Просто помни меня...

Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всём её убийственном величии...
Кто плакал от людского безразличия,
Но безразличным не был ни к кому.
...К тем, кто, похоронив свои мечты,
И, помянув их, устремлялся дальше.
Кто смог среди предательства и фальши
Не растерять душевной чистоты...
Нечаянно в небесной синеве
Вдруг распахнутся солнечные двери...
Рассвет приходит к тем, кто верил в свет -
Абсурдно, до последнего... но верил!

  Из Интернета   
                * * *

   Предзакатное солнце  устало скользило по лакированному боку новенькой  Тойоты Королла, что  неслась по объездному шоссе в сторону выезда из города. Беглому взгляду со стороны блондинка, сидевшая за рулём, показалась бы вполне благополучной и безмятежной, но в душе её совсем не было покоя - глаза жгли невыплаканные слёзы, а сердце нестерпимо ныло от обиды и растерянности...  Вся её тщательно выстроенная, запланированная и расписанная по пунктикам жизнь, катилась сейчас к чёрту. И было непонятно, как теперь жить дальше, страх перед разверзшейся неизвестностью мешал ей сосредоточиться и придумать что-нибудь разумное. Самое ужасное, что теперь ей совершенно не на кого было рассчитывать, и всё нужно было решать только самой. 

    Легко сказать «решать самой», но если тебя, женщину под сорок, совершенно  неожиданно, как гром среди ясного неба, бросает твой бойфренд - без пяти минут муж? И как раз в тот  момент, когда  на работе ты добилась стабильного положения настолько, что позволила себе взять в кредит автомобиль – не для роскоши, а исключительно для свободы передвижения в огромном городе с его вечными пробками на дорогах и зависимостью от городского транспорта. И именно тогда, когда ты, живя в его доме несколько лет, уже мысленно готовилась к вашей свадьбе, тактично выжидая, когда можно будет решиться, наконец, поговорить с ним об этом событии откровенно в один из интимных моментов...  А там, в недалёкой перспективе можно было бы позволить себе, наконец-то, родить ребёнка...

   ...Задумавшись, она не сразу услышала звук телефонной мелодии. Чтобы проверить, от кого звонок, ей пришлось притормозить у обочины.  Пока она торопливо искала в сумочке телефон, мимо пронеслась машина и внезапно с визгом остановилась в десятке метров впереди  её Тойоты.

    Из машины выскочил незнакомый мужчина, в несколько прыжков оказался рядом, рванул дверцу и приказал, как выстрелил:

   - Пересядь! Быстро!!!

   И, заметив её яростный недоумённый  взгляд, добавил:

   - Не вздумай орать! И пригнись, если хочешь жить...

   А дальше всё происходило, как в самом настоящем боевике – за ними гналась машина с тонированными стёклами, завязалась перестрелка. Она с ужасом вжалась в сиденье, мозг сверлила единственная мысль - она же ещё даже не выплатила кредит, а её бедняжку Тойоту уже так безжалостно гробили эти ублюдки.  То, что большей угрозе подвергалась   собственная жизнь, в тот момент, как ни странно, не волновало её. Мысль о собственной жизни не смогла бы проникнуть тогда в её сжатую тисками страха голову. Всё дальнейшее воспринималось ею как сон - она просто не могла поверить в реальность того, что случилось.

   За неопределимо-тягучий временной промежуток всё происходило очень быстро.   И вместе с тем,  сохранялось впечатление полной остановки времени, поэтому несчастная не сразу смогла понять, что происходит, когда мужчина вдруг затормозил, выскочил из машины, открыл дверцу и, наклонившись перед ней, проговорил, как ей показалось, открывая рот и произнося низкие вибрирующие звуки, словно при замедленной съёмке. Почти оглохшая от езды на предельной скорости,  звона разбитого стекла, визга тормозов, стрельбы и своего ужаса,  она, скорее, прочла по его губам, чем услышала:

   - Вввыыы – хххооо – дддиии…

  Ноги её были слишком слабыми, колени мелко дрожали, и он в нетерпении схватил её за руку и силой выдернул из машины.  Быстро потащил за собой куда-то.  Оказалось, что уже почти стемнело, и в сумерках навстречу им надвигались стены какого-то здания. Это оказался высокий забор. Они прошли во двор. Всё ещё крепко держа её за руку, он отпер дверь дома, втолкнул её внутрь и, сказав на прощание: «Располагайся пока тут, я приеду позже и разберусь, что мне с тобой делать.  Но только не дури – здесь видеонаблюдение. Если что,  я тебя потом и из-под земли достану...», исчез так же внезапно, как и появился. Вместе с её разбитой Тойотой.  И телефон так и остался в сумочке на переднем сидении машины...

    Осознание ужаса безвыходности  положения и абсолютной беспомощности окончательно лишило её сил,  и она медленно опустилась прямо на пол в тускло освещённой прихожей чужого дома...

