На пороге ночи. Глава 35

В тот же день вся компания под предводительством принцессы Ззии отправилась на экскурсию по обширному королевскому поместью.

Цветники и фонтаны, снова цветники, хрустальные родники и опять фонтаны. Цветущие кусты огораживали укромные уголки с лёгкими, словно сотканными из паутины, скамьями.
Цветущими террасами поднимались пологие холмы, по их склонам сбегали голубоватые ручьи; к безоблачному лазурному небу поднимались стройные башни из серого с розовыми прожилками камня, с высокими узкими окнами и зубчатым верхом; их увивали зелёные плети, по которым было рассыпано сказочное многоцветье, сотканное из влажных лепестков и трепещущих тычинок, из сладкого нектара, волшебного аромата и лёгкой золотой пыльцы.

Истинные сокровища Аззы, источник её жизни, основа благополучия, волшебный дар природы — возможно, прекраснейший из её даров, чья хрупкая красота впитала все цвета мира и отдала дань всем мыслимым формам и ароматам — они были повсюду; и каждый словно хотел поведать о том, сколько любовной заботы, сколько труда было вложено во многие поколения его предков; и как щедро, с какой благодарностью, возвращает он это тепло и заботу.

На восток от замка, на вершине холма высилось строение из белоснежного камня. Сколько же мастерства понадобилось зодчим, чтобы возвести эти мягко закругляющиеся стены, образующие огромные, но лёгкие на вид лепестки полураскрытого цветка.
У строения не было крыши, не было и дверей, которые могли бы закрыть неширокие проходы между стенами-лепестками.

— Храм Повелительницы Цветов, — почтительно промолвила Ззия.

— Мы можем к нему подойти? — спросила Лора.

— Можете. Вы можете даже войти в него, но не дальше чем в первый ряд. Пройти дальше могут только прошедшие очищение, приближаться к алтарю могут только жрицы, а входить в него — одна лишь Первая Жрица, а в других храмах — Старшая жрица храма, — пояснила принцесса.

— Первая Жрица сама ухаживает за алтарём и может видеть его каждый день, а все остальные — только в дни праздников Повелительницы. С этого холма, стоя перед храмом, королева объявляет свою волю, если происходит что-то особенное, но такого — хвала Повелительнице! — давно уже не случалось. — Усики Ззии поникли, будто она не очень-то надеялась, что такое благоденствие продлится и впредь.

— Как же собравшийся народ не затопчет все эти прекрасные цветы? — спросила Анната.

— Затоптать цветы? — изумилась Ззия. Но потом посмотрела на Белтрана и Глашу, которые с огромным трудом и великими предосторожностями пробирались среди цветочного изобилия, высоко поднимая массивные ноги и хвосты, которыми они то и дело задевали упругие стебли.

— Наверное, у нас ноги так устроены, — сказала она и, помолчав, добавила: — Да и хвостов нет.

Остальные довольно быстро научились лавировать, где это необходимо, да в общем-то можно было двигаться и по прямой. Огромные цветы, чьи чашечки колыхались примерно на уровне груди жиззеа (они, в среднем, были на голову ниже людей) располагались не так уж часто.
Только издалека холмы и равнина казались покрытыми сплошным многоцветным ковром, а вблизи — под ногами пружинила низенькая, ко всему (кроме лапищ зуланзров) привычная травка и открылось неограниченное число проходов в любом направлении, лишь в огороженных цветниках отыскать, куда поставить ногу, могли бы только жиззеа.

— Хотите увидеть храм? — спросила принцесса.

— Конечно, конечно хотим, — был дружный, но нестройный ответ.

Подъём по склону холма оказался более долгим, чем можно было предполагать, а цветы, произрастающие здесь, поражали своим разнообразием.

