Дуэль

Глядя в лицо смерти, что вы предпримете? Промолчите, или попытаетесь напугать истошным воплем? Все варианты хороши…да вот только ей глубоко плевать.
Я осознал это, когда смерть улыбнулась с клинка рапиры, вертящейся в элегантном пируэте. Эрик красуется перед зрителями, как гладиатор в Колизее. Рапира с жутким свистом рассекает воздух вокруг него, кажется, что если сейчас выстрелить в него из лука, то стрела как бы быстро не летела, все равно отскочит, ударившись о рапиру, словно о щит.
Солнечный зайчик, отскочив от клинка, злобно ударил по глазам, я непроизвольно отшагнул, прикрыв глаза тыльной стороной ладони. В толпе обступившей ограждение дуэльного круга, раздались смешки. Беззлобные, даже сочувственные. Эрик лучший дуэлянт королевства и вдобавок фавор короны. Испугаться его не позор, особенно мне, однощитовому рыцарю из провинции.
Противник широко улыбнулся, так наверно змея могла бы улыбнуться, увидев мышь, нацелил рапиру мне в грудь. Точно в сердце. Хоть нас разделяет как минимум 20 шагов, но я ощутил холодный укол в грудь.
Убьёт, - подумал я, - просто так, что бы утвердиться в глазах других еще больше.
Ладонь до боли сжала рукоять рапиры, я огляделся, словно ища поддержки. Но в центре огороженного круга с белоснежным песком, на котором так хорошо видно кровь, помощи мне не найти. Не найти её и в толпе зрителей, что подобно древним римлянам в Колизее, взирают на нас с жадным интересом. Тем более не найти помощи и на помосте со знатью, там, в роскошных креслах, в окружении вельмож расположились король с королевой.
Эрик, улыбаясь, раскланивается перед зрителями, ветер шевелит волосы, черные, как крыло ворона, длинные, до плеч.
Вот такая смерть.
- Извинись! – громко, чтоб в толпе услышали, крикнул Эрик – Я не хочу убивать!
Толпа тяжело загудела, на помосте зашептались, как бабки, вельможи. Хм…видимо на пиру в честь его победы, сиречь моей смерти, Эрика будут звать Милосердным.
Упасть на колени, признать его правоту и…жить дальше?
- Нет!
- Что ж…- процедил Эрик, вперив в меня взгляд полный холодной ненависти.
Толпа взревела на сотню голосов, точно сатанинский хор. Я поднес рапиру к лицу и поцеловал клинок.
С помоста раздались фанфары, мы почти одновременно повернулись в ту сторону, ожидая речи монарха. Король грузно поднялся, воздел руки, словно пытается ухватиться за воздух, над толпой и заговорил.
- В этом круге решится спор двух рыцарей! – голос густой, даже жирный, просто чудовищно жирный, как и сам король – Правый убьет лжеца, посмевшего заявить, что Я разделю ложе с племянником вместо жены! И Лжец отправиться прямиком в адское пекло! Начинайте!
Он тяжело, словно стог сена, осел в кресло, то жалобно заскрипело, точно в нем не жирный король, а тридцать слонов, что-то шепнул королеве. Старуха мерзко захихикала, прикрыв рот ладонью.
Я развернулся к Эрику, медленно, словно во сне встал в стойку, левая рука заведена за спину, а правая с рапирой выставлена вперед. Кончик рапиры смотрит врагу в центр груди.
Рев толпы, холодный ветер и не менее холодный блеск стали…Не нужно им правосудие, и правда не нужна. Они алчут крови, смерти! Звери…
Эрик атаковал снизу-вверх, клинок черканул по земле с такой силой, что мне в лицо полетела горсть песка. Я отшатнулся, ударяя перед собой, рапира рассекла воздух…Толпа взревела, еще более уподобившись дикому зверю, передние ряды повисли на ограждении.
Я зашипел, как кот, ухватился за правое плечо, меж пальцев засочилась, быстро пропитывая рукав, кровь. Эрик стряхнул с клинка алые капли, легко поклонился королю с королевой, картинно отсалютовал зрителям и атаковал! Я отбил выпад, плечо стегануло болью, я сжал зубы, оскалился. Кровь залила рукав, сделав вызывающе алым, почти бардовым…Свист рассекаемого воздуха, треск и острая боль в груди…
Толпа ликующе взревела, как стая почуявшая кровь, кто-то зааплодировал. Я тупо смотрю на глубокий разрез на груди, рубаху залило кровью, ткань мерзко липнет к телу. Когда это он успел?
Эрик сделал шаг ко мне и размашисто рубанул. Рапира медленно, точно во сне, движется к моей шее. Лицо растягивается в кровожадной, змеиной, улыбке, а в глазах начинает отражаться фонтан крови, бьющий из перерубленного горла…
Смерть! Смерть!! Сейчас я умру! Вот так, под рев толпы, смех и широкие улыбки!..
Лязг метала, стеганул по ушам, рапира, перекачевав в левую руку, заблокировала клинок Эрик у самой шеи. Его глаза удивленно расширились, словно увидел живого мертвеца. Я неуклюже оттолкнул его и атаковал. …
Атака, блок, контр выпад, блок и сразу же атака! Рапиры сталкиваются с мелодичным лязгом, иногда при ударах вылетают целые снопы белых, почти незаметных в свете солнца искр.
Каждый блок отдается острой болью в груди и плече, словно по ним проводят раскаленной проволокой. Пот заливает глаза, пропитывает рубаху, от чего раны болезненно щиплет.
Уклонившись от очередной атаки, Эрик вытянулся всем телом, нанося укол мне в лицо. Острие рапиры сверкнуло в глаза, но я уже поднырнул под удар, и оно лишь рассекло лоб. Режущий удар с шагом вперед и влево…
Эрик оторопело застыл, поймал взглядом, мою рапиру и…закричал. Дико, срываясь на истошный визг.
Узкое лезвие с треском вспороло живот, словно полный вина бурдюк. Кровь дымным потоком хлестанула на песок, так резко контрастируя с его белизной. Выронив рапиру, Эрик зажал рану ладонями, кровь мощно хлещет меж пальцев. Под ногами быстро растекается алая лужа.
Крик перешел в сиплый, полный ужаса, визг. Я милосердно оборвал его коротким ударом по горлу. Вой захлебнулся, и труп лучшего дуэлянта, племянника короля, рухнул в кровавую лужу. Кровавые брызги взметнулись во все стороны, я брезгливо посторонился.
Кровь из рассеченного лба, заливает лицо, я то и дело утираю ее, что бы видеть хоть что-то.
- Правосудие свершилось! – прокричал я, повернувшись к помосту – Ваше Мужеложество!
Король молчит, на лице, под слоем жира, едва заметно играют жиловки, а губы сжаты в тонкую линию. Королева отвернулась, закрыв глаза ладонью, и вроде даже сомлела.
Утирая кровь с лица, отбросил рапиру и побрел к выходу с ристалища… Если увидел смерть, молчи. Смерть глуха, а жизнь не терпит лишних речей. Борись молча. И Смерть отступит. Зрители провожают меня восхищенно испуганными взглядами, а меж лопаток, точно копье упирается взгляд короля.