    Где она сейчас находится? Что с ней теперь будет? Ну почему, почему именно на её бедную голову выпало в последнее время столько испытаний? За что?!.

    Усталый мозг отказывался отвечать на вопросы,  и всё её недавнее прошлое  само  всплыло в памяти, как кадры фильма из жизни какой-то другой, теперь уже совершенно чужой ей женщины. И в этом "кино" главная героиня была  вначале вполне  успешной особой тридцати семи лет отроду, поднявшейся, как ей казалось, на достойную высоту карьерной лестницы одной из фирм города. Правда, у неё пока не было ни своего жилья, ни родственников или близких друзей в этом огромном городе, но был мужчина, которого она считала своей надеждой и опорой до скончания века.  Хорошая зарплата, позволяющая многие приятные вещи, которыми любят баловать себя женщины её круга. Личная машина появилась, в конце концов. И были радужные перспективы, и планы на будущее, и казалось, ничто не сулило беды... Да и что могло произойти, если в жизни всё идёт по плану и почти по одному и тому же маршруту: дом – работа, работа – дом?  Времени ни на что другое практически не оставалось, как у большинства семейных пар, самостоятельно пытающихся достойно устроить свою жизнь.

    И вдруг в одночасье всё рухнуло.  И началось с того, что вдруг утром перед работой любимый заявил ей, что нашёл другую женщину, и что влюблён в неё с некоторых пор настолько, что решил жениться.  Жениться на другой?!. Но – как же это могло случиться? Когда? Почему же она не заметила, пропустила такое? Да, наивно полагала, дурочка, что он задерживается на работе по вечерам. Да, иногда допоздна... Даже слишком. Сама же она, как примерная жена, всегда спешила с работы домой, чтобы успеть  побаловать его домашним теплом и уютом, вкусным ужином,  собой – ухоженной и ласковой... С пониманием относилась к тому, что он сильно уставал и не всегда готов был к сексу... И ей даже в голову не приходила мысль об измене, настолько она верила в него и была полностью увлечена своими делами - работой и свиванием милого семейного гнёздышка.  А он... Какой же негодяй! И после всего он лишь предлагал ей остаться друзьями и... денег на дальнейшее обустройство.  И то на первое время только...

    Поражённая внезапным  подлым предательством и  угрозой потери  своей ясной и привычно-уютной жизни, планов на будущее, она в растрёпанных чувствах и праведном гневе, совершенно не задумываясь о последствиях, швырнула неловко сунутую им пачку денег  прямо в его наглую рожу.  Собрала наспех свои вещи, документы  и безделушки и, опаздывая безбожно, помчалась на работу. Но от сильного  стресса не смогла взять себя в руки и, хлопнув без объяснений,  на свой страх и риск, об стол ничего не понимающего  начальника двумя заявлениями сразу – на отпуск и об уходе – на его усмотрение, села в машину и помчалась, куда глаза глядят. Отвечать на беспрерывные звонки вдогонку  у неё не было ни сил, ни желания.

   Покружив по городу и потыкавшись под светофорами и в пробках, она решила выбраться за город, чтобы где-нибудь там, на безлюдном просторе, в чистом поле, под небом, в лесу – где угодно, только подальше от удушающей городской толчеи - привести свои разбушевавшиеся  чувства в порядок... 

   И тут вдруг ещё более неожиданный поворот событий!

    Да, правду говорят: «Пришла беда – отворяй ворота»... И вот чем закончился этот ужасный день – полным крахом всей её жизни... И что будет с ней, когда вернётся тип, похитивший её... и разбивший машину?..  А, впрочем, чёрт с ней, с Тойотой, ведь её жизнь сейчас в большой опасности... Ведь, может, теперь  её просто... убьют?..
 
    И страх овладел ею с новой силой.  Но теперь она испытывала неизвестное для себя чувство. Никогда ещё раньше ей не приходилось бывать во власти подобного – всё её существо охватило омерзительное, тяжелое, парализующее волю и все остальные чувства животное бессилие. Полная тупая беспомощность.  И это после стольких лет уверенности в своих силах, в том, что всё может быть доступным, стоит только поставить себе цель и приложить усилия. Она старалась всего добиваться сама, не рассчитывая особо на чью-то помощь.  И вот теперь она лицом к лицу со  смертельной опасностью,  а  помощи вообще ждать неоткуда...  Нет!!! Не может быть!  Она не хочет  умирать  слишком  рано и...  так глупо... ещё ничего толком не успев в жизни... не родив ребёнка...
 
    Но что же делать? Да, конечно, надо что-то делать! Убежать. Спрятаться. Найти какой-то выход. Ведь не может же, не может  быть, чтобы не было никакого выхода.  Надо осторожно осмотреть помещение - ведь, может быть,  здесь есть телефон...  Позвонить... своему другу... бывшему... он должен помочь ей, как же иначе?..  Или на работу... В милицию, на худой конец... 

