Кузьма

 

Кузьма, плотник наш колхозный, выиграл в лотерею. Что сказать, повезло человеку, хоть больно и драчливый мужик, а вишь, как вышло, повезло именно ему. Правда правление хотело не давать ему путевку, как бы не осрамил в столице деревню нашу своими драками, потому как путевка не куда-нибудь, а в самую, что ни на есть столицу нашей родины, в Москву! Но Кузьма сказал, что пожалуется в прокуратуру, и правление уступило.

Короче, пришел срок, и поехал Кузьма в столицу, аж на целых две недели! Председатель провел с ним личную двух часовую беседу перед дорогой, посадил в свой служебный УАЗик, и незаметно от всех перекрестил. Не было его долго, даже чуть больше, чем указанно в путевке. Потом, ничего, вернулся, слава Богу, живой и здоровый. И вот в тот же вечер, мужики взяли пять литров самогона, закуски всякой, пригласили Кузьму, сели под дерево, на краю деревни, и стали слушать, что ж такое Москва – мать городов русских?! Кузьма пришел, чинно уселся в центр круга, не спеша, налил себе полный стакан самогона, выпил, хрустнул огурцом, и промычал:

- Ну? – Мужики тут же оживились.
- Чего ну-то, рассказывай, как там Москва?
- Москва-то? – Важно переспросил Кузьма, вновь налил, выпил, хрустнул огурцом, и продолжил. – А что Москва? Стоит, что с ней будет-то?
- Ну, а Красную площадь видел? – Спросили его.
- Площадь-то? А как же, ясное дело видел, а то как же, быть в Москве, и не побывать на Красной площади?
- И как она?
- Кто? – Не понял Кузьма.
- Кто, кто, площадь?
- А, площадь-то? Большая больно, раза в три больше нашей деревни. И Кремль рядом стоит. Красота!

- Да! – Воскликнули мужики – Действительно красиво! А мавзолей, где ж он там стоит? Говорят прямо по середине площади?
- Мавзолей-то? Ну, не совсем по середине. Вот площадь, вот Кремль, а чуток в стороне и немного позади как раз и стоит мавзолей. Красивый! Белый такой!
- Постой, как белый, а на рисунках он черный.
- На рисунках? А как тебе на белой бумаге покажут белый мавзолей, ты ж ничего не увидишь! Это специально для картинок его рисуют черным, чтобы видно было, какой он. А так он белый, как снег, и светиться весь на солнце! Загляденье!

- Слушай, Кузьма, а Ленина видел? – Шепотом спросили его.
- Ленина-то? А как же, видел. Зашел к нему, смотрю, лежит. Отдыхает будто.
- Ну, а ты что? – Раздался шепот.
- Ну, а что я? Здравствуйте, говорю, уважаемый Владимир Ильич!
- А он что?
- Кто? – Не понял Кузьма.
- Кто, кто, Ленин?
- А что он скажет? Вот, дурья твоя башка, он же вроде того, умер давно! Что он может сказать?
- О, мать честная, я и позабыл, что он того. А скажи, метро видел?
- Метро-то? – Он вновь налил себе полный стакан, выпил, хрустнул огурцом, и продолжил. – Видел.

- Ну, и как?
- Как, как?! Красота! Век стоял бы и век любовался. А народищу, ужас сколько, как муравьи. И все спешат, толкаются. И чего толкаться, спрашивается? Никакого уважения к гостям.
- Да. – С затаенно завистью проговорили мужики, переваривая услышанное. - А вот скажи, Большой театр видел?
- Театр-то? Как же видел. Ох, и здоровенный он, больше нашего клуба раза в два, если не в три?
- Да неужели? – Воскликнули мужики.
- Точно говорю, уж больно здоровый!
- А ходил туда?
- Куда? – Не понял Кузьма.
- Куда, куда, в театр?
- А, в театр-то? Ходил, красота! Везде все в золоте, зеркала в человеческий рост, буфет, тут тебе и пиво, и пончики, и картошку жарят с салом – вкусно!

