отрывок - Грешник

- Блестяще, блестяще! - залепетал громила, с поразительной юркостью бегая вокруг Смита, - Вы только что выразили своё отношение в лицо другу, который ценил и любил вас, пожалуй, больше, чем кто-либо из знакомых! Даже Ваша мать не так о вас пеклась! А этого Вы — хлоп! Словно муху газетой! Я в восхищении! Особенно меня приятно удивила Ваша смелость сказать ему то, чего Вы сами-то не признаете, преувеличить взыгравшие в Вас чувства, нисколько при том не театрализуя! В бурном коктейле смешать обиду, унижение, безразличие и презрение... Вы просто мастер!
- Почему я должен это выслушивать?
- А кто же на это подписывался? Я? Да, я подписался. Как на профессию. Но слушатель у нас Вы.
   Непривычно высокий для такого мощного организма голос дребезжал в ушах ненатянутой струной. Он казался старческими ручонками, какие бывают у юристов в преклонном возрасте — испещренные вялыми жилами и тяжело дышащими вздутыми венами — теми из старческих рук, что неприятны даже при одной мысли о них.
- Скажите, каково это, расскажите, что такое избавиться от такого человека в жизни?
- Вы не говорите, если не знаете, как говорить следует. Отношение мое к нему иное, нежели я высказал. Просто договору следую. А ощущения вам не расскажу. Вы наверняка их просто коллекционируете. И маму мою зря обижаете. Она меня понимает очень глубоко.
- Вот Вы значит в кого такой. Мама постаралась? (Между прочим, понимание и забота вещи совершенно различные) Вы ведь под ее началом и воспитаны, не так ли?
- Так.
- Вот Вы, значит, почему чувства человеческие не уважаете?
- Что же, мать виновата?
- Мать сама-то умеет с человеками общаться, да Вас, гляжу, недоучила. Она как — балуется с человеком, да при том не позволяет ему калеченным быть, следит за здоровьицем организма. Больно не кусает, только нежно покусывает, еще и смотрит, куда: лишь бы не зацепить нерв какой. А Вы? Конечно, мужчинам в этом деле тяжелей. Вы и грубее, и эмоциональность у вас не на том акцентирована. Как стакан уронить и не разбить по счастливой случайности, так вопить можно на всю комнату, что «стаканчик выжил!», а как друга утешить, что после операции все пройдет хорошо, этого Вы (лично Вы и еще некоторый процент) сказать не в состоянии.
- Особенно же интересно, что столь любящий Вас друг и ложащийся на операцию — одно лицо. - Улыбка Шеру совсем смяла его лицо между ртом и нависшими бровями, оставляя на обозрение лишь, с круглым кончиком, нос.
- Благодарите Лорда Бредера, что согласился на сделку, мистер Смит. Возможно, теперь Вы хотя бы поймете, каково оказаться на месте Вашего друга.
- Приятно понимать, что живем мы в такой век, когда, не меняясь сознанием, можно поменяться характерами, дабы осознать всю трагичность ситуации ближнего. А ведь кто-то роптал на разделение души... Ворчал, что это приведет к безнравственности... А здесь мы имеем настоящий образ грешника, готового гореть за свои пороки! Волшебно! Замечательно! - Рукоплескания Распа со свойственной вентилятору ветрогонностью колыхали все вокруг, что могло колыхаться.