    Она поднялась и стала в полутьме осторожно двигаться по дому, чтобы невзначай не зашуметь – вдруг она здесь не одна?  Нужно было осмотреть место, в котором она оказалась.  Дом выглядел совершенно безлюдным.  Телефон ни в одном из помещений она так и не смогла обнаружить. Решила осмотреть двор – может, удастся найти выход?

    Снаружи было ещё темнее, и она чуть не свалилась в бассейн, который простирался на довольно большом пространстве двора.  Когда глаза немного привыкли к темноте, то она смогла разглядеть глухие металлические ворота в высоченном каменном заборе. Ворота были заперты. Лестницы не было. Какие-то хозяйственные постройки отсутствовали. Не было даже намёка на гараж.
 
   Надежда убежать стремительно становилась всё более призрачной.

   Еле сдерживая дрожь от нервного перевозбуждения, женщина вернулась в дом.  Ко всему прочему её охватило зверское чувство голода – сказывалось длительное стрессовое состояние и воспоминание о том, что с утра она успела только выпить чашечку кофе перед работой. Прошла на кухню, нащупала выключатель у двери.  Какая удача! Холодильник оказался забитым неимоверным количеством самой разнообразной еды. Судя по всему, хозяин не так давно  привез все продукты из супермаркета и загрузил холодильник,  не успев ни к чему притронуться.

  Она наскоро вскрыла одну из банок, особо не вникая в её содержимое – некогда было и ужасно хотелось есть.  А ведь с минуты на минуту за ней могли приехать, надо быть готовой к любой неожиданности... И отставив полупустую банку с фруктовыми  консервами, она сжала в руке большой кухонный нож, который использовала вместо открывалки.  Что ж! Если надо, то она будет сопротивляться до последнего вздоха!

    И, почувствовав себя после еды и принятого решения защищаться немного получше, вконец уставшая, побрела в сторону спальни – совсем чуточку отдохнуть, держа своё боевое оружие наготове в ожидании дальнейших сюрпризов судьбы...

   Но как только она дала немного расслабиться своему телу,  измученному за этот бесконечно долгий день, так сразу же долго сдерживаемые слёзы прорвались  безудержными рыданиями. От пережитого волнения, от жалости к себе, от полного одиночества и своей ненужности никому... даже тому, кто был ей очень дорог, кого она считала своим самым лучшим другом, близким человеком, родной душой... слёзы лились и лились рекой...
 
  Через полчаса, наревевшись горько, по-бабьи, она уже крепко спала, отодвинув от себя мокрую от слёз подушку и сжимая в кулаке нож.

     Утро следующего дня, как ни в чём не бывало, началось тихой безмятежностью. Её разбудили первые солнечные лучи, скользящие у изголовья.  Большие, во всю стену, ничем не прикрытые окна впускали в спальню блики от светившегося бирюзой бассейна,  и от этого комната напоминала большой аквариум.  По потолку и стенам спальни струилось таинственное мерцание светлых бликов отраженной  ряби на воде, и казалось, будто совершается  какой-то магический  ритуал – будто прятавшиеся в переливах цвета  невидимые феи воды манили совершить утреннее омовение при лучах восходящего светила.   

   «Слава Богу, ночь прошла спокойно»,- окончательно просыпаясь, подумала она. – «Забавно, со мной первый раз в жизни ночь в постели провёл здоровенный... кухонный нож.  Да, всё когда-то случается впервые...». События вчерашнего дня вновь вспыхнули ярким воспоминанием и заставили её стряхнуть с себя лирико-философское настроение и вскочить с чужой кровати. Так, надо было срочно смыть с себя остатки сна и макияжа, пока ещё есть такая возможность. 

   Она вышла во двор.  И тут в свете нового дня  перед ней вдруг предстала ожившая картинка из глянцевых гламурных журналов с интерьерами домов её грёз.  Вдруг неожиданно даже для себя самой,  с неизвестно откуда взявшейся почти детской бесшабашностью,  она решительно сбросила с себя одежду и нагишом нырнула в прохладу бассейна, ни на минуту не давая себе опомниться. 

    Потом сварила кофе – благо запасов его у хозяина было предостаточно. Ну вот, теперь она была готова встретить врага – лицом к лицу. Не выпуская нож из руки, привыкая  к его тяжёлой гладкой рукоятке, она стала обходить и осматривать дом ещё  более тщательно, чем накануне ночью.
 
   Проходя мимо огромного зеркала, увидела своё отражение во весь рост. Узкая юбка вчера порвалась по шву,  и теперь разрез намного выше открывает стройные ноги, зато и при ходьбе стало удобнее.  Пуговицы блузки едва сдерживают рвущуюся наружу грудь без лифчика «push-up», ведь единственную пару белья с себя пришлось освежить - многолетняя привычка носить только чистое была превыше всего, несмотря ни на что. Светлые пушистые  волосы, на концах немного мокрые от купания, свободными локонами спадают на плечи, а в глазах появилась былая уверенность. Почти.
 Амазонка, готовая сражаться с врагом за свою жизнь и честь.

