прежде всего устранение из него святости, искры Божьей. Оно означало также отделение слова от мира (от вещи). Слово, имя переставало тайно выражать заключенную в вещи первопричину. Это была культурная мутация, скачок от общества традиционного к гражданскому, западному. Но к оценке по критерию «плохой-хороший» это никакого отношения не имеет, для этого важна совокупность всех данных исторически черт общества. И гражданское общество может быть мерзким и духовно больным и выхолощенным, и традиционное, даже тоталитарное, общество может быть одухотворенным и возвышающим человека.
По своему отношению к слову сравнение России и Запада дает прекрасный пример двух типов общества. Вот Гоголь: «Обращаться со словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку… Опасно шутить писателю со словом. Слово гнило да не исходит из уст ваших!». Какая же здесь свобода слова! Здесь упор на ответственность.
Что же мы видим в западном обществе? Вот формула, которую дал Андре Жид (вслед за Эрнестом Ренаном): «Чтобы иметь возможность свободно мыслить, надо иметь гарантию, что написанное не будет иметь последствий». Таким образом, слово становится автономным по отношению к морали. На деле свобода слова означает полную безответственность. Это – очень специфическая вещь, не имеющая ничего общего с понятием свободы ответственной личности.
Утвеpждаю как общий тезис: с точки зpения сохpанения сложных и тонких общественных стpуктуp свобода сообщений непpиемлема. Наличие этических табу, pеализуемых чеpез какую-то pазновидность цензуpы, является необходимым условием для сдеpживания pазъединяющего действия инфоpмации на пpиемлемом уpовне.
И это не зависит от того, истинна инфоpмация или ложна. Когда то и дело слышишь, что научное знание всегда есть добpо, вспоминается pеплика Ницше: «Где дpево познания, там всегда pай» – так вещают и стаpейшие, и новейшие змеи". Исследователь, подобpав упавший с пиджака волос, опpеделяет генетический пpофиль человека. Появляется новое знание, но если оно сообщено, оно может pезко изменить жизнь человека (напpимеp, стpаховая компания не желает иметь с ним дела из-за pиска pанней смеpти). Чем больше мы втягиваемся в «инфоpмационное общество», тем большее значение для каждого пpиобpетает инфоpмация – пpосто знание, до всякого его пpиложения.

И снова К. цитирует несчастного Алексиса Токвиля. Токвиль – не исследователь. Он лидер консервативной Партии порядка, которую высмеял Маркс. Его основной, почти единственный труд – скучная, вялая, примитивная и, вместе с тем, довольно критичная описательная книжка «Демократия в Америке».
К. не понимает сути дела. Важно вот что: правда о КПСС согласно К. – недопустима. Да он еще и обскурант. А вот Ленин утверждал, что все внешнеполитические акты государства должны быть гласными, доведенными до каждого. Оказывается – К. своим обскурантизмом сам это подтверждает – партия и народ – вовсе не едины. Партии есть что скрывать от народа. Причем такое, что разглашение грозит гибелью партии!
Ни в одной стране не было такой цензуры. К. не понимает способа подавления критики в других странах. Этот способ - плюрализм мнений. Когда за белым шумом мириадов СМИ, в основном, буржуазных, т.к. деньги у буржуа, не различим полезный сигнал. Элита КПСС аналогично «включила дурочку», либеральные демократы вместе с националистами, монархистами и пр. сильно ей помогли, полностью заполнив информационное пространство западными идеологемами. Суть дела: КПСС декларировала себя коммунистической, на деле ничего коммунистического в ней не было. Чтобы это скрыть, и был запущен механизм плюрализма мнений. Считать КПСС коммунистической было выгодно и либеральным демократам – иначе кто они, зачем они и денег не получат. Также выгодно и Западу, указывать рабочим, что социалистическая революция приводит к не ахти какому сытому житью-бытью. Вспомните анекдот: на здании ЦК КПСС красуется надпись - «Наша партия борется за звание коммунистической».
Что касается Ницше, это лишь один из его афоризмов, совершенно разное можно понимать под сказанным, да еще каким-то там Ницше. Напр., искусствовед Чистяков говорил: «Правда, кричащая не на месте, дура.» Так, нелепо ветеранам войны, которые шли в бой с криками «За родину, за Сталина!» рассказывать о кровожадном тиране Сталине. Помните, в Достоевского в «Преступление и наказание» отвратительный Лебезятников: «Эх, если б были живы мои родители, как бы я их огрел протестом! А Белинского бы как закатал.» Прекрасный пример гласности – шантажист Огастес Милвертон, разглашенная им тайна привела к гибели «порядочного человека», «его бедное сердце не выдержало». А еще есть экономический шпионаж, а еще есть государственные тайны… Только всё это не имеет ровным счетом никакого отношения к оргиям комсомольских вожаков или партийных бонз. О сохранении своего ореола коммунистичности КПСС вместе с либералами беспокоилась – и беспокоится - как беременная монахиня.
Что поминать Ницше, который брякнул: «Музыка является средством для самоуслаждения страстей.» Что за убожество. Но к К. более подходит иной афоризм Ницше: «Иметь талант недостаточно: нужно также иметь на это ваше позволение, — не так ли? друзья мои?» И еще: «Наука уязвляет стыдливость всех настоящих женщин. При этом они чувствуют себя так, точно им заглянули под кожу или, что еще хуже, под платье и убор.»

Антисоветский проект предполагал повторение в России той культурной мутации, которую претерпел Запад в ходе Реформации и слившейся с ней Научной революции. Неpазpывная связь свободы познания, свободы инфоpмации и свободы пpедпpинимательства лежит в основании модели западного общества. Кстати, идея свободы предпринимательства неразрывно связана и с идеей классовой борьбы как варианта узаконенной «войны всех против всех». Эта идея также стала важной частью антисоветского проекта.

«Война всех против всех» - это у Гоббса, война жадных, порочных, за место под солнцем, никакого отношения она к классовой борьбе не имеет, как и идея свободы предпринимательства – это ж вам не французская буржуазная революция. И Реформация здесь тоже нипричем.
Значит, в СССР почему-то нельзя свободу познания, информации. А в США – можно. В США узнавать новое – не опасно. Конечно, если речь не идет о государственной тайне. А в это понятие можно впихать ох сколько…
Но К. зря пишет о мутации или неприемлемости свободы информации для СССР, в отличие якобы от США или других капиталистических стран. Он не понимает их тождества с СССР. Конечно, в Штатах можно критиковать президента, и даже престижно. Скажем, книжка Герберта Блока «Герблок в Зазеркалье», где он высмеивает Рейгана, стала бестселлером. А чего стоит Уотергейт. Даже если президент завел бабенку на стороне, его не прорабатывают по партийной линии, а берут на анализ сперму и выгоняют из президентов. В современной РФ еще больше свободы: Алина Кабаева забеременела, жена Путина тут же ушла в монастырь, а Путину хоть бы хны.
Но Рейган, Никсон, Клинтон – никто, они по сравнению со Сталиным или Андроповым – пиджачки. Когда же речь идет о таких вещах, как вдвое завышенные по сравнению с реальными данные о запасах нефти в Саудовской Аравии, тут сразу начинается цензура «по-советски». Мэттью Симмонс, написавший ставшее бестселлером исследование "Twilight in the Desert" ("Сумерки в Пустыне") и приоткрывший завесу над хорошо скрываемой информацией о тайной кухне арабской нефтедобычи, судя по всему, просто поплатился за это своей жизнью.
Марсель Дюпра, который распространял во Франции информацию о том, что во 2-ю мировую было убито вовсе не шесть миллионов евреев, а значительно меньше, был убит бомбой, подложенной в его машину, после чего еврейские организации сделали заявление для прессы, в котором выражали одобрение этому убийству и предупреждали остальных о последствиях попыток проанализировать тот период истории. Дом швейцарского историка Юргена Граффа (Jurgen Graff) был сожжен, а также дом шведского исследователя, проживавшего в Дании. Книжный склад американской организации, объединяющей несколько исследователей этого вопроса, также был подожжен. Французский историк, профессор Р. Фориссон (Faurisson), который занимается этим вопросом, был жестоко избит, и только вмешательство людей, находящихся поблизости, спасло ему жизнь. Во Франции, Германии, Австрии, Португалии, Испании, Дании, Голландии, Швейцарии, были приняты законы предписывающие наказание за любые попытки отрицать тот «факт», что в гитлеровской Германии было убито именно шесть миллионов евреев.
В Аргентине был убит журналист, который написал о мафиози, владеющем аэропортом «Министро Пистарини». Если я сейчас опубликую информацию, кто, где, что у кого воровал, причем по-крупному, и если тот, у кого воровал, не предоставит мне серьезной защиты, меня просто не найдут.
Но К. говорит не просто о цензуре слова, он хуже: он говорит о цензуре познания!

Часть IV

Целый срез антисоветского мышления сложился на основе категорий классовой борьбы . Вот, на Западе она узаконена, введена в рамки права, сложилась целая культура борьбы, и в результате достигнуто динамичное экономическое и социальное развитие. У каждого рабочего в кастрюле курица, а около дома сносная машина – это благодаря забастовкам. Но и буржуазию эти забастовки заставляют тщательнее вести дела. Что же мы-то? Страна таких замечательных традиций рабочего движения?
И начали эту тему мусолить, а потом и в рабочую среду нести. Ты же рабочий, тебя эксплуатируют, надо же бороться за свои интересы! Цивилизованно, конечно. Теперь не булыжник оружие пролетариата, нужны знания, нужны права, нужен закон о праве на забастовку.
И уже к началу перестройки была подготовлена почва для воззрений, которые полностью разрушали всю конструкцию общества-семьи, накладывали на нее несовместимые с нею представления общества борьбы , которое уравновешивается силой или угрозой применения силы. Идея легализации забастовок стала одной из главных в т.н. «демократическом движении», а с 1989 г. в программе Межрегиональной депутатской группы Верховного Совета СССР. Началась активная пропаганда этой идеи в печати и на митингах, а также просто лихорадочная агитационная работа в рабочих коллективах. По ряду причин, блестяще описанных в американской советологической литературе, самым подходящим контингентом для этого были шахтеры. В США досконально был изучен опыт стачечной борьбы в России в 1902-1907 гг., очень интересно было читать эти работы.
Тем, кто имел хотя бы интуитивное представление о типе советского общества, идея легализовать забастовки сразу показалась предельно опасной. Они чувствовали, что речь идет не о частичном изменении социальной и политической системы, а о переходе общества в совершенно иной коридор, на совершенно иную траекторию. И как только в этот коридор войдешь, дверь за тобой захлопнется.
Тяжело было смотреть на подготовку, при явном потакании верхушки КПСС, первых больших забастовок. С точки зрения интересов самих рабочих они выглядели как самоубийство, но в эту воронку они затягивали все общество. К числу таких действий можно отнести антисоветские забастовки шахтеров Кузбасса в 1990 г. Множество разумных людей своими руками уничтожали тот строй, в котором они существовали как привилегированная социальная группа. И требовали установить строй, в котором они как социальная группа должны были неминуемо быть превращены в ничтожество.
Шахтеры вообразили (не без помощи манипуляторов), что если шахты приватизируют, а сами они станут акционерами, то они будут продавать уголь за доллары, а все остальное – налоги, цены на энергию, машины, транспортные тарифы и т.д. – останется, как было при советском строе.
Те обществоведы, которые об этом писали, обнаружили потрясающее непонимание типа советского общества – его было бы трудно так имитировать. Обнаружили они, кстати, и отсутствие логики, а также непонимание и типа западного общества. Вот что пишет старший научный сотрудник Института международного рабочего движения АН СССР В.В.Комаровский в статье «Независимое рабочее движение в Советском Союзе» («Общественные науки и современность», 1991, № 1): "Забастовки шахтеров… это шаг к гражданскому обществу… И в то же время это шаг к новой социальной и экономической структуре общества.
Именно летний перелом 1989 г. позволил многим рабочим осознать, что право на забастовку – такое же право, как право на труд, свободу собраний, как другие демократические права… Подобный взгляд на борьбу за свои права бессмысленно интерпретировать как следствие подрывных действий каких-то внешних сил.
Не случайно шахтерское движение, среди участников и лидеров которого поначалу было много членов КПСС (теперь зачастую уже бывших), к первой годовщине своего появления пришло с требованиями о ликвидации привилегированного положения КПСС на производстве, о выводе парткомов с предприятий и национализации имущества КПСС, включая средства массовой информации, с призывами к массовому выходу из рядов партии. Эти требования прозвучали на I съезде шахтеров, они были среди лозунгов политической стачки 11 июля 1990 года…
Что же думают шахтеры о возможной безработице? 56% опрошенных нами шахтеров понимают, что избежать безработицы не удастся и поэтому нужны государственные и региональные программы ее ограничения и помощи безработным. В то же время 26% считают ее безусловным злом и высказываются за ее недопущение".
С первым тезисом специалиста по рабочему движению можно согласиться, "забастовки шахтеров – это шаг к гражданскому обществу ". Точнее, это шаг от советского традиционного общества, а куда нас от него заведет, пока неясно (более вероятно, что к традиционному же обществу, только несравненно более худшего типа, нежели советское – диапазон традиционных обществ огромен, вплоть до людоедских племенных королевств). Но уже следующий тезис просто нелеп: "право на забастовку – такое же право, как право на труд ". Эти два права именно взаимоисключающие , они есть часть правовых систем двух несоизмеримых типов общества. Или право на труд – или право на забастовку, в этом и был фатальный выбор шахтеров, и даже они, похоже, это лучше понимали, чем старший научный сотрудник из АН СССР. Потому-то они, идя на забастовку, уже предвидели безработицу, а еще два года назад им и в голову такое бы не пришло. Хочешь права на забастовку – бери, но не взыщи, прав члена семьи ты тогда иметь не будешь, в том числе права на труд и других типично советских прав.
Кстати, автор той статьи ошибается (или забыл), что в забастовках 1990 г. сыграли свою роль и «подрывные действия каких-то внешних сил». По отношению к Кузбассу «демократы» из Межрегиональной группы были именно внешними силами, для которых шахтеры были всего лишь инструментом в политической борьбе. А разве не был «внешней» силой приезд Ельцина с его авторучкой, которой он прямо на митингах выписывал шахтерам немыслимые блага, которые они получат, как только свергнут власть СССР?
И наконец, бурную активность проявляла американская федерация профсоюзов АФТ. Согласно западной прессе, она выделила немалые средства на семинары для руководства стачечных комитетов шахтеров. Эти средства, как водится, кто-то из «независимых» профсоюзных лидеров разворовал (фамилии тоже публиковались), вследствие чего в «международном рабочем движении» возник небольшой скандал. А в Испании для активистов стачкомов был организован роскошный двухнедельный отдых. Он был так красочно расписан в газете «Эль Паис», что у других, отставших активистов слюнки должны были потечь. Так что В.В.Комаровский, заседая в Академии наук, не уловил важных деталей. Как говорится, наука не в курсе дела.
Ясно, что забастовка – это метод получения от работодателя и (или) государства каких-то благ путем нанесения ущерба или этому работодателю, или всему обществу. В последнем случае забастовка – это средство давления на правительство. Но получишь ли ту эту выгоду или, наоборот, потеряешь, зависит от баланса сил. Переход к такому способу достижения выгод – это необратимый отказ от принципа переговоров и поиска согласия, принятого в семье. Хотя, понятно, и в семье бывают несправедливости и конфликты. Забастовки 1990 г. были не конфликтом, а разрывом со всеми принципами жизнеустройства по типу семьи. При этом шахтеры и вообще все рабочие, поддержавшие этот разрыв, совершили ошибку, поскольку оказывать давление ни на новых собственников, ни на государство они не могут. «Собственники» получают доход не от труда рабочих, а от разворовывания ресурсов страны.
Но для нас здесь важнее тот факт, что и «честные антисоветчики», и даже «просоветские» историки и философы тоже ошиблись. Они не поняли именно фундаментальных вещей. В 1988 г., выступая в АН СССР, академик И.И.Минц сказал: «Как известно, Сталин запрещал писать о недостатках в деятельности Советской власти. Помню, как Е.М.Ярославский в „Правде“ написал о состоявшейся в 30-х годах стачке в Орехово-Зуеве. Сталин объявил ему выговор за разглашение сведений о стачке» («Россия, 1917 год: выбор исторического пути». Круглый стол историков Октября, 22-23 октября 1988 г. М.: Наука, 1989).
Старый был уже академик, но тут сплоховал. «О недостатках в деятельности Советской власти» Сталин писать не запрещал, он запрещал писать разрушительные для советской власти вещи. Строя общество-семью, приходилось постепенно, без потрясений гасить инерцию революционного общества классовой борьбы. И об отдельных рецидивах старого мышления и поведения, вроде стачки в Орехово-Зуеве, писать не следовало ни в каком смысле. Борец с Православием Е.М.Ярославский этого тоже не понимал, как и И.И.Минц. Но тому Сталин хоть успел объявить выговор, а в 1988 г. были уже другие времена. После 1991 г. в академической среде началось просто прославление забастовки как «пути в гражданское общество».
Надо сказать, что раскачать антисоветское забастовочное движение оказалось очень непросто. В.В.Комаровский в цитированной выше статье отмечает: «Четыре первых года перестройки рабочий класс оставался практически в стороне от каких-либо форм участия в процессах, набиравших силу в стране».

К. полностью стерилен в данной теме. Как, впрочем, и Комаровский.
Но каково: в СССР – общество-семья… И Россия сегодня тоже - едина… Здесь К. уже не просто безграмотный недоумок, не просто обскурант, здесь он выступает как хам, как крайний ультраправый буржуазный реакционер. Итак.
1) Право на забастовку никоим образом не исключает право на труд, это у К. завих.
2) Еще один завих – оказывается, что Орехово-Зуевская стачка – это вовсе не недостаток Советской власти. Это так себе, рабочие сдуру пошалили. Но это расшатывает систему. Если забастовки не в состоянии расшатать ни одно развитое капиталистическое государство, то СССР, полагает К., настолько хрупок, что забастовки способны его обрушить.
3) Забастовки не были никаким шагом в гражданскому обществу. Тем более, что никто не понимает, что это такое. Маркс говорил, что ему не нужно гражданское общество, ему нужно человеческое общество.
4) В 70-е годы на заводах Куйбышева прошли забастовки. Рабочие требовали доплаты за конвейерный труд. Информация об этом обошла все обществоведческие журналы. И не было кретина, который бы объявил выговор редакторам журналов.
5) Забастовки в СССР происходили и до перестройки, и во время нее. Они почти исчезли после 1991-го. Одной из важных забастовок было выступление рабочих Ярославского моторостроительного в 1986 году. Никто в среде рабочих не вел никакой пропаганды. Рабочие требовали отмены черных суббот и воскресений. Видимо, К. не в курсе, как в Иваново-Вознесенске рабочие бастовали против сверхурочных.
Как и во всем мире, советская правящая элита понимала только один язык – язык силы. Только в этом случае правящая гнида реагирует. Пнешь ей под зад пожестче - сразу же всё у нее удивительным образом находится, и деньги, и средства.
6) Перестройка подтолкнула к забастовкам лишь шахтеров. Но не через четыре года, а в 1988-м. В то же время практически всю перестройку машиностроители безмолвствовали – в этой отрасли больше разобщающих факторов. Забастовки в машиностроении были крайне редки. Напротив, работа в шахте сплачивает.
7) Изначально никто шахтеров не агитировал. Просто люди закончили вуз, зарплата им не понравилась, и они спустились из кабинетов в шахты. Работа в шахте вчерашним студентам показалась сверхтяжелой. И они потребовали доплаты, с коэффициентом 1,4 раза по отношению к средней зарплате.
И вот только тогда к шахтерам пришли анархо-синдикалисты и пр. со своими книжками о кровавом Ленине. Да, АФТ КПП ходила вокруг шахтеров… Но не только семинары или отдых их лидерам устраивала. Она непосредственно финансировала стачком Кузбасса.
8) КПСС не потакала забастовкам.  Был издан закон о забастовках, резко ограничивающий возможность провести забастовку. Тогда рабочие в машиностроении стали говорить: «Будем бастовать без закона.» Но обещаниями дело и закончилось.
В то же самое время отделившийся от официального профсоюза угольщиков Независимый профсоюз горняков вместе с АФТ КПП финансировала… ВЦСПС.
Как известно, Горбачев признал требования шахтеров справедливыми. Тем не менее, шахтеры потребовали отставки правительства. Но.
К. не упомянул, что ДО 1-го съезда шахтеров и суточной политической забастовки в Новокузнецке состоялся 1-й съезд независимых рабочих движений. Я входил в оргкомитет съезда. На этом съезде группа делегатов, рабочих машиностроительных предприятий, приняла независимую декларацию, в которой осуждались установки стачкома Кузбасса.
Но суточная забастовка не сыграла особой роли в жизни страны. Выступления шахтеров продолжались, тогда власти предприняли определенные шаги против забастовщиков. Воспользовавшись недовольством железнодорожников, которые простаивали без угля, власти натравили одну отрасль на друга. Очевидно, что современные забастовки – в виду жесткой зависимости предприятий – как правило, бьют не только по буржуа, но и по соседу. Особого эффекта это не имело.
Но вот когда НПГ выразил свою поддержку Ельцину, еще до того, как он стал править Россией, один демократ в Перми как-то собирал деньги на поддержку шахтеров. За что получил в морду от одного рабочего-машиностроителя…
Главное. Для К. рабочие – не народ. А вот «советский проект» - это священная корова, которую нельзя трогать. Рабочие защищать свои нтересы не имеют, а имеют одно право: обслуживать захребетников типа Кара-Мурзы, поить их, кормить, обувать, одевать, строить им жилища…

Могли ли мы принять эту модель – от свободы познания до свободы «войны всех против всех» – как философский принцип нашего жизнеустройства? Нет, это было невозможно сделать без полного разрушения всех главных структур советского общества. Вспомним слова философа Научной pеволюции Бэкона: «Знание – сила». (Неужели Бюкон такое говорил… Боже, как начитан К., он знает, что Бэкон сказал «Знание – сила», Б. И.) Суть негласного споpа была в том: может ли накопление силы быть свободно от оков этики? Все ли разрешено, что не запрещено законом?
Либеpалы отвечают четко: не только может, но и должно быть абсолютно свободно от этики – вот вам пpинцип свободы познания. Кто, кажется, в нем усомнится. А на деле за этой волей к знанию скpывается воля к власти. Власти над пpиpодой и над человеком. За ней стоит субъект-объектное отношение к миру и к человеку. А советский строй исходил из представления о мире как Космосе, в котором человек – часть мира, связанная с каждой былинкой и каждым человеком.
Антисоветские идеологи, убеждая людей отказаться от советского космического чувства (ах, уже космическое чувство… А почему нам про него никто не говорил, хотя янки всё время спасают Вселенную, да еще у них есть мисс-Вселенная, Б. И.) и принять философию индивидуализма, постепенно внушили значительной части интеллигенции странную, ошибочную мысль, будто «свобода по фон Хайеку» означает раскрепощение личности, возможность ее самовыражения. Мысль эта кажется странной потому, что не только практика Запада, отраженная, например, в литературе и кино, не дает никаких оснований для такой иллюзии, но и самые крупные социологи Запада (прежде всего М.Вебер, а в наше время Э.Фромм) доходчиво объясняли, что это именно не так и почему это не может быть так.
Мы не замечаем даже самые великие ценности, когда они привычно нас окружают. Не замечаем же мы, какое это счастье – дышать воздухом. Так же жили мы среди наших людей и не замечали этого их чудесного свойства – каждый из них был личность . Он все время о чем-то думал и что-то переживал. Посмотрите на лица людей в метро. Не боясь окружающих, люди доверчиво уходят в себя, и на лице их отражаются внутренние переживания. Один горестно нахмурился, другой чему-то улыбнулся. В метро Нью-Йорка все лица похожи на полицейских – все одинаковы, все вежливы и все настороже. Они как будто охраняют хозяина.
Истинно либеральное общество намного нетерпимее к инакомыслию, чем традиционное советское. Например, не верить в газовые камеры нацистов на Западе – уголовное преступление. В тюрьму – за неверие! Но это так, скандальная штука (Это он имел в виду немецкого инженера Гермара Рудольфа, который провел исследование на тему возможности убийства людей в помещении Освенцима, представляемом как газовая камера, за что был осужден на 18 мес. лишения свободы, Б. И.). И без уголовного кодекса контроль над мыслями там такой жесткий, что все само собой образуется. Я начал выезжать в капиталистические страны в 1983 г. Именно единомыслие, одинаковость разных по форме людей – вот что шокировало сильнее всего. Это как сто модификаций ВАЗ-2105 с разными формами кузова и разной окраски. Другое дело, что многим большего и не надо.

Бедный, бедный К. … Разве он не в курсе, что именно за отсутствие космического чувства демократические интеллигенты костили советского человека?! Ведь ноосфера, а мы тут со своей классовой борьбой носимся… Всё во Вселенной отражается на нас, всё. что мы творим, отражается на Вселенной… Это и «Ностальгия», и «Жертвоприношение» Тарковского, где прямо в нос тычут, что СССР – не самостоятелен, он лишь часть цивилизации, а эта цивилизация старше России на тысячелетия!.. И даже теперь Прокопенко в своей «Военной тайне» распространяет эту космическую хрень!
Я не знаю, как там в Нью-Йорке, я там не был. Но К. рисует какую-то страшную картину… Никто при жутком капитализме – не личность! Ни Рафаэль, ни Леонардо, ни Вийон, ни Стейнбек, ни Фолкнер, ни Хемингуэй… Видимо, изначальная установка так оказала воздействие на слабый разум К., что ему всё в этом страшном мире стало казаться в черном цвете… Помню, член РКРП Терентьев описывал в газете, как он чувствовал себя в Штатах – как в стане врага. Но вот привелось мне побывать в Аргентине, Англии, Франции, объединенной Германии, Нидерландах, Австрии – но нигде такого чуда, описываемого К., не встречал… Но как это К. умудрился в московском метро увидеть у людей – внутренние переживания! Да ведь увидишь в метро ребенка и тут же поймешь: маленький, а уже москвич, уже все ниже его, он выше всех, всё должно быть для него. Обратите внимание, как москвичи заходят в вагон – толкая друг друга локтем. И не только в вагон метро, но и в автобус или трамвай.  Это всё советское время. Молодежь не то, что старикам – пожилым никогда место не уступит. Может, К. имел в виду ленинградское метро?

