Тень любви

        Галя имеет от роду 75 лет, но ей все равно охота жить как все. Она смотрит в окно и понимает, что стареет. Пора бежать от склероза. Читать книги и писать стихи. Она прочла недавно Блока и поняла, что она и есть та самая цыганка из села. Вот на улице парочка целуется, она понимает, что это их юность, что и она когда-то тоже целовалась вот так просто в парке с милым своим. В книжном магазине «Родина» она взяла за руку местного гота Семена. Тот не понял этого знака. Но не стал руку ее убирать. Из ее рта пахло гнилью. Он понял только одно: она влюблена в него и не будет его бросать ради очередного парня, она ему не изменит. Дома у себя она решила показать ему свои книги. Свои сокровища совы. Ночами ведь не спит много лет, читает книги, дабы унять голод духовный. Она ему решила рассказать чуточку о себе, дабы он понял, что она не простая старая карга.
- Эй, Семен, ты мой мальчик, знай это. Вот ты видишь эту нишу, тут в сороковом году было окно, стены по метру толщиной, отец велел не закидывать себе кирпичами окно, а сделать нишу для шкафа книжного. Трачу часть пенсии на книги каждый месяц. Мне так приятно, ведь я люблю Буковски, он пишет про секс так сильно и зажигательно, что я хочу мужчину в тот же час, когда читаю его «Женщину». Я хочу тебя,  человече, давай так, я тебе буду читать книжки Миллера для разгона. Но знай, что Миллер слабей, чем Буковски, а потом мы станем читать уже и Буковски, и тогда я сойду с ума в очередной раз, и ты возьмешь меня прямо на этом диване, где лет семьдесят назад, взял мою маму папа, и появилась на свет я. Мы все любили Блока читать. Моя мать, отец и я. Вот такая у нас дружная была семья. Матери сама закрыла очи копейками.
- Хорошо, какие могут быть проблемы, милая, читай же своего Миллера, читай! – ответил ей тихо Семен.
     И она взяла в руку книгу, стала у окна, чтобы лучше видеть строки и стала медленно и читать страницу за страницей, а потом сказала торжественно:
- И не важно, кто пишет, еврей или не еврей, главное чтобы задевало за живое, чтобы в произведении была душа, только так! Вот возьми в руки Тору и подумай над тем, что тебе надо учить иврит, чтобы быть настоящим человеком. Только так, а иначе никак! Вот видишь, как я люблю свои книги, они у меня стоят на полочках, словно зубы в восемь рядом, молчаливые грузные тома сочинений Буковски и Миллера. Я никому книги не даю домой, они напитаны лишь моей энергией и я не куплю книгу на улице, ибо там чужая информация на тонком плане, а куплю новую и поставлю на нужное место. Книги любят стоять на нужном месте. Когда книга не на своем месте и когда ты ее долго не открываешь, она начинает плакать, ей плохо, она ведь живая, как и мы с тобою. Я пишу стихи о любви. Моя любовь страшна и печальна. Только лишь тень той любви, которая должна быть в них сквозит. В моих стихах не должен чувствоваться пол, я не хочу этого, я ведь не Цветаева, пишу в своей тетрадочке каждый день для того чтобы жить, их у меня уже около полутора тысяч. Я кроме тебя никому об этом не говорю, тебе позже прочту что-то, издавать не собираюсь, и читать на публику тоже. Там  все: боль тела, перемена погоды, война, смог, аневризма, моя рана одиночества, политика, секс, индустриализм, конец мира, бесы, бал сатаны, волшебная гора и многое другое. Пойми, друг, что у меня нет Сартра дома, нет Камю, что же делать? Может убить себя? Я видела передачу про Виана. Он играл на трубе в одном из пустых баров, его ждала ранняя смерть, ведь у него был порок сердца. Высокий, худой парень. Как же жить без новых книг? Мое бегство от склероза – это раскладывать пасьянс. Я старухам в еврейской общине читаю программку каждую неделю, ведь речь дается мне на четыре часа, я там и про любовь Цветаевой и ее подружки Софии и про Кокто и его парня, ой, да и про Верлена и Ребмо. В нашем городке все евреи резко решили ходить  в синагогу после развала союза, вот и я туда пошла, тем есть книги в библиотеке: Тора, Талмуд. Беру, читаю и не верю в бога совсем я, ибо он умер, так зачем же в трупа верить? Еврей или нет Блок? Мне все равно. Я не антисемит. А ты?
- Я тоже люблю Блока, я лучше всех, - ответил Семен.
- А ты читал Павича?
- Конечно!
- А Гюго?
- Да.
- А Эко?
- Еще бы.
- А Пруста.
- Не вопрос.
- А Ли Бо?
- Спрашиваешь!
- А Гете?
- Обижаешь.
- А Паланика?
- Да и еще раз да.
- В таком случае, мы пара.
- Как это понимать?
- Оставайся у меня и читай все мои книги.
- Жить у тебя?
- Да.
- Соседи же засмеют.
- И пусть. Мы лед под ногами соседей что ли? Мы идем в тишине по убитой весне. Мы в глубокой яме? Нет и еще раз нет! Мы вольные люди. Гагарин в космос летал, а ты боишься соседей. Совы не серые по ночам. Они выдают себя за ворон. Вижу, как подымается с колен моя Родина. Наша Родина – это СССР, мой милый друг. Она из пепла восстает! Пошли гулять в парк. Пошли. Что дома сидеть, мы не старики. Мне в душе десять лет.
- Какая же ты!
- Какая?
- Веселая!
- Так это же хорошо.
- Конечно, зачем слезы лить, лучше песни петь.