- А пиво?
- Что пиво?
- Пиво-то ничего, получше нашего. – Спросил один, все замерли.
- Лучше нашего? Да я такого пива отродясь не пил и вкусное, и холодное, а при желании и прицепчик можно прихватить. Да, мужики, пиво там первостатейное!
- Небось, напился вволю?
- Что да, то да! Тем более там балет был, а я балет, сами знаете, не очень, так вот, четыре часа сидел пиво пил. А какие там вежливые все и, пожалуйста, Кузьма, присаживайтесь, и то откушайте Кузьма, и это попробуйте. Что вы, Божья благодать, а не жизнь!
- А откуда они узнали, как тебя зовут?
- Меня-то? Ну, так, когда входили в театр каждому давали такие штучки из тонкого картона, и штучку эту цепляешь на пиджак, а там и Имя твое написано, и ряд, и место. А то, как же им к тебе обращаться? Там же культура, не чета нам!
- Да, я такие штучки по телевизору видел. А куда же ты ее дел?
- Кого?
- Да штучку свою.
- А, штучку то? Так выбросил я ее. Выхожу из театра, смотрю, все их снимают, и аккуратно опускают в урну, ну и я тоже опустил в урну, чтобы видели, что я тоже не орясина какая-то, а тоже культурный человек, хоть и из деревни.

- Слушай, Кузьма, а президента нашего видел? – Шепотом спросили его. Кузьма немного помолчал, налил, выпил, хрустнул огурцом и, подбоченясь, сказал:
- Ишь ты, президента! А ты знаешь, что это секретная информация?
- Так ведь, Кузьма, тут ведь все свои, ты что, нам не доверяешь? – Кузьма, молча, всех обвел взглядом, и тихо прошептал:
- Только чтоб ни единой душе про это не сказывали, а то я ведь подписывался не разглашать тайну. – Мужики в ответ стали не громко клясться. Он позволил себя уговорить.
- Ладно, слушайте. Он, президент-то, жил аккурат на моем этаже, и дверь его была прямо напротив моей двери, то-то же.
- А что он гостинице жил-то, что у него дома, что ли нету?
- Так я у него и спросил. Что же вы, говорю, уважаемый президент здесь ночуете, али, говорю, с супружницей какой разлад вышел? – А он мне и отвечает.
- Нет, говорит, Кузьма, с супружницей у меня полный порядок, просто заработался допоздна, а ехать дамой далеко, вот иногда здесь ночую.
- И что, ты с ним вот так запросто говорил?
- А что тут такого? Мы с ним каждое утро встречались. Ровно в девять часов. Я на экскурсию иду, а он на работу.
- И что, все время с ним разговаривал?
- А то! Он спрашивает меня, что Кузьма, на экскурсию? Да, говорю, уважаемый президент, а вы на работу? Да, отвечает, это, говорит, у вас отпуск, а я на работе. Устаю, говорит, меры нет. А я ему и говорю, вы, говорю, к нам приезжайте, порыбачим, у нас, говорю, такие места, загляденье! А рыбы столько, что и не сказать!
- Ну, а он что?
- Кто?
- Кто, кто, президент.
- А, президент-то, вот, говорит, дадут мне отпуск, так сразу к вам. Порыбачим. Страсть, говорит, как рыбалку люблю.
- Вот это дело!
- Сразу видно, наш мужик! – Заголосили мужики. – И что, когда приедет?
- Кто?
- Кто, кто, президент.
- А, президент-то, вот как отпуск дадут, так сразу к нам.

- Скажи, а что у него охраны не было что ль?
- Охраны-то? – Спросил Кузьма, налил, выпил, хрустнул. – Почему же, была охрана, пару мужиков, крепкие такие, веселые, в пиджаках. Они все время рядом были.
- А автограф взял?
- У кого, у охраны?
- У какой охраны, у президента?!
- А, у президента? Нет, чего нет, того нет, зря говорить не буду. Позабыл.

Так рассказывал Кузьма, а мужики сидели и с потаенной завистью, что не им выпал этот шанс, слушали его рассказы.
Через три дня в правление пришло письмо, в котором говорилось, что Кузьма, был задержан сотрудниками милиции за драку в метро, в день приезда, и провел в КПЗ пятнадцать суток. С тех пор его и донимают мужики, мол, расскажи, как с президентом говорил. А он смотрит на них печальными глазами, отмахивается и уходит восвояси. Но с тех пор, драться перестал. Напрочь. Вот что значит в столице побывать.