   И ещё одно неизведанное чувство она заметила в себе - чувство безопасности, даваемое оружием. Исчез вчерашний липкий страх. Теперь она уже не беспомощное животное, ждущее своего палача и не умеющее постоять за себя. У неё появился выбор - защищаться с оружием в руках, а не оставаться просто жалкой жертвой…

   …К концу второго дня она устала от неизвестности и своего напряжённого ожидания. Большая часть дня была ею потрачена  на то, чтобы тщательно обыскав весь дом,  установить невероятный и грустный факт, что неожиданная тюрьма,  где она оказалась запертой, абсолютно  лишена каких-либо средств сообщения с внешним миром:  ни телефона, ни телевизора, ни компьютера  - ничего,  чем она так привыкла пользоваться.  Даже часов не было. День тянулся так медленно, что к вечеру ей стало казаться, что она уже целую вечность провела в этом пугающем её чёртовом доме.   

    Да и не дом это вовсе, а так, бунгало богатенького мужика, хотя, видно, что сравнительно новый и  симпатично отделан под евро стиль. В нём  оказалась  всего-то  одна спальня да  ещё одна полупустая комната неизвестного назначения – то ли гостиная, то ли небольшой зал для медитаций;  кухня-столовая, небольшая совмещённая ванная и застеклённая веранда-солярий  с выходом к бассейну.  Мебели почти не было, в большом полупустом шкафу спальни  – несколько вещей из мужской одежды и несколько пар обуви.  На стенах не было ничего, только в спальне висела одна-единственная картина с изображением Сикстинской Мадонны – что за бред? Почему в спальне бандита именно Мадонна, а не Обнажённая Маха, например, или Даная какая-нибудь? Какой-то извращённый вкус у мужика… Ни книг, ни хоть какого-нибудь музыкального устройства – что же это за берлога?  Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь жил постоянно.  Может,  бандит этот  время от времени  привозил сюда  своих любовниц тайком от жены?  И для этого же  и был приготовлен запас еды в холодильнике, догадалась она. Пленница снова поужинала  наскоро без аппетита всё теми же консервами – не готовить же ей пищу,  зная, что в любой момент может вернуться хозяин дома?  И легла спать пораньше. С ножом.
 
   …К концу четвёртого дня она уже была уверена, что о ней просто забыли. Или они там все перестреляли друг друга и теперь её не скоро найдут здесь, где-то далеко за городом, в этом Богом забытом месте…  Вероятность такого исхода показалась совершенно очевидной и  вызвала в ней сильнейший приступ отчаяния.  Ведь, скорее всего, о ней даже не сразу спохватятся и объявят в розыске!.. И она  может  так и остаться здесь на неизвестное  время. Думать о том, что ей придётся здесь пропасть в неизвестности, было невыносимо.
В приступе тоски и ярости  она принялась метаться  по дому, как пойманный и посаженный в клетку привыкший к свободе зверь, круша и разбивая всё, что попадалось ей на глаза и под руку. Если бы могла, то просто взорвала бы ко всем чертям  ненавистную тюрьму! Потом принялась кричать, стучать в ворота, звать на помощь… Но тишина вокруг была  почти осязаемо плотной – никаких признаков человеческой жизни рядом, как в диком лесу или на необитаемом острове.  Ночь молча поглощала все её крики,  и мерещилось, что она и сама оказалась в  черном чреве тишины. Только высоко в небе  мерцали звёзды и словно посылали ей неведомые знаки, но она не понимала их, теряя разум и способность  воспринимать окружающее…

   На пятый день одиночество и неизвестность  стали казаться ей страшнее самой опасности… О, что бы она теперь ни отдала за то, чтобы снова оказаться в городской сутолоке, среди людей, домов, машин!.. Какое же это было счастье – жить в человеческом мире!  Сейчас даже она бы рада была оказаться даже среди тех, к кому она относилась с пренебрежением и даже с неприязнью.  Она вспоминала с нежностью и грустью всех, кого считала своими друзьями, даже своего бывшего – как они там? Если бы она могла, то вела бы сейчас себя с ними иначе – говорила бы больше тёплых слов, дарила бы им больше внимания и заботы.  Даже если бы вдруг появился бандит, который здесь живёт, то она бы, наверное, даже и ему обрадовалась…  Интересно, как он? Что с ним случилось? Почему же его так долго нет,  ведь он же обещал вернуться?  А может, не всё потеряно,  и он всё-таки ещё вернётся за ней?  В ней снова ожила надежда.

   Она огляделась и увидела вокруг ужасный беспорядок – повсюду валялись разбросанные вещи,  на кухне стояли полупустые банки с остатками еды, на полу – разбитая посуда…   Стало стыдно и захотелось немедленно прибраться.   Спустя время порядок был снова восстановлен, а она впервые за это время позволила себе, наконец, принять душ и, найдя для себя в шкафу  вполне подходящую, хоть и великоватую смену, постирала  свою одежду. 