— Здесь, на склонах Храмового холма, растут почти все цветы, которые мы разводим для пропитания. Конечно, есть ещё огромное количество декоративных сортов, которые здесь не представлены, но всё равно, такого вы не увидите больше нигде, хотя  в каждом городе и в каждом крупном поселении Аззы есть свой Храмовый холм.
Обычно на их склонах сажают те цветы, что разводят в ближайших окрестностях, да и сами храмы уступают этому размерами и красотой, но разумеется, не честью.

Помимо промежуточных сборов, большой урожай мы получаем один раз в сезон (в годовом шестиугольнике — три сезона). Прежде чем приступить к сбору, народ собирается у ближайшего храма, и тогда Старшая жрица открывает алтарь.

Там и только там — на алтарях Повелительницы — растут прекрасные белоснежные цветы жаффа. Их нектар — самый восхитительный из всех, их пыльца — драгоценна, из их лепестков жрицы создают ткань, равной которой нет.
Зелёными нитями, которые прядутся из их листьев, женщины, принадлежащие к королевскому роду, вышивают эту ткань, которая не может быть использована ни для чего иного, кроме как служить завесой алтаря.

Чем выше они поднимались, тем больше становился храм, шире — проходы, сквозь которые всё яснее виднелись прекрасные нежно-розовые цветы. Несколько рядов крупных лепестков скрывали белые тычинки. Они источали свежий аромат, в котором запах влажной, умытой дождём зелени смешался с запахом сирени и ещё чего-то неуловимого.

— Королевские цветы, — с гордостью сказала Ззия, любовно прикасаясь к одному из цветочных венчиков, — они изображены на эмблеме королевского дома и являются символом Аззы.

— А почему не эти… цветы жаффа? — спросил Мррум, рассматривая, насколько позволяло расстояние, белоснежную ткань, расшитую зелёными узорами, которой был закрыт алтарь.

— Цветы жаффа принадлежат только Повелительнице Цветов, — объяснила Ззия. — Их нектар всего по одной капле добавляется в воду, которую раздают всем жиззеа. Отпив только по одному глотку этой воды, остальным окропляют цветочные поля, обращаясь к Повелительнице Цветов с мольбой о хорошем урожае.

Войдя внутрь храма все словно оказались в чашечке гигантского цветка. "Пол" продолжал подниматься, образуя в центре возвышение, огороженное плавно изогнутыми белыми столбиками высотой немного больше человеческого роста. Они отчётливо напоминали тычинки, чего, по-видимому, и добивались их создатели; между ними мягкими складками провисала та самая белая ткань, сотканная из лепестков жаффа, но казалось, что она соткана из снежинок.

Сами цветы жаффа скрывались за этим снежным покрывалом, лишь их нежные тени скользили по мягкой, как пух, ткани. Вокруг алтаря, слегка покачиваясь на мягком ветерке, дышало свежестью сплошное поле розовых королевских цветов, которые ценностью своей уступают лишь бесценным цветам жаффа.
Солнечный свет, дождь и ветер свободно проникали в этот удивительный храм, куполом которому служило само небо.

Как поведала им принцесса Ззия, небо — это и есть цветочное поле Повелительницы Цветов. На нём посадила она цветы — звёзды; по нему, как кувшинки по голубой глади озера, плавают белые цветы — облака; и распускаются по ночам два голубых цветка — две луны; а по утрам раскрывается розовый Цветок Зари, самый любимый и дорогой для жиззеа из всех Небесных Цветов.

Даруя жизнь, им шлёт его сама Повелительница, как знак своей милости, как начало нового дня. Днём он превращается в Огненный Цветок, который не всегда бывает нежным и кротким, он может иссушать и обжигать.

С наступлением вечера сила его уменьшается — Цветок Заката ласково и величественно прощается с миром. Исполненный мудрости, он приносит покой и умиротворение, напоминая о Вечном Небесном Саде Повелительницы, которому он отныне принадлежит.

Когда угасает на небе последний алый отблеск, Цветок Заката превращается в новый Звёздный Цветок. Это превращение напоминает о вечной жизни в прекрасном Небесном Саду, которая ждёт каждого, кто прошёл свой путь добросовестно и честно.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/09/24/1377