В начале 80-х годов я как-то стоял в очереди, ожидая открытия водочного отдела, у себя в микрорайоне. Чтобы убить время, очередь философствовала. Темы в таких очередях обычно брались из жизни, говорить полагалось кратко и выразительно. Перед нами экскаватор копал траншею. Возникла проблема: почему «в пятый раз» копают траншею на одном и том же месте? Почему было не уложить все коммуникации сразу? Выступило пять человек, и были даны такие объяснения, каждое из которых представляло собой целую модель:
1. Плановая система виновата – не могут разные ведомства между собой договориться. Вот если бы был хозяин…
2. Нет, тут дело не в плане. На каждой траншее можно украсть, но немного, чтобы не накрыли. Пять траншей выкопали – пять порций украли.
3. По-умному, можно было бы и украсть, и не мучиться. Система такая, что наверх поднимаются одни дураки. Вот они и не могут сделать по-умному.
4. Нет, я кое-кого из начальников знаю. Очень даже не дураки. Но почему-то им нужно действовать так, чтобы все думали, что они дураки. Тогда-то у них главное воровство и удается. А мы: «Дураки, дураки…» Сами мы дураки.
5. Сами дураки, это точно. Во-первых, копают только четвертый раз. Первый – понятно. Второй, помните, трубу разорвало, зимой горячая вода везде текла. Тут план ни при чем – такие трубы делаем, так варим. Третий раз копали – класть трубы для второй очереди квартала. Что лучше – копать еще раз или держать трубы пять лет в земле, не знаю, тут считать надо. Теперь четвертый раз копают – телефон проводят. АТС тогда не было, кабель дефицит. Ну и сидели бы восемь лет без дома, ждали бы дома вместе с телефоном. Этого хотим?
Я пришел домой и записал эти рассуждения. Как-то зачитал их на лекции по методологии в Испании. Аудитория аспирантов просто не верила, что где-то может существовать такое разнообразие мышления. Но это разнообразие может быть только тогда, когда некоторые вещи нельзя вслух говорить. Мы этого не чувствовали, а ведь тут большая проблема. Наш философ А.Ф.Лосев сказал: «Там, где есть свобода слова, нет свободы мысли».
Когда антисоветские поборники свободы получили рычаги влияния, а потом и власти, нам пришлось убедиться на опыте, что именно советское общество в его зрелой, рационализированной стадии, было несравненно терпимее, нежели та демократия, которую они установили

И этот человек ездил в Испанию с лекциями!
Ни он, ни те пятеро не в курсе, почему 5-й раз копают! Это просто глупые люди, судя по их разговору. К. вообще обошел суть. Копают в 5-й раз потому, что в 1-й раз сделали плохо. Чтобы копать во второй, в третий, в пятый раз. В Перми это каждый дурак знал.
Не-ет, на Западе точно так же верят газете, как в СССР – «Правде»...
Сейчас мнений еще больше – и? Если раньше была виновата только КПСС, теперь и масоны, и ведьмы, и Нептун с Плутоном.
Может быть, Лосев просто имел в виду то же, что и Гете: кто умеет видеть вещи, у того есть слово, у того, кто не умеет видеть вещи, есть слова. К. просто выдрал фразу из контекста? Но попробуйте, найдите у Лосева это высказывание. Неужели Лосев предвидел, что появятся либеральные демократы и будут отстаивать свободу слова? И, дабы опровергнуть их в будущем, брякнул такую нелепую фразу, что свобода слова убивает свободу мысли? Что за чушь собачья!
Значит, свобода слова не нужна? Значит – помалкивайте, я начальник – ты дурак? Все должны набрать в рот воды? К. не в курсе, что социал-демократы в России удивлялись, как рабочие выступали не просто за рубль, но и за демократические свободы. Энгельс говорил, что рабочему классу для победы нужно всего лишь обычное буржуазное избирательное право – так ведь оно без свободы слова немыслимо!

Наши нынешние либералы-утописты считают, что, отказываясь от идеала равенства, они утверждают идеал свободы. При этом они и малого усилия не хотят сделать, чтобы выяснить, а что же означает свобода в наших конкретных условиях. Перед их глазами разыгрывается драма: наделение меньшинства свободой разворовать общенародное достояние оборачивается лишением самых фундаментальных свобод подавляющего большинства граждан. Вспомним, что говорил один из самых авторитетных идеологов «социально ориентированного капитализма» премьер-министр Швеции Улоф Пальме: «Бедность – это цепи для человека. Сегодня подавляющее большинство людей считает, что свобода от нищеты и голода гоpаздо важнее многих дpугих пpав. Свобода пpедполагает чувство увеpенности. Стpах пеpед будущим, пеpед насущными экономическими пpоблемами, пеpед болезнями и безpаботицей пpевpащает свободу в бессмысленную абстpакцию».
Почему же этого наши интеллигенты не хотели услышать? Ведь они помогли отнять у большой части народа «свободу от нищеты и голода», всучив вместо этого «бессмысленную абстракцию». Почему с таким энтузиазмом прославляли они грядущую безработицу и ликвидацию «уравниловки», бесплатного образования и всего того, что всей массе наших людей давало очень важные элементы свободы? Неужели интеллигент может представить себе страдания других, лишь испытав их на своей шкуре?

К. опоздал на 10 лет. Мы это говорили 20 лет назад. Это уже давно общее место. Но он не в курсе, как показывали мужика с голым задом на трибуне… Неформальное агентство «Сибинформ» (Тюмень) опубликовало карикатуру: стоит мужик перед залом, его отгораживает трибуна, он повторяет слова главы ВКПб Нины Андреевой: «Не могу поступиться принципами!» Зал не видит, что у мужика голый зад. Нужно понять, что не в абстрактных принципах дело, а в классовых интересах. Либералы не заметили, что они приняли на вооружение принцип свободы так же, как Нина Андреева – свои «принципы». И ничего, какая, собственно, разница, народ проглотит, а пропагандист получит свою зарплату…

Вообще, спор о том, хорошо ли устраивать в России либеральное общество, давно уже стал схоластическим. Надо же сначала разобраться в проблеме ограничений. Если такового создать никак нельзя, хотя бы это и было прекрасно, то нечего об этом и спорить. Очертим поле возможного и будем внутри этого пятачка искать компромисс. Я считаю, что антисоветские идеологи создали утопию, которая, к нашему горю, увлекла множество людей.
Ведь в начале ХХ века это не получилось у кадетов в гораздо более благоприятных условиях. Вебер глубоко влез в эту проблему и сказал: «Слишком поздно». При наличии Запада построить капитализм можно только за железным занавесом. Запад пожирает первые же комочки «чужого» капитализма, как бактерии пожирают комочки слизи, из которых должна была бы постоянно зарождаться жизнь. Потому-то мы в опыте и не можем наблюдать зарождения жизни. Капитализм можно было бы строить в позднем СССР (как сейчас в Китае), но «демократы» угробили все дело.
Сейчас мы откатились назад и в сторону так, что я никаких шансов не вижу. Неужели искренние демократы хотят криминального людоедского строя с самоназванием «капитализм»?

Ах, вот сказал Вебер… Ну, тогда какие могут быть вопросы. Вебер сказал! А о чем это Вебер – хрен знает, может, о влагалище своей бабушки. Или эту глубокую мысль он высказал о том обществе, которого в глаза не видел?
К. постоянно кого-то цитирует, к месту, не к месту, выдирает фразы из контекста, цитирует ничего не значащие слова. Напр.: как сказал Вася Захаров, глубоко изучив восточную философию: «Всё это ерунда.» Или: Вася сказал в отношении Льва Толстого: «О!» Или: «Как из маминой из спальни кривоногий и хромой выбегает.»
К. не знает, что такое капитализм, не знает политэкономического определения, он не понимает, что криминальный людоедский строй – тоже капитализм. Но чего ж он хотел – строить капитализм из позднего СССР? В своём ли он уме? Строить…

Вместо СССР возник патологический, несовместимый с длительной жизнью режим, при котором не рождаются дети и вымирают люди среднего возраста. И трудность преодоления этого режима не в тонком уме Степашина или Гайдара, не в красноречии Черномырдина или Кучмы, не в жестокости ОМОНа, а в том, что соблазн свободой манипуляторы сумели внедрить глубоко в подсознание больших масс людей, особенно молодежи. И значительная часть наших соотечественников перестала быть гражданами и составлять общество.
А раньше – составляла. Если составляла – как же поддалась? Как же всё упустила? Но вы подумайте: Черномырдин или Степашин воровали и воруют из-за того, что в сознание масс глубоко внедрен соблазн свободой!! Палата номер шесть… Так хорошо ущипнул Черномырдина за красноречие, Гайдарку за толстость ума – и тут же брякнул чушь.

Подрыв идеи братства народов
В советском проекте представление о жизнеустройстве по типу семьи выстраивалось в двух измерениях – социальном и национальном . В стране, где соединились в одном общежитии более сотни народов, национальное устройство было не менее важным, нежели социальное.
При советском строе всем было вбито в голову, что народы СССР – одна семья, что надо друг друга уважать и друг другу помогать. Реальность была не безоблачна, но важно, какие идеи внедряются в массовое сознание. СССР не был «санаторием народов», но не был и «тюрьмой», и тем более «кладбищем». Это был дом, в котором было можно жить. Антисоветский проект предложил как принцип жизни закон рынка, и вбивал в головы новые догмы и мифы (конкуренция вместо солидарности, личное против общего).
Подрыв идеи… Хорошо сказал: было вбито в голову. Я уже говорил: К. не в курсе, что творилось в советских Прибалтике, Грузии, Туве. К. будто напичкан штампами из доперестроечной газеты «Правда». Еще раз напоминаю, что СССР был разрушен ДО Беловежья – распадом отраслевых цепочек. С другой стороны, именно олицетворение «советского проекта», Ельцин, Шушкевич и Кравчук, помахали дружным союзным республикам ручкой.

В сознании и подсознании людей всегда гнездится национальная ревность. Ее разжигание стало одной из главных технологий при разрушении. Перестройка питалась антисоветской идеей о национальном притеснении "наших ". Главную работу сделали, конечно, демократы – их объектом были прежде всего нерусские народы, особенно в Прибалтике и на Кавказе. Один из прорабов перестройки А.Нуйкин признается: «Как политик и публицист, я еще совсем недавно поддерживал каждую акцию, которая подрывала имперскую власть. Мы поддерживали все, что расшатывало ее. А без подключения очень мощных национальных рычагов ее было не свалить, эту махину».

Чего-чего… Ревность?? А это еще что за зверь. К. плодит всё новые и новые выдумки, то гипостазирование, то комплекс неполноценности, то инстинкт гунна, то волю к смерти… Теперь, оказывается, есть еще национальная ревность, если б не она – разжигать было бы совсем нечего. А то, что в Эстонии Сталин умудрился провести коллективизацию – в три недели, это как бы совсем ничего, так, пустячок. Бендеровцы на Украине, эсэсовцы в Прибалтике, оказывается, возникли благодаря технологии разжигания ревности. Или нет – из-за гипостазирования?
Ни К., ни Нуйкин не в теме. Нуйкин вообще глубоко вторичен – он, видите ли, сваливал махину. Параноик!
В Грузии митинг под брендом «саперные лопатки похоронили перестройку» был спровоцирован КГБ Грузии. Бойню в Вильнюсе устроили литовские спецслужбы. Подготовкой боевиков для свержения Чаушеску занимались совместно КГБ, ГРУ и ЦРУ…

Главный шаг, который удалось сделать интернациональной антисоветской номенклатуре к 1991 г., – подготовить и провести «Декларации о суверенитете». Основную роль в этом сыграли демократы РСФСР, которые группировались вокруг Ельцина. Речь не идет об ошибке – идеологи российского документа пpодолжают хвастаться и шумно пpаздновать день «независимости» в память о пpинятии фатальной Деклаpации.
Принципиальные положения Деклараций означали ликвидацию главных скреп Союза.
Бумажка разрушила Союз. И этот старый пердун обвиняет окружающих в идеализме!

Успех в деле развала СССР после сговора верхушки КПСС в противником в холодной войне идеологи представляют как результат того, что «демократизация раскрепостила национальные противоречия», которые якобы были просто заморожены тоталитарным советским режимом. Это – дешевый трюк. Тот факт, что в ходе построения советского жизнеустройства степень недоверия и вражды между народами резко снизилась, неоспорим. Самый красноречивый показатель – число межнациональных браков. Их невозможно предписать ни партийным решением, ни идеологическим давлением – люди свою судьбу определяют, принимают глубоко личное решение.
В некоторых обществах разные этносы живут бок о бок в течение столетий – и не смешиваются. В СССР межнациональные барьеры были сильно ослаблены, и смешанные браки были широко распространены. Число этнически смешанных семей (на 1 тыс.) составляло в среднем по СССР в 1959 г. 102, а в 1989 – 175. Вот как это число изменялось по союзным республикам (согласно данным, приведенным в работе М.Н.Руткевича «О демографических факторах интеграции» – СОЦИС, 1992, №2:
Число этнически смешанных семей (на 1 тыс.) в союзных республиках СССР
                1959 1979 1989
Латвийская ССР 158 242 275
Украинская ССР 150 219 253
Белорусская ССР 110 201 246
Молдавская ССР 135 210 246
Казахская ССР 144 215 239
Эстонская ССР 100 158 173
Киргизская ССР 123 155 165
Таджикская ССР 94 130 148
                РСФСР           83        120 147
Туркменская ССР 85 123 133
Литовская ССР 59 113 128
Узбекская ССР 82 105 127
Грузинская ССР 90 104 122
Азербайджанская ССР 71 76 79
Армянская ССР 32 40 38

А какая сильная дружба между народами возникла после распада СССР! Все девки повыскакивали замуж за французов с финнами, а те их потом бортанули, ребенка отняли… Раньше ведь что – только за богатого кавказца. Или за прибалта – поближе к Европе. Что там – между республиками. Подавляющее большинство браков русских с татарами – с последующим разводом. Слишком разный менталитет. И всё же страстное желание бежать со своей родины, куда глаза глядят, удавалось удовлетворить лишь 17,5%. Беда в том, что К. вслед за Руткевичем не обозначил, с кем именно дружили девочки и мальчики из Грузии и Прибалтики. Даю гарантию – не с русскими! Даже в Таджикистане, Узбекистане и Киргизстане далеко не всякий желал иметь русскую жену: «Разве она будет работать, как местная? Разве она будет подчиняться мужу, как местная? У нее ветер в голове…» Так мне объяснял положение вещей приятель из Таджикистана; он, его беременная жена и я подрабатывали на очистке туалетов и душевых в МГУ в 1986-м.

Почему те же чеченцы, перешедшие на сторону Гитлера и имевшие в тылу Красной армии мощные формирования с артиллерией, прекратили сопротивление и без боя погрузились в теплушки и уехали в Казахстан? Почему они не начали террористическую войну – ни в конце 40-х, ни в 50-е, ни в 60-е годы? Они боялись КГБ? Нет, они и во время войны ничего не боялись, начать восстание в тылу Красной армии означало сжечь мосты и идти на большой риск.
Мятежные чеченцы подчинились потому, что наказание было суровым, неотвратимым, но в то же время и бережным по отношению к народу. Тогда не стали расстреливать мужчин, подрезать корень народа, а выселили всех по ту сторону Каспия. И даже не расформировали партийные и комсомольские организации, не прекратили прием в партию. Одним этим показали: народ не будет придушен. И боевой мальчик Дудаев будет принят в лучшую военную академию и станет большим генералом. А умненький мальчик Хасбулатов будет профессором.
Трогательный старик! А почему чеченцы перешли на сторону Гитлера? Наверно, потому, что мы были одной семьей? Точнее, потому, что нам это вбили в голову?

Стереотип обделенности русского народа в СССР стали активно достраивать патриотические писатели и общественные деятели очень широкого диапазона. Кто-то как сознательный противник СССР, кто-то как конъюнктурный политик, а кто-то и сам как жертва манипуляции.
Видимо, одним из важнейших заявлений в этой программе было предположение В.Распутина о том, что РСФСР сама может выйти из СССР и отделаться от неблагодарных «младших братьев». Заявление было чисто риторическим, но слово не воробей, да и никаких поправок внесено не было. Так была запущена идея развала СССР из центра – руками русских.
К. хоть и депутат, но не помнит. У Распутина только и было, что слово-воробей. А вот с докладом на тему выступила пермская журналистка Залевская, большая дрянь. И текст доклада ей писал один другой примитивный журналист, ее подчиненный Петухов…

Ввиду того, что постоянному очернению образа советского проекта придается в антироссийской программе очень большое значение, до сих пор мощные импульсы направлены на поддержание в массовом сознании русских стереотипа «обиженных». В разделе о диссидентах уже приводились антисоветские высказывания И.Р.Шафаревича о национальной устройстве СССР. Перед выборами 1999 г. он опубликовал свой очередной труд – «Зачем нам сейчас об этом думать» («Завтра», 1999, № 29). В нем структура его антисоветской концепции в связи с судьбой русского народа представлена довольно полно.
Главная его мысль состоит в том, что для приверженцев советского строя характерна "нерусскость ". И.С.Шафаревич даже указывает степень «равнодушия к судьбе русских» у коммунистов, сравнивая их с нынешней криминальной буржуазией. По его словам, «марксистская нерусскость это тенденция слоя, чуждого основной части народа» – слоя, «ничем не лучшего, чем новые русские».
Что такое «нерусскость», как ее определить, И.С.Шафаревич внятно не сказал, не привел никаких разумных признаков, по которым избиратели могли бы отвернуть недостойных кандидатов. Из контекста выходит, что самым главным признаком «нерусскости» является идеология («марксизм»). Такого убогого механицизма не ждешь в конце ХХ века.
Ясно, что культура большого народа («русскость») не может зависеть от столь изменчивого и подвижного ее элемента, как идеология. Неужели Н.Клюев, став коммунистом, приобрел от этого «нерусскость», а М.Шолохов перестал быть русским писателем? Искренний коммунист маршал А.М.Василевский разве потерял русское воинское чувство? Н.Рубцов с его нежным отношением к советскому строю стал «чуждым народу»? Или все они были неглубокими людьми, недопонимали то, что открылось И.Р.Шафаревичу?
Согласно И.Р.Шафаревичу, коммунисты, руководившие советским проектом, следовали догмам марксизма, и их политика поэтому всегда носила антирусский характер. При этом И.Р.Шафаревич не взвешивает в целом все реальные условия и результаты советского строя. Он приводит отдельные жгучие детали, обращаясь к чувствам читателя. К тем же чувствам, на которых играли демократы, разжигая антирусские чувства. Как уже говорилось выше, многие важные суждения Шафаревича почти буквально совпадают с высказываниями Г.Старовойтовой.

Вот уж точно: и Шафаревич, и Старовойтова – антикоммунисты, чего ж тут удивительного. Но К. не в теме. Большевиков шафаревичи кляли за интернационализм, за то, Ленин как-то высказал, что для настоящего интеллигента национальный вопрос безразличен, за то, что большевики приняли Декрет о борьбе с антисемитизмом…
Удивительна и позиция Шафаревича: где ж это он нашел в элите марксизм?

Вот как И.Р.Шафаревич доказывает на цифрах, что советская власть притесняла русских: «В 1973 г. на 100 научных работников имелось аспирантов: среди русских 9,7 человека, туркмен – 26,2, киргизов – 23,8. Таков же был и уровень жизни…». Попробуйте это растолковать. Кто здесь русские, кто туркмены – аспиранты или научные работники? Зачем такой сложный показатель? Есть же попpоще: в 1985 г. в РСФСР было 68 тысяч аспиpантов, а в Туpкмении 496 – в 130 pаз меньше. Русских кандидатов наук в 1982 г. было 257265, а туркменов 1511 – в 170,3 раза меньше, чем русских. Среди докторов наук в 1982 г. русских было в 251 раз больше, чем туркменов, в 1987 г. в 223 раза больше.
Но главное, как из всего этого вывести идею о дискриминации русских в науке? Всю науку в СССР заполонили туркмены? В 1970 г. в РСФСР было 631 тыс. научных работников, а в Туркмении 3,6 тыс. (из них больше половины русских). Вообще русских среди научных работников было в 310 раз больше, чем туркменов. При чем здесь вообще аспиранты? И что значит "таков же был и уровень жизни"? У русских 9,7? На 100 человек? Какая неряшливость мысли.
С уровнем жизни досталось от Шафаревича бедным узбекам: «В 50-е годы доходы колхозников Узбекистана были в 9 раз выше, чем в РСФСР». Откуда эти данные, да еще такие точные, как их понимать? Не бывало таких разрывов в уровне дохода. В 1960 г. средняя зарплата рабочих и служащих была в РСФСР 83 руб., а в Узбекистане 70 руб. Значит, доходы горожан в РСФСР и узбеков были примерно равны (горожане дынями не торговали и скрытых доходов не имели). Официальные доходы на селе у русских и узбеков тоже были примерно равны. Значит, Шафаревич знает о каких-то скрытых, теневых доходах узбекских крестьян?
Могли ли теневые доходы узбекских колхозников быть столь непропорционально большими, как заявляет И.Р.Шафаревич? Чтобы колхозники, хотя бы и в Узбекистане, жили в 10 раз богаче горожан – кто же в это поверит! Сбережений в сберкассе у одного городского жителя Узбекистана было в 8 раз больше, чем у сельского. И вообще сбережений в 1975 г. у одного жителя РСФСР в среднем было 410 руб., а у жителя Узбекистана 128. Откуда эти «9 раз»?
А главное – что хочет доказать И.Р.Шафаревич всеми этими цифрами? Видимо, что советская власть создавала резкое неравенство республик в ущерб русским. Но ведь это не так. Основные капиталовложения делались в России – достаточно упомянуть разведку и освоение запасов нефти и газа в Сибири, на которых мы до сих пор живем. Или взять выплаты из общественных фондов: в РСФСР в 1975 г. они составляли на душу 392 руб., в 1989 г. 760 руб., а в Узбекистане 258 и 429 руб. А это, прежде всего, расходы на образование, здравоохранение, жилье – вложения в человека.
Да, установкой советской политики было именно выравнивание уровня развития всех частей страны. Ибо СССР (да и Российская империя) строился именно как страна, а не колониальная система! Это можно видеть на длинных временных рядах, сравнивая множество показателей. Надо ли понимать И.Р.Шафаревича в том смысле, что он считает принципиально неправильной политику развития всей страны как целого? Тогда лучше бы сказать прямо. Прямо не говорит, потому что тогда станет очевидной антирусская направленность всей его философии.

К. не может понять, о чем говорит Шафаревич. К. не знает цифр. Правда, говорит про целое.
Выплаты из общественных фондов по славянским странам не превышали 100 р., правда, в Узбекистане или Таджикистане были по меньше. В Армении и Грузии – 700-800 р. В Прибалтике: от 1000 до 1200 р. Шафаревич, видимо, не курсе той жесточайшей эксплуатации, что была на плантациях Таджикистана или Узбекистана, жесточайшего расслоения по доходам. Может, у нобелевского лауреата и неряшливость в мыслях, только насчет дискриминации в науке… К., видимо, никогда не видел, как в вуз поступали за кавказские деньги. Как за деньги кавказцы делались докторами наук. Или не знает, что для нацменов существовали льготы, обязательный процент? Это и есть «выравнивание»? Но и Ш. обходит стороной другую дискриминацию – воровство русских диссертаций москвичами! Один пермский научный сотрудник написал диссертацию – москвичи украли. Написал вторую – снова украли. Третью – опять украли. Тогда сотрудник повесился. А то, что доение провинциальных аспирантов столичной профессурой стало обыденным, принятой практикой – это как?

Согласно данным переписи 1897 г., в европейской части России ожидаемая при рождении продолжительность жизни была у русских мужчин 27,5 лет, у латышей 43,1, у молдаван 40,5 лет – в процветающее время, до марксизма и революций. Именно советский строй (и только он!) резко сократил этносоциальное неравенство русских. В 1926-1927 гг. ожидаемая продолжительность жизни у русских мужчин повысилась до 42,2 лет, а к началу 70-х годов до 64,6 лет. В 1988-1989 гг. она составляла у русских мужчин 64,6 года, а у латышей 65,9 лет и у молдаван 65,1 года. Почти сравнялась. В 2000 г. она составила у русских мужчин 59,8 лет. Так что русские рано умирали при православном царе и при антисоветском Ельцине, а жили долго только при советском строе.
Интересно, интересно. Такую продолжительность жизни у мужчин в РСФСР рисовали не кто-нибудь, а всё те же шафаревичи: Углов, Жданов и др., при этом они делали круглые глаза и говорили: «Ах, как плохо.» Ибо по официальной статистике в 80-е годы средняя продолжительность жизни в СССР у мужчин была 68 лет, у женщин – 72 года. А в Японии – 80 лет у женщин.
Но представьте себе, какая была бы продолжительность жизни в СССР, какой низкой была бы смертность, если бы сталинские лысенко и прочие  не тормозили бы исследования с пенициллином!

Из совокупности трудов Шафаревича трудно понять, как он вообще относится к Российской империи и монархии. Ведь при строительстве этой империи русские именно были поставлены во многих отношениях в неравноправное, худшее положение, чем жители западных земель, азиатские инородцы и тем более приглашенные из Германии, Австрии и т.д. иммигранты. Дискриминация русских была несравненно сильнее, чем при советской власти. Генерал Ермолов просил царя в награду за службу «записать его в немцы» – было ли подобное в СССР? Наоборот, в СССР многие старались переделать свои фамилии на русские.
Уже в 1790 г. бухтарминские старообрядцы, выходцы из центра России, просили даровать им статус ясачных инородцев, это дало бы им многие льготы (кстати, это их прошение было удовлетворено). Уровень грамотности среди русских в конце XIX века был ниже, чем среди татар – вот о чем надо было бы вспомнить Шафаревичу. Движения протеста на национальной почве и даже крупная волна эмиграции немцев (в 80-е годы XIX века) происходили тогда, когда нерусские народы пытались приравнять в правах к русскому – их лишали привилегий.
Ах, вот отчего были восстания на юге, которые генерал Скобелев подавлял. И что это башкиры поддержали Пугачева… Как же это Ленин ошибся насчет тюрьмы народов. Да, трудно К. понять отпетого монархиста и русского шовиниста Шафаревича…

Когда же И.Р.Шафаревич переходит к положительной программе национального спасения русских, его рассуждения становятся столь туманными, что даже странно их слышать от математика. Первый совет – не прерывать бы в 1917 г. «собственный путь России». Но ведь этот совет явно опоздал – даже если считать, что тогда русские мужички совершили ошибку. Да и стоило бы тут же вспомнить, что, по данным академика Тарханова (1906 г.), русские крестьяне в среднем потребляли пищевых продуктов на 20,44 руб. в год, а английские – на 101,25 руб. В чем же здесь усматривает И.Р.Шафаревич «собственный путь России», который не следовало прерывать?
Вот тут хорошо! Мордой – да в говно!