   Прошла неделя, показавшаяся ей вечностью.  Оторванная от того, чем была занята вся её жизнь – учёба,  работа, забота о близких,  всё, на что ей раньше так не хватало времени,  она теперь не знала, куда деть бездну  свободных минут, часов, суток…  Всё чаще просто сидела на веранде или во дворе у бассейна, прислушивалась к разным звукам: пению птиц,  шёпоту  ветра в листве деревьев.  Несколько раз ей чудились то отдалённые звуки голосов, то гудение машин и она слушала, слушала до звона в ушах,  готовая сорваться, закричать, чтобы быть услышанной, но звуки человеческого присутствия так и не приближались… Всё бесполезно.

    Она устала ждать, и нож давно вернулся на своё место на кухне. Она даже перестала бояться смерти, потому что поняла вдруг совершенно очевидную истину, что лучше, если уж суждено, один раз умереть по-настоящему, чем умирать тысячи раз от страха смерти.  Как-то раз чуть не попробовала себе перерезать вены в бассейне, но в это время ей вдруг явственно послышался  плач ребёнка где-то поблизости.  От неожиданности  её рука дрогнула,  и нож упал на дно бассейна.  И тогда впервые в жизни ей вдруг захотелось помолиться.

   ...От игры переливающихся голубых теней картина оживала и, казалось, в ней происходила какая-то своя собственная жизнь. Мадонна держала в руках пухленького младенца и  смотрела  сверху  кротко и сострадательно. И младенец  тоже смотрел немного обиженно.  Святой старец  будто пытался о чём-то сказать Мадонне,  и палец  его правой руки, как указующий перст, показывал на грешницу, стоявшую  перед ними  и не знающую, что может сказать в своё оправдание. Юная дева на картине скромно потупила взор, скрывая чуть насмешливую улыбку, а  ангелочки притворно делали вид, что  это вообще не их дело...

    Но других подходящих икон в доме всё равно не было, и она немного подумала, вздохнула  и встала на колени, сложив перед собой ладони. Вспомнила, как молилась, крестясь, её старенькая бабушка. Как крестились люди в церкви, когда отпевали маму,  рано умершую от рака… Воспоминания о маме были самыми светлыми, а отца она всегда хотела забыть  - после смерти мамы он вскоре ушёл к другой женщине, оставив свою единственную родную  дочь бабушке, маминой маме... Креститься ей не хотелось. Да и какая, собственно, Богу разница?

    Женщина стояла на коленях, неотрывно смотрела на Мадонну с младенцем. По её щекам сами собой струились слёзы, она не вытирала их, стесняясь нарушать торжественность момента...

    - Простите меня...- Она замолчала, не зная, что нужно говорить в таких случаях, а молитв совсем не помнила. - Господи, если Ты действительно есть и слышишь меня… Ты сам нас создал слабыми людьми… Почему же Ты не сделал нас идеальными? Мы бы не грешили тогда и были всегда счастливы и послушны воле Твоей...
 Боже мой, чушь какую-то-то несу...
 Что Ты хочешь, Господи? За что ты меня так наказал? Ведь я ничего плохого не делала, я жила, как все, старалась, как могла, чтобы всё было хорошо... всегда и всем...
Нет, не получается... Что же нужно говорить-то?..

    И внезапно, словно по наитию, горячо зашептала, умоляя:

   - Господи, прошу Тебя, сделай так, чтобы я смогла вырваться из этого места живой и невредимой, чтобы со мной всё было хорошо... Я очень хочу иметь ребёнка, Господи, - и она с нежностью посмотрела на младенца, - такового вот, как Ты здесь, на этой картине...
 Я буду любить его больше всего на свете,  любить, как Тебя... Прости меня, Господи, за всё, что я делала не так, за все мои ошибки...

    Она осеклась от неожиданно вылетевших слов, но остановиться уже не могла. В ней возник молитвенный экстаз,  случившийся от чистого сердечного устремления и состояния кротости перед Божественным величием. Она  вдруг почувствовала себя такой ничтожно маленькой и зависимой от неведомой ей до сих пор Силы, которая врывается в жизнь человека, как Неизбежность, разрушая все его земные планы и даже саму жизнь... Долго ещё она стояла вот так, разговаривая по душам с Богом - умоляла его научить, как жить ей дальше... плакала, смеялась сквозь слёзы...  И душа её светлела и радовалась...

     Прошло  ещё три или четыре  дня… Она и сама уже не смогла бы сказать точно, сбившись со счёта.  Сначала её не покидало то светлое духовное состояние, которое произошло во время беседы с Богом, но постепенно оно сменилось разочарованием и глухим раздражением – время шло,  но ничто не предвещало никаких изменений.
 
