Новогоднее приключение

                I

   - Сколко я парэзал, сколких пэрэрезал – услышал я из коридора приятный мужской баритон с сильным грузинским акцентом.
   В операционную, ели вписавшись в широченную дверь, вошёл хирург.
   Огромный грузин в коротеньком халате, из под которого торчали волосатые ноги.
   Он напомнил мне шеф повара одного из тбилисских ресторанов.  И чисто внешне, и чепчик у него был надет, точно так же, на самую макушку.
  За ним, пошатываясь,  вошла очень хорошенькая сестричка, скорее всего операционная,  в огромном халате до пят, без нижнего белья.
  На груди проступали два  соска, в коричневых кругах, внизу живота просвечивал чёрный треугольник бикини зоны.
  Всё это было очень забавно и напоминало мизансцену из порно ролика, но мне тогда было не до “клубнички”.
  Я съёжился и натянул простыню себе на голову.
  - Гыдэ? – удивлённо спросил хирург.
  - Вот он – предательски сказал врач скорой помощи, который меня привёз в эту долбанную больничку.
Подошёл к операционному столу и открыл мне лицо.
 - А – обрадовался грузин – хирург.
 Чэго прачэшся, дарагой.
  Подошёл ко мне и сорвал простынь.
Я рефлексорно прикрыл руками, своё скромное мужское достоинство.
 - Ээээ, чэго стэсняешся, тут все сваи, убэры руки.
 Вай, вай вай – запричитал он и осторожно надавил
двумя пальцами на правый бок ниже пупка.
  Я завизжал от боли, как резанный поросёнок.
- Вай, вай, вай – снова запричитал он.
Ви правы, коллега, гнойный апэндыцыт. 
Будэм резат нэмэдлэно.
Сэстра гатовтэ инструменты.
- Ну всё – заторопился врач скорой помощи.
Мне пора, ещё куча вызовов – и поспешил к выходу.
- Стой, брат! – закричал я, превозмогая боль.
Не оставляй меня здесь.
Они же тут все пьяные.
- А какие же они должны быть в три часа ночи первого января?  Хех,  угораздело ж тебя.
- А как же клятва Гипокраааа…- захрипел я, но не успел закончить, дверь операционной с шумом захлопнулась.






                II

  -Всё, хватит спать!
   Просыпайся!
   Ты мне вчера, что обещал? – донеслось, откуда то издалека.
   Я с трудом открыл глаза и попытался навести резкость.
Передо мной, как на фотобумаге, в ванночке с проявителем, постепенно проявилась совершенно голая девушка.
- Что обещал?
- Что утром займёмся любовью.
   На её груди предплечье, шее,…., красовались разноцветные тату.
  В кончике языка большая серьга “штанга “, придававшая лёгкий акцент и другие дополнительные возможности.
  Пирсинг был и в других местах, на брови, в носу, пупке ….
   Я осмотрел всё её тело в надежде отыскать наколку с надписью, как её зовут, но не нашёл.
- Дорогая, можно я ещё немножечко посплю.
- Нет – отрезала она и потянула одеяло.
Боже, какой шрамизм!
Это же настоящее произведение искусства бодиарта!
Какой рельеф! Какой сложный рисунок!
В каком салоне тебе сделали это чудо?
 - Дай поспать ещё немножко, скажу.
 - Ладно, я пока в душ.
   А я опять вывалился из действительности на какое то время и вернулся от прикосновений “штанги”.
- Всё, я готов дорогая, иди ко мне.
- Нет, сначала адрес, а то потом я забуду.
- Тогда пиши.
Улица Дахновская 225, третья городская больница.


                III

   Медсестра заметалась по операционной, собирая все медицинские инструменты, которые только попадались ей под руку, в круглый металлический ящик.
  Потом наступила на полу халата, который волочился по полу, грохнулась и всё рассыпала.
- Вай, вай, вай, - засокрушался хирург.
Астарожьно, дарагая!
Ти нэ ущиблась?
   Он повернулся к умывальнику и начал тщательно мыть огромные руки, с пальцами, похожими на копчёные сосиски.
  Между полами коротенького халата, который на нём не сходился на спине, выглядывала его волосатая задница в стрингах.
  Покончив с гигиеной, он натянул резиновые перчатки и повернулся.
 - Ну чито, прыступим?
Я подтянул колени и закрыл руками живот.
- Нет, я не дамся, ты меня зарежешь.
- А можит и нэ зарэжу, но пэрэтаныт до утра тэбэ абэспэчэн.
- А может и не обеспечен!
- Тагда падпишьи вот етот бланк, шито ти, бил прэдупрэждён об опасности и сознатэлно отказалса от апэративного вмэшатетства.
   Он протянул мне планшет с листом и ручку.
- Вот, здэсь.
- Ладно, чёрт с вами, режьте. 
Но если вы меня зарежете, я вас обоих, с того света достану.
- Вот и харашьё. Сэстра давай маску, прыступим.
- Какую к чёрту маску, давайте местную анестезию.
Должен же, хоть кто то, здесь быть трезвым. Вы ещё заснёте на пару. Кто вас будить станет?
- Хорошьё дарагой, как скажьишь.
Сэстра сдэлай ему мэстную блакаду из навакаина с морфием.

                IV

  Когда живот задеревянел, сестра отделила меня небольшой вертикальной шторкой от моего живота.
- Уберите ширму – запротестовал я, - мне не будет видно, что вы там делаете.
- Э нэт, дарагой, хватыт камандават. В собствэнные кИшки, я тэбэ заглядыват – нэ пазволу.
  И взял в руки скальпель…..
- Ежиси на небеси …., Барух ата адонай…, чёрт побери, ни одной молитвы не помню, если выживу, обязательно выучу.
   В этот момент я почувствовал, что значит выражение
“задеть за живое “.
- Отец наш небесный, не вводи меня в искушение и избавь меня от лукавого во веки веков – сразу вспомнил я.
   Мне казалось, что минутная стрелка циферблата часов на стене, как муха, безнадёжно увязла в паутине времени и это никогда не закончится.
  - Чито дрито, чито маргарито эй – мурлыкал хирург – грузин себе под нос, копаясь в моих внутренностях.
  Потом морфий с новокаином ударили мне в голову и я начал проваливаться в фрейдовское бессознательное.
   Всё видеть, как бы, со стороны.
Хирург с сестрой начали то увеличиваться, то уменьшаться.
То растягиваться, то сжиматься, как в комнате кривых зеркал.
  Звуки поплыли, как в испорченном магнитофоне.
- Нууу вооот и всёооо – говорил хирург – грузин,
зааашиивай, а яАААА   пооойду маааангал разожгУУУУУ и шашлиииик  поставлюююююю.
- Яааа не умееею, я  же не операаационнаяяя сееестра.
- А гыыыде операционаяяяя.
- Вы ж еёОоОоО  к  мууужууу отпустилиии, Нооовый гооод встречааать.
- Зааашивай,  кааак  умеееешь. 
   Аааа  ЯяЯяЯ пооокаАаАа   стоОоОл  нааакрОоОоОю,  такоооое  жееенщине дооовэрьять нээээльзя.
   Нооооовый  год  всё  таааки, чито миии  нээ  лудиии, в самом   дэле.
   - А, делайте, что хотите - подумал я - мне уже всё равно-
и окончательно погрузился в небытие.