Вот, на его взгляд, актуальная «более-менее ясная всем» мера: «Нужна власть, которая на деле показала бы, что она народу – не враг». Очень милый совет, жаль, что раньше никому в голову не пришло установить такую власть. Кстати, если коммунисты насмерть поражены «нерусскостью», то за кого советовал бы голосовать И.Р.Шафаревич? Кто у нас «насквозь русский»? Или нам вообще советуют не ходить на выборы – сразу учинять восстание? Иначе как появится «хорошая» власть?
Дальше идут советы совсем странные: от власти «нужна самая обычная честность и, что, вероятно, нужнее всего – политическая воля. Она же дается широкой народной поддержкой, доверием… А чтобы была народная поддержка, нужен народ, ощущающий себя единым организмом… Сила национального единения – и есть тот единственный ресурс, который может дать энергию для рывка».
Как наворочены причинно-следственные связи! Выходит, дело не в общественном строе и не в политическом режиме, а в народе, который не ощущает себя единым организмом. Если бы ощущал, то все было бы о'кей. То есть, нет в России ни раскола, ни конфликта интересов, ни столкновения ценностей. Надо просто всем напрячься и устроить «национальное единение». Да ведь в том то и дело, что нам надо найти выход из пpопасти в условиях, когда народ pасколот. Найти выход чеpез диалог, компpомиссы, желательно без пpямого столкновения. Если бы было единство, то и проблем бы не было.
Да ведь К. сам толкует о единстве советского народа. Когда народ был расколот. Он же сам к этому единству призывает. Что до голосования, так мы регулярно призываем не играть в эту игру с государством, а Маркс называл страсть к голосованию парламентским кретинизмом.
И вот тут вылезает антисоветчик Кара-Мурза, он полагает, что с этими сволочами можно договориться путем диалога, желательно без экспроприации, желательно, чтобы волки сыты и овцы целы…

Все прекрасно помнят (и это замалчивает И.Р.Шафаревич), что краткий исторический период максимально полного национального единения был как раз при советском строе! И экзаменом были не слова, а тяжелейшая война (а до этого – невиданная индустриализация). Такое единение было возможно только при соответствии жизнеустройства чаяниям и интересам народа. А это для России и есть максимальная «русскость». Становился строй все менее советским – все меньше получал поддержки. Этим и вызван крах 1991 г.
Всё менее советским. Это как? Конечно, война объединяет – объединяет общий враг. А вот нет войны – и полезло наружу…

И.Р.Шафаревич много говорит о «нерусскости» Сталина, а ему вторит писатель-демократ В.Д.Оскоцкий: «Сталиным национальные отношения толковались в великодержавном духе, что и поныне встречает если не явную поддержку, то тайное одобрение иных публицистов и даже исследователей… Ученому ли [Арсению Гулыге] не знать: то был декретированный патриотизм, в который намеренно привносилось не общенародное, социалистическое, а имперское содержание» («Россия, 1917 год: выбор исторического пути». Круглый стол историков Октября, 22-23 октября 1988 г. М.: Наука, 1989). Мол, Сталин никакой не марксист, не социалист, а русский великодержавный шовинист с имперским сознанием. Видно, что оба течения – части одной идеологической антисоветской бригады.
Хотелось бы также напомнить нашим «белым патриотам», что уничтожение СССР, которому они так радуются, сняло основную преграду в процессе установления Нового мирового порядка, означающего гегемонию Запада в ее самой тупой и хамской форме.

Причем здесь гегемония Запада. К. не отвечает ни Шафаревичу, ни Осоцкому. Между прочим, Осоцкий не вторит Ш., а говорит совершенно другое. Неряшливость мысли у К. Но делает вид, протаскивает неявно, что Сталин марксист. И не имперский, а социалист. Сам Сталин говорил: «Мы, русские…» Терпеть не мог евреев, хотя их прижимал не больше, чем русских. Великодержавный дух – да, был, только никакого отношения к великодержавному шовинизму не имеет. Просто речь шла стремлении Сталина к жесткому подчинению республик, чем и возмущался Ленин в 1923 году.

Идея создания Мирового порядка под эгидой Запада давно грела душу антисоветской интеллигенции. Достаточно нам наговорил об этом Сахаров с его теорией конвергенции (это теория не Сахарова, а Питирима Сорокина, Б. И.). Но эта его идея не была слишком оригинальной, такие мысли были распространены довольно широко. Вот что пишет Н.М.Амосов в своем философском трактате «Мое мировоззрение» («Вопросы философии», 1992, № 6):
«Созревание – это движение к „центральному разуму“ мировой системы, возрастание зависимости стран от некоего координационного центра, пока еще не ставшего международным правительством… Можно предположить, что к началу ХХI века вчерне отработается оптимальная идеология… – частная собственность 70% и демократия – в меру экономического созревания… Это не означает бесконфликтности и даже не гарантирует постоянного социального прогресса… Будет сохраняться несовпадение интересов, продуцируемое эгоизмом и агрессивностью на всех уровнях общественных структур. Особенно опасными в этом смысле останутся бедные страны. Эгоизм, нужда могут мобилизовать народы на авантюрные действия. Даже на войны. Но все же я надеюсь на общечеловеческий разум, воплощенный в коллективной безопасности, которая предполагает применение силы для установления компромиссов и поддержания порядка. Гарантом устойчивости мира послужат высокоразвитые страны с отработанной идеологией и с достаточным уровнем разума».
Видно, что популярный антисоветский пророк никак не обещает русским ни демократии, ни даже социального прогресса – а лишь «применение силы для поддержания порядка высокоразвитыми странами с отработанной идеологией и с достаточным уровнем разума». То же самое обещает целая рать демократов, влюбленных в Пиночета.

Причем здесь Пиночет. Причем тут Амосов. Причем тут идея. Речь идет о тенденции финансового капитала к централизации.

Ключевым постулатом всей антисоветской идеологии было утверждение, что рыночная экономика западного типа эффективнее советской. Прежде чем переходить к более тонким материям, предлагаю обдумать и зафиксировать оценку по самому жесткому критерию – выживанию . Мы сравниваем капитализм (“рынок”) и советский строй (“план”). Какой строй эффективнее? Абстрактного ответа быть не может, надо задать условия. Правильный вопрос звучит так: какой строй эффективнее в тех условиях, в которых реально находился СССР ?
Принимаем во внимание жесткий факт, который Фернан Бродель сформулировал таким образом: “Капитализм вовсе не мог бы существовать без услужливой помощи чужого труда ”. Вот к этому-то факту и прилагаем для сравнения столь же очевидный факт: “Советский строй мог существовать без услужливой помощи чужого труда ”. Согласно самому абсолютному критерию – выживаемости, – я делаю вывод: в условиях, когда страна не получает услужливой помощи чужого труда, советское хозяйство эффективнее капиталистической экономики  . Подчеркиваю, что речь идет именно об этих условиях. Если источники услужливой помощи чужого труда доступны, надо разбираться особо. Но этот случай для нас неактуален, поскольку все мы знаем – ни СССР, ни нынешняя Россия этих источников не имели, не имеют и, скорее всего, не будут иметь.

Старая песня. Может капитализм. Напр., японский. Только не хочет. Он сверхприбыли хочет. Потому предпочитает экстенсивное развитие интенсивному. Неверная оценка Броделя – и у Ленина, который полагал, что капитализм развился настолько, что больше развиваться не может, разве за счет эксплуатации других государств («Империализм как высшая стадия…»)
Есть еще песня, что фашизм без войн не может. Может, Муссолини вовсе не желал воевать с СССР… Перон, Кастро тоже не воевали, а экономическая система была списана с советской и гитлеровской.

Вот мой личный опыт. Я ушел из любимой деятельности, экспериментальной химии, в гуманитарную сферу под влиянием негативной мотивации – для изучения тех болезненных явлений, что тормозили развитие советской системы. Главный пафос моей аналитической работы был критическим. (нет, точно параноик, Б. И.) Но и мой, и общий вывод моих коллег (которые позже перешли на антисоветские позиции и даже стали министрами в правительстве Гайдара) был именно таким: система улучшается, но слишком медленно . С уверенностью говорю – состав специалистов, перешедших потом в бригаду реформаторов, имел в целом именно такое видение ситуации. Потом, задним числом, они стали говорить, что надвигался коллапс, но это уже были неискренние, чисто идеологические утверждения. Они их делали скрепя сердце.
Такие катастрофы, как коллапс хозяйства, не приближаются без достаточно длительного нарастания явных симптомов – если, конечно, сама власть по каким-либо причинам вдруг не разрушает хозяйство. Даже в середине 80-х годов никаких веских причин ожидать катастрофы не было. Потому-то речь во время первой фазы перестройки шла об ускорении . Никто же не имел при этом в виду “ускорение коллапса”. Директивные документы, принятые по проектам Госплана и правительства, не содержат и намека на опасность катастрофического спада или кризиса. Но нельзя же заподозрить огромные коллективы специалистов в дьявольском заговоре и поразительном единодушии – знать о грядущей катастрофе и ни гу-гу.
Посмотрим массивные, обобщающие показатели советского хозяйства, опубликованные в 1991 г. Госкомстатом СССР – уже горбачевским и почти ельцинским. Его руководство конечно же не взяло бы на себя смелость в полной фальсификации всей национальной статистики за десяток лет – даже если бы такая фантастическая фальсификация и была технически возможна. Вот статистический ежегодник “Народное хозяйство СССР в 1990 г.” (М.: Финансы и статистика. 1991. Тираж 30 000 экз.). Как показательные для советского периода возьмем данные до 1989 г., поскольку уже этот год нельзя, строго говоря, причислять к советскому периоду (плановая система и монополия внешней торговли уже были подорваны целым рядом важных изменений). Вот некоторые из красноречивых данных. …

Всё правильно! ПОТОМУ И РУХНУЛО, что был рост! Производительные силы перестали соответствовать отжившим производственным отношениям. План не исполнялся, у номенклатуры не было рычагов, чтобы заставить рабочих работать интенсивнее, чтобы не так сильно отставать от Запада. Т.е. лгут гайдары, что впереди был крах, ибо такова неправильная система. Система была не хуже, чем на Западе. Не было бы роста – производительные силы не возмущались бы привилегиями «коммунистической» номенклатуры. Привилегии – лишь один из поводов. Даже если б их не было – при РОСТЕ экономики управленческий аппарат не в состоянии охватить всё богатство хозяйственных связей. Как формулировал Ленин: верхи не могли управлять по-старому. Но, поскольку отсутствовал революционный класс, система просто распалась. Это же и станет причиной распада глобальной экономики. Не видно на горизонте революционного класса.

Устойчиво росли индексы потребления населением материальных благ и услуг: по сравнению с 1980 г. они составляли в 1985 г. 114,7% и в 1989 г. 127%. Быстро росли в СССР капиталовложения, – вплоть до слома системы – что уж совсем никак не вяжется с представлением о назревающей катастрофе, когда все силы бросаются на срочные задачи ее предотвращения. Если вкладывают в будущее, а не в починку настоящего, коллапса не ожидается. По сравнению с 1980 г. капиталовложения в СССР возросли в 1988 г. на 40%, а, например, в США на 30%, во Франции на 10%, а в ФРГ нисколько не возросли. Улучшались и самые массивные, системообразующие качественные показатели советского хозяйства – урожайность сельскохозяйственных культур, надои молока, удельный расход топлива на получение 1 квт-ч электроэнергии – с 468 г в 1960 г. до 325 г в 1987 г. По этому важному показателю СССР обогнал большинство стран Запада – в США на 1 квт-час электроэнергии расходовалось 354 г. топлива, во Франции 359. Подобных признаков было много, и это были именно «неумолимые» общие тенденции системы. Иными словами, самые главные объективные показатели никакой катастрофы не предвещали, и формирование ее образа в массовом сознании было типичной манипуляцией.

О, господи. Один из важных показателей – агропромышленный комплекс. Трактористу шло 70 коп. в час, потому он не работал, а загорал. А денежка шла. Весь пермский университет видел, как запахивают картофель. Или как собранный картофель сваливают в яму (не было хранилищ) и там этот картофель сгнивает. Все видели, как собирали по 11 – 18 ц пшеницы с га. Сколько можно повторять одно и то же: в зоне рискованного земледелия нельзя выращивать теплолюбивые культуры, в такую зону нужно много вкладывать, а разница в дотациях по сравнению с теплым Западом была в десятки и сотни раз на гектар и на человека.
Главное – что НИКАКИЕ предложения улучшить систему номенклатура не воспринимала. Она была недееспособна.

В недавней обзорной статье ведущего научного сотрудника МГУ Л.Резникова «Российская реформа в пятнадцатилетней ретроспективе» (Российский экономический журнал, 2001, № 4) сделан такой вывод: "Исключительно важно подчеркнуть: сложившаяся в первой половине 80-х годов в СССР экономическая ситуация, согласно мировым стандартам, в целом не была кризисной . Падение темпов роста производства не перерастало в спад последнего, а замедление подъема уровня благосостояния населения не отменяло самого факта его подъема".

Еще раз: это классика, когда растущим производительным силам стали мешать отжившие производственные отношения. Увы, революционная ситуация далеко не всегда выливается в революцию, она может вылиться в разграбление, что и имело место.

Доклад ЦРУ 1990 г. «О состоянии советской экономики» также утверждает, что даже и кризиса в советском хозяйстве не было, не то что неизбежного коллапса. Этот доклад довольно часто цитируется американцами (сам я читал только его реферат и ссылки на него). В нем по американской методике и с собственными данными ЦРУ были пересчитаны показатели советской статистики и признаны, в общем, верными. Уж кому должны были бы верить антисоветские идеологи, как не своим верным союзникам?
Ощущения коллапса и даже кризиса совершенно не было в массовом сознании, в том числе интеллигенции, очень критически относящейся к системе. Это показало двухгодичное (1988 и 1990 гг.) исследование ВЦИОМ под руководством Ю.Левады, результаты которого представлены в книге “Есть мнение” (М., 1990). Весь пафос исследования является открыто антисоветским, но никакого предчувствия кризиса в нем не обнаружено.
А К. считает, что кризис начался в 1988-м! Читай ниже! Как же тогда доклад ЦРУ?

Возьмем другую сторону жизнеустройства – не производство, а образ жизни . Что касается быта, то именно за 70-80-е годы страна в целом перешла по главным показателям к современному типу благоустроенного быта. Произошла полная электрификация села и почти полная газификация населенных пунктов, быстро шла телефонизация. Отправление писем и телеграмм, дальние поездки даже на самолете стали для среднего человека обыденной вещью – сравните с тем, что мы видим при антисоветском режиме. Это – массивные и фундаментальные улучшения жизни. Те явления застоя, упадка или даже регресса, на которые указывали критики, говорили, конечно, о неблагополучных тенденциях. Можно говорить даже о болезнях хозяйственной системы. Но на фоне главных, массивных процессов эти дефекты признаками коллапса никак не служили. Надо же взвешивать общественные явления на верных весах.
А как же антисоветский проект? Все настроены антисоветски – и работают?

Вот, мы сравниваем экономическую гонку без учета нагрузки оборонных расходов. СССР начал отставать на одном круге (в 80-е годы) – значит, ломай всю его хозяйственную систему. Если же мы учтем нагрузку, то увидим как бы трех бегунов в несравнимых условиях: один (скажем, ФРГ или Япония) в легких тапочках, другой (США) в кроссовках, а СССР – в валенках, а поверх них кандалы. И если бегун в кандалах целую эпоху опережал своих соперников, значит, его сердце и мускулы работают великолепно. Разумеется, было бы глупо утверждать, что бежать в кандалах и валенках хорошо. Почему мы в них бежали – совсем другой вопрос.
Посмотрим, как искажается наше сознание, когда мы оперируем валовыми цифрами, не учитывая «изъятия». (Кстати, помню, в 70-е годы эту проблему поднимали французские экономисты. Они говорили, что нельзя сравнивать показатели разных стран, прежде чем из них вычтены некоторые «неделимости». Но мировые аганбегяны на этих авторов, видно, прикрикнули, и эта идея заглохла). Кажется, простая вещь – мощность двигателя. Из физики знаем: это работа, произведенная в единицу времени. А на деле ничего эта величина не говорит, если мы не знаем, какую часть мощности двигатель вынужден тратить на себя – чтобы двигать себя самое, поршни, шестерни. Поэтому вводят иной показатель – мощность «на валу», то есть выданная двигателем для полезной работы (движения колес, винта и т.д.). Обычно мы этой проблемы не замечаем, т.к. сравниваем двигатели одного типа да и одного поколения. А если разные двигатели, то без учета «неделимости» никак не обойтись. До паровой машины Уатта было уже два поколения машин. Вторая, машина Ньюкомена, уже использовалась довольно широко, но почти всю мощность тратила сама на себя. Уатт произвел техническую революцию, потому что его машина при той же мощности давала «на вал» гораздо больше. Эти машины были несоизмеримы в этом отношении. Очень большую часть своей мощности советское хозяйство тратило «на себя» – на обеспечение своего выживания в условиях холодной войны, чтобы не позволить ей перерасти в горячую.
Это К. имеет в виду Карибский кризис? Или Корею? Вьетнам? Таким вот способом предотвращали войну? К. часто приводит сравнения, но и это сравнение сильно хромает: ведь Штаты тратили на вооружения значительно больше – официально. Как-то в университете выступал КПСС-овский идеолог, ну. типа К. Мы, сотрудники ПГУ, спросили. Как так получается, что мы тратим всего 21 млрд. р. на вооружения, Штаты тратят триллионы долларов, а всё партиет? Идеолог тогда стал уверять, что с удовольствием отвечает, ибо речь как раз идет о преимуществах советского строя, позволяющего снижать издержки путем централизации… Видим, что «отягощения» не помешали Штатам так, как они помешали СССР. Еще раз: речь идет о серьезном отставании СССР ПО ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА. А не по валенкам на ногах.

Возьмем другую сторону жизнеустройства – не производство, а образ жизни . Что касается быта, то именно за 70-80-е годы страна в целом перешла по главным показателям к современному типу благоустроенного быта. Произошла полная электрификация села и почти полная газификация населенных пунктов, быстро шла телефонизация. Отправление писем и телеграмм, дальние поездки даже на самолете стали для среднего человека обыденной вещью – сравните с тем, что мы видим при антисоветском режиме. Это – массивные и фундаментальные улучшения жизни. Те явления застоя, упадка или даже регресса, на которые указывали критики, говорили, конечно, о неблагополучных тенденциях. Можно говорить даже о болезнях хозяйственной системы. Но на фоне главных, массивных процессов эти дефекты признаками коллапса никак не служили. Надо же взвешивать общественные явления на верных весах.
Вызывало, например, нарекания строительство. Известно, что масштабы его были исключительно велики, едва ли не все горожане в этот период испытали переезд (отделялись молодые, получали новые квартиры, улучшали старые и т.д.). Отрасль явно не справилась с такой экспансией, квалификация работников и качество работы упали. Но с тем, что получение квартиры, пусть даже и построенной с огрехами, было для человека ухудшением его жизни, поверить невозможно. А ведь именно так ставят вопрос антисоветские ораторы. Конечно, люди, получив новую квартиру, быстро забывают свои ощущения. Но если бы новоселам сказали об “ухудшении” их жизни в тот момент, они бы просто не поняли. И кривые рамы подгонялись, и щели заделывались – а люди квартирам были рады и коллапса не ожидали.
Именно после 1988 г. стал быстро нарастать кризис, грозящий катастрофой. Вызван он был как раз отказом от главных принципов советского хозяйства, попыткой его “гибридизации” с элементами капиталистической экономики совсем иного типа… Катастрофа назревала так быстро, что уже в 1990 г. стали официально говорить об “опасности разрушения народного хозяйства”. Большими усилиями, за счет потери политической стабильности правительство удерживало ситуацию под контролем. Напротив, антисоветские силы делали все возможное, чтобы экономическое положение дестабилизировать и обострить недовольство населения (полезно вспомнить, как вышедшие из КПСС соратники Горбачева разжигали забастовки шахтеров Кузбасса).
Шалишь, батенька. В ГДР долгое время не публиковали ничего о перестройке – и вовсе не из-за боязни чего-то. Просто «гибридизация», частная инициатива, система кооперативов там существовала спокон веку и никакого кризиса не вызывала. Но К. рисует какую-то волшебную картину: всё у нас было в порядке? И какого черта в среде ученых бытовала шутка: «Наши мини-компьютеры – самые большие мини-компьютеры в мире». С чего бы это вся страна жаждала импортных одежды и обуви. С чего бы это наши телевизоры и приемники ни в какое сравнение не шли с японскими. С чего бы это херились лучшие разработки автомобилей, а имели мы отстающие по качеству «Жигули» с «Москвичами»?

Главный дефект той системы, к которой перешли от советского строя, вовсе не в том, что “новые русские” вывезли 300 млрд. долл. или накупили себе “мерседесов”. Главное, что они при этом уничтожили в десятки, а то и сотни раз больше ресурсов, то есть оказались бессмысленными (с точки зрения интересов общества) хищниками. И это – свойство фундаментальное (в принципе, вся западная экономика именно такова). Рядом с этим свойством тупость советского управления – свойство именно не фундаментальное, а исторически данное и устранимое. Да и потери эта тупость порождала гораздо меньшие, чем нынешняя хищность.
Наконец-то К. это произнес – тупость советского управления. Нужно только добавить, что советский управленец никуда не делся – он совершенно свободно перекочевал в новую систему. Или его дети перекочевали. Ведь перестройка – это когда дети наших начальников становятся начальниками наших детей. А ускорение – когда дети наших начальников становятся нашими начальниками.

В мае-июне 2000 г. в Государственной думе состоялись слушания, на которых обсуждалась возможная стоимость восстановительной программы. Там было сказано: «для создания современной производственной базы запуска производства потребуется не менее 2 триллионов долл.» (запись слушаний опубликована в «Российском экономическом журнале», 2000, № 7). То есть, 2 трлн. долл. нужны еще не для развития, а лишь для повторного запуска хозяйства – как запускают заглохший и заржавевший двигатель. От этой оценки не слишком сильно отличаются и представления правительства. Министр экономики Г.Греф заявил, что для запуска хозяйства требуется 45 трлн. руб. (1,7 трлн. долл.). Он, правда, не сказал, где правительство предполагает достать эти деньги при созданной ныне экономической системе. Ясно, что в рамках монетаризма наше хозяйство восстановлению просто не подлежит. А в рамках советского строя эта проблема, как мы знаем, вполне решаема, поскольку ресурсы соединяются не через рынок, а через план. Об этом говорит опыт восстановительной программы 1945-1952 гг.
При обсуждении этих сведений в Интернете один из собеседников, Б., посчитал, что сумма в 2 трлн. долл. сильно завышена. На мой взгляд, она занижена. Стоит вспомнить, что в хозяйство ГДР уж вложен 1 трлн. марок, но ее производство еще далеко от уровня запуска с выживанием в условиях открытого рынка. А ведь стартовые позиции промышленности ГДР в 1990 г. были гораздо лучше, чем у нас сейчас, да и масштабы не те и население не оголодало.

Сам по себе монетаризм не так страшен, ну, и что, что государство решило увеличивать денежную массу пропорционально росту ВВП. Страшно другое: что государство выпускает излишнюю денежную. Массу, что является, как показал экономист Преображенский еще в 20-х гг. прошлого века – дополнительным налогом. С другой стороны. в ВВП, увы, включается спекулятивный сектор. Т.е. в любом случае появляются не обеспеченные товаром деньги.
Совсем иное дело – основные положения не монетаризма, а теории Фридмана:
1) Регулирующая роль государства в экономике должна быть ограничена контролем над денежным обращением;
2) Рыночная экономика — саморегулирующая система. Диспропорции и другие отрицательные проявления связаны с избыточным присутствием государства в экономике;
3)Денежная масса влияет на величину расходов потребителей, фирм. Увеличение массы денег приводит к росту производства, а после полной загрузки мощностей — к росту цен и инфляции;
4) Инфляция должна быть подавлена любыми средствами, в том числе и с помощью сокращения социальных программ;
5) При выборе темпа роста денег необходимо руководствоваться правилами «механического» прироста денежной массы, которое отражало бы два фактора: уровень ожидаемой инфляции; темп прироста общественного продукта.
6) Саморегулируемость рыночного хозяйства. Монетаристы считают, что рыночное хозяйство в силу внутренних тенденций стремится к стабильности, самоналаживанию. Если имеют место диспропорции, нарушения, то это происходит прежде всего в результате внешнего вмешательства. Данное положение направлено против идей Кейнса, призыв которого к государственному вмешательству ведет, по мнению монетаристов, к нарушению нормального хода хозяйственного развития.
7) Число государственных регуляторов сокращается до минимума. Исключается или снижается роль налогового, бюджетного регулирования.
8) В качестве главного регулятора, воздействующего на хозяйственную жизнь, служат «денежные импульсы» — регулярная денежная эмиссия. Монетаристы указывают на взаимосвязь между изменением количества денег и циклическим развитием хозяйства. Эта идея обосновывалась в опубликованной в 1963 году книге американских экономистов Милтона Фридмана и Анны Шварц «Монетарная история Соединенных Штатов, 1867—1960». На основе анализа фактических данных здесь был сделан вывод о том, что от темпов роста денежной массы зависит последующее наступление той или иной фазы делового цикла. В частности, нехватка денег выступает главной причиной возникновения депрессии. Исходя из этого, монетаристы полагают, что государство должно обеспечить постоянную денежную эмиссию, величина которой будет соответствовать темпу прироста общественного продукта.
9) Отказ от краткосрочной денежной политики. Поскольку изменение денежной массы сказывается на экономике не сразу, а с некоторым опозданием (лагом), следует кратковременные методы экономического регулирования, предложенные Кейнсом, заменить на долгосрочную политику, рассчитанной на длительное, постоянное воздействие на экономику.
Итак, согласно взглядам монетаристов деньги являются главной сферой, определяющей движение и развитие производства. Спрос на деньги имеет постоянную тенденцию к росту (что определяется, в частности, склонностью к сбережениям), и чтобы обеспечить соответствие между спросом на деньги и их предложением, необходимо проводить курс на постепенное увеличение (определенным темпом) денег в обращении. Государственное регулирование должно ограничиваться контролем над денежным обращением.
Теперь о средствах, которые нужно вложить для «запуска» - что уже не монетарная политика. Если в ГДР это и возможно, то в России – нет. В РФ – глубокий структурный кризис, это означает, что ЛЮБЫЕ вложенные средства уйдут в никуда. Никакого запуска не произойдет. Положение осложняется тотальной коррупцией – стандартные 30% - 70% отката делают невозможным восстановление экономики ВООБЩЕ.

Мы практически лишились флота – сколько стоит его закупить или построить? И так – пройдитесь по всем самым массивным системам. Только тракторный парк, который выбит почти полностью, по европейским нормам для фермеров (1 трактор на 10 га) будет стоить 150-200 млрд. долл… Стадо крупного рогатого скота вырезано более чем наполовину – сколько стоит купить 30-40 млн. голов породистого скота? И ко всему этому надо добавить стоимость полной переподготовки рабочей силы. Скорее всего, число 2 трлн. долл. занижено вследствие инерции образа советских цен. Да и западные цены начнут расти из-за общего повышения цен на нефть. Значит, не только все материальные ресурсы, но и рабочая сила резко подорожает (работникам надо питаться, а импорт продовольствия будет обходиться дороже). При этом не видно, почему бы прекратился отток капитала за рубеж.
Возьмем одну только отрасль – энергетику. 15 января 2001 г. был опубликован очередной выпуск “Обозрения”, информационно-аналитической справки о положении дел в экономике «Центра развития» (рук. С.Алексашенко, бывший заместитель председателя Центробанка РФ). Там сказано: “В ближайшие десять лет, по оценкам экспертов, выбытие мощностей в течение 2000-2010 гг. возрастет примерно до 10 млн. кВт в год, а существующие темпы ввода новых мощностей уже не будут покрывать их выбытия. В среднем за предшествующие 10 лет вводились мощности около 1,24 млн. кВт в год, в 1999 г. объем ввода новых мощностей составил, по словам зампреда правления РАО «ЕЭС России» Я.Уринсона, лишь 0,84 млн. кВт, в 2000 г. был введен 1 млн. кВт.
Помимо этого, изменение топливно-энергетического баланса России в сторону уменьшения доли газа при выработке электроэнергии и переоборудование электростанций на потребление угля потребует дополнительных вложений в отрасль. По оценкам экспертов, потребность в инвестициях в электроэнергетику в 2001-05 гг. будет составлять от 3,8 до 4,4 млрд. долл. в год, а в 2006-10 гг. возрастет до 8,4-9 млрд. долл. в год, тогда как объем инвестиций в основной капитал снизился с 4,9 млрд. долл. в 1997 г. до 1,1 млрд. долл. в 1999 г., а в 2000 г. может составить лишь 1,3-1,5 млрд. долл.”. Говорят о замене нефти и газа углем – но ведь и добыча угля непрерывно падает.