    И чтобы забыться и не думать ни о чём неприятном,  она  придумала себе другое занятие – стала баловать себя всем, что могла найти или придумать в своём заточении.  Она устраивала себе маленькие пирушки,  поедая деликатесы, постепенно разгружая содержимое холодильника.  Купалась в бассейне и загорала голой.  И вообще ходила нагишом, только вечером что-нибудь набрасывала на себя – кто видит-то?   Она расслабилась и стала беззаботной, почти как в далёком детстве.
 
     А в один из вечеров решила устроить сама себе настоящую вечеринку со спиртным.  Она никогда ещё в жизни не напивалась  до беспамятства, всегда знала меру и вообще считала, что алкоголь – это зло и не любила его никогда. Но сейчас ей захотелось испытать незнакомые ощущения.  Хотелось напиться... до состояния радости и счастья. Наготовив себе всякой вкуснятины, она достала из замеченного ранее винного погребка бутылку красного вина. Выбор пал на Шато Латур - кажется, такое она даже и не видела раньше. Впрочем, в алкоголе она совершенно не разбиралась.

    Вечер удался на славу.  Вино превзошло все её ожидания – его бархатный чуть отдающий смородиной вкус очень понравился ей, а состояние лёгкой пьянящей эйфории было удивительно приятным.  Она танцевала при свете полной луны под собственное пение, разговаривала с воображаемыми гостями, смеялась, шутила и произвела на всех неизгладимое впечатление.
Одной бутылки оказалось мало и, пританцовывая на ходу, она пошла за второй...  А потом  гостей стало почему-то слишком много и её кто-то всё время пытался столкнуть в бассейн... и она устала и пошла прямо сквозь толпу гостей спать... Странно, дверей оказалось больше, чем было раньше, она обнаружила, что на тех же самых местах прибавилось ещё по несколько,  прошла сквозь какую-то одну из них и...

     ...Ночью ей приснился эротический сон. Незнакомец  был необыкновенно нежен, ласкал руками и поцелуями,  добираясь до самых чувствительных уголков её тела и ей было так хорошо, как никогда наяву... Сон был очень ярким и почти реальным – она так явственно ощущала его горячее сильное тело, мужские красивые руки и губы, вдыхала его запах и отдавалась ему со всей страстью молодой, соскучившейся по любви женщины... Ах, что он делал с ней, этот безумец, а она, чувствуя себя под защитой сна, платила ему той же монетой, не торгуясь, не сдерживая своего влечения – всё ведь только сон?..  И испытала дважды во сне самый настоящий оргазм, какого и в жизни не доводилось познать...

     Её утренние ощущения были очень сложными... С одной стороны, она никак не могла прийти в себя от своего необыкновенного сновидения  и её тело всё ещё отзывалось истомой и негой от воспоминаний об испытанном удовольствии, а с другой стороны,  не по-детски раскалывалась голова и подташнивало... Она валялась в постели и никак не решалась встать, как вдруг... ей явственно почудился плывущий в воздухе аромат свежесваренного кофе.  Аромат не исчезал, это не было галлюцинацией – он даже вроде бы стал сильнее. Ничего не понимая,  преодолевая сильнейшее головокружение,  она встала с постели и,  накинув на себя мужскую рубашку, которую обычно использовала как халатик,  медленно отправилась навстречу запаху, ступая неслышно  и неуверенно  по всё ещё покачивающемуся под ногами полу босиком...

       С кухни раздавались какие-то звуки – там несомненно кто-то был!  Она осторожно заглянула в дверь и остолбенела на мгновение... Возле плиты стоял тот самый незнакомец,  подсевший в её машину - бандит, обещавший вернуться - и наливал в чашку кофе. Во второе мгновение она уже быстро, как позволяло состояние,  заперлась за дверью ванной и затихла, стараясь уловить звуки в доме. Кажется, её не успели заметить.  Волнение и остатки вчерашнего хмеля громко бились в висках, сердце дёргалось,  будто подвешенное на верёвочках...  Надо было как-то утихомирить шум паники в себе, и она быстренько приняла чуть тёплый душ, потом завернулась полотенце и прислушавшись к тишине в доме, осторожно выглянула за дверь... Никого. На цыпочках пробралась в комнату за своей одеждой и быстро оделась.  В доме по-прежнему царила тишина. Не в силах больше терпеть неизвестность, она собрала всё своё мужество в кулачок и отправилась на разведку...

       Кухня оказалась пустой, незнакомец исчез.  Да, у него была странная привычка появляться и исчезать внезапно, без предупреждения, она заметила. На столе стояла чашка с ещё горячим кофе, будто специально приготовленная для неё.  Вторая чашка из-под кофе была пуста. Значит, он ей не померещился. Хозяин вернулся, как и обещал. Но где же он? И она уже сама отправилась на его поиски. Навстречу своей судьбе.