Вновь возьмем один из ключевых ресурсов хозяйства – энергию. В 1999 г. США потребили 1 млрд. тонн нефти, а РФ – 80 млн. тонн. Добыча нефти падает, а за долги надо отдавать все больше и больше. Скоро добыча снова резко упадет, поскольку начнется эффект от прекращения с 1990 г. разведывательного бурения. В этом нет ни капли идеологии, и нехватку энергии не покрыть гениальными мозгами, из которых к тому же большая часть уплывает за рубеж. С газом положение не лучше. В некоторых областях закончили прокладку труб, вогнали в их прокладку большие средства, а газа не подают – нет. Уже ведутся его закупки по мировым ценам у Туркмении. Одновременно идет подготовка к массированному экспорту электроэнергии.

Хорошее добавление к «Агентству РИФ» и к пропутинским «Аргументам недели».

Тут безответственность порождена идеалами. Для одних страна обладает святостью , которая не позволяет так легко решаться на смертельно опасные манипуляции. Для других страна – объект, с которым можно обращаться свободно.
Вот-вот. Ленина в этом и обвиняют. Но опять же обращу внимание: всех костит за идеализм, а у самого на каждом шагу идеалы порождают материю. Может, и жадность тоже порождена идеалами?

Частью большой антисоветской доктрины в сфере экономики была атака на представление об общенародной и государственной собственности 
Плохо ведь быть безграмотным. Еще раз объясняю: в СССР не было никакой общенародной собственности, была собственность государственная, это даже дети знали. Государственная собственность – это форма частной собственности.

Cоответственно, не существует и никакого природного «чувства Хозяина», которое было якобы утрачено советскими людьми из-за обобществления собственности на средства производства. Создание мифа об этом «чувстве» или инстинкте – типичное биологизаторство культуры, отрыжка социал-дарвинизма. Прискорбно наблюдать его в культурной образованной среде. Что же касается этого чувства как порождения культуры, то вовсе не советская власть его ограничила в России, а Православие. С.Булгаков пишет в книге «Христианский социализм»: "Именно это-то чувство собственности, духовный яд ее, сладострастие Мамоны, и осуждается бесповоротно христианством, как коренным образом противоречащее основной заповеди любви".
Либералы имели в виду, что у кулака, середняка и даже мелкого крестьянина было «природное»  чувство хозяина в стране, которая, двигаясь к капитализму, разоряла крестьянство. Насчет природности. Дело в том, что даже у собак по наследству передаются не то, что статические, но динамические стереотипы. Что уж говорить о людях. Глупость либералов в другом: не социализм, а капитал лишал крестьянина собственности. Но К. достоит тех, кого критикует: оказывается, чувства хозяина как порождения культуры (стоило бы сказать – порождения аграрной отсталости России) лишало православие. Час от часу не легче.

Во время перестройки настойчиво внушалась мысль, что, мол, общенародной собственности в СССР и не существует, ее захватило государство, так что общенародной советскую собственность называют лишь для отвода глаз. Был даже изобретен мифический «собственник» – бюрократия, номенклатура. Идея эта, если не считать ее злонамеренной фальшивкой, совершенно схоластична (хотя нередко именно самые схоластичные доктринальные идеи имеют большой успех и охотно принимаются соответственно подготовленными людьми).
Наоборот, говорили, что общенародная – это как бы ничейная, сознательно подменяя понятие госсобственности понятием собственности общенародной.
Нет, заметьте – «мифический»! Это ж надо. Т.е. ракеты, морские корабли, заводские цеха, нефть, газ – принадлежали всем, ребята… Да если б народу что-то принадлежало, наш жадный до дач, машин, гаражей народ ни за что бы не отдал! К. не в состоянии подняться даже до своего кумира, Сталина, который четко указывал, что есть еще и колхозная собственность. Но если б К. у себя в огороде вырыл бы клад, даже он не принадлежал бы ни ему, ни всем – он принадлежал бы государству! Точно: если К. не свалился с Луны, так его откопали вместе с каким-нибудь мамонтом: он не знает, в какой стране жил!
К., видимо, уже не в силах писать что-то вразумительное и отпихивается от очевидного проклятиями: идея номенклатуры-собственника схоластична… Но если схоластична, что ж К. ей столько времени уделяет.

Бюрократия в СССР явно представляла собой социальную группу работников управленческого аппарата и никакими признаками класса-собственника не обладала.
Чтобы так утверждать, нужно быть хотя бы в курсе, какими признаками обладает класс-собственник. Для этого К. следовало бы почитать определения, данные Марксом и Лениным.

Так же, как и менеджер в частной корпорации выполняет функции управления и участвует в принятии решений, но вовсе не является собственником капитала.
Еще раз: К. абсолютно безграмотен. Собственность – это не отношение к вещи, а отношения между людьми по поводу вещей (Маркс). Управление тоже отношение собственности. Если заскорузлые мозги Кара-мурзы не в состоянии понять таких простых вещей, не хрен браться писать свой идиотский «антисоветский проект».
Что касается менеджеров. Их нанимает капиталист. Кто нанимал менеджеров в СССР? Совокупный капиталист (Маркс) – государство. Не рабочий же класс их нанимал. Конкретно подбором кадров занималась партия.

Что собственность на средства производства была в СССР именно общенародной, а государство ею лишь распоряжалось, говорит как раз «уравниловка», которую на все лады склоняли антисоветские мыслители. В виде бесплатных благ и через низкие цены граждане на уравнительной основе получали свои дивиденды с принадлежащей им частицы общенародной собственности. Кроме того, как частичные собственники средств производства, они имели реальное право на труд. Это достаточные признаки обладания собственностью, вполне очевидные и понятные.
Уравниловка – это завоевание капитализма, никакого отношения к СССР не имеет. Пример – конвейер. То, что государство распоряжалось средствами производства как раз и говорит о том, что оно было собственником, т.к. распоряжение есть отношение собственности. К. упорно не понимает очевидных вещей: вопиющей разницы в общественном положении члена Политбюро и рабочего на заводе. Может. К. сумасшедший? Нет, просто по-козлиному упертый имбецил, он много раз повторяет одну и ту же чушь.

Напротив, чтобы опорочить советскую собственность, антисоветским философам приходилось идти на сложные интеллектуальные выкрутасы и на грубую подмену понятий. Вот, например, что пишет видный философ-правовед В.С.Нерсесянц: «Одним из существенных прав и свобод человека является индивидуальная собственность, без чего все остальные права человека и право в целом лишаются не только своей полноты, но и вообще реального фундамента и необходимой гарантии» (В.С.Нерсесянц. «Декларация прав человека и гражданина» в истории идей о правах человека. – СОЦИС, 1990, №1).
Утверждение, будто без частной собственности (философ стыдливо заменяет слово «частная» на «индивидуальная») все  (!) права человека лишаются своей полноты и вообще фундамента, полная нелепость, противоречащая здравому смыслу. Появление частной собственности вовсе не создает прав и свобод, а лишь изменяет их структуру. Какие-то права появляются, какие-то пропадают, как и при любом крупной общественном изменении. Например, появление частной собственности, то есть присвоение средств производства частью общества, лишает многих людей права на пищу, которое до этого относилось к категории естественных, неотчуждаемых прав. При общинно-родовом строе (и много позже – при советском строе), когда средства производства находились в коллективной собственности, каждый член общины, если он от нее не отлучен, имел гарантированное право на пищу.
С точки зрения буржуазной идеологии, такие общества были неправовыми , т.к. не допускали частной собственности. Отсюда видно, что миф о связи собственности с правом основан на порочном круге. Он выводится не из реальности, а из идеологического постулата. Обман в том, что философы, которые этот миф культивируют, не называют этого постулата открыто.

К. не читал Гегеля. Гегель утверждал еще круче: у кого нет собственности, тот не личность. Личность формируется собственностью.
К. лихач: оказывается, в первобытно-общинном строе каждый имел гарантированное право на пищу. Оказывается, в СССР где-то существовала коллективная собственность! Попробовал бы о качать права на каком-нибудь оборонном заводе, мол, я хоть и захребетник, только языком молоть могу, но ты вот это сюда, а тем туда… Не только К., но ни один рабочий данного конкретного завода не обладал правом хоть какого-то воздействия на фонд развития производства. К. придумал какую-то сказку и сам в нее верит. И сердится, когда другие в эту хрень не верят.

В 1954 г. были опубликованы исключительно важные для данной темы материалы – большой том в 824 страницы (“Национализация промышленности в СССР. Сборник документов и материалов 1917-1920 гг.” М.: Политиздат. 1954). Его полезно прочитать внимательно, каждый документ, о каждом конкретном случае. Вот обращение правления профсоюза текстильщиков Поволжья к заводским комитетам, с которого начался процесс национализации текстильных предприятий региона:
“30 января 1918 г.
Наши фабрики и заводы находятся в плачевном состоянии: нет запасов машинных частей, нет сырых материалов и пр. Предприниматели не принимают никаких серьезных мер для приобретения таковых. Мы видим, как наши фабрики и заводы изо дня в день приходят все в больший и больший упадок, и близок час их остановки.
Товарищи! Наша священная обязанность – спасти положение. Мы просим вас немедленно, при содействии товарищей служащих контор выяснить адреса всех фирм, заводов, складов и магазинов, где приобретались для ваших фабрик и заводов машины и все материалы, а также выяснить местность скупки шерсти и адрес продавцов таковых, выяснить цены по сортам до войны и цены настоящего времени. Все данные, имеющие быть собранными по этому циркуляру, просим немедленно прислать правлению союза.
Шлем вам товарищеский привет”.
Но 9/10 социалистической собственности в СССР было создано хозяйственной деятельностью в последующий за национализацией период. Согласно промышленной переписи на 31 августа 1918 г. было национализировано 3 тыс. крупных предприятий – практически все, какие были в России. Большинство их было разрушено во время гражданской войны и потом восстановлено уже советским государством. Но за годы первой и второй пятилеток и часть третьей пятилетки до начала войны было построено 9 тыс. крупных предприятий. Разрушенные в войне предприятия опять восстанавливались государством.

И я о том же. Маркс, Ленин подробно разжевывают, что национализация вовсе не тождественна социализму. При капитализме предприятия тоже национализирутся, больше того, ставятся под жесткий контроль государства, но общенародными от этого не становятся. Ленин прямо выписывает для К., что в СССР – государственная, т.е. буржуазная собственность: «Социализм – это государственная собственность на основные средства производства при политической власти рабочего класса.» Чтобы собственность была общенародной, государство должно уйти на хер, отмереть. К. просто баран безграмотный! Ему нужно поставить единицу и вызвать родителей в школу – за хронический идиотизм!

Во всей антисоветской пpессе конца 80-х годов (как западной, так и отечественной) звучали два важных мотива: глупо было СССР пpедпpинимать ускоpенную индустpиализацию; глупо было ввязываться в гонку вооpужений с Западом.
В принципе это к вопpосу об экономике никакого отношения не имеет. Та или иная точка зpения о том, что нужно было делать СССР, опpеделяется моpальными ценностями, а не логикой. О ценностях же нет смысла споpить. Пpимем эту позицию и пpедположим, что советский наpод, в своем подавляющем большинстве пpинявший политику индустpиализации, фатально ошибся.
Это предположение очень смелое. Все ошибки Сталина и его тевосянов советские люди оплачивали излишками своей крови и пота. Из всего, что я знаю из всех доступных мне источников, именно эти люди, проливавшие пот и кровь, имели самую верную оценку альтернатив. И эта оценка была наиболее достоверной, поскольку речь шла об их собственной шкуре и шкуре их детей (которых они очень любили). Я считаю, что эта их оценка вполне адекватно выразилась в редкостном историческом явлении – культе личности Сталина. При том, повторяю, что все его ошибки и перегибы сразу и непосредственно выражались в излишке пота и крови.
Позиция, отвергающая индустриализацию, стала бы рациональной, а не идеологической, если бы ее сторонники провели ревизию всех имевшихся в тот период реальных альтернатив и сказали бы: та альтернатива, что была реализована, наихудшая. А народ, полюбивший тирана Сталина – дурак.
Я часто спрашиваю видных идеологов, даже нарушая приличия: «Какова была реальная альтернатива?» Стесняются, молчат. Ибо вот что пришлось бы ответить: лучше было бы отказаться от индустриализации, для которой не было средств. Лучше было бы не механизировать поле, а поддержать кулаков с дешевой батрацкой силой. Лучше было бы вновь начать гражданскую войну, расстреливая этих батраков в селе и безработных в городе. Лучше было бы сдаться Гитлеру и отдать Сибирь Японии.
Очевидно, что советский строй оказался неподготовлен к «сытой» жизни – тут он сразу породил элиту, вожделевшую буржуазной благодати. Оказался беспомощным против внутреннего врага, вскормленного холодной войной.
Не странно ли: никто не вспомнит сбывшееся пророчество Сталина. На языке марксизма он сказал: по мере развития социализма классовая борьба против него будет нарастать. Уж как над этим насмехались! А ведь в переводе на русский язык это было важное предупреждение. Смысл его таков: в советском строе есть глубокий изъян, и как только настанет сытая жизнь, в обществе появится сила, которая постарается этот строй уничтожить. Как разрешить это противоречие, поколение фронтовиков не знало. Но оно хоть предупреждало.

О-хо… марксистский язык… Сталин-то имел в виду своих коллег – «врагов народа». Ведь надо было объяснить этому дураку, народу, как же это так по мере укрепления социализма врагов народа становится всё больше и больше. Сейчас бараны из КПСС говорят, что это кулаки вели нарастающую классовую борьбу – по мере раскулачивания! Есть ли предел кретинизму сталинистов?
Ну, что уж тут. Либералы вовсе не говорят, что Сибирь нужно было отдать Японии, сдаться Гитлеру, не механизировать «поле» или расстрелять батраков и безработных. С чего это К.?? Может, К. это во сне приснилось? Или он просто болен?
Значит, Сталин ошибался, это приводило к поту и крови, но народ любил Сталина, Не может же народ быть дураком? Еще как может, он и Гарри Поттера любит, и Майкла Джексона, и Рейгана, и Никсона. Это быдло ничуть не лучше баранов, которые лизали задницу Сталину и плакали от счастья.
Интересно, каких это видных идеологов спрашивал К. Если либералов, что ж у них спрашивать, они по уровню не выше, чем К. А вот об альтернативе писали - мы, много писали.
1) Коллективизация должна была проходить исключительно путем совещаний с крестьянством. Это Декрет о земле, на который наплевал Сталин. Результат – скотину порезали, а поголовье удалось восстановить только в концу 50-х!
2) О какой раскулачивании можно было говорить, если раскулачили в первые годы Советской власти? Кулаков не раскулачивали, с ними воевали на тачанках. А раскулачивали – середняков. Что нагло противоречило речи Ленина о середняке.
Оба эти пункта заложили основу для разрыва политического союза рабочего класса и крестьянства, что в отсталой аграрной России было не ошибкой. А фашизмом.
Как развивались события? Троцкий указал на необходимость индустриализации за счет села. Т.е. стандартного первоначального ограбления капитала, всё, как в любой капиталистической стране. Нужно было высылать Троцкого, чтобы принять его программу.
3) Точнее, Троцкий лишь поддерживал «телеологическую» программу ускоренной «сверхиндустриализации» Е. А. Преображенского, Кржижановского, Куйбышева, Струмилина. Бухарин поддерживал альтернативную («генетическую») программу В. Громана (позднее незаконно осужденного), В. Базарова, Кондратьева. Бухарин обвинил Преображенского и поддерживавшую его «левую оппозицию» в насаждении «военно-феодальной эксплуатации крестьянства» и «внутреннего колониализма». Сталин изначально поддерживал Бухарина, но когда ему в конце 1927 г. удалось вывести конкурента Троцкого из ЦК, он перешел в оппозицию к другому своему конкуренту – Бухарину.
В. Роговин по наивности считает, что причиной «левого поворота» Сталина стал кризис хлебозаготовок 1927 года; крестьянство, особенно зажиточное, массово отказывалось продавать хлеб, посчитав установленные государством закупочные цены заниженными. Это не так. В 1927 г. Сталин предоставил крестьянам возможность продавать свои земельные участки, что противоречило пункту Наказа в Декрете о земле. За год, т.е. в 1928-м, урожаи упали, т.к. 60% всей земли оказалось в руках 6% крестьян. таким образом, зажим крестьян был лишь результатом идиотизма Сталина, его антиленинской политики.
В то же время занижение закупочных цен – результат всего-навсего борьбы Сталина за собственную власть. Всего-навсего.
Разница в программах в том, что Бухарин настаивал на балансе аграрного и промышленного секторов, Троцкий же – на дисбалансе. Ценовые ножницы существовали и до войны, и никто не шумел, город всегда душит деревню. Поэтому развитый капитал всегда дотирует деревню. Сталин же устроил не просто ускоренную коллективизацию (в чем обвинил своих же соратников в статье «Головокружение от успехов» в 1931 г., будто это не он был зачинщиком), он устроил сверхзаниженные закупочные цены.
Такая перемена во взаимоотношениях рабочего класса и крестьянства крайне негативно сказалась на производительности труда в обоих секторах экономики. Только в 1928 г. произошло 150 крестьянских восстаний.
К. пишет, что индустриализация не имеет никакого отношения к экономике. Чего еще ждать от старого маразматика. Но когда он пишет, что индустриализация – это моральный выбор, тут он, правда, ни черта не соображая, говорит в точку – это был моральный выбор Сталина оттолкнуть локтем своих соратников по революции. За счет всего крестьянства.
Спасибо за то, что К. совершенно точно указал, что никакой логики в принятии решения об ускоренной индустриализации нет!

Вот Эйнштейн, хорошо информированный и об издержках советской индустриализации, и о репрессиях, писал в мае 1949 г.: "Экономическая анаpхия капиталистического общества, каким мы его знаем сегодня, является, по моему мнению, действительной пpичиной всех зол. Мы видим пеpед собой огpомное сообщество пpоизводителей, котоpые непpеpывно боpются дpуг с дpугом pади того чтобы пpисвоить плоды коллективного тpуда, пpичем боpются не из объективной необходимости, а подчиняясь законно установленным пpавилам…
Результатом такой эволюции стала олигаpхия частного капитала, чья колоссальная власть не может быть поставлена под эффективный контpоль в демокpатически оpганизованном политическом обществе. Это неизбежно, поскольку члены законодательных оpганов подбиpаются политическими паpтиями, финансиpуемыми или во всяком случае находящимися под влиянием частных капиталистов… более того, в нынешних условиях частные капиталисты неизбежно обладают контpолем, пpямо или косвенно, над основными источниками инфоpмации (пpессой, pадио, обpазованием). Таким обpазом, оказывается исключительно тpудным, если не невозможным в большинстве случаев, чтобы отдельно взятый гpажданин смог сделать объективные выводы и pазумно использовал свои политические пpава. Это выхолащивание личности кажется мне наиболее гнусной чеpтой капитализма…
Я убежден, что имеется единственная возможность устpанить эти тяжелые дефекты – посpедством установления социалистической экономики, дополненной системой обpазования, оpиентиpованной на социальные цели. В этом типе экономики сpедства пpоизводства находятся в pуках общества и используются в плановом поpядке. Плановая экономика, котоpая pегулиpует пpоизводство в соответствии с общественными потpебностями, pаспpеделяет pаботу между всеми, способными pаботать, и гаpантиpует существование всем людям, всем женщинам и детям. Воспитание личности, кpоме того чтобы стимулиpовать pазвитие ее внутpенних способностей, культивиpует в ней чувство ответственности пеpед согpажданами, вместо того чтобы пpославлять власть и успех, как в нашем нынешнем обществе".

Эйнштейн не в курсе, что такое социализм. Он не знал, что в СССР средства производства вовсе не принадлежали обществу. Они принадлежали государству. Он полагает, что буржуа конкурируют не по объективным, не зависящим от них законам. Он не в курсе, что внутрипартийная конкуренция, учрежденная Сталиным, война без всяких правил и законов, гораздо хуже, она сказывается радикально на всей экономике.

… технократ уверен, что сегодня он, логически мысля, может эту систему частично сломать и устроить лучше, по новому американскому учебнику.
Отвлечемся пока от того факта, что он чаще всего и сегодня мыслит не слишком умело – «забывает про овраги, а по ним ходить». Главное в том, что даже если бы его переводной учебник действительно был хорош, генотип системы, в котором записано огромное неявное знание о невидимых и даже принципиально не обнаруживаемых оврагах, представляет из себя не только большую ценность, но и огромную силу. В результате, ломая, как он полагает, лишь немногое в системе, технократ приводит дело к катастрофе.

Ну, какой там технократ. Эти деятели как раз чуть более мыслят, если победили таких баранов, как К.

Вспомним: поначалу антисоветский проект в экономике якобы сводился к тому, чтобы усилить роль обратных связей в хозяйстве СССР. Первая модель хозрасчета, вторая модель, расширение инициативы и т.п. Ради этого не стоило наваливать миллионы трупов, такие вещи делаются не торопясь, проверяя каждый шаг именно обратными связями. Хорошо получилось – принимаем, делаем еще маленький шажок. Не послушались реформаторы своего кумира Поппера (да и не читали они ничего, кроме конспекта лекций по Келле и Ковальзону).
К. не помнит, что и как было. Поппера, этого дурака, реформаторы читали, а вот вузовский учебник Келле и Ковальзона либо не открывали, либо ничего оттуда не помнили. Что до К., он, видимо, вообще обучался в вузе по Руткевичу.

Но если исходить из требований интеллектуальной совести, то надо вспомнить все предыдущие попытки усиления обратных связей (рыночности) в советской системе хозяйства. Укажем главные из таких точек: а) попытка пойти по пути госкапитализма в 1918 г.; б) НЭП, демонтаж трестов, хозрасчет и прямые связи; в) реформы Хрущева – ликвидация министерств, совнархозы; г) реформа Либермана-Косыгина; д) реформа Горбачева-Рыжкова; е) реформа Ельцина-Гайдара. Все эти попытки, вплоть до Горбачева, запускали процессы, чреватые глубоким разрушением хозяйства или недопустимым в реальных условиях снижением темпов развития (НЭП), а потому закруглялись, изучались (!) и приводили к восстановлению, на новом уровне, генотипа нашего «семейного» хозяйства. Всегда с изменениями, но не разрушительными. Лишь Горбачев пошел напролом, а потом его работу, в наиболее грязной ее части, доделала бригада Ельцина.

К. забыл и преступное свертывание НЭПа, и насильственную коллективизацию, и продажу земель 1927 года, и то, что реформы Брежнева (Либермана – Косыгина), и Хрущева включали в себя попытки передать больше самостоятельности предприятиям. Тут у К. замечательная глупость. Он утверждает, что была попытка пойти по пути госкапитализма. Всё наоборот. Ленина как раз и обвиняли в том, что он, используя схемы развитого капитализма, строит госкапитализм. На что Ленин ответил, что госкапитализм сегодня (т.е. в тот момент) – шаг вперед по сравнению с тем положением. Наоборот, были попытки – и неудачные – пойти по пути социализма, передать руководство фабзавкомам и пр. в тот период, когда, по выражению Троцкого, рабочий класс представлял собой хаотическую массу. Пришлось ограничиться госкапитализмом. Как можно признавать ошибочность попытки пойти по пути госкапитализма, если страна шла по этому пути с 1917-го вплоть до 1991 г.

Пpедположим заведомо невозможное (независимо от желаний большевиков): после гpажданской войны в России установилась экономика свободного капиталистического pынка. Каков был бы pезультат? Его нетpудно смоделиpовать, и вpяд ли кто-нибудь всеpьез сомневается в том, что в pеальных условиях pазpухи, отсутствия капиталов, огpомного внешнего долга и хpонической нехватки земли пеpвым pезультатом стала бы длительная массовая безpаботица невиданных масштабов. Вот это действительно было бы «гигантским механизмом по pастpате pесуpсов», несопоставимым по своей pазpушительной силе с дефектами планиpования.
Этой безработицы удалось избежать именно потому, что путем планового pаспpеделения pесуpсов, не подчиняющегося локальным экономическим кpитеpиям (прибыль), огpомные массы людей были вовлечены в стpоительство заводов, каналов, железных доpог, хотя бы с помощью «неэффективного» pучного тpуда. С помощью планиpования этим людям было обеспечено очень скpомное, но достойное существование и возможность учиться. А затем, опять-таки вопpеки экономическим кpитеpиям pынка, на заводах было установлено самое совpеменное по тем вpеменам обоpудование, котоpое бывшие кpестьяне вначале нещадно ломали. Все это с точки зpения pынка совеpшенно иppационально, а с точки зpения стpаны в целом было национальным спасением и сpедством избежать огpомных стpаданий.
К. полностью не в теме. Но хотя бы: 1-й план – ГОЭЛРО, а не экономики. 1-й пятилетний план – лишь в 1928 году, до того – никакого плана! Как раз в 1918-м – массовая безработица. О каких долгах говорит К., если Ленин всем простил долги России. А вот голод удалось преодолеть только введением НЭПа в 1921-м.

… даже введение НЭП, т.е. стpого дозиpованное (у К. опять галлюцинации тотального контроля, см. хотя бы книгу Ларина о НЭПе, Б. И.) и контpолиpуемое допущение pыночной экономики, вызвало не только волну самоубийств, но и возникновение вооpуженных банд из кpасных ветеpанов гpажданской войны. Уместно было бы вспомнить и умеpших от голода pабочих и шахтеpов закpытых пpи введении НЭП неpентабельных фабpик и шахт и тот психологический эффект, котоpый пpоизводили эти смеpти.
Как же болезненен для России рынок! До 1917 года все просто дохли от рынка! И зачем, зачем его вводил Ленин?? К. нужен минимальный ликбез: почитать, как именно Ленин аргументирует необходимость НЭПа.

В данном случае отсутствие такой пpовеpки тем более кpасноpечиво, что сама истоpия пpовела объективный экзамен: войну пpотив СССР нацистской Геpмании, использующей пpомышленность почти всей Евpопы. Имеются достаточно точные, пpовеpенные немецкими «экспеpтами» данные о количестве и качестве советского вооpужения и военных матеpиалов. Исходя из этих данных не тpудно pассчитать pеальные темпы pоста пpомышленности, обpазования и культуpы в СССР за 30-е годы. Но ни подсчетов не делается, ни даже война как экзамен не вспоминается.
А когда экзаменатора нет, то всё катится к тартарары.

На деле, мне кажется, за конкретными «ошибками», которые вспоминают принципиальные критики советского проекта, кроется отрицание именно критериев высокого уровня. Но этого не хотят прямо говорить, и вытаскивают ошибку, обычно такую, которую собеседник и не может рационально оценить. Потом незаметно производится подмена предмета, и ошибочным начинает казаться критерий высшего уровня.
Например, один собеседник в Интернете (строитель) основывает свою критику плановой системы на таком факте: в СССР не разработали и не наладили производство хорошего насоса для бетона. Конечно, это плохо – в ФРГ такие насосы уже есть и дают большой эффект в строительстве. Значит, рассуждает он, здесь была допущена важная ошибка в планировании, значит, плановая система хуже частной инициативы и т.д.
Я считаю, что это рассуждение (а структура его типична) ошибочно. «Нет хорошего насоса» – это факт. «Допущена ошибка в планировании» – первый вывод. Но переход уже к этому первому выводу никак не обоснован. Ведь на деле задача стоит так: есть ограниченное количество ресурсов; надо создать и выпустить определенный минимальный набор продуктов; качество каждого продукта определяется количеством и качеством выделенных для его разработки и производства ресурсов; принятое плановой системой распределение ресурсов таково, что МИГ-29 хорош, а насос для бетона плох.
Почему же насос плох? В чем здесь ошибка Госплана? Возможно, в том, что недооценили ресурсы, потребные для разработки и производства насоса, и он получился с качеством ниже приемлемого критического уровня. То есть, все равно что его нет. Если так, то лучше бы и не тратить на него средства, а закупить в ФРГ. Это – плохое управленческое решение, и не более того. Или же господа отвергают сами критерии распределения («МИГ-29 важнее насоса»)? Это уже проблема выбора, о ней и надо говорить.
Но даже и допущение о том, что выделение средств для насоса было ошибкой, неочевидно. При разработке и производстве любого продукта есть «кривые обучения» – сначала выходит плохо, а потом налаживается. Если не начинать разработку и производство, то никогда своего насоса и не будет. Просто очень богатые корпорации могут больше средств отпускать на первую стадию «обучения», но сравнения этих показателей мы ведь и не делаем. Мы сравниваем наш «необученный» насос с обкатанным насосом из ФРГ.
Что же касается «качества» самих плановиков, то нелишне напомнить, что Нобелевский лауpеат Василий Леонтьев, пpежде чем pазpаботать исключительно важный для западной экономики метод межотpаслевого баланса, был советским плановиком. И советским плановиком Кантоpовичем создан метод линейного пpогpаммиpования (исследование опеpаций), в кpупном масштабе пpимененный пpи планиpовании Сталингpадской битвы, а впоследствии удостоенный Нобелевской пpемии.
В 80-е годы делались, да и сейчас еще делаются попытки доказать внутренне присущую плановой системе неэффективность «строгими» методами кибернетики. Потому, мол, что рыночная экономика автоматически регулируется обратными связями, неподвластными ошибкам плановиков. Хотя тезис этот, на мой взгляд, совершенно схоластический и к реальности никакого отношения нигде и никогда не имел, он почему-то крепко запал в умы. Поэтому надо на нем остановиться.
Строго говоря, в этом тезисе есть уже пеpенос из идеологии некоppектных утверждений. Неpыночное хозяйство не может быть описано в понятиях pынка , к нему неприменима рыночная категория «эффективности». Об этом говорил уже Аристотель,
??? Аристотель говорил об эффективности? У К., видимо, снова галлюцинации были, когда он читал Аристотеля. Причем такой заход у К. постоянно: Иванов сказал, Сидоров сказал… При этом не приводится ни цитата, ни источник. Но что хочет сказать К.? Что если производительность труда или качество товара ниже, так об этом нельзя говорить??
Стоит напомнить К., что система Леонтьева не была применена в СССР. Стоит напомнить, что попытки применить компьютерное программирование к МАКРОэкономике наткнулись на жесткое: «Это народу не нужно.» Что до применения компьютерных программ в МИКРОэкономике, оно живет успешно долгие десятилетия в любой развитой капиталистической стране.
К. не понимает, что вопрос о насосе – это вопрос не только о насосе, но о ВСЕЙ экономике в целом, что кроме насоса – еще масса таких же вещей, что не только один талончик попасть к зубному рабочий имел в виду.

это подразумевал Адам Смит
Та же чепуха.
и специально оговаривали Маркс
Не говорил он такую чушь

и Вебер.
И тут чушь.
Утрируя, можно сказать, что советская экономика выросла из экономики крестьянского двора, и ее главным теоретиком были не Преображенский
Особенно в госмонополии на внешнюю торговлю

 или Струмилин, а Чаянов.
Связка идиотская. Индустриализация – тоже Чаянов? Индустриализация – это как раз схема Преображенского.

Он же писал, что изъять из политэкономии одну категорию – значит обрушить всю систему: «Экономическая теория современного капиталистического общества представляет собой сложную систему неразрывно связанных между собой категорий (цена, капитал, заработная плата, процент на капитал, земельная рента), которые взаимно детерминируются и находятся в функциональной зависимости друг от друга. И если какое либо звено из этой системы выпадает, то рушится все здание, ибо в отсутствие хотя бы одной из таких экономических категорий все прочие теряют присущий им смысл и содержание и не поддаются более даже количественному определению». Поразительно, что никто из теоретизирующих антисоветчиков не пытался возразить против этой мысли Чаянова по существу, но и в расчет ее не принимал. А ведь в ней вопрос поставлен очень жестко – категории рыночного хозяйства в приложении к советском не просто теряют смысл , но даже и не поддаются количественному определению !

К не понимает. Знаем, знаем, откуда ветер дует. Из работки Сталина про вопросы экономики социализма. Сталин в ней и заявил, что, мол, нельзя говорить об эксплуатации в СССР, о прибавочной стоимости в СССР, о законе стоимости в СССР – ибо он, Сталин, решил именовать строй социализмом.

Часть V

Но допустим, что есть некий интегральный и применимый для обеих систем показатель «эффективности». Думаю, история надежно показала, что в и в этом случае тезис о преимуществе рыночной экономики над плановой не получил эмпирического подтверждения. Страны «свободного рынка» (термин чисто идеологический, поскольку реальной свободы на этом рынке нет) всегда имели огромную помощь государства, которая и приводила систему в равновесие. Это были не «обратные», а именно «прямые связи», аналог плана. Только государство могло обеспечить экономике Запада захват колоний и перекачку оттуда ресурсов. Без них «рынок» (капитализм) в ядре системы вообще не мог бы существовать, о чем и говорит изучение «структур повседневности», то есть эмпирический анализ школы Броделя.
Причем тут школа Броделя. Бродель всего лишь предложил учитывать экономические и географические факторы при анализе исторических процессов. Т.е. не сказал ровным счетом ничего сверх того, что сказал Маркс. И говорил он на языке Маркса, в терминах потребительской и меновой стоимостей. А о том, что они не имеют смысла, он говорил не о государстве, а о натуральном хозяйстве. При этом безбожно врал, выдирая это хозяйство из всеобщей рыночной системы.
Во-вторых, уже если К. соображает, что во всех странах рынок (буржуа) не обходится без государства, какой смысл сравнивать плановую и рыночную системы?
В-третьих, либеральные идеологи использовали термин «рыночное» лишь для того, чтобы ослабить протекционизм государства в СССР – для проникновения на рынки СССР.
В-четвертых, есть масса теорий рыночного социализма (напр., Репке), сочетающие частную инициативу с госсобственностью в ведущих секторах экономики.
 
Когда «рынок» слишком усилился по сравнению с государством, случилась Великая депрессия. Ответом была «кейнсианская революция». Раз революция, значит, речь шла о катастрофе, а значит, о принципиальной неэффективности обратных связей. В западной литературе приходится читать выражения типа «сама по себе рыночная система является саморазрушающейся».
Причем тут обратные связи. Это у К. бзик. Великая депрессия – вовсе не усиление рынка, это стандартный кризис капитализма, К. нужно почитать учебник, чтобы усвоить, отчего при капитализме случаются кризисы. Вовсе не от того, что государство бросило доглядывать за своими. А вот ответом на великую депрессию было вовсе не кейнсианство, до него нужно было еще дожить. А то, что Рузвельт прижал олигархию, обузил сверхприбыли. Т.е. выполнил заветы Ленина в брошюре «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» и заветы Энгельса, который указывал на такую функцию государства, как предохранение враждующих классов от взаимного пожирания.

Напротив, имеется большой и прозрачный эмпирический опыт, говорящий о том, что нерыночное хозяйство с прямыми связями при отсутствии большого резерва ресурсов извне гораздо эффективнее рыночного. Речь идет, прежде всего, о семейном хозяйстве. Политэкономия (экономика полиса, народное хозяйство, хрематистика ) не занималась хозяйством ячейки общества – семьи. А оно устроено не на купле-продаже или прямом обмене, а на кооперации и взаимопомощи. Это типично плановое хозяйство – с бюджетом, безналичным расчетом и условными ценами.
Хрематистика - термин, которым Аристотель обозначал науку об обогащении, искусство накапливать деньги и имущество, накопление богатства как самоцель, как сверхзадача, как поклонение прибыли. Аристотель противопоставлял хрематистику и экономику. Непонятно – К. полагает, что политэкономия – это совокупность макроэкономики, городского планирования и жажды наживы? Но причем здесь вообще семейная экономка?

В 70-е годы я изучал организацию науки, а лаборатория устроена во многом как хозяйство семьи. И стал читать американскую литературу. Оказалось, что совокупность семей в США ведет огромную по масштабам хозяйственную деятельность. Почти весь досуг людей, а также время стариков и частично детей, в основном посвящен труду, в котором есть своя технология, материально-техническая база, организация, финансирование и т.д. Рынок наступает на эту сферу, но безуспешно, ибо в другом месте и отступает. Много полуфабрикатов пищи производит теперь промышленность – но зато мебель люди все больше и больше делают сами – тоже из полуфабрикатов.
В США были работы, в которых пытались обсчитать хозяйство семьи в рыночных категориях – как если бы члены семьи перешли на отношения купли-продажи с эквивалентным обменом. Оказалось, и об этом говорилось с удивлением, как об открытии, что семья жить бы не смогла – все услуги были столь дороги, что никто их оплатить бы не смог.
Самое странное было в том, что в семейном хозяйстве возникала энтелехия (системное качество) в крупном размере. Сумма оборота была не нулевая, в семье все получали большие деньги как бы из ничего – бесплатный синергический эффект.

Ох, ё… Энтелехия - в философии Аристотеля внутренняя сила, потенциально заключающая в себе цель и окончательный результат; например, сила, благодаря которой из грецкого ореха вырастает дерево. Никакого отношения ни к системному качеству, ни к синергизму не имеет. Но вот возникновение денег из ничего… Сильно. Интересно, что исследователи понимали под эквивалентным обменом. Да еще внутри семьи… Физики, пожалуйста, представьте систему, которая движется сама, нарушая закон сохранения импульса, более того, она недиссипативна, с внешним миром контактов нет, энергию она не потребляет, а развивается!..
Суть проста: в таких «особых» американских семьях, которые. разумеется, живут за счет всей страны, попросту низкая (неэквивалентная) цена рабочей силы и пролонгированный рабочий день. И только. Если, скажем, скажем, у вьетнамцев (до перестройки) ввели бы такой экономический рычаг. Как соцсоревнование – они бы просто умерли на работе… Вот и те американцы. А если б они занялись йогой и перешли на чашку риса в день!..

В России к этому близок изученный в науке непривычный и неприятный для либералов опыт крестьянского хозяйства в сравнении с фермерским в 1880-1917 гг. На эмпирическом уровне он описан А.Н.Энгельгардтом, на научном – школой Чаянова.
Эти экономические работы в США делались в русле «альтернативной экономики», но Чаянов об этом писал уже в 20-е годы. Важная вещь: крестьянский двор выполнял целый ряд работ крайне нерентабельных и «неэффективных» – и именно потому он в целом в годовом цикле был очень эффективным. Советское хозяйство было в принципе устроено по типу семьи или крестьянского двора. Подходить к нему, как к рыночному, указывая, что, мол, это неэффективно, а то нерентабельно – значит проявлять крайнюю степень механицизма и отсутствия системного видения. Это откат за древних греков, которые уже хорошо понимали значение энтелехии, синергизма, возникновения силы «из ничего».
К. не знает, чем закончилась чаяновщина. Мы в виду безденежья занялись было кооперацией, но крупный капитал быстро нас вытеснил.
Откуда Чаянов выбрасывал категории политэкономии? Что за вывернутая логика!
Да и неправ Чаянов, если написал такую чушь. Категории ведь не сразу вместе возникли, и ничего не рухнуло.

Антисоветские экономисты, по большому счету, ратовали за превращение хозяйства семьи в рынок, за переход от сложной системной кооперации и максимальному переводу отношений на принцип купли-продажи с регулятором в виде обратных связей. Таков пафос их главных утверждений.
Кто-кто ратовал?? В 1905-м? Или в 1985-м? Люди, кто слышал, как либералы хотели ваши огороды отдать на откуп рынку??

Когда говорят о рынке и плане как регуляторах хозяйства, то сводят эффективность такой большой системы, как народное хозяйство, к эффективности одной его подсистемы – управления. Тут, по-моему, есть столь большое взаимное непонимание, что даже не знаешь, как подступиться. Является ли управление лимитирующим звеном всей системы? Скорее всего, нет. Если не работает блок, производящий какой-то критически важный ресурс, то, как ни оптимизируй систему с помощью хорошего управления, результат плачевен. Советская система характеризовалась тремя особыми качествами, отличавшими ее от капиталистической.
Во-первых, она сумела запустить молекулярные процессы массового создания «снизу» самых ценных ресурсов. Прежде всего, это здоровый, спокойный, образованный человек. Это видно из множества жестких эмпирических показателей. Во-вторых, это создание всеобъемлющей системы поиска, разработки и собирания материальных средств – от сырья и энергии до рабочей силы. В-третьих, механизм концентрации ресурсов в ключевых точках в нужный момент и маневр ресурсами. Речь здесь идет не только о комплексном планировании, но и о создании больших технологических систем типа Единой энергетической или единой железнодорожной. В сумме это дало такой запас эффективности, что гипотетическое превосходство обратных связей над прямыми в подсистеме управления по сравнению с этим запасом несущественно.
Но вернемся к тезису о более высокой эффективности рынка как регулятора по сравнению с планом. И этот тезис нельзя принять как недопустимо абстрактный. Он означает перенос чистой модели управляющей системы на сложную систему управления в реальной экономике. Это – на грани подлога. Специалист по экономической кибернетике Ст.Бир писал, что такая система, как предприятие (фирма), в принципе не может управляться на основе обратных связей. Для нее необходимо дополнение, «говорящее на ином языке». Это и есть дополнение через прямые связи (государственное регулирование, план и т.п.). По отношению к советской системе, которая, как и капитализм, была комбинацией прямых и обратных связей, можно было бы спорить об изменении пропорций или структуры связей. Однако в антисоветском движении вопрос был поставлен совершенно иначе. Оно потребовало слома советской системы.

А что это за система такая – собирание рабочей силы? Это тогда выпускники вузов, вместо того, чтобы начинать приносить большие прибыли (чтобы К. понял – внедрения, изобретения оценивались в деньгах, а не в семейных поцелуях), отправлялись учителями в сельскую школу? Причем зря отправлялись? А что за система сбора ресурсов – это когда уникальный чароит отправляли за границу за бесценок? А концентрация ресурсов! Когда мы в 1990-м предложили на заводе Ленина провести самостоятельную, не под демократами, полусуточную забастовку, рабочие посмеялись: «К обеду вся работа уже сделана.» А потом – сверхурочные, за которые хорошо платили и администраторам, и рабочим, вот уж концентрация!
Значит, молекулярные процессы. Здоровый образ жизни. Положение рабочего класса в Англии. Теперь вы поняли, о чем именно пишет К.? Он пишет не о советском человеке, который жил меньше, чем японец – с высокой интенсивностью труда в Японии. Он пишет о здоровом, спокойном, образованном – москвиче. Он пишет не об СССР – он, сытый кабанчик, полагает, что его московская жизнь – и есть жизнь всего СССР.
Тогда как в СССР в экономике – 50% грубого ручного труда, а в Японии – 3%!

Кроме того, в больших системах оптимум вообще не бывает четко выраженным. Есть широкие зоны «хороших состояний». Если система работает (как это и было с советской системой), то значит, она находится именно в этой зоне. Даже если зона оптимума иной системы (для нас – «рыночной») несколько выше, она всегда отделена от нашей более или менее высоким барьером. Затраты на его преодоление (на «перестройку») могут быть несопоставимо больше, чем разница в высоте оптимумов. Выдвигая свой тезис о предпочтительности рынка, антисоветские идеологи просто обязаны были четко заявить о своей оценке цены перехода.
И этот человек еще говорил о социал-дарвинизме и технократизме.

Например, много говорилось о том, что экономика якобы «работает на себя», так что в хозяйстве накапливается огромная масса ненужных запасов и неустановленного оборудования. Другое обвинение того же рода гласило, что огромная масса товаров вообще производится зря, они никому не нужны, забивают склады и уцениваются. И то, и другое имело место – но в каких масштабах?
Вот данные из статистического сборника «Финансы СССР. 1989-1990 гг.» (М. Госкомстат СССР. 1991). Сначала о масштабах стоимости неустановленного оборудования (понятное дело, речь идет о сверхнормативных запасах): «В 1990 г. в амортизационный фонд начислено амортизации за год 147,5 млрд. руб., прочих поступлений в амортизационный фонд было 52,2 млрд. руб. Итого 199,7 млрд. руб. Израсходовано из этого фонда всего 202 млрд. руб., в том числе на полное восстановление основных фондов 98,6 млрд. руб. и на ремонт основных фондов 103,5 млрд. руб. (с. 172)… Сверхнормативного неустановленного оборудования на складах в капитальном строительстве (без сданного в монтаж и резервного) в 1990 г. было в СССР на 7,1 млрд. руб. (в 1989 г. – на 6 млрд. руб.)» (с. 178).
Далее в справочнике дается сводка о стоимости неустановленного оборудования по разным его категориям для всех министерств и крупных предприятий. Например: концерн «Норильский никель» имел неустановленного оборудования всего на 43 млн. руб.: в том числе – отечественного на 21 млн., импортного на 22 млн., сверхнормативного – на 33 млн. руб. (с. 181).
Таким образом, на полную замену и ремонт основных фондов в год расходовалось из амортизационного фонда порядка 200 млрд. руб. в год. На приобретение оборудования и инструментов в 1989 г. израсходовано 82,4 млрд. руб., а в 1990 г. 85,6 млрд. руб. А сверхнормативного неустановленного оборудования было на сумму 6-7 млрд. руб. в год. Неужели задержка с установкой 8% оборудования есть столь немыслимый дефект, чтобы из-за него бросать обвинение самим принципам хозяйственной системы? Мне кажется, что тут или заблуждение (незнание реальной обстановки в целом), или отказ чувства меры.
Теперь насчет того, что советское хозяйство несло большие потери из-за производства товаров, которые «никто не покупал». В 1989 г. в розничной торговле в СССР было продано непродовольственных товаров на 214,2 млрд. руб., а в 1990 г. на 259,7 млрд. руб. В цитированном справочнике читаем: «Потери от уценки товаров, не пользующихся спросом населения, устаревших фасонов и моделей: 1989 – 2,6 млрд. руб.; 1990 – 2,5 млрд. руб. (с. 184)». Итак, уценка товаров составляла всего около 1% продаж! Причем уцененные товары не пропадали, не сжигались – они использовались людьми, многие это прекрасно помнят. А ведь этой проблеме в массовом сознании придали почти катастрофический характер.

Еще бы, еще бы – если б вместо произведенных ботинок или костбмов были завезены импортные, потери составили б куда большую величину! Но речь идет не о том оборудовании, которое не использовалось (хотя, особенно в ВПК, по решению г-на Бакланова сначала принимались проекты, потом они не завершались, и оборонные монстры начинали гулять по стране. Потом они списывались за непригодностью). А о том, которое использовалось. С 1897 года. Речь идет о срезании расценок с новым оборудованием. О невнедрении технологий, об отставании пром. базы от технологий.
Мне в конце 90-х рассказала одна сотрудница КБ им. Соловьева, что в  системе водоснабжения в Москве стоял не то насос, не то еще какая установка 1897 года выпуска. На пермском заводе «Промсвязь» до 1989 г. – станки 1913 года выпуска.
Речь вообще не идет о противопоставлении плана рынку, это идиотское противопоставление, типа «сколько должно быть детей два или три, вот уже спор, уже проблема». Речь идет о построении плана снизу. Об отличии капиталистического плана от социалистического.
К. сам ведь говорит, что в капитализме есть прямые связи - аналог плана. Только не аналог плана – а просто план. В ущербном виде – бизнес-план. И вообще план – это завоевание капитализма. Лохов толкнули на противопоставление, и К. на это попался.

Начиная с 1991 г. во всех республиках СССР проводится крупное международное социологическое исследование «Барометр новых демократий». В августе 1996 г. был опубликован краткий доклад руководителей проекта Р.Роуза (Великобритания) и К.Харпфера (Австрия) «Новый русский барометр». В этом докладе сказано: «В бывших советских республиках практически все опрошенные положительно оценивают прошлое и никто не дает положительных оценок нынешней экономической системе». Если точнее, то положительные оценки советской экономической системе дали в России 72%, в Белоруссии 88 и на Украине 90% (Rose R., Haerpfer Ch. Comparing and Contrasting Mass Response to Transformation in Eastern Europe and Russia. – Monitoring of Change: Principal Trends. 1996. Vol. 4, No. 24, p. 13-20).
Любопытно. Спасибо.

Важным качеством любого жизнеустройства является представление о бедности – отношение к тому факту, что часть членов общества имеет очень низкий, по меркам этого общества, уровень дохода. Столь низкий, что по потреблению благ и типу жизни бедные и зажиточная, благополучная часть образуют два разных мира (в Англии периода раннего капитализма говорили о двух разных расах – «расе бедных» и «расе богатых»).
Логическая ошибка: просто ВСЕ могут быть бедными.

Скажем, наконец-то, прямо, что отрицание уравниловки есть не что иное, как придание законного характера бедности.
Теперь из неверной посылки следует вывод, который тем более ошибочен, что К. не знает, откуда растут ноги уравниловки – из капитализма, из ликвидации ремесленничества.

Каждый советский гражданин как член большой страны-общины и государства-семьи имеет право на получение такого количества материальных благ, чтобы вести благополучную жизнь – в достатке. Таков был официально декларированный принцип и таков был важный стереотип общественного сознания. В этом официальная идеология и стихийное мироощущение людей полностью совпадали
Ну, москвич… Младший научный сотрудник в СССР на свои 140 р. не был в состоянии купить машину. Или дачу. Или импортный магнитофон или проигрыватель. Учитель (несмотря на то, что рано уходил на пенсию, по выслуге лет), получал еще меньше – 120 р. А что говорить о такой категории, как вспомогательные рабочие? Дворники, вахтеры, с их 70 р. в месяц. А что говорить о жителях села.
Причем московская жизнь продолжалась и с приходом Ельцина: учителя получали в разы больше, чем в провинции. Москвичка, которая ни дня из своей жизни не проработала, получала пенсию в 6 тыс. р., когда в Перми отработавшие на вредном производстве и продолжившие работу после выхода на пенсию, получали по 2 тыс. р.

Протестантская Реформация породила новое, неизвестное в традиционном обществе отношение к бедности как признаку отверженности. Это представление перешло и в идеологию. В середине XIX в. важным основанием либеральной идеологии стал социал-дарвинизм . Он исходил из того, что бедность – закономерное явление и она должна расти по мере того, как растет общественное производство. Кроме того, бедность – проблема не социальная, а личная. Это – индивидуальная судьба, предопределенная неспособностью конкретного человека побеждать в борьбе за существование.
А в России бедные были наравне, всюду вхожи… К крестьянину обращались «господин». У нас-то всегда всё не так…

Разделение на богатых и бедных на современном Западе утратило классовый характер, в привычных нам терминах марксизма его понять трудно. Рабочий вошел в то, что называется «средний класс» и живет так, как живут две трети населения. Буржуазии и не требовалось подкупать всех бывших пролетариев – треть общества остается в бедноте, и это даже необходимо. Вид бедности сплачивает благополучных.
О, господи. Т.е. теперь на Западе коммунизм. По определению. Каких бывших пролетариев, что К. имеет в виду: пролетарии перестали быть пролетариями, у них уже в собственности есть средства производства, им не нужно больше продавать свою рабочую силу? Рабочие у К. уже в среднем классе? Даже в Аргентине знают, что это далеко не так. И что ж это  на Западе, даже в США, постоянно жалуются, что налоги на корпорации снижаются, а налоги на рядовых граждан растут. В Англии, напр., были крупные выступления против увеличения подушного налога.
Оказывается, буржуазии стоит только подкупить рабочий класс – и никаких тебе революций. Ай да мудрый К.! Гадюка сифилисная. Но это что за междометие: вид бедности сплачивает благополучных?? Т.е. испугались и думать забыли о протестах? В курсе ли К., как проходила забастовка – вот тут уже точно из среднего класса, т.к. высокооплачиваемых – докеров Ливерпуля в 1994-м? Их не испугал вид бедности пятисот уволенных. Помните, как К. изрыгал проклятия в адрес забастовок, мол, это война всех против всех? Он не в курсе, как докерам помогал весь мир, в том числе те, чьи заработки гораздо ниже!

Есть ли на Западе классовая солидарность с третью отверженных? Я бы сказал, что классовой нет (или есть на уровне лозунгов). Родственная – пока да, родные не дают опуститься. Но если не удержался – попадаешь в совсем иной мир. Двойное общество! Еще четче это видно в «третьем мире». Вот Бразилия, общество «двух половин». В 1980-90 гг. здесь 47% населения относились к категории «нищего», в 1992 г. их число составило 72,4 миллиона (Из «Отчета по человеческому развитию. 1994». ООН, Оксфорд Юниверсити Пресс). Такое общество уже приходится контролировать террором, и в трущобах (фавелах) регулярно устраивают акции устрашения, пускают кровь в больших количествах. Повод всегда найдется. А рабочие живут пусть по европейским меркам бедно, но с известными гарантиями. Можно ли сказать о рабочем классе и на Западе, и в Бразилии, что «им нечего терять, кроме своих цепей»? Считаю, что нельзя. И в постоянной войне с фавелами они, скорее, союзники буржуазии, чем отверженных.

Это идиот. Как раз рабочий класс Бразилии привел в президенты Лулу, а тот ограничил влияние США, резко снизил безработицу, предпринял широкомасштабное наступление на нищету. А вот, напр., рабочий класс Великобритании. А вот, напр., 1994-й, Ливерпуль.
Сам ведь пишет, что высокий уровень жизни населения на Западе достигнут борьбой  – и тут же – государством! Роль государства на 90% в том, что оно способствует корпорациям грабить третий мир.