     Заглянув во все уголки дома, и поискав его во дворе, она поняла, что снова осталась в гордом одиночестве.  Интересно, что он задумал? Почему так внезапно исчез, даже не сказав ей ничего? И не отпустил восвояси. Ведь не мог же он забыть о ней? Конечно, не мог, должен был вспомнить, если даже забыл - ведь он видел её спящей, вне всякого сомнения. И вторая чашка кофе на столе подтверждает это... Неужели он сварил кофе на двоих? Бандит сварил ей кофе? И, как ни странно, на сердце у неё потеплело... Такая маленькая забота о ней самой была редкой в её жизни, обычно это она всегда заботилась о других. Да, больше всего на свете ей сейчас хотелось кофе.  Или рассола из-под солёных огурцов.  А что если... он чего-то подсыпал в её чашку?  Эта внезапная мысль вдруг рассмешила своей нелепостью – ведь если бы он хотел убить её, то уже давно бы сделал это. У него была такая возможность – просто пристрелить её, полупьяную, ещё во сне, чтобы она не успела даже проснуться.  Отхлебнула остывший кофе и рванулась с кухни – подступившая к горлу резкая тошнота еле позволила добежать ей до унитаза.  И она доверила ему всё, что в ней скопилось ненужного, обнимая как лучшего друга...

      Прошло ещё несколько дней. Ничего не изменилось. Только в ней самой что-то произошло. Теперь из зеркала на неё смотрела ещё одна женщина, которую она не видела раньше. Черты лица этой женщины стали тоньше, как  вся её и прежде бывшая стройной  фигурка. Взгляд стал глубоко синим, словно небо осенью. Исчезла суетность движений, они стали плавные - всем её существом овладела задумчивость и спокойная меланхолия.

     Сколько ещё прошло времени? Она давно потеряла счёт дням, ей стали не нужны их имена – был только один  день, один бесконечный миг – сейчас.  Теперь она жила только настоящим – прошлое давно отпустило, а будущее скрывалось за замками, от которых у неё не было  ключей. Даже видения исчезли из её снов – глубокое спокойствие ума, готового ко всему, не впускало сны, и она глубоко спала по ночам.  И днём чаще всего тоже.

     Но однажды её снова разбудил запах кофе. Восхитительный аромат невесомо приподнял её над  постелью, и, обрадованная, она полетела мотыльком вслед за ним...  и опустилась  с высоты своего предвосхищения на пороге кухни.  За столом сидел совершенно другой мужчина и пил кофе. Увидев её,  босую, в одной мужской рубашке, со спутанными после сна волосами, улыбнулся и жестом пригласил к столу. Налил ей кофе и молча протянул конверт. Не произнося ни звука – говорили только глаза – она с удивлением вскрыла конверт и достала лист бумаги. Это было длинное письмо, адресованное ей, хотя там не было имён – ни в начале, ни в конце. Просто с первых строк догадалась. Вышла во двор, присела на скамью и прочла:

     «Привет, незнакомка!
 
   Хотя я мог бы назвать тебя по имени -  знаю имя из документов,  забытых тобой  в машине. Да, я навёл справки и узнал о тебе почти всё – нужно же было мне знать, что с тобой делать?  Но нам, в силу сложившихся обстоятельств, гораздо лучше остаться незнакомыми друг другу людьми. Пусть будет так, это лучше для нас обоих, поверь.

   Прости, я и сам не ожидал, что столько времени продержу тебя взаперти и одиночестве.  Хотя такое заключение  полезно – знаю по себе. Просветление в таких условиях неизбежно в большинстве случаев...  Ладно, шутки шутками, но перейду к снова теме.

   Хочешь знать, чем закончилась тогда вся наша коррида? Мне на время удалось оторваться от тех гнусных придурков, что гнались за нами, и забросить тебя в дом одного из моих погибших дружков – в этом  скрытом от посторонних глаз загородном доме он тешил свою похоть, зарабатывая, тем не менее, ещё и бабло на съёмках порносюжетов со своими многочисленными подружками.  Но в нашем жёстком мире всё случается рано или поздно.  За это  развлекалово он и поплатился пару месяцев назад жизнью... при загадочных обстоятельствах.

     Так вот, я убрал тогда подонка, гнавшегося за нами, потому что целью его жизни было убить меня – так уж сложилось между нами исторически. Я смог сделать это раньше него и выбор у меня был невелик, надо прямо сказать.  Его подлая пуля всё же зацепила и меня,  и пришлось делать снимки в больнице далёких отсюда мест. Там меня и «обрадовали» неизлечимым диагнозом.  В общем, всё неважно – опухоль мозга...  Но  хочу сказать тебе о другом...

     Да, я узнавал о тебе и понял, что тебя никто не будет разыскивать.  Позвонил по  номеру девицы в твоём телефоне,  представившись  ментом, и она рассказала с перепугу всё:  что ты уволена, что тебя бросил один козлина и о родственниках твоих она ничего не знала...  Я сам о них навёл справки и всё понял.