Либерализм и социал-демократия на Западе различаются не философским отношением к бедности, а разными социальными проектами. Когда к власти приходят правительства социал-демократического толка, масштабы бедности сокращаются, когда к власти возвращаются правые (как, например, Тэтчер), – возрастают. В США распределение семей по уровню доходов почти не изменяется.
Ну, деятель. Он чью социал-демократию имел в виду? Германскую, что ли? И в какие годы? Может, лозунг социал-демократов «участие рабочих в управлении производством» - либеральный? А Перон – он либерал или социал-демократ? Он ведь ввел ленинские принципы в государстве – поставил под контроль монополии. Вел госмонополию на внешнюю торговлю, устранил иностранных капитал, но учителем своим считал Муссолини. Может, и Социалистическая партия Франции – социал-демократическая? Приход лейбориста (социал-демократа в терминах К.) Тони Блэра никак не повлиял на доходы англичан. Где К. нашел в Штатах социал-демократов.
К. повторяет глупость современных политологов: мол, придут консерваторы – накопят. Придут социал-демократы – потратят то, что накопили консерваторы…

В царской России в период развития капитализма тяжелая бедность сильнее всего ударяла по городским низам, не имевшим уже опоры в крестьянской общине. Показательно положение детских приютов. В конце XIX века произошел громадный наплыв «подкидышей», отданных матерями в приюты («воспитательные дома») младенцев. Например, в Московский приют в 1888 г. поступило 17,3 тыс. подкидышей. В большинстве своем младенцев отдавали матери-крестьянки, пришедшие на работу в город. В 60-е годы XIX века в государственных приютах умирало до 70% воспитанников, в начале ХХ века – до 55%. Работе столичных воспитательных домов в России посвящена большая книга Д.Л.Рансела «Матери нищеты: брошенные дети в России», изданная в Принстоне в 1988 г. (рецензия в журнале «История СССР», 1990, № 6). А в провинции, по данным наших историков, положение было хуже. Например, в Тверской губернии с 1828 по 1842 г. в приюты поступило 3335 подкидышей. Из них умерли 3187 (96%). Известна и причина – их кормили в основном жеваным хлебом.
Спасибо. С паршивой овцы и шерсти клок. Это хорошее, хоть небольшое дополнение к данным Калымова и Здорова.

Суть советского строя наконец-то становится понятной по контрасту с тем, что принесла антисоветская программа.
Здесь тоже логическая ошибка, К. сам пишет о таинственном существенном изъяне в системе, которая «проявилась благодаря сытости» (известный тезис Кургиняна – зажралися…) «Антисоветская программа» у К. – извне, хотя распад СССР и развал экономики – закономерное следствии развития «советской» (на деле – антисоветской) сталинской системы. Любопытно, что К. возражает Шафаревичу, хотя начальная установка Шафаревича та же: марксизм есть не почвенное, а привнесенное с Запада.

В СССР было как раз наоборот, чем и пользовались командированные на Запад советские люди. Они везли туда наши дешевые консервы, хлеб и колбасу, даже шоколадные конфеты – чтобы не покупать там это по очень дорогой цене, а обратно привозили видеомагнитофоны. Вот пример: в 1989 г. я купил в Испании японский видеомагнитофон, который стоил там столько же, сколько 300 батонов хлеба. Его я продал в Москве за 3 тыс. рублей, на которые в Москве можно было купить 24 тыс. батонов хлеба. Иными словами, если брать за единицу измерения видеомагнитофон, то в Москве хлеб стоил в 80 раз дешевле, чем в Испании.
Этот принцип ценообразования создавал на Западе жесткий барьер, который безвыходно запирал людей с низкими доходами в состоянии бедности – вынужденные покупать дорогие необходимые продукты, люди не могли накопить денег на дешевые «продукты для зажиточных». В СССР, напротив, низкие цены на самые необходимые продукты резко облегчали положение людей с низкими доходами, почти уравнивая их по фундаментальным показателям образа жизни с людьми зажиточными. Таким образом, бедность ликвидировалась, человек ценами «вытягивался» из бедности, и СССР становился «обществом среднего класса».

Так К. – еще и фарцовщик! Но вы меня простите… Автомобиль в США стоит мизер от зарплаты… «фольксваген», «ситроен» - то же. Скажем, «ситроен» даже в 1993-м стоил 35 тыс. франков – при зарплате в 10 тыс. франков рабочий мог его легко купить. А вот «Волга» стоила 10 тыс. р., и как ее мог купить рабочий со средней по СССР зарплатой рабочего 216 р.?  К. не понимает о жизни в развитых странах до распада.
Что касается продуктов питания – можно ли было купить «ситроен» при высоких ценах на товары первой необходимости? В СССР имели низкие цены характерные товары: консервы, черная икра (она в кафе Парижа в 1993-м стоила 250 франков за 50 грамм), колбаса, которой 40% морепродуктов, тем более хлеб!..
На военных сборах в Чебаркуле в 1977 г. нас кормили рыбными консервами 1946 года выпуска. В магазины иногда выбрасывали тушенку из стратегических запасов – изумительная вещь, 50-х – 60-х годов выпуска, в сравнении с ней современная – просто дерьмо. На Западе никому не пришло бы в голову так долго хранить мясо!
При этом на Западе существовал и даже еще сохранился принцип снижения цен на продукты питания: день полежали на прилавке – цена снижена. Немцы выбрасывали на помойку мясо, которое пролежало более трех дней в морозилке. ЮНЕСКО опубликовало данные об уровне умственного развития среди беспризорных детей. Оказалось – у аргентинцев. Там мясо вообще более суток в морозилке не хранится. А в финской тюрьме по сей день кормят «на убой», бананы дают, апельсины, киви… Если бы К. это знал, ему не пришлось бы везти с собой консервы с хлебом.
А ведь есть целая версия – как разрушали СССР с помощью образа общества потребления.

Смена типа цивилизации, которая происходит начиная с 1991 г., прекрасно выражается в том, как изменился тип формирования цены на хлеб. Возьмем пшеничный хлеб. Цена пшеницы известна. Расходы на помол, выпечку и торговые издержки при советской системе составляли 1,1 от стоимости пшеницы. Это «технически обусловленные» расходы. Говорят, при рынке производство эффективнее, чем при советском строе (да и зарплата по сравнению с советским временем ничтожна). Ну пусть даже не эффективнее, и эти издержки не уменьшились. Все равно, реальная себестоимость буханки хлеба на московском прилавке равна примерно двукратной стоимости пшеницы, пошедшей на эту буханку.
Это близко к тому, что мы видели на практике в СССР. В 1986 г. закупочная цена пшеницы была 17,2 коп/кг. Из 1 кг зерна выходит 2 кг хлеба, следовательно, эти 2 кг хлеба из 1 кг зерна обходились в 17+19 = 36 коп (19 коп. – это затраты на превращение зерна в хлеб). Продавались эти 2 кг хлеба за 44 коп или (хлеб высшего сорта) за 56 коп. То есть, хлеб продавали с небольшой прибылью (это очень большая прибыль – 22%, но К. стерилен в данном вопросе – из нее нужно вычесть затраты на бензин – довести до магазина, минус оплата шоферу и магазину, и это не всё, см. ниже, Б. И.). В 1989 г. цена пшеницы поднялась до 22 коп/кг (в РСФСР 22,7 коп), но цену хлеба еще не повышали, просто отказались от прибыли (и это чушь, опять же см. ниже, Б. И.).
Советские цены на белый хлеб можно назвать «техническими», технически обусловленными – потому, что именно на хлебе государство отказывалось от возможной прибыли и в то же время не давало дотаций. Поэтому все расходы на превращение зерна в хлеб на прилавке, которые составляли в СССР 1,1 от цены зерна, можно считать близкими к реальным затратам натурального хозяйства, предназначенного для потребления.
Как же складывается цена на хлеб в нынешней «антисоветской» России? В декабре 1993 г. батон хлеба в Москве стоил 230 руб. Он был испечен из 330 г. пшеницы урожая 1992 года. За это количество пшеницы правительство обещало селу заплатить 4 рубля. Выпечка хлеба «технически» примерно равна стоимости муки. Значит, реальная себестоимость бетона на прилавке – около 8 руб. А он стоил 230 руб.! Куда пошли 222 рубля из 230? Они изъяты из кармана покупателя какими-то «социальными силами».
И это положение в принципе не меняется. Весной 2000 г., батон белого хлеба весом 380 г. стоил в Москве 6 руб. Он был выпечен из 200 г. пшеницы. Такое количество пшеницы стоило в декабре 1999 г. на российском рынке 34 коп. (1725 руб. за тонну)13. Себестоимость превращения пшеницы в хлеб с доставкой его к прилавку равна 110% от стоимости пшеницы, то есть для одного батона 38 коп. Итого реальная себестоимость батона равна 72 коп. А на прилавке его цена 6 руб. Таков масштаб «накруток» на пути от пшеницы до хлеба в рыночной экономике – 733%! Сейчас цена на хлеб в России «социальная», она обусловлена именно характером созданной экономической системы. Поэтому хлеб – хороший объект для сравнения сути двух систем. При советском (натуральном) хозяйстве хлеб был дешев, и бедность отступала, при нынешней экономике хлеб дорог, и цена его не дает людям вылезти из бедности.

Чтобы сравнить две системы, нужно смотреть не на разваленную страну и страну не разваленную, а на неразваленную страну и страну развитого капитализма, здесь у К. патологическая всегдашняя логическая ошибка. Строй в России не изменился, он как был капиталистическим, так и остался.
В экономических отношениях между городом и селом вследствие того, что город более организован и могущественен, происходит неэквивалентный обмен. Чтобы это не привело к структурному кризису, город всегда дотирует село.
К. не представляет себе, что творилось на селе в СССР. Рассказывает Валерий Журавлев, мой однокурсник, физик-теоретик, сосланный отработать два года учителем в один колхоз Пермской области: «Когда машина проходит по дороге между домами, волны грязи накатываются на дома. Грязь липкая, плохо отмывается. Посреди дороги лошадь начала тонуть в грязи. Пришлось ее канатами вытаскивать. Возле школы завяз трактор. Подогнали четыре трактора его вытаскивать. Эти тракторы тоже завязли.»
Колхозники в принципе не касались картошки. Ее собирали исключительно оторванные от научной работы сотрудники вузов и студенты, оторванные от учебы. Радость от физического труда на свежем воздухе и от прекрасного, не городского питания омрачалась мыслью, что всё это от бесхозяйственности. В селе Паль Осинского р-на пермской области студенты не успели собрать картофель – водитель грузовика не захотел возить детей на работу и шабашил, где придется. Треть поля запахали, чтобы скрыть картошку. На поле было получше, чем у той школы, но и там мне приходилось выдергивать из борозды, как репку, девчонок, у которых завязли сапоги. В селе Большой Ашап Ордынского р-на Пермской области сотрудники университета собранную с поля картошку сваливали в огромную яму, где она и сгнила – не было хранилища.
Студентов физфака и истфака ПГУ послали в село в Очерском р-не. Они приехали к свадьбе. Пригласили в обязательном порядке к столу. Поднесли странное пойло. Студенты засомневались. «Не сомневайтесь, - сказали им колхозники, - это с дустом, любого тракториста на колени ставит!» На селе в Коми-округе с третьего класса школы глушили одеколон…
В РСФСР, где, разве что кроме Кубани, зона рискованного земледелия, дотации селу на 1 га и на 1 человека составляли в десятки и сотни раз меньше, чем в США или Германии. Сегодня дотации тоже сохраняются, они включаются, хотя и не полностью, в розничную цену сельхозтовара. Это дотации на бензин и ГСМ в первую очередь. Так, в Пермском крае 18 ц пшеницы с га считаются удачей, хотя на Кубани 45 ц пшеницы с га – на грани рентабельности.
Как складывалась цена продукции в 1991-м? Еще до путча накладные расходы на заводах возросли до 300%, что заставило отказаться размещать на заводах заказы. Дальше накладные (в первую очередь, расходы на управление, а в них – представительские расходы) подскочили до 1500%. То бишь – скрытая от налога прибыль. И по сей день цены назначаются «с потолка», таковы и цены на хлеб. Однако есть жесткое условие формирования цены: наличие перекупщика. Именно он заламывает цены. В случае фруктов и овощей из ближнего зарубежья функцию повышения цен выполняет государство,  в ближнем зарубежье эти продукты стоят копейки.
Вы заметили – никакой смены цивилизации. Причисление СССР к особой цивилизации – это больная фантазия К.
Если говорить сегодня о жизни села – это 4 тыс. заработок у колхозного бухгалтера, второго после председателя человека. Работники получают по 300 р. в месяц, не бегут только потому, что есть возможность воровать. Свинью не прокормить – дешевле купить свинину в магазине. Если до перестройки советский хлеб и советский сыр были самыми вкусными в мире (все иностранцы по приезде набрасывались на них), то сегодня по качеству они приблизились к зарубежным. У себя на родине иностранцы почти не потребляют хлеба.

Есть множество жестких данных статистики – экономической, МВД, медицинской. Она невольно и неизбежно фиксирует внимание именно на резком изменении всего типа жизни. Этот момент для нас и важен, в этой точке мы можем сразу ухватить два образа – уходящего советского жизнеустройства и идущего ему на смену нового, антисоветского. Вот данные о динамике фондового коэффициента распределения доходов.
В СССР даже через три года реформ, в 1991 г., он был равен 4,5 (в США 5,6). Но уже к 1994 г. в РФ он по данным Госкомстата подскочил до 15,1. По данным бюллетеня ВЦИОМ (1995, № 3), в январе 1994 г. он был равен 24,4 по суммарному заработку и 18,9 по фактическому доходу (с учетом теневых заработков). Согласно данным ученых РАН, которые учли скрываемые богатыми доходы, реально коэффициент фондов в России в 1996 г. был равен 23. А группа экспертов Мирового банка, Института социологии РАН и Университета Северной Каролины (США), которая ведет длительное наблюдение за бюджетом 4-х тысяч домашних хозяйств (большой исследовательский проект Russia longitudinal monitoring survey ), приводит коэффициент фондов за 1996 г. – 36,3! В 1999 г. разница в доходах еще сильно возросла.
В СССР, собственно, до 1990 г. никаких реформ особых не было. Цифры и Госкомстата, и Мирового банка сильно занижены. В Перми в 1994-м фонд оплаты труда составлял 34%, в то время как рабочий получал 0,5 – 3,5 коп. с рубля стоимости продукции (0,5% - 3,5%). Т.е. разница в доходах колебалась от 10 до 70 раз. Если пять лет назад пенсии рядовых граждан составляли 2 – 7 тыс. р., рабочие получали по 15 тыс. р., то доходы Вагита Алекперова – 200 тыс. долл. в мес. плюс дивиденды, плюс премии, бонусы и пр., доходы топ-пенеджеров МДМ-банка – 3 млн р. в мес., зам. директоров пермских заводов – порядка 1 млн р. в мес.

Например, при резком социальном расслоении в принципе утрачивают смысл многие средние величины. Так, показатель среднедушевого дохода, вполне информативный для СССР, ни о чем не говорит, ибо доходы разных групп стали просто несоизмеримы. В 1995 г. во всей сумме доходов населения оплата труда составила всего 39,3%, а рента на собственность 44,0% (соотношение 0,89:1). Нормальное для рыночной экономики соотношение совершенно иное (примерно 5:1).
Ничего не говорят в такой ситуации и средние натурные показатели, например, потребления. В 1995 г. потребление животного масла в России было в два с лишним раза меньше, чем в 1990. Продажа мяса и птицы упала за это время с 4,7 млн. т до 2,1 млн. т. Но это снижение почти целиком сконцентрировано в бедной половине населения. Следовательно, половина граждан России совершенно не потребляла мяса и сливочного масла – как же можно ее «усреднять» с благополучной половиной!
Значит, за год доходы элиты скакнули на 5% всего? С 34%, если считать, что в стране то же, что в Перми? Не может быть. Но это не так важно. В июле 1993 г. на Совещании, организованном ВС РФ и правительством, Абалкин привел еще более потрясающие данные: если следовать цифрам, в РФ за полгода произведено столько же, сколько за все годы существования СССР. Еще смешнее использовать такой показатель, как ВВП, при необъятном росте спекулятивного сектора.

Дело в том, что социальные показатели содержат в себе «неделимости». Одна из «неделимостей» – та «витальная корзина», тот физиологический минимум, который объективно необходим человеку в данном обществе, чтобы выжить и сохранить свой облик человека. Это – тот ноль, тот порог, выше которого только и начинается благосостояние, а на уровне нуля есть лишь состояние, без «блага». И сравнивать доходы нужно после вычитания этой «неделимости». Можно сравнивать только то, что «выше порога».
Это общий закон: если в сравниваемых величинах скрыты «неделимости», то при приближении одной из величин к размеру этой «неделимости» валовой показатель искажает реальность совершенно неприемлемо. «Зона критической точки», область возле порога, граница – совершенно особенная часть любого пространства, особый тип бытия. Доходы богатого человека и человека, находящегося на грани нищеты – сущности различной природы, они количественному сравнению не поддаются (точнее, это формальное сравнение ни о чем не говорит).
Именно таковы сравнительные показатели социального расслоения, которые используют социологи («показатель Джини», децильный фондовый и др.). Говорят, ах, какая беда, согласно этим показателям, в России произошло социальное расслоение, более значительное, чем в США. А на деле никакого сравнения с США и быть не может, потому что в России возникла несоизмеримость между частями общества – социальная аномалия. Если проводить сравнение корректно – после вычитания физиологического минимума, то в России фондовый децильный коэффициент будет равен не 15, как утверждает правительство, и не 23, как утверждают ученые РАН, и даже не 36, как утверждают американские ученые – он будет измеряться тысячами! Ибо превышение доходов над физиологическим минимумом у самых бедных десяти процентов российских граждан приближаются к нулю.

Ну, наворотил. Тысячи следуют из простых доходов, не надо причитать о якобы несоизмеримостях, всё соизмеримо. И МРОТ или потребительская корзина здесь нипричем. Они не участвуют в расчете.

В недавнем докладе ВЦИОМ со ссылками на многие исследования в разных частях мира сказано: “Среднее падение личного дохода на 10% влечет среди затронутого населения рост общей смертности на 1% и рост числа самоубийств на 3,7%. Ощущение падения уровня благосостояния является одним из наиболее мощных социальных стрессов, который по силе и длительности воздействия превосходит стрессы, возникающие во время стихийных бедствий”. …
В Челябинске помощник губернатора рассказал: группа с московского телевидения, проезжая мимо, решила пообщаться с людьми, которые рылись на свалке за большим заводом. Кормясь остатками советской бесхозяйственности, эти люди откапывали бракованные медные детали. Разговорившись, бывшие рабочие расстегнули свои робы, и репортеры увидели страшные шрамы. Новые хозяева, «приобретя» заводы, посчитали своей собственностью и залежи лома десятилетней давности. И, чтобы отвадить жадных «люмпенов», однажды выпустили на них свору арендованных у милиции овчарок. Отлежав в больнице, кое-кто по месяцу, искалеченные люди вернулись добывать кусок хлеба. …
Вот данные из двух официальных докладов медицинских ведомств. «Государственный доклад о состоянии здоровья населения Российской Федерации в 1992 году», представленный Минздравом, Академией медицинских наук и Госкомитетом по санэпиднадзору РФ в 1993 г., констатировал: «Отмечается вынужденная ломка сложившегося в прежние годы рациона питания, уменьшается потребление белковых продуктов и ценных углеводов, что неизбежно сказывается на здоровье населения России и в первую очередь беременных, кормящих матерей и детей. В 1992 г. более половины обследованных женщин потребляли белка менее 0,75 г на кг массы тела – ниже безопасного уровня потребления для взрослого населения, принятого ВОЗ».
А вот Государственный доклад 2000 г. «О состоянии здоровья населения Российской федерации в 1999 г.» Много места в Докладе уделяется нехватке лекарств, ликвидации санаториев и пр. медицинских служб, но все же главное – это ухудшение условий жизни. Сказано: «Непосредственными причинами ранних смертей является плохое, несбалансированное питание, ведущее к физиологическим изменениям и потере иммунитета, тяжелый стресс и недоступность медицинской помощи».
Прежде всего, конечно, важно питание. Ему посвящен целый раздел Доклада. В частности, говорится: «Структура питания населения характеризуется продолжающимся снижением потребления биологически ценных продуктов питания… Белково-калорийная недостаточность наряду с падением уровня жизни населения связана…» и т.д.
Но мы здесь скажем лишь о детях. Доклад фиксирует известный факт: "Складывающийся " бедный  « тип питания приводит к возрастанию частоты белково-калорийной недостаточности, проявляющейся у детей и подростков снижением массы тела и низкими ростовыми показателями». Если бы только снижением массы тела! Нехватка белка наносит удар по всем физиологическим системам организма и по умственному развитию человека.
СССР по качеству питания населения занимал 6-7 место в мире, хотя киви достать было нелегко и за ветчиной бывали очереди. Сегодня ветчину и устрицы нам доставляют прямо из Парижа. Но на всех угодить невозможно. В последнем году ХХ века в свободной России положение с питанием детей таково:
"В настоящее время в искусственном вскармливании полностью или частично нуждаются 60-70% детей первого года жизни… В условиях снижающейся платежеспособности населения многие виды детского питания стали недоступными для большинства потребителей.
Не улучшается положение дел с организацией питания детей, посещающих дошкольные учреждения и школы. Охват школьников горячим питанием в большинстве субъектов Российской Федерации сократился на 20-30%. Рационы питания обеспечивают потребность детского организма в энергии и белках только на 70-90%, в витаминах – на 20-40%. Сокращается вес и объем отпускаемых блюд. Прекращена витаминизация готовых блюд. Не решаются вопросы обеспечения детских и подростковых учреждений йодированной солью… Из-за отсутствия средств во многих школах организовано лишь чаепитие".
Как красиво звучит – чаепитие … И замечательной фразой заканчивается раздел Доклада о детском питании: «Эффективными в этой связи могут стать информационные и образовательные программы, посвященные вопросам здорового питания школьников». Спасибо, кормильцы…
Хоть и не ново, хоть и с опозданием – обо всем это и «Литературная газета» писала, и Руцкой говорил, и марксисты-ленинцы, задолго до К. – и на том спасибо.

Одним из главных смыслов, входящих в культурное ядро любого общества, является труд
А раньше писал, что только в традиционалистских обществах.

Полная занятость в СССР была бесспорным и фундаментальным социальным благом, которое было достигнуто в ходе советского проекта (в 1994 г. не были производительно заняты примерно 30% рабочей силы планеты). В обеспечении права на труд было, конечно, много дефектов, идеал “от каждого – по способностям” был далеко еще не достигнут, реальный уровень промышленного развития не позволял привести качество рабочих мест в соответствие с притязаниями образованной молодежи. Но это по важности несравнимо с главным.
Отсутствие безработицы было колоссальным прорывом к благополучию и свободе простого трудящегося человека. Это было достижение исторического масштаба, поднимающее достоинство человека. Мы еще даже не можем вполне оценить утрату этого блага – у нас еще нет людей, по-настоящему осознавшими себя безработными и, главное, воспроизводящими безработицу в своих детях, в следующих поколениях. Мы еще живем “наполовину советским” порядком.
Привычность полной занятости превратила в сознании наших людей это чисто социальное (созданное людьми) благо в разновидность природного, естественного условия жизни. Это, разумеется, сделало право на труд как политическую норму очень уязвимым. Люди его не ценили и никаких активных шагов по его защите ожидать было нельзя. Однако пассивная установка на отрицание безработицы была вполне определенной. Это показывали регулярные опросы социологов.

О, господи. Москвич. «От каждого по способностям» - не идеал, это-то как раз и было достигнуто, не достигнуто «каждому по потребностям», но в Москве, вероятно, что-то близкое к этому и было, недаром К. говорит о многих дефектах. Во-первых в СССР вовсе не было полной занятости - 1,7 млн безработных. Во-вторых, в Японии не было «советского проекта», а институт пожизненного найма – существовал.

На деле партийно-государственная номенклатура СССР, начав свой постепенный отход от советского проекта, уже с 60-х годов стала тяготиться конституционным правом на труд, исподволь начав кампанию по внедрению в общественное сознание мифа о благостном воздействии безработицы на все стороны общественной жизни.
Ну, вот, видим, что никакого антисоветского проекта – сам «советский проект» стал отходить от советского проекта…

Эта тема постоянно муссировалась на околопартийных интеллигентских кухнях, в среде хозяйственных руководителей стало хорошим тоном посокрушаться, что, мол, отсутствие в их руках кнута безработицы не дает поднять эффективность производства. Но, поскольку право на труд было краеугольным камнем нашей идеократической системы, подмывание этого устоя велось неофициально, хотя и с явного одобрения верхушки КПСС.
Принцип полной занятости как один из главных устоев советской антропологии и реализация уравнительного идеала ("от каждого – по способности ") давно уже вызывал глухую ненависть у тех, кто сдвигался к антисоветскому сознанию. С 60-х годов о благодати безработицы говорили на кухнях и за вечерним чаем в лабораториях, во время перестройки начали говорить открыто.
Н.Шмелев писал в 1987 г.: «Не будем закрывать глаза и на экономический вред от нашей паразитической уверенности в гарантированной работе. То, что разболтанностью, пьянством, бракодельством мы во многом обязаны чрезмерно полной (!) занятости, сегодня, кажется, ясно всем. Надо бесстрашно и по-деловому обсудить, что нам может дать сравнительно небольшая резервная армия труда, не оставляемая, конечно, государством полностью на произвол судьбы… Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие или быть обязанным трудиться там, куда пошлют, – очень неплохое лекарство от лени, пьянства, безответственности» (Авансы и долги. – «Новый мир», 1987, № 6).
До этого вопрос о необходимости безработицы туманно ставил С.Шаталин («Коммунист», 1986, № 14), на которого и ссылается Н.Шмелев. Он говорил о переходе от «просто полной занятости к социально и экономически эффективной, рациональной полной занятости». Здесь важно подчеркнуть, что первыми о необходимости безработицы заговорили люди и высших партийных и научных кругов, заговорили в журнале «Коммунист»!
С 1988 г. такие рассуждения заполонили прессу. Эта кампания велась средствами партийной печати с присущей ей тоталитарностью (я попытался ответить на один такой манифест Н.Амосова, опубликованный в 1988 г. в “Литературной газете”, совершенно спокойной информативной статьей. К моему глубокому удивлению, ни одно из “коммунистических” изданий ответа опубликовать не пожелало, “так как у редакции на этот счет иное мнение, чем у меня”).
Сильный эффект расщепления сознания был достигнут тем, что пропагандой безработицы занялись профсоюзы – именно та организация рабочих, которая по своей изначальной сути должна быть непримиримым врагом безработицы. В марте 1991 г., еще в советское время Профиздат выпустил массовым тиражом книгу “Рыночная экономика: выбор пути”. Среди авторов – виднейшие экономисты. Читаем: “Можно сказать, что рынок воспроизводит безработицу. Но возникает вопрос, а является ли безработица атрибутом только рыночной системы хозяйства? Разве в условиях административно-командной системы управления производством не было безработицы? Она имела место, только носила структурный, региональный и в основном скрытый характер. Различие между рыночным механизмом и административно-командной системой управления состоит не в том, что в одном случае есть безработица, а в другом нет, а в том, что в условиях рынка безработица официально признается и безработный получает пособие”.
Хороши наши советские профсоюзы, не правда ли? Скрытая безработица! Хитро придумано. Это вроде как скрытая болезнь. Пусть человек здоров, наслаждается жизнью, живет до ста лет – назовем его “скрытым больным”, попробуй докажи, что нет. Людей, которые реально имели работу, два раза в месяц получали зарплату, квартиру от завода, путевку в санаторий и т.д., убеждают, что это – “скрытая безработица”, и что она ничуть не лучше явной. Что явная безработица, когда нет ни зарплаты (да и ни пособия!), ни перспектив, ничуть не страшнее, чем “скрытая”. Конечно, так может говорить только подлая продажная тварь. Но как могли рабочие в это верить – вот ведь загадка века.

К. жил на Луне. Даже в Швейцарии в ходе исследований обнаружилось, что сотрудницы офисов за смену реально работают 43 минуты. В нашей лаборатории радиобиологии реально работало 5 человек, остальные 20 протирали юбками стулья. Сверхурочные – это система. Помните – чем отличаются телевизоры, которые сделали в начале и в конце квартала? Система брала свое начало не в каких-то форс-мажорах, а в неумении администраций организовать труд. И это было в интересах и рабочих, и администраций. Т.к. за сверхурочные доплачивали. В Японии, наоборот, доплачивали за равномерный труд.
Но при всём при том – ведь обвиняет именно верхушку КПСС! И профсоюзы, что тоже КПСС.
Рабочие не «поверили». Они это сами прекрасно знали. Это К. не поверил рабочим. Он москвич. Общественное московское бытие определяет московское общественное сознание.

В действительности, труд и отлучение от труда (безработица) – проблема не экономическая и даже не социальная, а экзистенциальная . Иными словами это – фундаментальная проблема бытия человека. Разумеется, она имеет и экономический аспект, как почти все проблемы нашего бытия, но эта сторона дела носит подчиненный, второстепенный характер.
Что вопрос о безработице относится к категории фундаментальных проблем бытия, говорит уже тот факт, что на протяжении всей истории цивилизации он имеет религиозное измерение, в то время как понятие экономической эффективности возникло лишь с появлением рыночной экономики и посвященной ей науки – политэкономии. Иными словами, в Новое время, совсем недавно.
В христианстве запрет на безработицу был воспринят уже из Ветхого завета: каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего. Осовременивая, мы бы сказали, что этой догмой христианство наложило вечный запрет на рынок рабочей силы, который вправе отвергнуть и неминуемо отвергает часть этого “товара”, так что безработица – неизбежный и необходимый спутник рыночной экономики. Потому-то духовным условием для ее возникновения и была протестантская Реформация, которая виртуозно разрешила это противоречие. Часть людей (причем неизвестно кто именно) была объявлена отверженными, которым изначально отказано в возможности спасения души. Им нарушение божественного предписания трудиться уже не повредит. Более того, само превращение в безработного приобретает смысл. Утрата работы человеком есть предупреждение, смутный сигнал о том, что этот человек – отверженный.
Понятно поэтому, что утрата работы является для человека ударом, тяжесть которого совершенно не выражается в экономических измерениях – так же, как ограбление и изнасилование не измеряется стоимостью утраченных часов и сережек. Превратившись в безработного, человек испытывает религиозный страх – будь он хоть трижды атеист. Христианский завет вошел в наше подсознание с культурой, и слово тунеядец наполнено глубоким смыслом. Очевидно, что этого не поправить и пособиями по безработице: пособие облегчает экономическое положение, но статус отверженного не только не отменяет, а скорее подчеркивает. В Англии в 30-е годы знаменитый ученый сэp Джулиан Хаксли пpедложил, чтобы сокpатить pождаемость в сpеде pабочих, обусловить выдачу пособий по безpаботице обязательством не иметь больше детей, а нарушителей изолировать от жены “в тpудовом лагеpе”.
В России, даже когда она в конце прошлого века разъедалась западным капитализмом, сохранялось христианское отношение к безработице. Многие крупные предприниматели (особенно из старообрядцев), даже разоряясь, не шли на увольнение работников – продавали свои имения и дома. Те, кто переводили свои отношения с рабочими на чисто рыночную (западную) основу, подвергались моральному осуждению. Сильный отклик имели статьи Льва Толстого, его отвращение к тем, кто в голодные годы “не дает работы, чтобы она подешевела”.
Наблюдательный человек должен был бы подметить странную вещь в рассуждениях о безработице, которые начались с 1987 г. Речь шла о новом, неизвестном для нас явлении. Казалось бы, логично пригласить в печать, на радио и телевидение знатоков вопроса – зарубежных специалистов, профсоюзных деятелей, самих безработных. Мол, поделитесь опытом, расскажите, как и что. Вспомните: за все годы – ни одного такого случая не было. Не пришло нашему умному руководству в голову? Нет, это была сознательная установка.
Фальсификация знаний о реальности в случае фундаментальных проблем бытия особо безнравственна. В случае проблемы безработицы это проявляется очень наглядно. Дело в том, что безработица как социальное явление является источником массовых страданий людей. Тот, кто выдвигает или поддерживает предложение перейти от реально достигнутой полной занятости к узаконенной безработице, прекрасно знает, что результатом его предложения будут страдания, причиненные большему или меньшему числу сограждан. Такого рода предложения, какими бы экономическими или технологическими соображениями они ни обосновывались, прежде всего создают проблему нравственную. Эта проблема должна быть явно изложена, а выбор того или иного решения поддержан также нравственными (а не экономическими или технологическими доводами).

К. постоянно пользуется понятиями, смысла которых не понимает. Что ж, пойдет трясти по всем кочкам.
Экзистенциализм, или философия существования (от позднелатинского existentia – существование) – одно из ведущих философских течений XX века.
Говоря о ведущих представителях экзистенциализма, в первую очередь называют следующих философов: Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Габриэль Марсель.
Все эти философы не составляли какую-либо единую школу, они были самостоятельными мыслителями, которые, если и испытывали влияние идей друг друга, всё же больше полемизировали между собой. Причём эта полемика затрагивала не второстепенные вопросы, а имела принципиальный характер.
Достаточно сказать, что один из ведущих экзистенциалистов Хайдеггер сотрудничал с фашистским режимом, Ясперс был его противником, так же, как и Сартр, друживший с антифашистским Сопротивлением во Франции. Сартр был близок к маоистам, а Камю был противником коммунистической идеологии вообще. Марсель был глубоко верующим человеком, а Сартр и Хайдеггер - принципиальными атеистами.
Это направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности именно иррационального бытия человека. Экзистенциализм развивался параллельно родственным направлениям персонализма и философской антропологии, от которых он отличается прежде всего идеей преодоления (а не раскрытия) человеком собственной сущности и большим акцентом на глубине эмоциональной природы.
В чистом виде экзистенциализм как философское направление никогда не существовал. Противоречивость этого термина исходит из самого содержания «экзистенции», так как она по определению индивидуальна и неповторима, означает переживания отдельно взятого индивида, не похожего ни на кого.
Эта противоречивость является причиной того, что практически никто из мыслителей, причисляемых к экзистенциализму, не был в действительности философом-экзистенциалистом. Единственным, кто чётко выражал свою принадлежность к этому направлению, был Жан-Поль Сартр. Его позиция была обозначена в докладе «Экзистенциализм — это гуманизм», где он и предпринял попытку обобщить экзистенциалистские устремления отдельных мыслителей начала XX века.
Согласно экзистенциальному психологу и психотерапевту Р. Мэю, экзистенциализм не просто философское направление, а скорее культурное движение, запечатлевающее глубокое эмоциональное и духовное измерение современного западного человека, изображающее психологическую ситуацию, в которой он находится, выражение уникальных психологических трудностей, с которыми он сталкивается
В философии существования нашёл отражение кризис оптимистического либерализма, опирающегося на технический прогресс, но бессильный объяснить неустойчивость, неустроенность человеческой жизни, присущие человеку чувство страха, отчаяния, безысходности.
Философия экзистенциализма — иррациональная реакция на рационализм Просвещения и немецкой классической философии. По утверждениям философов-экзистенциалистов, основной порок рационального мышления состоит в том, что оно исходит из принципа противоположности субъекта и объекта, то есть разделяет мир на две сферы — объективную и субъективную. Всю действительность, в том числе и человека, рациональное мышление рассматривает только как предмет, «сущность», познанием которой можно манипулировать в терминах субъекта-объекта. Подлинная философия, с точки зрения экзистенциализма, должна исходить из единства объекта и субъекта. Это единство воплощено в «экзистенции», то есть некой иррациональной реальности.
Согласно философии экзистенциализма, чтобы осознать себя как «экзистенцию», человек должен оказаться в «пограничной ситуации» — например, перед лицом смерти. В результате мир становится для человека «интимно близким». Истинным способом познания, способом проникновения в мир «экзистенции» объявляется интуиция («экзистенциальный опыт» у Марселя, «понимание» у Хайдеггера, «экзистенциальное озарение» у Ясперса), которая являет собой иррационалистически истолкованный феноменологический метод Гуссерля.
Значительное место в философии экзистенциализма занимает постановка и решение проблемы свободы, которая определяется как «выбор» личностью одной из бесчисленных возможностей. Предметы и животные не обладают свободой, поскольку сразу обладают сущностью, эссенцией. Человек же постигает свою сущность в течение всей жизни и несёт ответственность за каждое совершённое им действие, не может объяснять свои ошибки «обстоятельствами». Таким образом, человек мыслится экзистенциалистами как строящий себя «проект». В конечном счёте, идеальная свобода человека — это свобода личности от общества.
В экзистенциализме, согласно Р. Мэю, человек воспринимается всегда в процессе становления, в потенциальном переживании кризиса, который свойственен западной культуре, в которой он переживает тревогу, отчаяние, отчуждение от самого себя и конфликты
На первый взгляд, страх не имеет какого-либо глубокого философского значения, но именно экзистенциалисты, подробно разобравшись в нем, пришли к выводу, что страх — это что-то значительно глубже, чем простое переживание, вызванное внешними раздражителями.
Прежде всего, экзистенциалисты разделяют понятия страха и боязни. Боязнь всегда предполагает наличие какой-либо определённой угрозы. Боятся, например, людей, обстоятельств, условий, явлений и т. д. То есть источник боязни всегда определён.
Иначе страх. Какой-либо предмет, который возбуждает страх, отсутствует. Человек не может даже сказать, что его страшит. Именно в этой неопределённости и проявляется основное свойство страха. Это чувство возникает без какой-либо видимой и определённой причины. Из-за этого человек и не способен оказать сопротивление, так как неизвестно, откуда страх наступает. Тогда кажется, что он подходит со всех сторон и от него не скрыться, потому что даже не знаешь, от чего бежать. Согласно К., безработица – это как раз тогда, когда причины неведомы, не знаешь, куды бежать. Безработица – не вещь, не явление, не условия, не обстоятельства.
В большинстве случаев страх считается негативным явлением, но экзистенциалисты придают ему позитивный окрас. Они говорят, что страх потрясает человека во всех его жизненных отношениях. Он необходим нам для того, чтобы вытянуть человека из размеренного, бездумного проживания жизни. Именно страх даёт возможность абстрагироваться от всех ежедневных проблем, забот и посмотреть на все происходящее со стороны. Страх подобен огню, он сжигает все несущественное и временное; он отвлекает человека от всего мирского. Только тогда проявляется истинное существование.
Кьеркегор утверждает: страх — это головокружение свободы.
Во время этого чувства все незначительное отступает на задний план, а остается само существование. Когда человек поднимается над бездумным проживанием — он понимает, что большинство его ценностей, ориентиров и жизненных отношений — ошибочны. Прежде он был ими несом, но теперь словно отторгнут от них, теперь он целиком опирается на самого себя, и лишь в этом проявляется истинная свобода. Робинзон был бы идеалом экзистенциализма, если б ему не надо было работать, чтобы не умереть с голоду.
Как следствие, страх у экзистенциалистов становится наивысшим достижением человека, так как только в нем открывается истинное существование.
Таким образом, если верить К., что экзистенциальный смысл безработицы выше ее социально-экономический смысла, что экзистенциальная цель человека – стать безработным, в страхе своем возвысится до свободы от общества. Причем анархисты типа Боба Блэка (книжка с типичным логичным названием «Анархизм и другие препятствия для анархии») совершенно откровенно формулируют экзистенциалистское понимание свободы как свободы от труда.
К., уверовавший, что безработица экзистенциальна, слово «экзистенциализм», говорит : работа делает вас свободными! Рабы, жившие до Реформации! У вас есть работа. Потому вы лишены страха, вам не надо решать проблему бытия своего. Вы свободны!
Но К. слабо ориентируется в экзистенциализме: скажем, Камю в книге «Человек бунтующий» выступает против системы вообще, а К. как раз за систему. К. забыл упомянуть, что изыски Сартра, Камю, Хайдеггера и пр.  – это реакция не только на «рост беспокойства души при виде техники» (Хайдеггер), это реакция на развенчание КПСС как носителя марксизма, за которой нелогично следует поиск преодоления марксизма, хотя и, по предложению Хайдеггера, исходя из марксизма. Французский коммунист Андрэ Моруа так и обозначил: «Если бы Маркс был жив, первое, с чего бы он начал – с критики самого себя.» Тут явно нужно отделить сначала котлеты от мух и понять различие между марксизмом, идеологией КПСС и реальностью в СССР, чего представители экзистенциализма сделать не удосужились. Поиск новых форм обернулся следованием за психоделической революцией, антипрогибиционизмом и пр.
Еще смешнее заявление К., что против безработицы выступил сам бог. Бог изгнал Евку с Адамкой из рая и, ДАБЫ НАКАЗАТЬ, сообщил, что хлеб-то ему просто так доставаться больше не будет, как в райских кущах, горбатиться придется, так что почувствуйте разницу. А К., наоборот, объявил это подарком Адаму! Т.е. пришпандорил христианство под свои дурацкие схемочки.
«Я понимаю, - говорил Марк Твен, - что умственный труд, как и физический, тоже вызывает пот. Но я ни за какие блага в мире не соглашусь махать кайлом хотя бы месяц.» Но К. считает, что это великая радость – всю жизнь точить одну и ту же гайку, махать лопатой лет тридцать, а еще лучше – на лесоповале в ГУЛАГе.
В одной западной рекламке женщина стоит у конвейера, мимо нее движутся баночки. Одна баночка упала – женщина ее поставила. Другая упала – женщина поставила. Третья – женщина поставила. И титр: «Не бросай школу!»
Уж весь мир хохочет над тем, как кретины из КПСС объявили Бродского тунеядцем. К.  в лобовую не поминает Бродского. Он глухо ворчит, желая лягнуть ушедший далеко поезд. Если бы был жив Пушкин, как бы К. его огрел, по-христиански, КПСС-овским судом, за «праздность вольную, подругу вдохновенья»!
Хуже всего переносят безработицу беременные женщины. Что говорить о выходящих на пенсию – согласно К., они испытывают вовсе не утрату привычного дела, а экзистенциальный страх. Потому остаются работать, и вовсе не за гроши к своей нищенской пенсией – а ради своей экзистенции! Очень плохо сказывается безработица на детях…
Вообще-то, скажем, в доперестроечной Югославии люди относились к безработице даже не так, как в развитых странах. Некоторые по году не работали – просто подыскивали себе работу по вкусу… Но для К. это неприемлемо. Люди должны его обшивать, обувать, кормить, и за это они должны испытывать радость!

И речь в данном случае идет не об абстракции, не о “слезинке ребенка”. В середине 1990 г. в журнале Академии наук СССР “Социологические исследования” (это даже еще не ельцинская РФ) печатались статьи с заголовками такого рода: “Оптимальный уровень безработицы в СССР” (А.А.Давыдов – СОЦИС, 1990, № 12). Оптимальный ! Наилучший! Что же считает “оптимальным” для нашего народа социолог из Академии наук? Вот его идеал, полученный с использованием тензорной методологии, золотого сечения, ряда Фибоначчи и прочей ахинеи: “Оптимальными следует признать 13%… При 13% можно наименее болезненно войти в следующий период, который в свою очередь должен открыть дорогу к подъему и процветанию” (процветание, по мнению автора, должно было наступить в 1993 г.).
Поскольку статья написана в середине 1990 г. и речь идет об СССР с его 150 млн. трудоспособных людей, то, переходя от относительных 13% к абсолютному числу личностей, мы получаем, что “наименее болезненным” наш гуманитарий считает выкинуть со шлюпки 20 миллионов человек. Само по себе появление подобных рассуждений на страницах академического журнала – свидетельство моральной деградации нашей гуманитарной интеллигенции. В общественных науках социолог – аналог врача в науке медицинской. Очевидно, что безработица – социальная болезнь, ибо приносит страдания людям. Можно ли представить себе врача, который в стране, где полностью ликвидирован, скажем, туберкулез, предлагал бы рассеять палочки Коха и довести заболеваемость туберкулезом до оптимального уровня в 20 миллионов человек?

Не существует ряда Фибоначчи, есть числа Фибоначчи. Не существует тензорной методологии, есть тензорное счисление, тензорный анализ. Ну, несущественно, мелочи.
Не знаю, кто допускал Давыдова к защите диссертации, но 13% безработицы в странах с устойчивой экономикой считается взрывным порогом. Недаром официальная статистика сегодня не допускает публикаций с данными выше 3%-5%, хотя на деле безработных в стране 15%-17%. С таким мизерным пособием для зарегистрированных, что Западу и не снилось. Россия пережила страшнейшие кризисы, потому такой уровень безработицы просто ведет к вымиранию.

Ведь автор той статьи нигде не сделал даже такой оговорки: на нас, дескать, в связи с рыночными реформами накатывает неминуемая беда; я, как узкий специалист, не берусь обсуждать реформу, я лишь говорю о том, что при всех наших усилиях мы не сможем сократить число потерпевших несчастье сограждан ниже 20 миллионов; чтобы оно не было выше, надо сделать то-то и то-то. Нет, социолог благожелательно ссылается на Милтона Фридмана (подчеркивая что он – Нобелевский лауреат), который выдвинул теорию “естественного” уровня безработицы: “При снижении уровня безработицы ниже естественного инфляция начинает расти, что пагубно отражается на состоянии экономики. Отсюда делается вывод о необходимости поддерживания безработицы на естественном уровне, который определяется в 6%”. Шесть процентов – это для США, а нам поклонник Милтона Фридмана с помощью золотого сечения вычислил 13%, которые, хоть кровь из носу, “необходимо поддерживать”.
Да ведь и ты, скотина, не стесняешься ссылаться и на Вебера, и на Ортегу-и-Гассета, и на Ницше, этих придурков.
Фридман тоже заблуждается, это доказано социологическими исследованиями (Владова, Рабкина) (увеличение армии безработных приводит к атрофии интереса к труду, добавим, что наличие армии безработных снижает цену рабочей силы, а при снижении дохода теряется качество производимой продукции).

Мы говорили о масштабах страданий, которые нам предполагали организовать политики с целой ратью своих экономистов и гуманитариев. А какого рода эти страдания, какова их интенсивность? Социолог их прекрасно знает, они регулярно изучаются Всемирной организацией труда, сводка печатается ежегодно. Он сам бесстрастно приводит в своей статье. В США, например, рост безработицы на один процент ведет к увеличению числа убийств на 5,7%, самоубийств на 4,1%, заключенных на 4%, пациентов психиатрических больниц на 3,5%.
Кстати, “теория” Фридмана – это чистая идеология. Расчеты крупнейшего экономиста нашего века Кейнса показывают, что безработица, “омертвление рабочих рук” – разрушительное для экономики в целом явление, оно лишь маскируется непригодными с точки зрения общества показателями (прибыль отдельных предприятий ). Массовую безработицу надо ликвидировать самыми радикальными средствами, идя ради этого на крупный дефицит госбюджета. Оживление трудовых ресурсов при этом многократно окупает затраты. Да и сегодня в США рост безработицы на один процент увеличивает дефицит госбюджета на 25 млрд. долл.

Ну, вот, совершенно верно – «теория» Фридмана – чистая идеология. Но К. полностью не в теме, он не понимает сути вопроса, он лишь визжит, как недорезанный поросенок. Дело в том, что капитализм – это такой способ производства, когда рабочая сила становится товаром. Она и была товаром в СССР, ведь существовал институт найма. Но Гайдару и прочим нужна была явная форма, армия безработных, как на Западе. Гайдар считал, что этот рынок сильно зажат, его освобождение приведет к росту экономики. В лучшем случае Гайдар полагал, что свободное перетекания рабочей силы в «нужные» сферы производства и производства эти разовьет, и снизит ( как это и рисовал Маркс) стоимость товаров. Но даже это тормозится невозможностью иметь дешевое жилье для рабочих при переезде.

Одним из важных обвинений советскому строю, которое зародилось в среде интеллигенции, было снижение трудовой мотивации и даже «утрата трудовой этики». Имелось в виду, что наличие слишком широких социальных гарантий лишило работников отрицательных стимулов к хорошему труду (страха), а слишком уравнительное распределение доходов свело на нет и положительные стимулы. В результате якобы возник особый, нигде в мире не виданный тип работника – нерадивого, ленивого и нахального.
Эта теоретическая конструкция обросла множеством пикантных деталей, колоритных образов, анекдотов. Ее воспринимали легко и охотно сами же работники самых разных сфер, тем более, что в этой концепции фигура интеллигента-паразита была одной из самых колоритных: сказки о ленивых и никчемных сотрудниках НИИ заполняли 16-ю страницу «Литературной газеты». Многие люди, как водится, считали лентяем соседа, а не себя лично, а другие получали прекрасное оправдание для своей личной нерадивости («система такая – при другой системе я бы трудился ого-го!»).
Вся эта мифология «ленивого совка» подводила, в конечном счете, к идее благотворности частного предпринимательства («хозяин не позволил бы»). Для контраста создавался светлый миф о Западе, где хозяева сумели так организовать труд, что работники показывают чудеса ответственности, интенсивности и ловкости – при хорошем настроении в ожидании точно отмеренной зарплаты «по труду».
К. точно жил на Луне. Да не теория это была вовсе, а жизнь! Мы, научные сотрудники жили в такой среде. Прокопьев, глава лаборатории лесоведения ЕНИ ПГУ. Бездельник, кретин. Диссертацию ему делал его подчиненный Запоров. Точнее, исправлял. Как он говорит: «По двадцать грубых ошибок на каждой странице.» Диссертация Гельфенбуйма, главы облкомприроды: «Проветривание Черняевского леса путем прорубание просек по розе ветров.» Слава богу, никто не внедрил его идею в жизнь. Бывший глава пермского ГУВД Сикерин, впоследствии вор, его диссертация: «Зависимость веса портянки от времени года.» Очереди студентов выстраивались, чтобы на это чудо поглядеть. Чтобы прекратить издевательство, диссертацию переправили в отдел «Для служебного пользования». Как, скажите, Вайсман стал доктором медицины, если он ветеринар, причем неважный? А главным экологом Перми он стал, купив в Италии соответствующий документ.
А вот как стал деканом химического факультета ПГУ дебил Пятосин: его жена Быкова была зав. по идеологии и культуре в обкоме КПСС. Докторскую диссертацию он защищал у пассивного педераста и наркодилера Живописцева. Скорость защиты была прямо пропорциональна скорости продвижения Живописцева в ректоры ПГУ. Перлы Пятосина на конференциях, на различных докладах его обсмеивали в лицо и старшие, и младшие научные сотрудники университета. Сам он ни черта не делал, только докладывал работы своих подчиненных и даже дипломов студентов.
Физик Спелков не занимал должностей. Но как мог этот кретин оставаться в университете? Две тупицы и мошенницы, сестры Бойки, заведовали кафедрой биофизики в ПГУ, их ненавидели, но уволить не могли. Сотрудники мехмата ПГУ Путилов и Афанасьева завалили трехлетнее преподавание матанализа нашему курсу. Как можно сжать преподавание курса дифференциальных уравнений в две недели?! Но никто их не уволил.
Пермский университет не уникален. Но еще более омерзительную картину я увидел в МГУ, как бездари становились кандидатами и докторами наук. Скажем, о сотруднике кафедры теории гравитации Сарданашвили такой физик с мировым именем, как  Евгений Серебряный, сказал: «Это научный импотент.» Комсомольский вожак МГУ Студеникин пролез в кандидаты наук по комсомольской линии. Сотрудник кафедры теоретической физики МГУ Владимиров сам мне предложил: «Если ваша деятельность войдет в контролируемое русло, если вы станете редактором газеты физфака и напечатаете в ней статью Горбачева, мы вам поможем с защитой диссертации…» Но даже не в системе продвижения по общественной линии или в системе доения провинциальных аспирантов. В Москве защищали диссертации с пятью публикациями, включая тезисы. Валера Абанькин приехал в Москву с 45-ю публикациями в крупных журналах. Не считаю тезисов.
Что же творилось на заводе? Там еще хуже! На пермском опытно-механическом заводе на 150 рабочих - 100 администраторов и 50 ИТР. На пермском заводе им. Свердлова (ныне АО «Пермский моторостроительный завод») на каждого рабочего – по три ИТР и администратора, причем везде все захребетники, не прикладая рук и не разгибая головы, с утра до вечера протирали штаны. Раздутые бухгалтерские штаты, тунеядцы социологи и т.д., и т.п.
Мы навидались тунеядцев по горло!
Да, в ходе «реформ» число захребетников в пермской региональной администрации выросло в 4 раза. Да, заводы обросли торговыми домами, всякими маркетинговыми бюро, число «подснежников» увеличилось в разы, возник небывалый спекулятивный сектор. Но не надо говорить, что это потому, что был «антисоветский проект». Сравним: на «Ситроене» из 6000 рабочих – всего-навсего 300 ИТР и администраторов.

Разделим всю эту многослойную проблему на части и рассмотрим по отдельности вопросы разного плана. Прежде всего, вопрос фундаментальный, не зависящий от мотивации – трудовой потенциал людей, сама их способность выполнять ту или иную работу. Здесь антисоветская концепция содержит принципиальную ошибку. Советская индустриализация превратила крестьян во вполне годных для фабрики рабочих несравненно быстрее, бережнее и эффективнее, чем западная (это мнение западных социологов).
Тут можно даже говорить о «русском чуде». Одна из ошибок гитлеровских стратегов как раз и состояла в том, что они посчитали невозможным, чтобы СССР за столь короткий срок подготовил десятки миллионов работников, перепрыгнувших «из царства приблизительности в мир точности». Западу для этого понадобилось триста лет.
Конечно, бережнее. Путем концлагерей и раскулачивания. Это русское чудо! Многие на Западе удивлялись.

Конечно, трудовое поведение советских людей отличалось от западных. У нас еще не сложился в полной мере «человек фабричный», десятки поколений работавший в искусственном пространстве и времени фабрики. Советский рабочий еще нес в себе физиологическую память о временных ритмах крестьянского труда. Для него была характерна цикличность работы, смена периодов вялости или даже безделья и периодов крайне интенсивного вдохновенного труда типа страды («штурмовщина»). Слава богу, что психофизиологи труда в СССР во время поняли это и порекомендовали не ломать людей ради «синхронности». Сейчас, наверное, новые менеджеры сломают.