    Мне нужно было дождаться результатов обследования,  и я не смог приехать раньше, чем через две недели. Но рассуждал примерно так.  Ты находилась в относительной безопасности – дружок мой покойный  зашугал жителей ближних деревень так, что к дому, где развлекалось высокопоставленное лицо, и близко никто не решался подходить. Знал и то, что в доме есть всё необходимое на довольно длительное время. И потом при первой же возможности прилетел.
 
    Это было как раз той ночью... Это меня ты испугалась на следующее утро, знаю. Увидев тебя в постели совершенно пьяную, не удивился – обычное зрелище для меня: скольких таких девиц я перевидал за свою жизнь. Не стал тебя тогда тревожить – толку-то?  Вспомнив, что могут оставаться отснятые на видео пленки с компроматами,  хотел забрать их себе  и на всякий случай просмотрел содержимое. И ещё. Если честно, мне было даже любопытно подглядеть, чем  занимаются женщины, похожие на тебя,  в полном одиночестве.
 
  Скажу тебе то, что не говорил никому в жизни. Ты перевернула мою душу. Я засмотрелся на видео, где ты молилась. Если бы я мог, то дал бы тебе Оскара за это «кино». Нет, серьёзно! Ты была такой искренней, так умоляюще и трогательно смотрела с экрана прямо в мою душу... Конечно, откуда тебе было знать, что видеокамера  вмонтирована прямо в глаз мадонны? Не слышно было, о чем ты там молилась, но будь я тем, к кому ты обращалась, то исполнил бы любую твою просьбу, клянусь!

   Мне не встречались раньше женщины, похожие на тебя. А может, я сам не способен был им верить, видя в них только шлюх в большинстве своём – такие мне и попадались. 
Потом я смотрел на тебя спящую. Ты была похожа на спящего ангела или на большого ребёнка. И мне так захотелось прикоснуться - погладить тебя  по головке, как маленькую, потом приласкать тебя немного... Прости, я не смог удержаться. Подумалось тогда, что, возможно ты единственная  женщина  на свете, с которой мне нестерпимо хочется заниматься любовью, а не сексом. И потом – ты сама отозвалась на мои ласки и была просто великолепна, детка!  Так хорошо мне ещё не было ни с одной прежде. И я бы хотел, чтобы мы любили друг друга и дальше, но...  Понял потом, что я не имею права связывать любовью к себе твою чистую душу  - ведь мне уж совсем недолго осталось, увы...  Я уехал к своему другу Дымичу – это он тебе передал моё письмо, если ты его держишь сейчас в руках.
 
   Дымич – классный мужик.  Мы с ним дружим со школы.  Это я его ещё тогда прозвал Дымичем – курить он толком так и не научился, дымил только, как паровоз, понарошку, не в затяжку. Он мне больше, чем брат – столько у нас  с ним по жизни общего. Вместе вернулись из Афгана живыми – повезло... Я ему доверяю больше, чем себе.
 
   Так вот, милая, ты тоже слушайся старого солдата Дымича.  Я оформил на тебя свой домишко на одном из океанских островов – райское местечко, скажу я тебе, красотка! И перевёл почти все свои деньги на твои счета. Так что не переживай, теперь у тебя есть свой собственный дом и ты не бедная женщина, мать! Остаётся только самая малость – будь счастлива! Всё у тебя будет хорошо, уж я ОТТУДА постараюсь, будь уверена! Найди хорошего парня, роди мальчишку или девчонку - какая разница? Кстати, советую: с Дымичем задружись - хороший он мужик, качественный, поможет тебе во всём.  У таких, как ты, обязательно должны быть дети. Так что уж постарайся тоже, пожалуйста... за нас двоих.
   
   Не плачь, милая... и не говори мне спасибо.. Ты дала мне больше. Ведь, прежде, чем уйти, я понял благодаря тебе, что нас не зря судьба так переплетает вживую – все мы связаны между собой,  как ниточки  в полотне.  И все мы равны перед  Жизнью.
   
   Просто помни меня...»


   ...Спустя пять лет и восемь с половиной месяцев на одном из океанских островов отмечался день рождения очаровательного мальчугана. Он радостно прыгал, хлопая в ладошки, светлые кудряшки развевались от лёгкого бриза, а глазёнки восторженно смотрели в звёздное небо, куда улетал красный фонарик, уносимый всё дальше, дальше... к ангелу. Про ангела ему любила рассказывать мама, и малыш уже знал, что ангелы иногда прилетают на землю, чтобы жить среди людей и даже иногда вмешиваются в их судьбу,  делают разные добрые дела и дарят подарки. 
 
   И этот улетающий в небо фонарик они смастерили  с мамой сами специально в подарок  для одного такого знакомого маминого ангела. Ангел смотрел сверху, как к нему летит красненький фонарик и улыбался. И мама улыбалась ангелу...

    Мальчуган подбежал к своей маме, обнял её крепко-крепко и спросил тихонько на ушко:

   - Мамочка, а меня тебе тоже подарил ангел?

    И она ответила ему так же тихонько:

   - Да, любимый...