Ах, вот как… вы, пожалуйста, не ломайте… Бережнее…
Интересно, как в царской России на заводах – тоже входили в положение вчерашних крестьян? Нет, К. фантазирует как Остап Бендер – это где и когда психофизиологии советовали Сталину «не ломать людей»?? К. совсем сбрендил?? А вот Ленин писал о плохо орабоченном русском рабочем и стремился внедрить систему выжимания пота Тейлора.
Вина ли рабочих в том бардаке, который царил на заводах в СССР? Скажем, завод им. Ленина терял из-за сверхурочных 25 млн р., это по тем временам огромная сумма. Но я уже писал, что администраторы тоже получали за сверхурочные. Кроме того, в виду системы подбора кадров по партийной линии управленцы плохо умели организовать труд. Кроме того, в виду зависимости от других производств и заводские управленцы не всегда были виновны. Скажем, завод им. Октябрьской революции получал марки стали из 35 точек страны, включая Ереван и Красноярск (кстати, при наличии прорвы металлургических производств как в Перми, так и в регионе). Можете себе представить, если на «Ситроене» - цемент бар, кирпич йок, кирпич бар – цемент йок?
Рабочие французской «Снекмы» меня спрашивали: «А правда, что у вас рабочие во время смены бегают в магазин?»
Я видел, какие черные глаза были у рабочего, который что-то не успевал у конвейера, как он суетился. В интервью кому-то рассказал об этом. По радио в одной из передач ведущая заявила: «Вот Ихлов считает… так, наверно, так и нужно, чтобы кто-то так интенсивно работал, и нам бы всем хорошо жилось…»
Трудно говорить, подстегнула ли война или, наоборот, ее окончание расслабило. Так или иначе СССР фатально отставал по производительности труда от развитых стран.
В России не привыкли к увольнениям. Когда людей увольняли. Как сказал Игорь Аверкиев, они попадали в состояние ступора. Мы помогли нескольким рабочим восстановиться на работе по суду. Помогли нескольким тысячам рабочих избежать увольнения. Но не могли помочь миллионам!
Помните фильм про русского умельца, там один сытый кабан жрет водку и говорит: «Не успеешь привыкнуть к хорошему, становится еще лучше, раньше я на дядю горбатился, а теперь, в безработном состоянии, на себя.» Население должно было исполниться чувством гордости за себя: «Мы, рашен умельцы. Ого-го!» Ну, кто после этого режиссер? Сволочь фашистская.
Когда начались первые увольнения, рабочий нашего з-да им. Свердлова пришел из отпуска и узнал, что уволен. Скончался после инфаркта. Два года назад на том же заводе ликвидировали 11-й цех, один из квалифицированных рабочих скончался через неделю. Однако в целом все уже привыкли, массовые увольнения 2008 года это показали: в стране стояла гробовая тишина, ни забастовок, ни митингов, рабочие рассасывались по рыночкам, шабашкам или спивались, как обычно.

Вопреки тому, во что поверили наши социал-дарвинисты, именно «уверенность в завтрашнем дне», вместо западного «страха за завтрашний день», позволила в СССР очень быстро сформировать спокойного работника, способного выполнять сложную работу. И этот принцип взят сегодня на вооружение во всех незападных быстро развивающихся странах – там, где культура не ориентирует человека на крайний индивидуализм в «войне всех против всех». Помимо хрестоматийного примера Японии можно назвать Южную Корею, где самым важным стимулирующим фактором считается стабильность рабочего места – гарантии против увольнения.
К. не в теме. У него в голове газетный пропагандистский штампик. Наоборот, в Японии для рабочих устраивают специальные семинары по выработке «фирменного» партиотизма, когда они не конкурируют друг с другом, а помогают, чтобы было чувство локтя. Кроме того, золотые руки – проблема для всего мира. Во всем мире есть умельцы не хуже советских, чтобы избавить буржуа от зависимости от них, труд золотых рук стремятся заменить машинным. Видимо. К. не в курсе, что капитализм стал более прогрессивным потому, что заменил труд ремесленника (всевозможных малахитовых дел мастеров) машинным.
Но есть момент: спокойный работник. Это сильно… Бедный К. Ладно, он на стройке не бывал, разговора прораба не слышал. А в горячем цехе он был? Где жизнь рабочего зависит исключительно от его ловкости? А в цехе, где производят пороха? На пермском «Галогене» один рабочий упал в плавиковую кислоту и растворился… Сколько рабочих погибло на стройке Добрянской ГРЭС. Сколько гибло в СССР шахтеров. На мотовозоремонтном заводе в Верещагино Пермской области чан с расплавленным металлом вручную перемещался по рельсе, рабочие вручную же заливали металл в формы. Полчаса я там стоял, беседовал с рабочими, так не мог потом отстирать куртку от сажи. Как только аврал, как только сдать объект к юбилею, так гибель рабочих.

Теперь о том, как реализовался потенциал работников в СССР и на Западе в зависимости от системы оплаты (и шире – стимулирования). Мы знаем, что в 70-80-е годы в СССР действительно наблюдался кризис прежней системы, так что существовала проблема ее совершенствования. Причины, в общем, были известны: произошла урбанизация и одновременно смена поколения и его культурных стереотипов. Старая система трудовой мотивации и стимулирования труда резко потеряла действенность. Это было недомогание общества, которое надо было лечить, и оно было бы вылечено. В тех отраслях, где для этого были ресурсы, оно нормально лечилось. Но антисоветские идеологи трактовали это недомогание (пусть даже болезнь), через которое периодически проходят все промышленные страны, как признак смерти системы советской. И стали уповать, как мы теперь видим, на примитивное, даже архаическое решение (частный хозяин и кнут угрозы голода).
Зато когда большевики взяли власть, вот тогда рабочие заленились. Долгонько тогда пришлось власти перестраивать систему, и соц. соревнование не помогло.
Причина лени – труд. Во всем мире. Маркс вслед за Адамом Смитом четко пишет об этом в «Экономическо-философский рукописях 1848 г.». СССР никакое ни из чего не исключение, это у К. маразм старческий. Он не в теме. И начали перестраивать кнутом! Кто не работает – тот не ест. И кином. Мол, как хорошо быть рабочим, рабочий – хозяин, с чувством достоинства. А интеллигенции надо учиться у рабочих.
Конечно, был и великий энтузиазм у рабочих. Иначе бы «империя» не состоялась. Но энтузиазм был основан на доверии партии Ленина. По мере того, как партия становилась сталинским дерьмом, это доверие иссякало, улетучивался и энтузиазм.

Укажу на очевидную вещь: те, кто считали этот кризис неким сущностным качеством именно советского строя, или утратили историческую память или совершали сознательный подлог. Честный критик должен был бы сначала зафиксировать тот факт, что именно в СССР те же люди прекрасно работали – война была этому экзаменом не идеологическим, а абсолютным. Иными словами, абсолютизация частной инициативы как организатора хорошего труда – грубая ошибка.
К. жил не на Луне – еще дальше. В 70-е – 80-е гг. работали вовсе не «те же» люди, что в войну, а их дети. Для К. люди – не люди, если они порождены внутри той же системы, значит – одни и те же… К. постоянно сует свой пример с войной – может, он хотел бы оставить военное производство навсегда? Он не знает, чем военное производство отличается от мирного? Но еще раз: отдать на откуп организацию всего огромного хозяйства на откуп узкого социального слоя, партийной элиты – грубейшая ошибка, она неминуемо приведет к краху. Отдать на откуп планирование мировой экономики узкому социальному слою буржуа – значит, привести к краху. Если частная инициатива не опускается ниже уровня буржуа – всё равно будет крах, верхи не смогут управлять по-старому.

Антисоветское сознание равнодушно и, скорее всего, искренне нечувствительно к важному явлению Нового времени, которое именно в СССР и произошло. Оно называется «стахановское движение», и к нему были одинаково нечувствительны и официальный истмат, и анти-истмат . Истмат писал о «коммунистическом энтузиазме», его двойник-антипод на Западе – о «фанатизме». А речь шла о переносе в индустриальную среду аграрного «литургического» отношения к труду, с преодолением субъект-объектного отношения работника к материалу.

О, господи. Интересно, как можно стать выше субъект-объектного отношения, в раю, что ли? К. сам-то понимает, что пишет? Он почему-то не указывает, что этот пунктик у него взят из убогого экзистенциализма. А еще всем тычет про убогость Келле и Ковальзона. На самом деле К. по-идиотски формулирует пример разного подхода: один рабочий говорит, что занят тем, что толкает тележку, второй – что зарабатывает деньги, третий, «преодолевший» - что строит храм. Ну. на пятом-шестом храме и третий заговорит, как первые два – т.к. труд в процессе распредмечивания сформирует его атомарно-классовое сознание.

Отсюда – т.н. «гениальный глаз», который был обычным явлением у средневековых ремесленников, но исчез на капиталистической фабрике. Отсюда – эффективность движений работника, которая далеко превышала обычную. Психофизиологи труда ввели даже метафору, согласно которой советские работники «вбирали энергию из окружающей среды».
Ох, ё… Производство – везде одно, не бывает социалистического конвейера, он всегда капиталистический. Психофизиологии, которые такое говорили про советских работников, существуют исключительно в больном воображении К. Конечно, есть работяги, которые «ловят микроны», мастерски обтачивают лопатки мотора самолета и пр. Одна беда: лазерный станок делает лучше, да и моторы у нас не самые передовые…

Сегодня у новых «менеджеров» стоит тот же вопрос – как заставить работать нерадивого «дядю Васю». И приходится слышать, что адекватным для стимулом является создание для него смертельных угроз – голода и выселения из квартиры. Но опыт показывает, что этот метод негоден вообще, а для «дяди Васи» – в особенности.
Буржуазия привыкла обвинять рабочих в лени пьянстве беспорядочных половых связях, всё это старо. Как говорил самарский рабочий Анатолий Осауленко: «Я не ценю себя дешевле денег…» Но где это К. откопал в РФ такие жуткие методы у современных менеджеров??

Что он негоден вообще, независимо от общественного строя, говорит большая американская литература. В промышленной социологии Запада есть понятие рестрикционизм – сознательное ограничение рабочими своей выработки. Еще в конце XIX века Ф.Тейлор писал, что крайне трудно найти рабочего, который не затратил бы значительное время на изобретение способов замедлить работу – сохранив при этом вид, будто трудишься в полную меру. Более того, эти способы осваиваются группами рабочих. Один из американских социологов писал в 1981 г.: «Расщепление атома – детская игра в сравнении с проблемой раскола и манипулирования крепко спаянной группой рабочих».
Кстати, такую «работу с прохладцей» только недавно стали называть уклончиво – рестрикционизм. А Тейлор называл это попросту – саботаж . Так что и рачительный хозяин-капиталист бывает бессилен. Вот что сказано в обзоре по этой проблеме: "Феномен рестрикционизма распространен во всех индустриальных странах и существует без малого 200-250 лет. Никаких надежных средств борьбы с «социальной коррозией производства» не придумано… Суть «работы с прохладцей» в том, что рабочие физически могут, но психологически не хотят выполнять производственное задание, тем не менее делая вид, что трудятся изо всех сил. В этой работе по видимости и заключается суть дела. Тейлор, наблюдая поведение своих товарищей-рабочих, писал о том, что в мастерской все были в сговоре относительно нормы выработки: «Я думаю, что мы ограничивали эту норму одной третью того, что мы свободно могли бы производить». Причем, открыто никто не приостанавливал работу. Напротив, в присутствии администрации все делали вид, что усиленно трудятся. Но стоило надзирателю покинуть помещение, как рабочие тут же прекращали свою деятельность" (А.И.Кравченко. «Мир наизнанку»: методология превращенной формы. – СОЦИС, 1990, № 12).
Ф.Тейлор считал, что рестрикционизм – один из методов борьбы рабочих за свои интересы. М.Вебер также видел в этом явлении сознательную установку, продукт коллективной самоорганизации, используемый для давления на администрацию («негативное участие в управлении»). Иллюзии эффективности стимулирования рабочих угрозой – продукт раннего, «манчестерского капитализма», они давно в современном производстве изжиты.
В начале ХХ века Тейлор разработал приемы «научного менеджмента» – разделения производственного задания на простейшие операции, которые легко нормируются. Какое-то время это давало отдачу – ему, как пишут, удавалось заставить повышать выработку даже старых и ленивых рабочих. Потом эта система с прогрессивно-премиальным типом оплаты стала буксовать, ее использовали для интенсификации труда рабочих-иммигрантов, боящихся протестовать.
Начались разработки других систем стимулирования, и с тех пор сменилось уже несколько поколений их. В 90-е в США случилась новая волна ухудшения трудовой мотивации, и проблема эта вовсе не так проста, как ее представил антисоветский миф. Кстати, один из наших крупных организаторов промышленности (В.Кабаидзе) мне рассказывал, что в конце 80-х годов он был в США в родственной фирме и спрашивал директора, как они заставляют хорошо работать своего «дядю Джима». И «их» директор изложил ему приемы абсолютно те же самые, что применял и советский директор. «Прорабатывать, прорабатывать и прорабатывать!». Увольнять бесполезно.
- Я же говорю: системы тождественны!

Видный американский социолог в области труда и управления Ф.Херцберг (на мой взгляд, исключительно умный и глубокий человек), писал в 1989 г. о системах стимулирования: «Все побудительные факторы такого рода, будучи применены, быстро теряют свою эффективность. Появляется необходимость поиска все новых и новых средств идеологической стимуляции. Последняя служила мощным орудием побуждения к труду в Советской России после Октябрьской революции и сохраняла свою действенность до конца 40-х годов. Однако с тех пор идеологические стимуляторы в значительной мере обесценились, поскольку наступило неизбежное „насыщение“ и привыкание к ним. Сегодня уже необходимо искать новые формы вознаграждения за труд, такие как, например, система бонусов. Правда, и они со временем потеряют свою эффективность, как это произошло в США в 70-80-е годы, когда Японии и другим странам Тихоокеанской дуги удалось превзойти Америку по показателю выработки на одного работника» (Ф.Херцберг, М.У.Майнер. Побуждения к труду и производственна мотивация. – СОЦИС, 1990, № 1).
Конечно, на том же «Ситроене» рабочие регулярно умышленно ломают конвейер.
Значит, нигде не хотят работать. Только в СССР, сотворив молитву и перевоплотив в себе в себя то, чего в кап. странах и в помине не было – крестьянский труд – в индустрию, вобрав в себя энергию из воздуха, как об этом говорят мошенники в «Военной тайне», просто жаждали становиться идиотами у конвейера. Конвейер делает из человека обезьяну: труд рабочего отличается от труда ученого тем, что он в своей массе нетворческий!

В антисоветском мышлении уже с 60-х годов стало созревать отношение к трудящимся как «иждивенцам и паразитам» – чудовищный выверт тупого элитарного сознания. И уже тогда возникла идея так переменить общественный строй, чтобы «наказать» этих люмпенов и паразитов. Чем же их можно было наказать? Безработицей, а значит, голодом и страхом. В открытую об этом стали говорить во время перестройки. Вот рассуждения близкого тогда к Горбачеву экономиста Н.Шмелева: «Не будем закрывать глаза и на экономический вред от нашей паразитической уверенности в гарантированной работе. То, что разболтанностью, пьянством, бракодельством мы во многом обязаны чрезмерно полной (!) занятости, сегодня, кажется, ясно всем. Надо бесстрашно и по-деловому обсудить, что нам может дать сравнительно небольшая резервная армия труда, не оставляемая, конечно, государством полностью на произвол судьбы… Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие или быть обязанным трудиться там, куда пошлют, – очень неплохое лекарство от лени, пьянства, безответственности» (Н.Шмелев. Авансы и долги. – «Новый мир», 1987, № 6). Итак, вот идеал трудовых отношений в уме «демократа»: для рабочего – «опасность потерять работу или быть обязанным трудиться там, куда пошлют».
Под давлением пропаганды множество людей поверили, что советская система органически не может организовать людей на хорошую работу. Это неправда, советские рабочие были именно высоко мотивированными и ориентированными на повышение содержательности работы и на технический прогресс. Это показали сравнительные международные исследования.

Ну, сравнивать-то можно, мотивацию-то. Но представьте – все рабочие поголовно, за редким исключением – сознательные!! К. не свалился ни с Луны, ни с Маркса. Просто на него – в отсутствие каких-либо знаний о жизни в стране – произвели слишком сильное впечатление агитки газеты «Правда». Но я бы посмотрел, как иностранные исследователи выделили именно советских рабочих в ориентации на ПОВЫШЕНИЕ содержательности работы и на технический прогресс! Это только дурак атким образом не мотивирован. Это у рабочего – ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ РАБОЧЕГО  - такая мотивация. Пермские рабочие были в Финляндии, им позволили поработать на современном оборудовании. Их от станков было не оттащить, их умоляли бросить, чтобы они все графики-планы не сорвали… Любой рабочий хотел бы работать ученым, это тоже повышение содержательности! Да ведь одно дело – делание, другое дело – желание бороться за исполнение желаний. Социалистическая революция только тогда будет, когда появится второе желание!

Мы не стали делать «мерседесов», но ВАЗ-2105 сегодня сделан гораздо хуже, чем в 1983 г. (я испытал это на собственной шкуре). При том, что люди реально ощущают угрозы – дальше некуда.
Может быть. Может быть, свечку не держал. Но К. не в теме. На ВАЗе – 140 тыс. работников. В «Рено» в 1993-м - 60 тыс., и это число постоянно сокращалось. Мы взяли дурную модель «Фиата». А надо было взять «Рено». Сегодня «Рено возвратился» на ВАЗ.

Во многих отраслях промышленности начался вал системных отказов. Предприятия убеждаются, порой с удивлением, что не могут выполнить работы, которые десять лет назад были для них тривиальными. Иногда завод получает выгодный зарубежный заказ – и не может выполнить. Чаще всего из-за утраты кадрового потенциала – и разработчиков, и инженеров, и рабочих. Тому есть свидетельства и документальные, и беседы с директорами. И это – именно «неумолимые» тенденции, причем никаких усилий их переломить не делается. Есть усилия лишь по созданию анклавов модернизированного производства. Но совокупность этих анклавов такова, что страна на них выжить не может.
Я об этом уже много лет говорю. Задолго до К. – ведущих технологов увольняли… Когда на «Мотовилихинские заводы» индусы свалили «Смерчи», и завод сделал первые пусковые установки, оказалось, они не подходят к ракетам… Анекдот на весь мир. Но чему удивляться? Оснастка распродана, специалисты уволены. И дело не только в увольнениях. Реформа образования по своей разрушительности даже забежала вперед.

1. Советское жизнеустройство сложилось под воздействием конкретных природных и исторических обстоятельств. Исходя из этих обстоятельств поколения, создавшие советский строй, определили главный критерий выбора – сокращение страданий . На этом пути советский строй добился признанных всем миром успехов, в СССР были устранены главные источники массовых страданий и страхов – бедность, безработица, бездомность, голод, преступное, политическое и межнациональное насилие, а также массовая гибель в войне с более сильным противником. Ради этого были понесены большие жертвы, но уже с 60-х годов возникло стабильное и нарастающее благополучие.
«Сперва казнил он 40 тысяч, чтоб избежать большой резни, а остальных велел он высечь…» Да. СССР таких успехов добился в сокращении страданий, что когда мир узнал об этом, компартии во всем мире чуть ли не вдвое потеряли в численности.

Альтернативным критерием выбора жизнеустройства было увеличение наслаждений . Советское жизнеустройство создавали поколения, перенесшие тяжелые испытания: ускоренную индустриализацию, войну и восстановление. Их опытом и определялся выбор. В ходе перестройки ее идеологи убедили политически активную часть общества изменить главный критерий выбор жизнеустройства – пойти по пути увеличения наслаждений и пренебречь опасностью массовых страданий. Речь идет о фундаментальном изменении, которое не сводится к смене политического, государственного и социального устройства (хотя неизбежно выражается и в них).
Рабочий, ты жаждешь наслаждений? Сладострастья? Неслыханного секса в роскоши и безделье? Каждый, каждый только и думал об этом…
Какая-то разорванность сознания у К. – сам обличает верхушку КПСС, сам же не понимает, почему ее хотели свергнуть.

Как пример успешного продвижения по пути увеличения наслаждений идеологи перестройки дали советским людям Запад, представленный светлым мифом. Активная часть населения приняла этот пример за образец, оценив собственное жизнеустройство как недостойное ("так жить нельзя! "). Действуя на чувства и воображение людей, идеологи растравили старые раны и обиды, воззвали к мщению и сведению счетов – поставили мирную уже страну на грань гражданской войны (а кое-где подтолкнули перейти эту грань).
Воздействие на массовое сознание было столь эффективным, что образ Запада к концу 80-х годов стал на короткое время поистине вожделенным, что было немыслимо еще за пять лет до этого. Такая массовая зависть к идеализированному образу «чужого дома» с отрицанием своего дома – признак разрыва со здравым смыслом.
Разрыв со здравым смыслом – поддерживать элиту КПСС, этих уродов, когда эти уроды реализовывали свои интересы.
Но К. нужно заслать на Кавказ. Там бы он и рассказывал, что не надо переезжать в Россию, что родные горы – уникальны, что нельзя разрывать сознание. А потом, навечно, в Марокко, чтобы марокканцы не переезжали в Европу.

3. Для перехода к жизнеустройству, направленному на увеличение наслаждений, требовалось глубокое изменение в культуре. Поскольку стремление к наслаждениям, связанным с потреблением, не имеет предела, то с новым критерием жизнеустройства оказывались несовместимы два главных устоя нашей культуры – нестяжательство и солидарность .
Екарный бабай… так у нас все были нестяжатели, да еще солидарные… Он отравлен, отравлен… Я был в Артеке, все пионеры воровали, потому что воровали их родители… Товарищи! Откажемся все вместе от апельсин, винограда, холодильников, автомобилей, телевизоров… Аскетический, лишенный потребностей человек – это мелкобуржуазный уравнительный коммунист, он не только не возвысился над частной собственностью, но даже не дорос еще до нее.

4. Посредством дестабилизации сознания и увлечения людей большим политическим спектаклем удалось осуществить "толпообразование " населения СССР – временное превращение личностей и организованных коллективов в огромную, национального масштаба толпу или множество толп. В этом состоянии люди утратили присущее личности ответственное отношение к изменениям жизнеустройства, сопряженным со значительной неопределенностью и риском. Без дебатов, без сомнений, без прогноза выгод и потерь большинство населения согласилось на революцию, когда в ней не было никакой социальной необходимости – на революцию в благополучном обществе. Это несовместимо со здравым смыслом.
Обычные люди, не вовлеченные в толпу, обладают здоровым консерватизмом, вытекающим из исторического опыта и способности предвидеть нежелательные последствия изменений. Эти свойства гнездятся в подсознании и действуют автоматически, на уровне интуиции. Этот подсознательный контроль был в СССР устранен из общественного сознания в ходе перестройки.
Да никакой революцией уже никто не занимался, чушь это.
Но как вам: конституционное право на митинги К. именует толпой…
А в Свердловске митинги на Плотинке заглушали военными оркестрами… К. ни разу не был на митингах в провинции и не знает, что это такое. Он просто городит чушь. На них были и «консерватизм», и дебаты, и сомнения. Вот в Москве – да! Там как раз то, что пишет К.!

5. За время перестройки в сознание советских людей вошло много прекрасных, но расплывчатых образов – демократия , гражданское общество , правовое государство и т.д… Никто из политиков, которые клялись в своей приверженности этим добрым идолам, не излагали сути понятия. Принять язык противника – значит незаметно для себя стать его пленником. Даже если ты понимаешь слова иначе, чем собеседник, ты в его руках, т.к. не владеешь стоящим за словом смыслом, часто многозначным и даже тайным. Это – заведомый проигрыш в любом споре.
Положение советского человека оказалось еще тяжелее – перейдя на язык неопределимых понятий, он утратил возможность общения и диалога со «своими» и даже с самим собой. Логика оказалась разорванной, и даже сравнительно простую проблему человек стал не в состоянии сформулировать и додумать до конца. Мышление огромных масс людей и представляющих их интересы политиков стало некогерентным, люди не могут связать концы с концами и выработать объединяющих их проект – ни проект сопротивления, ни проект выхода из кризиса. Они не могут даже ясно выразить, чего они хотят.
Приняв вместо ясно усвоенных житейских понятий понятия-идолы, идеологические фантомы, смысл которых не был определен, добрая сотня народов СССР оказалась в руках политических проходимцев. Поддерживая или отвергая предлагаемые им проекты, предопределяющие их собственную судьбу и судьбу их детей и внуков, миллионы людей следовали за блуждающими огнями фантазий.

К. просто не в курсе. К. опять не понимает, что такое абстракция. Диктатура пролетариата – это значительно большая демократия в обществе, демократия для большинства. Это даже троцкист Сережа Биец знает. Плеханов и Ленин были социал-ДЕМОКРАТАМИ, если кто забыл. Уже вся Россия, и давно, знает, что на самом деле демократия – от слова «демос», т.е. народные НИЗЫ. Все знают: демократия для кого, по отношению к кому: для бизнеса или для рабочих, к бизнесу или к рабочим.
Но что такое демократия, оторванная от чего-либо конкретного – пустая абстракция. Содержанием ее наполняет наиболее организованная сила. Так, общечеловеческие ценности – вещь неплохая, казалось бы, вот только эту абстракцию наполняют содержанием, полезным для себя, Соединенные Штаты. Во время Великой Французской революции обе стороны баррикады кричали одно и то же: «Да здравствует республика!» Только одни понимали республику для всех, а другие – только для себя…

Я бы очень порекомендовал прочитать книгу племянника Н.Аллилуевой В.Ф.Аллилуева «Хроника одной семьи» (М.: Молодая гвардия, 1995). Автор ее – умный, наблюдательный и достойный человек. Среди прочих важных для понимания советского строя вещей в его книге отражены многие детали быта высшей номенклатуры того периода.
Вот-вот!! Сталин был скромен в быту. Но зачем ему какие-то вещи, если он распоряжался всей страной.

Главное, что это означало в реальности, была высокая защищенность моего положения как работника в отношении административного руководства. Меня, заместителя директора института АН СССР, не мог снять с должности даже Президиум АН СССР без того, чтобы согласовать это с Отделом науки ЦК КПСС. Для таких случаев собиралось совещание, на котором обе стороны имели возможность полностью изложить свои аргументы. Не вдаваясь в детали, скажу, что это – условие колоссальной важности в моменты конфликта по принципиальным вопросам.
Да он еще представитель номенклатуры! Ну, ребята, а вы еще спрашиваете, с чего это он с таким остервенением защищает свое руководящее положение, защищает интерес своего класса! Он говорит, что номенклатура - не класс, он говорит, что разговор о том, какой строй был в СССР – чисто схоластический… Французский структуралист Ролан Барт заметил: «Буржуазию можно определить как класс, который не хочет быть названным.»

Причину невозможности эффективной борьбы с преступностью и оздоровления обстановки В.Э.Шляпентох видит в том, что «все российские олигархи-»феодалы" и их многочисленная челядь, как на государственной службе, так и в бизнесе, практически без исключения боятся законного расследования их деятельности намного больше, чем наемных убийц… Обнародованные факты делают Мжаванадзе или Чурбанова, олицетворявших коррупцию брежневского времени, почти невинными младенцами в сравнении с нынешними деятелями".
А, так эти люди невинны. Почти невинны. К. забыл присовокупить, что речь идет о коррупции не буржуа, не буржуазных чиновников, а членов КПСС. Даже в капиталистическом Китае таких убивают. А для К. мразь, которая ворует и при этом в глаза народу называет себя коммунистом – невинна.
Любопытно, что китайское руководство не назвало страну социалистической. Народная республика. А народ – понятие растяжимое. Номенклатура – тоже народ, не киберы же. Китай не лгал и не лжет мировому сообществу.
__________

Если в книге К. заменить СССР на Москву, тогда в ней на 70% всё будет правильно. Да, жили хорошо – за счет всей России. Потому и были сытыми. Да, считали себя прекрасными людьми. Да, подавляющее большинство – антисоветчики. Потому что московское общественное привилегированное бытие определяет буржуазное сознание. Это специфическое сознание, когда человек – буржуа, но кричит за мораль, за светлые идеалы - прекрасно отобразил в своей книжке Кара-мурза, что, надеюсь, я достаточно понятно объяснил.

Чем мы отличаемся от КПРФ? Тем, что мы раньше распознали, что такое элита КПСС. Мы с ней начали бороться в начале 80-х. Как можно называть коммунистами тех, кто не владеет марксизмом-ленинизмом, кто в начале 80-х слепо подчинялся врагам народа и голосовал за них.